Все темы. Лекция по дисциплине История и философия науки
 Скачать 1.24 Mb.
|
Методологические принципыМетодологические принципы окончательно утвердились в качестве объекта философии науки в начале ХХ века. Как отмечалось выше, они яв- ляются гносеологическими регулятивами, представляя собой «общие тре- бования (условия), накладываемые на способ организации или на содержание научного знания, или, что бывает чаще всего, и на то и на другое»2. Требо- вания предъявляются к содержанию, структуре, организации знания. Прин- ципы – критерии научности, но не достоверности знаний. Они – связующее звено научного метода. Кроме интеграции и консолидации, выполняют де- маркационную (устанавливаются границы между научным и ненаучным знанием), регулятивную (направляющую), эвристическую функции. Методологические принципы – следствия философской рефлексии над познавательной деятельностью, экстраполируемой в область науки. В естествознании тезис о наличии философского фундамента принимается не всегда, а принципы трактуются как результат обобщения практической деятельности ученого. Эти обобщения не нуждаются в философском обосно- вании. Принимая во внимание разнообразие принципов и познавательных ситуаций, правы, пожалуй, сторонники обеих точек зрения. Два подхода имеют место и в отношении иерархии. Монистический исходит из наличия одного фундаментального принципа, подчиняющего ос- тальные и определяющего всю методологию познания. Например, в нео- позитивизме это принцип верификации, у К. Поппера – фальсификации. В рамках плюралистического подхода, нет центрального наукообразующего регулятива; принципы представляют собой систему, что не исключает иерар- хичности, распределения принципов по классам, в зависимости от их общности, дисциплинарной принадлежности и отношения к уровням позна- ния. Например, принципы детерминизма, верификации, фальсификации, наб- людаемости координируют взаимоотношения эмпирии и теории; принципы системности, историзма, простоты, точности функционируют на теоретичес- ком уровне. Далеко не все методологические регулятивы имеют глобальное зна- чение. Естествознание, например, не нуждается в принципе внеконфес- сиональности. Такой регулятив как инвариантность (принцип симметрии) не годится для гуманитарных дисциплин, т. к. относится к законам природы, работает в теориях с развитой математической структурой и т. д. Пойдем простым путем, условно поделив принципы на общенаучные и частно- научные. Первые имеют выраженный философский характер, являясь эле- ментами «преамбулы» методологической «конституции». Таковыми будем считать принципы объективности, системности, историзма, детерминизма. Принцип объективности занял место ведущего регулятива сравни- тельно недавно. Только XIX в., считают Л. Дастон и П. Галисон, объектив- ность стала «новым способом исследования природы и новым способом быть ученым». Она играет роль гносеологического эталона-нормы. Проблему объективности можно рассматривать: 1) в плане отражения «внешних» явле- ний в субъективных формах, 2) в программе функционирования знаний как имманентно достоверных, 3) как методологический регулятив познания. Простое объяснение дает В. Паули: «Всякий способ рассмотрения, который может учить других, который другие, приобретя необходимые предвари- тельные звания, могут понимать и снова применять, который, наконец, можно обсуждать с другими, может называться объективным»1. А. Мегилл понимает требование объективности как «претензию на обла- дание эпистемологической значимостью». Он выделяет четыре пересе- кающихся типа объективности. Первый – философский (абсолютный) тип: познающие субъекты обязаны представлять вещи такими, как они есть на самом деле, стремясь к единому набору репрезентаций. Второй – дисциплинарная объективность – есть конвенциональный стандарт в конкретном исследовательском сообществе. Третий – интеракциональный (диалекти- ческий) тип: объекты становятся таковыми в ходе взаимодействия с челове- ком, поэтому объективность всегда, отчасти, субъективна. Четвертый – процедурный тип объективности ориентируется на практику имперсональ- ного метода исследования объектов без субъективности2. Важным требованием объективности является возможность проверки знаний, основанной на квалифицированной оценке со стороны научного сообщества. А. Данто объективными называет те изложения, «которые не зависят от времени, места и личных предпочтений того, кто их дает»2. В естествознании элиминировать такие предпочтения не сложно, ибо природ- ные явления – ценностно нейтральны, в отношении законов природы, или физических констант, наличие предпочтений – не уместно. Другое дело – социальные