Франция
Элитный конфликт во Франции имел эффект почти противополож- ный тому, который он вызвал в классовых отношениях аграрного сектора в Англии. Множественные элиты, регулировавшие и полу- чавшие выгоду с крестьянского сельского хозяйства в дореформаци- онной Англии, за xvi
– xvii вв. сократились до единственного класса джентри. Битвы французских элит только увеличивали число конку- рирующих видов юрисдикции. Перекрывающие друг друга по пол- номочиям юридические и финансовые органы начали регулировать и присваивать себе французское аграрное производство в столетия, последовавшие за Реформацией.
В то время как в Англии множественный доход и права пользова- ния манориальной землей были вытеснены частным землевладени- ем, королевские и провинциальные агенты ограничивали притяза-
323
} }}}} ® ¾
ния французских сеньоров и сборщиков десятины на аграрный доход.
Феодалы становились все более и более похожи на
noblesse de robe (дво- рянство плаща) и других королевских чиновников по своим правам на доходы, юридическим полномочиям и привилегиям своего стату- са, ограничивавшихся королевскими регламентами и подрывавших- ся, когда корона жаловала схожие милости конкурентным элитам.
Старые феодальные и новые юридические полномочия мешали собственникам из дворян, буржуа и крестьян в ходе защиты их прав дохода с земли целиком использовать землю, которую они обраба- тывали, сдавали в аренду, продавали или покупали. Можно просле- дить изменения относительной силы каждой элиты по изменению доли аграрной продукции, которая шла на сеньориальные повинно- сти, десятину, налоги и ренты.
Французские феодалы проиграли больше всех: их древние права собирать повинности натурой, в деньгах или через штрафы и нажи- ваться на монополиях были ограничены королевскими декретами и правлением интендантов и парламентов. Корона реализовывала свои общенациональные и провинциальные стратегии превращения аристократов в королевских иждивенцев, подрывая дворянские ав- тономные базы богатства и власти в маноре. Когда провинциальные властные сети были скомпрометированы королевскими агентами и синекурами, манориальные сеньоры потеряли союзников, необхо- димых для сопротивления королевскому натиску на свои привилегии.
Французские крестьяне до и после «черной смерти» добились пра- ва переводить свои трудовые повинности в деньги в тех провинциях, где элиты постоянно конфликтовали или где корона добилась гос- подства над местными элитами
⁸
. Крестьяне в большинстве других об- ластей Франции смогли перевести свои трудовые повинности в день- ги только после Реформации, когда корона еще сильнее раздробила провинциальные элиты
⁹
⁸
См.
табл. 2.3 во второй главе, где представлена связь между структурой элит и клас- совыми отношениями по французским провинциям.
⁹
Доля земли, на которой натуральные и трудовые повинности были переведе- ны в денежные выплаты, широко варьировалась во Франции, достигая 33 – 90 % в разных провинциях к 1789 г.
Были и более широкие вариации, от нулевого перевода в денежные выплаты до 100 %-ного, и по деревням одной провинции
(Jones, 1988, с. 48 – 49). Французские историки в своих общих обзорах и локальных исследованиях указывают, что большинство арендаторов Франции к xvi в. плати- ли ренту деньгами, а трудовые и натуральные повинности давали лишь незначи- тельную долю сеньориальных доходов после 1600 г. (Jacquart, 1974; Le Roy Ladurie
[1977], 1987; Neveux, 1975, 1980; Venard, 1957).
324
| 6
Когда сеньориальные, а также многие церковные повинности были заморожены на низком уровне xv в., все прибыли с инфля- ции и повышения сельскохозяйственной производительности ото- шли к тем, кто имел права на французскую пахотную землю. Кре- стьяне изначально выгадали от неспособности феодалов повышать денежные повинности, однако крестьянам было крайне сложно на- долго удержать свои земельные права. Французское сельское хозяй- ство периодически погружалось в депрессию из-за неурожаев, войн и катастрофических сверхналогов, шедших на выплату королевских долгов, вызванных военными действиями (Hoffman, 1996, с. 184 – 192 и далее). Каждая сельскохозяйственная депрессия разоряла множе- ство крестьян. Когда фермеры не могли платить по долгам, их кре- диторы или другие, имевшие наличность, скупали у обанкротивших- ся крестьян их долги, тем самым обеспечивая себе земельные права.
