римское право. Литература по гуманитарным и социальным дисциплинам для высшей школы и средних специальных

• Название: Литература по гуманитарным и социальным дисциплинам для высшей школы и средних специальных
• Анкор: римское право
• Дата: 14.12.2022
• Размер: 6.24 Mb.
• Имя файла: Avtonomov_V__Ananin_O__Makasheva_N_-_Istoria_ekonomicheskikh_uch.doc
• Тип: Литература; #845020
• страница: 55 из 74

Глава 35 Ф.Хайек и австрийская традиция

□ Ф. Хайек и экономическая мысль XX в. □ Основные положения философии и методологии Ф. Хайека и их значение для экономической теории □ Экономическая теория как проблема координации □ Вклад Хайека в развитие теории цен, капитала, цикла и денег □ Принципы и границы экономической политики

Л. Ф. Хайек и экономическая мысль XX в.

В мировой социально-экономической мысли Фридриху фон Хай-

еку¹ принадлежит особое место не только как одной из центральных фигур экономической науки XX в. и наиболее видному представите­лю австрийской традиции, но и как мыслителю, противостоявшему интеллектуальному течению своего времени. Как никто другой он подтвердил знаменитую фразу Г. Ибсена о том, что меньшинство мо­жет быть право, но большинство всегда неправо. Можно добавить, что

¹ Фридрих Август фон Хайек (1899—1992) родился в Вене в семье с глу­бокими академическими традициями: не только отец, но и оба деда были профессорами ведущих университетов Австрии, профессорами стали и оба его брата. После года военной службы поступил в Венский университет, где изучал право, философию, психологию, политэкономию. Среди его препо­давателей — Ф. Визер и О. Шпанн, а среди соучеников — Г. Хаберлер, Ф. Мах-луп, О. Моргенштерн. По окончании университета получил докторскую сте­пень в области права, а затем политических наук. Под началом Л. Мизеса работал в Правительственном управлении по урегулированию предвоенной задолженности. 1923/24 учебный год провел в Колумбийском университете, где слушал лекции У. Митчелла и посещал семинар Дж.Б. Кларка. По воз­вращении в Вену совместно с Мизесом организовал Институт по изучению деловых циклов, где работал до отъезда в 1931 г по приглашению Л. Роббин-са в Лондонскую школу экономики. В 30-е годы Хайек принимал активное участие в дискуссии с Дж.М. Кейнсом и его сторонниками по проблемам теории денег, цикла и капитала, что нашло отражение в таких его работах, как «Цены и производство» (1931), « Чистая теория капитала» (1942); а также вместе с Мизесом выступил против О. Ланге и А. Лериера по проблемам эко­номических расчетов и рыночного социализма. Критические статьи Хайека по проблеме социализма вошли в его книгу « Индивидуализм и экономический порядок» (1949).

603

не Хайек следовал за эпохой, а эпоха в конечном счете последовала за ним. Сегодня имя Хайека — патриарха современной австрийской школы, стало синонимом защиты либеральных ценностей, твердос­ти и непримиримости в борьбе с любыми проявлениями социалис­тического мировоззрения.

Будучи почти ровесником века, в котором специализация знания достигла апогея, а претензии на универсализм часто оказывались уде­лом непрофессионалов, Хайек разрабатывал комплексную систему социального знания, в которой общество представало как спонтан­ный порядок. Жиня в эпоху, когда идеи классического либерализма воспринимались как отзвук безвозвратно ушедшего прошлого, а ли­берализма экономического — как социально вредные, Хайек отс1аи-вал их с последовательностью, если не сказать, непреклонностью. 3iy непреклонность нисколько не ослабляло ни то, что он терпел пора­жения в научных спорах (например, в споре с Кейнсом и его сторон­никами в 30-е годы), ни то, что его идеи игнорировались. Напомним, что еще в конце 60-х годов Дж. Хикс имел все основания написать: | «Когда история экономической мысли 1890—1930-х юдов оказалась! написанной, главным персонажем драмы... сгал профессор Хайек. Экономические работы Хайека... почти неизвестны современным сту-

В ажной ешхой интеллектуальной био]рафии Хайека, отчасти изчениВд шеи напраплениеего исследований, было знакомстш в середине 30-х шдО с работами К. ГТоппера, а затем и личное знакомство со знаменитым фил* софом, положившее начало их продолжавшейся десятилетия дружбы В пер вой половине 40-х годов изменяется направление исследовательской де| телъности Хайека - в центре его внимания оказываются проблемы методй логии социальных наук, философии знания, права, а также проблема снобй ды Начало этого этапа было отмечено знаменитым памфлетом «Дорога кра^ с/яву»(1944), вкотором в период общего увлечения социалистическими иди ями, si том числе и в области экономики, звучало напоминание об опасное ти забвения некоторых базисных принципов свободного общества.

