к уроку русского языка. Гончаров И. А. - Обыкновенная история. Обыкновенная
 Скачать 1.26 Mb.
|
|
– Ну, что ж она Ничего не изволила приказывать. Александр уехал домой и не являлся два дня. Бог знает, что он передумали перечувствовал наконец поехал. Вот он завидел дачу, встал в лодке и, прикрыв глаза рукой от солнца, смотрел вперед. Вон между деревьями мелькает синее платье, которое так ловко сидит на Наденьке синий цвет так к лицу ей. Она всегда надевала это платье, когда хотела особенно нравиться Александру. У него отлегло от сердца. «А! она хочет вознаградить меня за временную, невольную небрежность, – думал он, – неона, а яви- новат: как можно было так непростительно вести себя этим только вооружишь против себя чужой человек, новое знакомство очень натурально, что она, как хозяйка А вон выходит из-за куста с узенькой тропинки, идет к решетке, тут остановится и будет ждать…» Она точно вышла на большую аллею но кто ж еще с ней поворачивает с дорожки Граф – горестно, вслух воскликнул Александр и не верил своим глазам Ась – откликнулся один гребец Одна с ним в саду – шепнул Александр, – как со мной… Граф с Наденькой подошли к решетке и, не взглянув нареку, повернулись и медленно пошли по аллее назад. Он наклонился к ней и говорил что-то тихо. Она шла потупя голову. Адуев все стоял в лодке, с раскрытым ртом, не шевелясь, протянув руки к берегу, потом опустил их и сел. Гребцы продолжали грести Куда вы – бешено закричал на них Александр, опомнившись. – Назад Назад ехать – повторил один, глядя на него разинув рот Назад глух, что литы А туда не понадобится? Другой гребец молча, проворно стал забирать веслом слева, потом ударили в два весла, и лодка быстро помчалась обратно. Александр нахлобучил шляпу чуть не до плечи погрузился в мучительную думу. После того он не ездил к Любецким две недели. Две недели какой срок для влюбленного Но он все ждал вот пришлют человека узнать, что с ним небо- лен ли как это всегда делалось, когда он захворает или так, закапризничает. Наденька сначала, бывало, от имени матери сделает вопрос по форме, а потом чего не напишет от себя Какие милые упреки, какое нежное беспокойство что за нетерпение! «Нет, теперь я не сдамся скоро, – думал Александр, я ее помучаю. Я научу ее, как должно обходиться с посторонним мужчиной примирение будет не легко!» И он задумал жестокий план мщения, мечтало раскаянии, о том, как он великодушно простит и даст наставление. Но к нему не шлют человека и не несут повинной он как будто не существовал для них. Он похудел, сделался бледен. Ревность мучительнее всякой болезни, особенно ревность по подозрениям, без доказательств. Когда является доказательство, тогда конец и ревности, большею частию и самой любви, тогда знают по крайней мере, что делать, а до тех пор – мука и Александр испытывал ее впол- не. Наконец он решился поехать утром, думая застать Наденьку одну и объясниться с ней. Приехал. В саду никого не было, в зале и гостиной тоже. Он вышел в переднюю, отворил дверь на двор… Какая сцена представилась ему Два жокея, в графской ливрее, держали верховых лошадей. На одну из них граф и человек сажали Наденьку другая приготовлена была для самого графа. На крыльце стояла Марья Михайловна. Она, наморщившись, с беспокойством смотрела на эту сцену Крепче сиди, Наденька, – говорила она. – Посмотрите, граф, за ней, ради Христа Ах я боюсь, ей-богу, боюсь. Придерживайся за ухо лошади, Наденька видишь, она точно бес – таки юлит Ничего, maman, – весело сказала Наденька, – я ведь уж умею ездить посмотрите. Она хлестнула лошадь, та бросилась впереди начала прыгать и рваться на месте Ахах держите – закричала Марья Михайловна, махая рукой, – перестань, убьет! Но Наденька потянула поводья, и лошадь стала Видите, как она меня слушается – сказала Наденька и погладила лошадь по шее. Адуева никто и не заметил. Он, бледный, молча смотрел на Наденьку, а она, как на смех, никогда не казалась так хороша, как теперь. Как шлак ней амазонка и эта шляпка с зеленой вуалью как обрисовывалась ее талия Лицо одушевлено было стыдливою гордостью и роскошью нового ощущения. Румянец то пропадал, то выступал от удовольствия на щеках. Лошадь слегка прыгала и заставляла стройную наездницу грациозно наклоняться и откидываться назад. Стан ее покачивался на седле, как стебель цветка, колеблемый ветерком. Потом жокей подвел лошадь графу Граф мы опять через рощу поедем – спросила Наденька. «Опять!» – подумал Адуев. – Очень хорошо, – отвечал граф. Лошади тронулись с места Надежда Александровна – вдруг закричал Адуев каким-то диким голосом. Все остановились как вкопанные, как будто окаменели, и смотрели в недоумении на Александра. Это продолжалось с минуту Ах, это Александр Федорыч! – первая сказала мать, опомнившись. Граф приветливо поклонился. Наденька проворно откинула вуаль от лица, обернулась и посмотрела на него с испугом, открыв немного ротик, потом быстро отвернулась, стегнула лошадь, та рванулась впереди в два прыжка исчезла заворотами за нею пустился граф Тише, тише, ради бога, тише – кричала мать вслед, – за ухо держи. А господи боже мой, того и гляди упадет что это за страсти такие! И все пропало слышен был только лошадиный топот, да пыль облаком поднялась с дороги. Александр остался с Любецкой. Он молча смотрел на нее, как будто спрашивал глазами Что это значит Тане заставила долго ждать ответа Уехали, – сказала она, – и след простыл Ну, пусть молодежь порезвится, а мыс вами побеседуем, Александр Федорыч. Да что это две недели о вас ни слуху ни духу разлюбили, что ли, нас Я был болен, Марья Михайловна, – угрюмо отвечал он Да, это видно вы похудели и бледные такие! Сядьте-ка поскорей, отдохните да не хотите ли, я прикажу сварить яичек всмятку до обеда еще долго Благодарю вас я не хочу Отчего ведь сейчас будут готовы а яйца славные чухонец только сегодня принес Нет-с, нет Что ж это с вами А я все жду да жду, думаю: что ж это значит, и сам не едет и книжек французских не везет Помните, вы обещали что-то: «Peau de chagrin», 12 что ли Жду, жду – нет разлюбил, думаю, Александр Федорыч нас, право разлюбил Я боюсь, Марья Михайловна, не разлюбили ли вы меня Грех вам бояться этого, Александр Федорыч! Я люблю вас как родного вот не знаю, как Наденька да она еще ребенок что смыслит где ей ценить людей! Я каждый день твержу ей что это, мол, Александра Шагреневая кожа (1831) – роман Оноре Бальзака (1799–1850) Федорыча не видать, что не едет и все поджидаю. Поверите ли, каждый день до пяти часов обедать не садилась, все думала вот подъедет. Ужи Наденька говорит иногда Что это, maman, кого выждете мне кушать хочется, и графу, я думаю, тоже Аграф часто бывает. – спросил Александр Да почти каждый день, а иногда по два раза в один день такой добрый, так полюбил нас Ну вот, говорит Наденька Есть хочу да и только пора за стол. А как Александр Федорыч, говорю я, будет – Не будет, говорит она, хотите пари, что не будет нечего ждать – Любецкая резала Александра этими словами, как ножом Она таки говорила – спросил он, стараясь улыбнуться Да, так-таки и говорит и торопит. Я ведь строга, даром что смотрю такой доброй. Я уж бранила ее То ждешь, мол, его до пяти часовне обедаешь, то вовсе не хочешь подождать – бестолковая нехорошо Александр Федорыч старый наш знакомый, любит нас, и дяденька его Петр Иваныч много нам расположения своего показал нехорошо так небрежничать он, пожалуй, рассердится да не станет ходить Что ж она – спросил Александр А ничего. Ведь вызнаете, она у меня такая живая вскочит, запоет да побежит или скажет Приедет, если захочет – такая резвушка я и думаю приедет. Смотришь, еще день пройдет – нет Я опять: «Что это, Наденька, здоров ли Александр Федорыч!» – Не знаю, говорит, maman, мне почем знать – «Пошлем-ка узнать, что с ним Пошлем да пошлем, да так вот и послали я-то забыла, понадеялась на нее, а она у меня ветер. Вот теперь далась ей эта езда увидала раз графа верхом из окна и пристала ко мне хочу ездить да и только Я туда, сюда, нет хочу Сумасшедшая Нет, в мое время какая верховая езда нас совсем не так воспитывали. А нынче, ужас сказать, дамы стали уж покуривать вон, напротив нас молодая вдова живет сидит на балконе да соломинку целый день и курит мимо ходят, ездят – ей и нужды нет Бывало, у нас, если и от мужчины в гостиной пахнет табаком Давно это началось – спросил Александр Да не знаю, говорят, лет спять в моду вошло ведь все от