Трынкин В.В. Мерцания правового поля. Трынкин_Мерцание_правового_поля. Москва 2020 В. В. Трынкин мерцания правового поля удк 34. 01 Ббк 67. 0 Т 80
 Скачать 4.96 Mb.
|
|
Соотношение публичного и частного права Стоит отметить ещё один парадокс юриспруденции. Воспитанная в прошлом на марксистско-ленинской теории, она должна была бы знать диалектику. В ней, как известно, никакое единичное не переходит напря- мую в общее. Юриспруденция, соотнося между собою «частное» и «пуб- личное» право, делает именно это. Несмотря на устоявшуюся традицию выделения частного и публично- го видов права, к самой этой традиции время от времени возникают во- просы. В частности, Шершеневич, ссылаясь на научные критерии (люби- мая ссылка представителей юриспруденции), указывает на отсутствие строгой межевой черты между гражданским (не частным!) и публичным (властно-юридическим) видами права. Его смущает отсутствие отличи- тельных признаков у частного права [см. 224, с.11]. В то же время, он справедливо отмечает, что принципиальное различие между частно- семейными и государственными 133 отношениями вполне очевидно каждо- му, что соотносится и с различными категориями права. В частности, все правовые события, связанные с личностью, рассматриваются в области гражданского права. И наоборот, там, где в дело вступают властные струк- туры, они всегда соотносятся с нормами государственного права. Может быть применён и иной признак, указывающий на субъект защищающих ин- тересов. В этом случае важно то, кто охраняет те или иные интересы и ка- ков порядок их защиты [см. 224, с. 12]. Аналогичным образом рассуждает Покровский. Он также вначале ставит под вопрос сам критерий различе- ния между правом государственным и частным. Более того, такое разве- дение двух понятий в стороны он считает даже безнадежно неразреши- 133 Ввиду явной неточности обозначения властно-юридических отношений понятием «публичные», я буду вынужден далее, во избежание смысловых недоразумений, исполь- зовать понятие «государственные отношения» и «государственное право», хотя и это паллиатив. 270 мым. Аргумент его сводится к мысли, что строение семьи, собственности, наследования совсем небезразлично для государства. Хотя все эти фор- мы остаются принадлежностью гражданского права [см. Покровский, 167, с. 4]. Можно добавить: если государство занимается политикой роста населения, если проблемы собственности касаются самых главных сторон жизни страны, если проблема наследования напрямую пересекается с наследованием собственности от предшествующих государственных форм, значит, всё это темы ведения государственного права. Есть и иной поворот дела: гражданское право напрямую повествует о правах и свобо- дах гражданина. Эти права пронизывают собой все поры государственного права. Потому есть веские основания для более гибкого понимания дан- ных полюсов юриспруденции. Впрочем, Покровский поступает, как и Шер- шеневич, применяя критерии различия между гражданским и государ- ственным правом в способе судебной защиты: право государственное охраняется по инициативе власти в порядке суда уголовного или админи- стративного, а право гражданское охраняется по инициативе частного ли- ца и в порядке гражданского суда [см. 167, с. 5]. Вид защиты – это дей- ствие, относящееся к объекту, но не суть самого объекта. Такой вид аргу- ментации может считаться только косвенным, но не прямым. Потому чёт- кого различения между государственным и гражданским правом пока не предъявлено. Кельзен воспринимал частное право в виде взаимоотношений юри- дически равноценных субъектов. Наоборот, в государственном праве он зафиксировал устоявшиеся отношения подчинения. В этой связи, возни- кало ощущение, будто подчиняющий субъект обладает большей юридиче- ской ценностью, нежели субъект подчинённый. То есть, государственное право, по данной логике, связано с воспроизведением отношений прави- телей к подданным. Ведь на одном полюсе фиксировались отношения «власти» или «господства», а на другом – вынужденного подчинения [см. 99, с. 344]. В прогрессивном правоведении акцент на гражданском праве бывает очень полезен, когда выясняется, что оно полностью поглощено правом государственным. В этом случае исчезает гражданское равенство, уступая место крепостному праву. Ясно, что такой вид