Н. Н. Федотова cоциальнофилософский анализ взаимоотношений экономики и общества Глобальный капитализм три великие трансформации Культурная революция Москва 2008 Научная монография
 Скачать 1.82 Mb.
|
|
Глава 5. Вторая глобализация и идентичность ее; что идентичность определяем мы сами, но она продукт взаимодей- ст вия между собой и другими; что заметные альтернативы явным иден- тичностям индивидов или групп зависят от ситуации. Они проявляются при попадании в новую среду, к которой надо приспособиться, например при жизни за рубежом, в инорелигиозной среде 1 Имеются три точки зрения на изменение сложившихся идентич- ностей: — соотношение прежних и вновь обретаемых идентичностей там, где они возникают, не становится умножением их количества, а пред- ставляет собой некий новый интеграл личности, общности, корпорации или страны. В этом смысле трудно говорить о мультиидентичности, то- гда как мультикультурализм вполне реален; — возможна мультиидентичность, но она составляет суть проблемы идентичности (С. Хантингтон); — складывается мультиидентичность, но этим проблема идентич- ности снимается. Иногда эта позиция доводится до утверждения, что идентичность сегодня просто не имеет значения. Проблемы перерастают в кризис, если между различными истолко- ваниями смысла себя не возникает никакого пересечения, никакого согласия. Для страны, где сливаются оба типа сообщества, исторически сложившееся сообщество «жизни и судьбы» и сообщества, связанные идеями и принципами, разрыв между историей и многочисленными идеями о том, какой страна должна быть, становится настоящим кри- зисом, не становящимся катастрофой только потому, что антагонизмы реализуются как идеологии, а не как политические движения. В част- ности, таковым становится «русский вопрос», воплощаемый в причуд- ливый конгломерат связанных и не связанных с историей ответов: рус- ские как государствообразующая нация, как этнос, нуждающийся в эт- ническом самоутверждении (значит, уже не нация?), как имперская нация. Из этих конфронтаций вырастает еще одна конфронтация кон- струируемых идентичностей: Россия — империя или нация? 2 В ответе на этот вопрос применяется идея конструирования соци- альной реальности. Объективно происходящие перемены в мире, а так- же непредвиденные последствия социальной деятельности, вызвавшие кризис идентичности, ставят проблему ее восстановления. Дело в том, что кризис идентичности возникает как путаница самоопределений и 1 Ibid. P. 22–23. 2 Кортунов С.В. Имперское и национальное в российском сознании. http://discourse.intelligent.ru//text/ 200608081457.htm 398 Третья великая трансформация: новая глобализация ( 1989 — настоящее время) смыслов своей жизни и существования, смысла существования своей страны или того, какой она должна быть. Для страны он может быть вызван несколькими причинами. Прежде всего, кризисом государства, ослаблением Вестфальской системы на- циональных государств, что уменьшает ощущение безопасности, а так- же, как говорит Бауман, ведет к «коррозии характера». Под последней понимается появление тревоги, характерной для поведения людей при принятия ими решений и жизненных проектов 1 , неопределенность са- моосмысления обществом или страной своей судьбы, нескончаемый спор о смысле ее государственности, об альтернативах. Кризис идентич- ности усугубляется глобализацией, где многообразные связи разрывают национальный и культурный контексты, невосполнимые для большин- ства глобальным самоопределением. К нему толкают и радикальные перемены. Происходит потеря ощущения общей жизни и судьбы, пре- вращающая поиск принципов, дающих смысл, в «игру в бисер», раз- мышление с «чистого листа», как будто истории не было, а сейчас она может осуществиться не силой объективных неизбежностей, осознанных людьми, а идеологическими проектами «свободно парящей» интелли- генции, как определял ее немецкий социолог К. Мангейм. «В обществе, которое сделало социальные, культурные и сексуальные идентичности неопределенными и переходными, любая попытка сделать посредством