французов Нет-с, я спрашиваю давно ли Надежда Александровна ездит верхом Недели с полторы. Граф такой добрый, такой обходительный чего, чего не делает для нас как ее балует Смотрите, сколько цветов всё из его саду. Иной раз совестно станет. Что это, говорю, граф, вы ее балуете она совсем ни на что непохожа будет – и ее побраню. Мыс Марьей Ивановной да с Наденькой были у него в манеже я ведь, вызнаете, сама за ней наблюдаю уж кто лучше матери усмотрит за дочерью? я сама занималась воспитанием и не хвастаясь скажу дай бог всякому такую дочь Там при нас Наденька и училась. Потом завтракали у него в саду, да вот теперь каждый день и ездят. Что это, какой богатый у него дом мы смотрели все так со вкусом, роскошно Каждый день – сказал Александр почти про себя Да что ж не потешить сама тоже молода была… бывало… – И долго они ездят Часа потри. Ну, а вы чем это заболели Яне знаю у меня что-то грудь болит – сказал он, прижав руку к сердцу Вы ничего не принимаете Нет Вот то-то молодые люди все ничего, все до поры до времени, а там и спохватятся, как время уйдет Что ж вам, ломит, что ли, ноет или режет И ломит, и ноет, и режет – рассеянно сказал Александр Это простуда сохрани боже не надо запускать, вы так уходите себя может воспаление сделаться; и никаких лекарств Знаете что возьмите-ка оподель- докуда и трите на ночь грудь крепче, втирайте докрасна, а вместо чаю пейте траву, я вам рецепт дам. Наденька воротилась бледная от усталости. Она бросилась на диван, едва переводя дух Смотри-ка! – говорила, приложив ей руку к голове, Марья Михайловна, – как уходилась, насилу дышишь. Выпей воды да поди переоденься, распусти шнуровку. Уж не доведет тебя эта езда до добра! Александр и граф пробыли целый день. Граф был неизменно вежлив и внимателен к Александру, звал его к себе взглянуть на сад, приглашал разделить прогулку верхом, предлагал ему лошадь Яне умею ездить, – холодно сказал Адуев. – Вы не умеете – спросила Наденька, – а как это весело Мы опять завтра поедем, граф? Граф поклонился Полно тебе, Наденька, – заметила мать, – ты беспокоишь графа. Ничто, однако ж, не показывало, чтобы между графом и Наденькою существовали особенные отношения. Он был одинаково любезен и с матерью и с дочерью, не искал случая говорить с одной Наденькой, не бежал за нею в сад, глядел на нее точно также, как и на мать. Ее свободное обращение сними прогулки верхом объяснялись, с ее стороны, дикостью и неровностью характера, наивностью, может быть еще недостатком воспитания, незнанием условий света со стороны матери – слабостью и недальновидностью. Внимательность и услужливость графа и его ежедневные посещения можно было приписать соседству дачи радушному приему, который он всегда находил у Лю- бецких. Дело, кажется, естественное, если глядеть на него простым глазом но Александр смотрел в увеличительное стекло и видел многое многое чего простым глазом не усмотришь. «Отчего, – спрашивал он себя, – переменилась к нему Наденька Она уж не ждет его в саду, встречает нес улыбкой, ас испугом, одевается с некоторых пор гораздо тщательнее. Нет небрежности в обращении. Она осмотрительнее в поступках, как будто стала рассудительнее. Иногда у ней кроется в глазах ив словах что-то такое, что похоже на секрет Где милые капризы, дикость, шалости, резвость Все пропало. Она стала серьезна, задумчива, молчалива. Ее как будто что-то мучит. Она теперь похожа на всех девиц такая же притворщица, также лжет, так заботливо расспрашивает о здоровье так постоянно внимательна, любезна по форме к нему к Александру! с кем о боже И сердце его замирало. «Это недаром, недаром, – твердил он сам с собою тут что-то кроется Ноя узнаю, во чтобы тони стало, и тогда горе Не попущу, чтоб развратитель Огнем и вздохов и похвал Младое сердце искушал… Чтоб червь презренный, ядовитый Точил лилеи стебелек, Чтобы двухутренний цветок Увял, едва полураскрытый…» 13 И в этот день, когда граф уже ушел, Александр старался улучить минуту, чтобы поговорить с Наденькой наедине. Чего он не делал Взял книгу, которою она, бывало, вызывала его в сад от матери, показал ей и пошел к берегу, думая вот сейчас прибежит. Ждал, ждал – нейдет. Он воротился в комнату. Она сама читала книгу и не взглянула на него. Он сел подле нее. Она не поднимала глаз, потом спросила бегло, мимоходом, занимается ли он литературой, не вышло ли чего-нибудь нового О прошлом ни слова. Он заговорил с матерью. Наденька ушла в сад. Мать вышла из комнаты, и Адуев бросился также в сад. Наденька, завидев его, встала со скамьи и пошла не навстречу ему, а по круговой аллее, тихонько к дому, как будто от него. Он ускорил шаги, иона тоже Надежда Александровна – закричал он издали, – 13 Не попущу, чтоб развратитель – у Пушкина Не потерплю, чтоб развратитель (Евгений Онегин», гл. 6, строфы XV, XVI, XVII) мне хотелось бы сказать вам два слова Пойдемте в комнату здесь сыро, – отвечала она. Воротясь, она опять села подле матери. Александру чуть не сделалось дурно Ивы нынче боитесь сырости – сказал он скол- костью Да, теперь такие темные вечера, и холодные, отвечала она, зевая Скоро и переедем, – заметила мать. – Потрудитесь, Александр Федорыч, зайти на квартиру и напомнить хозяину, чтоб он переделал два замка у дверей да ставню в Наденькиной спальне. Он обещал – забудет, того гляди. Они все таковы им лишь бы денежки взять. Адуев стал прощаться Смотрите же, ненадолго – сказала Марья Михай- ловна. Наденька молчала. Он уж подошел к дверями обернулся к ней. Она сделала три шага к нему. Сердце у него встрепену- лось. «Наконец!» – подумал он Выбудете к нам завтра – спросила она холодно, но глаза ее устремились на него с жадным любопытством Не знаю а что – Так, спрашиваю будете ли А вам бы хотелось Будете вы завтрак нам – повторила она тем же холодным тоном, нос бо́льшим нетерпением Нет – отвечал он с досадой А послезавтра Нет я не буду целую неделю, может быть две… долго!.. – Ион устремил на нее испытующий взгляд, стараясь прочесть в ее глазах, какое впечатление произведет этот ответ. Она молчала, но глаза ее водно мгновение сего ответом опустились вниз, и что было в них отума- нила ли их грусть, или блеснула в них молния радости ничего нельзя было прочесть на этом мраморном, прекрасном лице. Александр стиснул шляпу в руке и пошел вон Не забудьте потереть грудь оподельдоком! – кричала вслед Марья Михайловна. И вот Александру опять задача – разбирать, к чему был сделан Наденькою вопрос что в нем заключалось желание или боязнь видеть его О, какая мука какая мука – говорил он в отчая- нии. Не выдержал бедный Александр приехал натре- тий день. Наденька была у решетки сада, когда он подъезжал. Он уж было обрадовался, но только что он стал приближаться к берегу, она, как будто не видя его, повернулась и, сделав несколько косвенных шагов по дорожке, точно гуляет без цели, пошла домой. Он застал ее с матерью. Там было человека два из города, соседка Марья Ивановна и неизбежный граф. Мучения Александра были невыносимы. Опять прошел целый день в пустых, ничтожных разговорах. Как надоели ему гости Они говорили покойно о всяком вздоре, рассуждали, шутили, смеялись. «Смеются! – говорил Александр, – они могут смеяться, когда Наденька переменилась ко мне Им это ничего Жалкие, пустые люди всему радуются!» Наденька ушла в сад граф не пошел с ней. С некоторого времени ион и Наденька как будто избегали друг друга при Александре. Он иногда застанет их в саду или в комнате одних, но потом они разойдутся и при нем уже не сходятся более. Новое, страшное открытие для Александра знак, что они в заговоре. Гости разошлись. Ушел и граф. Наденька этого не знала и не спешила домой. Адуев без церемонии ушел от Марьи Михайловны в сад. Наденька стояла спиной к Александру, держась рукой за решетку и опершись головой на руку, как в тот незабвенный вечер Она не видала и не слыхала его прихода. Как билось у него сердце, когда он крался к ней на цыпочках. Дыхание у него замерло – Надежда Александровна – едва слышно проговорил он в волнении. Она вздрогнула, как будто подле нее выстрелили, обернулась и отступила от него на шаг Скажите, пожалуйста, что это там за дым – заговорила она в смущении, с живостью указывая на противоположную сторону реки, – пожар, что ли, или печка такая на заводе?.. Он молча глядел на нее Право, я думала – пожар Что вы так смотрите на меня, не верите?.. Она замолчала Ивы начал он, качая головой, – ивы, как