Лекция 1 Понятие гражданского процесса Гражданский процесс это следующая ступень знания материального закона
 Скачать 0.85 Mb.
|
|
Последнее. Можно ли оспаривать бездействие контрольно-надзорных органов? Вспомним каток на Дворцовой площади. Оспаривалось бездействие КГИОП в том, что он не вмешался, и суд его обязал вмешаться. Бездействие контрольно-надзорных органов предметом оспаривания являться не может, потому что если мы признаём бездействие незаконным, мы можем его признать незаконным при условии, что оно нарушает права и интересы заявителя, а для того, чтобы это установить, нужно уже установить то, что катка на Дворцовой площади быть не должно (и только при таких условиях бездействие КГИОП можно признать незаконным). А если суд уже установил, что катка на Дворцовой площади быть не должно, что его размещение нарушает права и свободы заявителей (например, через экспертизу, которая скажет, что восприятие памятника истории и культуры искажено), то обязывать контрольно-надзорный орган осуществлять контрольно-надзорную деятельность бессмысленно, потому что результат этой деятельности уже предопределён решением суда. Контрольно-надзорный орган уже не может прийти к иному выводу, чем к тому, к которому пришёл суд. Поэтому если мы обяжем КГИОП провести проверку законности размещения катка на Дворцовой площади, то мы уже признали, что катка там быть не должно. А пока мы этого не выяснили, мы не можем прийти к выводу, что бездействие незаконное. Образуется замкнутый круг. Бездействие незаконное, если оно нарушает права. Значит, надо установить, какое право есть и в чём нарушение, а если мы уже установили, то будущая контрольно-надзорная деятельность органа бессмысленна, т.к. она предопределена решением суда, такая деятельность становится беспредметной (к такому выводу пришёл Санкт-Петербургский городской суд, с чем Шварц согласен). Другой пример. Шварц представлял гражданку в споре о доме-памятнике купца Перцева. Удивительный дом: там и прокуратура, и миллион всяких контор, и к тому же он ещё жилой, и там ещё детский клуб, вдруг были сданы помещения этого клуба драматическому клубу «Комедианты». Художники от слова «худо». Пьянки, гулянки в этом театре. Провели незаконную перепланировку и уничтожили вентиляцию. Праздник, алтарь чадит, на алтаре культуры совершается жертвоприношение. Всё это поднимается в вышерасположенную квартиру, т.к. вентиляции нет. В итоге, был пожар и квартира чуть не провалилась в этот театр. Граждане потребовали выселить театр по основанию нарушения правил пожарной безопасности. А в правилах написано: размещение таких объектов в жилых домах категорически запрещено. Что делает суд? Суд говорит: нет! Граждане не могут предъявлять иски по мотиву нарушения правил пожарной безопасности, это компетенция пожарного надзора, а если граждане не согласны с действиями (в данном случае – с бездействием) пожарников, пусть обжалуют их бездействие. А теперь ты пойдёшь обжаловать бездействие пожарников, а оно незаконное тогда, когда ты доказал, что они должны были действовать (а действовать они должны были тогда, когда уже установлено, что этого театра быть не должно), а если ты это уже доказал, то что же будут делать пожарники? Так и образуется замкнутый круг, и именно по этой причине нужно помнить, что бездействие контрольно-надзорных органов не может быть предметом проверки. Лекция № 30. Особое производство. Особое производство в ещё более острой степени обнажает проблему предмета судебной деятельности (а процесс, как мы знаем, делится на виды производств по критерию предмета судебной деятельности). Посмотрим оглавление подраздела IV (особое производство), категории дел, которые включены в этот подраздел. Мы видим настолько разнообразные, настолько не связанные между собой дела, от установления фактов, имеющих юридическое значение до принудительной госпитализации, что не может не возникнуть вопрос: а в принципе возможно ли подвести под эти дела общий знаменатель, чтобы сказать, что это действительно производство? Нет, этого единого знаменателя нет, и потому было бы правильнее называть этот подраздел не «Особое производство», а «Особые производства». Глава подраздела IV, которая называется «Общие положения», содержит всего 2 статьи. Ст. 262 ГПК – это вообще никакая статья, просто перечисление категорий дел, а вторая – 263 ГПК – опять воспроизводит стандартную фразу «по общим правилам искового производства, с особенностями» (но когда мы рассматривали дела, возникающие из публичных правоотношений, мы сказали, что не сумма особенностей создаёт вид