Н. Н. Федотова cоциальнофилософский анализ взаимоотношений экономики и общества Глобальный капитализм три великие трансформации Культурная революция Москва 2008 Научная монография
 Скачать 1.82 Mb.
|
|
Глава 5. Вторая глобализация и идентичность традицией, не исчезает, а ложится в более глубокие и сокровенные плас- ты сознания. Заметим, что люди, вынужденные «жить глобально», часто сакрализуют свой локальный опыт. Например, П. Сорокин, крупнейший американский социолог, создавший теории стратификации и социаль- ной мобильности, не мог забыть коми-пермяцкой деревни и все больше погружался не только в воспоминания о ней, но и в теоретической ра- боте переходил к традиционным российским мотивам (альтруистиче- ской любви, триединой истине, интегральной сущности человека). Под сакральным в данном случае понимается не верность религи- озным принципам и не религиозное толкование священного, а святые для индивида ценности его непосредственной жизни. В этом значении термин «сакральное» широко употреблял Э. Дюркгейм, который указывал в работе «Элементарные формы религиозной жизни» на возможность нерелигиозной трактовки сакрального как составляющего подлинную основу человеческого бытия, его коллективистскую (традиционную) сущность. Наличие этого уровня сакрального отличало такого человека от представителей светской индивидуалистической культуры. Именно переход на этот уровень сакрального обеспечивает глубокую интимность традиции и сохранение моральной атмосферы в сообще- ствах. Так, А. Этциони показывает, что без такого уровня ценностных переживаний, которое мы здесь называем сакральным, не может со- храниться общественная мораль 1 . Моральные представления должны быть глубоко укоренены в человеке и не могут предъявляться ему как чисто внешние предписания. Именно в этом смысле локальная идентич- ность может быть рассмотрена как вид сакрального, сохраняющаяся при всех возможных изменениях. В данном значении понятие сакрального тождественно понятию сокровенного, которое, по определению одного из исследователей, «есть универсальная разновидность опыта первичной бытийной ориентации, предполагающая синергийное, диалогическое отношение», реализую- щее «причастность к абсолютному». По мнению данного автора, сокро- венное выступает в трех основных видах: как непостижимая для чело- века в принципе, но жизненно важная для его души святыня, тайна; как то, что открывается лишь при полной реализации человеческой сущ- ности; как хранение, оберегание душевно-духовной целостности, за- щита себя от деструктивных сил 2 1 Etzioni A. Next. The Road to the Good Society. N.Y., 2001. 2 Богомяков В.Г. Сокровенное как горизонт человеческого бытия. Авто реф. дис. докт. философ. наук, Тюмень. 2000. С. 11. 406 Третья великая трансформация: новая глобализация ( 1989 — настоящее время) Таким образом, в условиях глобализации выросло значение при- мордиальных солидарностей, включающих в себя солидарность на осно- ве локальной культуры, а так же на основе религии (например, в исламе). На уровне подобных солидарностей складывается идентичность, которая включает в себя не только индивидуальную самотождественность, но и отношение к миру, к обществу. Сходные процессы возникают не только в пространстве, но и на оси времени, содержатся в памяти людей, в том числе исторической. Здесь заложены представления о победах после поражений, величии после унижений. И именно эти глубинные исторические аспекты сакрального начинают работать на формирование сегодняшней идентичности в усло- виях глобализации. Примером может служить подъем такого варианта исламской идентичности, в котором величие ислама в его завоеваниях и победах над крестоносцами трансформировано в индивидуальное со- знание и поведение его радикальных представителей. История становится основой политики идентичности. Идентичность конструируется посредством обращения к прошлому. С другой стороны, так сконструированная идентичность способствует новому подходу к будущему. Идет борьба за наиболее вдохновляющую версию прошлого. Это является одним из ответов на кризис идентичности 1 