другие, как все. Кто бы ожидал этого месяца два назад Что вы я вас не понимаю, – сказала она и хотела идти Постойте, Надежда Александровна, я не в силах долее сносить этой пытки Какой пытки я, право, не знаю Не притворяйтесь, скажите, выли это те же ли вы, какие были Я все та же – сказала она решительно Как вы не переменились ко мне Нет я, кажется, также ласкова с вами, также весело встречаю вас Также весело а зачем бежите от решетки – Я бегу смотрите, что выдумали я стою у решетки, а выговорите бегу. Она принужденно засмеялась Надежда Александровна, оставьте лукавство продолжал Адуев. – Какое лукавство что вы пристали ко мне Выли это Боже мой полтора месяца тому назад, еще здесь Что это за дым такой на той стороне, хотела бы я знать Ужасно ужасно – говорил Александр Да что я вам сделала Вы перестали к нам ездить как хотите удерживать против воли – начала Наденька Притворяетесь будто вы не знаете, зачем я перестал ездить? Она, глядя в сторону, покачала головой Аграф сказал он почти грозно Какой граф? Она сделала мину, как будто в первый раз слышит о графе Какой скажите еще, – говорил он, глядя ей прямо в глаза, – что вы равнодушны к нему Вы сума сошли – отвечала она, отступая от него Да, вы не ошиблись – продолжал он, – рассудок мой угасает с каждым днем Можно ли так коварно неблагодарно поступить с человеком, который любил вас больше всего на свете, который все забыл для вас, все думал скоро быть счастливым навсегда, а вы Что я – говорила она, отступив еще Что вы – отвечал он, взбешенный этим хладнокровием Вы забыли я напомню вам, что здесь, на этом самом месте, вы сто раз клялись принадлежать мне Эти клятвы слышит бог – говорили вы. Да, он слышал их вы должны краснеть и перед небом и перед этими деревьями, перед каждой травкой всё свидетель нашего счастия: каждая песчинка говорит здесь о нашей любви смотрите, оглянитесь около себя. вы клятвопреступница!!! Она с ужасом смотрела на него. Глаза его сверкали, губы побелели У какие злые – сказала она робко, – за что вы сердитесь я вам не отказывала, вы еще не говорили с maman… почему же вызнаете Говорить после этих поступков Каких поступков я не знаю Каких сейчас скажу что значат эти свидания с графом, эти прогулки верхом Не бежать же мне от него, когда maman выйдет из комнаты а езда верхом значит что я люблю ездить так приятно скачешь ах, какая миленькая эта лошадка Люси вы видели. она уж знает меня А перемена в обращении со мной. – продолжал он, – зачем графу вас каждый день, сутра до вечера Ах, боже мой я почем знаю какие вы смешные так хочет Неправда maman хочет то, что вы хотите. Кому эти все подарки, ноты, альбомы, цветы всё maman? – Да, maman очень любит цветы. Вчера еще она купила у садовника А о чем вы с ним говорите вполголоса – продолжал Александр, не обращая внимания на ее слова посмотрите, вы бледнеете, вы сами чувствуете свою вину. Разрушить счастье человека, забыть, уничтожить все так скоро, легко лицемерие, неблагодарность, ложь, измена. да, измена. как могли вы допустить себя до этого Богатый граф, лев, удостоил кинуть на вас благосклонный взгляд – ивы растаяли, пали ниц перед этим мишурным солнцем где стыд!!! Чтоб графа не было здесь – говорил он задыхающимся голосом, – слышите ли оставьте, прекратите с ним все сношения, чтоб он забыл дорогу в ваш дом. я не хочу… Он с бешенством схватил ее за руку Maman, maman! сюда – пронзительным голосом закричала Наденька, вырываясь от Александра, и, вырвавшись, опрометью бросилась бежать домой Он сел на скамью и схватился руками за голову. Она прибежала в комнату бледная, испуганная и упала на стул Что ты что с тобой что ты кричишь – спросила встревоженная мать, идя ей навстречу Александр Федорыч… нездоров – едва могла проговорить она Так что ж так пугаться Он такой страшный maman, не пускайте его, ради бога, ко мне Как ты меня перепугала, сумасшедшая Ну что ж, что нездоров я знаю, у него грудь болит. Что тут страшного не чахотка потрет оподельдоком – все пройдет видно, не послушался, не потер. Александр опомнился. Горячка прошла, но мука его удвоилась. Сомнений он не прояснила перепугал Наденьку и теперь, конечно, не добьется от нее ответа не так взялся задело. Ему, как всякому влюбленному, вдруг пришло в голову и то Ну, если она не виновата может быть, в самом деле она равнодушна к графу. Бестолковая мать приглашает его каждый день что же ей делать Он, как светский человек, любезен Наденька – хорошенькая девушка может быть, он и хочет нравиться ей, да ведь это еще не значит, что ужи понравился. Ей, может быть, нравятся цветы, верховая езда, невинные развлечения, а не сам граф Да положим даже, что тут есть немного и кокетства разве это непростительно другие и старше, да бог знает что делают». Он отдохнул, луч радости блеснул в душе. Влюбленные все таковы то очень слепы, то слишком прозорливы. Притом же так приятно оправдать любимый предмет! «А отчего же перемена в обращении со мной вдруг спрашивал он себя и снова бледнел. – Зачем она убегает меня, молчит, будто стыдится зачем вчера, в простой день, оделась так нарядно гостей, кроме его, не было. Зачем спросила, скоро ли начнутся балеты Вопрос простой но он вспомнил, что граф вскользь обещал доставать всегда ложу, несмотря ни на какие трудности следовательно, он будет с ними. «Зачем вчера ушла из саду зачем не пришла в сад? зачем спрашивала то, зачем не спрашивала…» И снова впал он в тяжкие сомнения и снова жестоко мучился и дошел до заключения, что Наденька даже никогда его и не любила. «Боже, боже – говорил он в отчаянье, – как тяжело, как горько жить Дай мне это мертвое спокойствие, этот сон души…» Через четверть часа он пришел в комнату унылый, боязливый. – Прощайте, Надежда Александровна, – сказал он робко Прощайте, – отвечала она отрывисто, не поднимая глаз Когда позволите мне прийти Когда вам угодно. Впрочем мы на той неделе переезжаем в город мы вам дадим знать тогда… Он уехал. Прошло более двух недель. Все уже переехали с дач. Аристократические салоны засияли снова. И чиновник засветил две стенные лампы в гостиной, купил полпуда стеариновых свеч, расставил два карточных стола, в ожидании Степана Иваныча и Ивана Степаныча, и объявил жене, что у них будут вторники. А Адуев все не получал от Любецких приглашения. Он встретили повара их, и горничную. Горничная, за- видя его, бросилась бежать прочь видно было, что она действовала в духе барышни. Повар остановился Что это вы, сударь, забыли нас – сказал она мы уж недели полторы как переехали Да, может быть, вы не разобрались, не принимаете Какое, сударь, не принимаем уж все перебывали, только вас нет барыня не надивится. Вот его сиятельство так каждый день изволит жаловать такой добрый барин. Я намедни ходил к нему с какой-то тетрадкой от барышни – красненькую пожаловал Какой же ты дурак – сказал Адуев и бросился бежать от болтуна. Он прошел вечером мимо квартиры Любецких. Светло. У подъезда карета Чья карета – спросил он Графа Новинского. На другой, на третий день тоже. Наконец однажды он вошел. Мать приняла его радушно, с упреками за отсутствие, побранила, что не трет грудь оподельдо- ком Наденька – покойно, граф – вежливо. Разговор не вязался. Так был он раза два. Напрасно он выразительно глядел на Наденьку она как будто не замечала его взглядов, а прежде как замечала бывало, он говорит с матерью, а она станет напротив него, сзади Марьи Михайловны, делает ему гримасы, шалит и смешит его. Им овладела невыносимая тоска. Он думало том только, как бы свергнуть с себя этот добровольно взятый крест. Ему хотелось добиться объяснения. Какой бы ни был ответ, – думал он, – все равно, лишь бы превратить сомнение в известность». Долго обдумывал он, как приняться задело, наконец выдумал что-то и пошел к Любецким. Все благоприятствовало ему. Кареты у подъезда не было. Тихо прошел он залу и на минуту остановился перед дверями гостиной, чтобы перевести дух. Там Наденька играла на фортепиано. Дальше через комнату сама Любецкая сидела на диване и вязала шарф. Наденька, услыхавши шаги в зале, продолжала играть тише и вытянула головку вперед. Она с улыбкой ожидала появления гостя. Гость появился, и улыбка мгновенно исчезла место ее заменил испуг. Она немного изменилась в лицеи встала со стула. Не этого гостя ожидала она. Александр молча поклонился и, как тень, прошел дальше, к матери. Он шел тихо, без прежней уверенности, с поникшей головой. Наденька села