Николина Филологический анализ текста. Международная академия наук педагогического образования высшее образование
 Скачать 2.42 Mb.
|
|
[191] сожрали за один день Какими силами это чудо Силами камня-тьмы. Я это видку, знаю. Синей Кастели нет черная ночь-пустыня... Ключевое слово, как мы видим, — это лексическая единица, разные значения которой одновременно реализуются в тексте, при этом в нем обязательно актуализируются и ее деривационные и ассоциативные связи. Особое место в семантической структуре текста занимает ключевое слово солнце, вынесенное в позицию заглавия и включенное в оксюморонное сочетание со словом мертвых. Оно прежде всего выступает в своем прямом значении, однако для организации текста более важны приращения смысла, его семантические преобразования. Солнце в эпопее Шмелева олицетворяется: в метафорах, включающих это ключевое слово, регулярно используются антропоморфные характеристики (солнце обманывает, смеется, помнит и др. Солнце, с одной стороны, источник света, тепла и соответственно жизни, с другой стороны, оно, как и камень, бесстрастно взирает на муки людей (отметим параллель смех солнца — улыбка камня. Движение солнца определяет в эпопее отсчет времени, см. образ солнце-часы. Течение времени воспринимается персонажами Солнца мертвых через смену дня и ночи, через закаты и восходы. Возвращение древнего Хаоса связано с установлением в мире циклического времени, воплощением которого и является солнце. Солнце изображается в эпопее и как божественное око, взирающее на мир, это символ божественного света, с ним связываются представления о высших ценностях, утраченных в пещерной жизни Не могу еще превратиться в камень С детства еще привык отыскивать Солнце Правды выделено И.С.Шмелевым. — Н.Н.). Где Ты, Неведомое Какое Лицо Твое глава Волчье логово. В распадающемся мире, где горы и море только экран ада, солнце остается единственным средоточием памяти обо всем бывшем на земле Приглядывается солнце, помнит Баба-яга в ступе своей несется, пестом погоняет, помелом след заметает. Солнце все сказки помнит. Вбирает в себя. Время' придет — прочтется глава Про Бабу-ягу»). С образом солнца связан, как мы видим, план будущего. Ключевое слово солнце, служащее символом света, в эпопее Шмелева приобретает, однако, и противоположные смыслы солнце может утрачивать свой традиционный атрибут — золото — Щ характеризоваться метафорами олово, жесть. Источник тепла в мире смерти оказывается холодными пустым, ср.: Ну, покажи свои глазки. Солнце Ив них солнце. только совсем другое — холодное и пустое. Это солнце смерти. Как оловянная пленка — твои глаза, и солнце в них оловянное, пустое солнце глава Что убивать ходят И вот выглянет на миг солнце и выплеснет бледной жестью. воистину — солнце мертвых Самые дали плачут глава Хлеб с кровью. Образ погасающего солнца, солнца уходящего, идущего к закату, в последних главах повествования связан с темой смерти, овладевшей одичавшим миром. Итак, образ солнца в эпопее Шмелева, как и образ камня, амбивалентен. Противопоставление смыслов, им выражаемых, разграничивает два ключевых словосочетания, употребляемых в тексте солнце смерти и солнце мертвых заглавие произведения. Солнце смерти — солнце холодное, пустое, оловянное, солнце, смеющееся над страданиями людей и предвещающее новые смерти с началом дня, наконец, это солнце, которое погасает, покидая вернувшуюся в Хаос землю Солнце мертвых — божественное око, источник света и жизни, сохраняющий память об ушедших. Неслучайно в последней главе произведения повествователь обращается к Символу веры Весна. Золотыми ключами, дождями теплыми, в грозах, не отомкнет ли она земные недра, не воскресит ли Мертвых Чаю Воскресения мертвых Я верю в чудо Великое Воскресение — да будет глава Конец концов. Как заметил философ И. Ильин, заглавие "Солнце мертвых" — с виду бытовое, крымское, историческое — таит в себе религиозную глубину ибо указует на Господа, живого в небесах, посылающего людям и жизнь, и смерть, — и на