лекции. Лекции. Лекция Введение в специальность

• Название: Лекция Введение в специальность
• Анкор: лекции
• Дата: 29.11.2019
• Размер: 0.68 Mb.
• Имя файла: Лекции.doc
• Тип: Лекция; #97646
• страница: 9 из 10

●●●●●●●●●

Лекция 9. Разгром отечественных школ агрономии в 30–50-х гг. XX века

В предреволюционные годы русскую научную интеллигенцию вдохновляла вера в грядущее обновление Родины, ее избавление от рабства и барства, в близости времен, когда восторжествуют свободный труд и свободная мысль. Она не была однородной по своему социальному происхождению, отношению к власти, полити- ческим ориентациям и симпатиям. Ее представляли потомки и древ- них дворянских родов, и крепостных, и духовных лиц, и тех, кто был лишен права жительства в столичных центрах.

Научная интеллигенция и специалисты неоднозначно приняли Октябрьский переворот. Гражданская война, голод, эпидемии, ли- шения, проявление беззаконий со стороны новой власти вынудили часть из них эмигрировать за рубеж, часть из них выслали из страны в административном порядке²⁶³. Однако большинство людей науки и специалистов не оставили родину, приняли народный выбор. Кру- шение прежних социальных устоев стало для многих из них импуль- сом к творчеству во имя строительства нового государства, спасе- ния русской культуры от гибели. Несмотря на сложную социальную ситуацию, всевозможные лишения, они посвятили себя созидатель- ной работе.

В 20–30-е годы в СССР сформировались мощные агрономиче- ские школы, известные как в нашей стране, так и далеко за ее пре- делами. Наиболее крупными из них были школы Н. И. Вавилова по селекции и растениеводству, Д. Н. Прянишникова – по агрохимии, В. Р. Вильямса – по почвоведению и общему земледелию, А. Г. Доя- ренко – по агрофизике и опытническому делу, Н. М. Тулайкова – по сухому земледелию, Н. Д. Кондратьева и А. В. Чаянова – по экономи- ке сельского хозяйства и многие другие. Лидерами этих школ были ученые, сформировавшиеся как исследователи еще в дореволюци- онное время, когда науку пронизывал дух свободного поиска.

Предвоенные годы²⁶⁴ в истории отечественной агрономии ха- рактерны тем, что научные положения плеяды блестящих ученых, их ценные открытия были встречены крайне враждебно властями предержащими и завистниками из научной среды. Для многих та- лантливых ученых научные споры в условиях сталинского режима и идеологического монополизма имели трагический конец. Вместо на- учной полемики – обличения, разоблачения, запрещение занимать- ся наукой, а во множестве случаев – аресты, ссылки, тюремные сро- ки, физическое уничтожение. Гонениям и репрессиям сопутствовали бедствия еще более широкие. Ведь они распространялись не толь- ко на репрессированных ученых, но прямо или косвенно и на членов их семей, родных, на друзей и знакомых265.

Уничтожению подвергались не только отдельные ученые, на- учные школы, лаборатории, институты, но и книги, рукописи, ре- зультаты опытов. «Вражеские вылазки», «классовые враги в нау- ке», «буржуазная контрабанда в науке» и пр. – такими выражения- ми пестрели «научные труды» 30–50-х гг. Людей преследовали за хранение книг с именами арестованных, за их упоминание в публи- кациях, а с другой стороны, за отсутствие ссылок на «труды кори- феев». Последние, как предполагалось и утверждалось, никогда не ошибались, не говорили и не писали чего-либо случайно, без вели- кого смысла. Все это разрослось до масштабов тотальной соци- альной политики.