и продолжала играть, озираясь по временам беспокойно на- зад. Через полчаса мать зачем-то вызвали из комнаты. Александр пришел к Наденьке. Она встала и хотела идти Надежда Александровна – сказал он уныло, – подождите, уделите мне пять минут, не более Яне могу слушать вас – сказала она и пошла было прочь, – в последний раз выбыли Я был виноват тогда. Теперь буду говорить иначе, даю вам слово вы не услышите ни одного упрека. Не отказывайте мне, может быть, в последний раз. Объяснение необходимо ведь вы мне позволили просить у маменьки вашей руки. После того случилось много такого что словом – мне надо повторить вопрос. Сядьте и продолжайте играть маменька лучше не услышит ведь это не в первый раз… Она машинально повиновалась слегка краснея, начала брать аккорды ив тревожном ожидании устремила на него взгляд Куда же вы ушли, Александр Федорыч? – спросила мать, воротясь на свое место Я хотел поговорить с Надеждой Александровной о литературе, – отвечал он Ну поговорите, поговорите в самом деле, давно вы не говорили Отвечайте мне коротко и искренно на один только вопрос, – начал он вполголоса, – и наше объяснение сейчас кончится Вы меня не любите более Quelle idee! 14 – отвечала она, смутившись, – вызнаете, как maman и я ценили всегда вашу дружбу… как были всегда рады вам… Адуев посмотрел на нее и подумал Ты ли это, капризное, но искреннее дитя эта шалунья, резвушка? Как скоро выучилась она притворяться как быстро развились в ней женские инстинкты Ужели милые капризы были зародышами лицемерия, хитрости. вот и без дядиной методы, а как проворно эта девушка образовалась в женщину и все в школе графа, ив ка Что за мысль (франц кие-нибудь два, три месяца О дядя, дядя ив этом ты беспощадно прав Послушайте, – сказал он таким голосом, что маска вдруг слетела с притворщицы, – оставим маменьку в стороне сделайтесь на минуту прежней Наденькой, когда вы немножко любили меня и отвечайте прямо мне это нужно знать, ей-богу, нужно. Она молчала, только переменила ноты и стала пристально рассматривать и разыгрывать какой-то трудный пассаж Ну, хорошо, я изменю вопрос, – продолжал Аду- ев, – скажите, не заменил лине назову даже кто просто, не заменил ли кто-нибудь меня в вашем сердце Она сняла со свечки и долго поправляла светиль- ню, но молчала Отвечайте же, Надежда Александровна одно слово избавит меня от муки, вас – от неприятного объяснения Ах, боже мой, перестаньте что я вам скажу? мне нечего сказать – отвечала она, отворачиваясь от него. Другой удовольствовался бы таким ответом и увидел бы, что ему не о чем больше хлопотать. Он понял бы все из этой безмолвной, мучительной тоски, написанной и на лице ее, проглядывавшей ив движениях Но Адуеву было недовольно. Он, как палач, пытал свою жертву и сам был одушевлен каким-то диким, отчаянным желанием выпить чашу разом и до конца Нет – говорил он, – кончите эту пытку сегодня; сомнения, одно другого чернее, волнуют мой ум, рвут на части сердце. Я измучился я думаю, у меня лопнет грудь от напряжения мне нечем увериться в своих подозрениях вы должны решить все сами иначе я никогда не успокоюсь. Он смотрел на нее и ждал ответа. Она молчала Сжальтесь надомной начал он опять, – посмотрите на меня похож ли я на себя все пугаются меня, не узнают все жалеют, вы одни только… Точно: глаза его горели диким блеском. Он был худ, бледен, на лбу выступил крупный пот. Она украдкою бросила на него взгляд, и во взгляде мелькнуло что-то похожее на сожаление. Она взяла его даже за руку, но тотчас же оставила ее со вздохом и все молчала Что же – спросил он Ах, оставьте меня в покое – сказала она с тоской вы мучите меня вопросами Умоляю вас, ради бога – говорил он, – кончите все одним словом К чему послужит вам скрытность У меня останется глупая надежда, я не отстану, я буду ежедневно являться к вам бледный, расстроенный Я наведу на вас тоску. Откажете от дому стану бродить под окнами, встречаться с вами в театре, на улице, всюду, как привидение, как memento mori. 15 Все это глупо, может быть смешно, кому до смеху, – но мне больно Вы не знаете, что такое страсть, до чего она доводит дай бог вами не узнать никогда. Что ж пользы не лучше ли сказать вдруг Дао чем вы меня спрашиваете – сказала Наденька, откинувшись на спинку кресла. – Я совсем растерялась у меня голова точно в тумане… Она судорожно прижала руку колбу и тотчас же отняла Я спрашиваю заменил ли меня кто-нибудь в вашем сердце Одно слово – да или нет – решит все; долго ли сказать! Она хотела что-то сказать, ноне могла и, потупив глаза, начала ударять пальцем по одному клавишу. Видно было, что она сильно боролась сама с собой. «Ах!» – произнесла она наконец с тоской. Адуев отер платком лоб Да или нет – повторил он, притаив дыхание. Прошло несколько секунд Да или нет Да – прошептала Наденька чуть слышно, потом напоминание о смерти (лат совсем наклонилась к фортепиано и, как будто в забытьи, начала брать сильные аккорды. Это да раздалось едва внятно, как вздох, но оно оглушило Адуева; сердце у него будто оторвалось, ноги подкосились под ним. Он опустился на стул подле фортепиано и молчал. Наденька боязливо взглянула на него. Он смотрел на нее бессмысленно Александр Федорыч! – закричала вдруг мать из своей комнаты, – в котором ухе звенит? Он молчал Maman вас спрашивает, – сказала Наденька А В котором ухе звенит – кричала мать, – да поскорее В обоих – мрачно произнес Адуев. – Экие какие, в левом А я загадала, будет ли граф сегодня Граф – произнес Адуев. – Простите меня – сказала Наденька умоляющим голосом, бросившись к нему, – я сама себя не понимаю Это все сделалось нечаянно, против моей воли не знаю как я не могла вас обманывать Я сдержу свое слово, Надежда Александровна, отвечал он, – не сделаю вам ни одного упрека. Благодарю вас за искренность вы много, много сделали сегодня мне трудно было слышать это дано вам еще труднее было сказать его Прощайте вы более не увидите меня одна награда за вашу искренность… но граф, граф! Он стиснул зубы и пошел к дверям Да, – сказал он, воротясь, – к чему это вас поведет Граф на вас не женится какие у него намерения Не знаю – отвечала Наденька, печально качая головой Боже как вы ослеплены – с ужасом воскликнул Александр. – У него не может быть дурных намерений – отвечала она слабым голосом Берегитесь, Надежда Александровна! Он взял ее руку, поцеловал ее и неровными шагами вышел из комнаты. На него страшно было смотреть. Наденька осталась неподвижна на своем месте Что ж тыне играешь, Наденька – спросила мать через несколько минут. Наденька очнулась как будто от тяжелого сна и вздохнула Сейчас, maman! – отвечала она и, задумчиво склонив голову немного на сторону, робко начала перебирать клавиши. Пальцы у ней дрожали. Она, видимо, страдала от угрызений совести и от сомнения брошенного в нее словом Берегитесь Когда приехал граф, она была молчалива, скучна в манерах ее было что-то принужденное. Она под предлогом головной боли рано ушла в свою комнату. И ей в этот вечер казалось горько жить на свете. Адуев только что спустился с лестницы, как силы изменили ему он сел на последней ступени, закрыл глаза платком и вдруг начал рыдать громко, но без слез. В это время мимо сеней проходил дворник. Он остановился и послушал Марфа, а Марфа – закричал он, подошедши к своей засаленной двери, – подь-ка сюда, послушай, как тут кто-то ревет, словно зверь. Я думал, не арапка ли наша сорвалась сцепи, да нет, это не арапка Нет, это не арапка – повторила, вслушиваясь, Марфа. – Что за диковина Поди-ка принеси фонарик там, за печкой висит. Марфа принесла фонарик Все ревет – спросила она Ревет Уж не мошенник ли какой забрался Кто тут – спросил дворник. Нет ответа Кто тут – повторила Марфа. Все тот же рев. Они вошли оба вдруг. Адуев бросился вон Ах, да это барин какой-то, – сказала Марфа, глядя ему вслед, – а ты выдумал мошенник Вишь, ведь хватило ума сказать Станет мошенник реветь в чужих сенях Ну, так, видно, хмелен! – Еще лучше – отвечала Марфа, – ты думаешь, все в тебя не все же пьяные ревут, как ты Так что ж он, с голоду, что лис досадой заметил дворник Что – говорила Марфа, глядя на него и не зная, что сказать, – почем знать, может, обронил что-нибудь – деньги… Они оба вдруг присели и начали с фонариком шарить по полу во всех углах Обронил – ворчал дворник, освещая пол, – где тут обронить лестница чистая, каменная, тут и иголку увидишь обронил Оно бы слышно было, кабы обронил