Трынкин В.В. Мерцания правового поля. Трынкин_Мерцание_правового_поля. Москва 2020 В. В. Трынкин мерцания правового поля удк 34. 01 Ббк 67. 0 Т 80
 Скачать 4.96 Mb.
|
|
Принципы конституционной экономики Очередная проблема конституционного права связана с проблемой «конституционной экономики». Это новообразование возникло совсем не- давно, и оно требует к себе особого внимания. Данный вид права появился на свет в связи с широким распростра- нением в России 1990-х гг. неолиберальной экономики, создателями кото- рой явились англо-американские специалисты. 126 Сама данная теория по- строена на двух взаимоисключающих посылках – идее индивидуализма в его крайнем проявлении и идее открытого общества. Идеи эти исключают одна другую потому, что для индивидуалиста весь остальной мир вражде- бен, и он ему отчаянно противостоит, не надеясь на поддержку ни с какой стороны. Теория открытого общества настаивает, наоборот, на полном от- крытии любого пространства – государственного, корпоративного, общин- ного и личностного. Всё должно быть прозрачно и известно миноритариям, проще – иностранным резидентам, ставшим акционерами отечественной компании. Не замечая данного противоречия, разрывающего теорию нео- либеральной экономики изнутри, кое-кто из специалистов юриспруденции рискнул распространить её идеи на конституционно-правовую реальность. Будь это научный интерес, мало влияющий на изменение политико- экономического курса страны, вряд кто что заметил. Но острая заинтере- сованность в идеях рыночного неолиберализма тут же нашла своё практи- ческое воплощение в изменении реальных социально-экономических от- ношений в стране. Теория «конституционной экономики» стремится под- чинить своему влиянию все области и сферы социальной жизни. Не оста- лись в стороне и специалисты российского позитивного права. Их также 126 Самуэльсон Пол, Нордхаус В. Экономика. – М., 1997. Сорос Дж. Кризис мирового ка- питализма. Открытое общество в опасности. – М.: ИНФРА-М, 1997. – 262 с. Познер Р. Экономический анализ права. – СПб.: Экономическая школа, 2004. – Т. 1 – 522 с. Хайек Ф. А. Пагубная самонадеянность. Ошибки социализма. – М., 1992. Уильямсон О. И. Эко- номические институты капитализма. Фирмы, рынки, «отношенческая» контракция. – СПб.: Лениздат, CEV PRESS, 1996. – 702 с., и другие. 244 увлекла идея преобразований на неолиберальный лад, не вызвав даже доли сомнений. В специально вышедших сборниках были предложены идеи юридических преобразований в намеченном курсе. Один из специа- листов поставил перед Россией задачу: либо оставаться в прежней юри- дической модели отношений, либо, что стало предпочтительней, перехо- дить на базово-экономические принципы в ходе отстаивания прав и сво- бод [см. 155, с. 47]. Намечаемый курс изменений в юриспруденции сразу был направлен на конституционные реформы. Появился вроде бы привле- кательный термин – конституционная экономика. Целью изменений оказа- лась не конституция, учитывающая экономические новшества, а именно экономика, словно подчинившая своим целям конституцию. Не задумав- шись в нелепости новообразования, конституционной экономике предпи- сали изучать влияние конституционных ценностей на экономические про- цессы, и наоборот, влияние экономических закономерностей на существо конституционных принципов [см. 155, с. 19]. В соответствии с предлагаемым курсом намечаются конституционные реформы в русле новообразования – конституционной экономики. В част- ности, к государству данная группа специалистов начала относиться, как к однопорядковому элементу наряду с капиталом, товаром, видом услуг и т.п. Аналогом данной позиции послужили основные финансовые инстру- менты – налоговая система государства, его кредитно-денежная политика, макроэкономические показатели, а также тесная связь с финансовых орга- низаций естественными монополиями и транснациональными корпораци- ями. То есть, стал строиться симбиоз властно-экономических реалий. Дан- ные реалии даже для критиков данных идей оказались настолько убеди- тельными, что их критический запал стих, а взамен ему появились утвер- ждения о своей доле правды в таком подходе и желании принять его к сведению [см. 11, с. 110-111]. Прогрессивная российская и западная теория идёт по более верному пути, первостепенно занимаясь изучением права с учётом экономических реалий. В ней странного по своей сути понятия «конституционная эконо- мика» нет. Тем не менее, в англо-американских странах доминируют силы, представленные промышленно-финансовыми олигархиями. Такие силы и сочувствующие им теоретики предпринимают широкую экспансию в сторо- ну не только права, но и государства. Экспансия заключается в стремле- нии превратить государство и госслужбу в некое подобие рыночных струк- тур, а конституционное право – в обслуживающую реальность. В