производства, а наоборот – особенностей столько и таких, сколько предопределено предметом судебной деятельности, поэтому дальше мы конечно рассмотрим эти особенности, но не сами особенности создают видовое своеобразие, они чем-то предопределены, они имеют оправдание, объяснение – сколько их и каких). Внимание привлекает только ч. 3 ст. 263 ГПК: в делах особого производства не может разрешаться спор о праве. Если выясняется, что в особом производстве возник спор о праве, заявление остаётся без рассмотрения с предложением обратиться с иском. Таким образом, мы видим один видообразующий критерий обособления особого производства: отсутствие спора о праве. Остановимся на нём. Отсутствие какого спора о праве – в объективном или субъективном смысле? Второй вопрос: действительно ли в делах особого производства не может разрешаться спор о праве. Начнём со второго вопроса и рассмотрим гл. 34 ГПК – восстановление прав по утраченным ценным бумагам на предъявителя или ордерным ценным бумагам (вызывное производство). Ценная бумага, как известно, характеризуется началом презентации, и если мы её утратили, то требовать исполнения по ней мы не можем. Мы можем восстанавливать по ней права, о чём говорит ст. 146 ГК, и вызывное производство посвящено этому восстановлению. Почему вызывное? Кто кого вызывает? Понятие публичного вызова. Суд вызывает держателя документа, есть публикация в газете, благодаря которой суд вызывает держателя бумаги для того, чтобы тот заявил о своих правах. Всё крутится вокруг этого вызова. Кто участвует в деле? Утративший бумагу владелец и эмитент бумаги. Эмитент бумаги – это заинтересованное лицо, это тот, кто её выдавал, потому что на него будет возложена обязанность выдать новую бумагу. Например, эмитент бумаги приходит в суд и говорит: я вообще её никогда не выдавал. Отрицая факт выдачи бумаги, он отрицает субъективную обязанность, воплощённую в этой бумаге, он отрицает свой долг. Возникает, таким образом, спор о праве. Нужно ли в этом случае оставить заявление без рассмотрения и предложить бывшему владельцу бумаги обратиться с иском? А с каким иском он сможет обратиться? О взыскании долга? Нет, необходимо начало презентации, а бумаги у него нет. Об обязании выдать? Так такого иска нельзя себе вообразить, потому что затрагиваются права потенциального держателя, которые и защищаются публичным вызовом. А если мы оставим заявление без рассмотрения, то не будет никакого вызова держателя бумаги. И мы видим, что наш утративший бумагу владелец никакого иска предъявить не может. Спор о праве налицо, а иска у него никакого к эмитенту нет, потому что иск об исполнении не может быть, потому что нет бумаги, и пока её не будет, не потребуешь исполнения, а иска об обязании быть не может потому, что, во-первых, такого иска себе не представить, а во-вторых, для обязания выдать и существует вызывное производство. Несмотря на то, что эмитент бумаги отрицает субъективный долг и возникает спор о праве, у нас нет другой процессуальной формы для его разрешения. Отсюда мораль: в особом производстве могут разрешаться споры о праве. Если эмитент будет отрицать факт выдачи бумаги, мы всё равно останемся в вызывном производстве. Как восстанавливаются права по утраченной ордерной ценной бумаге? ГК 1961 года говорил о том, что восстановлению подлежат права только на утраченную предъявительскую ценную бумагу. И ГПК 1964 года знал восстановление прав только на утраченные предъявительские ценные бумаги. А ст. 146 современного ГК говорит о том, что восстанавливаются права в том числе на ордерные ценные бумаги. Дальше, когда писали новый ГПК, то гл. 34 написана слово в слово, как в Кодексе 1964 года с добавлением одного лишь слова: «ордер». Законодатель методом подгонки, таким образом, распространил на ордерные ценные бумаги режим, который был предназначен только для предъявительских ценных бумаг. Вместе с тем, все мы знаем, как передаются права на ордерные ценные бумаги: существует система передаточных надписей. Перед нами утраченный вексель (вексель – это ордерная ценная бумага). Когда заявитель говорит: я утратил вексель и перечисляет признаки утраченной ценной бумаги (как того требует ст. 295 ГПК), спрашивается: должны ли мы требовать от него перечисления и такого признака, как всей цепочки передаточных надписей на векселе? Иными словами, в векселе восстановлению подлежит только лицевая сторона или и оборотная также, со всеми его передаточными надписями? Не надо было писать, что восстанавливаются утраченные ордерные ценные бумаги, тогда нужно было писать другую главу в ГПК, это