Главная страница
Навигация по странице:

  • Петерс. Кто вам помогал совершить покушение на Владимира Ильича Ленина

  • Что за человек был этот юноша-террорист

  • Кто же этот невидимка, прошедший через заслон полиции, желез­ные двери, охрану

  • Пётр Кошель История российского терроризма


    Скачать 1.14 Mb.
    НазваниеПётр Кошель История российского терроризма
    Дата20.07.2022
    Размер1.14 Mb.
    Формат файлаdoc
    Имя файлаistoriya-rossijskogo-terrorizma_RuLit_Me_716671.doc
    ТипКнига
    #633919
    страница14 из 15
    1   ...   7   8   9   10   11   12   13   14   15

    —Вы коммунист?

    Получив утвердительный ответ, он продолжал:

    —Скажите мне откровенно, скоро ли конец? Если да, то мне нужно кое с кем поговорить.

    Я успокоил Владимира Ильича, но он все же взял с меня слово, что если дело дойдет до развязки, то я должен его предупредить...»

    В. Бонч-Бруевич:

    «Поздно ночью пришел тов. Козловский, которому как члену кол­легии комиссариата юстиции было поручено произвести первый до­прос эсерки Каплан, поднявшей руку на вождя всемирного революци­онного пролетариата.

    Козловский рассказал, что Каплан производит впечатление крайне серого, ограниченного, нервно-возбужденного, почти истерического человека. Держит себя растерянно, говорит несвязно и находится в подавленном состоянии. Козловский сказал, что, несомненно, это дело рук организации эсеров, хотя Каплан и отрицает…»

    Ее допрашивали четыре дня, но определить принадлежность Каплан к какой-либо организации не могли.

    Из протокола допроса:

    Петерс. Расскажите всю правду. Я не могу поверить, что вы это сделали одна.

    К а п л а н. Уходите!

    Петерс. Потом. Потом уйду, а сейчас я буду записывать ваши по­казания.

    К а п л а н. Фанни Ефимовна Каплан, под этой фамилией жила с 1906 года. В 1 906 г. я была арестована в Киеве по делу взрыва. Тогда я сидела как анархистка. Взрыв произошел от бомбы, и я была ранена. Бомбу я имела для террористического акта. Судилась военно-полевым судом в городе Киеве, была приговорена к вечной каторге. Сидела в Мальцевской каторжной тюрьме, а после в Акатуе... В тюрьме мои взгляды оформились... В своих взглядах я изменилась потому, что по­пала в анархисты очень молодой... Мои родители в Америке. Имею че­тырех братьев и сестер... Стреляла в Ленина я. Решилась на этот шаг еще в феврале. Эта мысль назрела у меня в Симферополе, и с тех пор я начала готовиться к этому шагу.


    Петерс. Кто вам помогал совершить покушение на Владимира Ильича Ленина?

    Каплан. Никто. И об этом у меня больше не спрашивайте.

    Фанни Каплан перевезли с Лубянки в Кремль под охрану латыш­ских стрелков. Президиум ВЧК постановил ее расстрелять. Исполнить это поручили коменданту Кремля Малькову.

    Под шум грузовика он выстрелил в кремлевском гараже ей в затылок.

    О Фанни Каплан вспомнили в 1922 г., когда начались процессы над эсерами. За политическое противостояние судить было еще не приня­то, и эсерам старались «пришить» различные теракты. Правых эсеров обвинили в покушении на Ленина. Для этой цели задействовали двух провокаторов, а известный чекист Агранов состряпал фальшивую бро­шюру от лица эсеров, издав ее в Берлине.

    Так местечковая девушка, въехавшая на истерике в революцию, обессмертила свое имя. Правда, ценой смерти. Но, сдается, жизнь ей была не очень, в общем-то, и нужна.
    * * *
    Известны покушения на советских дипломатов в первые годы боль­шевистской власти.

    Летом 1927 г. советский посланник в Польше Войков приехал на варшавский вокзал встречать Розенгольца, полномочного предста­вителя СССР в Лондоне. Встретившись, они пошли в станционный буфет выпить кофе, а потом отправились на перрон к скорому мо­сковскому поезду, которым должен был выехать Розенгольц. Когда они стояли у спального вагона, раздался выстрел. Войков побежал. Нападавший выстрелил еще несколько раз. Войков выхватил револь­вер и тоже стал стрелять, потом зашатался и упал на руки подбе­жавшим полицейским. Террорист по призыву полиции бросил ре­вольвер и поднял руки.

    Войкова отвезли в больницу, где он в тот же день скончался.