В 1950 г Хайек переехал в США и и течение 12 лет работал в Чикагско университете, где встречался с Ф. Наитом, М Фридменом, Дж. Сгиглицс* По возвращении в Европу работал в университетах Фрайбурга (ФРГ) и Залы] бурга (Австрия) В 1974 г. одновременно с Г Мюрдалем был удостоен Ноб$ левскои премии по экономике, таким образом был отмечен его вклад в put, витие теории денег и экономических колебаний, сравнительный анализ эс| фективности различных экономических систем, а также исследования в об| ласти правовых основ экономической системы Наиболее значительные еГ работы этого периода: «Контрреволюция науки» (1952), «Конституция своб ды» (1960), «Исследования в области философии, политологии и экономики^ (1967), «Право, законодательство и свобода» (втрех томах, 1973-1979), «< тальная самонадеянность» (1988)

604

центам, и сейчас трудно представить, что было время, когда новые и-ории Хайека соперничали с новыми теориями Кейнса»².

Хайек был глубоко убежден в правильности базисных положений i иоей концепции и опасности для общества реализации тех идей, ко-i орые он считал ложными. Заметим, что судьба идей Хайека была тес­но связана с судьбой австрийской школы, к которой он принадле­жал. Во многом благодаря Хайеку эта школа вновь заявила о себе в ,1к«щемическом мире после нескольких десятилетий если не забве­ния, то по крайней мере умолчания¹.

Усиление интереса к идеям Хайека и австрийской школы is це-|ц>м, которое наблюдается с 70-х годов, связано с рядом обстоятельств: разочарованием в идеях социального реформизма в целом и осо-шлние значимости либеральных ценностей, прежде всего индивиду­альной свободы;

разрушением сложившегося н 40—60-е годы консенсуса по про-|> (емам социально-экономической политики: не только усиление <■ ом нений в возможности государства проводить политику, которая in- подрывала бы эффективность рыночной системы, но и осознание lino, что цели этой политики могут вступать в конфликт с базисны­ми ценностями демократического общества;

изменениями в воспроизводственном процессе, приведшими к пониманию того, что существование проблемы незанятых ресурсов не устраняет проблемы их ограниченности и эффективного исполь-пшания, а отсюда и признание того, что макроэкономический под-чод не является универсальным, даже когда речь идет о решении во­просов практической политики.

В этих условиях верность социальной философии либерализма, принципу методологического индивидуализма и субъективизма, го-I тоцность интегрировать в экономическую теорию фактор неолре-| деленности и рассматривать экономические процессы с точки зре­ния процесса выработки и распространения информации дали сто­ронникам австрийской школы определенные преимущества по срав­нению с представителями других направлений, прежде всего кейн-| сианского и ортодоксального неоклассического. Не случайно на-I чниая с 70-х годов в разных странах заявляют о себе сторонники и продолжатели австрийской традиции, среди которых следует назвать

' Hicks J.R. The Hayek Story// Hicks J. Critical Essays in Monetary Theory. |203.

' О последнем свидетельствует, например, тот факт, что п 30-е годы упо-|мии;шие о ней исчезло даже из такого авторитетного издания, каким была | лпциклопедия «Palgrave».

Б05

И. Кирцнера, Л. Лахманна, Дж. Шэкла, М. Ротбада, Н. Барри, С. Литтлчайлда, Г. О'Дрисколла.

Превратности судьбы австрийской школы проявились и в пери­од, когда, казалось бы, торжествовала главная идея Хайека о нежиз­неспособности экономики социалистического типа и оправдалось его предупреждение о том, что общество, в котором принцип естествен­ного порядка подменяется принципом подчинения общественной жизни некоторой цели, утрачивает динамизм и обрекает себя на за­стой. Но уход социализма с реальной политической арены не стал триумфом теоретических экономических идей Хайека и его сторон­ников. Более того, что касается так называемых теорий переходной экономики, то независимо от степени радикализма в области поли­тики эти теории в основном опираются на сомнительные, с точки зре­ния Хайека, методологические принципы, что и предопределило в конечном счете ошибки политики трансформации.