В те годы в науке насаждалось представление, что с самого на- чала исследования может быть правилен только один путь, одно ис- тинное направление, одна научная школа и, разумеется, только один главный ученый, «вождь» в своей науке. Иными словами, на- учная деятельность находилась под давлением мысли об изначаль- ной правильности одного направления и неправильности всех ос- тальных. И это «правильное» направление, выбранное по чисто внешним признакам, объявлялось подлинно марксистским. Наука политизировалась и схематизировалась до предела. Считалось не- преложным, что в науке действуют две противостоящие воли: одна классово-приемлемая и другая классово-враждебная этой первой – соответствующей пролетарской идеологии. Отсюда стремление увидеть в несогласиях вылазки врагов, стремление не доказать свою точку зрения, а «разоблачить» любую другую. Отсюда появле- ние в науке огромного числа «врагов» существующего строя, госу- дарственной власти, вредителей, просто преступников, подлежащих аресту и наказанию – вплоть до расстрела.

Так, в 30-х гг. были репрессированы по сфабрикованному де- лу о «Трудовой крестьянской партии» и расстреляны видные эко- номисты Николай Дмитриевич Кондратьев266 (1892–1938 гг.) и Александр Васильевич Чаянов267 (1888–1937 гг.), выступавшие против иллюзии вседозволенности в экономике, волюнтаризма в планировании.

По делу «Трудовой крестьянской партии» были арестованы А. Г. Дояренко, физиолог растений Николай Александрович Мак- симов (1880–1952 гг.)268, цитолог растений Георгий Андреевич Ле- витский (1878–1941 гг.)269, систематики растений Михаил Григорь- евич Попов (1893–1955 гг.) и Я. И. Проханов, селекционеры Н. Н. Кулешов и В. Е. Писарев и многие другие видные ученые- аграрники270. В 1937–1941 гг. были репрессированы Н. М. Тулайков, В. В. Таланов, селекционер Георгий Карлович Мейстер (1873– 1937 гг.)271, Н. И. Вавилов, генетик Георгий Дмитриевич Карпеченко (1899–1942 гг.)272, герболог Александр Иванович Мальцев, Г. А. Ле- витский (повторно)273, ботаник и селекционер, крупнейший специа- лист по зернобобовым культурам, профессор кафедры генетики растений Ленинградского университета Леонид Ипатьевич Говоров (1885–1941 гг.)274, знаток пшениц К. А. Фляксбергер и многие другие. Серьезнейший удар пришелся по советской генетике275, уве-

ренно занимавшей до середины 30-х гг. передовые позиции в миро- вой науке. Ее разгром был предопределен самой логикой политиче- ской жизни СССР. Программа социалистических преобразований в деревне на деле вылилась в насильственную коллективизацию и раскулачивание, а идея планирования выродилась в жесткий кон- троль, становящийся частью репрессивного аппарата. Масштабные задачи 30-х годов оказались мифом: сельскохозяйственное произ- водство по многим показателям далеко отставало от дореволюци- онного уровня. Политическому руководству страны необходимо бы- ло найти виновных в провале грандиозных планов в области сель- ского хозяйства, объяснить народу, почему это произошло и почему руководство страны допустило это. Ученым и специалистам выпала участь держать ответ за развал в сельском хозяйстве, стать «коз- лом отпущения».

Первые ласточки будущих бед Вавилова появились еще в конце 20-х–начале 30-х гг. – в ВИРе нашлись люди, которым очень не по душе была бурная деятельность Вавилова, и, как это нередко быва- ет с посредственными учеными, они Вавилова возненавидели. На Вавилова писали доносы Г. Н. Шлыков276, А. К. Коль, Е. К. Эмме, Ф. Ф. Сидоров и многие другие. В Академии сельскохозяйственных наук, в Наркомземе, Совнаркоме СССР, а позднее и в руководстве

«большой» Академией деятельность Вавилова рассматривалась как недостаточно ориентированная на решение практических задач по- вышения продуктивности сельскохозяйственного производства, что ставилось ему неизменно в вину. Идеи Вавилова были непонятны руководству страны. Они были сложны и не обещали мгновенных результатов. Но уже в 30-е гг. у руководства страны появился в сельскохозяйственной науке «свой человек», сын крестьянина, че- ловек из народа – Трофим Денисович Лысенко (1898–1976 гг.)277,

который обещал без особых материальных затрат со стороны госу- дарства решить все проблемы сельского хозяйства.

