работа я. О вере, неверии и сомнении Часть I. Детская вера Часть ii. Разумная вера
 Скачать 1.64 Mb.
|
|
2:1, 2, 4, И сам Савл обратился ко Христу, когда Он явился ему испросил «Савл! Савл! Что ты Меня гонишь Впрочем, все же и этим разумным путем, — особенно для новоначальных в вере и недостаточно острых еще умом, можно принести некоторую относительную пользу. Ум и тут может послужить нам еще разв так называемой разумной вере. Ноне глубоко, не фундаментально! Ж) Смысл аналогий Теперь мне осталось разобраться еще водной услуге ума вере — в методе аналогий, уподоблений, сравнений. Ввиду того, что истины религиозные непостижимы для ума, авто же время у человека есть постоянное желание понять и понять всегда религиозное восприятие обращалось к сравнениям, чтобы хоть немного приблизить куму, или к известному уже нам опыту, факту — вещи неизвестные или превышающие ум. Такими сравнениями полны религии. Укажем на несколько примеров из христианства. Бог Един, но Троичен в Лицах. Лицо — это сравнение взятое из человеческого мира, чтобы указать на самостоятельность каждой ипостаси Божества. Бог — Отец опять взято из нашего мира, потому что Христос наименовал Себя Сыном, а Сын предполагает Отца и сыновство требует рождения поэтому про Отца говорится, что он рождает, а Сын рождается. Но что такое рождать и рождаться в приложении к Богу, — это сравнение совершенно непостижимо. Про Святого Духа говорится, что Он исходит от Отца, подобно тому, как тепло исходит от солнца. Но какое различие рождения от исхождения, это знает только один Бог. Никто больше В символе веры мы читаем Света от Света, — чтобы показать и единосущие (Ее. — АС, и бесстрастность рождения. На этом остановлюсь. Насколько полезны эти сравнения Достигают ли они своей цели? Объясняют ли в самом деле необъяснимое Делается ли через это тайна постижимою? Сначала неопытному ценителю может показаться, будто непонятное стало понятнее. Нона самом деле это лишь поверхностное утешение. Предмет по сути своей остается столько же таинственным, как и был, — как показало выше на сравнениях Отца, Сына, «рождения», «исхождения». Таки должно быть! Почему? Не только в силу абсолютной непостижимости Божественных вещей, но ив силу единичности всякого вообще бытия, неповторимости его. Всякая вещь единственна, абсолютна и, как таковая, не переводима ни на что иное, ни на какое другое бытие и никаким сравнением, никаким иным словом невыразима, не объяснима. Но все же сравнения небесполезны для новоначальных; для сознательных же верующих в этом уже нет нужды. Начальным же эти сравнения помогают, собственно, не уяснить самый вопроса только устраняют мнимые препятствия и тем облегчают принятие непостижимых предметов. А облегчение это совершается таким способом человек что-либо уже узнал или принял, как факт, хотя бы и не понимал его и таковой предмет ему кажется несомненным. И когда он встречается с другим, еще непостижимым для него предметом, то обычно старается сблизить его с уже известным. И тогда человеку уже легче допустить бытие нового и непостижимость бытия раз принято одно, то можно допустить и другое, подобное. Возьму несколько примеров из самой жизни. Когда в Херсонский монастырь приехали для обысков и ареста представители власти, то перед трапезою начальник группы поднял со мной и другими монахами вопросы о вере Посмотришь на вас, — говорил он, глядя на меня, — вы будто человек интеллигентный, а между тем учите народ басням Каким, например — спрашиваю. А кругом стоят наши монахи и чины обыска Вот выучите о Троице, а говорите, что Бог один Выдумаете, что это невозможно Разумеется, невозможно три не может быть один Вы человек с образованием — спрашиваю его Да, я кончил реальное училище В таком случае я могу указать вам на то, что не только из трех может быть одно, но даже из семи — одно Что такое — недоумевал мой совопросник. — Вы из физики знаете, что такое белый цвет