Михаил Эпштейн философия возможногомодальности в мышлении и культуре
 Скачать 1.85 Mb.
|
|
положительно, так и отрицательно (с частицей "не"). 222 Иными словами, модальность - это совокупность отношений и действий, описание которых необходимо включает предикат "мочь". Именно понятие "мочь", как выяснится из дальнейшего анализа, является общим элементом таких основополагающих модальных категорий, как возможное, необходимое и случайное (бытийные, или "онтические" модальности); предположение, уверенность и сомнение (познавательные, или "эпистемические" модальности). Вместе с тем выделение предиката "мочь" позволяет провести дальнейший модальный анализ и систематизацию таких понятий, как "способность" и "потребность", "разрешение" и "запрет", "принуждение" и "попущение", "воление" и "желание", "власть" и "любовь", "чудесное" и "должное", которые редко или вообще никогда не рассматриваются с модальной точки зрения. Предикат "мочь" является центральным в определении модальной специфики суждений и всего круга модальностей - как онтических и эпистемических, включающих предикаты "быть" и "знать", так и чисто потенционных, основанных лишь на предикате "мочь". Этим категория модальности выводится вообще за пределы онтологии и эпистемологии и требует построения особой философской дисциплины, о чем будет сказано в заключительном разделе "Потенциология". [1] "That qualification of logical propositions according to which they are distinguished as asserting or denying the possibility, impossibility, contingency or necessity of their content". Webster's Third New International Dictionary of the English Language Unabridged. Chicago et al.: Encyclopedia Britannica, Inc., 1986, vol. 2, p. 1451. [2] Философская энциклопедия в 5 тт. М., "Советская энциклопедия", т.3, 1964, с. 478. [3] Философский энциклопедический словарь. М., "Советская энциклопедия", 1989, с. 373. [4] Краткая философская энциклопедия. М., "Прогресс", 1994, с. 273. [5] "The manner in which a proposition (or statement) describes or applies to its subject matter. Derivatively 'modality' refers to characteristics of entities or states of affairs described by modal propositions". The Cambridge Dictionary of Philosophy, general editor Robert Audi, 2-nd edition. Cambridge University Press, 1999, p. 574. [6] "The modal value of a statement is the way, or "mode", in which it is true or false...". The Oxford Companion to Philosophy, ed. by Ted Honderich. Oxford, New York: Oxford University Press, 1995, p. 581. [7] "In logic, the alternatives for classifying propositions with respect to their relations to existence. The three widely recognized modes are those of possibility, actuality, and necessity". William L. Reese. Dictionary of Philosophy and Religion. Eastern and Western Thought. New Jersy, London: Humanities Press, 1999, p. 486. [8] "The way in which a sentence may characterize another related sentence or proposition as true, that is, the mode in which it is true. For instance, a logical modality may be attributed to a proposition p, by saying that it is logically necessary, or contingent, or logically impossible that p". A Dictionary of Philosophy, ed. Antony Flew. New York: St. Martin Press, 1979, p. 235. 223 [9] "Modalities are classified as follows: Asseroric propositions are expressions of mere fact. Alethic modalities include necessity and possibility..." The Cambridge Dictionary of Philosophy, ed. cit., p. 574. [10] В ряде авторитетных изданий вообще отсутствуют статьи о модальностях. Tак, в новейшей и крупнейшей философской энциклопедии англоязычного мира Routledge Encyclopedia of Philosophy (10 volumes, general editor Edward Craig. London, New York: Routledge, 1998), есть только статьи о модальной логике и ее философских вопросах, причем предмет этой дисциплины определяется экстенсионально, "списочно": "Модальная логика, в узком смысле, есть изучение принципов мышления, связанных с необходимостью и возможностью. В более широком смысле, она охватывает ряд структурно сходных систем выведения" (следует указание на деонтическую и эпистемическую логику) (v. 6, p. 417). Списочный подход к определению модальностей через их перечисление характерен и для философских энциклопедий других стран. Французский "Словарь философских понятий": "В узком смысле, о модальности говорят, когда содержание суждения не просто утверждается, но модифицируется (т.е. усиливается или ослабляется) идеей необходимости, невозможности, возможности или случайности" (к модальности же в широком смысле словарь относит всякое суждение, которое включает наречие, т.е. характеристику действия, типа "хорошо" или "быстро"). Les notions philosophiques. Dictionnaire, tome 2, dir. Sylvain Auroux, Paris: Presses universitaires de France, 1990, p. 1645. --------------------------------------------------------------------------------------------------------- 2. БЫТИЙНЫЕ (ОНТИЧЕСКИЕ) МОДАЛЬНОСТИ а. "Быть" и "мочь" в онтологической и модальной перспективах По степени своего значения и влияния в истории мысли понятие "мочь" и отдаленно не может сравниться с понятием "быть". Начиная с античности, философия была "одержима" понятиями "бытия" и "небытия", вокруг которых вращались основные системы мысли, тогда как "мочь" как целостная категория, из которой далее исходят понятия "возможности" и "могущества", оказалась на периферии мышления. Очевидно, по этой причине категория "модальности" оказалась формализованной и отнесенной преимущественно в сферу логики и грамматики: она не соединялась с содержательной и собственно философской категорией "мочь", которая по своей метафизической и теологической глубине может быть сопоставлена только с категорией "быть". Положение модальности в философских исследованиях можно без большого преувеличения сравнить с тем гипотетическим случаем, если бы бытие изучалось только как глагол-связка "быть" в грамматике и в логике ("А есть А, А не есть не-А") - и не было бы тех глубинных концепций бытия, "сущего как сущего", которые составляют основу "вечной традиции" западного мышления от Парменида до Хайдеггера. Между тем "бытие", самая широкая из всех философских категорий, составляет лишь одну из модальностей, "действительное", наряду с возможным и невозможным, необходимым и случайным. Вот почему содержательная постановка модальных проблем предполагает выход за рамки онтологии, которая сосредоточена на категориях сущности и существования. Различие между "быть" и "мочь" глубже, чем между "сущностью" и 224 "существованием", поскольку обе последние категории сугубо онтологичны и представляют собой раздвоение одного свойства "быть" на бытие качества, универсалии - и бытие единичности, индивида. Сущность, по крайней мере в ее традиционном истолковании, как "эссенция", отвечает на вопрос "что есть этот предмет?" и предполагает даже более устойчивый, вечностный способ существования, чем существование индивида в смысле "экзистенции". Философия модальности выходит за пределы как эссенциализма, полагающего бытие самостоятельных сущностей, так и экзистенциализма, полагающего в основу всего сущность самого бытия, чистое существование или