Лейст. О. Э. Лейст. Сущность права. Проблемы теории и философии права

• Название: О. Э. Лейст. Сущность права. Проблемы теории и философии права
• Анкор: Лейст.doc
• Дата: 03.05.2017
• Размер: 2.1 Mb.
• Имя файла: Лейст.doc
• Тип: Документы; #6772
• страница: 8 из 36

Глава 2. Социальные основы и роль права

47


права и принуждения построить "рай на земле" нередко порожда­ли бедствия, соизмеримые с "адом".

Пагубность такого рода попыток и их результатов замечена довольно давно. Отвергая знаменитую идею Платона о преимуще­ствах правления философов, гуманист XV—XVI вв. Эразм Роттер­дамский писал: "Справься у историков — и увидишь, что ничего не бывало для государства пагубнее, нежели правители, которые баловались философией или науками"¹. Ряд политических мысли­телей и позже выражал обоснованные опасения относительно прав­ления философов и ученых, строящих новое общество по заранее составленному плану. Достаточно известно, что социология и по­литология еще и сейчас не стали науками, способными определить долговременные и стабильные результаты общественных преобра­зований. М. А. Бакунин обоснованно замечал, что ни один ученый не в состоянии определить, какой будет жизнь народа на другой день после социальной революции. Поэтому, осуждая правительство ученых как самое надменное и вредное, Бакунин предупреждал: "Дайте им полную волю, они станут делать над человеческим об­ществом те же опыты, какие ради пользы науки делают теперь над кроликами, кошками и собаками"².

Одна из причин неспособности правительств с помощью пра­ва создать всеобщее счастье объяснена И. Кантом, который утверж­дал: "Никто не может принудить меня быть счастливым так, как он хочет (так, как он представляет себе благополучие других лю­дей); каждый вправе искать своего счастья на том пути, который ему самому представляется хорошим, если только он этим не на­носит ущерба свободе других стремиться к подобной цели — сво­боде, совместимой по некоторому возможному всеобщему закону со свободой каждого другого (т. е. с таким же правом другого). — Правление, которое зижделось бы на принципе благоволения на­роду, подобном благоволению отца своим детям, иначе говоря, прав­ление отеческое (imperium paternale), при котором подданные, как несовершеннолетние, неспособные различить, что для них на деле полезно, а что вредно, принуждены оставаться сугубо пассивны­ми, ожидая от главы государства суждение о том, как им надле­жит быть счастливыми, и предоставляя это суждение его милос­тивому соизволению, — такое правление есть величайший деспо­тизм, какой только можно себе представить (такое устройство, при котором уничтожается всякая свобода подданных, не имеющих в таком случае никаких прав)"³.

После опубликования в нашей стране трудов Карла Поппе-ра¹, усматривавшего идейные истоки тоталитаризма в так называ­емом историцизме (т. е. в представлении о том, что общество мо­жет быть перестроено в соответствии с якобы постигнутыми зако­нами его развития), распространилось было представление, что об­щество вообще развивается стихийно, а сознательное (при помощи власти и права) вмешательство в социальное развитие чревато опас­ностью тоталитаризма.

Вряд ли это представление практически осуществимо.

Любое общество является динамичной системой, непрерывно порождающей новые отношения. В современном мире даже попытки с помощью права затормозить, остановить процесс социального раз­вития способны породить лишь "теневую экономику", двоемыслие, "самиздат" и другие формы не соответствующей праву обществен­ной самодеятельности. Нормальное правительство, не стремящее­ся к застою, не может не реагировать на процессы социальных из­менений. Всегда возникают новые, не предусмотренные действую­щим правом, общественно вредные или общественно опасные дея­ния и порождаемые ими отношения. Для пресечения и предупреж­дения тех из них, которые принимают сколько-нибудь массовый (и потому доступный для типизации) характер, нет более эффек­тивного средства, чем нормативно выраженный запрет, снабжен­ный угрозой наказания. И наоборот: с развитием общества возни­кают новые отношения и ситуации, которые этому обществу (или правящей социальной элите) желательно упорядочить, сохранить и умножить (если они поддаются типизации), что опять же лучше всего достигается с помощью права.

