Все темы. Лекция по дисциплине История и философия науки

• Название: Лекция по дисциплине История и философия науки
• Дата: 27.01.2023
• Размер: 1.24 Mb.
• Имя файла: Все темы.docx
• Тип: Лекция; #908092
• страница: 11 из 50

Онтология и язык

Знаки и слова, с помощью которых объекты представлены в сознании и языке, тоже бытийствуют. Мир воздействует на нас, включая в грандиозный ансамбль взаимосвязанных элементов. Человек отвечает на внешние вызовы мыслью, которая живет в языке.

Язык – «дом бытия» (М. Хайдеггер). Это набор уникальных шаблонов и матриц, с помощью которых мы 1) «видим» мир, фиксируя свойства, от- ношения, причинно-следственные связи; 2) строим «здание» своего сознания. Все ли знаки и слова способны «ухватиться» за реальность, указывая на



¹⁶ Вайнберг С. Мечты об окончательной теории: Физика в поисках самых фундаментальных законов природы. М., 2004. С. 131–132.

объекты, имеющие независимый от ментального мира субъекта референт, т. е. за объект, на который указывает знак, слово, словосочетание? Как существуют референты понятий «эпоха Возрождения», «материальная точка», «тензор кривизны», «комплексное число»? На какие сущности указывают понятия

«симметрия», «систематичность», «перенормировка»?

Исчерпывающе тема «онтология и язык» представлена в аналитической философии, тесно связанной с нео- и постпозитивизмом. Важным положением

«Логико-философского трактата» является афоризм: «Границы моего языка суть границы мира». Л. Витгенштейн допускает в онтологию индивидуальные объекты, но не универсалии и отношения. Мир есть факты в логическом пространстве, объекты не могут быть составными. Мир – совокупность существующих позиций, а реальность включает в себя и несуществующие положения вещей. Поиски Л. Витгенштейном и его другом Б. Расселом соответствия между строением физической реальности и логической структурой адекватного языка были оригинальным эпистемологическим проектом. Этот проект хорошо вписывался в «лингвистический поворот» на его первом этапе (20-е гг. ХХ века).

Г. Фреге включает в свою онтологию не только человека и объекты природы, но и классы, числа, истинностные значения, функции, объективные смыслы. Дабы онтология была «чистой», считает Фреге, язык, ее описывающий, должен выполнять репрезентативную функцию. На закате своей научной деятельности Фреге формулирует концепцию «трех царств» – физических вещей, психических явлений, абстрактных объектов. «Онто- логические идеи он дополняет гносеологической концепцией, которая главным образом касается вопроса познания человеком сущностей, принадлежащих к

«третьему царству»¹⁷. Позже К. Поппер тоже выделит в рамках своего научного реализма три «мира» или формы реальности – объективной физической (1), субъективного сознания (2), объективного знания (3). Мир 2 взаимодействует с миром 1 и производит мир 3, подвергаясь воздействию с его стороны. Объекты мира 3 – теории, проблемы, гипотезы и т. д. – могут действовать на мир 1 только посредством мира 2. Физическая реальность является основой миров 2 и 3, однако ее существование имеет смысл лишь в программе объективного знания.

Результат взаимосвязи онтологии и языка фиксируется с помощью термина

«концептуальный каркас». Это понятие отличается содержательной многозначностью. Оно имеет несколько синонимов – «концептуальная схема»,

«языковой каркас», «дисциплинарная матрица», «концептуальная популяция»¹⁸.




¹⁷ Макеева Л. Б. Язык, онтология и реализм. М., 2011. С. 22.

¹⁸ Синонимичность этих понятий есть основания поставить под вопрос. Например, упо- минаемая выше «Энциклопедия эпистемологии и философии науки» включает две статьи –

«Концептуальный каркас» (автор – С. С. Гусев) и «Языковый каркас» (Г. Б. Гутнер). Первое понятие определяется как «указывающее на зависимость формы представления знаний, производимых учеными, от совокупности понятий, посредством которых эти знания выражены в языке соответствующего научного сообщества». Второе – фиксирует «систему

В узком смысле, иметь концептуальный каркас (далее – КК), значит вкладывать в слова некоторый смысл, именовать объект (класс, систему объектов) определенным образом. У И. Канта «трансцендентальная схема» – предтеча КК

• 
  посредник между чувствами и рассудком, способствующий адекватному
  

«применению категорий к явлениям».