политики идентичности более устойчивым то, что стало “жидким”, с неизбежностью приведет критическую мысль в тупик», — пишет Бауман 2 . Показателен его рассказ о поисках собственной нацио- нальной идентичности, связанный с получением степени почетного доктора. Ему было нужно выбрать гимн своей страны для традиционно исполняемой университетом процедуры присуждения почетной степени. Выбор мог состояться между польским и британским гимнами. В Польше Бауман родился и жил, в Британию эмигрировал. Этот выбор было сде- лать совсем непросто. В Британии, несмотря на получение гражданства, он все равно не перестал быть чужим даже после многих лет жизни там. Он, по его собственному признанию, не стремился стать англичанином, и у его коллег и студентов не возникали сомнения в том, что он ино- странец. Польша же лишила его гражданства, отторгла как чужеродный элемент. Так чей же гимн исполнять? В итоге Бауманом принимается решение, являющееся одновременно и «исключающим» и «включаю- щим» — европейский гимн. Оно отвергает идентичность, определяемую 1 Bauman Z. Identity. P. 6. 2 Ibid. P. 7. 399 Глава 5. Вторая глобализация и идентичность как национальная, которая для Баумана неприемлема в виду его опыта эмиграции. В то же время европейский гимн включает в себя обе иден- тичности, отвергая как менее релевантные различия между этими иден- тичностями, и не допускает разрыва идентичности 1 . Этот пример пока- зывает, что так называемая мультиидентичность была бы скорее кри- зисом идентичности. Идентичность и есть попытка найти интеграл всех возможных самоопределений. Однако «недуг современности», обозначенный Ч. Тейлором, остро коснулся человека. Если идентичность есть проблема самотождествен- ности в отношении других, и она достигается с трудом, ибо рушится система репрезентаций и установления свого отношения с другими, то на смену ей приходит аутентичность — определение себя и установление собственной самотождественности без сопоставления себя с другими, как изолированного существа. Продукты таких самоопределений — эго- ист и нарцисс 2 . Эти персонажи Третьей современности далеко ушли от автономного и ответственного индивида либеральной современности и от превращения его в модульного человека, от замены модульного человека экономическим конца Первой современности и последнего потребительским в период Второй современности. Он остается потре- бителем, консьмеризм нарастает, но уменьшается его вклад в произ- водство и его связь с моралью. д) Идентичность как предпосылка социального конструирования реальности Социальное конструирование реальности — феноменологическая идея, открытая Э. Гуссерлем, развитая в социологии А. Шютца, в работах П. Бер гера и Т. Лукмана. Она начинается с внимания к существующей по- вседневности. Но последняя не принималась только как данность и сама нуждалась в формировании, если утрачивала свои черты, приемлемые для жизни и общезначимые для большинства членов общества. Осно- ватель феноменологии Гуссерль видел кризис науки не только в отрыве от повседневности, но и в потере перспективы европейским человече- ством, которую ему открывала история до позитивистской редукции не только в науке, но и в отношениях людей к своей судьбе. Тем самым он показал феноменологический интерес не просто к любой повседнев- ности (а идентичность — ее смыслообразующая часть), а к более высо- ким ее горизонтам. Эта идея имеет методологическое значение при 1 Ibid. P. 10. 2 Taylor Ch. Op. cit. P. 25–54. 400 Третья великая трансформация: новая глобализация ( 1989 — настоящее время) разрешении споров об идентичности, для политики защиты идентич- ности в переломные моменты, в частности в условиях глобализации. Но радикальные сторонники глобализации, преувеличивающие ее разрыв с локальным, полагают, что глобальная идентичность вытесняет все прочие. Так, В.