Разумеется, сакральное продолжает существовать не только в свет- ском смысле как сокровенное, но и в религиозном смысле и продолжает работать на формирование идентичности. Христианство, ислам, иудаизм и другие религии увеличили свое влияние в условиях глобализации. Глобализация не приводит к унификации религий, а наоборот, во мно- гих местах создает религиозный подъем (в России, США, арабо-мусуль- манских странах, Израиле). П. Бейер показывает, что религии при гло- бализации «возрождаются, разобщаются и перемещаются» 2 Таким образом, дискурс глобализации, то есть научные и повсед- невные, вненаучные представления о ней, усиливают значимость ло- кального, традиционного, исторического, религиозного при формирова- 1 Friedman J. Cultural Identity and Global Process. L., New Delhi, 1994. P. 117–146. См. так же: Globalization and Identity: Dialectics of Flow and Clo- sure. Ed. by B. Meyer and P. Geschiere. Oxford, 1999. Culture, Globalization and the World-System. Contemporary Conditions for the Representation of Identity / Ed. иy A.D.King. Hampshire and L., 1991. 2 Beyer P. Religion and Globalization. L., 1994. P. 111; Beyer P. Globalizing Systems, Global Cultural Model and Religion(s) // International Sociology. 2001. V. 13, № 1. 407 Глава 5. Вторая глобализация и идентичность нии глубинной идентичности людей, не препятствуя ее плюрализации в сфере их функциональной деятельности. По мнению М. Вотерса, мир стал иным, и при этом сближение на- родов не ведет к всемирному обществу, а проблема идентичности остро встает как перед обществами, так и перед людьми 1 В России значимость проблемы идентичности сегодня выше, чем роль экономических проблем. Люди не знают, кто они и куда идут. Они живут в основном локально, а те, кто ездит за рубеж, особенно в массовом порядке — торговцы, туристы — сознают свою инаковость и нахо дятся в резком внутреннем противоречии относительно того, как на нее реа- гировать — стремиться избавиться или впасть в национализм. И чаще они делают второе. Мультиидентичность и мультикультурализм плохо ложатся на травматический опыт посткоммунистической России. ж) Идентичность и государство Существует тесная связь идентичности и национального государства. Национальное государство — государство, превращающее факт рожде- ния в «основание собственного суверенитета» 2 . «Сегодняшние проблемы идентичности, — считает Бауман, — напротив, вытекают из отказа от этого принципа (принципа или нерешительности его применения и неэффективности там, где его пытались применить» 3 . Этот факт, отмеча- ет Бауман, вызвал сложности при проведении переписи населения в мно- гонациональной Польше перед началом 2-й мировой вой ны. На вопрос «Кто вы?» люди отвечали: «Мы из этих мест», «Мы отсюда», «Мы мест- ные», и ни разу не указали своей национальной принадлежности. Более того, они вообще были изумлены тем, что у них может быть некая на- циональная идентичность, и тем, что можно задать вопрос о том, како- ва она. Таким образом, вопрос об идентичности не присущ изначально человеческому опыту и не возникает из этого опыта как самоочевидный факт жизни. Идентичность имеет смысл, «только если вы верите, что можете быть кем-то другим, а не тем, кем вы являетесь; только если у вас есть выбор и только если он зависит от того, что вы выберете» 4 Под идентичностью для сообществ второго типа, т.е. основанных не на ощущении общей судьбы, а на признании общих принципов, и жи- вущих в них людей, Бауман понимает « “постулируемого себя”, горизонт 1 Waters M. Globalization. N. Y., 1996. 2 Цит. по: Bauman Z. Identity., P. 19. 3 Ibid., P. 24. 4 Ibid. P. 19. 