права игнорирует достоинство личности, устраняя начало разумной государственной жизни, на что обращает внимание Чичерин. В контексте сохранения всего объёма прав личности, он и обосновывает необходимость разделения двух обла- стей – гражданского и государственного права [см. 222, с. 45]. Вспоминают о гражданских правах и в настоящее время, но только тогда, когда начина- ется избирательный процесс. Тогда граждане становятся объектом при- стального внимания властей, о них всюду говорят, их всякими способами подхваливают. При выборах граждане воспринимаются обычно, как пол- номочные представители как частного, так и государственного права – это ещё один парадокс классификации. Может быть, данное обстоятельство осознал специалист, предлагая синтетический способ восприятия, не использующий искусственного деле- ния права на гражданское и государственное [см. 203, с. 44]. Уточняя свою позицию, специалист, к примеру, предлагает рассматривать частное пра- во, как право гражданское, присоединяя к нему семейное, наследственное, авторское, жилищное право. Он отмечает, что к гражданскому праву ино- гда присоединяли трудовое и социальное право [см. Тихомиров, 202, с. 122]. Разумеется, юриспруденция при обосновании какой-то идеи всегда опирается на свой инструментарий. К примеру, прообразом всех основных видов права в юриспруденции с древности было гражданское право, как 271 наиболее разработанное и универсальное. Именно на его основе появи- лись впоследствии трудовое право и право административное, как сооб- щает специалист [см. Давид, с. 44]. И всё же, когда возникает попытка син- теза государственного (общего) и гражданского (единичного) видов прав, устанавливается неправомерное сближение круга и точки, страны и физи- ческого лица. Как бы не пронизывали одно другое содержания разных ви- дов прав, общие полюса гражданского и государственного права остаются самими собой. Трудовое и отчасти социальное виды права наиболее ак- тивно проявляют себя в рамках корпоративного права. О нём – ниже. В любом случае, при данном разборе публичное право уступило место праву государственному, которому противопоставлены граждане с их правами. Организационно-корпоративное право Необходимость организационно-корпоративного права Соблюдая верность традиции римского права, юридическое сознание не обратило внимания на важнейшее историческое событие – научно- техническую революцию. Она привнесла в социальную и правовую практи- ку ранее не существовавший вид права. Однако юриспруденция продол- жала дробить право на публичное и частное, будучи убеждённой, что дан- ное деление вполне актуально и для последующих веков, что присутствует и у специалиста [см. Тихомиров, 202, с. 120]. Так, устойчивость и жизнеде- ятельность общественных процессов, связанную с политической, экономи- ческой, социальной сферами рассматривали в виде условия и гарантии взаимодействия публичного и частного видов права [см. 202, с. 121]. Дан- ные виды права то разделяли, то синтезировали, не замечая, что право- вая практика нашла свой, третий путь, на основе которого более предмет- но и точно устанавливаются отношения между отмеченными видами пра- ва. Действительно, ни у одного человека не существовало и не существует постоянной непосредственной связи ни с обществом, ни с государством. Такие отношения возникают лишь эпизодически, от случая к случаю, не будучи чем-то типичным. Гораздо существенней опосредствующее звено между общим и от- дельным, на которое впервые обратил внимание Гегель. Будучи сторонни- ком диалектики единичного, особенного и общего (на уровне человечества – всеобщего), он прекрасно понимал, что для связи единичного с общим необходимо опосредствующее и устанавливающее такую связь особен- ное. Такое особенное было им найдено в виде сословия. Сословная струк- тура, как известно, пришла из средних веков, будучи представленной це- хами, исполняющими те или иные виды изделий. Цеха критиковали за их замкнутость и привилегии. Но никто не обратил внимания на перспективу развития не закрыто цеховых, а широких отраслевых отношений, причём, в широком социально-правовом контексте, которые начали активно разви- ваться с периода научно-технической революции. В отличие от многих, Ге- гель увидел в отраслевом строении экономики и общества в целом усло- вие реального выхода индивидуального права на простор общеправовых отношений в стране. Таким образом, у него оформилась идея опосред- ствующего звена между индивидом и обществом, чем для индивида ока- залась отрасль деятельности. Лишь благодаря вхождению в неё и опира- ясь на её возможности, индивид впервые получает возможность устано- вить связь с общим – народом и государством [см. 44, с. 332]. 