Лейст. О. Э. Лейст. Сущность права. Проблемы теории и философии права
 Скачать 2.1 Mb.
|
|
Глава 3. Сущностные качества права дровым, разработавшим концепцию "эвентуальных правоотношений", согласно которой обязанность воздержаться от совершения запрещенных действий (и соответствующее право компетентных органов пресечь такие действия) устанавливается лишь на случай возникновения той ситуации, при которой может быть нарушен запрет1. Эта концепция не нашла широкой поддержки; ее критики утверждали, что уголовный закон и другие запретительные нормы прямо возлагают на граждан и должностных лиц соответствующие обязанности2. Между тем именно представления о регулирующей (через обязанность) роли уголовно-правовых запретов подвергались справедливой критике. Еще в начале прошлого века социолог Эмиль Дюркгейм отмечал, что если гражданское право предписывает определенные обязанности и только затем указывает санкции, то "уголовное право, наоборот, указывает только санкции, но ничего не говорит об обязанностях, к которым они относятся. Оно, — писал Дюркгейм, — не повелевает уважать жизнь другого, но обязывает наказать смертью убийцу"3. Известный советский правовед М. С. Строгович возражал против предположения, что из статей Особенной части Уголовного кодекса проистекают конкретные обязанности граждан: "Иначе получилось бы, что люди, строжайшим образом соблюдающие законы, всю свою жизнь только и делают, что исполняют свои обязанности не совершать того, что запрещено уголовным законом, и что каждый их шаг есть выполнение ими обязанностей, возложенных на них нормами уголовного права"4. Существенно важно и то, что для соблюдения (ненарушения) большинства запретов от многих людей не требуется никаких специальных волевых усилий (заставить себя не украсть, не убить, не оклеветать, не создать банду, шайку, преступную организацию, не вымогать взятку и т. п.). Большая часть членов общества вообще соблюдает многие запреты, даже не зная об их существовании. Хотя многие запреты адресованы всем и каждому, по существу они обращены к тем лицам, которые склонны к совершению противоправных действий. Социальное назначение запретов в том и состоит, чтобы либо сдержать этих лиц угрозой наказания, либо, в случае нарушения запрета, подвергнуть наказанию или взысканию в пределах санкции нарушенной нормы. 1 См.: Александров Н. Г. Законность и правоотношения в советском обществе. М., 1955. С. 89—90. 2 См.: Кечекъян С. Ф. Правоотношения в социалистическом обществе. М., 1958. С. 62 и след., 129 и след. 3 Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социоло гии. М., 1991. С. 76. 4 Строгович М. С. Вопросы теории правоотношения // Сов. государ ство и право. 1964. № 6. С. 56—57. 56 Сущность права. Проблемы теории и философии права г Глава 3. Сущностные качества права 57 , С этим связаны особенности изложения запретов в памятниках права и в современном законодательстве. Запрет обычно формулируется не как предписание ("запрещено такое-то деяние"), а как описание запрещенного деяния и предписание применить за него определенное наказание. Особенности формулировок запретительных норм породили мнение, что эти нормы, особенно нормы уголовного права, адресованы не гражданам или подданным, а суду и другим государственным органам, которые применяют эти нормы1. Теоретики и философы права неоднократно отмечали неразрывную связь запретов (описание противоправного деяния) и соответствующих им санкций. В тексте законов и других источников права эта связь может быть выражена по-разному; но и запреты, и санкции адресованы всему обществу: судьям — как описание состава (уже совершенного) правонарушения, за которое предписано назначить (определенное в законе) наказание, деликтоспособ-ным лицам — как предписание не нарушать запрет и предупреждение о грозящем наказании2. Отмечая разнообразие форм выражения запретов в тексте законов, И. Бентам приводил следующие формулировки: "Ты не должен воровать". "Пусть человек не ворует". "Кто ворует, тот будет наказан так и так". "Если кто-нибудь будет воровать, тот будет наказан так и так". "Воровство есть то, когда человек делает так и так; наказание за воровство бывает такое и такое". "Ведение таких-то и таких-то преступлений", именно "воровства", "принадлежит судьям", так и так называемым, так и так назначаемым, и пр. "Это, — заключает Бентам, — только часть из того множества форм, 1 Гоббс, а за ним Бентам различали законы распределительные (ди стрибутивные) и карательные. Распределительные законы устанавливают права подданных и адресованы всем подданным; карательные — судьям и исполнителям приговоров (см.: Гоббс Томас. Сочинения в двух томах. Т. 1. М, 1989. С. 416—417, 426—427; Т. 2. М., 1991. С. 221; Избранные со чинения Иеремии Бентама. Том первый. Введение в основания нравствен ности и законодательства. Основные начала Гражданского кодекса. Основ ные начала Уголовного кодекса. СПб., 1867. С. 307—310). Мнение о том, что нормы уголовного права адресованы не гражданам или подданным, а суду, получило широкое распространение в юридической литературе (См.: Коркунов Н. М. Лекции по общей теории права. СПб., 1914. С. 65, 122 и др.; Тара-невский Ф. В. Учебник энциклопедии права. Юрьев, 1917. С. 64—69). 