его отрицание "ничто". Истинно иное по отношению к "быть" - это вовсе не его отрицание ("не быть", "ничто"), но "мочь", как особый модус или состояние, не переводимое на языкбытия. Про "могущее" или "возможное" нельзя сказать ни что оно есть, ни что оно не есть. Если философия существования (экзистенциализм) на протяжении 19-го - 20-го веков нашла себя в столь резкой и плодотворной оппозиции к философии сущности (эссенциализму), то можно ожидать, что 21-ый век, в поисках альтернативных путей для философии, найдет для нее основание в категории "мочь" и станет веком поссибилизма. б. Бытие и небытие Бытийная (онтическая) модальность включает в себя оба основных предиката, "мочь" и "быть", и обозначает разные степени и способы можествования по отношению к бытию, разные степени интенсивности - мощи и немощи бытия и небытия. (Слово "можествование" мы в дальнейшем будем употреблять как субстантивацию глагола "мочь" - существительное, терминологически соотносимое с "бытием" и "знанием"). Для построения системы модальностей важно установить понятие модальной ступени, которая объединит в себе две модальности, различаемые только частицей "не". Постановка предиката в положительной или отрицательной форме не меняет способа предикации. Например, суждения типа "носороги существуют в наблюдаемом мире" и "единороги не существуют в наблюдаемом мире" стоят на одной, "изъявительной" ступени модальной лестницы. Мы начнем построение с той ступени, на которой выделяются модальности "быть" и "не быть", или "бытие"и "ничто". Это единственная ступень, которая не включает предиката "мочь", поэтому мы назовем ее "предмодальной", а по силе интенсивности средней, поскольку все другие бытийные модальности будут выражать более или менее сильную степень бытия или небытия. Модальный характер категориям "бытия" и "небытия" придается именно значимым отсутствием в них признака "мочь" (точно так же в грамматике языка нулевое окончание все-таки входит в парадигму склоняемых или спрягаемых форм слова). Модальность в собственным смысле - это разные модусы и градации "мочь" в его соотношением с бытием (а также знанием и прочими, более конкретными действиями и состояниями). Если бы не существовало других модальностей, с признаком "мочь", то и категории "бытия" и "небытия" рассматривались бы как чисто экзистенциальные, а не модальные. в. Возможное и случайное Следующая модальная ступень вводит предикат "мочь" и присоединяет его, соответственно, к предикатам "быть" и "не быть". Здесь возникают альтернативные 225 возможности построения системы, в зависимости от того, считать ли определяющим в системе онтических модальностей предикат "быть" или "мочь". Так, "возможное" и "невозможное" можно объединить на второй ступени как то, что "может быть" и "не может быть". При этом "возможное" и "невозможное" объединяются по предикату "быть" и противопоставляются по предикату "может" - "не может". Но если считать определяющим предикат "мочь", тогда на второй ступени модальности выделяются возможное и случайное, которые объединяются предикатом "может" и различаются отрицанием "не", отнесенным к "быть". Возможное - то, чего нет, но что может быть. Случайное - то, что есть, но что может не быть. В принципе, оба решения логически обоснованны, но, поскольку антитеза "возможного" и "невозможного" лежит на поверхности и уже рассматривалась в основном тексте исследования, нам представляется более интересным соположить возможное на одной ступени со случайным, причем таким образом, что случайное будет соответствовать ряду бытия, а возможное - ряду небытия. Случайное - это бытие, которое может перейти в небытие, а возможное - это небытие, которое может перейти в бытие. Таким образом, "мочь" входит в определение как случайного, так и возможного, в отличие от простого "быть" - "не быть". Со случайного и возможного начинается история взаимоотношений между "быть" и "мочь". И одновременно начинается история "мощности" или могущества самого бытия, в его отличие от просто бытия, противостоящего небытию. Случайное и возможное - это слабые модальные категории, поскольку в них сама противоположность бытия и небытия в значительной степени нейтрализуется. Возможное - то чего нет, но что может быть; случайное - то, что есть, но чего может не быть. Через возможное и случайное обнаруживаются те свойства бытия и небытия, в которых они еще жестко не противопоставлены, содержатся друг в друге. Некоторые мыслители, отдающие приоритет действительному, такие, как Аристотель или Гегель, склонны вообще отождествлять возможное со случайным. "Итак, то, что способно быть, может и быть и не быть..., а то, что может не быть, преходяще..." (Аристотель[1]). "Оцениваемая как одна лишь возможность, действительность есть нечто случайное, и, обратно, возможное само есть только случайное". (Г.В.Ф. Гегель[2]). Но хотя онтологически случайное и возможное слабо различены, между ними такая же модальная противоположность, как между возможным и невозможным: их модальные определения различаются частицей "не". г. Невозможное и необходимое Дальнейшее движение модальных категорий прибавляет отрицание уже к самому предикату "мочь", который на ступени возможного-случайного имел положительную форму. Возможное: "может быть" - отрицанием преобразуется в невозможное: "не может быть". Случайное: "может не быть" - отрицанием преобразуется в необходимое: "не может не быть". Следовательно, между возможным и необходимым лежат два последовательных отрицания обоих предикатов: необходимое - то, что "не может не быть". Соотношение возможного и необходимого через двойное отрицание лежит восновании всей системы модальностей и потому с трудом поддается какому-то более элементарному объяснению. Если возможное - это "может быть", то отрицание первого из двух предикатов дает невозможность ("не может быть"), а отрицание второго - 226 случайность ("может не быть"). Соединение же этих двух отрицаний дает необходимость - "не может не быть". Обычно двойное отрицание рассматривается как утверждение с оттенком усиления. Как сообщает лингвистическая энциклопедия, "повторение отрицания дает положительный смысл: Не могу не признаться = "Должен признаться"".[3] Но очевидно, что исходная положительная форма данного предложения - "могу признаться". Следовательно, двойное отрицание не просто сохраняет или усиливает смысл "могу" (в этом случае получилось бы по смыслу нечто вроде "вполне могу", "очень даже могу"), а переводит в совсем другую модальность - "должен". Скорее всего, это обусловлено тем, что двойному отрицанию подвергается не один, а два разных предиката (ср. "не не могу" = "вполне могу"; "не могу не" = "должен"). При этом на стадии однократного отрицания каждого из них образуются совершенно разные модальности - невозможности ("не могу") и случайности ("могу не"), которые затем, соединяясь в двойном отрицании, и дают категорию необходимого. Необходимое тем самым постулируется как двойное отрицание возможного, как невозможность случайного. Собственно, само слово "не-обход-имый" этимологически содержит в себе двойное отрицание, одно эксплицитно, другое имплицитно: действие "обходить(ся)" относится к тому, что не обязательно, без чего можно обойтись, без чего можно прожить, что остается побочным или случайным.