Н. Н. Федотова cоциальнофилософский анализ взаимоотношений экономики и общества Глобальный капитализм три великие трансформации Культурная революция Москва 2008 Научная монография
 Скачать 1.82 Mb.
|
|
Глава 5. Вторая глобализация и идентичность ального и политического порядка и прав человека в условиях неодно- родности культуры того или иного общества 1 «Нынешний интерес к проблеме мультикультурализма… связан с тем, что культурные различия в обществе, организованном в форме государства, не только не исчезают или сглаживаются, но, напротив, проявляют явные тенденции к нарастанию», — отмечает Тернборн 2 Новые волны иммиграции, а также политика идентичности (или разли- чия), считает Тернборн, вызвали взрыв мультикультурализма. По ли тика идентичности посредством выделения особых групп устанавливала ин- ституциональное равенство и была привлекательна для меньшинств, «прежде дискриминированных, маргинализированных и часто презира- емых этнических групп» 3 . В США и России мультикультурализм разрушал имеющиеся «плавильные тигли» и идентичность по гражданству. 1 Терборн Г. Мультикультуральные общества// Социологическое обо- зрение. 2001. Том 1. № 1. С. 51–52. 2 Там же. С. 51. 3 Там же. 414 Глава 6. Человек в экономике: пределы онтологизации Мысль о том, что экономические теории вырабатывают некоторые мо- дели человека в экономике, является преобладающей в отечественной экономической науке. В ряде случаев экономисты убеждены, что чело- век, полученный в качестве продукта их теории, должен быть реально выращен из традиционного или культурно, национально или цивили- зационно специфического человека докапиталистических обществ при переходе к капитализму. То есть наряду с экспликацией модели челове- ка из экономических теорий, в той или иной мере предполагается он- тологизация этой модели, понимаемая как достижение ее на практике. Здесь мы хотели бы поставить вопрос об экспликациях модели человека из экономических теорий и о том, единственный ли это путь рассмотре- ния человека в экономике, о границах и принципах онтологизации. а) Человек в экономических теориях По мнению известного экономиста В.С. Автономова, в экономической модели представлены детерминанты и способы поведения человека. Он показывает, что «главными компонентами такой модели являются… гипотеза о мотивации или целевой функции экономической деятель- ности человека, гипотеза о доступной ему информации и определенное представление о физических и, главное, интеллектуальных возможно- стях человека, позволяющих ему в той или иной мере добиваться своих целей» 1 . Следуя за Автономовым, эксплицируем следующие модели че- ловека из экономических теорий: — идущий от А. Смита «компетентный эгоист» или «экономический человек», действующий ради собственного интереса, обладающий ква- лификацией и сообразительностью в достижении своего экономическо- го интереса, а также различающийся степенью своей активности в за- висимости от роли в производстве и классовой принадлежности; 1 Автономов В.С. Человек в зеркале экономической теории. (Очерк исто- рии западной экономической жизни). С. 4. 415 — гедонист, появляющийся у Дж.С. Милля и преобладающий в кон- цепции Дж. Бентама, в трудах которого капиталист предстает не как це- леустремленный и деятельный, экономный человек, а как человек, ис- пытывающий отвращение к труду и стремящийся к работе своих средств ради достижения наслаждения и стремления к «максимуму счастья»; — немецкая историческая школа (Б. Гильдербрандт, К. Книс) утверж- дала, что человек в экономической теории — это эгоист, облагородив- ший это качество чувствами солидарности и справедливости; — К. Маркс исходил из представления об общественной сущности человека, его развитии в предложенных обществом обстоятельствах и видел главными фигурами капиталистических отношений капиталиста, получающего прибавочную стоимость и экономически зависящего от него рабочего; — моделью человека маржиналистской теории (У.С. Джевонс, К. Мен гер, Л. Вальрас) был «рациональный максимизатор», рационализи- рующий потребление, понимаемое как обмен благ, выражаемый через денежный эквивалент. Достижение предельной рациональности рас- сматривалось ими как психологический мотив. Деньги, механизм об- мена, превращение политической экономии в точную математическую науку отвечали этому видению; — попытка синтеза в теории А. Маршалла — основателя неокласси- ческого направления — приводила в результате к пониманию экономи- ки как науки, изучающей нормальную жизнедеятельность человеческо- го общества, и к модели человека как обычного человека из плоти и крови, отличающегося определенным уровнем рациональности; — согласно Дж.