он кажется обычно простейшим даже мы говорим эта стена не выкрашена, хотя и побелена. На самом же деле белый цвет — самый сложный он состоит, как известно, из семи других цветов радуги. Всякому известно, что если семь цветов пропустить через стеклянную призму, получится белый цвет. И наоборот, если через туже призму пустить белый луч света, он разложится на составных своих цветов. Начальник обыска до такой степени растерялся, что ничего даже и не сказал. Что случилось с ним Понял ли он догмат Троицы — Никак Принял ли — Нисколько Но данным сравнением из его возражения было выбито оружие недопустимости Троицы — Единицы, вследствие непостижимости такого сочетания было устранено препятствие. Как Через сравнение с известным ему фактом сочетания семи цветов водном. Хоть он ничуть не понимали этой тайны природы (как и мыс вами, читатель, не понимаем ее и доселе но самый факт ее был ему известен, — или, как ошибочно говорят, — понятен. А если возможно было одно, то уже легче принять и другое подобное. Впрочем, — повторю, — это легче уму неглубокому а серьезный человек и после этого останется перед непостижимой тайной бытия — не только сверхъестественного (Троица, но и естественного (радуги). Возьму другой пример. Я долгое время не знал, что такое артишоки. Спрашиваю евших этот плод объясните! Начинаются сравнения вы вкушали спаржу — Ел. — Это похоже. — Ну, вот я теперь думаю о спарже, а нив малейшей степени не прояснил вкуса артишоков. И сколько бы ни пытались объяснить мне о них, все равно, вещь остается единичной и на другой язык непереводимой. А когда я вкусил их уж сам, я узнал, что за вкус в артишоках. Но и после этого опыта я ни другим, ни самому себе этого вкуса и чем именно он отличается от спаржи, от шпината и т. п. (объяснить не могу. Таким образом, аналогии имеют, по существу, очень малое значение, лишь устраняя препятствие к понятию непостижимого, еще непознанного бытия. И сознательный верующий, нашедший другие пути веры, несравненно более серьезные, не будет спускаться на путь сравнений, а сошлется лишь на факт, на откровение ипритом не побоится заявить о непостижимости его. Так именно мы видим в рассказе ап. Павла о видении им третьего неба Это слово третье небо он все же изрек, — хотя оно нам с вами совершенно непостижимо а ему было приемлемо, ибо он это испытал. Но о дальнейшем он совершенно отказался объяснять не знаю — не тов теле, не то вне тела, слышал «несказанные слова, коих невозможно передать на человеческом языке, те. хотя бы сравнить с чем-нибудь известным человеку. А самый факт для него был несомненным знаю, знаю, повторяет он настойчиво ( 2 Кор. 12:1 - Таков незначительный смысл метода аналогий они лишь для детей кажутся умом и опытом. Атак как большинство из нас еще нуждаются в словесном молоке (Евр. 5:12 ), то употребление сравнений в религии имеет довольно широкое место. Поэтому я нахожу небесполезным привести здесь несколько примеров может быть, кому- нибудь они пригодятся. Как воплотился Бог в человеке и все-таки не смешался с ним в нечто новое, третье Сравнение как и душа живет в теле человека, ноне смешивается с ним, однако составляется одно живое существо — человека не два человека, и не третий — новый. Как мог воскреснуть Христос и воскреснуть мертвые — Ап. Павел на это отвечает сравнением с растением, оживающим из разложившегося зерна ( 1 Кор. 15:35 - 38 ). Тоже сравнение употребили Сам Спаситель ( Ин. 12:24 ). Что за новое духовное тело — Можно указать например куколки, перерождающейся из червяка в порхающую бабочку. Каким образом хлеб и вино превращаются в Тело и Кровь Христовы — Сравнение и всякая пища и питье каким-то таинственным процессом химического превращения делаются телом и кровью в человеке. Как может быть бесконечность — Сравнение и пространство кажется нам бесконечным. И так далее. При небольшом напряжении можно всегда найти что-нибудь похожее. Тем более, что