[4] Такова же этимология слов "necessarius", "necessary" в латинском, английском и других европейских языках. Здесь корнем выступает "cedere", что означает "уступать", "сдавать (ся)", по смыслу близкий рускому "обходить (ся)". "Necessarius" буквально значит "неуступчивый", "несдающийся", т.е. "делающий невозможным, чтобы что-то могло не произойти или чего-то могло не быть". Отсюда следует, что необходимое логически производно от возможного, как отрицание того, чтобы нечто могло не быть. Существенно, что такое двойное отрицание характерно именно и только для предикатной группы "мочь", и все примеры, приводимые на положительную сумму двух глагольных отрицаний, как правило, содержат эту модальность. Согласно академическому "Словарю русского языка", частица "не" придает высказыванию утвердительное значение в двух случаях: (1) когда ставится перед глаголами "мочь", "сметь" при наличии второго отрицания ("не могу не сказать", "не смею не впустить"); (2) когда ставится перед глаголом после слов "нельзя", "невозможно" ("нельзя не любить отечества", "с этим невозможно не спорить").[5] К этому наблюдению следует прибавить, что двойное отрицание не только свойственно лишь модальному предикату, но и служит способом переключения из одной модальности в другую. д. Сильные и слабые модальности По степени интенсивности "мочь" либо не достигает степени актуального бытия (возможное), либо превосходит эту степень (необходимое), но не равняется ей. Возможное менее бытийно, а необходимое более бытийно, чем бытие само по себе. Графически "мочь" и "быть" можно изобразить системой двух координат, которые образуют прерывность именно в точке ожидаемого пересечения. Бытие в его наличии (актуальности, действительности) не имеет выражения (или проекции) на оси можествования, как и можествование, во всех его положительных и отрицательных проявлениях ("мочь" и "не мочь"), не совпадает ни с каким моментом наличного бытия. Посыл можествования по отношению к бытию оборачивается либо "недолетом" возможного, либо "перелетом" необходимого, но никогда не попадает в цель, не имеет точного онтологического эквивалента. Соответственно можно разделить модальности 227 по степени интенсивности на "слабые" и "сильные", "гипоактуальные" и "гиперактуальные". Необходимое более интенсивно, а случайное менее интенсивно, чем наличное бытие. Случайное есть, но может не быть. Необходимое не просто есть, но не может не быть. Возможное менее интенсивно, а невозможное более интенсивно, чем просто небытие. Возможного нет, но оно может быть. Невозможного не просто нет, но оно не может быть. Можно представить необходимое и случайное как две противоположные - сильную и слабую - подкатегории существующего; а невозможное и возможное - как сильную и слабую подкатегории несуществующего. Тогда необходимое и невозможное окажутся, в свою очередь, противоположностями, причем абсолютными, поскольку в них существующее и несуществующее даны в самых своих сильных (категорических) формах, как то, что не может не существовать, и то, что не может существовать. Между собственно существующим и несуществующим - противоположность еще относительная, поскольку, как известно, их связывает категория становления. Становящееся - то, чего еще нет и что уже есть. Но между необходимым и невозможным нет связи становления. Если они и соединяются, как дальше выяснится, то лишь сверхсильными (сверхмодальными) категориями. е. Общая схема бытийных модальностей Случайное и необходимое, возможное и невозможное описываются всеми четырьмя возможными сочетаниями "быть" и "мочь" с отрицательной частицей "не": Возможное: может быть Случайное: может не быть Невозможное: не может быть Необходимое: не может не быть Таким образом, все четыре категории связаны попарно. Возможное объединяется со случайным, а невозможное с необходимым по положительному или отрицательному признаку "мочь" - и они же попарно противопоставляются по признаку "быть". Возможное объединяется с невозможным, а случайное с необходимым по положительному или отрицательному признаку "быть" - и они же попарно противопоставляются по признаку "мочь". При этом (1) возможное и невозможное и (2) случайное и необходимое образуют две разные модальные категории, внутри которых члены связаны как утверждение и отрицание. Две другие пары: (1) возможное и случайное и (2) невозможное и необходимое - образуют две разные модальные ступени, или интенсивности, слабую и сильную (по сравнению с бытием-небытием как средней ступенью). Возможное-случайное - это слабая ступень интенсивности, на которой бытие и небытие обнаруживают в себе потенцию друг друга (случайное - потенция бытия не быть, а возможное - потенция небытия быть). Невозможное и необходимое - это сильная ступень интенсивности, на которой бытие и небытие резко противостоят друг другу. Если условно обозначить цифрами эти три ступени интенсивности: слабую, среднюю и сильную - получится следующая схема (воспроизводим ее дважды, по сочетаниям предикатов и наименопваниям категорий): Предикаты: 228 1 может не быть может быть 2. быть не быть 3. не может не быть не может быть Категории: 1. случайное возможное 2. бытие ничто 3. необходимое невозможное Соответственно этим ступеням прослеживается и отношение сильнейшей оппозиции, взаимоисключения между необходимым и невозможным; средней оппозиции, взаимоперехода (становления) между существующим и несуществующим; и слабейшей оппозиции, взаимосхождения между случайным и возможным. В случайном и возможном бытие и небытие делают шаг навстречу друг другу, тогда как в необходимом и невозможном еще дальше расходятся друг от друга, становясь вдвойне бытием и вдвойне небытием. В этом смысле случайное можно назвать полубытием, а возможное - полунебытием. Тогда градация модальностей по степени интенсивности может быть представлена в следующей таблице: 1. полубытие полунебытие 2. бытие небытие 3. вдвойне бытие вдвойне небытие От первой ступени к третьей возрастает интенсивность бытия и небытия в ихотношении друг к другу - и возрастает напряженность самой оппозиции между ними. Наивысшая интенсивность - такое отношение между модальностями, когда наименее возможное является наиболее необходимым. Таково состояние чуда и веры, о которых будет сказано дальше. ж. Сверхмодальности: должное и чудесное. По сравнению с невозможным и необходимым, есть еще более высокий уровень интенсивности во взаимоотношении модальностей. Это когда "двойные", сильные модальности невозможного и необходимого сочетаютая со средними модальностями противоположного ряда, соответственно, бытия и небытия. Это "сверхмодальности", интенсивность которых достигает степени парадокса, поскольку необходимое, то, чего не может не быть, оказывается несуществующим, а невозможное, то, чего не может быть, наоборот, существующим. В первом случае перед нами сверхмодальность должного, во втором - сверхмодальность чудесного. Должное определяется как такое необходимое, которого нет вообще или нет в настоящем, хотя оно и не может не быть. Когда мы говорим: "планеты необходимо вращаются вокруг Солнца", то это чистая модальность необходимого. Мы не говорим: "планеты должны вращаться вокруг солнца" или "вода при кипении должна превращаться в пар" в смысле долженствования, поскольку необходимое в данных случах не только не может не быть, но и есть. Когда же мы говорим: "люди должны любить друг друга", то это такое необходимое, которое не составляет часть действительного и поэтому определяется как должное. Если мы считаем, что люди не могут не любить друг 229 друга потому, что они братья и у них общий Отец, или потому что они представители одного рода "разумных существ" (возможны разные обоснования), но что этого нет в действительности, мы определяем необходимость в терминах должного, т.