272 В современном варианте сословие соотносится даже не с отраслью деятельности, а с корпорацией в силу полноты её внутренних возможно- стей. Это впервые осознал в полной мере Дж. Гэлбрейт, назвав современ- ное хозяйство, в противовес рыночной системе, корпоративной системой [см. 55, с. 47-49]. Данное прозрение Гэлбрейта поддержано рядом эконо- мистов. Ныне более чем понятно, что решающим инструментом преобра- зования природы и человеческих отношений являются современные кор- порации. Корпорации становятся, таким образом, основными движущими силами не только экономических, но и социальных изменений. В этой свя- зи появляются весомые основания для выделения промежуточной сферы правовых отношений – организационно-корпоративной. Понятие «органи- зация» потребовалось объединить с «корпорацией» потому, что не весь объём деловых отношений концентрируется в корпорациях. Значительная их часть совершается также и в организациях. Тем самым, разрешается пока неразрешимое противоречие, возни- кающее из-за явного разрыва между масштабом и мощью государственно- го права, с одной стороны, и гражданского права – с другой. Что любопыт- но: государственное и гражданское право в реальных социальных отноше- ниях встречаются напрямую достаточно редко. Но они самым активным образом взаимодействуют в условиях организационно-корпоративного права, что происходит ежесекундно и ежеминутно в самом широком мас- штабе. Выразителями гражданского права в этих взаимодействиях явля- ются профессионалы разной степени компетентности; выразителями госу- дарственного, точней, административного права – представители управ- ленческого корпуса. Важно, что в этом взаимодействии два вида права усиливают свою специфику, преобразуясь в единый вид организационно- корпоративного права. Со стороны администраций данный вид права предстаёт в виде совокупности административно-корпоративных норм, или инструкций. Со стороны профессионалов этот вид права впитывает в себя типологию фундаментальных прав. Юриспруденция, оставаясь в рамках прежних представлений, уста- навливает независимость и самостоятельность индивида, связывая его с правом гражданским (частным). В то же время, она готова представить ин- дивида частью социального целого, обозначая его государственные (пуб- личные) права [см. Хропанюк, с. 289]. Но уже отмечалось, что индивид и страна – несопоставимы по масштабам. Потому права личности всегда индивидуальны, и не могут быть частными. Определённой частью может быть организация или корпорация. Соответственно – её права в отноше- нии к целому являются частными. Точно так же партия является частью политической системы государства (франц. – partie, часть). Эти структуры среднего уровня задают свой правовой порядок – не единичный и не об- щий. Казалось бы, можно не обращать внимания на структуры среднего уровня, продолжая использовать совокупность государственного права и гражданских прав. В реальности этого делать нельзя. Данные совокупно- сти по своим правовым параметрам не соотносятся между собой напря- мую, нуждаясь в структуре среднего уровня. В то же время, у структур среднего уровня есть неповторимая правовая специфика, которую невоз- можно не учитывать. Кое-кто из специалистов по привычке отсылает к истории и текущей практике правовых отношений. В частности, упоминаются некоторые стра- ны Европы (Швейцария, Италия, Нидерланды), в которых существует практика раздельного преподавания гражданского и торгового права. Со- ответственно, данные виды права преподают юристы, обладающие разной 273 специализацией [см. Давид, с. 46]. Строго говоря, в данном факте нет про- блемы. Он может рассматриваться лишь в виде предыстории к последую- щему развитию правовой системы. Такое развитие привело к преобразо- ванию торгового права в хозяйственное право. Хозяйственное право в ка- кой-то степени способно, вроде бы, конкурировать