этой свя- зи, возник странный симбиоз – не конституция, включающая в себя ряд статей, посвящённых экономическим проблемам, а, в основном, финансо- вая экономика, превратившаяся в сердцевину конституционного права. По какой-то причине этот (по примеру языкового новояза) «конституционный новоэк» получает название научного направления, стремящегося опти- мально сочетать экономическую целесообразность с высотами конститу- ционного развития. О последних говорится, что имеются ввиду нормы кон- ституционного права, регламентирующие не только экономическую, но да- же политическую стороны жизни государства [см. 108, с. 9]. Специалист, вступающий на данную теоретическую тропу, видимо, не ведает, что творит. Главное в конституционном новоэке – понятие «эконо- мическая целесообразность». Её суть обоснована У. Петти, который в своё время более всего беспокоился о слабой собираемости налогов с подданных. Это его беспокойство было обусловлено, в свою очередь, чрезмерными расходами государя, которые надо было каким-то образом покрывать [см. 160, с. 44-45]. Параллельно у него возникла тема экономии 245 излишка для финансовой поддержки владельцев знатных титулов. На этой вполне прагматической основе у Петти возникает теория политической экономии, главным условием которой становится проблема расчёта всех имеющихся стоимостей [см. 160, с. 122], уже понятно, для обеспечения чьих нужд. Именно это условие расчёта стоимостей, предназначенных для нужд государя и знатных особ, и явилась основной для образования сути экономической целесообразности. Достаточно окинуть взглядом яхты, са- молёты, авто, особняки современных высших должностных лиц, при по- стоянно бедствующем населении, и станет ясно, что идеи Петти не только не отмерли, но активно претворяются в жизнь. Правда, не в целостную, а в олигархическую. Специалисту, взявшемуся за возрождение конституционного новоэка, показались актуальными и важными способы использования экономиче- ских закономерностей, моделей, инструментов внутри совокупности кон- ституционных принципов и ценностей [см. 108, с. 21]. Использование эко- номических закономерностей, моделей, инструментов при формировании конституционных принципов не только невозможно, но и недопустимо. Главной сутью государства является целостная регуляция социальных от- ношений, в частности, регуляция отношений между дееспособным и не- дееспособным населением. Конституция в принципе должна служить и главной цели, в которой центральным понятием является развитие це- лостных отношений в государстве. Если в сложнейшую проблему регуля- ции отношений между дееспособным и недееспособным населением вторгнется частный интерес – основа рыночной экономики – жизнь недее- способного населения будет поставлена под угрозу. Это значит, что начнут закрываться детские сады, сокращаться учреждения здравоохра- нения, система образования потеряет финансовую основу и ректора будут вынуждены сокращать бюджетные места, пенсии снизятся до минимума, поставщики лекарств будут сокращать и прекращать поставки недорогих препаратов и т.д., и т.п. В конце концов население страны перестанет при- растать и начнёт резко сокращаться. Победа экономических принципов в устройстве государства приведёт к его упадку. Всё это мы прошли в 90-е гг. XX века и последствия тех реформ отзываются даже в новом, XXl веке. Намечается и обратный процесс – стремление неолиберальной эко- номики институализироваться. Согласно данной точке зрения, хорошо из- вестные экономические понятия не рынка вообще, и лишь его финансовой ветви (стоимость, деньги, капитал), вроде бы претендуют на институцио- нальный статус. Основной акцент делается, что понятно для финансового рынка – на категории «капитал». С его помощью предлагается оценивать мир вещей, материальных и нематериальных активов, наконец, экономи- ческие, социальные связи, отношения и юридические нормы. В финансо- во-экономических отношениях максимально значим акционерный капитал, позволяющий, все материальные фонды, технику и технологию, всё обо- рудование, весь труд профессионалов, их знания, умения и мастерство, а также получаемую прибыль превращать в акции, торгуемые на финансо- вом рынке. Сам этот рынок зависим от наиболее агрессивных финансово- олигархических групп, которые способны поглотить акции того или иного производства. В результате производство оказывается проданным, акции его могут опять перепродать кому-либо, а коллектив профессионалов мо- жет оказаться на улице. Ради быстрого завладения престижными компа- ниями, собственно, и затевалась вся неолиберальная экономика. Ныне финансовый капитал пока обладает универсальным влиянием на экономи- ку мира. По этой причине данный вид капитала фактически приобрёл ин- 246 ституциональную форму в современных экономико-правовых отношениях. Хотя