плаха. Чингиз Айтматов - Плаха (2010, Детская литература) - libgen.lc. Литература 2010 Copyright оао цкб бибком & ооо Aгентство KнигаCервис
 Скачать 5.18 Mb.
|
|
Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 323 «Вот ведь какая настырная! Ну что ты с ней подела ешь? Чего тебе надобно от меня? — раздражался Бос тон. — Ничем я тебе не смог помочь. Я старался, но не получилось, Акбара, поверь, не вышло. И не вой больше! Нет их, нет здесь твоих волчат, хоть сто верст пробеги, пропиты они и распроданы кто куда. И те перь их тебе не найти! Так уймись же! Сколько ты будешь карать нас? Уходи, уходи, Акбара! Забудь наконец. Понимаю, тяжко тебе, но уйди, исчезни, и не приведи бог, чтобы ты попалась мне на глаза, пристре лю тебя, несчастную, не посмотрю ни на что, пристре лю, потому что нет от тебя житья, и не доводи меня, и без тебя тошно, тебя я могу убить, но что мне делать с теми, кто глумится над бедой моей, так хоть ты уйди, исчезни, чтобы больше никогда не слышать твой вой! И еще коекого убил бы я, и, клянусь матерью, не дрогнула бы моя рука. Есть у нас с тобой общий враг — у тебя, Акбара, он похитил детенышей, а меня эта пьяная тварь поносит поганым языком своим. И ког да я думаю об этом и о том, как тогда, срывая ногти, лез в ту ледяную пропасть и как звал Эрназара и пла кал одинодинешенек в беспощадных горах, не хочет ся жить, совсем не хочется. И не стал бы я жить, пле вал бы на все, если бы не этот малыш. Вот он здесь, рядом, свернулся комочком, спит, мать принесла его поближе ко мне. Ну, ясное дело, женщина боится вол чьего воя, а малыш спит, потому что он чист, потому что он дитя невинное, потому что дан он мне за муки мои, за то, что мне пережить пришлось, в нем кровь и плоть моя, он мой слепок последний. Но ведь я не просил себе такой судьбы, она сама пришла, как при ходит день, как наступает ночь, верно говорят: от судьбы не уйдешь, а этот гад Базарбай такой гнусный поклеп на меня возводит, что так бы и придушил его, как собаку, потому как нет на него управы. А кто под певает ему — первый наш парторг, точно делать ему нечего, подхватывает, что этот пьянчуга плетет, обез долить хочет моего малыша... Как же мне не понять твоего горя, Акбара!» Так думал Бостон, маясь бессонницей в ту ночь, но даже он при всем его уме и Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 324 чуткости не мог представить себе всю меру страданий Акбары. Пусть не было у нее слов, но были муки, хоть ей и не дано было выразить их словами. И никак не могла она избавиться от этих сжигавших ее мук. Раз ве могла она выскочить из своей шкуры? Разве не пыталась она бесцельно и непрерывно метаться по горам и поймам вместе с Ташчайнаром, неотступно следующим за ней всюду и всегда, в надежде загонять себя, свалиться с ног, умереть от усталости, издох нуть? Разве не пыталась она утишить, заглушить не утихающую боль утраты, яростно, отчаянно нападая вместе с Ташчайнаром на всех, кто попадался им на пути? Разве не пыталась она вернуться в свое логово под скалой, чтобы еще раз убедиться, что оно пусто, чтобы окончательно убить в себе всякую надежду, чтобы не обманываться больше сновидениями?.. О, как это тяжко! В тот вечер, скитаясь бесцель но по окрестностям, Акбара вдруг круто повернула к Башатскому ущелью и поскакала, все убыстряя бег, точно какоето дело требовало ее немедленного присутствия. Ташчайнар, как всегда, шел следом за волчицей, не отставая от нее ни на шаг. А Акбара все убыстряла бег и бежала как безумная по камням, по сугробам, по лесам... И по знакомой тропе через ста рый лаз, через заросли барбариса проникла в нору, и в который уже раз убедилась, что логово пусто, что оно давно нежилое, и опять завыла, заскулила жа лобно, обшаривая и обнюхивая все, на чем мог со храниться запах сосунков: «Где они, что с ними? Где вы, щенята, четыре комочкамолочника? Когда бы вы выросли, когда бы окрепли ваши клыки, когда бы пошли вы рядом со мной, как прочны были бы мои бока, как не знали бы устали мои ноги». Акбара металась, бегала возле ручья, где все еще разило отвратительно гадким запахом из горлышка бутылки и лежали вмерзшие в землю остатки рас клеванного птицами овса... Потом она снова вернулась в логово, улеглась, уткнув морду в пах. Ташчайнар прилег рядом, согре вая ее густым, плотным мехом. Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 325 Была уже ночь. И снилось Акбаре, что волчата у нее под боком, здесь, в логове. Они неуклюже копо шились, прильнув к сосцам. Ах, как давно ей хоте лось отдать им молоко, все, что скопилось, до боли, все до капли... И так жадно сосали щенята, причмо кивая и захлебываясь от изобилия молока, и так сладостно растекалось по телу волчицы томительное ощущение материнской неги, только вот молоко по чемуто не убывало... И волчицумать беспокоило: почему так получалось, почему сосцы ее не облегча лись, а щенки не насыщались? Но зато все четверо детенышей тут, рядом, под боком, вот они — и тот, что шустрее всех, с белым кончиком хвоста, и тот, что дольше всех кормился и засыпал с сосцом в пасти, и третий, драчливый и плаксивый, и среди них са мочка — крохотная волчица с синими глазами. Это она — будущая новая Акбара... А потом снилось волчице, будто она не бежит, а летит, не касаясь земли, — снова в Моюнкумах, в великой саванне, и рядом с ней четверо волчат, и они тоже не бегут, а летят, и с ними отец, Ташчайнар, несущийся огром ными прыжками. Солнце ярко светит над землей, и прохладный воздух течет, струится, как сама жизнь... И тут Акбара проснулась и долго лежала не ше лохнувшись, придавленная жестокой явью. Потом осторожно встала, так осторожно, что даже Ташчай нар не услышал, и, осторожно ступая, вышла из ло гова. Первое, что она увидела, выйдя наружу, была луна над снежными горами. Луна в ту ясную ночь казалась такой близкой и так резко выделялась на звездном небе, что казалось — до нее ничего не сто ит добежать. Волчица подошла к говорливо булька ющему ручью, уныло побродила по бережку, опустив голову, потом присела, поджав хвост, и долго гляде ла на круглую луну. В ту ночь Акбаре как никогда четко и ясно привиделась богиня волков БюриАна, находившаяся на луне. Ее корявый силуэт на поверх ности луны был очень похож на саму Акбару — бо гиня БюриАна сидела там как живая, с откинутым Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 326 хвостом и раскрытой пастью. Акбаре показалось, что лунная волчица видит и слышит ее. И, высоко задрав морду, она обратилась к богине, плача и жа луясь, и клубы пара вылетали у нее из пасти: «Взгля ни на меня, волчья богиня БюриАна, это я, Акба ра, здесь, в холодных горах, несчастная и одинокая. О, как плохо мне! Ты слышишь, как я плачу? Ты слы шишь, как я вою и рыдаю, и вся утроба моя горит от боли, а сосцы мои разбухли от молока, и некого вспо ить мне, некого вскормить, лишилась я моих вол чат. О, где они и что с ними? Сойди же вниз, Бюри Ана, сойди ко мне, и мы сядем рядышком, повоем, порыдаем вместе. Сойди же вниз, волчья богиня, и я поведу тебя в те края, где я родилась, в степи, где не осталось места для волков. Сойди сюда, в эти каменные горы, где тоже нет нам места, видно, ниг де нет места волкам... А если не сойдешь, БюриАна, возьми меня, сирую волчицу, мать Акбару, к себе. И буду я жить на луне, жить с тобой и плакать о зем ле. О, БюриАнааа, слышишь ли ты меня? Услышь, услышь, услышь меня, БюриАна, услышь мой плач!» Так плакала, так выла на луну Акбара той ночью средь холодных гор... * * * Когда минула ночьшыкама на перевале, первым поднялся Эрназар и, кутаясь в шубу, пошел глянуть на стреноженных лошадей. — Холодно? — спросил Бостон, с опаской выгля дывая изпод шубы, когда Эрназар вернулся. — А тут всегда так, — отозвался Эрназар. — Сей час холодно, а чуть солнышко выглянет, сразу по теплеет. — И он прилег на попону. Рано еще и сумрачно было в тот час в горах. — Как там наши лошади? — Нормально. — Я вот думаю: будем скот гнать, не помешает палатку поставить здесь на ночь, все теплее будет. Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 327 — Отчего не поставить, — согласился Эрназар. — В два счета поставим. Лишь бы путь проложить, а остальное от нас зависит. С восходом солнца в горах и впрямь потеплело. Воздух быстро прогрелся, и, едва посветлело, они оседлали лошадей. Прежде чем сесть в седло, Бостон еще раз огля делся, обвел глазами обступающие кручи и скалы. Дики и высоки были они, и человек казался ничтожно малым рядом с ними. А они бросали вызов этим горам. «Перевал нас не испугает, — подумал Бостон, — речь идет о жизни. А когда речь идет о жизни, человека ничего не может испугать, ему всюду дорога — в море, под землей, в небе. Пройдем и мы». Для начала они отыскали старую тропу с отодви нутыми с пути камнями и мысленно проследили, как она пойдет через перевал. Получалось, что перевал проходил через заснеженную седловину между двумя вершинами. Туда и двинулись. Там, за этой седлови ной, очевидно, и начинался спуск на другую сторону хребта АлаМонгю, там и находился джайляу Кичи бель, где, как рассказывали старики, растет березо вый лес и течет быстрая горная река. Нередко вот так прячет природа заветные свои места в дальние угол ки, делает их неприступными. Но когда речь идет о хлебе насущном, человеку приходится добиваться своего — ему необходимо жить на земле... Тропа становилась все круче. Когда начался снеж ный наст под ногами, лошадям стало труднее идти — чем дальше они шли, тем глубже был снег. Светило солнце, ветер стих, и в полной тишине учащенное дыхание лошадей слышно было так хорошо, как соб ственное дыхание. — Ну что? — оглядываясь, спрашивал Бостон Эрназара. — Если снег будет овцам выше брюха, нам туго придется. Что скажешь? — Не без того, конечно, Боске, идемто куда! Но главное, чтобы недолго нам было туго. Тогда, в слу чае чего, пророем тропу для овец, а коегде и прото пчем. Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 328 — Я тоже об этом подумал. Надо нам с собой ло паты привезти. Запомни на будущее, Эрназар, что нам надо прихватить лопаты. Когда снег стал лошадям выше колена, чабаны спешились и повели лошадей на поводу. Тут воздуха стало не хватать, пришлось дышать ртом. Снежная белизна слепила глаза — понадобились темные очки, в которых теперь все ходят по улицам. При шлось скинуть и шубы, бросить их на седла. Лоша ди тяжело дышали, вспотели, бока их ходили ходу ном. К счастью, до той критической седловины было в общемто не так далеко... Солнце уже стояло в зените над вечным нагро мождением оцепеневших заснеженных гор. Ничто не предвещало изменения погоды, если не считать не скольких облачков, лежавших на их пути. Сквозь них или, вернее, по ним можно было пройти, как по вате. Даже не верилось, что в этот час в низовьях Прииссыккулья было настолько жарко, что отдыха ющие загорали на пляжах у озера. Им оставалось еще метров пятьсот, и теперь они уже думали о том, что хорошо бы по ту сторону пе ревала дело пошло не хуже... Наконец перевал был взят, и Бостон с Эрназаром остановились передохнуть. Они совсем запарились. Запыхались. Да и лошади изрядно устали. Счастли вые и довольные, они смотрели вниз, на пройденный ими путь. — Ну все, Боске, — сказал, улыбаясь, Эрназар. Глаза его сияли от радости. — С отарой здесь можно пройти. Конечно, если погода будет. — Тото и оно. При тихой погоде, конечно. — Вот мы с тобой шли два с половиной часа, — сказал Эрназар, глянув на часы. — И вроде ниче го, а? — А с овцами часа три придется идти, — заметил Бостон, — а то и больше. Но главное, мы убедились — можно идти через перевал. А