408 Третья великая трансформация: новая глобализация ( 1989 — настоящее время) прилагаемых мной усилий, по отношению к которому я оцениваю, осуж- даю и изменяю свои действия» 1 . Идентичность открывается нашему взо- ру как нечто «изобретаемое, а не открываемое»; как цель усилий… как то, что нужно построить с нуля или выбрать из альтернативных предло- жений, и затем бороться за нее…» 2 . Заметен хрупкий и всегда условный характер идентичности 3 . Идентифицировать себя человеку или стране означает «дать залог неизвестному будущему, которое невозможно не только контролировать, но даже на него влиять» 4 . Потеря ощущения идентичности сообщества первого типа — имеющего общую судьбу, делает идеологическое конструирование идентичностей чрезвычайно многообразным, не имеющим легитимации и отражающим частные мнения, между которыми трудно установить диалог. В этой связи вопрос о соотношении имперского и национального самоопределения России трудно истолковать в духе нахождения неко- торого интеграла. И конструктивистская работа в духе феноменологи- ческих призывов к более высокой и устойчивой повседневности или идей Баумана решается, пожалуй, Б.В. Межуевым — имперское как на- циональное, национальное как имперское, если отбросить все ложные и экстремистские коннотации в трактовке того и другого. Многие другие авторы также отмечают ложность дилеммы «империя — нация», пока- зывая, что нация формировалась как империя в силу гиперконтинен- тальности 5 . Поскольку определение идентичности «сверху» невозможно, кто бы ни был этим верхом — власть или теоретики, и должно совпадать с самоопределением людей, персональная идентичность при решении этого вопроса имеет важное значение и не должна упускаться из виду. Идентичность и сегодня связана с деятельностью государства, кото- рое в реальной политике воплощает ту или иную ее трактовку, пытает- ся совместить то или иное ее понимание на практике. Идентичность пришла к кризису не вследствие различий в дебатах по ее поводу, а в связи с грандиозными переменами в стране и мире. Политика государ- ства должна воспринять эти перемены как вызов, на которые может быть дан ответ. И этот ответ — политика развития, а не споры в сфере идеологии идентичности. 1 Ibid. P. 15. 2 Ibid. P. 15–16. 3 Ibid. P. 16. 4 Ibid. P. 30. 5 Фурсов А. Третий Рим и Третий Рейх: третья схватка // Политический класс. 2006. № 6. С. 83–91; 2006, № 7. С. 88–97. 409 Глава 5. Вторая глобализация и идентичность з) Мультикультурализм, идентичность и политика развития Идентичность и мультикультурализм могут быть представлены как есте- ственная самотождественность (в первом) и разнообразие (во втором), а также как политика поддержания этих начал. Политика идентичности является ответом на специфический вызов глобализации — усугубление конфликтов между людьми, ощущающими, что живут в глобальном мире и людьми локальной культуры. Соотноше- ние глобального и локального у тех, кто живет глобально, не может быть описано посредством совмещения или наложения. В настоящее время указанная проблема приобрела глобальный мас- штаб. Не приходится доказывать наличие многообразия обществ и куль- тур. Многообразие последних не устраняется глобализацией. Соот вет- ственно, конфликт между людьми, мыслящими категориями глобаль- ного мира, и людьми, мыслящими локально, — это конфликт мульти- культурализма и идентичности. В пределе мультикультурализм может стать идентичностью каждого, но сегодня мы далеки от этого предела. Возможность идентичности не дана автоматически и обеспечивает- ся определенной политикой, которую мы назовем политикой идентич- ности в отличие от политики мультикультурализма. Примером по- следней является курс У. Клинтона на остановку традиционного для США «плавильного тигля» народов и на поощрение этничности и прав от- дельных групп. Реально существующее культурное многообразие поли- тически было обосновано и поощрено. Придя к власти, Дж. Буш-младший сразу же заявил о политике формирования целостной нации, восстанов- лении «плавильного тигля». Такой вариант политики идентичности не является единственным, но убедительно, на наш взгляд, свидетельству- ет о том, что политика играет большую роль в формировании идентич- ности, как прежде (у Клинтона) в восприятии этой проблемы как уста- ревшей. Многообразие культур, конфессий, таким образом, не тождественно мультикультурализму или, по крайней мере, не всегда тождественно ему. «Плавильный тигель» американской культуры не отменял и не от- меняет многообразия, а находит для него интегрирующие рамки, дела- ет дифференциацию