    Стрелявшим в него оказался Борис Коверда, девятнадцати лет, уче­ник русской гимназии в Вильно. Он заявил, что являясь противником политического и общественного строя в России и имея намерение от­правиться туда — принять активное участие в борьбе с этим строем, приехал в Варшаву с целью получить разрешение представительства СССР на бесплатный проезд в Россию. А когда ему в этом отказали, он решил убить посланника Войкова, как представителя власти СССР. Самого Войкова Коверда не знал лично.


    Что за человек был этот юноша-террорист?

    Обратимся к показаниям на суде его матери:

    «Об убийстве я узнала из газет. Это меня ошеломило. Борис был очень впечатлительным, скромным и тихим. Содержал семью, потому что я болела и была без работы: он работал на всю семью... Он работал в редакции газеты «Белорусское слово»; был экспедитором, а послед­нее время и корректором... Борис отдавал весь свой заработок мне. Он имел демократические убеждения, симпатий к большевикам не питал. Когда мы жили в Самарской губернии, Борис имел много неприятно­стей; его преследовали, называли буржуазным сынком, уничтожили школу, в которую он ходил, и церковь. Раз при нем был разговор, что приехал священник, а большевики заперли его в хлев. Борис религи­озен, он был в этом году на исповеди и причащался... Когда Борис был еще маленьким мальчиком, лет 6—7, я читала ему историю России. Я тогда была учительницей. Дома мы говорили исключительно по-русски, мы люди русской культуры... В Самаре еврейчик был назначен руко­водителем четырех школ. Он давал неприятные распоряжения и вел с детьми разговоры о Христе, говорил, что это талантливый сектант. Ког­да Борис после болезни начал поправляться, первой просьбой его было купить Евангелие...» Болезнь усилила и без того нервную напряжен­ность Бориса. Он говорил в суде:

    «Я чувствовал, что нужно бороться, что здесь никто ничего не де­лает, а там, в России, разгулялась банда кровавых злодеев... Убивая Войкова, я хотел отомстить за миллионы людей, хотел послужить ро­дине... Часть прессы считает меня монархистом, но я не монархист. Я демократ и хотел, чтобы в России было какое-нибудь правительство, но только не большевики, не коммунисты, только не банда злодеев, ко­торая уничтожила массу людей...»

    Защитник почти не останавливается на личности подсудимого. Здесь все ясно. Револьвер попал в руки несмышленому экзальтированному юноше.

    Защитник пытается определить тех, против кого направлена эта юношеская обида, ненависть.

    «Мы уничтожим девять десятых человечества, лишь бы одна деся­тая дожила до окончательной победы большевизма»,— так заявлял Ле­нин. «Единственной формой победы является уничтожение противни­ка»,— добавлял Троцкий. Бухарин подпевал: «Только путем убийств и казней складывается сознание коммунистического человека». Ему, ви­димо, не приходило в голову, что могут казнить и его самого. Дзер­жинский считает репрессии ЧК «проявлением народного гнева, взятого в систематические рамки». А Зиновьев называет это орудие убийства «красой и гордостью революции». «Долой любовь ближнего,— говорит Луначарский,— мы должны научиться ненавидеть. Мы ненавидим хри­стиан; даже лучшие из них — это наши враги. На знаменах пролетари­ата должны быть написаны лозунги ненависти и мести!..»

    Изо всех этих восклицаний вылезает одно: убей! убей! убей!..

    Вот юноша взял и убил одного из них.

    Суд приговорил его к бессрочному заключению в каторжной тюрьме. Президент республики смягчил наказание до 15 лет. Далее след Бориса Коверды теряется. Его срок должен был кончаться в 1942 году.

    1 декабря 1934 г. в коридоре Смольного выстрелом из револьвера был убит член Политбюро ЦК ВКП(б), секретарь ЦК и Ленинградского обкома С. М. Киров.

    В отражении этого покушения существуют, по моему мнению, две крайности.

    По воле следствия убийца Л. Николаев стал членом некоей законспирированной контрреволюционной группы, руководимой «ленинг­радским центром». Этот центр якобы наметил убийство Кирова, разра­ботал план покушения и выбрал исполнителем Николаева.

    Военная коллегия Верховного суда СССР, возглавляемая В.Ульрихом, на закрытом заседании приговорила без представителей защиты и обвинения 14 человек к расстрелу. Из этого дела через год выделили другое — о ленинградской зиновьевской группе. Под следствием ока­зались родственники Николаева и других осужденных.

    Потом последовал арест «троцкистско-зиновьевских центров»: мо­сковского и объединенного. Забрали Зиновьева, Каменева и других. Им вменялось в вину антисоветская работа и осуществление убийства Кирова через террористическую группу Николаева.

    Другая крайность заключается в утверждении, будто покушение на Кирова организовано НКВД по указанию Сталина.

    Киров — честный, неподкупный большевик, и Сталин, замышляя прибрать всю власть к рукам, решил его убрать.

    Истина проще. Покушение совершено одним человеком. Ни НКВД, ни какие-то контрреволюционные организации здесь не замешаны.