2 Непонимание этих связей и отношений порождало рассуждения, что "уголовно-правовые нормы вообще не нарушаются и не могут быть нарушены теми, к кому они применяются, так как нарушение этих норм практически возможно только со стороны суда, который обязан их при менять" (см.: Томашевский Н. П. О структуре правовой нормы и класси фикации ее элементов // Вопросы общей теории советского права. М., 1960. С. 218). которыми может одинаково быть выражено повеление, запрещающее воровство; и ясно, до какой степени в некоторых из них императивное качество затуманено и скрыто от обыкновенного понимания"1. Способы изложения запретов в текстах нормативных актов зависят от национальных традиций и состояния общественного правосознания. Давно замечено, что в текстах статей Особенной части Уголовного кодекса, описывающих составы преступлений, запреты не формулируются2. Для отечественного уголовного права традици-онны условные, как бы неправильные формулировки: "Преступление (хищение, вымогательство, убийство, клевета, хулиганство, разбой, мошенничество, получение или дача взятки, заведомо ложный донос и т. д.) наказывается...", хотя на самом деле наказывается не преступление, а преступник (вор, убийца, взяточник, хулиган, мошенник, клеветник и т. п.). Резонно замечалось, что эти формулировки нуждаются в логическом преобразовании при применении уголовно-правовых норм3. Однако перефразировка таких норм ("преступление наказывается", "проступок влечет ответственность") в запреты породила бы формулировки: "Запрещается разбой...", "Запрещается распространять заведомо ложные, позорящие другое лицо измышления...", "Запрещается дача (получение) взяток...", "Запрещается умышленная потрава посевов..." и т. п. Не лучше звучали бы и формулировки о преступлении и наказании как о чем-то близком, ожидаемом от всякого и каждого, потенциально готового к совершению преступления4. Такие формулировки пришли бы в противоречие с общественным правосознанием, на всех уровнях которого к преступным деяниям утвердилось отчужденное отношение0. Именно этим прежде всего обуслов- 1 Избранные сочинения Иеремии Бентама. Том первый. С. 310. 2 В Уголовном кодексе Российской Федерации о запрете обществен но опасных деяний говорится в Общей части при определении понятия пре ступления: "Преступлением признается виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное настоящим Кодексом под угрозой наказа ния" (ч. 1 ст. 14 УК РФ). 3 См.: Черданцев А. Ф. Вопросы толкования советского права. Сверд ловск, 1972. С. 35, 97—98 и др. 4 "Следует, наконец, решить вопрос о том, что наказывается нашим законом: деяние или преступник. Предлагается... начинать диспозицию словами: "наказывается всякий, кто совершит убийство, ...кражу, ...и т. д." (Ковалев М. И. Новый УК РФ и проблемы законодательной техни ки // Современные тенденции развития уголовной политики и уголовно го законодательства. М., 1994. С. 26). 5 Словесные формулировки запретов в тексте нормативных актов нужны там, где существует специальная необходимость ориентировать общественное правосознание на недопустимость каких-либо деяний, еще не изжитых на всех уровнях общественного сознания (запрещается: вы- 3 -6513 58 Сущность права. Проблемы теории и философии права Глава 3. Сущностные качества права 59 лена отчужденность формулировок уголовных и ряда других законов, по форме изложения ничего не запрещающих и говорящих о "наказании преступления", а не преступника, к которому должна быть применена санкция. Запретительные нормы по существу сформулированы так, что адресованы не всем и не каждому, а только лицам, которые Либо совершают преступления, либо воздерживаются от этого именно вследствие страха перед уголовным наказанием. Закон как бы предостерегает именно этих лиц: оставьте помыслы о преступлении, оно наказывается! 