Важнейшими причинами отбора тех действий и отношений, ко­торые следует запретить (или ограничить), либо, наоборот, под­держать с помощью нормативно-правового регулирования, либо, наконец, оставить вне сферы правового регулирования, являются идеологические мотивы, соотношение интересов социальных слоев общества, их представлений о направлении общественного разви­тия, способность разных социальных групп и партий влиять на раз­витие и изменение правовой системы, авторитетность права и го­сударства в данном обществе, компетентность правотворческих органов и ряд других факторов. Под компетентностью правотвор­ческих органов понимается не только умение определить содержа­ние новых норм права с учетом социальных тенденций и господ-


¹ Эразм Роттердамский. Похвала глупости. М., I960. С. 31.

² Бакунин М. А. Философия. Социология. Политика. М., 1989. С. 435,
504, 525.

³ Кант Иммануил. Сочинения на немецком и русском языках. Т. I. M.,
1994. С. 285.

¹ См.: Поппер К. Открытое общество и его враги. Т. I, II. М., 1992. Он же. Нищета историцизма. М., 1993. Читатель может убедиться, что блес­тяще изложенные и обстоятельно аргументированные основные идеи Поппера обладают малой новизной по отношению к суждениям о том же предмете мыслителей, процитированным в тексте.

48

Сущность права. Проблемы теории и философии права

Глава 2. Социальные основы и роль права

49


ствующего мировоззрения, но и понимание того, что правовое ре­гулирование отношений и поступков возможно лишь там, где объек­тивно существует доказуемость и исполнимость правоотношений средствами юридического процесса, что реализация права требует специального аппарата, способного применять правовые нормы и при необходимости принуждать к их соблюдению.

Суть "естественного права" как в его классическом, так и в возрождаемом вариантах (см. гл. 6) в том и состоит, что дает воз­можность выявить массовые в данном обществе социальные ожи­дания, возлагаемые на право. Воплощение этих социальных ожи­даний в действующее (позитивное) право — задача и забота го­сударственных органов, уполномоченных отменять, изменять, при­нимать новые законы и другие нормативно-правовые акты.

Как правило, промедление власти в учете потребностей обще­ства в изменении права порождает конфликты, споры и столкно­вения, могущие принять массовый характер и при неспособности правящих лиц провести назревшие общественные реформы (все реформы всегда и везде проводились с помощью права), перерас­тающие в политические или даже социальные революции.

В периоды социальных революций право становится одним из предметов особенного, повышенного внимания борющихся обще­ственных сил. Сословия и классы, господствовавшие при старом порядке, с помощью права пытаются ввести "чрезвычайное поло­жение", насильственно задавить оппозицию и провести хотя бы часть запоздавших реформ. Оппозиционные и революционные силы стремятся уничтожить правовые основы старого режима и выра­зить в законах свои идеалы общественного и политического строя. Во время революционных событий принималось немало временных, невыполнимых законов уже по той причине, что в революционные эпохи порой невозможно отличить правомерное поведение от не­правомерного, полезные действия от общественно вредных и опас­ных, легальные организации от нелегальных, суд от самоуправства и расправы, порядок от беспорядка, отношения, соответствующие стабильному существованию и развитию общества, от отношений, порождающих хаос и произвол.

В периоды бурного и нестабильного развития общества право не может сразу стать стабильным. В годы Французской револю­ции (1789—1804 гг.) крушение старого порядка и становление но­вого общества сопровождались принятием ряда конституций (1791, 1793, 1795, 1799 гг.), каждая из которых просуществовала лишь не­сколько лет. Сторонники старого режима, разрушенного револю­цией, не без оснований критиковали волюнтаризм французских революционеров, их стремление решить все проблемы социальной жизни народа раз и навсегда разумным законом. Однако низвер­жение одной за другой всех конституций периода революции вов-

се не доказывало бессилия социальной роли закона вообще. В бур­ных событиях революции возникал новый строй, и законодатель­ство, то опережавшее становление нового общества, то отставав­шее от него, играло значительную роль и в безвозвратном разру­шении старого режима, и в создании нового. К концу этого пери­ода Гражданский кодекс 1804 года, воплотивший ряд результатов революции и основные чаяния буржуазии, стал непререкаемым законом, в рамках которого бурно развивались промышленность и торговля. Громадное значение для ликвидации сословного строя име­ла Декларация прав человека и гражданина 1789 года, провозгла­сившая основные правовые принципы гражданского общества¹.