М. Кейнсу обладающий неполной информацией и находящийся в состоянии неопределенности экономический субъект — это человек, который для рационализации ситуации прибегает к по- мощи более информированного государства. 1 — У Хайека имеется предпосылка, которая в более развитом виде появляется на выходе его теории. Его модель человека — «истинный индивидуалист», который вносит свой знаниевый вклад в общую копил- ку знаний людей, участвующих во взаимодействии на рынке. «Истинный индивидуалист», представленный у Дж. Локка, Д. Юма, А. Смита, рожда- ется в результате спонтанной работы общественных институтов, их само- организации, в которой взаимодействует множество людей и не царит предзаданный план. «Ложный индивидуалист», в отличие от этого, явля- ется, согласно Хайеку, результатом чрезмерных рациональных притяза- ний теорий, убеждения во всесилии и всезнании человека. Он пред- 1 Там же. С. 4–59. 416 Третья великая трансформация: новая глобализация ( 1989 — настоящее время) ставляет собой продукт сверху возникающего порядка, имеющего кон- структивистские претензии на создание особого человека. Этот тип че- ловека восходит к физиократам, Руссо, Бентаму, Декарту 1 б) Онтологизация модели человека в экономике Сделаем некоторые выводы. Они состоят в том, что имплицитно при- сутствующая в экономических теориях та или иная модель человека мысленно конструирует различные социальные реальности. И даже «ис- тинный индивидуалист» либерала Хайека как продукт сложившейся саморегуляции общества и рынка в неолиберальных теориях предстает как конструируемый человек. Онтологизация теоретической модели дает разные онтологии не только экономических отношений, но и общества в целом. Процедура онтологизации всегда осуществлялась как частичная, многоступенчатая и отдающая себе отчет в неединственности стоящей за ней реальности, корректируется поиском эквивалентных описаний, ограничением сфе- ры своего распространения. Особенность разбираемой проблемы состоит в том, что она рассма- тривается в условиях изменения отношения науки и практики. Тради- ционное разделение эпистемы и доксы начинает исчезать. Научное зна- ние в области социальных наук теряет свою автономность и независи- мость от целей применения. Черты этих изменений отмечены в ряде направлений социологии знания и социальной эпистемологии. Так, несколько экзотические идеи социологии знания Штарнберг- ской группы (Германия) 1970–1980 годов о том, что цели функциониро- вание знания влияют на его производство и что их концепт «финализа- ция» — формирования научных теорий под влиянием внешних целей (борьбы с раком, демилитаризации, экологических задач, экономиче- ской эффективности) — характеризует не прикладное знание, а любое научное знание, в том числе фундаментальное, сегодня представляются вполне обоснованными, хотя Штарнбергская группа уже не существует. Неолиберальные экономические теории (Дж. Бьюкенена, М. Фридмана и др.) исходили из требования максимальной эффективности экономики. Их мотив наиболее ярко выразила апологетический прозелит Л. Пия шева, задавшись вопросом о том, «чьи пироги пышнее». Пироги оказывались пышнее там, где был экономический человек, и еще больше там и тогда, где и когда природа человека стала отождествляться с экономической. Используя эту концепцию, легко получить вывод, что модель «экономи- 1 Хайек Ф. Индивидуализм истинный и ложный // В кн.: Индивидуализм и экономический порядок. С. 22–50. 417 Глава 6. Человек в экономике: пределы онтологизации ческого человека», экономического по природе и есть самая эффектив- ная модель экономики, что не вполне согласуется с реальностью. Важна для социальной эпистемологии концепция полезного знания, предложенная А. Мокиром и существующая в сегодняшних теориях «об- ще ства знания». Отмечается, что хотя человечество благодаря полезно- му знанию — наиболее успешный биологический вид, контролирует среду и господствует над ней, доминирующая формула «чем больше, тем лучше» принесла немало бед экономике. Знание здесь должно иметь не только утилитарную, но и автономную ценность. Эпистемо логическая база может иметь автономную ценность. Иногда не имея возможности быть оцененной как правильная или неправильная, эпистемологическая база привлекательна своей широтой, дающей больше вариаций совер- шенствования и применения на практике полезного знания. Победа практического разума над теоретическим делает осторожные шаги онтологизации, принятые в науке, более смелыми практическими шагами, если они поддерживаются политически и социально-техно ло- гически. Как показал В.