совершенно другое производство. Передаточная надпись – это, по своей сути, выдача векселя, и в этом смысле мы восстанавливаем не одну ценную бумагу, а N-нное их количество, следовательно, в качестве заинтересованных лиц мы должны привлечь всех, кто учинил передаточные надписи. Ст. 300 ГПК: суд восстанавливает права (сколько прав-то восстанавливаем? Все, получается?) по утраченной ценной бумаге или ордерной ценной бумаге, и это решение является основанием для выдачи нового документа. Эмитент-то лицевую сторону ещё раз оформит, вопрос в другом: такое решение обязывает всех надписавших ещё раз учинить передаточные надписи на оборотной стороне векселя? Это ведь нужно как-то отразить в судебном решении, получается? Сколько лиц будут обязаны исполнить это судебное решение? Должны они совершить передаточные надписи? Получилась какая-то ерунда, эта глава взята из старого Кодекса для предъявительских бумаг. Восстанавливается ли вексельное поручительство или нет? Другой вопрос. Ст. 300 ГПК: это решение суда о признании (в том смысле, что бумагу потом можно уже не получать и предъявить иск о взыскании долга прямо на основании судебного решения, иными словами, судебное решение заменит ценную бумагу или нет?), или о присуждении (в том смысле, что эмитент бумаги обязывается к выдаче новой бумаги, и поэтому выдаётся исполнительный лист на выдачу ценной бумаги, и мы будем его принуждать к такой выдаче)? Утратили вексель, восстановили права по нему, теперь хотим взыскать долг, можем сразу предъявить иск о взыскании долга на основании судебного решения, или нужно сначала добиться исполнения этого решения, получить ценную бумагу и только потом взыскивать долг? И если представить себе, что это решение суда о присуждении, и что это ордерная бумага с сотней передаточных надписей, то каков будет процесс восстановления этой бумаги? Эмитент выдал, а дальше мы должны ходить по всем надписавшим и с помощью судебного пристава-исполнителя обязывать их заново учинить передаточную надпись? Это решение суда о признании или о присуждении? Восстановление прав на ордерную бумагу – это совершенно другая история, это тоже, конечно, публичный вызов в том смысле, что нужно вызывать держателя, если он есть, но сам процесс восстановления становится другим, потому что мы должны понять, в каком объёме восстанавливаются права, а в Кодексе сконструировано так, как будто кроме держателя и эмитента никого больше нет (использована модель для предъявительских ценных бумаг). В Петербурге были дела, когда восстанавливали права по утраченным векселям (сеть заправок «Фаэтон» скандально банкротилась), и суд права восстанавливал, а заправка отказалась исполнять это решение, и встал такой вопрос, требовать исполнения, или можно не требовать и сразу взыскивать долг? Это всё были заметки на полях, конечно. Исключительной прерогативой судебной власти является отправление правосудия. Это власть, призванная разрешать социальные конфликты (функция отправления правосудия, это исковое, публичное производство) и устанавливать юридические значимые факты и состояния (иные функции судебной власти, помимо правосудия). Где заканчивается правосудие? Всё ли, что происходит в суде – это правосудие? Или нет? Посмотрим на этот вопрос через проблематику усыновления. До 1 марта 1996 года, до принятия действующего СК, усыновление осуществлялось органами опеки, а СК передал эти вопросы в компетенцию суда. Надо ли это понимать так, что усыновление – это функция правосудия и им должны заниматься суды и только суды, или это надо понимать так, что усыновлением вполне могут заниматься и органы администрации, но в зависимости от различных соображений политико-правового характера, законодатель вправе сказать: вчера усыновлением занималась опека, сегодня – суды, а завтра, может быть, будет снова опека. Усыновление – это иная функция суда, или это правосудие? Усыновление – это, конечно, не правосудие, законодатель сегодня может наделить этой функцией суд, а завтра может её у суда забрать. Отсюда постановка вопроса о том, что в особом производстве имеет место реализация разнообразных функций судебной власти, не являющихся правосудием. И если правосудие у суда отнять нельзя, то восстановление утраченного судебного производства (потеряли дело), усыновление – всё это, конечно, не правосудие, это иные функции суда. Итак, не всё, что происходит в суде, является правосудием; имеет место полифония функций. Функции суда в особом производстве (функции особого производства). 