людей, утративших его и омертвевших во всем мире» 1 Итак, ключевые слова, как мы видим, выражают в тексте не только содержательную, но и содержательно-концептуальную и содержательно-подтекстовую информацию. Они отражают индивидуально-авторское видение описываемых реалий и явлений и выделяют «субстанционные» категории. В тексте Солнца мертвых ключевые слова образуют ряд связанных отношениями обусловленности опорных знаков аксиологического (оценочного) характера, преобразующих бытовой план повествования и служащих ключом к метафорическому плану произведения изображаемый Шмелевым мир — мир смерти и жесточайшего насилия, приближающийся в результате к древней пещерной жизни, распадающийся и обращающийся в пустоту и камень, при этом признаки умирания, пустоты и каменности распространяются и надуши людей, отпавших от Бога. Неминуемость же Божьего суда связана в тексте с ключевым образом — символом Солнца. Для ключевых слов художественного текста часто характерна культурная значимость эти единицы связаны с традиционными символами, отсылают к мифологическим, библейским образам, [193] вызывают у читателя историко- культурные ассоциации, создают в произведении широкое межтекстовое пространство. Эта особенность ключевых слов ярко проявляется в Солнце мертвых, где они в символическом употреблении связаны с мифологемами или актуализируют соотнесенность с библейскими образами. Так, использование в тексте ключевого слова солнце опирается на его символические значения в Священном 1 Ильин ИО тьме и просветлении Книга художественной критики. Бунин. Ремизов. Шмелев. – МС См Гальперин И. Р. Текст как объект лингвистического исследования. — М, 1981. [193] Писании, в котором делающий все ясными открытым свет солнца служит символом возмездия и праведного наказания, истинное же солнце, истинный свет, коего видимое нами солнце служит только слабым отблеском, есть Вечное Слово, Господь, Христос. Он есть Солнце Правды Мал. IV, 2), истинный свет (Иоанн, I, 9)» 1 . Захождение солнца символизирует гнев божий и наказание за грехи, страдага и бедствия. Праведники, возрожденные словом Божиим, некогда воссияют, как солнце. Все отмеченные смыслы, связанные с символическим употреблением слова солнце в Священном Писании, значимы для текста Солнца мертвых и актуализируются в нем. Связь с библейскими образами важна и для характеристики образа автора солнце в Священном Писании — устойчивый атрибут носителя Слова Божьего. Повествователь, страстно обличающий власть железа, насилие и омертвление души, тем самым сближается с библейским пророком (см. обращения-предсказания, обращения-инвективы, пронизывающие текст. Употребление же ключевого слова камень отражает взаимодействие библейской и славянской мифологической символики. В Священном Писании камень (бессловесный камень) — аллегория ожесточения сердца, а груды камней — символ наказания за грехи. В славянской мифологии камень, один из первоэлементов мира, символ мертвой природы, а возникновение крупных камней, каменных глыб также часто объясняется окаменением людей, наказанных за грехи. Мотив окаменения, как уже отмечалось, варьируется в тексте эпопеи Шмелева: в камень обращаются души людей, камень вытесняет живое пространство. Ключевые слова могут отсылать и к текстам литературных произведений. Так, возможно, что образ солнца у Шмелева соотносится с мотивами и образами прозы Достоевского, который оказал огромное влияние на писателя. Образ солнца, связанный в произведениях Ф.М.Достоевского с мотивом причастности к мирозданию, одновременно взаимодействует с мотивом смерти. В повести Кроткая, например, солнце, которое живит вселенную, бесстрастно освещает трагедию героя и воспринимается им как мертвец — образ солнца раздвигает рамки повествования до [194] вселенских масштабов Говорят, солнце живит вселенную. Взойдет солнце и — посмотрите на него, разве оно не мертвец?.. 