Л. Иноземцев утверждает: «По большому счету никто не живет теперь в Соединенных Штатах, Германии, Франции или Российс- кой Федерации. Мы все — такие же граждане единого мира, как и оби- татели бразильских фавел, крестьяне Зимбабве, афганские возделыва- тели опийных полей и бойцы иракского сопротивления. Нам некуда бежать с нашей общей планеты» 1 . Но мы всегда жили на одной планете, и глобализация не устранила различий в идентичности ее обитателей. Не устранила она раскола в ощущении идентичности и внутри стран. Глобализация оказалась неразрывно связанной с локализацией, сохра- нением и поиском локальных идентичностей. Стремясь подчеркнуть это, английский ученый Р. Робертсон ввел, как мы отметили, термин «глокализация», объединяющий глобализацию и локализацию как еди- ный процесс и фиксирующий влияние локального на глобальное. Хан- тингтону, глобализация представляется опасной усиливающимися ци- вилизационными конфликтами. Быстрые изменения в мире, слом основ- ного конфликта предшествующего этапа — конфликта между социаль- ными системами, по его мнению, заставил людей отпрянуть к своим истокам, к цивилизационно-общему пониманию базовых ценностей — отношению к жизни, к смерти, к старикам, детям и пр. Для З. Баумана идентичность не была проблемой до 1968 года, ког- да он эмигрировал; с этих пор окружающие ожидают от него самоопре- деления, сбалансированной идентичности. Это происходит поскольку «будучи однажды вырванным… из естественной среды обитания, не существует места, которому я мог бы соответствовать… на сто процен- тов. В любом месте я был… “вне этого места”» 2 . То же происходит и со страной после радикальных перемен. Это болезненный опыт, в котором «всегда есть то, что необходимо объяснить, за что попросить прощения, скрыть или, наоборот, явственно выразить, о чем договариваться, заклю- чать пари…» 3 . Сходно мнение знаменитого чешского писателя М. Кунде- ры, пережившего опыт эмиграции из Чехословакии во Францию: «Быть на чужбине — значит идти по натянутому в пустом пространстве кана- 1 Иноземцев В.Л. От редактора // Monde Diplomatique. Русское издание. Август 2006. № 2. С. 1. 2 Bauman Z. Identity P. 12. 3 Ibid. P. 13. 401 Глава 5. Вторая глобализация и идентичность ту без той охранительной сетки, которую предоставляет человеку родная страна, где у него семья, друзья, сослуживцы, где он без труда может договориться на языке, знакомом с детства» 1 . В 1990-е годы многие жи- тели России настолько не понимали смысл происходящего, что ощуща- ли себя иммигрантами в своей стране. Подвижность и конструктивность самоопределения связаны с тем, что современность перестала быть определенной, стала уходить из-под ног, что Бауман характеризует метафорой «жидкая современность». Характерная черта, становящаяся почти универсальной, роднит прак- тически всех людей в эпоху «жидкой современности», — идентичность не единичная проблема, а серия проблем: «В нашу эпоху “жидкой совре- менности» мир вокруг нас разделен на плохо скоординированные фраг- менты, в то время как наши индивидуальные жизни разрезаны на мно- жество слабо связанных эпизодов» 2 . Метафору «жидкой современности» можно применить и по отношению к тем странам, особенно в условиях глобализации, которые ей сопротивляются. Проблема идентичности остра еще и потому, что не существует традиции ее анали за. Она бросает вызов социологии, политологии, ведь несколько десяти летий назад иден- тичность не интересовала ни социологов, ни политоло гов. Проблема идентичности на рубеже XIX–XX веков определялась прин ци пом нацио- нально-государственного суверенитета: «чья власть, того и вера». Нынеш- ние проблемы идентичности, напротив, вытекают из отка за от этого принципа или нерешительности его применения и неэффективности там, где его пытались применить. По мнению Баумана, классики социоло- гии, находясь в современных условиях, скорее начали бы анализировать внезапную одержимость идентичностью, нежели саму идентичность 3 е) Идентичность как сфера сакрального Изменение роли национального государства, появление транснацио- нальных пространств не лишают людей национальной принадлежности и сентиментов по поводу их национальной и локальной культуры, ко- торую мы предполагаем назвать сакрализацией локального при обрете- нии новых уровней идентичности. Это создает при глобализации даже увеличивающийся интерес к локальным явлениям. У тех обществ и лю- дей, которые не ощущают себя входящими в глобальный мир, можно заметить как раз ослабление их локальной идентичности, потерю са- 1 Кундера М. Невыносимая легкость бытия. СПб,., 2005. С. 85. 