1. Бесспорная функция. Общее правило – споры о праве не разрешаются (бесспорное производство). Но возможно разрешение спора о праве в вызывном производстве, что было рассмотрено выше. 2. Правопорождающая функция (прослеживается на примере гл. 29 ГПК – усыновление (удочерение) ребёнка). Судебное решение, из которого впервые возникает право. Гл. 29 ГПК в широком смысле слова обращает наше внимание на ст. 8 ГК, где судебное решение названо одним из оснований возникновения гражданских прав. Суд является органом защиты существующих прав (нарушенных или оспоренных), или он ещё и создаёт права? Ст. 8 ГК связана с двумя явлениями: 1. Преобразовательные иски (расторжение договора, преобразование общей собственности в долевую). 2. Решения, принятые в порядке особого производства, когда само правоотношение усыновления возникает из судебного решения – право возникает из судебного решения здесь в чистом виде. Также к числу правопорождающих (правосозидающих) можно отнести самовольную постройку. Ст. 222 ГК: право на самовольную постройку может быть легализовано судом, а в случаях, предусмотренных ФЗ, такая легализация может осуществляться в административном порядке. Это отсылка к вопросу о функциях суда, не являющихся правосудием – если это правосудие, то заниматься им может только суд, а если это иные функции суда, то заниматься ими могут и органы администрации. Это не правосудие, это вспомогательные функции для суда. П. 25 и 26 Постановления 10/22 от 29.04.2010 г.: п. 25. Абз. 1: в силу п. 3 ст. 222 ГК право собственности на самовольную постройку может быть признано судом за лицом, в собственности, пожизненном наследуемом владении, постоянном (бессрочном) пользовании которого находится земельный участок, где осуществлена постройка (далее - правообладатель земельного участка). Абз. 2: если самовольная постройка осуществлена на земельном участке, не принадлежащем застройщику, однако на ее создание были получены необходимые разрешения, с иском о признании права собственности на самовольную постройку вправе обратиться правообладатель земельного участка. Ответчиком по такому иску является застройщик. В этом случае застройщик имеет право требовать от правообладателя возмещения расходов на постройку. Абз. 3: если самовольная постройка осуществлена на земельном участке, принадлежащем застройщику, однако на ее создание не были получены необходимые разрешения, ответчиком по иску застройщика о признании права собственности на самовольную постройку является орган местного самоуправления, на территории которого находится самовольная постройка (в городах федерального значения Москве или Санкт-Петербурге - уполномоченный государственный орган городов федерального значения Москвы или Санкт-Петербурга). Абз. 4: признание права собственности на самовольную постройку не свидетельствует о невозможности оспаривания заинтересованным лицом в последующем права собственности на это имущество по иным основаниям. П. 26. Абз. 1: рассматривая иски о признании права собственности на самовольную постройку, суд устанавливает, допущены ли при ее возведении существенные нарушения градостроительных и строительных норм и правил, создает ли такая постройка угрозу жизни и здоровью граждан. С этой целью суд при отсутствии необходимых заключений компетентных органов или при наличии сомнения в их достоверности вправе назначить экспертизу по правилам процессуального законодательства. Абз. 2: отсутствие разрешения на строительство само по себе не может служить основанием для отказа в иске о признании права собственности на самовольную постройку. В то же время суду необходимо установить, предпринимало ли лицо, создавшее самовольную постройку, надлежащие меры к ее легализации, в частности к получению разрешения на строительство и/или акта ввода объекта в эксплуатацию, а также правомерно ли отказал уполномоченный орган в выдаче такого разрешения или акта ввода объекта в эксплуатацию. Абз. 3: если иное не установлено законом, иск о признании права собственности на самовольную постройку подлежит удовлетворению при установлении судом того, что единственными признаками самовольной постройки являются отсутствие разрешения на строительство и/или отсутствие акта ввода объекта в эксплуатацию, к получению которых лицо, создавшее самовольную постройку, предпринимало меры. В этом случае суд должен также установить, не нарушает ли сохранение самовольной постройки права и охраняемые законом интересы других лиц и не создает ли угрозу жизни и здоровью граждан. Почему-то, легализация самовольной постройки – это иск. Ещё можно понять абз. 2 п. 25: если на моём участке кто-то построил сооружение, там будет спор