Со временем права на землю перешли от крестьян к буржуа и не- которым кредиторам-дворянам. Когда цены на продовольствие и сельскохозяйственную продукцию поднялись, потребительская стоимость земли воспарила ввысь по сравнению с сеньориальными повинностями, по-прежнему зафиксированными на уровне xv в. Ин- фляция стала ключевым фактором доходов землевладельцев и кре- стьян в последующие столетия. Рост численности населения вместе с частой девальвацией содержания золота и серебра во французских монетах вели к существенной инфляции. Цены на зерновые с 1500 по 1788 г. поднялись на 2100 % (Baulant, 1968, с. 538 – 540)
¹⁰
При этом налоги не были заморожены на уровне xv в. Доходы коро- ны сильно обгоняли инфляцию, повысившись в 1515 – 1788 гг. на 4584 % — более чем вдвое по сравнению с темпом инфляции
¹¹
. Таким образом, корона захватывала все большую долю национального дохода
¹²
. Вла-
¹⁰
К сожалению, мы не располагаем индексами оптовых или розничных цен при ста- ром режиме во Франции. Ценовой ряд на зерновые в Париже Болана (Baulant) — единственный, который дает согласованно подсчитанные цены для 300 лет. Это точные измерения одного из самых важных товаров потребления для большин- ства французских семей в эти столетия и лучшая точка отсчета для отслежива- ния изменений в рентах, зарплатах и государственных доходах.
¹¹
Хоффман (Hoffman, 1994, с. 238 – 239) обнаружил, что доходы короны возросли с 9 000 000 ливров в 1515 г. до среднегодового значения в 421 520 000 ливров в 1780-х гг. Учитывая инфляцию и девальвацию (см. пятую главу), мы получаем реаль- ный рост в 964 %. Если мы учтем девальвацию цен на зерновые, то получим рост инфляции на зерновые в 468 %. С такими поправками доходы короны все равно увеличились почти вдвое быстрее, чем цены на зерновые.
¹²
В Иль-де-Франс, провинции, где землевладельцы получали наибольшую прибыль
325
} }}}} ® ¾
дельцы сельскохозяйственных прав получили все оставшиеся прибы- ли от повышения продуктивности аграрного сектора, а также от дли- тельного снижения заработной платы и драматического падения ре- альной стоимости сеньориальных повинностей (Hoffman, 1996).
Феодалы так сильно
пострадали от уменьшения реальных дохо- дов, что были вынуждены продавать или терять права на обработку или аренду земель в своем поместье и собирать только или в основ- ном денежные повинности (Jacqart, 1974; Le roy Ladurie [1977], 1987, с. 172 – 175; Morineau, 1977, с. 914). Сеньориальные повинности и рен- ты, следуя тенденциям расхождения, все больше отличались друг от друга
¹³
Разные частные лица и институции часто собирали повинности и ренты с одного и того же клочка земли. Некоторые феодалы и ин- ституции с феодальными правами сохраняли контроль над землей и собирали ренты наряду с сеньориальными повинностями вплоть до революции. Чаще же сеньоры продавали пахотные права или ли- с акра (а часть этой провинции входила в область с наиболее богатой почвой и наибольшей продуктивностью крестьянского труда по всей Франции), доля крестьянского производства, которая шла на королевские налоги, удвоилась с 6 % в 1600 – 1620 гг. до 12 % к 1789 г., в то время как сеньориальные сборы снизились с 32 до 20 % от крестьянского сельскохозяйственного производства (Dupaquier,
Jacquart, 1973, с. 172 – 177).
¹³
Сеньориальные повинности означают ряд натуральных и денежных выплат, а также других повинностей, которые несли крестьяне и другие земледельцы владельцу территории, на которой располагались их хозяйства. Сеньориаль- ные повинности можно было продать или провести отчуждение другим обра- зом, и крестьяне уже несли самые разные типы повинностей в пользу несколь- ких частных лиц и институций.