человек есть некий образ Божий а потому и сравнения между Богом и нами имеют некоторое основание в самом подобии нашем. Такова еще новая польза ума. Вера от этого не становится разумною но ее уже легче принимать робкому уму человека, еще не понявшего пути превосходства тайн перед всякими разумными соображениями. З) Естественные доводы рассудка в пользу веры. Иногда и мне казалось, что уму вовсе уж нет места в области веры. И это — строго говоря так. Нов вере рядом с областью вещей сверхъестественных есть еще область естественного порядка, тесно с ним связанного. И тут есть великое место и естественным путям познания, которые содействуют принятию потоми сверхъестественного бытия. Возьму пример веры во Христа Спасителя, как Сына Божия. Как Бог сделался человеком, это непостижимо как в Нем соединились — ипритом и неслитно, и нераздельно — тайна. Но что Христос, как Человек, действительно был, жил на земле, исторически ясно и несомненно. И эту сторону можно обосновать теми же самыми способами, как и историчность всякого человека остались документы оттого времени документы (Евангелия и Послания) засвидетельствованы очевидцами. Это совершенно ясно открывается и из внешнеисторических, и из внутренних данных этих источников. В частности, оттого искреннего и простосердечного тона, каким они написаны, от множества деталей, которые могли быть известны лишь очевидцам. И всякому, читающему Писания простосердечно, становится несомненно достоверным, что писали их бесхитростные и добросовестные очевидцы. А если бы кто захотел искать и внешних свидетельств со стороны знавших об этих событиях или пользовавшихся Писанием, то следы этого мы находим отчасти от первого века, а уже от второго века их — множество. Но, повторяю, сами Евангелия, Деяния и Послания настолько несомненны по своему происхождению и содержанию, что всякий непредубежденный человек не может не принимать их. Я свидетельствую об этом и по своему собственному опыту, — как перед Богом Многое множество разя зрел эту достоверность, читая Евангелие, особенно за богослужением. Зрел простым разумом, а не каким-либо чудесным откровением. И несомненность Евангелий и Деяний апостолов мне представлялась (и сейчас представляется) такой очевидной, что я не мог не верить свидетельствам писателей. И можно сказать, что это была уж не вера, а простое видение бывших вещей. Когда мы теперь изучаем историю Цезаря, мы не говорим, что верим в это, а просто знаем на основании достоверных свидетелей и внутренней несомненности описываемых событий. Совершенно также узнаешь и о событиях Евангельской истории Христа Господа. А если эти документы столь несомненны, то и их свидетельство о Божестве Иисуса Христа должно принимать просто, без колебаний. И не только должно, но и просто невозможно не принимать. А если не принимать, то это было бы только противоестественным упорством, противоразумным насилием над самим собою, над своим же умом, над очевидностью. И ямного раз замечал за собою и другим говорил, что при чтении Писаний не вера трудна, а неверие чтобы не веровать, нужно бы или сходить сума, или закрывать очи от очевидной правды. И Сам Спаситель обвинил неверовавших современников именно в ожесточенном упорстве их, как причине неверия: «Потому не могли они (евреи) веровать, что. народ сей ослепил глаза свои и окаменил сердце свое, да не видят глазами и не уразумеют сердцем, и не обратятся, чтоб Я исцелил их» ( Ин. 12:39, 40 Ис. 6:10 ) . Ибо возлюбили больше славу человеческую, нежели славу Божию» ( Ин. И прямо говорил Вы не хотите придти ко Мне ( Ин. Таким образом, простое, разумное, беспристрастное исследование источников нашей веры приводит нас к вере. Если же мы обратимся далее к содержанию откровения о Христе Господе, то это еще более убедит наш разум в Божестве Господа Иисуса Христа. Если источники истинны, то несомненны и факты Евангелий и Деяний. А они — явно чрезвычайны, с