науки. Как отмечает М. Вебер, «не существует совершенно «объективного» научного анализа культурной жизни или «социальных явлений», не зависимого от особых «односторонних» точек зрения, в соответствии с которыми они избраны в качестве объекта исследования, подвергнуты анализу и расчленены»1. Ни физические ни социальные объекты не являются вещами, с которыми мы в полной мере знакомы. Их объяснение не может быть тождественным у двух познающих субъектов, тем более, когда имеет место переход на уровень обобщений, абстракций, идеализаций. Здесь физику или космологу на помощь приходят законы и язык математики, с его знаками-символами, имеющими однозначный референт. Гуманитарии такой помощи лишены. Обнаруживается два формата объективности – как адекватности внеш- нему, и как отстраненности от внутреннего. Условно назовем их онтологи- ческой и эпистемологической объективностями. Естествознание ближе всех к их плодотворному синтезу. В социально-гуманитарных науках объектив- ность – это уважение к истине на фоне плюрализма различных культурно- исторических традиций и познавательных парадигм, представители которых всегда в чем-то заблуждаются. Есть реистическая объективность вне нас, объективность знаний, т. е. «третьего мира», также вне нас, наша субъектив- ность, которая стремится стать объективной, диалектически взаимодействуя с «третьим миром». Объективность не может быть «чистой», она субъектив- но обусловлена. Другое дело, степень этой зависимости. Уместно трактовать объективность как идеал-ориентир в некоторой гносеологической системе координат. Л. Дастон и П. Галисон изучают историю объективности на материале научной визуальности – изображений объектов науки в атласах, пособиях, справочниках и т. д. Эпистемология, с их точки зрения, неразрывно связана с этикой, поэтому объективность имеет моральный аспект и определяется как добродетель, регулирующая научное познание. Она – исторически измен- чивая сумма убеждений, обновляемых практикой. «Быть объективным – значит стремиться к знанию, которое не несет в себе следы познающего, – знанию, не отмеченному предрассудком или умением, фантазией или суж- дением, желанием или стремлением. Объективность – это слепое зрение, видение без умозаключения, интерпретации или рассуждения»2. Итак, принцип объективности характеризуется следующими требова- ниями: 1) элиминация (полная или частичная) субъективных паттернов по- знавательного процесса, 2) следование исследовательским конвенциональ- ным стандартам, 3) возможность независимой проверки со стороны научного сообщества, 4) эпистемологическая общезначимость, 5) объекты отражаются теории такими, какими они есть, независимо от личностных оценок. Объективное знание – это знание предельно отвлеченное от его носителя, почти анонимное. Его можно обсуждать, понимать и применять независимо от того, где и в каком темпоральном сегменте находится (находился) источ- ник такого знания. Объективное знание – результат познавательной деятельности, обращение же к принципу объективности предшествует такой деятельности, организуя и направляя ее. Другими словами, методологи- ческий принцип и результат его работы – не эквивалентны. Согласно принципу историзма, явление (событие, процесс) целесо- образно рассматривать в программе его возникновения развития, изменения. В результате получаем системную подвижную рациональную картину прошлого, обусловливающего настоящее. Историзм – пожалуй, самый теоретический из всех принципов. Его методологическое оформление было осуществлено В. Дильтеем в конце XIX в. Он считал историзм универсаль- ным для «наук о духе». Нужно отметить, что историзм как подход и стиль мышления формируется и осмысливается намного раньше – Дж. Вико, французскими просветителями, В. Скоттом, Г. Гегелем, Б. Кроче, О. Тьерри, Л. фон Ранке. Последний связывает историзм с объективностью знаний и провиденциализмом. Историзм XVIII – XIX в. антиметафизический, обуслов- ленный идеей прогресса. Следовательно, предполагает наличие неких скры- тых сил, двигающих общество в определенном направлении. Историзм опирается на тексты и факты. Материалистическое понимание историзма было дано К. Марксом, который не ограничивается сферой идеального и пониманием историзма как самоопределения духа. Маркс объединяет в диалектическое целое природу, общество, познание. Позже были заложены основы «понимающего» исто- ризма. В. Дильтей делал акцент на связях и трансформациях психологически обусловленной жизненной практики, М. Вебер – отвергая субъективизм, искал в истории рациональные смыслы человеческих действий. В современной исторической науке, пишет Д. Тош, этот принцип, пред- полагает «различие между прошлым и будущим, соблюдение исторического контекста и восприятие истории как процесса»1. Из потока времени нельзя вырвать событие и представить его в качестве стабильного, но только как изменяющегося. К. Поппер переносит историзм в плоскость эпистемологии, понимая его как реконструкцию прошлых дискуссий вокруг определенных научных проблем. Необходимо выяснение того, «что думали и говорили по поводу рассматриваемой проблемы другие люди, почему они с ней столкну- лись, как формулировали ее, как пытались ее решить»2. Поппер известен как противник историцизма. Он трактуется как подход, базирующейся на догме «исторической необходимости». Следствие этой догмы – вера в законы общественного развития. Их обнаружение, считает Поппер, открывает путь для футурологических спекуляций, утопических социальных проектов. Одна из импликаций историзма – актуализм. Это: 1) методологический принцип, согласно которому результаты изучения прошлого должны рас- сматриваться в контексте проблематики настоящего; 2) метод научного исследования исторически изменяющихся объектов, при котором настоящее их состояние служит ключом к пониманию их прошлого. Крайние формы историзма и актуализма с одной стороны, ведут к релятивизму, с другой, – способны порождать иллюзорную номологию и неосуществимые программы социальной инженерии. Сложившись в пространстве философии истории и историографии, этот принцип является адекватным для всего блока социально-гуманитарного знания. Э. Трельч характеризовал историзм как «принципиальную историза- цию нашего мышления о человеке, его культуре и его ценностях» и назвал его, вместе с натурализмом, «двумя великими научными творениями сов- ременного мира», которые, несмотря на антагонизм, «происходят из общего корня»3. Трельч оказался прав. Успешная экспансия идей эволюционизма на территорию биологии, геологии, а в ХХ в. и космологии, наличие истори- ческого развития не только у биосферы Земли, но и у неорганической при- роды, вплоть до крупномасштабной Вселенной, свидетельствуют об обще- научном характере историзма. Под действие этого принципа попадает и «третий мир» объективного знания, который изменяется в потоке истори- ческого времени, являясь важнейшим элементом культуры. Принцип системности констатирует: все явления (предметы, про- цессы, события) исследуются как представляющие собой целостные системы различной степени иерархии и сложности. Система – некоторая целостность, состоящая из взаимодействующих элементов. Целое определяет значение согласованных элементов, но лишь их взаимосвязь гарантирует свойства когерентного целого. Не случайно, этот регулятив иногда именуют прин- ципом согласованности. Постигая объективный мир, человек обнаруживает системность на всех его уровнях. Она – универсальная черта познаваемого мира. Однако систем- ность как один из принципов методологии формулируется в явном виде лишь в ХХ в. П. Дюгемом, А. Пуанкаре, Л. Берталанфи. Последнему принадлежит известный тезис – «системы повсюду». Образцы системного подхода были даны ранее И. Ньютоном, Ж. Ланранжем, К. Марксом, Ч. Дарвиным. Многие ученые классической эпохи строили системы природы. И не случайно. «Подобно тому, как в мире нет явлений, не имеющих качества и количества, в действительности нет и явлений, не имеющих параметров системности». Системность, объясняет далее В. П. Кузьмин, отличается тем, что выражает интегральные свойства явлений и их множеств, глубокие характеристики микро- и макроструктур реальности. Она не доступна прямому наблюдению, в этом причина ее столь поздней явной фиксации4. Это принцип не только требует учета системности (и полисистемности, а также полиструктурности) познаваемых объектов, не позволяя, говоря прос- тым языком, вырывать их из связного контекста. Он указывает на наличие общих черт существования и функционирования любых систем, независимо от ее конкретного содержания. В этом универсальный характер данного философского принципа. Системность знания – не есть результат элементарного отражения объек- та. Содержание «голой» осмысленной информации о нем – не является системой. Системность заложена в самой познавательной деятельности чело- века, его способности обнаруживать некие связи, даже если носители этих связей не являются чувственно воспринимаемыми объектами. Субъект пер- воначально с помощью интуиции схватывает сложные и противоречивые характеристики объектов, «достраивая» их в своем сознании, сортируя и ком- бинируя, переходя от констатации феноменов к конструированию модели, воплощающей в себе сущность и строение взаимодействующих объектов. Но проводимого в онтологической плоскости анализа системных