В истории ряда стран и народов социальные неурядицы, кри­зисы и антагонизмы порождали массовые движения под лозунга­ми борьбы за право.

"Цель права есть мир, средство для достижения этой цели — борьба, — писал Рудольф Иеринг. — Жизнь права есть борьба, борьба народов, государственной власти, сословий, индивидуумов... Все великие приобретения, на какие может указать история пра­ва: отмена рабства, крепостного состояния, свобода земельной соб­ственности, промыслов, вероисповедания и пр., — все это пришлось добывать лишь таким путем ожесточеннейшей, часто целые сто­летия продолжавшейся борьбы, и путь, по которому шло при этом право, нередко отмечен потоками крови, всегда же попранными правами"².

Развитие человечества сопровождалось существенными изме­нениями содержания права, игравшего в этом развитии заметную, порой решающую роль. В Новое время в ряде стран Европы про­возглашение всеобщего равенства людей перед законом означало низвержение сословного неравенства, открывало дорогу граждан­скому обществу. Развитие капитализма в Европе и Америке остро поставило вопрос о недостаточности только формального (правово­го) равенства людей, о необходимости поддержки социально обез­доленных слоев населения, о признании права на достойное чело­веческое существование. В XX веке после мировых войн и зверств тоталитарных режимов всеми государствами признаны нормы меж­дународного права, запрещающие войну и нарушения прав лич­ности.

Многие страны и регионы не раз в истории переживали пе­риоды кризисов и социальных бедствий, истребительных религи-

¹ Декларация 1789 года, подтвержденная и дополненная в преамбу­
ле Конституции 1946 года, признана составной частью действующей Кон­
ституции Французской Республики (см.: Конституции буржуазных госу­
дарств. М, 1982. С. 88—89).

² Иеринг Рудольф. Борьба за право. М., 1991. С. 5, 9.

50

Сущность права. Проблемы теории и философии права


озных, межсословных, классовых, гражданских, национальных кон­фликтов и войн, подвергались нашествиям, чуть ли не поголовно­му уничтожению населения. Но большинство исторических катак­лизмов все же завершалось умиротворением. Очевидно, в той же мере, в какой гражданскому обществу спонтанно свойственно са­морегулирование¹, человечеству в целом действительно присущи инстинкт самосохранения и поразительная живучесть.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

СУЩНОСТНЫЕ КАЧЕСТВА ПРАВА

Сущностные качества права — это свойства, характерные для права любой страны и любой эпохи, те качества, без которых пра­ва не может быть, без которых оно не действует, не выполняет своей социальной роли.

Эти качества обнаруживаются не в социальном содержании правовых норм, поскольку социальное содержание норм, институ­тов, правовых систем разных стран, народов, времен, эпох, циви­лизаций настолько разнообразно и неповторимо, что о "рецепции права", т. е. о сколько-нибудь обширном воспроизведении¹ норм и институтов чужого права в своей правовой системе, говорится как о чем-то исключительном и удивительном, достойном специально­го научного исследования.

Социальное содержание правовых систем столь же разнооб­разно и неповторимо, сколь разнообразны общества, в которых дей­ствовали и действуют эти системы, их структуры, государствен­ные устройства, формы общественного сознания, нравы, верова­ния, идеалы. Тем не менее сущностные качества правовых систем тождественны в той самой мере, в какой речь идет именно и толь­ко о праве как нормативной форме упорядочения, стабилизации и воспроизводства общественных отношений, поддерживаемой (ох­раняемой) государственным принуждением.

1. Нормативность

Сущностным качеством права как формы организации обще­ства является нормативность.

Всякая норма есть обобщение; этическая норма — правило должного (обращенное в будущее). Нормативный характер права дает возможность выразить типичные для данного общества про­тиворечия и способы решения возможных споров и конфликтов. Как отмечено, право адресовано свободной воле участников обще­ственных отношений и имеет смысл лишь там, где у адресата нор­мы существует выбор вариантов поведения².