какой бы стороны мы ни подошли к ним. Если мы возьмем всю жизнь Господа, то с момента безмужнего зачатия Девы Марии до воскресения и вознесения Его на небо, все — сверхъестественно. Если мы возьмем Его чудеса и поразительную легкость их совершения, — они говорят о Творце мира, для Которого также легко воскресить умершего сына вдовы Наинской или смердевшего уже Лазаря, как и сотворить весь мир из ничего. Если мы видим, как повинуется Ему и сама неодушевленная природа, — «Умолкни, перестань!» — и море мгновенно стихло, то мы и теперь дивимся, как и потрясенные в то время апостолы, готовые пасть на колени пред Ними говорить Воистину Ты Сын Божий ( Мф. 8:27 ; Лк. 8:22 - 25 ). Когда мы читаем об изгнании Им бесов, то зрим в Нем Владыку и преисподнего мира, без воли Которого бесы не смеют даже войти ив свиней ( Мф. Когда же слышим, как Он говорит с властью грешникам прощаются тебе грехи, то мы, вместе с евреями, спрашиваем справедливо Кто может прощать грехи, кроме Бога ( Мф. А он отвечает Сын Человеческий имеет эту власть, — как, следовательно, Бог. Но всего более свидетельствуют о Нем Его собственные слова о Себе, как о Боге, многократно — и сокровенно, и открыто высказываемые. Этим полно особенно Евангелие Иоанна, но и другие евангелисты говорят тоже самое Кто же ты Иисус сказал им от начала Сущий ( Ин. 8:25 ). — Прежде нежели был Авраам, Я есмь ( Ин. 8:58 ). — Я и Отец — одно ( Ин. И евреи понимали буквальный смысл Его слов, поэтому они схватывали камни и хотели побить Его ( Ин.8:59, 10:31 ), как богохульника. За это, собственно, и распят был Они за это хотели побить Его ( Ин. 10:33 ): — Скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий ( Мф. И когда привели Христа на суд Каиафе, тот, после безуспешных лжесвидетельств клеветников, прямо задал Ему вопрос Ты ли Сын Благословенного (то есть Бога Да Я, — ответит Христос ( Мк. 14:61 - Они сочли эту истину кощунством и осудили насмерть Его. А когда Пилат старался оправдать Его перед бесновавшейся толпой, то они в неистовстве кричали «Распни, распни Его Он Себя Сыном Божиим» объявят ( Ин.19:6, И не отрекся Господь от этого ибо воистину был Сыном Божиим! Что сильнее этих самосвидетельств Сего безгрешного?! А вся Его святейшая и разумнейшая Личность ручалась зато что Он говорил только одну истину. И самые ожесточенные враги не могли обвинить Его нив чем противном совести и нравственным законам. И если эти немногие строки собрать воедино, то истинно нельзя не верить во Христа, как Господа! В России был такой случай. В киевской тюрьме сидел под арестом студент-революционер. В камере было лишь Евангелие для чтения. Он был безбожником. От скуки же стал читать эту книгу. Сначала, — как написал он потом свою исповедь, — ему было неинтересно. Особенно неприемлемы ему были чудеса. Но при дальнейшем чтении он ощутил странное для него приятное удовольствие. Затем ему все более и более привлекательным становился самый Лик Христа — Святой, Кроткий, Чистый, Неложный. Но вот однажды поразили его слова Христа на прощальной вечере с учениками: «Я есмь путь и истина и жизнь ( Ин. Что такое Откуда в мире могли даже прозвучать такие немыслимые слова Доселе он считал Христа человеком, учителем, пусть даже и Непорочным, но все же обыкновенным человеком, как и все, как и сам студент. А теперь Могли он, вот этот студент, сказать бы про себя такие слова Я — истина. Даже еще больше Я — Сама жизнь. Абсолютно невозможно Это было бы не только смешно, но даже и безумно. А другие. И ясно стало ему: никто, никто в мире не может сказать эти слова. А следовательно Следовательно, Тот, Кто дерзнул изречь их и изрек с такой несомненностью о Себе, — не был человеком. И студент уверовал во Христа Бога! ...