    Покушение на Кирова Николаев объяснял тяжелым материальным и моральным состоянием, наступившим после увольнения с работы. Он хотел, чтобы «партия обратила внимание на живого человека и на бю­рократическое отношение к нему». За 14 лет Николаев поменял 13 мест работы, нигде не мог ужиться в коллективе, был очень самолю­бив, считал, что его обходят по службе, хотя имел всего шесть классов образования. Из его дневников, записей и писем вырисовывается фи­гура амбициозного недалекого человека, обиженного на весь мир. Он адресовал несколько писем Кирову: «Я на все буду готов, если никто не отзовется... Мои дни сочтены, никто не идет мне навстречу. Вы про­стите мне за все. К смерти своей я еще напишу Вам много — завеща­ние».

    Обозленный «невнимательностью» Кирова, Николаев прошел в Смольный и решился на покушение.

    На следствии ему, видимо, обещали сохранить жизнь, и он стал давать показания о несуществующем центре, обличая незнакомых лю­дей. Услышав свой приговор, Николаев закричал, что оклеветал всех, что следователи его обманули.

    А этот человек любил называть себя гражданином планеты без пас­порта и визы.
    * * *

    После октябрьского переворота председатель Петроградского сове­та Л. Троцкий (Бронштейн) в первом советском правительстве занял должность наркома по иностранным делам, с 1918 по 1924 год воз­главлял комиссариат по военным и военно-морским делам, был пред­седателем Реввоенсовета. За фракционную антипартийную деятель­ность исключен из ВКП/б/ в 1929 г. выслан из СССР.

    В августе 1940 г. в «Правде» появился небольшой материал под ле­денящим названием «Смерть международного шпиона»:

    «В могилу сошел человек, чье имя с презрением и проклятием про­износят трудящиеся во всем мире... С ним покончили те самые терро­ристы, которых он учил убийству из-за угла, предательству и злодея­ниям против рабочего класса, против страны Советов...»

    Политическое убийство произошло не в России. Но оно — одно из событий русской истории.

    Высланный из СССР Троцкий, переезжая из страны в страну, обос­новался, наконец, в Мексике под покровительством тамошнего президента. Там даже действовал комитет в защиту Троцкого. Сначала Троцкий жил на вилле художника Диего Ривера, исключенного за троцкизм из мекси­канской компартии.

    В мае 1940 г. на виллу напал вооруженный отряд. Нападавшие в форме полицейских разоружили охрану и в течение 20 минут обстре­ливали дом. Его буквально изрешетили пулями. В стене, у которой ук­рывались Троцкий с женой, обнаружены следы около двухсот пуль. В нападении, как стало известно через годы, принимал участие мексикан­ский художник-коммунист Сикейрос.

    На вопрос следователя, подозревает ли господин Троцкий кого-то в покушении, изгнанный вождь отвечал:

    — Конечно... Иосифа Сталина.

    Основания так думать у Троцкого были. Ведь именно он издал за границей книгу «Преступления Сталина» и работал над новой — с ко­ротким но достаточно выразительным названием «Сталин».

    Троцкистские организации купили для своего вождя дом и обору­довали его как крепость: с высоким забором, смотровой вышкой, же­лезными дверями, сигнализацией. В тридцати шагах от ворот построили караульное помещение, где круглосуточно находились пятеро полицей­ских. Секретариат и столовая были самыми большими комнатами в до­ме. По стенам секретариата стояли шкафы с книгами и огромной кар­тотекой. Рядом находился кабинет Троцкого с памятными хозяину фо­тографиями и безделушками. Здесь Троцкого и убили.


    Кто же этот невидимка, прошедший через заслон полиции, желез­ные двери, охрану?

    Подступы к Троцкому советская разведка начала с американки Сильвии Анджелофф, симпатизировавшей троцкизму. Ей было 28 лет, психолог по образованию. Ее старшая сестра Рут часто помогала Троц­кому в поисках и составлении разных документов.

    В 1938 г., живя в Париже и учась в Сорбонне, Сильвия знакомится с неотразимым плейбоем Жаком Морнаром, сыном консула в Персии. Не стесненный в средствах, Морнар, однако, сам зарабатывает на хлеб: он фотокорреспондент в бельгийском пресс-агентстве.

    Начинается любовный роман на фоне Парижа. Там в это время про­ходил конгресс IV Интернационала. Из Сены выловили труп делегата конгресса немецкого троцкиста и друга Троцкого Клемента с ножом в спине.

    В начале 1939 г. Сильвия уезжает домой, в Нью-Йорк. Через пол­года там появляется Морнар, не желающий, как он объяснил Сильвии, участвовать в империалистической войне. Он, дескать, дезертировал. Сильвия вспоминала: «Он приехал с чемоданами, полными долларов, и таким огромным букетом цветов, за которым его самого не было видно».