признаков объектов – недостаточно. Такой анализ должен быть дополнен методоло- гической работой, «позволяющей получить средства для теоретического воспроизведения объекта как системы»1. Другими словами, важно различать исследование системного объекта и системное исследование объекта. Нужно также учитывать, что кроме материальных систем – органи- ческой, неорганической природы и социума, человек формирует абстракт- ные, в том числе, формализованные логические и математические системы. Совокупности научных понятий, объяснений, гипотез, заключенных в некую теорию, – тоже изменяющиеся системы, они упорядочены и организованы. Теория должна быть согласована 1) с эмпирическими данными, 2) внутри самой себя (предполагает непротиворечивость, интерпретируемость, запрет на объяснение каждого явления локальной гипотезой), 3) с другими тео- риями, что позволяет выходить на уровень полисистемности всего научного знания. Мир и знания о нем – это системы разных типов сложности и целостности. Нет однозначного ответа на вопрос, каков статус систем, – онтологический или эпистемологический (конструктивный). Где бы ни обнаруживались параметры системы, – вне нас, или в нашем сознании, – без принятия таких параметров, пусть даже конвенциональных, познание проблематично. Аналогично, признавая или отрицая онтологическую при- роду причинно-следственных связей и закономерностей, ученый прямо или косвенно, в полном объеме или с ограничениями, вынужден следовать принципу детерминизма. Детерминизм (лат. determinо – определяю) – учение о взаимосвязи и взаимовлиянии всех процессов, происходящих в мироздании; каждый фраг- мент бытия в своих содержательных и фукциональных характеристиках чем- то детерминируется. Принцип детерминизма ориентирует на обнаружение и анализ проявлений объективной причинности и закономерностей, которые предзаданы, достаточны и необходимы, чтобы определять все изменения материального и идеального сущего. Данный принцип выполняет организа- ционную, контролирующую, объяснительную, прогностическую функции. Есть два типа детерминации – горизонтальная (причинно-следственные отношения и связи состояний внутри некоторого уровня реальности) и вертикальная (между уровнями реальности; здесь уже нельзя ограничиться причинностью, приходится использовать категории «целое», «часть», «эле- мент», «структура»). В качестве доминирующей детерминанты могут выступать судьба, Бог, законы природы, закономерности общественного развития, свободная воля человека. Соответственно имеем фатализм, теологический, космологический, социальный, антропологический детерминизм. Возможны их комбинации. Детерминизм классической науки исходил из того, что природа развивается по имманентно присущим ей законам, выражающим однозначные связи между единицами бытия. Наличие причинно-следственных связей – главный аргумент в пользу детерминизма. Цель науки – обнаружение и обоснование каузальных законов. В программе онтологического индетерминизма наличие объективной причинности отрицается, либо редуцируется к неким субъективным факто- рам. В методологическом индетерминизме нивелируется познавательная цен- ность каузального объяснения и динамической номологии. Анализ детерминизма порождает проблему, характерную и для систем- ности. Каков статус детерминизма, имеют ли его интерпретации незави- симый референт? Как отмечает И. С. Алексеев, в современной физике гносеологические и онтологические характеристики детерминации настолько тесно связаны, что противопоставлять их друг другу неправомерно2. Это связано с тем, что в классической физике нет места случайности, если известны состояния системы и действующие в ней силы – ее будущее пред- определено. Методы познания объектов не изменяют их свойств. В кванто- вой теории способы и средства исследования детерминируют состояния тех фрагментов реальности микромира, на который направлены. Это стало одной из причин дискуссии между Н. Бором и А. Эйнштейном. Последний стоял на позициях детерминизма, первый – отрицал таковой в жизни квантовых объектов, отстаивая вероятностную интерпретацию законов квантовой физики. В дальнейшем позиции детерминизма были несколько поколеблены космологией, молекулярной биологией, генетикой, синергетикой. Данные современной науки свидетельствуют в пользу следующей гипотезы: в момент рождения Вселенной были заданы лишь основные законы, эволюция органической и неорганической природы происходила во многом случайно, согласно вероятностным закономерностям. Говорить о том, что доказана несостоятельность этого принципа нельзя. Вероятностные позиции вполне укладываются в идеологию детерминизма. Волновое уравнение Э. Шредингера соответствует