3 «Рефлексы» этого контекста заметны в эпопее Шмелева. Ключевые слова, таким образом, включают Солнце мертвых в диалог с другими произведениями, актуализируют аллюзии и реминисценции. Ключевые слова в тексте Солнца мертвых выделены повторами разных типов лексическими, синонимическими, морфемными, синтаксическими. В раде глав интенсивность повторов столь высока, что на их основе возникают частные лейтмотивы отдельных композиционных частей произведения (см, например, главы Пустыня, Что убивать ходят. Ключевые слова в эпопее Шмелева в ряде случаев выделяются автором и графически. Они последовательно занимают сильные позиции текста (заглавие произведения, названия отдельных глав, их начало или конец. Разные способы выделения ключевых слов в тексте в их взаимодействии концентрируют внимание читателя на его сквозных образах и знаках, важных для понимания эпопеи. Вопросы и задания 1. Прочитайте рассказ И.А.Бунина Часовня, входящий в сборник Темные аллеи. 2. Определите основные оппозиции речевых средств, организующие текст. Какие смыслы в его семантической структуре противопоставлены 3. Интерпретация текста — это некоторая гипотеза, которую мы проверяем на способность объяснить максимум элементов текста, — заметил известный французский 1 Библейская энциклопедия. — М, 1991. — Т. 2. — С. 170. 2 Клейман Р.Я. Вселенная и человек в художественном мире Достоевского , Достоевский Материалы и исследования. — Л, 1978. — С. 27. [194] 3 Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч Вт М, 1982. — Т. 24. — С. 35. 4 Компаньон А. Демон теории. — МС филолог А. Компаньон. Выделите ключевые слова рассказа Часовня, покажите их связь. Аргументируйте свой выбор. 4. Проанализируйте семантику ключевых слов. Покажите их многозначность. Определите, какие символические смыслы они выражают. 5. Проанализируйте соотнесенность ключевых слов рассказа Часовня с сильными позициями текста (заглавие, начало рассказа, его конец. Какими способами выделяются ключевые слова в тексте рассказа 6. Связаны лис вашей точки зрения, ключевые слова рассказа Часовня со словами, вынесенными в заглавие цикла — Темные аллеи Имя собственное в художественном тексте В исследованиях, посвященных художественной речи, постоянно отмечаются огромные экспрессивные возможности и конструктивная роль имен собственных в тексте. Антропонимы и топонимы участвуют в создании образов героев литературного произведения, развертывании его основных теми мотивов, формировании художественного времени и пространства, передают не [195] только содержательно- фактическую, но и подтекстовую информацию, способствуют раскрытию идейно- эстетического содержания текста, часто выявляя его скрытые смыслы. Входя в художественный текст семантически недостаточным имя собственное выходит из него семантически обогащенными выступает в качестве сигнала, возбуждающего обширный комплекс определенных ассоциативных значений. Во- первых, имя собственное указывает на социальный статус персонажа, его национальную принадлежность и, кроме того, обладает определенным историко- культурным ореолом во-вторых, в выборе того или иного имени персонажа, в учете его этимологии всегда проявляется авторская модальность (ср., например, имена героинь романа И.А. Гончарова Обрыв — Вера и Марфинька); в-третьих, имена персонажей могут предопределять формы их поведения в тексте так, имя Масловой в романе Л.Н. Толстого Воскресение — Катюша → Катерина (вечно чистая) — предсказывает возрождение души героини в-четвертых, характер употребления антропонима в тексте отражает определенную точку зрения (повествователя или другого персонажа) и служит ее сигналом, а смена имени героя обычно связана с развитием сюжета в тексте, наконец, могут актуализироваться символические смыслы антропонима и отдельных компонентов имени или фамилии (так, в контексте целого оказывается значимым первый компонент фамилии Карамазовы кара — 'черный в романе Ф.