Сеньориальные повинности были «правами на пассивный доход». Маркс и марксисты традиционно называют их «феодальной рентой». Оба термина обозначают, что, хотя сеньоры и их представители должны были активно соби- рать причитающееся им, они могли делать это, никак не участвуя в планирова- нии и осуществлении сельскохозяйственного производства. Другими словами, сеньоры получали эти повинности за счет политической власти над крестьяна- ми и землей, а не благодаря своей экономической активности.
Повинности и по правовому критерию, и концептуально можно отличить от ренты. Рента была прибылью, получаемой с передачи права на обработку земли. Рента была активным доходом в том смысле, что держатели прав на куль- тивацию должны были либо пахать землю самостоятельно, либо прибегать к издольщине, либо организовывать аренду, следя, чтобы земля обрабатывалась.
Уровень ренты в конечном итоге зависел от способности арендатора улучшить землю, и от арендодателя или издольщика требовалось, или он мог добиться, чтобы это происходило.
326
| 6
шались их вовсе из-за юридических декретов. Те, у
кого был налич- ный капитал, по большей части чиновники, городские купцы и не- которые крестьяне, скупали пахотные права и становились коммер- ческими фермерами или рантье.
Доходы и состояние дворян после 1500 г. в первую очередь опре- деляло то, были ли они ограничены снижающимися натуральными повинностями, получаемыми сеньорами, или приобрели должности, доход с которых и чья стоимость росли быстрее инфляции (Fourquin
[1970], 1976). Сеньоры, сохранившие контроль над своими домена- ми, смогли реализовать значительные и повышающиеся прибыли с поместий. Домены, сданные в аренду за деньги или за долю уро- жая, становились самым выгодным источником земельного дохода для сеньоров, сильно превышая повинности в большей части поме- стий, обрабатываемых арендаторами (Bois [1976], 1984, с. 224). У сень- оров, которые перевели трудовые повинности в денежные до и после
«черной смерти», а свои домены — в крестьянские держания, осталось немного или совсем не осталось земли, чтобы отдавать ее в издоль- щину или аренду по рыночным ценам в xvi и последующих столети- ях, и они потеряли большую часть своих доходов (Canon, 1977, с. 17 – 18;
Fourquin, 1976, с. 210).
Сеньоры прибегали к двум противоречащим стратегиям, чтобы справиться с торможением повинностей на одном уровне и снижени- ем дохода
¹⁴
. Одна состояла в продаже совокупности сеньориальных прав крестьянам или инвесторам-буржуа. Феодалы также присваива- ли, а затем продавали общинные земли и леса, которые до этого ис- пользовали и контролировали крестьянские деревни. Корона не мог- ла помешать сеньорам передавать крестьянские общинные земли, пу- стоши и леса новым покупателям (Jacqart, 1975, с. 296 – 297; Meyer, 1966, с. 544 – 548). Землевладельцы часто сохраняли общинные земли, а по- том сдавали их в аренду или переводили на издольщину. Покупатели земли из буржуа почти всегда могли помешать продавцам-аристокра- там или их наследникам вернуть себе сеньориальные права.
Дворяне, следуя этой стратегии, получали деньги безотлага- тельно. Крестьяне, покупавшие сеньориальные права, освобожда- лись от трудовых и денежных повинностей, их ферм больше не ка- сались феодальные ограничения на продажу или передачу земли.
Инвесторы-буржуа
скупали феодальные права больше для статуса,
¹⁴
Рассмотрение стратегий землевладельца в этом абзаце и двух следующих основа- но на работах: Dontenwill, 1973; Fitch, 1978, с. 181 – 187; Le Roy Ladurie [1977], 1987;
Neveux, 1975; Varine, 1979; Venard, 1957 и Wood, 1980, с. 141 – 155.
327
} }}}} ® ¾
а не для вложения денег
¹⁵
. Лишь некоторые покупатели-буржуа (и не- многие дворяне) в Иль-де-Франс скупали феодальные права, что- бы согнать с земли арендаторов и создать товарные фермы (Le Roy,
Ladurie, 1975). В большинстве мест Франции, однако, новые земле- владельцы, как и старые сеньоры, наживались на
metayage (издольщи- не) или на сдаче земли в аренду за деньги. И то, и другое для земле- владельцев становилось все более прибыльным с повышением чис- ленности населения, цен на зерновые и рент в xvii
– xviii вв. (Fitch,
1978, с. 194 – 198; Jacquart, 1974)
¹⁶
Вторая стратегия, к которой прибегали землевладельцы и бур- жуа-покупатели феодальных прав, заключалась в утверждении зано- во и усилении древних сеньориальных прав на крестьян и их земли.