е. того, чего нет, но что не может не быть. Точно также чудесное - это такое невозможное, которое определяется как существующее: то, чего не может быть, но что есть. Например, воскресения из мертвых или непорочного зачатия не может быть согласно законам природы, и если это невозможное все-таки происходит, это называется чудом. Между должным и чудесным есть глубокое структурное сходство в плане"сверхмодального" напряжения между "двойными" модальностями одного ряда и "средними модальностями" противоположного ряда: отношение между ними является противительным (можно вставить союз "но"). На схеме сверхмодальности могут обозначаться четвертой строкой: 4. не может не быть, но нет не может быть, но есть На сверхсильных модальностях строятся религиозные тексты, например, евангелия, где "должное" и "чудесное" постоянно дополняют друг друга. В модусе чудесного выступает действие Бога по отношению к человеку, в модусе должного - действие человека по отношению к Богу. Чудесными являются события в жизни Христа, должными - действия людей, к которым обращается Христос. Чудесное и должное устремлены навстречу друг другу, поскольку невозможное в образе Христа уже есть, а необходимого со стороны людей еще нет. Чудо произошло, а должное не исполнено. Должное и чудесное предполагают и потенцируют друг друга, как наибольшее напряжение в модальных отношениях между существующим и несуществующим. Именно эта связь невозможного с существующим и необходимого с несуществующим и образует узел религиозных отношений, связь двух миров. Невозможное - то, чего не может быть в нашем мире, потому что оно - иное; необходимое - то, без чего не может быть наш мир, потому что оно иное. Таким образом, и должное, и чудесное обозначают предельно интенсивное отношение данного мира к иному, как существование невозможного и несуществование необходимого. Модальный анализ показывает, насколько тщетны попытки очистить религиозное тексты от чудесного и оставить в них одно только должное - протестантская "демифологизация" Священного Писания в духе Льва Толстого или Рудольфа Бультманна. В том поле сверхмодального, где развертываются библейские события, должное не может быть отделено от чудесного. Должное определяется как восходящая воля человека по отношению к Богу, а чудесное - как нисходящая воля Бога по отношению к человеку (прощение, исцеление, спасение, воскресение). Нельзя вычеркнуть одно и оставить другое: этическая сторона Библии тесно связана с ее мистической стороной. Если же вычеркивать чудесное на том основании, что оно невозможно и служит лишь нравственном символом и стимулом для выполнения человеческого долга, тогда на том же основании можно вычеркивать и должное. "Необходимое, которого нет" - такое же противоречие в понятиях, как и "невозможное, которое есть". Только на уровне сверхсильных модальностей возможно понимание религиозных текстов. В целом система бытийных модальностей на всех ступенях интенсивности (слабой, средней, сильной и сверхсильной) выглядит так: 1. возможное случайное 230 2. действительное недействительное 3. необходимое невозможное 4. чудесное должное [1] Аристотель. Метафизика, 1050б, цит. изд., с. 247. [2] Г. В. Ф. Гегель. Энциклопедия философских наук, т. 1, Наука логики. М., "Мысль", 1974, $144, с. 317. [3] Е. В. Падучева. Отрицание, в кн. Русский язык. Энциклопедия, ред. Ф. П. Филин, М., "Советская энциклопедия", 1979, с. 186. [4] Заметим, что и суффикс "им" в слове "необходимый" тоже несет в себе модальное значение возможности. [5] Словарь русского языка, в 4 тт., изд. 2. М., "Русский язык", 1982, с. 419. ----------------------------------------------------------------------------------------------------- 3. ПОЗНАВАТЕЛЬНЫЕ (ЭПИСТЕМИЧЕСКИЕ) МОДАЛЬНОСТИ Если сочетания "мочь" и "быть" образуют область бытийных (онтических) модальностей, то познавательные (эпистемические) модальности образуются сочетанием предикатов "мочь" и "знать", т.е. возникают на пересечении эпистемологии и потенциологии. Мы не будем повторять здесь всех категориальных разделений предыдущей главы: эпистемическое модальное поле в основном повторяет конфигурацию онтического, только "можности" бытия здесь переходят в "можности" знания: предположение и сомнение, очевидность и неочевидность, уверенность и неуверенность. Средняя зона эпистемической модальности образуется предикатами "знать" и "не знать", которые соответствуют онтическим модальностям "быть" и "не быть". Быть Знать Не быть Не знать Эти "нулевые" категории вписаны в круг модальностей именно значимым отсутствием предиката "мочь". Далее выделяются слабые и сильные модальности знания, в соответствии с такими же степенями интенсивности у модальностей бытия. В ряду слабых модальностей возможному соответствует предположение (гипотеза), а случайному - сомнение (скепсис). Предположение - это возможность знания, переход от незнания к знанию; сомнение - возможность незнания, переход от знания к незнанию. В одном случае допускается, что я 231 могу что-то знать, в другом - что я могу чего-то не знать (по аналогии с модальностями возможного: "нет, но может быть"; и случайного: "есть, но может не быть"). Может быть Может знать Возможность Предположение Может не быть Может не знать Случайность Сомнение Две другие эпистемические модальности представляют более сильные модальные утверждения и отрицания, чем простая констатация знания или незнания. Уверенность - это такое эпистемическое состояние, когда я полагаю нечто существующим независимо от моего фактического знания: я не просто знаю, а не могу не знать. В ряду аналогий между модальностями знания и бытия, уверенность так же соответствует необходимости, как соотносятся и их антиподы, сомнение и случайность. Уверен тот, кто не может не знать; необходимо то, что не может не быть. У невозможности тоже эпистемический аналог - неизвестность, непознаваемость, непостижимость, немыслимость, непредставимость, недопустимость. Если незнание - это отсутствие знания, то непознаваемость, немыслимость и другие синонимы этого модального ряда указывают на принципиальную невозможность знания, то, что описывается философски как агностицизм. Не может быть Не может знать Невозможность Непостижимость Не может не быть Не может не знать Необходимость Уверенность Наконец, на основе соединения модальностей третьего ряда с противоположными им модальностями второго ряда возникают сверхсильные эпистемические модальности: вера и мудрость. Они соотносятся со сверxсильными онтическими модальностями чудесного и должного. Есть такая познавательная необходимость, которой не соответствует никакое актуальное знание: "не знаю, но не могу не знать". Сократовская формула "ничего-не- знания": "знаю, что ничего не знаю"; и платоновская формула "всезнания", "анамнесиса": "знаю то, чего никогда не познавал", - относятся к мудрости и дополняют друг друга. В обоих случаях перед нами - разрыв между необходимым знанием и фактическим незнанием: "знаю, что не могу ничего знать" (Сократ); "не могу не знать то, чего не знаю" (Платон).