принципу детерминизма и является линейным. Синергетика, будучи индетерминистской концепцией, тем не менее, исходит из того, что все множество состояний и структур, которые она может приобрести в будущем, потенциально уже в ней содер- жаться1. Наконец, имеются разные типы детерминации, многие причинно- следственные связи между уровнями реальности недоступны человеку, либо принципиально, либо из-за отсутствия необходимых знаний. Теперь дадим краткую характеристику частным естественнонаучным принципам, хотя многие из них работают, пусть и с некоторыми ограниче- ниями, и на территории социально-гуманитарных наук. Принцип причинности предупреждает: в мире имеют место объективно допустимые пределы влияния событий (процессов) друг на друга, а причин- ность имеет связь с понятием пространства-времени. Во-первых, событие А может влиять на событие В, только если В имеет место позже А; событие А не может оказывать влияние на события, произошедшие раньше него (будущее не детерминирует прошлое, следствие не может предшествовать причине). В этой части, принцип причинности действенен для всех наук. Во-вторых, если классическая физика допускает произвольно большую скорость переноса взаимодействий, то в теории относительности скорость любого сигнала не может превышать скорость света (интервал между событиями A и B должен быть времениподобен, событие A предшествует событию B в любой системе отсчета). В этой части релевантность данного принципа ограничивается реля- тивистской физикой. Принцип наблюдаемости выражает требование: теория обязана иметь в качестве своих оснований эмпирически фиксируемые фрагменты. Большая часть ее следствий должна предполагать указание на очевидные чувственно воспринимаемые сегменты действительности. Этот принцип тесно связан с принципами верификации и фальсификации (их содержания мы уже касались), составляя с ними в комплексе принцип проверяемости и одно- временно выступая в качестве критерия демаркации научного знания и ненаучного. Элиминация или минимизация ненаблюдаемых объектов улуч- шает структуру теории, увеличивает ее системность и простоту. Э. Мах абсо- лютизировал данный принцип, требуя исключить из научной теории все ненаблюдаемые объекты, в том числе, атомы. Свои особенности наблю- даемость имеет в геологии, космологии, палеонтологии и, разумеется, квантовой теории. Невоспроизводимость многих объектов социальной реаль- ности, сингулярность исторического факта вносит свои коррективы. Историк может лишь реконструировать прошлое, но опираясь на чувственно воспри- нимаемые объекты – археологические артефакты, письменные, устные, изобразительно-графические, этнографические источники. Принцип простоты констатирует: предпочтительна более простая теория. Он известен с эпохи позднего средневековья как «бритва Оккама». Принцип простоты отнюдь не прост, простота не тождественна тривиаль- ности. Его требования следующие. Минимизация исходных онтологических предпосылок и допущений («не следует преувеличивать сущности без необходимости»). Отказ от пролиферации частных гипотез (нельзя каждое явление объяснять собственной отдельной гипотезой); число независимых гипотез, составляющих теорию, должно быть минимальным. Номологическая простота: сведение разноплановых и многоярусных эпистемологических конструкций к ограниченному количеству законов. Эти требования коррелируют с принципом системности: исследуемые явления – не конгломерат разных случаев, а внутренне взаимосвязанная система, ее теоретическая «достройка» чревата разрушением здания теории. «Немногими законами объясняются многие явления» (О. Френель). Дескриптивная простота; выбор наиболее доступной и простой схемы объяснения и предсказания. Математическая простота: а) не использовать уравнения высокого (больше второго) порядка, дабы не расширять пространство начальных усло- вий; б) использовать степенные нелинейности наинизшей допустимой физи- ческими соображениями степени. С. В. Илларионов указывает на полезность итеративного понимания простоты, действенного при моделировании. Ученый изучает простейшие ва- рианты не потому, что считает их истинными, а для того, чтобы определить, какие усложнения ввести в теорию. «Такой способ исследования напоминает метод итераций в математике: простой вариант играет роль первого (или даже нулевого) приближения и на его основе мы строим более высокие приближения»1. В контексте данного принципа, можно вспомнить «эко- номию мышления» Э. Маха; отметить, что простая теория доступнее для понимания и более эстетична. К. Поппер связывал простоту с фальсифи- кацией: чем меньше необходимо новых эмпирических данных, чтобы опровергнуть теорию, тем