и интеграцию культур взаимосвязанными процес- сами. То же происходит и в России. Политика идентичности в СССР не устраняла культурного многообразия. Политика мультикультурализма ельцинской России поощряла этноцентризм, ослабляя интеграционные процессы. Сегодня в России заметна тенденция к интеграции культур- ного многообразия. В настоящее время указанная проблема приобрела глобальный мас- штаб. Не приходится доказывать наличие многообразия обществ и куль- 410 Третья великая трансформация: новая глобализация ( 1989 — настоящее время) тур. Многообразие последних не устраняется глобализацией. Соот вет- ственно конфликт, между людьми, мыслящими категориями глобаль- ного мира, и людьми, мыслящими локально, — это конфликт мульти- культурализма и идентичности. В пределе мультикультурализм может стать идентичностью каждого, но сегодня мы далеки от этого предела. Многообразие культур является реальным состоянием общества, в котором существуют разные социальные слои, люди разного уровня образованности, различные этнические, религиозные и возрастные груп- пы. Однако отношение к этому многообразию различно: в ряде случаев действует принцип единства многообразия, усиливающий единство или даже ограничивающий многообразие. Предельной формой ориентации на единство является культурная унификация, осуществляемая при тоталитарных режимах с присущей им политикой подавления много- образия. В других случаях многообразие рассматривается как противо- стоящее единству и проводится политика мультикультурализма. Приведем примеры. Люди стараются не признавать за событиями 11 сентября в США культурного или цивилизационного конфликта, ибо такое признание рушит идеи мультикультурализма и мультиконфес- сионализма, восторжествовавшие в США и в других странах мира, в том числе и в России. Ведь Россия — страна различных в климатическом, этническом, политическом, хозяйственном отношении регионов, стра- на федеративного устройства, страна мультикультурная и многоконфес- сиональная. В советское время над этим природным, историческим и культурным многообразием возвышалась общая социально-политическая идея стро- ительства коммунизма. Имелись общие образовательные программы, единые административные правила и преобладающее чувство принад- лежности к СССР (подтвержденное социологическими исследованиями всюду, за исключением Прибалтики). Это произошло на основании по- литики, в которой культура и религиозность отодвигались на второй план, на уровень местных обычаев и традиций. Подавлялись только те традиции, которые приходили в противоречие с идеологией, либо были слишком архаическими. Среди них — православие и другие религии (для смягчения ситуации религиозные праздники заменялись светскими, приуроченными к религиозным датам), отменялось и преследовалось многоженство в исламских республиках, были запрещены религиозные секты. В результате этих мер культурное своеобразие республик и ре- гионов сохранялось, но усиливалось поддержание общего, входящего в фонд социалистической культуры. Подобную ситуацию нельзя целиком приписать коммунизму или только России. Например, при присоедине- нии Центральной Азии к России в 60-е годы XIX века соблюдалось пра- 411 Глава 5. Вторая глобализация и идентичность вило, что народы этих стран будут жить под российской короной, но будут жить по-своему. В значительной мере этот способ взаимного сосуществования со- хранился и в СССР, и в сегодняшней России. Поэтому, соблюдая законы и риторику российской политики, эти народы заполняли ее традицион- ным содержанием. Подпольно сохранялись и религиозность, и много- женство, и секты. Другой пример. До прихода Клинтона к власти в США действовал механизм «плавильного тигля» и формировался «единый американский народ» при всем том, что реальное культурное разнообразие народов и рас невозможно было преодолеть. Клинтон начал политику мультикуль- турализма, которая отличалась от признания культурного многообразия и стремления к его интеграции тем, что ориентировала на преобладание многообразия над единством. Одной из целей такой политики было за- воевание