Термин «каркас» (framework) приобретает популярность благодаря Р. Карнапу. Под framework он понимает локальную упорядоченную языковую систему, позволяющую осмысленно вести речь о существовании объектов, прежде всего, абстрактных. Проблема онтологического статуса Карнапом решается прагматически. В программной статье «Эмпиризм, семантика и онтология» он предлагает априори демаркировать внутренние эмпирические вопросы о существовании объектов внутри каркаса и внешние (собственно, онтологические) – о существовании задаваемых каркасом систем объектов в целом. Внутренние вопросы и ответы на них формулируются с помощью резервов самого каркаса. Прежде чем ввести новый вид объектов, следует сформулировать правила образования и употребления суждений (прежде всего,

• 
  аналитических) об этих объектах, апробировать алгоритмы определения истинности рассуждений о системе, частью которой объект является. Внешний вопрос о реальности самого мира – не разрешим. Быть реальным в научном смысле, считает Карнап, значит быть элементом системы. Следовательно, это понятие не может осмысленно применяться к самой системе. Доступ к миру (мирам) осуществляется посредством языка. Проблема существования тех или иных объектов сводится к конвенциональной приемлемости и практической значимости языкового каркаса. Принятие какого-либо каркаса не подразумевает наличия некой метафизической доктрины, касающейся реальности рассматриваемых объектов. Формирование каркаса включает минимум два шага: 1) введение общего термина, предиката более высокого порядка, позволяющего сказать о принадлежности объекта к роду (например,
  

«Квадрат есть геометрическая фигура»); 2) введение переменных нового типа (с их помощью формулируются общие суждения о новых объектах)¹⁹. Модифи- цируя семантику Г. Фреге, Карнап вводит термины «интенсионал» и

«экстенсионал». С помощью первого фиксируется «качество», т. е. содержание и совокупность мыслимых в понятии свойств. Второе указывает на

«количество» – объем понятия. Интенсионал есть множество абстракций, экстенсионал – множество конкретных индивидов, к которым интенсионал может корректно применяться. В интенсиональной программе анализу и формализации подвергается смысл выражения, в экстенсиональной – ин- дивиды, принадлежащие некоторому классу.

У И. Лакатоса, история КК тождественна эволюции науки, для Д. Дэ- видсона, «концептуальные схемы» – способы организации опыта; системы категорий, придающие форму чувственным данным и отражающие картину




языковых выражений, связанных с определенной системой объектов».

¹⁹ Карнап Р. Значение и необходимость. М., 1959. С. 302, 311.

мира «индивидов, культур и эпох». Дэвидсон раздвигает рамки «нейтрального» и общезначимого КК, допуская в него личностное знание и культурно- исторические эпистемы. К. Поппер в статье «Миф концептуального каркаса» доказывает, что КК – теория, содержащая психологические и социологические сущности, «совокупность интеллектуальных предпосылок», «способ видения вещей», который «иногда включает даже мировоззрение и образ жизни». Наличие одного КК – путь к фундаментализму и догматизму, а попытка построить универсальный понятийно-категориальный аппарат «ведет к бесконечному регрессу», правда, если не допускается наличие «исходных», то есть неопределяемых, терминов». Рациональная дискуссия невозможна, если ее участники не достигли соглашения по поводу КК. Необходимо, резюмирует Поппер, «приветствовать дискуссию с партнером, который явился из другого мира и принадлежит к другому каркасу». КК – «барьеры», преодоление которых – «благодарное занятие», расширяющее научный горизонт²⁰. Поппер признает объективную релятивность КК, позитивность конкуренции теорий. Но выступает против тезиса несоизмеримости Куна – Фейерабенда. Допущение несоизмеримости каркасов ведет к релятивизму и элиминации (устранению) понятия «истина». Отметим, что П. Фейерабенд соглашается с тем, что

«универсальная теория должна иметь некоторую онтологию, которая детерминирует, что именно существует, и таким образом устанавливает область возможных фактов и сферу возможных вопросов»²¹.

Но даже универсальная теория не продуцирует само собой разумеющейся и единственной онтологии. Онтология всегда относительна, считает У. Куайн. Он модифицирует идеи Р. Карнапа, считая, что онтология конструируется по правилам языкового каркаса и исследуется в программе логической семантики.