2 Bauman Z. Identity. P. 12–13. 3 Ibid. P. 16–17. 402 Третья великая трансформация: новая глобализация ( 1989 — настоящее время) моуважения, рост их разочарования в местных особенностях, потерю внутренней значимости их прежней локальной идентичности. Проблема идентичности подробно исследована на уровне вхождения обществ в сообщества менее масштабные, чем глобальное, например, в Европейское сообщество. При этом возникает плюралистическая иден- тичность, подтверждающая нашу гипотезу о том, что идентичность ско- рее складывается как многоуровневая, чем идею о механическом, ква- зиролевом совмещении идентичности, похожим, как говорит один из исследователей проблемы, на смену костюмов. Если европейская инте- грация осуществляется между странами, имеющими общеевропейское сходство, то на глобальном уровне можно найти некоторые культурные универсалии или унифицированные культурные явления, такие как мо- да, туризм, образование и т.д., совмещающиеся с огромным культурным, этническим, национальным многообразием, разными уровнями раз- вития и пр. Как и в случае европейской интеграции, в условиях глоба- лизации сохраняются территориальные и культурные границы стран, историческая память отдельных обществ, но появляется возможность работать за пределами своей страны, возрастает общность культурных стандартов, возможность стать членом объединенной системы, растет взаимозависимость. Вместе с тем возникает расхождение между ощу- щением своей национальной принадлежности и гражданства, тогда как прежде речь шла о национально-государственной принадлежности. Гло- бализация культур осуществляется в меньшей мере, чем глобализация экономических отношений, информации. Поэтому культурная специфи- ка сохраняется при всех взаимодействиях как путем сохранения локаль- ных культур своих отечеств, «малой родины», так и путем сохранения культурных предпочтений на глобальном уровне. Проблема идентичности и проблема глобализации сегодня наиболее обсуждаемы, но их совместное обсуждение, изучение идентичности в контексте глобализационного процесса — достаточно ново и поэтому мало освещено в литературе. Его суть описывает Бауман в своей новой книге «Индивидуализированное общество»: «Наши зависимости сегодня полностью глобальны, а наши действия, однако как прежде локальны» 1 Идентичность наилучшим образом определена Э. Эриксоном как субъек- тивное ощущение своей самотождественности, являющееся источ ником энергии и преемственности 2 . Основная проблема, занимающая этого ученого, — это как раз то, что принципиально при рассмотрении иден- 1 Bauman Z. The Individualized Society. Cambridge, 2001. P. 149. 2 Erikson E. Identity: Youth and Crisis. L., 1974. P. 17. 403 Глава 5. Вторая глобализация и идентичность тичности в условиях глобализации, — анализ идентичности как целост- но сти или совокупности, представляет ли она из себя некий неструктури- рованный Gestalt или структурированное единство. Эриксон пишет: «Психическое здоровье людей, оторванных от своих домов, работы, стра- ны и вынужденных эмигрировать, неоднократно становилось предметом специального интереса исследователей. Будучи сам иммигрантом… я могу начать с признания в своего рода каждодневной патологии» 1 Глобализация создает сходную проблему даже для тех, кто никогда не покидал своих домов, ибо в их жизнь вторгается большой новый мир, а действовать они могут только в пределах своего мира. Эриксон по- казывает разную способность к мобильности, и можно предположить, что ей соответствует разная склонность к изменениям идентичности и укорененности: он приводит данные опроса турецких крестьян об их готовности эмигрировать, на что последние отвечают, что это было бы «хуже смерти», и