теперь пошли дальше. Вон с того места, думается мне, уже виден спуск, а Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 329 может быть, откроется и Кичибель. Там сейчас дол жно быть зеленымзелено... И они пошли дальше. Кругом лежал чистый снег, где ровной пеленой, где вздыбленный и взвихренный ветрами в сверкающие сугробы. Но угадывалось, что гдето впереди стихия снега кончалась и начи нался иной мир. Им хотелось поскорее пробиться туда и увидеть своими глазами Кичибель — цель их пути. Так шли они по самой седловине между гора ми, как между верблюжьими горбами, и заветное зрелище казалось совсем близко. Бостон, пропахи вая снег, шел впереди, ведя коня на поводу, как вдруг чтото дрогнуло у него под ногами. Он услы шал позади вскрик. Бостон резко оглянулся и оторопел: Эрназар скрылся, кудато исчез — не было видно ни его, ни его коня. Только снег клубился там, где он только что шел. — Эрназар! — страшно вскрикнул Бостон и сам испугался своего крика, гулко раскатившегося в мертвенной тишине. Бостон кинулся к тому месту, где клубился снег, и лишь чудом остановился, отпрянул — пе ред ним зияла пропасть. Черным мраком и мерз лотной стужей веяло из того провала. Тогда Бос тон лег на снег и подполз на животе к самому краю, не осознавая, вернее, не осмеливаясь осознать, что произошло. И весь он, со всеми его ощущениями и мыслями, превратился в страх, и страх этот ско вал его тело. И тем не менее Бостон все полз и полз, какаято сила помогала ему двигаться, заставля ла дышать. Бостон полз, упираясь локтями, сма хивая налипающий на лицо снег. Он понял, что под ним лед, и ему вспомнились рассказы о разломах и трещинах, таившихся под снегом, куда провали вались, бывало, целые табуны, вспомнилось про клятие: «Джаракага кет» — чтоб тебе провалить ся в бездонную трещину. Но за что такое прокля тие обрушилось на Эрназара, да и не только на Эрназара, а и на него самого? Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 330 Не иначе как за то, что он ненасытный, все ему мало, всем он недоволен... Если бы знал он, что мо жет случиться такая беда... Бостон пополз к кромке разлома — и перед ним открылся рваный черный обрыв, уходящий вниз рваной стеной. Он задрожал от ужаса. — Эрназар, — прошептал тихо Бостон — у него враз пересохло горло, — затем заорал диким, сры вающимся голосом:— Эрназар, где ты? Эрназар! Эрназар! Эрназар! И когда смолк, услышал, как показалось ему, сни зу стон и еле различимые слова: «Не подходи». И за кричал Бостон: — Эрназар! Брат мой! Я сейчас! Сейчас! Потерпи! Сейчас я тебя вытащу! Он вскочил, рискуя провалиться, вспахивая снег, побежал к лошади, стал сдирать с нее сбрую: моток веревки и топор, что они на всякий случай прихва тили, были приторочены к седлу Эрназара и вместе с ним рухнули в пропасть. Бостон выхватил нож из ножен, обрезал концы кожаных ремней — подхвос тника, нагрудника, стремян, подпруги, поводьев, узды и чумбура — срастил и связал все в один ремень. Порезался в кровь — руки тряслись от напряжения. И снова кинулся он к разлому, снова дополз до само го края, лез, не выбирая дороги, задыхаясь точно в агонии, точно боялся, что вотвот умрет и не успеет спасти Эрназара. — Эрназар! Эрназар! — звал он. — Вот веревка, есть веревка! Слышишь, есть веревка! Ты слышишь? Эрназар! Брат мой, откликнись! Связанный из сбруи ремень, намотав один конец на кулак, он спустил в пропасть. Но никто не ухва тился за ремень, никто не откликнулся на его зов. И не знал он, далеко ли спустился брошенный им ре мень и какова глубина у этой пропасти. — Откликнись, Эрназар! Откликнись! Хоть одно слово, Эрназар! Брат мой! — звал и звал его Бостон, но эхо доносило из пропасти его собственный голос, и от этого Бостону стало жутко. — Где ты, Эрназар! — Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 331 взывал Бостон. — Ты слышишь, Эрназар? Что же