В статье «О том, что есть»²², рассуждая о существовании (не существо- вании) Пегаса, Куайн приходит к заключению: каким-то образом «пегасы» существуют. Хотя бы как ментальные сущности. Ибо сложно отрицать су- ществование того, чего нет. Путаница возникает, когда мы отождествляем сферу значения (смысла) слова и сферу референции. Пегасу не обязательно быть, для того, чтобы слово «пегас» имело значение. Куайн четко определяет сферу значения (смысла) термина и сферу его референции. К сфере значения он относит синонимию, значимость, аналитичность, логическое следование. К сфере референции – именование, истину, денотацию, объем. Если речь идет о значении термина, то подразумевается не какая-то сущность, именуемая значением, а одна из четырех указанных тем²³. Так преодолеваются сложности, связанные с отказом таким объектам, как Пегас, в существовании. «Референция непостижима» и (в контексте плюрализма онтологий) каждый язык содержит



²⁰ Поппер К. Логика и рост научного знания. С. 558–593.

²¹ Фейерабенд П. Против метода. Очерк анархистской теории познания. М., 2007. С. 177.

²² Куайн У. Слово и объект. С. 325–341.

²³ Куслий П. С. Философия с точки зрения У. В. О.Куайна (Рецензия на книгу У. Куайна

«С точки зрения логики») // История философии. Вып. 12. М., 2005. С. 237–238.

собственную концептуальную схему, интерпретирующую реальность, исходя из прагматических соображений. Понятия, высказывания, рассуждения приобретают референт, когда они используются. Референция, считает У. Куайн, бессмысленна до тех пор, пока она не соотнесена с некоторой координатной системой. КК – элемент такой системы, определяемый предметно- проблемными полями.

У. Куайн предлагает понимать под онтологией некоторую совокупность объектов, наличие которых допускается той или иной теорией. Существовать, согласно его знаменитой формуле, значит быть значением связанной (квантифицированной) переменной. Куайн отрицает иерархию уровней бытия и/или модусов существования. Он считает, что достоверность знания предшествует существованию объекта познания. Отсюда следуют онтологические обязательства: ученый признает существующими те объекты, которые должны существовать, дабы теория была истинной. Следовательно, существующее – это то, что постулируется с целью получения концептуальной схемы, адекватной эмпирическим данным. Согласно Куайну, мы обязаны принимать только те сущности, допускаемые теорией, «которые при переформулировке предложений теории с помощью аппарата современной математической логики составляют область значений связанных переменных в истинных квантифицированных предложениях»²⁴.

Любая теория нагружена идеологией. Куайн констатирует неоднозначность взаимосвязи онтологии и идеологии. В качестве примера он берет теорию действительных чисел. Ее онтология исчерпывает область действительных чисел, а ее идеология охватывает отдельные идеи, касающиеся только определенныхчисел. Нет способа записи, адекватной отличительным характеристикам каждого действительного числа. Идеология включает такие объекты, как сумма, корень, рациональность, алгебраичность. Все они не нуждаются в том, чтобы иметь какое-то онтологическое соответствие в области квантифицированных переменных данной теории²⁵. Другими словами, идеология не является неотъемлемой частью онтологии и «не характеризует того, что существует с точки зрения теории, а характеризует выразимость свойств и отношений объектов онтологии»²⁶.

И Карнап, и Куайн в качестве предмета лингвистической инженерии видят, прежде всего, абстрактные объекты. Поэтому нельзя, хотя бы в формате пропедевтики, не коснуться онтологии математики.

Демаркация направлений в философии математики проводится пре- имущественно на основе того или иного решения проблемы существования абстрактных объектов (разумеется, природа этических, эстетических или религиозных эйдосов математику не интересует). Платонизм, а с ним и



²⁴ Макеева Л. Б. Язык, онтология и реализм. С. 100.

²⁵ Куайн У. С точки зрения логики: 9 логико-философских очерков. Томск, 2003. С. 125.

²⁶ Целищев В. В. Онтология математики: объекты и структуры. Новосибирск, 2003.

С. 271.