[1] И есть такая познавательная невозможность, которая тем не менее сопрягается со знанием: "не могу знать, но знаю". Я не могу знать, есть ли Бог; не могу знать, что ждет душу после смерти... Тем не менее знание этих вещей, знать которые невозможно, дается верой. "Верую, потому что абсурдно", - это высказывание Тертуллиана [2] раскрывает модальность веры как невозможного знания, знания того, во что невозможно поверить, что противоречит опыту и разуму. Если мудрость - это знание в модусе сверхсильной необходимости, то вера - в модусе сверхсильной невозможности. 232 Итак, эпистемические модальности могут быть представлены в следующей таблице, по степеням своей интенсивности: 1. Слабая Предположение Сомнение 2. Средняя Знание Незнание 3. Сильная Уверенность Непостижимость 4. Сверхсильная Вера Мудрость (не могу знать, но знаю) (не знаю, но не могу не знать) Как видим, всем онтическим модальностям находятся соответствия в конфигурации эпистемического поля. Вера соотносится в ряду онтических модальностей с чудесным, с тем, что есть, хотя его не может быть. Мудрость соотносится с должным, с тем, чего не может не быть, хотя его нет. Мудрость и вера составляют два познавательных аспекта модально сверхсильного религиозного дискурса, как чудесное и должное составляют его бытийные аспекты. Вера превозмогает непознаваемость, знает то, чего нельзя знать. Мудрость превозмогает самоуверенность знания, не знает того, что нельзя не знать, и необходимо знает то, чего не знает опытно. Вера и мудрость так же нераздельны в религиозном дискурсе, как чудесное и должное, и их основания закладываются вместе, что видно из таких библейских книг, как "Экклесиаст" и "Книга премудрости Соломоновой". Именно религиозному дискурсу присуща эта сверхсильная модальность веры и мудрости, чудесного и должного, когда невозможность сопрягается с бытием и знанием, а необходимость - с небытием и незнанием. [1] У Платона знание приобретается путем анамнесиса, т.е. воспоминания о том, что бессмертная душа уже знает, приобрела в качестве знания внеопытно, до своего рождения (диалоги "Менон", "Федон"). Так, мальчик-раб "не может не знать" того, чего он фактически "не знает": он никогда не изучал геометрии, но в ответах на вопросы Сократа обнаруживает ее знание, врожденное человеческой душе. "Так если правда обо всем сущем живет у нас в душе, а сама душа бессмертна, то не следует ли нам смело пускаться в поиски и припоминать то, чего мы сейчас не знаем, то есть не помним?" (Платон, "Менон", 86 B, в его Собр. соч в 4 тт., т. 1. М. "Мысль", 1994, с. 596). [2] "...Умер Сын Божий - это вполне достоверно, потому что нелепо. И погребенный воскрес - это верно, потому что невозможно" (Тертуллиан, "О теле Христовом", 5). Здесь отчетливо видна связь веры и чуда, о чем говорится ниже. ----------------------------------------------------------------------------------------------------- 4. ЧИСТЫЕ (ПОТЕНЦИОННЫЕ) МОДАЛЬНОСТИ 233 Наконец, третью группу составляют потенционные модальности, которые можно назвать "чистыми", поскольку они в своих определениях лишены предикатов "быть" и "знать" и построены лишь на разных соотношениях предиката "мочь" и частицы "не". Здесь онтология и эпистемология уже не привходят в определение собственно модального предиката "мочь", который тем сам выступает как основание чистой потенциологии. В отличие от "быть" и "знать", "мочь" есть такой предикат, который логически и грамматически валентен по отношению к самому себе, то есть может сочетаться с другими предикатами ("мочь делать") или сочетаться с самим собой, удваиваться ("мочь мочь"). Тем самым, в зависимости от однократного или двукратного употребления предиката "мочь", образуются два разряда потенционных модальностей (одночленные и двучленные). Существенное различие между потенционными и двумя другими группами модальностей, онтической и эпистемической, связано также с категорией залога. "Бытие" не делится на субъект и объект, по той же причине, по какой "быть" не является переходным глаголом: нельзя "быть кого-то или что-то". "Знать" - глагол переходный, и потому эпистемические модальности могут выступать в форме активного и пассивного залога: "знающий - знаемый", "испытывать сомнение - вызывать сомнение" и т.п. Но поскольку "знать" не является собственно модальным предикатом, эти различия по залогу в эпистемическом поле лишены модальной специфики. Потенционные модальности, образуемые предикатом "мочь", имеет два модально специфических залога: активный, которые характеризует субъекта модального действия (его способности и потребности), и пассивный, которая характеризует объект модального действия (разрешение, запрещение, и т.д.) а. Активный залог (способность, потребность...) Первая ступень чистого "можествования" задается однократным употреблением предиката "мочь" с частицей "не" или без нее. мочь не мочь Этот уровень обозначается как модальность способности или неспособности. В отличие от онтической модальности "может быть" - "не может быть", т. е. возможного- невозможного, модальность способности является чисто потенционной, она не относится к предикату "быть", к свойству существования или несуществования, но характеризует то, что может или не может сделать определенный субъект. Далее следует вторая ступень потенционной модальности, где сохраняется однократный предикат "мочь", но присоединяемое к нему действие выступает с отрицательной частицей "не". не мочь не мочь не При всей кажущейся сложности сочетания предиката "мочь" с двумя частицами "не", эта модальность в языке именуется просто: "потребность", "нужда". "Испытываю потребность" или "хочу" переводится на модальный язык как двойное отрицание вокруг предиката "мочь": "не могу не". "Хочу пить" - "не могу не пить". "Нуждаюсь в жилье" - 234 "не могу не иметь жилья", или, в сокращенной записи, "не могу (обойтись) без жилья". Потребность, как чистая модальность, теснее всего соотносится с необходимостью, как бытийной модальностью. Их предикатная транскрипция обнаруживает эту общность: не может не быть - необходимость не может не делать - потребность Поэтому в обыденном языке потребность может выражаться на языке необходимости: "мне необходимо спать" - "я испытываю потребность во сне" - "я не могу не спать". Что касается "мочь не", т.