подавляющему большинству людей ни радости, ни счастья от разду- той значимости акционерного капитала не прибывает. Наоборот, он своим искусственно созданным влиянием помогает (в виде инструмента) разо- рять ранее прекрасно работавшие предприятия, переводя в категории безработных тысячи и тысячи прекрасных мастеров из разных отраслей деятельности, что и произошло в 90-е гг. ХХ века в нашей стране. Если следовать данному образцу в так называемой конституционной экономике, значит, не просто идти на поводу у мирового финансового капитала, но всё конституционное устройство страны приспосабливать к его главным целям. По этой причине «конституционная экономика» - это бегство от ор- ганизующей и структурной роли государства и права. Специфика конституций Особенность конституционной конструкции Конституционная конструкция часто воспринимается специалистами в виде политического устройства, главного, а иногда – священного закона. Какова она на самом деле? В теории всегда важно понятие, в точном и полном смысле отражаю- щее суть дела. Например, подлинным законом является социально- объективная причина, обладающая статусом всеобщности и необходи- мости, предопределяющая собой правовую сущность и структуру свершившегося, свершающегося или будущего события. Данной форму- лировкой можно было бы характеризовать, к примеру, Закон Божий. Чем специфическим отличается конституционная конструкция? Ильин выводит её суть из двух посылок. К первой он относит принципиальные основы конституции, ко второй – конкретные данные [см. 85, с. 39]. Идя по этому пути, максимальное внимание можно было бы обратить на принципы не просто конституции, а те, что характерны для её построения, способные предопределить собой возникающий строй отношений. Конкретные дан- ные – это уже нечто привнесённое в конституцию из социально-правовых отношений. Баглай начинает с того, что́ устанавливает конституция. В пе- речислении приводятся наиболее важные нормы и принципы. Они в пра- воприменительной практике обязаны, согласно его мнению, обеспечить детальное правовое регулирование в различных формах [см. 13 34]. Тако- му определению явно не хватает фактора структурной чёткости, ведь нор- мы и принципы могут быть собраны в один документ довольно хаотично, что иногда бывает. Так, по крайней мере, было на заре правовой жизни государств. Авакьян предоставляет развёрнутый перечень формулировок, относящихся к проблеме понимания – что́ есть конституция? Она им названа основным законом государства, вроде бы, выражающим волю и интересы народа в целом. Тут же вводится уточнение – конституция может выражать волю отдельных социальных слоев (групп) и служить их интере- сам. Это первая двойственность. Вторая возникает тогда, когда определя- ется – кому служит конституция: либо общественному строю, либо власт- но-государственной организации той или иной страны. Признак формы связывает конституцию с целостным государством, в котором важен ос- новной закон страны. Но ранее допускалась двойственность интересов, что не может не отразиться на форме конституции. То же самое касается и её содержания, при том, что специалистом двойственность уже не прини- мается во внимание. От этого возникает двусмысленность: по сути и со- 247 держанию конституция признаётся документом и общества, и государства. Иначе – слуга двух господ, что кстати чётко фиксировалось в законода- тельных отношениях древнего Рима, где были законы и сената, и плебса. Специалист подводит черту, называя конституцию политическим доку- мент. Но если она документ политический, об интересах народа стоило бы забыть, излагая в конституции условия обеспечения стратегически важных интересов политической власти. Сделанное мной уточнение оправдано, так как следом специалист называет главными вопросами ее содержания – вопрос о власти, хотя после и появляются вопросы об устройстве госу- дарства, формах собственности, положении личности [см. 1, с. 5]. Что же фиксирует отстранённый наблюдатель? Главное и основное – наличие двойственности интересов, смыслов, целей, и, самое существен- ное – наличие основной формально-содержательной двойственности: вначале конституция, как основной закон государства, призвана выражать волю и интересы народа в целом, а в итоге главными вопросами ее со- держания оказывается вопрос о власти и о политическом устройстве. Та- кова основная тенденция в описании конституций, принятая ныне, более того, соответствующая чётко оформившейся политико-исторической прак- тике. Потому не стоит обращать свои взоры на отдельного специалиста, всего лишь точно ей следовавшего. К общему описанию конституции до- бавлены функции – учредительная, организаторская, внешнеполитиче- ская. Можно было бы, по примеру Ильина, строить должный облик консти- туции. Он, например, писал, что конституция должна выражать дух народа, его национальную культуру, понятие о Родине, о государственном устрой- стве, власти страны, законодательстве, суде, правопорядке, гражданском мире и т. д., предпосылая это всё всем сынам родины, всем гражданам, имеющим права пользоваться этими благами совместно и сообща. 