Самыми прибыльными феодальными правами в период роста чис- ленности населения и инфляции и фиксированных рент был
lods et ventes (штрафы, получаемые с крестьян за право продавать, переда- вать или наследовать их земельные держания). Землевладельцы отыс- кали целый набор вышедших из употребления сеньориальных прав, которые они пытались заново утвердить, причем самым примеча- тельным и прибыльным было требование молоть зерно на мельнице землевладельца. Сеньоры могли потребовать, чтобы вино отжимали на их прессе, а хлеб пекли в его печи. Землевладельцы оживили по- шлины за крестьянскую торговлю, ярмарки и рынки. Они притязали на крестьянскую землю, чтобы строить на ней рыбьи садки. Землевла- дельцы выращивали птиц и кроликов, которые кормились урожаем арендаторов. Феодалы пытались собирать
cens — штраф, выплачивае- мый арендатором в знак своей вассальной верности. Землевладельцы также принуждали к трудовым повинностям там, заставляя работать даром в своих доменах. Феодалы xvii
– xviii вв. возрождали эти древ- ние сеньориальные права, чтобы получать деньги, их мало интересо- вали почет и выражение покорности от своих арендаторов
¹⁷
¹⁵
Буржуа — покупатели земли, возможно, пытались, как флорентийские патриции и «новые люди» эпохи Ренессанса (Emigh, 1997, с. 436), диверсифицировать
свои капиталовложения, чтобы сократить риски. Европейцы раннего Нового вре- мени не публиковали бюллетени о своих инвестициях, тем не менее мы можем видеть из их практик, что, как и современные инвесторы, они были готовы полу- чать уменьшенные прибыли с некоторых из своих вложений в обмен на умень- шенные риски.
¹⁶
Донтенвил (Dontenwill, 1973, с. 160) подсчитал, что цены на зерновые выросли вдвое, а ренты с фермерских земель вчетверо в 1630–1665 гг.
¹⁷
См. у Маркоффа (Markoff, 1996, с. 16 – 64) анализ сеньориальных повинностей и их восприятие крестьянами, буржуа и знатью накануне революции.
328
| 6
Землевладельцы учитывали несколько факторов при выборе од- ной из двух стратегий. Только те сеньоры, которые имели должно- сти, обладающие силой принуждения над арендаторами, или у кото- рых было достаточно политического влияния, чтобы заставить судей выпустить свои указы относительно их поместий, были способны прибегать ко второй стратегии (Dontenwill, 1973, с. 76 – 78; Fourquin,
1976, с. 46 – 54; Neveux, 1975). Меньшие сеньоры, которым не достава- ло такой «высокой мощности», были вынуждены прибегать к первой стратегии. Даже землевладельцы с «высокой мощностью» мало выиг- рывали от введения
lods et ventes или трудовых повинностей в первые два столетия после чумы. Хотя численность населения восстанавли- валась, крестьяне не могли покинуть свой манор и арендовать осво- бодившиеся наделы где-то еще, если они не платили высокие штра- фы за перевод фермы под юрисдикцию активных землевладельцев.
Землевладельцы, которые хотели повысить свой доход, до середины xvi в. вынуждены были завлекать арендаторов и продавать им права.
Только после того как численность населения восстановилась и зем- ли стало не хватать, и у крестьян, и у землевладельцев появился ин- терес сражаться за месторасположение наделов в поместье.
Немногие землевладельцы использовали третью стратегию пере- вода свободной части своих поместий в коммерческие фермы, ко- торые они или их управляющие могли обрабатывать при помощи наемных батраков. Французские землевладельцы неохотно вовле- кались в капиталистическое сельское хозяйство по двум причинам.