е. отсутствия потребности, оно соответствует случайности как бытийной модальности. "Может не быть" - "может не спать", "может не есть", "может не читать книги". Наиболее употребительный глагол для этой модальности - "обходиться без": "обходиться без сна, без еды, без книг..." ; а существительное - "неприхотливость". Интересно, что потребность относится к способности как двойное отрицание: предиката "мочь" и конкретного действия, присоединяемого к предикату: "не мочь не". Потребность - "не-способность-не": неспособность обходиться без еды, без сна и т.д. В этом смысле способности и потребности обратимы, потребность есть способность, усиленная ее двойным отрицанием. Человек, способный играть на скрипке, обычно неспособен не играть на скрипке, т.е. испытывает потребность в такой игре. Это значит, что способности и потребности часто совпадают или сближаются в своей предметно- действенной зоне: то, к чему мы способны, в том и испытываем потребность. Известный лозунг "от каждого по способностям, каждому по потребностям" отчасти потому так убедительно, если не гипнотически, действовал на массы, что содержит скрытый элемент самоповтора: способности человека возвращаются к нему, под знаком двойного отрицания, как его же потребности: он не может не делать того, что он может делать. Итак, способность и потребность - это потенционные аналоги уже знакомых нам онтических (бытийных) модальностей, соответственно возможности и необходимости, - с той разницей, что на месте онтологического предиката ("быть") в чистых модальностях выступает любой другой предикат ("делать"). может быть - возможность может делать - способность не может быть - невозможность не может делать - неспособность не может не быть - необходимость не может не делать - потребность может не быть - случайность может не делать - неприхотливость б. Пассивный залог (позволение, принуждение...) 235 Как уже говорилось, онтическая модальность, связанная с предикатом "быть", не имеет категории залога. Но предикат "делать" предполагает разделение на субъект и объект действия ("кто-то делает что-то"). В группе чистых модальностей, таким образом, происходит разделение на два залога, активный и пассивный, поскольку субъект можествования может выступать и в качестве объекта. Если в активном залоге субъект "может делать" что-либо, то в пассивном он выступает как объект модальных действий. В этом плане "может делать" (способность) переводится в модальность разрешения (позволения), если субъект такого можествования выступает как объект, тот, которому "можно делать". "Не может делать" переводится в модальность запрета; "не может не делать" - в модальность повеления; "может не делать" - в модальность попущения. Объект предиката "мочь" определяется модальными действиями разрешения, запрета, повеления или попущения. При этом модальность разрешения соответствует в сфере онтологической возможному ("может"), запрет - невозможному ("не может"), повеления - необходимости ("не может не"), а модальность попущения - случайности ("может не"). Таким образом, в потенционных (чистых) модальностях залог приобретает модальную специфику, образуя параллельные ряды категорий активного и пассивного залогов. Способность в активном залоге соответствует позволению в пассивном залоге (аналог возможного); потребность (нужда) в активном залоге соответствует повелению (принуждению) в пассивном залоге (аналог необходимого). Кстати, недаром слова "нужда" и "принуждение" образованы от одного корня: их семантика включает общий модальный элемент, выраженный морфемой "нуд- (нужд-)", откуда происходят и "нужно", и "нудить", и "нуждаться" - все три слова в значении "не мочь не", распределенном по трем модальным категориям ("необходимое = нужное", "потребность = нужда", "повеление = принуждение"). Нуждаться - испытывать необходимость в чем-то, а принуждать - предписывать необходимость другому. Далее, отсутствие способности ("я не могу") в активном залоге соответствует запрещению в пассивном ("ты не можешь" как объект модального действия). Наконец, отсутствие потребности, неприхотливость, способность обходиться без чего-то ("я могу не") в активном залоге соответствует попустительству, снисходительности, необязательности в пассивном ("ты можешь не" как объект модального действия). Четырем предикатам в пассивном модальном залоге соответствуют следующие глаголы: позволить - сделать возможным запретить - сделать невозможным заставить - сделать необходимым попустить - сделать случайным Между "позволить" и "запретить", как и между "возможным" и "невозможным" - отношение точной антонимии. У предиката "заставить" ("принудить", "повелеть") нет точного антонима, который соответствовал бы антонимическому отношению "необходимое - случайное". Есть некое общее модальное поле глаголов "пустить", "попустить", "допустить", "распустить", "отпустить", "запустить", "потворствовать", что, видимо, отвечает самому характеру случайного, слабой модальной позиции этого предиката: "может не". В отличие от "позволять", т.е. предоставлять положительную возможность делать что-то, "попустить" и другие глаголы этой группы, особенно с тем же корнем "пуст", означают возможность не делать чего-то, предоставить дело произволу, стихии, допустить уклонение или отклонение от обязательного порядка, нормы, 236 необходимости и т.д. "Запущенный сад", "произвольное допущение", "распустить ребенка", "попускать прихотям", "пустить дело на самотек" - во всем этом этом проявляются признаки той модальности, которая соответствует бытийному статусу случайного. Оппозиция между "позволить" и "попустить" является наиболее слабой в пассивном модальном залоге, как и оппозиция "возможного - случайного" в бытийной модальности. Для каждой из модальностей пассивного залога есть слово-оператор, принадлежащее к предикатной категории состояния: "можно", "нельзя", "нужно" ("обязательно"), "не нужно" ("необязательно"). Если в активном залоге субъект модального действия выступает как подлежащее: "я могу", "я не могу", "я не могу не", "я могу не", то в пассивном залоге предикат приобретает безличную форму, а субъект выступает в форме косвенного дополнения: "мне можно", "мне нельзя", "мне нужно", "мне необязательно". Существует множество других глаголов с разнообразными модальными оттенками, т.е. включающими "мочь" в свое лексическое значение: "уполномочить", "предоставить", "отказать", "вынудить", "навязать", "избежать", "уклониться" и т.д., но все они в той или иной степени синонимичны указанным основным глаголам и распределяются по четырем пассивным модальностям: позволения - запрещения - принуждения - попущения. Общее для них - то, что предикаты "мочь", "не мочь", "не мочь не" и "мочь не" выступают как характеристики не субъекта, а объекта данного модального действия. Итак, между модальностями активного и пассивного залога выстраивается такое соотношение: активный залог пассивный залог ("мочь" субъекта) ("мочь" объекта) мочь способность позволение не мочь неспособность запрещение не мочь не потребность принуждение мочь не неприхотливость попущение в. Модальности второго порядка Рассмотрев восемь категорий потенционной модальности, выраженных одночленным предикатом "мочь" (в сочетании с конкретными предикатами действия), мы переходим к группе двучленных модальных предикатов, выраженных сочетанием "мочь" и "мочь". Здесь объектом можествования выступает не категория бытия, как в онтической модальности, и не конкретное действие, как в одночленных предикатах потенционной модальности, но само можествование. Перед нами как бы чистые модальности в квадрате: способность способности - воление, и потребность потребности - желание. (1) Воление и власть Удвоение предиката "мочь" дает следующую модальную оппозицию: Мочь мочь Не мочь мочь На этом уровне определяются, в противоположность друг другу, отношения 237 господства и подчинения, власти и безвластия, или воления и безволия. Воление есть способность быть способным, "мочь мочь", как безволие - неспособность способности, "не мочь мочь". Такова потенционная модальность второго порядка, поскольку место конкретного глагола в паре с предикатом "мочь" теперь занимает этот же предикат "мочь", т.