¹ См.: Четвернин В. А. Демократическое конституционное государ­ство: введение в теорию. С. 36 и след.

¹ Речь не идет о воспроизведении отдельных формулировок, статей,
идей "чужих" конституций и законов, при разработке проектов "своих"
нормативно-правовых актов.

² См.: Александров Н. Г. Сущность права. М., 1950. С. 35—36.

52

Сущность права. Проблемы теории и философии права

Глава 3. Сущностные качества права

53


Право состоит из правил общего характера, которые не ис­черпываются исполнением, адресованы кругу лиц, определяемых родовыми признаками (авилум, мушкенум, кшатрии, вайшии, холо­пы, воины, подданные, иностранцы, судьи, родители, дети и т. п.), и подлежат применению при предусмотренных ими обстоятельствах (кража, дарение, договор, наступление срока или возраста и т. д.).

В отличие от распоряжения, адресованного точно обозначен­ным лицам и действующего до его исполнения (например, распо­ряжение о строительстве или сносе здания, о передаче точно оп­ределенного имущества, об уплате налога, о казни или помилова­нии), правовая норма не исчерпывается исполнением. Она обраще­на в будущее в том смысле, что рассчитана не просто на данный, наличный случай (отношение), а на вид, неопределенное число ус­тановленных в общей форме случаев и отношений (заключение до­говора, передача имущества, вступление в брак, рождение ребен­ка и т. п.) и реализуется каждый раз, когда возникают предусмот­ренные ею обстоятельства и ситуации. Норма рассчитана на регу­лирование не единичного, отдельного отношения, а вида обществен­ных отношений; она продолжает действовать после реализации в индивидуальных отношениях и в поведении конкретных людей.

Правовая норма представляет собой абстрактную модель об­щественных отношений и поведения людей. Этим она отличается от распоряжений должностных лиц и решений государственных органов по конкретным делам¹, индивидуальных распоряжений, до­говоров, регулирующих отношения между точно обозначенными субъектами права.

Всякая норма — результат обобщения типических и видовых качеств общественных отношений (сословные, кастовые отношения, родственные отношения, отношения обмена или купли-продажи, отношения власти и подчинения, отношения собственности или аренды и т. п.), участников этих отношений (лица, объединения лиц, государственные органы, должностные лица и т. п.), действий и со­бытий, влекущих правовые последствия (дарение, купля, кража, вступление в брак, назначение на должность, гибель имущества и т. п.), объектов права (виды имущества и т. п.).

¹ Вопреки мнению Кельзена такие решения и распоряжения не яв­ляются "индивидуальными нормами" (см.: Чистое учение о праве Ганса Кельзена // Сборник переводов. Вып. 1, М., 1987. С. 27 и др.). Не только философия, но и деонтическая логика (логика норм) различают норматив­ное (общее, абстрактное) и конкретное (индивидуальное, единичное), пре­достерегая от их смешения. Решение по конкретному делу может стать нормой только в качестве прецедента, когда оно становится обязатель­ным образцом для решения в последующем аналогичных дел, для регу­лирования других отношений.

Критику идеи "индивидуальной (конкретной) нормы" см. в гл. 5.

Нормативность права осознана еще в Древнем мире. Римские юристы писали: "Следует устанавливать права... для тех случаев, которые встречаются часто, а не для тех, которые возникают нео­жиданно" (Помпоний). "Права не устанавливаются исходя из того, что может произойти в единичном случае". "Ибо право должно быть главным образом приспособлено к тому, что случается часто и легко, а не весьма редко" (Цельс). "Законодатели обходят... то, что про­исходит лишь в одном или двух случаях" (Павел). "Права уста­навливаются не для отдельных лиц, а общим образом" (Ульпиан)¹.

Нормативность права отличается от нормативности морали и других социальных норм тем, что большая часть правовых норм носит предоставительно-обязывающий характер. В период станов­ления права его источниками были договоры, определяющие вза­имные права и обязанности их участников, совершающих обмен, куплю-продажу, взаимные услуги, уплачивающих выкуп и т. п.