2. Официальное установление и охрана государством Сущностным качеством права является официальное установление (санкционирование или создание) правовых норм государством и охрана их государственным принуждением. Правовая норма существует с момента ее признания или создания и объявления обязательной государством. Норма действует до ее официальной отмены или до разрушения создавшего ее государственного строя. Нельзя согласиться с мнением о возможности "фактической отмены" правовой нормы. Если правовая норма долгое время не реализуется в правоотношениях, а противоречащие ей деяния (правонарушения) не пресекаются и не караются, но сама норма официально не отменена, она остается действительной и действующей нормой1. История Древнего мира и Средних веков знала немало случаев,. когда в судах доказывалось существование старого, за- \ рубка леса сверх нормы, разведение костров в лесу в пожароопасный период, самовольное строительство, самогоноварение, торговля продуктами, не прошедшими санитарный контроль, ввод в эксплуатацию предприятий, сбрасывающих сточные воды, без выполнения мероприятий, обеспечивающих их очистку, и т. д.). Особенное, общественно-политическое значение имеют содержащиеся в Конституции Российской Федерации запрет цензуры, запрет любых форм ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности, разжигание розни или пропаганда превосходства по тем же признакам, создание и деятельность общественных объединений, цели или действия которых направлены на насильственное изменение конституционного строя и др. (ст. 13, 19, 29 Конституции РФ). 1 Противоположно мнение Кельзена: "Норма, которая никем и никогда не применяется и не соблюдается, т. е., как принято говорить, не действенна ни в какой, даже в самой малой степени,, не считается действительной правовой нормой" (Чистое учение о праве Ганса Кельзена. Вып. I. M., 1987. С. 21). бытого, но не отмененного правового прецедента или обычая и на его основе решалось спорное дело. Судебная и конституционная практика современной Великобритании знает немало решений, принятых с учетом правовых прецедентов, имеющих вековую давность. Обязательность правовой нормы означает ее защищенность государством, возможность применения мер государственного принуждения в случае противоправных деяний. С точки зрения логики норм, связь права с государством наиболее непосредственно выражена именно в установлении мер государственного принуждения, применяемых к нарушителям правовых норм. С этим связано долженствование особого рода: правовые нормы отличаются от нормативных суждений науки (фактических утверждений) тем, что представляют собой предписания, общеобязательные "модели поведения", а не констатацию наличных фактов. От фактического утверждения норма отличается функционально: "Основная задача нормы не в описании определенного поведения или результатов этого поведения, а в предписании поведения"1. Каждая правовая норма определяет правило поведения в неразрывной связи с условиями его реализации и мерами принуждения к соблюдению; соединение этих элементов, атрибутов правовой нормы образует, как известно, ее структуру: "если — то — иначе" (гипотеза, диспозиция, санкция). Эта структура является применением к каждой из правовых норм общего правила, которое может быть выражено таким образом: "Находясь на территории государства (или: будучи гражданином государства), необходимо соблюдать законы (право) данного государства; в противном случае государство применит к нарушителю правовых норм меры принуждения". Охрана государственным принуждением — специфический признак правовых норм, отличающий их от других социальных норм, а также от содержащихся в некоторых актах государственных органов призывов и обращений. Норма всегда рассчитана на жизненные обстоятельства, при которых существует выбор различных линий поведения. Лишена смысла норма, которую невозможно нарушить; нормы всегда предписывают участникам общественных отношений, которые могут поступить по-разному, требуемый, должный вариант. Этот вариант предписывается под угрозой государственного принуждения, применяемого для восстановления нарушенных прав (где это возможно) и (или) для наказания нарушителя обязанности, запрета. Весь смысл существования права — в поддержании определенного порядка, в предупреждении и решении индивидуальных и социальных конфликтов и споров, в Ивин А. А. Указ. соч. С. 61.