мне делать? — И не в силах совладать с собой, зары дал, стал громко выкрикивать бессвязные слова. Он жаловался отцу, погибшему на фронте, давно умер шей матери, детям, братьям, сестрам, а особенно горячо жаловался он своей жене Арзыгуль. Нет, не укладывалась в его сознании случившаяся беда... Погиб, погиб Эрназар! И никто не мог утешить его в горе... Отныне оно будет жить в нем всю жизнь... И вскричал тогда Бостон: «Ты разве не слышал наших заклинаний?! Что же ты наделал и кто ты есть после этого?» — сам не понимая, к кому обращается. Встал, шатаясь, понял, что уже вечереет, и почув ствовал, что на перевале меняется погода. Откудато наползли тучи, порывами набегала холодная позем ка. Но что же было делать? Куда идти? Лошадь, бро шенная им на тропе, уже ушла назад — он видел, как она спускается вниз, но догнать ее не мог. Да и что толку от коня, если он порезал всю сбрую вплоть до подпруги и стремянных ремней. В злости Бостон пнул никчемное седло. Так стоял он, вспухший, по черневший, без шапки (шапка его давеча скатилась вниз, в расщелину), озираясь, среди скал и вечной мерзлоты на перевале АлаМонгю совершенно один. Пронизывающий ветер на перевале наводил безыс ходную тоску на его и без того потрясенную душу. Куда теперь идти и что делать? Как удачно все начи налось, и откуда только взялась эта страшная рас щелина на их пути? Осмотрев цепочку собственных следов, он понял, что Эрназар упал в расщелину по чистой случайности — сам он прошел буквально в полутора метрах от края разлома, а Эрназар, на беду, взял чуть правее — и свалился вместе с конем в ледяную расщелину, скрытую под снегом. Помочь другу он практически ничем не мог. Но и смириться тоже не мог. Бостон вдруг подумал: а что, если Эрназар еще жив, что, если он только потерял сознание, — тогда его необходимо срочно вызволить из пропасти, пока он не закоченел там окончатель но. И тогда, может быть, его удастся спасти. И, бро Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 332 сив шубу на снег, он бросился вниз бегом, хоть и трудно было бежать по тем местам. Надо найти спо соб поскорее известить совхоз о случившейся беде, думал он, тогда они пришлют на помощь людей с веревками, заступами, фонарями, и тогда он сам спу стится на веревках в расщелину, найдет Эрназара и спасет его. Он несколько раз падал, с ужасом думал: «Толь ко бы не сломать ногу!» — и снова вставал и ускорял шаг. Бостон бежал, надеясь еще догнать лошадь, хотя на лошади теперь не было даже уздечки. Погода пор тилась с каждой минутой. В воздухе уже носилась снежная пороша. Но не это беспокоило Бостона — он знал, что внизу снегопада не будет, даже если на пе ревале начнется пурга. Его страшило, что же будет с Эрназаром. Дождется ли он спасателей, если он еще жив. Скорей, скорей — стучало у него в мозгу. Его беспокоило, что сумерки сгущались, а в темноте быстро не побежишь. Лошадь Бостону так и не удалось догнать. Почу яв свободу, каурый коняга поскакал в родные места. По хорошо знакомым ему предгорьям Бостон шел напрямик, сильно сократив свой путь. Он был изму чен не так ходьбой по бесконечным оврагам и паш ням, как тяжкими, не оставляющими его ни на ми нуту мыслями о случившемся. Голова его гудела от бесконечных планов спасения Эрназара. То ему ка залось, что он не должен был уходить с перевала и оставлять Эрназара одного, и пусть бы его самого замела метель. То чудилось, как в кромешной тьме ледяного подземелья стонет умирающий Эрназар, а наверху над горами свищет яростная пурга. Когда же он представлял себе, что скажет семье Эрназара, его детям, его жене Гулюмкан, ему становилось и вовсе невыносимо и казалось, что он сойдет с ума. И всетаки не только неудачи подстерегали его, выпала ему и удача. В тот день ктото из чабанов играл свадьбу в предгорьях. Женил сынастудента, прибывшего на каникулы. Гости разъехались по |