Результатом обобщения разнообразных договоров стали нор­мы права, определяющие содержание соответствующих правоот­ношений. Такие нормы права именуются предоставителъно-обя-зывающшпи, они реализуются через взаимосвязанные права и обя­занности участников общественных отношений.

Индивидуальные правоотношения были формой права в наи­более ранние и примитивные эпохи становления классового обще­ства. Норма права и правоотношение — основные категории об­щей теории права, в границах которых располагается практиче­ски весь ее понятийный аппарат, все содержание общей теории. Право и система правоотношений нередко отождествлялись в со­ветской теории права 20-х годов; почти все участники современ­ной дискуссии о понятии права, какого бы из пониманий они ни держались, неизменно подчеркивают связь права и правоотноше­ний.

Предоставительно-обязывающий характер составляет специ­фику именно правовых норм. Не случайно аппарат абсолютной де­онтической логики (относящейся к деятельности одного и только одного субъекта) оказался недостаточным для раскрытия содер­жания норм права, так как по законам абсолютной логики содер­жание норм сводится к повелениям и запретам. Без достаточно­го объяснения остались "разрешение" или "дозволение" и тем бо­лее "управомочивание", составляющие существенное качество пра­вового регулирования. Последнее полнее раскрывается относитель­ными логиками (логическими теориями взаимодействий, различ­ных условий приложения норм), при разработке которых вни­мание философов закономерно привлекла правовая концепция

¹ Дигесты Юстиниана. М., 1984. С. 32. "Права" здесь означают "нор­мы права".

54

Сущность права. Проблемы теории и философии права

Л. И. Петражицкого¹ с лежащим в ее основе представлением об "императивно-атрибутивном" характере правовых явлений.

Правовая норма, как и право в целом, рассчитана на регули­рование поведения людей посредством отношений, связь участни­ков которых состоит во взаимных правах (обеспеченная государ­ством возможность определенного поведения) и обязанностях (не­обходимость определенного поведения, нарушение которой влечет применение мер государственного принуждения). Когда в разви­тии общественных отношений создаются или возникают предус­мотренные нормой условия ее реализации, у участников этих от­ношений возникают конкретные права и обязанности, образующие правоотношение. Норма как модель правоотношения в общем виде определяет возможное поведение одной стороны будущего отно­шения и юридическую обязательность каких-либо действий или воздержания от действий другой стороны этого отношения.

Особое место в правовой системе занимают запретительные нормы, т. е. нормы, определяющие составы правонарушений и санк­ции за их совершение. Прообразом таких норм до возникновения права были "табу" первобытного общества. С помощью запрети­тельных норм осуществляются охрана правопорядка, предупреж­дение и пресечение деяний, вредных или опасных для общества. Ими предусмотрены действия, которые право стремится не урегу­лировать, а предупредить и пресечь. Некоторые запреты относят­ся к точно определенному кругу лиц и обстоятельств, но многие запреты адресованы всем вменяемым лицам в любой ситуации (зап­реты убийства, насилия, клеветы, кражи и т. п.).

По логической структуре запреты родственны нормам мора­ли и исследуются с позиций абсолютной деонтологии. Запрет дей­ствует всегда, безотносительно к конкретной ситуации; поэтому правом определяются не условия его действия, а редкие изъятия из него (крайняя необходимость, необходимая оборона). В право­вом статусе гражданина запрету соответствует не праводееспособ-ность, а деликтоспособность (признанная законом способность не­сти ответственность за правонарушения, вменяемость). При нару­шении запретов охраняющие их санкции реализуются только че­рез правоотношения, но сам запрет действует вне правоотноше­ний; из него проистекает не обязанность, а "запрещенность".

В теории права и в ряде отраслевых наук давно идет спор о том, означает ли установление правового запрета возложение на всех граждан юридической обязанности не совершать деяний того самого рода и вида, который описан соответствующей нормой. Сво­еобразная попытка связать действие запретов с возникновением конкретных прав и обязанностей была предпринята Н. Г. Алексан-

¹ См.: Ивин А. А. Логика норм. М., 1973. С. 53—54, 96 и след.

г

55