е. модальность удваивается. Если способность есть "мочь", соотнесенное с конкретным действием, то воля есть "мочь", соотнесенное с самим "мочь", т.е. воление есть способность быть способным, можествовать само можествование. Сравним, например, такие высказывания: У него есть способность к учебе. У него есть воля к учебе. Воля - это способность заставить себя быть способным: не просто способность к какому-то действию, а способность к созданию, выработке, осуществлению самой способности. "Мочь мочь" - это и есть способность, возведенная на уровень могущества, т.е. на уровень, где можествуется само можествование, где потенцируется сама потентность. Если способность первого порядка соотносится с конкретными действиями (занятиями, профессиями и т.д.), то способность второго порядка, выраженная двучленным предикатом "мочь мочь", соотносится сама с собой, как мощь самоценного можествования. В волении эта способность обращается на способности того же самого субъекта, а в власти - на способности других субъектов. Власть - чистая модальность второго порядка: способность делегировать свои способности другим или пользоваться чужими способностями как своими. Властен тот, кто не просто может делать то или другое, играть на скрипке или решать уравнения (уровень способностей), но тот, кто обладает более абстрактной и всеобщей способностью - способностью мочь вообще, мочь то, что могут самые разные люди, а главное, мочь, чтобы другие могли или не могли. В отличие от чистого воления, власть предполагает разность субъектов двойного можествования. Формула воления: Х может, чтобы Х мог. Формула власти: Х может, чтобы Y мог (не мог, мог не, не мог не). Властвовать - значит не только мочь самому, но мочь, чтобы другие могли или не могли, т.е. способность разрешать или запрещать, повелевать или попущать. Те четыре модальности, которые выше были выделены внутри пассивного залога, предполагают, как активного субъекта можествования, именно властного субъекта: могу, чтобы другой мог - позволяю могу, чтобы другой не мог - запрещаю могу, чтобы другой не мог не - повелеваю могу, чтобы другой мог не - попущаю Можествование, которое выступает как объект в пассивном залоге, предполагает властвующего субъекта, для которого "можно" и "нельзя", "обязательно" и "необязательно" подчиненного субъекта выступают как четыре типа проявления его собственного "могу". Противоположное этому - безвластие, то есть неспособность быть способным, немочь можествования. При этом безвластный субъект может быть ко многому способен на первом (однопредикатном) уровне этой модальности, т.е. на уровне собственно способностей: способен к конкретным действиям и занятиям, но при этом он не может 238 можествовать, не может проявлять властные свойства, не может иметь предметом своего можествования само можествование. (2) Желание и любовь Следующий разряд чистой модальности определяется как желание и воздержание: не может не мочь может не мочь Желание так же соотносится с потребностью, как воление со способностью - это субъективная модальность второго порядка, где конкретное действие, присоединяемое к модальному предикату, заменяется самим этим предикатом, такчто если способность способности - это воление, то потребность потребности - это желание. Разница между желанием и потребностью, так же как и между волением и способностью, обнаруживается в неопределенности и обобщенности предмета желания, как и в неопределенности и обобщенности предмета воли. Способность и потребность - модальные отношения субъекта к конкретному действию, тогда как воление и желание - модальные отношения субъекта к самому можествованию. Различие между потребностью и желанием выражается парой глаголов "хотеть - желать", которые лишь поверхностно выступают как полные синонимы. Оба глагола переводятся на язык модальных предикатов как "не мочь не...", но этот общий элемент дополняется в "хотеть" каким-то конкретным предметом или действием (чаще всего - "иметь", "обладать"), а в "желать" - вторым модальным предикатом "мочь". Даже в обыденном языке "желать" обычно относится к таким действиям и объектам, которые не могут полностью удовлетворить потребности, которых можно желать бесконечно, например, "желать славы", "желать богатства", "желать бессмертия", "желать покоя", "желать счастья" (но "хотеть варенья", "хотеть чаю", "хотеть ласки"). Все это такие состояния, которые или вообще недостижимы, или достижимы настолько, что ими нельзя пресытиться, удовлетвориться, поскольку они содержат в себе источник все новых и бесконечных желаний. У богатства и славы нет границы, за которой можно было бы перестать их желать. Желание - это, как правило, желание беспредельного, невозможного, чем выражается его интенсивность по сравнению с потребностью, как и интенсивность воления по сравнению со способностью. Можно хотеть стакан воды, но желать можно только каких-нибудь ананасов в шампанском. Желать воды можно, если ты находишься в пустыне, - тогда даже вода становится чем-то далеким, отвлеченным и почти невозможным. Вот какие примеры на использование этих двух слов приводятся в "Словаре сочетаемости слов русского языка": Хотеть чего: хлеба, молока, сыра/сыру, помидоров, конфет, пряников... Желать чего: счастья, здоровья, успехов... денег, славы, власти...[1] Хотение обращено к конкретным предметам, желание - к таким, которых никогда нельзя иметь достаточно, которых не то что "нельзя не иметь", но "нельзя не мочь не иметь", то есть "без которых нельзя обойтись" потенциально, а не актуально. "Хотеть" - это испытывать потребность: "хочу спать", "хочу есть". Мы, однако, редко говорим: "я желаю спать" или "я желаю есть", поскольку сон и еда относятся к уровню нормально 239 удовлетворяемых потребностей. Желание очищено от того волевого импульса к практическому удовлетворению, который составляет особенность хотения.