звякнет об камень чай, поднял бы где тут обронить нигде обронил как не обронил таковский, чтоб обронил того и гляди – обронит нет этакой небось сам норовит как бы в карман положить а то обронит знаем мы их, мазуриков вот и обронил где он обронил? И долго еще ползали они по полу, ища потерянных денег Нет, нету – сказал наконец дворник со вздохом, потом задул свечку и, сжав двумя пальцами светиль- ню, отер их о тулуп В этот же вечер, часов в двенадцать, когда Петр Иваныч, со свечой и книгой водной руке, а другой придерживая полу халата, шел из кабинета в спальню ложиться спать, камердинер доложил ему, что Александр Федорыч желает с ним видеться. Петр Иваныч сдвинул брови, подумал немного, потом покойно сказал Проси в кабинет, я сейчас приду Здравствуй, Александр, – приветствовал он, во- ротясь туда, племянника, – давно мыс тобой не видались. То днем тебя не дождешься, а тут вдруг – бац ночью Что так поздно Да что с тобой на тебе лица нет. Александр, не отвечая ни слова, сел в кресла в крайнем изнеможении. Петр Иваныч смотрел на него с любопытством. Александр вздохнул Здоров литы спросил Петр Иваныч заботливо Да, – отвечал Александр слабым голосом, – двигаюсь, ем, пью, следовательно здоров Тыне шути, однако посоветуйся с доктором Мне уж советовали и другие, но никакие доктора и оподельдоки не помогут мой недуг не физический – Что же с тобой Не проигрался литы, или не потерял ли деньги – с живостью спросил Петр Иваныч. – Вы никак не можете представить себе безденежного горя – отвечал Александр, стараясь улыбнуться Что ж за горе, если оно медного гроша не стоит, как иногда твое Да, вот как, например, теперь. Вызнаете ли мое настоящее горе Какое горе Дома у тебя все обстоит благополучно это я знаю из писем, которыми матушка твоя угощает меня ежемесячно в службе уж ничего немо- жет быть хуже того, что было подчиненного на шею посадили это последнее дело. Ты говоришь, что ты здоров, денег не потерял, не проиграл вот что важно, ас прочим совсем легко справиться там следует вздор, любовь, я думаю Да, любовь но знаете ли, что случилось когда узнаете, так, может быть, перестанете так легко рассуждать, а ужаснетесь Расскажи-ка; давно я не ужасался, – сказал дядя, садясь, – а впрочем, немудрено и угадать вероятно, надули… Александр вскочил, хотел что-то сказать, но ничего не сказали сел на свое место Что, правда видишь ведь я говорила ты «Нет, как можно – Можно ли было предчувствовать. – сказал Александр после всего Надо было не предчувствовать, а предвидеть, то есть знать – это вернее – да и действовать так Вы так покойно можете рассуждать, дядюшка, когда я – сказал Александр Да мне-то что Я и забыл вам хоть весь город сгори или провались все равно Слуга покорный а завод Вышутите, а я страдаю не шутя мне тяжело, я точно болен Да неужели ты от любви так похудел Какой срам! Нет: ты был болен, а теперь начинаешь выздоравливать, да и пора шутка ли, года полтора тянется глупость. Еще немного, так, пожалуй, и я бы поверил неизменной и вечной любви Дядюшка – сказал Александр, – пощадите меня: теперь ад в моей душе Да так что же? Александр подвинул свои кресла к столу, а дядя начал отодвигать от племянника чернильницу, presse- papier и прочее. «Пришел ночью, – подумал он, – в душе ад непременно опять разобьет что-нибудь». – Утешения я у вас не найду, да и не требую, – начал Александр, – я прошу вашей помощи как у дяди, как у родственника Я кажусь вам глуп – неправда ли Да, если б тыне был жалок Так вам жаль меня Очень. Разве я дерево Малый добрый, умный, порядочно воспитанный, а пропадает низа копейку и отчего от пустяков Докажите же, что вам жаль меня Чем же Денег, ты говоришь, ненужно Денег, денег о, если б мое несчастие было только в безденежье, я бы благословил свою судьбу Не говори этого, – серьезно заметил Петр Ива- ныч, – ты молод – проклянешь, а не благословишь судьбу Я, бывало, не раз проклинал – я Выслушайте же меня терпеливо Ты долго пробудешь, Александр – спросил дядя Да, мне нужно все ваше внимание а что Так вот видишь ли мне хочется поужинать. Я было собрался спать без ужина, а теперь, если просидим долго, так поужинаем, да выпьем бутылку вина, а между тем ты мне все расскажешь Вы можете ужинать – спросил Александр с удивлением Да, и очень могу а ты разве не станешь Я – ужинать да ивы не проглотите куска, когда узнаете, что дело идет о жизни и смерти – О жизни и смерти. – повторил дядя, – да, это, конечно, очень важно, а впрочем – попробуем, авось проглотим. Он позвонил Спроси, – сказал он вошедшему камердинеру, что там есть поужинать, да вели достать бутылку лафиту, за зеленой печатью. Камердинер ушел Дядюшка вы не в таком расположении духа, чтоб слушать печальную повесть моего горя, – сказал Александр, взявши шляпу, – я лучше приду завтра Нет, нет, ничего, – живо заговорил Петр Иваныч, удерживая племянника за руку, – я всегда водном расположении духа. Завтра, того гляди, тоже застанешь за завтраком или еще хуже – заделом. Лучше уж кончим разом. Ужин не портит дела. Я еще лучше выслушаю и пойму. На голодный желудок, знаешь, оно неловко… Принесли ужин Что же, Александр, давай – сказал Петр Ива- ныч. – Да я не хочу, дядюшка, есть – сказал с нетерпением Александр и пожал плечами, глядя, как дядя хлопотал над ужином По крайней мере хоть выпей рюмку вина вино недурно Александр потряс отрицательно головой Ну так возьми сигару да рассказывай, а я буду слушать обоими ушами, – сказал Петр Иваныч и живо принялся есть Вызнаете графа Новинского? – спросил Александр, помолчав Графа Платона Да Приятели а что Поздравляю вас с таким приятелем – подлец! Петр Иваныч вдруг перестал жевать и с удивлением посмотрел на племянника Вот тебе на – сказал она ты разве знаешь его Очень хорошо Давно ли Месяца три Как же так Я лет пять его знаю и все считал порядочным человеком, да и от кого ни послышишь все хвалят, а ты вдруг так уничтожил его Давно ли вы стали защищать людей, дядюшка? а прежде, бывало Я и прежде защищал порядочных людей. А ты давно листал бранить их, перестал называть ангелами Пока не знала теперь о люди, люди жалкий род, достойный слез и смеха Сознаюсь, кругом виноват, что не слушал вас, когда вы советовали остерегаться всякого И теперь посоветую остерегаться не мешает если окажется негодяй – не обманешься, а порядочный человек – приятно ошибешься Укажите, где порядочные люди – говорил Александр с презрением Вот хоть мыс тобой – чем непорядочные Граф, если ужо нем зашла речь, тоже порядочный человек; да мало ли У всех есть что-нибудь дурное а не все дурно и не все дурны Все, все – решительно сказал Александр А ты Я я, по крайней мере, унесу из толпы разбитое, но чистое от низостей сердце, душу растерзанную, но без упрека во лжив притворстве, в измене, не заражусь Ну, хорошо, посмотрим. Что же сделал тебе граф Что сделал похитил все у меня Говори определительнее. Под словом все можно разуметь бог знает что, пожалуй, деньги он этого не сделает То, что для меня дороже всех сокровищ в мире, – 16 жалкий род, достойный слез и смеха – из стихотворения АС. Пушкина Полководец сказал Александр Что ж бы это такое было Все – счастье, жизнь Ведь ты жив К сожалению – да Но эта жизнь хуже ста смертей Скажи же прямо, что случилось Ужасно – воскликнул Александр. – Боже боже Э да не отбил ли он у тебя твою красавицу, эту… как ее да он мастер на это тебе трудно тягаться с ним. Повеса повеса – сказал Петр Иваныч, положив в рот кусок индейки Он дорого заплатит за свое мастерство – сказал Александр, вспыхнув, – я не уступлю без спора… Смерть решит, кому из нас владеть Наденькой. Я истреблю этого пошлого волокиту нежить ему, не наслаждаться похищенным сокровищем Я сотру его с лица земли!.. Петр Иваныч засмеялся Провинция – сказал оно графе, Александр, – он не говорил, привезли ли ему из-за границы фарфор Он весной выписывал партию хотелось бы взглянуть Не о фарфоре речь, дядюшка вы слышали, что я сказал – грозно перебил Александр Мм-м! – промычал утвердительно дядя, обглады- 17 кстати (франц вая косточку Что же выскажете Да ничего. Я слушаю, что ты говоришь Выслушайте хоть разв жизни внимательно я пришел заделом, я хочу успокоиться, разрешить миллион мучительных вопросов, которые волнуют меняя растерялся не помню сам себя, помогите мне Изволь, як твоим услугам скажи только, что нужно я даже готов деньгами если только не на пустяки Пустяки нет, не пустяки, когда, может быть, через