с организационно- корпоративным правом. По форме и по ряду близких параметров такое от- части возможно. И всё же нельзя забывать, что понятием «хозяйство» охватываются все типы и виды торгово-деловых отношений в конкретной стране. Организационно-корпоративное право на фоне хозяйственного, фокусирует внимание на достаточно замкнутых социально-правовых структурах, имеющих собственную специфику, существенно отличающую- ся от особенностей целостного хозяйства. Если в хозяйственном праве наиболее весомы государственно-правовые отношения, то в организациях и корпорациях происходит сложный синтез государственно-гражданских отношений. Теория права об организациях и корпорациях При отсутствии в юриспруденции понятия организационно- корпоративного права, косвенных указаний на его признаки немало. Вы- явив наличие производственной базы со своей технологией, специализа- цией и кооперацией, Атаманчук, видимо, не случайно назвал её результи- рующей, наряду с нравственностью и правом – неким третьим основопола- гающим объективным условием целей, функций и структуры государ- ственного управления. Он, вслед за терминологией Маркса, увидел в дан- ной базе опредмечивание замыслов, знаний и труда людей [см. 12, с. 62]. Вряд ли стоит напрямую связывать производственную и иную деятель- ность организаций и корпораций с целями, функциями и структурой госу- дарственного управления, так как они в большей степени относятся к це- лостной структуре хозяйства. А оно, как известно, часто развивается по собственным законам, далеко не всегда совпадающим с целевыми уста- новками государственного управления. Также странно, что нравствен- ность, наряду с правом и структурами хозяйства, причислена к объектив- ным условиям того же государственного управления. У нравственности, как известно, всеобщий масштаб, далеко выходящий за пределы госу- дарств, да и пребывает она в критериальной сфере сознания. Покровский, затрагивая тему защиты прав людей, фиксирует, что отчасти её осуществ- ляют сами люди. Но помимо людей более существенно способны защи- тить эти права учреждения и корпорации. Правда, он считает их малень- кими центрами, становящимися носителями собственной воли и собствен- ной инициативы. Но главное то, что внутри них происходит регулирование взаимных отношений людей между собой [см. 167, с. 7]. Современность внесла существенные коррективы в размеры этих «маленьких центров», часть из которых превратились ныне в суперкорпорации международного масштаба. Наиболее активно организационно-корпоративное право обозначает- ся юриспруденцией при анализе действий юридических «лиц». В частно- сти, отмечается, что любое юридическое лицо (в реальности – структура), будучи субъектом права, должно обладать правоспособностью. Ясно, что тотчас юридическая мысль начинает отыскивать объем данной правоспо- собности. Строится предположение, что у кого-то из юридических лиц пра- воспособность может быть неограниченной [см. Шершеневич, с. 123]. Хотя в условиях тотальной конкуренции даже суперкорпорации неограниченной 274 правоспособностью не обладают, так как имеют юридический адрес в ка- кой-то из стран и лицензию на осуществление своей деятельности. Может и государство быть юридическим лицом (в реальности – системой) на ми- ровой арене. Но и в этом случае его правоспособность ограничивается правоспособностью других государств. Потому предположение о неогра- ниченной правоспособности лишено смысла. Тут же рождается ещё пред- положение, что правоспособность юридического лица может быть ограни- чена пределами цели. А потому любое хозяйственное действие за преде- лами сформулированной цели, вроде бы, делает это действие недействи- тельным [см. Шершеневич, с. 124]. Ясно, что это другая крайность, с кото- рой корпорации справляются очень легко, закладывая в свой устав реестр многих целей. Столь же ограниченно сводить правоспособность юридиче- ских лиц лишь к исключительно имущественному характеру, даже если в их деятельности содержатся нематериальные цели, например, образова- тельное учреждение или научное сообщество [см. Шершеневич, с. 125]. Само право и правоспособность – уже нематериальные по своему суб- страту. К нематериальным целям относятся, и в гораздо в большем объё- ме – правила и нормы во взаимоотношениях