лучше. Принципы системности, наблюдаемости, простоты конфликтуют с принципом Дюгема-Куайна, согласно которому любую теорию можно спасти от опровержения путем введения новых гипотез, коррекции фонового знания, «перезагрузки» содержания теоретических терминов. Эти действия, сопровождающиеся игнорированием части эмпирических данных, услож- няют и рассогласовывают теорию, открывая дорогу релятивизму и нивелируя ценность принципа проверяемости. Сугубо физическим является принцип соответствия. Рассматривая взаимоотношения старых и новых теорий, он сыграл важную роль в создании квантовой механики. Суть его в том, что эмпирически подкрепленные старые теории не отбрасываются, а сохраняются как частный и предельный случай новой теории. В структуру последней вводятся новые ограничения, но фун- даментальные ограничения старой теории остаются. Это гарантирует естес- твеннонаучную преемственность, не препятствуя появлению новых теорий. Что, в частности, позволяет соединить квантовый и классический миры. Элементарные частицы живут по своим правилам, но полученные с их помощью выводы не должны противоречить данным наблюдений на макро- скопическом уровне, а законы и уравнения квантовой физики переходят в законы и уравнения классической физики в тех случаях, когда можно не учитывать постоянную Планка. Принципы системности, соответствия и простоты тесно связаны с прин- ципом инвариантности (симметрии). Он констатирует, что определенные характеристики и связи объектов, находящие отражения в законах, величины и соотношения некоторой физической системы остаются неизменными при изменении условий (параметров). Другими словами, они инварианты отно- сительно преобразований (групп симметрии). Симметрия – преобразование, которое сохраняет структуру объекта. Если во Вселенной заменить все положительные заряды на отрицательные и наоборот, она будет выглядеть и функционировать так же, как и прежде. «В определении симметрии имеются три ключевых слова: «преобразование», «структура» и «сохраняет»2. В 1918 г. Э. Нетер установила связь между свойствами инвариантности и за- конами сохранения, которые справедливо рассматриваются в качестве «веч- ных» законов природы. Например, инвариантности относительно трансляций во времени (однородности времени) соответствует закон сохранения энергии, относительно трансляции в пространстве – закон сохранения импульса. Об- наружению новых симметрий и нарушение симметрий установленных – важнейшие задачи естествознания. Принцип дополнительности был сформулирован в 1927 г. Н. Бором, став одним из краеугольных камней копенгагенской интерпретации. Суть дополнительности проста: корпускулярные и волновые свойства объектов микромира дополняют и взаимоисключают друг друга. Концепция дополни- тельности «вскрыла физический смысл эквивалентности матричной и вол- новой формулировок квантовой механики, подвела методологическую базу под соотношения неопределенностей и разрешила проблему двойственной корпускулярно-волновой природы элементарных составных частей света и вещества»3. Для характеристики своей революционной идеи, датский мыслитель не использовал термин «принцип» и не дал его явной дефиниции. Ее заменяет множество контекстуальных определений. Термин «дополнительность», пишет Бор, используется, «чтобы подчеркнуть то обстоятельство, что в про- тиворечащих друг другу явлениях мы имеем дело с различными, но одина- ково существенными аспектами единого четко определенного комплекса сведений об объектах»1. Принцип дополнительности – методологический регулятив, согласно которому, для адекватного описания объектов целе- сообразно использовать взаимоисключающие системы понятий (выска- зываний, рассуждений). Ни одна система априори не имеет объяснительного и прогностического преимущества. Только в комплексе они исчерпывают информацию об изучаемом объекте. Дополнительные концепты нивелируют и компенсируют друг друга, отображая разные стороны вещи, события, процесса. Методологическая ценность принципа в его эвристике и дисципли- нарном охвате. Он регулирует применение классических научных понятий в неклассических ситуациях, диалектически взаимодействуя с принципом со- ответствия. И. С. Алексеев называет два этих принципа «частными реали- зациями общей идеи «рационального обобщения» классической физики». Данный принцип работает не только в физике. «Теоретико-позна- вательные аспекты понятия дополнительности выходят далеко за пределы одной частной науки»2, – справедливо отмечает В. Паули. Например, как дополнительные допустимо интерпретировать представления о линейности и цикличности исторического процесса. Наряду с академической дедуктивно- номологической