несколько часов меня не станет на свете, или я сделаюсь убийцей а вы смеетесь, хладнокровно ужинаете Прошу покорно сам, я думаю, наужинался, а другой не ужинай Я двое суток не знаю, что такое есть О, это в самом деле что-нибудь важное Скажите одно слово окажете ли вы мне величайшую услугу Какую Согласитесь ли выбыть моим свидетелем Котлеты совсем холодные – заметил Петр Ива- ныч с неудовольствием, отодвигая от себя блюдо Вы смеетесь, дядюшка Сам посуди, как слушать серьезно такой вздор зовет в секунданты Что же вы Разумеется, что не пойду Хорошо найдется другой, посторонний, кто примет участие в моей горькой обиде. Вы только возьмите на себя труд поговорить с графом, узнать условия Не могу у меня язык не поворотится предложить ему такую глупость Так прощайте – сказал Александр, взяв шляпу Что уж ты идешь вина не хочешь выпить?.. Александр пошел было к дверям, ноу дверей сел на стул в величайшем унынии К кому пойти, в ком искать участия. – сказал он тихо Послушай, Александр – начал Петр Иваныч, отирая салфеткой рот и подвигая к племяннику кресло, я вижу, что с тобой точно надо поговорить не шутя. Поговорим же. Ты пришел ко мне за помощью я помогу тебе, только иначе, нежели как ты думаешь, и с уговором слушаться. Не зови никого в свидетели проку не будет. Из пустяков сделаешь историю, она разнесется везде, тебя осмеют или, еще хуже, сделают неприятность. Никто не пойдет, а если наконец найдется какой-нибудь сумасшедший, так все напрасно: граф не станет драться я его знаю – Не станет так в нем нет ни капли благородства с злостью заметил Александр, – я не полагал, чтоб он был низок до такой степени Он не низок, а только умен Так, по вашему мнению, я глуп Н нет, влюблен, – сказал Петр Иваныч с расстановкой Если вы, дядюшка, намерены объяснять мне бессмысленность дуэли как предрассудка, то я предупреждаю вас – это напрасный труд я останусь тверд Нет это уж давно доказано, что драться – глупость вообще да все дерутся мало ли ослов их не вразумишь. Я хочу только доказать, что тебе именно драться не следует Любопытно, как вы убедите меня Вот послушай. Скажи-ка, тына кого особенно сердит на графа или на нее как ее Анюта, что ли Я его ненавижу, ее презираю, – сказал Александр Начнем с графа положим, он примет твой вызов, положим даже, что ты найдешь дурака свидетеля что ж из этого Граф убьет тебя, как муху, а после над тобой же все будут смеяться хорошо мщение А ты ведь не этого хочешь тебе бы вон хотелось истребить графа Неизвестно, кто кого убьет, – сказал Александр Наверное он тебя. Ты ведь, кажется, вовсе стрелять не умеешь, а по правилам первый выстрел – его Тут решит божий суд Ну так воля твоя, – он решит в его пользу. Граф, говорят, в пятнадцати шагах пулю в пулю таки сажает, а для тебя, как нарочно, и промахнется Положим даже, что суд божий и попустил бы такую неловкость и несправедливость ты бы как-нибудь ненарочно и убил его – что ж толку разве ты этим воротил бы любовь красавицы Нет, она бы тебя возненавидела, да притом тебя бы отдалив солдаты А главное, ты бы на другой же день стал рвать на себе волосы с отчаяния и тотчас охладел бык своей возлюбленной… Александр презрительно пожал плечами Вы так ловко рассуждаете об этом, дядюшка, сказал он, – рассудите же, что мне делать в моем положении Ничего оставить дело так оно уже испорчено Оставить счастье в его руках, оставить его гордым обладателем о может ли остановить меня ка- кая-нибудь угроза Вы не знаете моих мучений вы не любили никогда, если думали помешать мне этой холодной моралью в ваших жилах течет молоко, а не кровь Полно дичь пороть, Александр мало ли на свете таких, как твоя – Марья или Софья, что ли, как ее Ее зовут Надеждой – Надежда а какая же Софья Софья это в деревне, – сказал Александр нехотя Видишь ли – продолжал дядя, – там Софья, тут Надежда, в другом месте Марья. Сердце – преглубокий колодезь долго не дощупаешься дна. Оно любит до старости Нет, сердце любит однажды И ты повторяешь слышанное от других Сердце любит до тех пор, пока не истратит своих сил. Оно живет своею жизнию итак же, как и все в человеке, имеет свою молодость и старость. Не удалась одна любовь, оно только замирает, молчит до другой в другой помешали, разлучили – способность любить опять останется неупотребленной до третьего, до четвертого раза, до тех пор, пока наконец сердце не положит всех сил своих водной какой-нибудь счастливой встрече, где ничто не мешает, а потом медленно и постепенно охладеет. Иным любовь удалась с первого раза, вот они и кричат, что можно любить только однажды. Пока человек нестар, здоров Вы все, дядюшка, говорите о молодости, следовательно о материальной любви О молодости говорю, потому что старческая любовь есть ошибка, уродливость. И что за материальная любовь Такой любви нет, или это нелюбовь так точно, как нет одной идеальной. В любви равно участвуют и душа и тело в противном случае любовь неполна мы не духи и не звери. Сам же говоришь: «Течет в жилах молоко, а не кровь. Ну, так вот видишь лис одной стороны, возьми кровь в жилах – это материальное, с другой – самолюбие, привычку – это духовное вот тебе и любовь На чем я остановился… да! в солдаты кроме того, после этой истории красавица тебя на глаза к себе не пустит. Ты по-пустому повредил бы и ей, и себе – видишь ли Надеюсь, этот вопрос мыс одной стороны обработали окончательно. Теперь… Петр Иваныч налил себе вина и выпил Экой болван – сказал он, – подал холодный ла- фит. Александр смолчал, поникнув головой Теперь скажи, – продолжал дядя, грея стакан свином в обеих руках, – за что ты хотел стереть графа с лица земли Я уж сказал вам за что неон ли уничтожил мое блаженство Он, как дикий зверь, ворвался В овчарню – перебил дядя Похитил все, – продолжал Александр Он не похитила пришел да и взял. Разве он обязан был справляться, занята ли твоя красавица, или нет Яне понимаю этой глупости, которую, правду сказать, большая часть любовников делают от сотворения мира до наших времен сердиться на соперника может ли быть что-нибудь бессмысленней – стереть его с лица земли за что зато, что он понравился как будто он виноват и как будто от этого дела пойдут лучше, если мы его накажем А твоя как ее? Катенька, что ли, разве противилась ему сделала ка- кое-нибудь усилие, чтоб избежать опасности Она сама отдалась, перестала любить тебя, нечего и спорить не воротишь А настаивать – это эгоизм Требовать верности от жены – тут есть еще смысл там заключено обязательство от этого зависит часто существенное благосостояние семейства да и то нельзя требовать, чтоб она никого не любила а можно только требовать, чтоб она того Да и ты сам не отдал ли ее графу обеими руками оспоривал литы ее Вот я и хочу оспоривать, – сказал Александр, вскочив с места, – а вы останавливаете мой благородный порыв Оспоривать с дубиной в руках – перебил дядя, мы не в киргизской степи. В образованном мире есть другое орудие. За это надо было взяться вовремя и иначе, вести с графом дуэль другого рода, в глазах твоей красавицы. Александр смотрел в недоумении на дядю – Какую же дуэль – спросил он А вот сейчас скажу. Ты как действовал до сих пор? Александр, со множеством околичностей, смягче- ний, изворотов, кое-как, с ужимками, рассказал весь ход дела Видишь лисам во всем кругом виноват, – примолвил Петр Иваныч, выслушав и сморщившись, сколько глупостей наделано Эх, Александр, принесла тебя сюда нелегкая стоило за этим ездить Ты бы мог все это проделать там, у себя, на озере, с теткой. Ну, как можно так ребячиться, делать сцены беситься фи Кто нынче это делает Что, если твоя как ее Юлия расскажет все графу Да нет, этого опасаться нечего, слава богу Она, верно, так умна, что на вопрос его о ваших отношениях сказала Что сказала – поспешно спросил Александр Что дурачила тебя, что ты был влюблен, что ты противный, надоел ей как это они всегда делают Выдумаете, что она таки сказала – спросил Александр, бледнея Без всякого сомнения. Неужели ты воображаешь, что она расскажет, как вы там в саду сбирали желтые цветы Какая простота Какая же дуэль с графом – с нетерпением спросил Александр А вот какая не надо было грубиянить, избегать его и делать ему гримасы, а напротив, отвечать на его любезность вдвое, втрое, вдесятеро, а эту, как ее Наденьку кажется, попал не раздражать упреками, снисходить к ее капризам, показывать вид, что не замечаешь ничего, что даже у тебя и предположения об измене