127 При таком настрое конституцию можно было бы представить её в виде логично и структурно выверенного (в плане координационных и субординационных отношений) свода главных правовых предпосылок законодательства в це- лом, предназначенного для выражения стратегически важных интересов целостного общества. Но строить прожекты – дело неблагодарное. Мифология и конституции В людском сознании конституция, как правило, особого места не за- нимает. Тому есть ряд причин, в которых предстоит разобраться. Среди специалистов юриспруденции (активно реагирующих на изме- нения в экономике) в отношении к конституции, как к специфическому до- кументу особого свойства, возникает, подчас, оппозиция. Конституцион- ность Барциц связывает с появлением мифов политического свойства. Мифологию распространяет, например, на философскую мысль, занятую, якобы, развитием конституционных идей, видимо, имея ввиду опыты рус- ских философов рубежа XlX-XX веков, особенно, Ильина. Мифологичной считает и процесс зарождения доктринального конституционного мышле- ния, а также возможности конституционно-правового регулирования соци- альных отношений. Так как Барциц ссылается на экономические и полити- ческие мифы, изучаемые другими, можно предположить, что конституци- онная мифология – его изобретение. Он, одновременно, подчёркивает обилие конституционных мифов [см. 16, 57-58]. Специалист внутренне противоречив. Начинает он с утверждения причастности к созданию кон- 127 Ильин И. А. Дорога к очевидности. – М., 1993. – С. 263. 248 ституционных мифов интеллектуальных и политических элит. Переходя к возможности осознания мифов, он отказывается от этого, вставая на по- зицию агностицизма. Наконец, ничем не подтверждённый факт невозмож- ности познания мифов о сути конституций он признаёт за довод в пользу создания их элитами – политической и интеллектуальной [см. 16, с. 58]. Поскольку у него постоянно фигурируют элиты (в реальности – субъекты, не совсем прояснённые), начать следовало бы с уточнения их состава, что немаловажно. Хотя, скажу сразу, зарождение конституций связано не с элитами, а с иными двумя факторами: а) с потребностью юриспруденции выделить основные, руководящие принципы и нормы, вокруг которых мог- ло бы образовываться всё поле законов; в) потребностью верховной вла- сти максимально закрепить своё положение посредством создаваемой конституции, подчиняющей себе совокупность законов. Теоретически име- ет значение приравнивание не конституций в целом, а некоторых их ча- стей, к мифологическим конструкциям. Если же обратиться к сущности элит, то интеллектуальная элита, как и всё общество, двойственна. Одна её часть, представленная ангажиро- ванными субъектами правотворчества, усердствует ради утверждения неких аргументов в пользу существования правящего верха. Другая часть ищет глубинные основания общественного бытия, не сводящиеся к тради- ционным моделям правления сверху-вниз. Упрёк специалиста относится только к первой части не элиты, а специалистов юриспруденции. Разъяс- нений по существу оторванности неких конституционных мифов от соци- альной жизни специалист не даёт. В конце концов, он обосновывает тезис, будто каждый из отцов-основателей США принадлежал к какой-то из тор- гово-финансовых структур. А значит, мол, центром конституции США стало федеральное правительство, представляющее интересы финансового ка- питала и промышленных кругов [см. 16, с. 62]. Во-первых, конституционное строительство менее всего связано с конституционным опытом США, в целом являющейся страной прецедентного права. Во-вторых, сама исто- рия возникновения США полна драматизма и противостояния разных групп интересов. Были в истории американские президенты, активно бо- ровшиеся с торгово-финансовыми не элитами, а олигархами. Но именно последние создали обособившийся от правительства частный банк, FED. Причём, эти олигархи добились того, чтобы частный банк начал исполнять функции Центрального банка, который и ныне не подчинён верховной вла- сти. Специалист, в этой связи, функции основателей этого частного банка приписал правительству США, что неверно. Миф сам по себе в процессе своего зарождения представлял крайне необычной явление. Это были первые опыты образной записи – вполне конкретной, во многом неожи- данной – истории человечества. Потому мне претит использование поня- тия «миф», не относящийся к его подлинной сущности. Есть ли претензии к создаваемым конституциям? Безусловно есть и их немало. О них и пой- дёт речь далее. |