симпатий меньшинств и получение их поддержки на выборах, выделение демократической части из большинства, которая поддержи- вала такую политику из принципиальных убеждений, что демократия имеет место только там и тогда, где и когда обеспечены права мень- шинств. В качестве основополагающего права в этом случае выступало право на культурную обособленность. Получается, что и российское, и американское общество оказалось не в состоянии справиться с много- образием культур, включить их носителей в общественный договор. Политика мультикультурализма, выдвигающая на приоритетное место не единство, а различия, на деле означает признание (достоинства, «осо- бости») тех слоев, которые не включены в общественный договор, и при этом неспособности решения их социальных проблем, т.е. достоинства признаются, но проблемы не решаются. В США такая политика присуща демократическим партиям, ибо они стоят за меньшинство, в отличие от республиканцев, отстаивающих интересы всей нации. Таким образом, можно выделить несколько типов мультикультурализма: – Мультикультурализм как естественное состояние, как многооб- разие культур, объединенное некой целостностью. – Мультикультурализм как вуалирование раскола: российский уче- ный А.С. Ахиезер считает, что в России происходит культурный раскол, тогда как полемизирующий с ним англичанин А. Кене находит здесь всего лишь мультикультурализм 1 – Мультикультурализм как следствие притока иммигрантов и появ- ления новых культурных сред, не адаптированных к культуре целого. 1 Ахиезер А.С. Насколько мы разные?// Неприкосновенный запас. 2002, № 6; Кене А. Насколько мы разные?// Там же. 412 Третья великая трансформация: новая глобализация ( 1989 — настоящее время) – Мультикультурализм, достигаемый политикой, признающей осо- бость, групповые права, «поспешную идентификацию тех или иных групп» права 1 , часто ведущую к сецессиям и расколу. Ш. Бенхабиб считает, что любой вид культурализма не объясняет сам себя, ибо определен конкретным социальным контекстом, а «мас- штаб ное отрицание мультикультурных соображений — это плохая со- циология» 2 . Мультикультурализм в либеральном обществе — плата за не включение многих групп в общественный договор. Мультикультура- лизм воспроизводит корпоративную идентичность группового типа 3 Мы видим, что отношения народов осуществляются не в естествен- ной, а в социополитической среде, и что взаимодействия культур также являются продуктом определенной политики. Описанная выше полити- ка России и США прежде всего не являлась культуралистской, т.е. цели- ком основанной на культурном факторе. Она была ориентирована на монокультурализм (не способный, однако, нивелировать культурное многообразие), достигаемый как побочное следствие политической ин- теграции и вырастающего из него принципа гражданства. И в России, и в Америке указанная политика осуществлялась путем определенного упрощения и очищения социальных ролей от этнических, религиозных и культурных специфик: работник почты, шофер или государственный чиновник должен работать на основе общих правил, независимо от сво- ей расовой, этнической, национальной, региональной или культурной принадлежности. Как отмечает исследователь проблемы мультикультурализма Г. Терн- борн, понятие «мультикультурализм» применяется обычно в трех кон- текстах. Первый — политический, в рамках которого приводятся аргу- менты «за» или «против» политики мультикультурализма и соответ- ствующего способа управления, причем этим термином пользуются как сторонники, так и противники этой политики. Именно в данном кон- тексте в Канаде в 1960-е годы и появилось это понятие. Второй контекст — эмпирический, дескриптивный либо аналитический. Он имеет место в научных трудах и в общественных дебатах, затрагивающих различные проявления культурной неоднородности общества, и наиболее тесно связан с появлением «мультикультурных обществ». Третий контекст относится к социальной и политической философии, к вопросам соци- 1 Бенхабиб Ш. Притязания культуры. Равенство и разнообразие в глобаль- ную эру. С. LI. 2 Там же. С. 135. 3 Там же. С. 57. |