нет, как о деле невозможном. Не надо было допускать их сближаться до короткости, а рас- строивать искусно, как будто ненарочно, их свидания сглазу на глаз, быть всюду вместе, ездить сними даже верхом, и между тем тихомолком вызывать в глазах ее соперника на бой и тут-то снарядить и двинуть вперед все силы своего ума, устроить главную батарею из остроумия, хитрости да итого открывать и поражать слабые стороны соперника так, как будто нечаянно, без умысла, с добродушием, даже нехотя, с сожалением, и мало-помалу снять с него эту драпировку, в которой молодой человек рисуется перед красавицей. Надо было заметить, что ее поражает и ослепляет более всего в нем, и тогда искусно нападать на эти стороны, объяснить их просто, представлять в обыкновенном виде, показать, что новый герой так себе и только для нее надел праздничный наряд Но все это делать с хладнокровием, терпеньем, с уменьем – вот настоящая дуэль в нашем веке! Да где тебе! Петр Иваныч выпил при этом стакан и тотчас опять налил вина Презренные хитрости прибегать к лукавству, чтоб овладеть сердцем женщины. – с негодованием заметил Александр А к дубине прибегаешь разве это лучше Хитростью можно удержать за собой чью-нибудь привязанность, а силой – не думаю. Желание удалить соперника мне понятно тут хлопочешь из того, чтоб сберечь себе любимую женщину, предупреждаешь или отклоняешь опасность – очень натурально но бить егоза то, что он внушил любовь к себе, – это все равно что ушибиться и потом ударить то место, о которое ушибся, как делают дети. Воля твоя, аграф не виноват Ты, как я вижу, ничего не смыслишь в сердечных тайнах, оттого твои любовные дела и повести так плохи Любовные дела – сказал Александр, качая с презрением головой, – но разве лестна и прочна любовь, внушенная хитростью Не знаю, лестна ли, это как кто хочет, по мне все равно я вообще о любви невысокого мнения – ты это знаешь мне хоть ее и не будь совсем но что прочнее так это правда. С сердцем напрямик действовать нельзя. Это мудреный инструмент не знай, которую пружину тронуть, так он заиграет бог знает что. Внуши чем хочешь любовь, а поддерживай умом. Хитрость это одна сторона ума презренного тут ничего нет. Ненужно унижать соперника и прибегать к клевете этим вооружишь красавицу против себя надо только стряхнуть с него те блестки, которыми он ослепляет глаза твоей возлюбленной, сделать его передней простым, обыкновенным человеком, а неге- роем Я думаю, простительно защищать свое добро благородной хитростью ею ив военном деле не пренебрегают. Вот ты жениться хотел хорош был бы муж, если б стал делать сцены жене, а соперникам показывать дубину – и был бы того… Петр Иваныч показал рукою на лоб Твоя Варенька была на двадцать процентов умнее тебя, когда предложила подождать год Да могли бы я хитрить, если б и умел Для этого надо не так любить, как я. Иные притворяются подчас холодными, не являются по расчету несколько дней и это действует А я притворяться, рассчитывать! когда при взгляде на нее у меня занимался духи колени дрожали и гнулись подомной, когда я готов был на все муки, лишь бы видеть ее Нет что ни говорите, а для меня больше упоения – любить всеми силами души, хоть и страдать, нежели быть любимым, не любя или любя как-то вполовину, для забавы, по отвратительной системе, и играть с женщиной, как с комнатной собачонкой, а потом оттолкнуть… Петр Иваныч пожал плечами – Ну, так вот и страдай, если тебе сладко, – сказал он. – О, провинция о, Азия На Востоке быте- бе жить там еще приказывают женщинам, кого любить а не слушают, таких топят. Нет, здесь, – продолжал он, как будто сам с собой, – чтоб быть счастливым с женщиной, то есть не по-твоему, как сумасшедшие, а разумно, – надомного условий надо уметь образовать из девушки женщину по обдуманному плану, по методе, если хочешь, чтоб она поняла и исполнила свое назначение. Надо очертить ее магическим кругом, не очень тесно, чтоб она не заметила границ и не переступила их, хитро овладеть не только ее сердцем – это что это скользкое и непрочное обладание, а умом, волей, подчинить ее вкуси нрав своему, чтоб она смотрела на вещи через тебя, думала твоим умом То есть сделать ее куклой или безмолвной рабой мужа – перебил Александр Зачем Устрой так, чтоб она не изменила нив чем женского характера и достоинства. Предоставь ей свободу действий в ее сфере, но пусть за каждым ее движением, вздохом, поступком наблюдает твой проницательный ум, чтоб каждое мгновенное волнение, вспышка, зародыш чувства всегда и всюду встречали снаружи равнодушный, но недремлющий глаз мужа. Учреди постоянный контроль без всякой тирании да искусно, незаметно от нее и веди ее желаемым путем О, нужна мудреная и тяжелая школа, и эта школа – умный и опытный мужчина – вот в чем штука! Он значительно кашлянули залпом выпил стакан Тогда, – продолжал он, – муж может спать покойно, когда жена и не подле него, или сидеть беззаботно в кабинете, когда она спит А вот он, знаменитый секрет супружеского счастья заметил Александр, – обманом приковать к себе ум, сердце, волю женщины, – и утешаться, гордиться этим это счастье А как она заметит Зачем гордиться – примолвил дядя, – это ненужно Смотря потому, дядюшка, – продолжал Александр как вы беззаботно сидите в кабинете, когда тетушка почивает, я догадываюсь, что этот мужчина Тс! тс!.. молчи, – заговорил дядя, махая рукой, хорошо, что жена спит, а то того… В это время дверь в кабинет начала потихоньку отворяться, но никто не показывался А жена должна, – заговорил женский голос из коридора не показывать вида, что понимает великую школу мужа, и завести маленькую свою, ноне болтать о ней за бутылкой вина… Оба Адуевы бросились к дверям, нов коридоре раздались быстрые шаги, шорох платья – и все утих- ло. Дядя и племянник посмотрели друг на друга Что, дядюшка – спросил племянник, помолчав Что ничего – сказал Петр Иваныч, нахмурив брови некстати похвастался. Учись, Александра лучше не женись или возьми дуру тебе не сладить с умной женщиной мудрена школа! Он задумался, потом ударил себя полбу рукой Как не сообразить, что она знала о твоем позднем приходе – сказал он с досадой, – что женщина не уснет, когда через комнату есть секрет между двумя мужчинами, что она непременно или горничную подошлет, или сама и не предвидеть глупо а все ты да вот этот проклятый стакан лафиту разболтался Такой урок от двадцатилетней женщины Вы боитесь, дядюшка Чего бояться нисколько сделал ошибку – не надо терять хладнокровия, надо уметь выпутаться. Он опять задумался Она похвасталась, – начал он потом, – какая у ней школа у ней школы быть не могло молода это она так только от досады но теперь она заметила этот магический круг станет тоже хитрить о, я знаю женскую натуру Но посмотрим… Он гордо и весело улыбнулся морщины разгладились на лбу Только надо иначе повести дело, – прибавил он, прежняя метода ник черту не годится. Теперь надо… Он вдруг спохватился и замолчал, боязливо поглядывая на дверь Но это все впереди, – продолжал он, – теперь займемся твоим делом, Александр. О чем мы говорили? да! ты, кажется, хотел убить, что ли, свою, эту как ее Я ее слишком глубоко презираю, – сказал Александр, тяжело вздохнув Вот видишь литы уж вполовину и вылечен. Только правда ли это ты, кажется, еще сердишься. Впрочем, презирай, презирай это самое лучшее в твоем положении. Я хотел было сказать кое-что… да нет Ах, говорите, ради бога, говорите – сказал Александру меня нет теперь ни искры рассудка. Я страдаю, гибну дайте мне своего холодного разума. Скажите все, что может облегчить и успокоить больное сердце Да, скажи тебе – ты, пожалуй, и опять воротишься туда Какая мысль после того Ворочаются после и не этого честное слово – не пойдешь Клятву, если угодно – Нет, честное слово это вернее Честное слово Ну, вот видишь ли мы решили, что граф не виноват Положим так что же Ну, а чем виновата твоя эта как ее Чем виновата Наденька – с изумлением возразил Александр, – она не виновата Нет ну чем, скажи ее не за что презирать Не за что нет, дядюшка, это уж из рук вон Положим, граф еще так он не знал да и тонет а она? кто же после этого виноват я Да почти так, а в самом-то деле никто. Скажи, за что ты ее презираешь За низкий поступок В чем же он состоит Заплатить неблагодарностью за высокую, безграничную страсть За что тут благодарить разве ты для нее, из угождения к ней любил хотел услужить ей, что ли так для этого ты бы лучше