руководства и коллективов организационных или корпоративных структур. Именно в данных взаимо- отношениях разворачиваются основные коллизии по поводу правоспособ- ности руководителя или коллектива профессионалов. Причём, руководи- тель и администрация обладают официальной, а профессионалы – не- официальной, нравственно-правовой правоспособностью; у администра- ции – правоспособность спущена сверху, у профессионалов – возникаю- щая на основе фундаментальных типов права, а также в связи с их инно- вационными и творческими процессами; у администрации правоспособ- ность формальная, у профессионалов – всецело содержательная. В этой связи, внутренне рождённые творческие процессы в перспективе облада- ют большей фундаментальной правоспособностью, в сравнении с офици- альной правоспособностью административных структур. В связи с данным сопоставлением, верно отмечено, что логика юридических понятий не со- ответствует, а иногда входит в противоречие с логикой социально- производящих отношений [см. Пашуканис, с. 51]. Логично обращение внимание и на структуру организаций, которая создавалась, усложнялась, совершенствовалась с течением веков. Она постепенно обрастала целями, нормами, правилами, связями с другими структурами, находя себе место во всё новых и новых областях человече- ской деятельности. С нею в деловых отношениях постепенно возник некий организационный универсум. Современное положение дел таково, что каждый из людей принадлежит к разным организациям: в одних мы рож- даемся, в других развиваемся, в-третьих трудимся, в-четвёртых женимся, и т.д., и т.п. Специалист, в этой связи, точно отмечает, что эффективность организации часто оказывается выше, чем у семьи, партии или иного об- щественного объединения [см. 172, с. 7]. Разумеется, нельзя рассматри- вать организацию, как некую безличную структуру. Каждая организация основана на структурированной форме взаимоотношений людей. Какова специфика таких взаимоотношений, такова и структура организации, тако- вы её нормы вместе с правилами. К настоящему времени организации по- строены так, чтобы максимально служить интересам меньшинства. А по- тому изнутри они словно разрываются на две невидимые структуры отно- шений: управленческую, принуждающую, с одной стороны; созидательную, вынужденную отчасти подчиняться – с другой. В этой связи, о некоем ор- ганизационном универсуме говорить не приходится. 275 Со стороны юриспруденции на организационно-корпоративное право влияют в той или иной степени её отрасли права – административное, трудовое, гражданское и экологическое. В нём практически не участвуют конституционное и уголовное отрасли права (последнее – в виде редкого исключения). Правовым фундаментом организационно-корпоративного права являются фундаментальные типы прав – божественное (право че- ловека на сотворчество, справедливость); естественное (неотъемлемые права человека на созидание, человеческое и профессиональное досто- инство); обычное (в виде традиционно устанавливающихся отношений и норм); разумное (право на поиск наиболее развитых форм взаимоотноше- ний внутри организаций и корпораций); даёт о себе знать и противоесте- ственное право (наиболее яркие формы его – страсть хозяев и менедже- ров к власти, алчность тех и других, их чрезмерное принуждение профес- сионалов). Чем же особенным отличается организационно-корпоративное право от всех перечисленных прав? Первая его особенность – объедине- ние значительного комплекса прав в единой структуре; вторая особен- ность – сложный, противоречивый синтез названных видов и типов прав. Отмечу, что в юридической мысли иногда фиксируются нормы корпо- ративных и общественных объединений [см. Тихомиров, 204, с. 30-31]. Жаль только, что случайными фиксациями дело и ограничивается, не во- площаясь в описание нового вида права – организационно- корпоративного. В целом, можно выделить возникшую совокупность прав 1) публичное право (на уровне планеты – всеобщее), 2) государственное право (общее, на уровне страны). И совокупность законодательств: 1) международное законодательство (условно всеобщее право); 2) законода- тельство отдельной страны (условно общее право); 3) корпоративное за- конодательство (частное право); 4) законодательство гражданское (инди- видуальные неотъемлемые права личности). |