С некоторой осторожностью можно, однако, сказать, что по мере осознания экономистами неадекватности применяемого теоретиче­ского инструментария специфике проблем переходного периода воз­растает интерес к некоторым аспектам концепции Хайека, втом числе к его идее об эволюционном характере социальных институтов, ог­раниченных возможностях экономической науки, неадекватности равновесного подхода задаче анализа изменяющейся экономики, со­мнительной ценности макроэкономической теории как основы эко­номической политики и т.д. Отчасти традиция австрийской школы и Хайека нашла свое проявление в идеях представителей эволюцион­ной экономики и нового институционализма.

Научная деятельность Хайека продолжалась семь десятилетий затрагивала широкий спектр социальных и гуманитарных дисциплин,! включая философию (в том числе эпистемологию и социальную фи­лософию), экономику, политологию, право. Ниже мы сосредоточимся! на экономической составляющей его системы взглядов, вместе с тем| коснемся философского и методологического аспектов в той мере, какой это необходимо для понимания его экономической концепции!

2. Основные положения философии

и методологии Ф. Хайека и их значение для экономической теории

Основным гносеологическим тезисом философии Хайека явля-| ется тезис о принципиальной ограниченности человеческого знания! и о том, что это знание не существует в концентрированной форме а\

60В

ниде законченного набора сведений, воплощенных в формулах или цифрах, а «рассеяно» среди людей, каждый из которых обладает час­тицей этого знания, значительная часть этого знания имеет нефор­мальный, интуитивный характер.

Этот тезис отражает не просто эмпирическую проблему, решения которой можно было бы ожидать по мере совершенствования науч­ных технологий, а непреложный факт реальной жизни.

Как следствие этого тезиса — признание невозможности вырабо­тать объективную и всеобъемлющую картину мира и экономики; убежденность в том, что любая конкретная информация о системе, и том числе экономической, хуже и беднее той, которая в ней цирку-л ирует.

Накопленное в обществе знание воплощено в привычках и навы-I кпх людей, традициях и нормах, передается в процессе воспитания и воспринимается часто без осознания реального значения тех или иных норм. Но от этого они не становятся менее значимыми для сущест­вования общества.

Совокупность норм и институтов формирует социальный лоря-|док, который поддерживается и формируется через целенаправлен-ые действия людей, но сам по себе он не является порождением со­знательной воли и не поддается целенаправленному регулированию. Этот порядок возник эволюционным путем, его существование не подчинено какой-либо цели, но он исключительно важен для дости­жения множества различных целей, которыми руководствуются люди и которые в совокупности никому не известны. Речь идет о так назы-ипемом «расширенном, или спонтанном, порядке», исследование ко­торого и представляет, согласно Хайеку, предмет общественной на­уки в целом.

Эти положения, которые отстаивал Хайек, имели основание в идеях старой австрийской школы. Еще К. Менгер в работе «Исследо-п.шия о методах социальных наук и политической экономии в осо­бенности» (1871) писал, что многочисленные институты «представ­ляю г не продукт положительного законодательства или сознательной Поли общества, направленной на установление их, а суть неосознан­ные результаты исторического развития»⁴. Таким образом, речь идет об органической природе социальных институтов.

Важной составляющей органического, или спонтанного, социаль­ного порядка является рынок и институты, на которых он непосред­ственно базируется, прежде всего институт частной собственности.

М енгер К. Исследования о методе социальных наук и политической жономии и особенности. СПб., 1894. С. 188—189.

607

Как и социальный порядок вообще, рынок сформировался естест­венным путем без какой-либо направляющей силы, но от его суще­ствования зависит благополучие всего общества и в том числе гаран­тии важнейшей социальной ценности - свободы личности, понима емой с либеральных позиций. Как отмечал один из известных иссле дователей современной австрийской школы, «рыночный порядок -нечто совершенно отличное от средства, специально созданного, что бы служить определенным целям. Рыночный порядок просто соеди няет конкурирующие цели, служит им всем, но не гарантирует того, какие из этих целей будут достигнуты в первую очередь, т.е. в рамках рыночной системы отсутствует какая-либо единая шкала ценностей Так как рынок не преследует какие-либо определенные цели, мы не можем критиковать его зато, что некоторые цели не достигнуты. Зна­чение рынка в том, чтобы увеличить наши возможности в достиже­нии наших собственных целей»⁵.