математический реализм, исходят из объективного существования объектов математики, т. е. изначально погружаются в область метафизики. В конструктивной математике объект существует тогда, когда «построен». Но так или иначе, абстрактные сущности можно определить через другие математические объекты, если их определения однозначны и непротиворечивы. Объяснение природы математических утверждений, ориентированное на теорию и практику математики как таковой, устраняют метафизику. Но не снимает вопрос: если абстрактные понятия не имеют автономного необходимого существования, имеют ли они существование случайное? Не снимает его и знаменитое кантовское «бытие не есть реальный предикат, не есть понятие о чем-то таком, что могло бы быть прибавлено к понятию вещи», ибо одно дело, когда «вещь» в наличии и являетсянам, другое, если она математический объект. Остаются затруднения и при трактовке Г. Фреге существования как квантора (свойства свойств). Стоит ли вообще в таком случае игнорировать метафизику, если включение в онтологию трансцендентных объектов увеличивает объяснительную силу теории? Тем более, если речь идет не только о математических структурах как таковых, но о синтезе математики и естествознания. Математика, будучи наукой об отношениях и возможных мирах (Г. Лейбниц), в принципе индифферентна к природе и динамике вещей, событий, процессов. Однако если мы примем во внимание положение об онтологической первичности связей, тайна объяснительной силы математики приоткроется. Есть все основания говорить об онтологическом статусе категории «связь», «поскольку это взаимодействие, в конечном итоге, порождает все известные нам формы и виды бытия и определяет и их существование, и их сущность»²⁷. Но тогда можно допустить и онтологию, в которой совокупность предикатов-связей конституирует исключительно субъект познания. Тогда на сцену выходят солипсизм (реальные объекты – часть ментального мира) или дуализм (реальные и ментальные объекты не сводимы друг к другу).

«Непостижимая эффективность математики» может быть объяснена, в том числе и с опорой на метафизику ненаблюдаемых сущностей. «Тогда введение абстрактных объектов ничем не отличается от введения в естественнонаучные теории теоретических объектов типа кварков, черных дыр и т. д. В этом смысле можно считать, как это делал У. Куайн, что постулирование в математике множеств ничем не отличается от постулирования, скажем кварков в физике»²⁸. Множества допустимо рассматривать и как объект фоновой онтологии. С ее помощью заполняются «места» в некой структуре. Например, в футболе такой фоновой онтологией являются мяч, ворота, да, пожалуй, и футболисты.

«Персонажами» фоновой онтологии, но уже без пространственно-временных характеристик, можно считать идеализированные объекты физики или



²⁷ Тарароев Я. В. Представление бытия как связей в контексте современной космологии // Философия науки. Выпуск 14: Онтология науки. М., 2009. С. 164.

²⁸ Целищев В. В. Онтология математики: объекты и структуры. С. 68.

космологии. Будучи фикциями, они аппроксимируют расчеты, способствуют формулировке зависимостей в «незамутненном» виде, упрощают коммуникацию между учеными. То есть, они существуюткак элементы теории.

Несмотря на сциентизм, аналитическая философия не ушла от метафизики. Ее «путеводной нитью» стал язык. Л. Б. Макеева обнаруживает в этой метафизике две тенденции. Первая представляет собой «лингвистическое кантианство» и связана с признанием того, что язык, а стало быть, и мышление

• 
  один из «факторов», формирующих мир, который мы познаем, и о котором высказываем истинные суждения. Вторая тенденция выражает стремление найти выход к объективной реальности как таковой и попытаться ответить на вопрос, «что мы можем знать о независимом от нас в онтологическом плане мире и почему мы можем рассчитывать на такое знание?»²⁹. В позитивизме рассуждения о «субстанциях» и «сущностях» считались бесплодными. Категорически отвергался тезис о сущности, как маркере распознавания и идентификации объектов. Различение сердцевины реальности (в лице скрытого субстрата) и акциденций, позволяющихся добраться до этой сердцевины, объявлялось бессмысленным.
  

Впоследствии метафизика бытия была реабилитирована. Этому есть объяснение. Во-первых, язык естествознания привязан к той или иной он- тологии, а принципы единообразия природы, познаваемости, причинности – по сути, метафизические. Во-вторых, наука немыслима без обращения к ненаблюдаемым сущностям (космологическая сингулярность, кварки и антикварки, бозон Хиггса т. д.). В-третьих, не обойтись без идеализированных и гипотетических объектов, таких как идеальный газ, абсолютно черное тело, гравитон, тахион, белая дыра. Их существование мало чем отличается от существования объектов метафизики. Но есть нюанс, о котором не стоит забывать. Физик знает, что тахионов нет.

Представители аналитической традиции видят свою задачу в анализе лингвистических структур, отражающих мир. Онтология строится с оглядкой на семантику. Она зависима от языка и есть средство когнитивной деятельности, направленной на определение относительной истинности научных теорий. Мир существует объективно, но для познающих субъектов мир реален, только если они о нем могут что-то сказать. КК определяет истинность рассуждений о мире, а логический анализ корректирует эти рассуждения, придавая им согласованность и непротиворечивость.