М. Достоевского он ассоциативно указывает на темные страсти в душах героев. Имена собственные в их взаимодействии образуют ономастическое пространство текста, анализ которого позволяет выявить связи и отношения, существующие между разными персонажами произведения в их динамике, раскрыть особенности его художественного мира. Так, имена героев драмы МЮ. Лермонтова Маскарад оказываются антропонимическими масками, которые характеризуются общими признаками масок романтического гротеска. Это. обманные маски-личины» 2 В ономастическом (антропонимическом) пространстве текста имена персонажей сближаются или, напротив, вступают в оппозиции. Например, в уже упоминавшейся драме Маскарад имена князя Звездича и баронессы Штраль обнаруживают сходство внутренней формы (звезда — Strahl — 'лучи сближаются на основе общего семантического компонента свет, кроме того, они противопоставляются другим именам как чужие сточки зрения языка» 3 Имя собственное в структуре текста, с одной стороны, устойчиво, с другой, — повторяясь, семантически преобразуется, обогащаясь на всем пространстве 1 Кухаренко В.А. Интерпретация текста. — МС Пеньковский А.Б. Нина. Культурный миф золотого века русской литературы в лингвистическом освещении. — МС Там же. — С. 42. [196] текста приращениями смысла. Семантически осложненное имя собственное участвует в создании не только связности, но и смысловой многомерности художественного текста. Оно служит одним из важнейших средств воплощения авторского замысла и концентрирует в себе значительный объем информации. Каждое имя, названное в произведении, есть уже обозначение, играющее всеми красками, на которые только оно способно. Имя персонажа выступает как одна из ключевых единиц художественного текста, как важнейший знак, который, наряду с заглавием, актуализируется по мере прочтения произведения. Это особенно ярко проявляется в тех случаях, когда оно занимает позицию заглавия и тем самым привлекает внимание читателя к называемому им персонажу, особо выделяет его в художественном мире произведения (Евгений Онегин», «Неточка Незванова», Анна Каренина», «Рудин», Иванов и др. Филологический анализ художественного текста, в котором, как правило, не бывает «неговорящих», незначащих имен (Ю. Тынянов), требует особого внимания к антропонимическому пространству текста, прежде всего к именам главных героев в их соотношении или противопоставлении. Для понимания текста важно учитывать этимологию имени собственного, его форму, соотнесенность с другими именами, аллюзийность (вспомним, например, рассказ И.С. Тургенева Степной король Лир или рассказ И.А. Бунина «Антигона»), место имени в номинационном ряду персонажа как системе всех его номинаций, наконец, связь его с образными характеристиками героя, а также со сквозными образами текста в целом. Рассмотрение имен собственных в тексте служит часто ключом к его интерпретации или позволяет глубже понять систему его образов, особенности композиции. Обратимся к роману И.А. Гончарова Обломов. Роман И.А.Гончарова Обломов система имен собственных И.А. Гончаров принадлежит к тем писателям, для которых принципиально важен выбор имени героя, служащего одним из ключевых слов текста и выражающего обычно символические смыслы. В прозе Гончарова имена собственные последовательно выступают как важное характерологическое средство, включаются в систему сопоставлений и противопоставлений, организующих художественный текст на разных его уровнях, служат ключом к подтексту произведения, выделяют его мифологический, фольклорный и др. планы. Эти особенности стиля писателя ярко проявились в романе Обломов. [197] В тексте романа противопоставляются две группы имен собственных 1) широко распространенные имена и фамилии со стертой внутренней формой, представляющие собой, по определению самого автора, только глухое отзвучие», ср.: Его многие называли Иваном Иванычем, другие — Иваном Васильевичем, третьи — Иваном Михайловичем. Фамилию его называли тоже различно одни говорили, что он Иванов, другие звали Васильевым или Андреевым, третьи думали, что он Алексеев. Весь этот Алексеев, Васильев, Андреев или как хотите есть какой-то неполный, безличный намек на людскую массу, глухое отзвучие, неясный