историей (апеллирует к фактам и документам, стремится следовать строгим методологическим канонам, благосклонна к принципу верификации, пусть и в его слабой версии), наблюдаем расцвет различных «нетрадиционных историй» (микроистория, нарративная история, история памяти, экзистенциальная история). Как пишет П. Хаттон, существует как бы две истории: «Одна делает прошлое универсальным и гомогенным, оставаясь в границах одного единственного образца интерпретации; другая вносит в прошлое разнообразие и разделяет его на мириады обособленных тради- ций»3. Проведя аналогию, можно сказать, что традиционная история сродни классической физике и неспособна описать исторический «микромир», мен- тальность прошлого; течение обычной жизни скрыто от нее. Но, «неклас- сическая» история не имеет возможности найти точные «макропоказатели» исторического процесса, дать обзор крупных социально-политических тем и представить глобальную футурологию. Как у любого методологического конструкта у дополнительности есть дискуссионные моменты. Трудно демаркировать «дополнительность» и «до- полнительные способы описания», всегда есть соблазн интерпретировать противоположные и противоречащие понятия в качестве дополнительных. К. Поппер, И. Лакатос считали этот принцип не убедительным, инструмента- листским и релятивистским, снижающим критические стандарты, легити- мирующим противоречие. Н. Бор много внимания уделяет отношениям между культурами и циви- лизациями. Различия традиций сходно с различиями между эквивалентными способами описания физического опыта, считает он. Глубоко коренящаяся дифференциация составляют тот фон, на котором основывается культурная гармония в разных сообществах. Бор пишет: «В атомной физике слово «дополнительность» употребляют, чтобы характеризовать связь между дан- ными, которые получены при разных условиях опыта и могут быть наглядно истолкованы лишь на основе взаимно исключающих друг друга представ- лений. Употребляя теперь это слово в том же примерно смысле, мы поистине можем сказать, что разные человеческие культуры дополнительны друг к другу»4. Датский физик проводит аналогию: при изучении чужих культур, гуманитарий имеем дело с той же проблемой наблюдения, что и физик. Речь идет о сложных взаимодействиях между новым объектом, не апробирован- ным орудием измерения и субъектом. Если последний оперирует устояв- шимися и регламентируемыми познавательными средствами, проблемы – неизбежны. Другими словами, интерпретация исследователем иных культур с помощью общепринятых схем часто оказывается неполной, требует подключения дополнительного блока концептов и методов. ГОУ ВПО «ДОНЕЦКИЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ» Кафедра философии В. В. Волошин МЕТОДОЛОГИЯ НАУЧНОГО ПОЗНАНИЯ (часть вторая) Лекция по дисциплине «История и философия науки» Донецк, 2022 СОДЕРЖАНИЕ 1.Объект, предмет, структура, цель изучения и понятийно- категориальный аппарат дисциплины 3 2.Определение философии. Философия и мировоззрение 9 3.Полисемия концепта «наука» и многообразие его определений. 11 4.Функции науки 14 Выводы 16 1.Предмет эпистемологии и ее типы 5 2.Определение ключевых эпистемологических категорий 8 3.Типология знания. Эпистемологическая специфика науки 20 Выводы 32 3.1.Онтология бытия и онтология реальности 5 3.2.Онтология и язык 20 3.3.Что такое сознания и как оно существует? 31 ГОУ ВПО «ДОНЕЦКИЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ» 38 ОНТОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ СОВРЕМЕННОЙ ФИЛОСОФИИ И НАУКИ 38 Донецк, 2022 38 3.4.Реальность: многообразие трактовок 3 3.5.Альтернативы реальности: множественные и возможные миры 17 ГОУ ВПО «ДОНЕЦКИЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ» 44 1.Историография науки: единство и многообразие подходов 3 2.Доклассическая наука: античность 16 3.Доклассическая наука: Средневековье 29 1.Рождение классической науки (вторая половина XVI –XVII вв.) 5 2.Эволюция классической науки (XVIII – конец XIX вв.) 14 Выводы 43 В. В. Волошин 46 Лекция 46 1. Философия науки: возникновение, направления 5 2. Позитивизм 19 3. Постпозитивизм 31 Рост научного знания и концепт «научная революция» 48 Причины и типология научных революций 53 Изменение научной картины мира в результате научных революций 56 Выводы 58 Список рекомендованной литературы 59 Введение 63 Метод и методология 63 Методологические принципы 67 Эмпирические методы 80 Теоретические методы 86 Некоторые логические методы 91 Выводы 95 Введение 100 Научное понятие 100 Научный закон 108 Научное объяснение 112 Заключение 116 Научная проблема 121 Научный факт 125 Гипотеза 129 Научная теория 134 Заключение 141 |