- 60 Сущность права. Проблемы теории и философии права Глава 3. Сущностные качества права 61 упорядочении самого процесса государственного принуждения, применяемого в этих целях. Принуждению, обеспечивающему правопорядок, свойствен ряд специфических качеств. Во-первых, это организованное принуждение, осуществляемое специально для того созданными органами государства (суды, полиция, карательные учреждения и т. п.). Лишь как крайнее, вынужденное средство защиты прав личности государством допускаются необходимая оборона и крайняя необходимость. Все иные случаи применения обществом или личностью насилия и принуждения против правонарушителей осуждаются как самоуправство, самосуд, как тяжкие преступления. Монопольное и исключительное право государства применять принуждение для защиты правопорядка — необходимое условие прочности общественного порядка. Во-вторых, государственное принуждение, охраняющее правопорядок, регулируется правом и осуществляется в рамках правопорядка. "Правовое принуждение" (принуждение на основе и в рамках закона) нередко рассматривается как достижение цивилизации, нечто, свойственное Новому и Новейшему времени, эпохе провозглашения прав и свобод человека. В известной мере это так. Однако уже самые ранние памятники права содержат подробнейшие регламентации порой крайне жестоких мер наказания, назначаемых за правонарушения. И запреты, и меры принуждения с самого начала строго устанавливались правом, причем назначение и осуществление принудительных мер всегда было подчинено определенной процедуре деятельности государственных органов и должностных лиц. В этом смысле принуждение, охраняющее право, всегда было частью правопорядка. Это объясняется рядом причин. Осуществление принуждения вне права (хотя бы и для защиты права) уже означает нарушение тех стабильности и порядка в обществе, которые являются целью права. Беспорядочное принуждение для наведения порядка в одной области общественных отношений усиливает беспорядок в других областях. Возводимые в систему самосуд и самоуправство неизбежно порождают противостоящую им самозащиту. Государство, стремящееся сохранить власть, не может допустить ни того, ни другого. Испокон веков законодатель рассчитывал на то, что послушание (покорность) подданных обеспечивается не только принуждением, но и его угрозой. Эта угроза, содержащаяся в санкции правовой нормы, доводилась до всеобщего сведения вместе с содержанием нормы. Государственное принуждение, включая самые острые его формы, является необходимым спутником любого права, но не исчерпывает его содержания. Право необходимо связано с принуждением потому, что само понятие обязательной нормы предполагает возможность ее нарушения; без правонарушений право в целом не имело бы смысла и цели1. Возникновение права начиналось с определения запретов, наказаний, порядка рассмотрения споров в суде. "Понятие кражи определяется раньше, чем понятие собственности"2. Возможность и неизбежность принуждения наглядна и очевидна там, где основой "замиренной среды" является подавление и порабощение одной части общества другой его частью; менее очевидно, но столь же необходимо оно и там, где общество основано на компромиссах, договорах, соглашениях, ибо любое соглашение рано или поздно начинает тяготить одну из сторон и потому неизбежно нарушается, если оно не обеспечено соответствующими гарантиями. Государственное принуждение, охраняющее право от нарушений, облечено в правовые формы, выражено как санкции правовых норм и процессуальный порядок их применения и потому, подобно всему правовому, нуждается в соответствующих средствах обеспечения. Эту связь правовых норм и санкций хорошо показал И. Бентам. Различая законы "императивные" и "карательные", И. Бентам подчеркивал последовательность их применения и реализации: "Пусть человек не ворует". "Пусть судья велит повесить всякого, кто уличен в воровстве". "Шериф имеет власть вешать всякого, кого судья, поступая должным образом по закону, велит ему повесить". "Пусть никто не мешает шерифу вешать всякого, кого судья, поступая должным образом по закону, велит ему повесить". "Пусть судья велит заключить в тюрьму всякого, кто пытается мешать шерифу повесить кого-нибудь, кого судья, действуя должным образом по закону, велит ему повесить"3. Ряд теоретиков права оспаривал связь права с государственным принуждением. Петражицкий утверждал, в частности, что с 1 "Понятия права и противоправности взаимозависимы и взаимодо полняемы, — писал итальянский философ права Дель Веккио. — Хотя это и покажется на первый взгляд странным, право в точном смысле нару шаемо по своей сущности, и оно является правом благодаря своей нару шаемое™. Если бы отсутствовала возможность противоправности, не имело бы смысла утверждение права..." (Антология мировой правовой мысли в пяти томах. III том. Европа. Америка. XVII—XX вв. М., 1999. С. 722). 2 Пашуканис Е. Б. Избранные произведения по общей теории права и государства. М., 1980. С. 159. 3 См.: Избранные сочинения Иеремии Бентама. Том первый. Введе ние в основания нравственности и законодательства. Основные начала Гражданского кодекса. Основные начала Уголовного кодекса. СПб., 1867. С. 308; Современный перевод части этого текста, выполненный Е. А. Во- ротилиным: История политических и правовых учений. Хрестоматия М 2000. С. 292—294. 62 Сущность права. Проблемы теории и философии права |