Исследование рынка как системы добровольного обмена, или каталаксии, Хайек объявил целью экономической науки. Более того, именно существование этого порядка, по мнению ученого, и делает возможным научный анализ.

Философский базис австрийской школы неразрывно связан с ее методологическими принципами: субъективизмом, априоризмом и методологическим индивидуализмом.

Поскольку задачи экономической науки представители австрий­ской школы видят в объяснении спонтанного хозяйственного поряд­ка, экономическая наука предстает как наука теоретическая, признан­ная установить качественные закономерности между простейшими элементами реальных явлений хозяйственной жизни человека.

Несколько упрощая, субъективизм как принцип анализа хозяй­ственных явлений можно свести к следующим положениям:

экономические субъекты действуют на основе собственных (не­совершенных и ограниченных) представлений о текущей ситуации it возможностях, которые передними открываются;

они ориентированы на будущее, которое никому достоверно не и , вестно, так же каки последствия действий, предггринимаемыхлюдьмп

оценки и представления людей различны в силу различия пред почтении, знаний и информации, которой они располагают; пред ставления и оценки могут быть ошибочными в силу неверной оцек ки ситуации на основе ошибочных теоретических знаний, недосто верности или неполноты информации и т.д.;

⁵ Butler E. Hayek, His Contribution to the Political and Economic Thought Ы Our Time. L., 1983. P. 44.

G08

люди реагируют на собственные просчеты, изменяя свое поведе­ние, при этом реакция людей определяется не только и не столько фактами, сколько их представлениями и убежденностью относитель­но того, что они считают правильным.

И представители старой австрийской школы, и еще в большей степени «новые австрийцы* не отрицают существования объективно измеряемых фактов в естественных науках. Что касается обществен­ных наук, то здесь ситуация иная. Общественные науки имеют дело не с отношениями между вещами, а с отношениями между людьми. «Главнымобъектомчеловеческихдействийявляются необъективные факты, как они понимаются и естественных науках, а представления о них»⁶. Отсюда следует, например, отрицание объективной природы стоимости.

Априоризм предполагает, что наука, изучающая социальные яв-I лсния, основывается на некоторых аксиомах относительно поведе­ния индивидов, и эти аксиомы получены интуитивно, на основе ин-¹ троспекции. Законы, выведенные на базе этих аксиом, также явля­ются априорными.

Опираясь на принцип априоризма, Мизес выдвинул идею прак-ссологической науки, представляющей собой логику соотнесения целей и средств на основе принципа максимума рациональности. Как чисто логическая конструкция, она имеет дело только с аналитичес­кими суждениями, которые, как подчеркивал Мизес, не могут быть подвергнуты эмпирической оценке. Тем не менее он утверждал, что праксеология и без добавления эмпирических гипотез способна дать адекватное знание реальности, поскольку она исходит из умозаклю­чений, которые он назвал «сущностью действий»⁷.

Сегодня праксеология как общий исследовательский подход ав­стрийской школы выдерживается не столь последовательно, как это предлагал Мизес. Предпринимаются попытки ограничить круг ап­риорных гипотез, некоторые из интроспективных представлений о поведении человека подвергнуть эмпирической проверке. Так, И.Кирцнер предлагает к априорным утверждениям относить только гипотезу рациональности, все же остальные считать эмпирически­ми⁸. Еще дальше в ревизии методологических принципов Мизеса пошли О'Дрисколл и Риццо, которые пытались даже предложить

^{( l} Shand A. The Capitalist Alternative: An Introduction to Neo-Austrian Economics. Brighton, 1984. P. 3.

⁷ Caldwell B.J., Bochm S.(ed.) Austrian Economics: Tension and New Directions. Boston etc., 1992. P. 221.

^s Kirzner I.M. On the Method of Austrian Economics// The Foundations of ^ч Modern Austrian Economics. Kansas City, 1976.

'() Истории экономических учений -609