мать полюбил. Александр глядел на него и не знал, что сказать Ты бы не должен был обнаруживать пред ней чувства во всей силе женщина охлаждается, когда мужчина выскажется весь Ты бы должен был узнать ее характер, да и действовать сообразно этому, а не лежать как собачонка у ног. Как это не узнать компани- она, с которым имеешь какое бы тони было дело? Ты бы разглядел тогда, что от нее больше и ожидать нельзя. Она разыграла свой романс тобой до конца, точно также разыграет его и с графом и, может быть, еще с кем-нибудь… больше от нее требовать нельзя: выше и дальше ей нейти это не такая натура а ты вообразил себе бог знает что Но зачем же она полюбила другого – с горестью перебил Александр Вот вина-то где умный вопрос Ах ты, дикарь А зачем ты ее полюбил Ну, разлюби поскорее Разве это от меня зависит А разве от нее зависело полюбить графа Сам же твердил, что не надо стеснять порывов чувства, а как дело дошло до самого, так зачем полюбила Зачем такой-то умер, такая-то сума сошла – как отвечать на такие вопросы Любовь должна же кончиться когда-нибудь: она не может продолжаться век Нет, может. Я чувствую в себе эту силу сердца я бы любил вечною любовью Да а полюби тебя покрепче, таки того на попятный двор все так, знаю я Пусть бы кончилась ее любовь, – сказал Александр но зачем она кончилась так Не всели равно ведь тебя любили, ты наслаждался и довольно Отдалась другому – говорил Александр, бледнея А ты бы хотел, чтоб она любила тихонько другого, а тебя продолжала уверять в любви Ну, ты сам реши, что ей делать, виновата ли она О, я отомщу ей – сказал Александр Ты неблагодарен, – продолжал Петр Иваныч, это дурно Чтобы женщина ни сделала с тобой, изменила, охладела, поступила, как говорят в стихах, коварно – вини природу, предавайся, пожалуй, поэтому случаю философским размышлениям, брани мир, жизнь, что хочешь, но никогда не посягай наличность женщины ни словом, ни делом. Оружие против женщины снисхождение, наконец, самое жестокое – забвение только это и позволяется порядочному человеку. Вспомни, что полтора года ты вешался всем на шею от радости, не знал, куда деваться от счастья! полтора года беспрерывных удовольствий воля твоя ты неблагодарен Ах, дядюшка, для меня не было ничего на земле святее любви без нее жизнь не жизнь Ас досадой перебил Петр Иваныч, – тошно слушать такой вздор Я боготворил бы Наденьку, – продолжал Александр и не позавидовал бы никакому счастью в мире с Наденькой мечтал я провести всю жизнь – и что же где эта благородная, колоссальная страсть, око- торой я мечтал она разыгралась в какую-то глупую, пигмеевскую комедию вздохов, сцен, ревности, лжи, притворства, – боже боже Зачем же ты воображал, чего не бывает Не я ли твердил тебе, что ты до сих пор хотел жить такою жиз- нию, какой нет У человека, по-твоему, только и дела, чтоб быть любовником, мужем, отцом а одру- гом ни о чем и знать не хочешь. Человек, сверх того, еще и гражданин, имеет какое-нибудь звание, занятие писатель, что ли, помещик, солдат, чиновник, заводчик Ау тебя все это заслоняет любовь да дружба… что за Аркадия Начитался романов, наслушался своей тетушки там, в глуши, и приехал с этими понятиями сюда. Выдумал еще – благородную страсть Да, благородную Полно, пожалуйста разве есть благородные страсти Как Да так. Ведь страсть значит, когда чувство, влечение, привязанность или что-нибудь такое – достигло до той степени, где уж перестает действовать рассудок Ну что ж тут благородного я не понимаю одно сумасшествие – это не по-человечески. Да и зачем ты берешь одну только сторону медали я говорю про любовь – ты возьми и другую и увидишь, что любовь недурная вещь. Вспомни-ка счастливые минуты ты мне уши прожужжал О, не напоминайте, не напоминайте – говорил Александр, махая рукой, – вам хорошо так рассуждать, потому что вы уверены в любимой вами женщине я бы желал посмотреть, чтобы вы сделали намоем месте Чтобы сделал. поехал бы рассеяться на завод. Не хочешь ли завтра Нет, мыс вами никогда не сойдемся, – печально произнес Александр, – ваш взгляд на жизнь не успокаивает, а отталкивает меня от нее. Мне грустно, надушу веет холод. До сих пор любовь спасала меня от этого холода ее нет – ив сердце теперь тоска мне страшно, скучно Займись делом Все это правда, дядюшка вы и подобные вам могут рассуждать так. Вы от природы человек холодный с душой, неспособной к волнениям А ты воображаешь, что тыс могучей душой Вчера от радости был на седьмом небе, а чуть немного того таки не умеешь перенести горя Пар, пар – слабо, едва защищаясь, говорил Александр вымыслите, чувствуете и говорите, точно как паровоз катится по рельсам ровно, гладко, покойно – Надеюсь, это недурно лучше, чем выскочить из колеи, бухнуть в ров, как ты теперь, и не уметь встать на ноги. Пар пар да пар-то, вот видишь, делает человеку честь. В этой выдумке присутствует начало, которое нас с тобой делает людьми, а умереть с горя может и животное. Были примеры, что собаки умирали на могиле господ своих или задыхались от радости после долгой разлуки. Что ж это за заслуга А ты думал ты особое существо, высшего разряда, необыкновенный человек… Петр Иваныч взглянул на племянника и вдруг остановился Что это ты, никак, плачешь – спросил они лицо его потемнело, то есть он покраснел. Александр молчал. Последние доказательства совсем сбили его с ног. Возражать было нечего, но он находился под влиянием господствовавшего в нем чувства. Он вспомнил об утраченном счастье, о том, что теперь другой И слезы градом потекли по щекам его Ай, ай, ай стыдись – сказал Петр Иваныч, – и ты мужчина плачь, ради бога, не при мне Дядюшка Вспомните о летах вашей молодости, всхлипывая, говорил Александр, – ужели вы покойно и равнодушно могли бы перенести самое горькое оскорбление, какое только судьба посылает человеку Жить полтора года такою полною жизнию и вдруг нет ничего пустота После этой искренности хитрость, скрытность, холодность – ко мне Боже есть ли еще мука сильнее Легко сказать про другого изменили, а испытать. Как она переменилась как стала наряжаться для графа Бывало, приеду, она бледнеет, едва может говорить лжет о нет… Тут слезы хлынули сильнее Если б мне осталось утешение, – продолжал он, что я потерял ее по обстоятельствам, если б неволя принудила ее пусть бы даже умерла – и тогда легче было бы перенести а тонет, нет другой это ужасно, невыносимо И нет средств вырвать ее у похитителя вы обезоружили меня что мне делать научите же Мне душно, больно тоска, мука я умру застрелюсь Он облокотился на стол, закрыл голову руками и громко зарыдал… Петр Иваныч растерялся. Он прошелся раза два по комнате, потом остановился против Александра и почесал голову, не зная, что начать Выпей вина, Александр, – сказал Петр Иваныч сколько мог понежнее, – может быть – того… Александр – ничего, только плечи и голова его судорожно подергивались он все рыдал. Петр Иваныч нахмурился, махнул рукой и вышел из комнаты – Что мне делать с Александром – сказал он жене Он там у меня разревелся и меня выгнал я совсем измучился с ним А ты так его и оставил – спросила она, – бедный! Пусти меняя пойду к нему Да ничего не сделаешь это уж такая натура. Весь в тетку та такая же плакса. Я уж немало убеждал его Только убеждал И убедил он согласился со мной О, я не сомневаюсь ты очень умен и хитер прибавила она Слава богу, если так тут, кажется, все, что нужно Кажется, все, а он плачет Яне виноват, я сделал все, чтоб утешить его Что ж ты сделал Мало ли И говорил битый час даже в горле пересохло всю теорию любви точно на ладони таки выложили денег предлагали ужином – и вином старался А он все плачет Таки ревет под конец еще пуще Удивительно Пусти меняя попробую, а ты пока обдумай свою новую методу Что, что? Но она, как тень, скользнула из комнаты. Александр все еще сидел, опершись головой на руки. Кто-то дотронулся до его плеча. Он поднял голову: перед ним молодая, прекрасная женщина, в пеньюаре, в чепчике à la Finoise. 18 – Ma tante! 19 – сказал он. Она села подле него, поглядела на него пристально, как только умеют глядеть иногда женщины, потом тихо отерла ему платком глаза и поцеловала в лоб, а он прильнул губами к ее руке. Долго говорили они. Через час он вышел задумчив, нос улыбкой и уснул в первый раз покойно после многих бессонных ночей. Она воротилась в спальню с заплаканными глазами. Петр Иваныч давным-давно храпел финского фасона (франц Тетушка (франц Часть вторая |