Эта исповедь (которую вспоминаю по памяти) была напечатана водном серьезном сборнике, изданном в Киеве религиозно-философским обществом православных профессоров, ученых и интеллигентов. Заглавие не помню уже. Как жаль, что теперь таких книг не достать. И как мы не ценили наших русских ценностей духа Поистине — как евреи имели очи и не хотели видеть, имели уши — и не слушали ( Ин. Теперь бы вот хоть бы почитать, да не найти этой книги. Вот я взял одну сторону из христианства достоверность его источников и мы видим, как здравый ум подходит к вере, помогает нам. Он не объясняет нам непостижимости Боговоплощения; не дает понять, как соединилось во Христе Божеское естество с человеческим; тайной остается, как от Духа Святого зачался Сын Божий во утробе Пречистой Приснодевы. Все это нужно принимать потом верою на доверие. Ведь и сама Божия Матерь не уразумела таинства совершившегося в Ней потом Боговоплощения; а когда Архангел Гавриил пытался несколько успокоить Ее смущенный ум ссылкой на зачавшую в старости Елисавету, — хотя это, конечно, было совсем не тоже самое, что и зачатие от Духа, — то оставалось ему сказать одно: Бог все может — И верующая из всех верующих (дерзну сказать Мудрейшая, в своей глубочайшей вере, паче Архангела Гавриила, Преблагословенная сказала Я раба Господня! Пусть будет со мною по слову твоему И это — после такой непостижимой веры — стало! Велика тайна Боговоплощения ( 1 Тим. 3:16 ). Непостижима даже и для Самой Девы, а не только ангелами людям. Исторический рассказ об этом чуде из чудес настолько несомненен и Лик Девы Марии, о Которой потом узнали все апостолы и весь мир, настолько непорочен, чист, свят и достоверен, что самым простым, непредубежденным умом приходишь к необходимости принимать это событие с полнейшим доверием Таки все вообще в Евангелии. Возьму еще пример. Факт воскресения от мертвых Господа Иисуса Христа, как известно, имеет величайшее значение для христианства не только как чрезвычайное чудо, удостоверяющее Божество Его, но и догматически важнейшее для всего мира оно говорит об ожидающем — и нас и даже этот вещественный мир — духовном обновлении есть тело душевное, есть тело и духовное говорит ап. Павел ( 1 Кор. 15:44 ). И сама тварь с надеждою ожидает изменения (Рим. 8:18 - 23 ). И потому понятно, что евреи сразу воспротивились принятию этого славного события, подкупив стражу пришли ученики ночью и украли Его ( Мф. 28:11 - Но как эта ложь пуста и легкомысленна Простому детскому размышлению очевидна бессмыслица такой выдумки И с самого начала христианства благовестники и проповедники легко, простыми здравыми рассуждениями опровергали это лукавое измышление. Но для меня убедительнее всех других опровержений представляется отношение к этой лжи самых первых свидетелей, апостолов. Не знаю, обращали ли вы, читатель, внимание на то, что трое из евангелистов даже не сочли нужным упомянуть о такой пустой выдумке Такое ничтожество представляла она для очевидцев, что не стоило и писать о ней! И только один ев. Матфей рассказал на память потомству об иудейском растерянном изобретении. Но и ему, и всем читателям Евангелия до такой степени оно казалось бессмысленным, что против него евангелист не нашел нужным сказать хоть бы одно слово опровержения Это молчание апостолов сильнее всяких опровержений А дальше ап. Петр и Иоанн на суде перед синедрионом говорят простои решительно о том, что Христос воскрес но даже не упоминают опущенной евреями лжи — о воровстве тела. И еще удивительнее, что сами первосвященники, пустившие среди своих эту ложь, никак не осмеливаются повторять ее пред учениками Совершенно немыслимая для судей вещь в отсутствии обвиняемых распространять слух об их преступлении а когда мнимые преступники, якобы укравшие тело Господа, явились пред очи обвинителей, те молчат о преступлении Ученые первосвященники испугались неграмотных рыбаков И понятно им стыдно было даже повторить свою бессмыслицу пред этими простыми людьми, которые сами видели Воскресшего И тогда эти лжецы не нашли ничего лучшего, как только запретить апостолам говорить об имени сем ( Деян. |