А. Колпаков, либерализм в России мог возыметь действие только при наличии либералов у власти 1 в) Поиски новых моделей человека в современных направлениях экономики: зависимость от парадигмы Как показывает известный экономист, член-корреспондент РАН, заме- ститель директора ЦЭМИ Г.Б. Клейнер, «экономический человек» — модель неоклассики, в которой главным объектом исследования явля- ется экономический агент, а предметом исследования выступают его действия на рынке 2 . Но неоклассика и в ней неолиберализм — не един- ственная парадигма экономической науки. Есть две другие. Большое значение сегодня имеет парадигма институциональной экономики. Первый шаг в направлении к ней сделал Т. Веблен ( 1857– 1929) в «Теория праздного класса» (1899). На рубеже столетий амери- канский фермер понял, что должен выйти на политическую арену, что- бы защитить себя от алчности монополий. Товаров по сравнению с день- гами стало много 3 . Джунгли в мире бизнеса стали невероятно разрас- 1 Колпаков В.А. Будущее капитализма в исторической ретроспективе // Политический класс. 2006, № 8. С. 75–83. 2 Клейнер Г.Б. Эволюция институциональных систем. М., 2004. С. 5. 3 Селигмен Б. Основные течения современной экономической мысли. М., 1968. С. 56. 418 Третья великая трансформация: новая глобализация ( 1989 — настоящее время) таться. Экономическая эволюция была представлена как часть истории человечества. Сегодня обнаруживается сходство с этой ситуацией. Здесь «действия агентов разворачиваются не “в чистом поле” свободного рын- ка, а в сильно “пересеченной местности”, наполненной разнообразными институтами — организациями, правилами, традициями и т.п. Побуди- тельными мотивами действий агентов являются не столько попытки обеспечения максимальной прибыли, сколько стремление к соответ- ствию данного агента институциональным нормам и правилам, к улуч- шению своего положения в рамках этих институтов» 1 . Объектом иссле- дования становится не агент, а институт. Предмет экономической нау- ки — отношения агентов и институтов. Появляется новая модель чело- века — человек институциональный 2 Третья парадигма экономических исследований — эволюционная. В ее рамках «поведение агентов рассматривается в контексте факторов эво- люционного характера и требует обнаружения и изучения механизмов, аналогичных механизму наследования генотипа агента, популяции аген- тов, общества в целом» 3 . Объект исследования — популяция агентов со сходным социально-экономическим генотипом. Предмет изучения — по- ведение агентов, исходя из наследственных и приобретаемых факторов 4 Можно предположить, что динамика парадигм экономического зна- ния все больше соответствует переходу от восприятия экономики как системы хозяйства к встраиванию ее в общество и социальный порядок, чему посвящен институциональный подход, а так же к рассмотрению ее в контексте исторической эволюции той или иной общественной системы и ее хозяйственной деятельности. Выделяемые в разных пара- дигмах типы агентов — экономический человек, институциональный человек и человек, одновременно наследующий и приобретающий но- вые навыки экономического и социального поведения свидетельствуют о расширении границ персональной модернизации. Как мы уже пока- зали, экономический человек действует в узком пространстве потреби- тельских ожиданий и в большей степени соответствует потребительским ожиданиям не агента капиталистических отношений, а персонажа, за- полняющего пустоту досуга потреблением. Здесь минимальная рациона- 1 Клейнер Г.Б. Там же. 2 См. так же: Homo Institutus. Человек институциональный / Под. ред. О.В. Иншакова. 2005; Быченков В.М. Институты. Сверхколлективные образования и безличные формы социальной субъектности. М., 1996. 3 Клейнер Г.Б. Указ. соч. С. 7. 4 Там же. С. 5. 419 Глава 6. Человек в экономике: пределы онтологизации лизация поведения. Реальные же агенты экономических отношений мо- гут ставить не только экономические, но и творческие задачи, ориентиро- ваться не на этику успеха, а на этику дела и ответственности, хотя, конеч- но, эпоха посткоммунистического грюндерства породила «новых рус- ских» и прочих «новых» часто в облике не столько экономического (ра- ционального) человека, сколько в человека эгоистического, алчного, некультурного, неумеренного. По прошествии времен они стали либо исчезать, не выдержав конкуренции более рациональных произ во ди- телей, либо эволюционировать в сторону большей рациональности. Сравнивая «человека экономического» и «человека институциональ- ного», Г.