Сталин, активно поддерживавший Лысенко, санкционировал снятие Н. И. Вавилова с поста президента ВАСХНИЛ. На его место был назначен А. И. Муралов, потом его сменил Т. Д. Лысенко278.

Жаркие дебаты по спорным вопросам генетики и селекции про- ходили на IV сессии ВАСХНИЛ, состоявшейся в Москве с 19 по 27 декабря 1936 г. Повесткой дня были «Итоги экспериментальных работ по выведению новых сортов культурных растений и новых по- род сельскохозяйственных животных». С основными докладами вы- ступили Н. И. Вавилов, Т. Д. Лысенко, А. С. Серебровский, Г. Мел- лер. Всего заслушано было 72 доклада и сообщения.

В докладе «Пути советской селекции»279 Н. И. Вавилов подчерк- нул, что для решения в кратчайший срок больших задач, стоящих пе- ред практической селекцией, необходимы теоретическая основа, пра- вильная расстановка сил, плановость, согласованность и единый фронт в исследовательской работе.

Вавиловым эта дискуссия воспринималась как научная, он даже рассматривал ее как смотр генетических сил перед предстоящим VII Международным конгрессом в Москве280. Эта сессия действительно была смотром сил, к сожалению, не только генетических, но и рас- тущих сил догматиков (Лысенко и его сторонников), противостоящих научной биологии. Позиция Н. И. Вавилова на дискуссии историками единодушно оценивается как оборонительная и осуждается с боль- шими или меньшими оговорками. Мотивы поведения Вавилова на этой дискуссии вряд ли вызывают сомнения: этика ученого не по- зволяла использовать методы давлений и обвинений281. Вавилов предпочитал «противопоставить брани» убедительные факты, которых уже достаточно282. Он полагал, что разногласия не должны статьпрепятствием для развития науки и подъема сельского хозяйства. Выступая с заключительным словом, Н. И. Вавилов сказал: «Развер- нутая дискуссия дает зарядку генетикам и селекционерам. Мы не убедили друг друга, но зато разногласия стали ясными и наши точки зрения достаточ- но понятными друг другу. Первое, что необходимо, – побольше внимания к работе друг друга, побольше уважения к работе друг друга <...> Хотя мы и расходимся по некоторым теоретическим вопросам, у нас одна устремлен- ность: мы хотим в кратчайшее время переделать культурные растения, соз- дать по всем важнейшим культурам для основных районов лучшие сорта. Мы будем работать, вероятно, разными методами в ближайшие годы, будем за- имствовать лучшее друг у друга, но основной цели во что бы то ни стало мы добьемся»283.

Общий итог IV сессии ВАСХНИЛ – призыв Вавилова к взаимно- му уважению и экспериментальной проверке спорных положений не имел успеха.

Вторая дискуссия, организованная журналом «Под знаменем марксизма» и состоявшаяся в октябре 1939 г., носила еще более обвинительный характер. В период между дискуссиями агрессив- ность оппонентов генетиков существенно возросла. Дискуссия по- казала, что у лысенковцев имеются мощные покровители в прави- тельстве, все меньше и меньше оставалось шансов на сохранение генетики и научной селекции в СССР. По распоряжению Лысенко, на всех селекционных станциях в ходе работы по созданию новых сортов растений (и пород животных) предлагалось использовать только лысенковские методы переделки природы растений путем воспитания и прививок и широко применять перекрестное опыле- ние – методы, фактически приводившие к развалу селекционной работы и биологическому засорению сортов.

Сессия ВАСХНИЛ 1936 г. и совещание, организованное журна- лом «Под знаменем марксизма» в 1939 г., окончательно разграни- чили два лагеря в биологических науках. Большинство ученых, имевших опыт селекционной работы, и авторы известных сортов культурных растений и пород животных выступали против Лысен- ко284. За Лысенко пошла в основном молодежь, не обладающая ни опытом селекционной работы, ни необходимыми знаниями в облас- ти генетики285. Но Лысенко и его последователи имели покровите- лей в лице Сталина и партийно-бюрократического аппарата.