ее отблески) значащие имена и фамилии, мотивированность которых обнажается в тексте так, фамилия Махов соотносится с фразеологизмом махнуть на все рукой и сближается с глаголом подмахнуть фамилия Затертый мотивируется глаголом затереть в значении замять дело, а фамилия Вытягушин — глаголом вытягивать в значении обирать. Говорящие фамилии чиновников, таким образом, непосредственно характеризуют их деятельность. В эту же группу входит фамилия Тарантьев, которая мотивируется диалектным глаголом «тарантить» (говорить бойко, резво, скоро, торопливо, 1 Тынянов ЮН. Архаисты и новаторы. — Л, 1929. — С. 17. [197] 2 Гончаров И.А. Собр. соч Вт М, 1953. — Т. 4. — С. 32—33. Все цитаты в дальнейшем приводятся поэтому изданию. тараторить ср. обл. таранта — бойкий и резкий говорун. Такая интерпретация фамилии бойкого и хитрого, по оценке Гончарова, героя поддерживается прямой авторской характеристикой Движения его были смелы и размашисты говорил он громко, бойко и всегда сердито если слушать в некотором отдалении, точно будто три пустые телеги едут помосту. Имя же Тарантьева — Михей — обнаруживает несомненные интертекстуальные связи и отсылает к образу Собакевича, а также к фольклорным персонажам (прежде всего к образу медведя) — неслучайно в описании этого персонажа упоминается сказка. Промежуточную группу между значащими и незначащими именами собственными составляют в тексте имена и фамилии со стертой внутренней формой, вызывающие, однако, определенные устойчивые ассоциации у читателей романа фамилия Мухояров, например, сближается со словом «мухрыга» (плут, 'продувной обманщик фамилия всеядного журналиста, всегда стремящегося делать шум, Пенкина, во-первых, ассоциируется с выражением снимать пенки, во-вторых, с фразеологизмом с пеной у рта и актуализирует образ пены с присущими ему признаками поверхностности и пустого брожения. [198] Имена персонажей романа сочетаются в тексте с именами литературных и мифологических героев Ахилл, Илья Муромец, Корделия, Галатея, Калеб и др. Эти точечные цитаты определяют многомерность образов и ситуаций романа и отражают иерархичность его структуры, включают его в диалог с другими произведениями мировой литературы. В романе Обломов антропонимы объединяются в систему периферию ее составляют значащие имена, которые носят, как правило, второстепенные персонажи, в центре ее, в ядре — имена главных героев, для которых характерна множественность смыслов. Эти антропонимы образуют пересекающиеся ряды противопоставлений. Их значение определяется с учетом повторов и оппозиций в структуре текста. Фамилия главного героя романа, вынесенная в сильную позицию текста — заглавие, неоднократно привлекала внимание исследователей. При этом высказывались разные точки зрения. В. Мельник, например, связал фамилию героя со стихотворением Е. Баратынского Предрассудок он обломок давней правды, отметив соотносительность слов Обломов — обломок. Сточки зрения другого исследователя, П. Тиргена, параллель человек — обломок служит для характеристики героя как неполного, «недовоплощенного» человека, сигнализирует о доминанте фрагментарности и отсутствии цельности. Т.И. Орнатская связывает слова Обломов, Обломовка с народнопоэтической метафорой «сон-обломон». Эта метафора носит амбивалентный характер с одной стороны, с образом сна ассоциируется зачарованный мир русских сказок с присущей ему поэзией, с другой стороны, это «обломный сон, гибельный для героя, придавивший его могильным камнем. С нашей точки зрения, для интерпретации фамилии Обломов необходимо учитывать, во-первых, всевозможные производящие слова этого имени собственного, которое в художественном тексте приобретает мотивированность, во-вторых, всю систему контекстов, содержащих образную характеристику героя, в-третьих, интертекстуальные (межтекстовые) связи произведения. 1 Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. — М, 1980. — Т. 4. — С. 390. 2 Второй же компонент этой фамилии яр- – основа прилагательного ярый (злой, 'жестокий. |