Б. Клейнер отмечает направленность целей первой группы на максимизацию материальных благ, а второй — на упрочение своего положения и статуса в обществе. Но акторы капиталистического произ- водства в своей реальности могут становиться экономическими людьми, только если они, работая за прибыль, живут ради прибыли, а будучи ориентированы на максимум потребления, в том числе и символиче- ского престижного, живут ради этого потребления. Кроме того, «эконо- мический человек» становится реальным продуктом неолиберальной политики, ее социальных технологий, полностью реализуясь в матери- альной сфере и сфере рынка, ограничивая при этом не только себя, но и эти сферы. Такая замкнутость экономической среды противоречит целям ее собственного развития. Работая на прибыль, можно однако не жить прибылью, равно как работая за деньги, не жить ради денег. Бюрократический человек может быть обнаружен за пределами гос- службы так же, как «экономический человек» за пределами экономиче- ской деятельности в потребительской массе, а «институциональный» — за пределами статусных отношений. Экспликация некоторого частич- ного человека из экономической теории как правило достаточно легко осуществима. Задача может стоять о построении экономической теории на основе понимания природы человека или, как у Смита, использования обществом людей с нелучшими качествами в лучших целях. Бюрократ — это человек, которого интересует не дело, не его суть, а формальная правильность. Ведь он никогда не обсуждает дело, а толь- ко процедуры. Словом, он из тех, кто живет в реальности правил, форму- ляров, правильного. Спросишь или скажешь ему что-нибудь человече- ское, он и растерялся. Не зря наш бюрократ, т.е. чиновник, бюрократов — то у нас нет, взятки берет: человеком хочет остаться. Вот в чем суть. Но ведь и «экономический человек» в большей мере существует в потребительской массе, чем в экономике. А «рациональный максими- затор» может о маржинализме даже не знать. Названы те модели челове- ка экономических теорий, которые являются их же предпосылками. 420 Третья великая трансформация: новая глобализация ( 1989 — настоящее время) Стремясь к положению в обществе и статусу, можно быть институ- циональным человеком, живущим этим статусом, а можно не быть им, стремясь к статусу как рациональному средству осуществления иных целей, например творческих, социально-преобразующих, дающих новые степени свободы, экономических, позволяющих больше сделать, и, сле- довательно, не быть «институциональным человеком». г) Экспликация моделей человека в экономике из неэкономических теорий и междисциплинарный синтез представлений о человеке в экономике Выше было показано, что модели человека в экономике нередко предста- ют в форме предпосылочного знания, полученного в других дисципли нах, и уточняются в экономических теориях. Это приводит к опасению, что концепция экспликации моделей человека из экономических теорий, разделяемая такими известными экономистами, как Автономов и Клей- нер, не использует идеи предпосылочного знания, в качестве которого может быть взята модель человека. Некоторые исследователи приходят к выводу, что в определенной цепи исследователь ских попыток, вклю- чающих этику, моральную философию и эконо мику, теория основывает- ся на определенном образе человека, выступающим как цель экономики и обладающим ответ ственностью акторе. Некоторые экономисты при- знают это. Так, А.В. По ле таев отмечает, что экономическая теория «не может обойтись без “рабочей модели человека”, т.е определенных допу- щений том, как люди ведут себя в процессе экономической деятельно- сти» 1 , или что существуют «основные теоретические модели человека, на которые опира ются совре менные экономические социальные ис сле- дования» 2 . Возника ет вопрос: кто строит такие модели для экономики и социальных исследований? Иногда они эксплицируются из тех или иных социальных теорий, давая новый повод к рассмотрению модели человека в экономике. Как отмечает Полетаев, эти модели могут быть жестко построены в самой экономике или в социальных исследованиях, но чаще они — результат междисциплинарного синтеза. (Заметим в скобках, что это изменение места представлений о человеке не как эксплицированном из теории, а как предпосланном ей, не вносит изменений в самое понимание модели человека. Последняя в любом случае трактуется как условный аналог 1 Полетаев А.В. Модель человека для экономического анализа // Thesis. Мир человека. 1993, № 3. С. 9. 2 Полетаев А.В. Вступление // Указ. соч. С. 7. |