вместе с тем самочувствие американца, который осва- ивал континент: «Если ты видишь дым, поднимающийся из трубы твое- го соседа, значит, пора двигаться» 2 . Эриксон ставит очень важные про- блемы и делает очень серьезные методологические заходы, но его ре- шения связаны с психиатрической практикой. Имеется большой по- тенциал адаптации его подходов к социальным реальностям сегодняш- него дня, к постановке вопроса не только о персональной идентичности, но и о национально-культурной идентичности обществ, становящихся единицами глобализационного сближения. Рост проблем этнической идентичности рассматривается — как след- ствие распада прежней идентичности, а межнациональные конфликты как становление разных типов идентичности. Добавим, что острота кон- фликта определялась нехваткой опыта культурного плюрализма. Специ- альных работ по соотношению идентичности и глобализации пока еще недостаточно. Среди них можно отметить книгу П. Престона, который исследовал идентичность наций и граждан в эпоху глобализации 3 Среди исследований, оказавших влияние на обсуждение проблемы идентичности, отметим Фридмана 4 . В нашумевшем бестселлере амери- канского журналиста, лауреата Пулитцеровской премии Т. Фридмана 1 Эриксон Э. Идентичность и неукорененность в наше время // Фило соф- ские науки. 1995. № 5–6. С. 217. 2 Там же. С. 218–219. 3 Preston P.W. Political / Cultural Identity: Citizens and Nations in a Global Era. L., 1997. 4 Friedman Th. L. The Lexus and Olive Tree. 404 Третья великая трансформация: новая глобализация ( 1989 — настоящее время) описывается история о том, как в один и тот же день произошли два события. Журналист наблюдал, как на заводе в Японии, производящем дорогой и престижный автомобиль «Лексус», один робот приклеивал к машине эмблему, а второй робот снимал остающуюся после этой опе- рации каплю клея. Всего в производстве автомобиля здесь используется 300 роботов. В этот же день он прочел в «Интернэшнл геральд трибьюн», что араб и израильтянин подрались, не решив вопроса, кто именно из них владеет оливковым деревом. Книга так и называется: «Лексус и олив- ковое дерево. Понимая глобализацию». Автор пишет: «Оливковое дере- во очень важно. Оно представляет все, что является нашими корнями, что держит нас на якоре, идентифицирует и помещает нас в этом мире — будь то принадлежность к семье, к общине, к племени, к нации, к религии или, прежде всего, к месту, называемому домом... На самом же деле причина, по которой национальные государства никогда не исчез- нут, даже если ослабеют, состоит в предельной значимости оливкового дерева — конечного выражения того, к чему мы принадлежим лингви- стически, географически и исторически» 1 . Новому миру, созданному второй глобализацией, всего около двадцати лет. И есть другой мир. Но в новом мире «победитель берет все» 2 . Другим остается только завидо- вать. Альтернативы они создать не могут. Важно здесь рассмотрение культурной логики глобальной системы, состоящей в том, что общества разного этапа развития по-разному приспосабливаются к глобализации. Если глобальный мир не способствует прорыву в него, происходит за- мыкание на своих задачах. Если кто-то не может производить «Лексус» (японский автомобиль), он может продолжать выращивать оливковые деревья. Но и производитель «Лексуса», создава емого роботами, не мо- жет забыть своих камней (оливковых деревьев или берез). Идентичность может быть сферой сакрального, где человек соот- носит себя с фундаментальными ценностями, со смыслополаганием дорогих сердцу источников своего становления. Пласт сакрального в идентичности личности в условиях глобализации определен именно локально. Именно оно характеризует наиболее личное, глубоко укоре- ненное в человеке. Фридман показывает потрясение от того дня своей журналистской работы, когда он столкнулся и с «Лексусом», и с оливковым деревом. Как совместить эти миры? Фридман говорит о том, что оливковое дерево или что-то другое, почерпнутое человеком вместе с языком, детством, 1 Ibid., P. 30. 2 Ibid. P. 306 – 320 |