В связи с многочисленными репрессиями видных ученых, из- бранием Лысенко на должность президента ВАСХНИЛ положение в сельскохозяйственной науке значительно ухудшилось. Еще хуже оно стало после печально знаменитой августовской сессии ВАСХНИЛ 1948 г., на которой был «разоблачен» вейсманизм- морганизм, разгромлена «формальная генетика» и объявлена

«борьба за освобождение от низкопоклонства и раболепия перед Западом, перед капиталистической культурой»286.

После этой сессии драматически сложилась судьба многих уче- ных. Уже в конце августа 1948 г. более трех тысяч генетиков, агро- номов, ботаников и организаторов науки были отстранены от рабо- ты, подверглись всякого рода партийным и административным пре- следованиям287. Многие из них длительное время не могли устро- иться на работу: их старались не брать – боялись. Для кого-то это закончилось трагедией. Так, например, после сессии ВАСХНИЛ 1948 г. был отстранен от работы в Московском университете заве- дующий кафедрой физиологии растений профессор Дмитрий Ана- тольевич Сабинин (1889–1951 гг.) – крупный специалист по фи- зиологическим основам минерального питания растений, также при- численный к «менделистам-морганистам». В 1951 г. он, не выдер- жав травли, застрелился288.

В следующем, 1949 г. была объявлена война «космополитизму» в науке, прокатившаяся по ряду научных дисциплин. Нападкам под- верглись теория относительности Эйнштейна, теория резонанса в химии, ряд биологических и психологических теорий. В 1950 г. про- шли друг за другом две дискуссии – по вопросам языкознания и по вопросам физиологии (так называемая «Павловская»289 объединен- ная сессия АН и АМН СССР).

Во всех дискуссиях культивировался стиль «черно-белого мышления». Одна сторона оценивалась как «черная», другая – как

«белая». Тех, кого относили к первой, следовало чернить и изобли- чать как идейных противников. Выступавшие же в роли разоблачи- телей были априорно правы. Тем самым участники дискуссий изна- чально находились в неравном положении. Одним отводилась роль обвиняемых, другим – обвинителей. Куда кого «занести», определял Сталин или его политические клевреты. В этой ситуации положение попавших в «черный список» становилось трагическим. Им прихо- дилось либо каяться, даже если это не соответствовало ни истине, ни их убеждениям290, либо, сохраняя свои убеждения, становиться жертвой дискриминации, административных репрессий, лишавших- ся не только возможности вести в дальнейшем свои исследования, но просто куска хлеба.

«Переоценке» подверглись и другие агрономические дисциплины. Так, в частности, были подвергнуты критике почвоведы и ученые- мелиораторы. Среди них В. А. Ковда, А. А. Роде, С. В. Зонн и другие. Единственно правильным направлением в науке о почве и в земледе- лии было признано учение В. Р. Вильямса.

В стране утвердилось то ненормальное положение в науке, при котором декларируемая свобода мыслей и дискуссий на самом деле ограничивалась строгими рамками так называемой «партийности». Эти рамки устанавливались не научным сообществом, а постанов- лениями соответствующих органов, наделенных правом вынесения окончательного приговора по идеологическим аспектам научной теории.

Подводя итог сказанному, следует подчеркнуть, что середина XX в. – это самый драматичный период в развитии отечественной аг- рономии, время процветания лысенковщины с ее научной бесприн- ципностью и идеологическим угодничеством, период физического устранения и издевательств над лучшими представителями науки.

Контрольные вопросы

1. Расскажите о причинах разгрома отечественных школ агрономии в России.

2. Что озна- чает понятие «репрессированная наука»?

3. Расскажите об августовской сессии ВАСХНИЛ 1948 г. и о ее влиянии на положение дел в отечественной агрономии.


●●●●●●●●●●