о праве по поводу расходов и так далее. А если я сам построил, почему нужно предъявлять иск к органу местного самоуправления? О чём у нас спор о праве? Вообще, кто такой ответчик? Это тот, кто нарушает право. А у нас получается, что я сам нарушил закон, а органы местного самоуправления – это ответчики, и если мою постройку легализуют, то они проиграют, а если они проиграют, то они, видимо, будут возмещать судебные расходы. Попахивает лёгким абсурдом. Это полная ерунда, это должно быть особое производство. Во-первых, нет спора о праве в классическом цивильном понимании: как можно спорить с административными органами о своём праве? И как вообще можно спорить с административными органами о праве, административного иска в принципе быть не может, все отказы публичной власти – это отказы не в частно-правовом смысле (вспомним публичное производство, оспаривание отказа регистрирующего органа: либо публичное производство с государственным регистратором, либо частно-правовой спор, но с Сидоровым)? Во-вторых, нам не в чем упрекнуть административные органы хотя бы потому, что даже если они хотят помочь нам, хотят легализовать постройку, то административной компетенции на то у них нет (хоть и написано: «в случаях, предусмотренных законом – в административном порядке, таких случаев на сегодняшний день нет), они говорят: мы не можем легализовать, идите в суд. Поэтому п. 25 Постановления – это классический пример неправильного выбора процессуальных форм. Сюжет. Когда обсуждался проект Постановления Пленума, Шварц позволил себе открыть рот и сказать: самовольная постройка – это особое производство. Иска быть тут не может, потому что вспомогательные функции суда, когда законодатель передал это суду, а завтра отдаст администрации, и никакого спора о праве тут, конечно же, нет: во-первых, потому что его нет, во-вторых, потому что незачем его конструировать и в-третьих, это полностью искажает модели процессуального поведения, когда создаётся впечатление, что органы государства виноваты и у нас к ним иск, хотя мы сами незаконно построили и сами всё нарушили. Рядом со Шварцем сидела представительница московского архитектурного надзора, которая вскочила и сказала: я хочу поддержать этого молодого человека! Действительно, половина города самовольно застроена, здесь всё нужно сносить, для чего делать нас ответчиками? Шварц взял микрофон и ехидно сказал: для того, чтобы взыскать с вас судебные расходы. Как? – спросила она, мы ещё и судебные расходы будем платить? Как это ни дико звучит, мы найдём такое Постановление Президиума ВАС при следующих обстоятельствах (и тут мы переходим к понятию субсидиарных компетенций). В прежней редакции закона «Об ипотеке» было сказано: если ипотечное обязательство было исполнено и надо погасить ипотечную запись, то держатель и залогодатель должны вместе подать это заявление. И вот, должник рассчитался с кредитором, а кредитор взял и ликвидировался, и подать заявление о погашении ипотечной записи, т.к. он ликвидировался, он не может. Залогодатель, который освободился от залогового обременения, подаёт заявление о погашении ипотечной записи в реестре, ему говорят: извините, у нас по закону 2 подписи должно быть под заявлением, он говорит, что нет никакой подписи, кредитор ликвидировался, и должник обжалует отказ в погашении ипотечной записи в публичном производстве. Отказ, безусловно, был абсолютно законный (закон требовал 2 подписи под заявлением). Должник выигрывает и говорит: мне бы государственную пошлину, 4 тысячи рублей. Те падают в обморок и говорят: да Вы что? Мы всё сделали по закону, а теперь будем Вам пошлину платить? И все суды отказали во взыскании государственной пошлины. Дело поступило в Президиум ВАС. ВАС сказал: в каждом деле есть выигравшие и проигравшие, и последние будут платить расходы первым. Никаких исключений ГПК не знает, и поэтому орган возместит судебные расходы. Это наглядный пример того, каковы последствия неправильного выбора процессуальной формы, и п. 25 – это тот же пример (вместо особого производства производство исковое). А что такое самовольная постройка? Стоит вопрос: а не угрожает ли постройка жизни и здоровью? И нужна экспертиза, которая будет стоить тысяч 300 рублей. И что, взыскать их с органа архитектурного надзора как с проигравшей стороны? Это дико, но есть такие примеры. Грубейшая ошибка уважаемых высших судов, неадекватный и неправильный выбор процессуальных форм. Самовольная постройка – это типичный пример правоустанавливающей, правопорождающей функции суда, право на неё возникает из судебного решения. |