[2] Желание направлено к чему-то большему, чем хотение, и, по-видимому, свойственно только человеку. Когда слово "желание" употребляется без определений и уточнений, оно обозначает половое желание ("им овладело желание"), и именно в этом самом общем и нормативном значении особенно ясно видно, чем желание отличается от хотения (нужды, потребности). Половой инстинкт у животного не становится желанием, которое нуждается во все новых способах своего утоления и порождает множество иллюзий, фантазий, отсрочек, символических замен, выражающих его неутолимость. Потребность, удовлетворяясь, остается той же самой потребностью, тогда как желание, удовлетворяясь, ищет нового предмета желания и/или новых способов его удовлетворения. Потребность консервативна, желание революционно. Желаемое постоянно отодвигается загоризонт достижимого. Рождение новых потребностей в человеческом обществе связано с тем, что человеческие потребности переходят в желания; например, потребность в еде переходит в желание новых и все более утонченных деликатесов, - желание, которое закрепляется в обществе как новая потребность. Если потребность в пище выражается в чувстве голода, то потребность есть кремовые торты с шоколадом и земляникой выражает уже не чувство голода, а скорее потребность быть голодным, чтобы иметь возможность снова и снова удовлетворять голод, не насыщаясь. Потребность - это жажда, которая ищет утоления. Желание, напротив, ищет утоления, чтобы больше жаждать. Желание потому так легко меняет свои объекты, переходит с объекта на объект, что оно обращено не к конкретным объектам, а к самой потребности в объектах. Желание - это потребность иметь потребность, это жажда самой жажды. Желание по сути своей бесконечно, как и воление, поскольку в них заключен модальный механизм самовоспроизведения, обращенность "мочь" на себя. Воление ищет беспредельной власти, желание - беспредельного наслаждения. Если способность и потребность - конечные модальности, то воление и желание - бесконечные, поскольку в них встроен механизм самоудвоения, самоумножения. "Мочь мочь" предполагает возможность продолжения: "мочь мочь мочь мочь", что определяет безграничность воления как роста можествования. И точно также "не мочь не" предполагает бесконечный рост желания как невозможности не мочь, неспособности обходиться без чего-то, постоянно потенцирующей себя потребности, выходящей за предел потребимого. Дальнейшее умножение предикатов, вплоть до построения пяти - или десятичленных модальностей, не прибавляет ничего содержательно нового к модальностям воления и желания, поскольку они внутренне множимы, рассчитаны на бесконечность. По этой же причине слово "желать" имеет еще одно значение - не только желать самому, но и желать чего-то другому. Нельзя сказать: "я хочу вам здоровья" или "хочу вам счастливого пути", но только "желаю вам..." "Хочу" привязано к собственным потребностям субъекта, тогда как желание, именно потому, что оно вырывается за рамки потребностей, может быть передано кому-то другому, как передается и воление в отличие от способности. Властная функция воления осуществляется как превращение воли других в объект моей воли, превращение их "мочь" в орудие моего можествования. Так и желание может передаваться другим: "я не могу без того, чтобы вы не могли (быть счастливым, здоровым, любимым и т.д.)". Пожелание другому всегда обращенов бесконечность, его исполнение не зависит не только от меня, но и от другого. Это пожелание обращено к безличным силам - удачи, везения, милости, которые могут опекать и хранить того, кому высказано пожелание, но не могут реализоваться, как удовлетворенная потребность. В этом отрыве желания от потребности, в его способности 240 становиться пожеланием другому также заключена его потенциальная беспредельность, условие его несбываемости, невозможности. Как пределом интенсивности для воления является власть, так пределом интенсивности для желания является любовь. Любовь - это "невозможность быть без", т.е. такая степень желания, когда оно постоянно направлено на один и тот же объект и в то же время не может утолиться и пресытиться им. Так и власть - это постоянство воления, сосредоточенное целиком на подвластной сфере, на воле других индивидов и обеспеченное структурой персональных и социальных взаимоотношений. Как институционализация власти образует государство, так институционализация любви образует семью. Любовь - это высшая потребность в другом существе, тогда как власть - высшая способность могущества над другим существом. Можно даже сказать, что любовь и власть в какой-то степени обратимы, что любить - значит находиться во власти того, кого любишь. Но при этом следует уточнить, что такая власть исходит не от любимого, как его способность могущества, а от любящего, как его потребность в таком могуществе любимого, без которого "не может" сам любящий. Наконец, "может не мочь" - другая модальность того же второго порядка, противопоставленная желанию. На обыденном языке это предикатное сочетание расшифровывается как способность воздержания, или владения собой, можествование не можествовать, способность отказаться от своей способности что-то сделать. Если "не- мочь" первого порядка (не-способность) - выражение немощи, то воздержание, или господство над собой - это мощь немощи, сила обуздания своей силы. Эта предикатная формула "может не мочь" прямо соотносится не только с желанием: "не может не мочь", но и с волением "может мочь", поскольку в обоих случаях их различает только одно "не", либо предпосланное "мочь", либо следующее за ним. Воздержание - это, с одной стороны, отказ от желания, то есть способность обойтись без того, без чего не может желающий; с другой стороны, власть над самим собой, то есть мощь быть немощным. Двойные потенционные модальности, в которых предикат "мочь" сопрягается с другим предикатом "мочь", выстраиваются в такую схему: Мочь мочь. Воление Не мочь мочь. Безволие Не мочь не мочь. Желание Мочь не мочь. Воздержание Интересно, что наэтой верхней ступени также наблюдается соответствие между системами онтической и потенционной модальностей. Такова взаимосвязь между чудом и воздержанием. Воздержанный человек может (субъективно) не мочь, как чудотворец может (объективно) совершить невозможное. Чудо - это бытие того, чего не может быть, а воздержание - могущество отказа от могущества. Поэтому воздержание и чудотворство вместе образуют фигуру святого, который может невозможное и который мощен в немощи. Высшей точки интенсивности повествование о святом достигает там, где он воздерживается от применения своей мощи и одновременно совершает невозможное.Такова евангельская сцена смерти и воскресения Иисуса. Он умирает, потому что он может не мочь, может не спасти себя, и он воскресает, потому что он может невозможное, может преодолеть смерть. Мочь быть немощным и мочь совершить невозможное - таковы две предельно интенсивные точки на шкале потенционной и онтической модальностей, и они пересекаются в главном событии священной истории, в смерти и воскресении Иисуса Христа, в смерти Бога и в воскресении человека, в могуществе немощи и в могуществе невозможного. "Сила свершается в немощи". 241 Таким образом, все предикаты "мочь", на которых построена система модальностей, раскрывают градацию возрастающего могущества, которое достигает высшей степени в мощи проявления немощи и в мощи совершения невозможного. [1] Словарь сочетаемости слов русского языка, под ред. П. Н. Денисова, В. В. Морковкина. М., "Русский язык", 1983, сс. 155, 647. [2] Ю. Д. Апресян так различает семантику двух глаголов: "Специфика синонима |