Во-первых, выгоды от издольщины или крестьянской аренды в обо- зримом будущем почти всегда были больше, чем доход от коммер- ческого фермерства. Это было потому, что издольщики и арендато- ры обеспечивали себя оборотными средствами и землевладельцы не должны были тратиться на управление фермы и надзор над ра- ботой
¹⁸
. Крестьяне во Франции (и практически везде) так
жаждали работать на собственных фермах, что охотно шли на самоэксплуа- тацию, выплачивая ренты, которые не оправдывали ценность уро- жая на арендованных землях
¹⁹
. Хотя капиталовложения в товарное
¹⁸
Хоффман (Hoffman, 1996, с. 35 – 69) уточняет условия, при которых издольщина и аренда были наиболее прибыльными и наименее рискованными стратегия- ми. Он отмечает, что землевладельцы, не жившие в своих поместьях, что стало нормой в xvii в., сталкивались с особыми трудностями в поисках управляющих, которым они могли доверять присмотр за коммерческой фермой. Эмих (Emigh,
1997) обнаружил схожее обоснования для перехода на издольщину в Тоскане xv в.
¹⁹
Крестьянская самоэксплуатация ведет к неэффективному использованию допол- нительного сельского труда, что поощряет увеличение размера семьи и вызыва-
329
}££} £³}}…
сельское хозяйство приносили выгоду в долговременной перспекти- ве, как я покажу ниже, ни английские, ни французские землевладель- цы не могли это предвидеть.
Во-вторых, в отличие от английских джентри, французские зем- левладельцы не боялись и не противодействовали утверждению за- ново церковных или королевских прав на землю. Корона последо- вательно защищала крестьянские земельные права, а церковь — тре- бования десятины на протяжении всех последних веков старого режима
²⁰
. Набор коронных и церковных прав и полномочий на зем- лю оставался таким же, независимо от того, обрабатывали ли фран- цузские землевладельцы свои поместья сами или отдавали их в арен- ду буржуа и крестьянам или же в издольщину. Английские джентри были вынуждены отдавать земли в аренду коммерческим фермерам, жертвуя краткосрочной выгодой, чтобы отвратить непосредствен- ную политическую угрозу со стороны конкурирующих элит, в то вре- мя как французские землевладельцы могли наживаться на издольщи- не и аренде, потому что им ничего не угрожало.
}££} £³}}
}½}} ££ ½}
| £}}
Крестьяне периодически противодействовали притязаниям различ- ных элит на их труд и аграрную продукцию, отвечая коллективны- ми действиями. Их способность к сопротивлению трансформирова- ет чрезмерное разделение земли, процесс, который Гирц (Geertz, 1963) назвал
«сельскохозяйственной инволюцией». Готовность американцев xx в. бросить работу в корпорации ради надежды начать свой собственный бизнес, не взирая на высокий процент неудач и низкую прибыльность большинства мелких пред- приятий — другая форма самоэксплуатации, одна из тех, которыми пользуются корпорации — любители увольнять, точно так же, как французские землевладель- цы использовали крестьянскую самоэксплуатацию триста лет назад.
Хоффман (Hoffman, 1996, с. 51 – 52) утверждает, что крестьяне хотели обраба- тывать какую-то часть земли сами лишь в качестве меры предосторожности про- тив падения зарплаты или роста продуктовых цен.
Такая стратегия предосторож- ности оправдывала, с точки зрения Хоффмана, ренты, которые были бы эконо- мически невыгодными, существуй они на коммерческой основе.
²⁰
Леруа Ладюри (Le Roy Ladurie [1977], 1987, с. 66), Невё (Neveux, 1975, с. 134 – 138) и Канон (Canon, 1977) дают свой обзор вмешательства короны в споры между зем- левладельцами и крестьянами. Case-study одного такого вмешательства короны в классовую борьбу в аграрном секторе можно найти у Луаретта (Loirette, 1975).
330
| 6
лась, когда менялись структуры доминирования элит и эксплуатации.
Объекты крестьянского гнева тоже менялись в ответ на изменения в уровне и видах трудовых, натуральных и денежных повинностей, а также налогов, которые с них взимали. Как на крестьянскую спо- собность к протесту влияли изменения в классовых отношениях в аг- рарном секторе в Англии и во Франции? Насколько земельные эли- ты Англии и Франции были способны разрабатывать стратегии, которые притупляли крестьянское сопротивление, не вызывая про- тиводействия со стороны конкурирующих элит? Начнем с рассмот- рения Англии, потом перейдем к Франции и закончим сравнитель- ными выводами.
Скачать 2.11 Mb.