    Потом они отправились в Мексику, где Морнар через Сильвию бы­стро подружился с соратниками Троцкого. Немалую роль в этом сыграли обаяние Морнара, его готовность помочь и, конечно, денежная независимость. Он стал вхож в дом к Троцкому. Четырнадцатилетний внук Троцкого не отходил от Морнара, слушая его рассказы о различ­ных приключениях.

    Морнара при входе уже не обыскивали, как и всех, постоянно бы­вавших в доме.

    Как-то Морнар попросил Троцкого поправить статью. Троцкий сделал несколько замечаний. Через несколько дней молодой человек при­нес исправленный текст в кабинет Троцкого. Тот сидел за рабочим сто­лом. Когда Троцкий стал просматривать статью, террорист достал из-под плаща ледоруб и обрушил его на голову Троцкого. Подсудимый по­том рассказывал, что тот издал «ужасный пронзительный вопль; я буду слышать этот крик всю мою жизнь».

    Внук Сева вспоминал позже:

    «Вернувшись из школы и войдя в дом, я сразу почувствовал, что произошло что-то ужасное. Охрана и полицейские были ошеломлены. На пороге кабинета, поддерживаемый бабушкой, весь в крови, лежал дедушка, простертый на полу. Рядом лежали его разбитые очки. Он по­смотрел на меня и сказал бабушке; «Удали Севу. Это зрелище не для него». Меня тогда увели в библиотеку».

    Террориста схватила охрана, бежать он не успел. А неподалеку его ждал автомобиль, готовый домчать Морнара в порт к ближайшему ко­раблю.

    Несмотря на операцию, Троцкий через сутки умер. Бельгийца Жака Морнара судили в 1943г., приговорив к двадцати годам тюрьмы и 3485 песо штрафа.

    Только в 50-х годах установили его настоящее имя: испанец Рамон Меркадер.

    Когда Рамону было 11 лет, его родители разошлись, и мать, Каридад Меркадер, поселилась в Париже. Была она женщиной экстравагант­ной, с левыми взглядами.

    Рамон участвует в гражданской войне в Испании. Его старший брат, командир бригады, погибает под Мадридом.

    Рамон с матерью едут в Москву. Он проводит там целый год и от­правляется в Европу, мы уже знаем, с каким заданием. Каридад Мер­кадер вернулась в Москву после победы Франко в 1939 г. и жила в ней до 1944 года — с младшим сыном и женой Рамона.

    Один из испанских республиканских генералов писал:

    «Мы в общем-то знали, кто из нашей среды работает на НКВД. Сре­ди эмигрантов выделялась каталонка в возрасте, с совершенно белыми волосами. Мы встретились с ней в Москве по возвращении из эваку­ации и обратили внимание на особое уважение, которым она пользо­валась у русских».

    Во время войны Каридад иногда навещала Турцию, Швецию, Бель­гию...

    Осенью 1940-го, после покушения на Троцкого, ее наградили ор­деном Ленина.

    Рамон Меркадер, отбыв полностью свой срок, получил в чехосло­вацком посольстве паспорт, в 1960 г. вылетел на Кубу, а потом в Че­хословакию. Но и она была лишь транзитом на пути в Москву, где на закрытой аудиенции ему была вручена звезда Героя Советского Сою­за, ждавшая хозяина все эти долгие годы.

    В 70-е годы Меркадер уехал жить на Кубу. Он ведь там родился. Смерть от саркомы настигла его в 1978 г.
    * * *

    Теперь перейдем к более близким временам.

    22 января 1969 г. в Кремле ждали космонавтов, впервые в мире перешедших из одного корабля в другой во время полета. Днем у Бо­ровицких ворот собрались люди, ожидающие космонавтов из Внукова.

    Показались черные автомобили, летевшие к воротам. Вдруг из ря­дов милицейского оцепления выступил человек в форме. Он держал в руках по пистолету. Как потом установили, было произведено 16 выстрелов. Упал в крови смертельно раненый водитель. Одна пуля, отри­кошетив от стекла, ранила в плечо мотоциклиста из сопровождения.

    Милицейское оцепление бросилось на злоумышленника. Ему зало­мили руки, повели.

    В первой машине ехали космонавты; Генеральный Секретарь ЦК КПСС Брежнев был в третьей машине. На него-то и покушался тер­рорист.

    Сразу же выяснилось, что стрелявший вовсе не милиционер, а пе­реодетый в милицейскую форму младший лейтенант армии Виктор Ильин из авиационной части Ленинградского военного округа. Родился он в 1947 г., в техникуме получил профессию геодезиста.

    «Однажды,— вспоминает бывший начальник штаба части,— этот младший лейтенант самовольно уехал в Ленинград, где выяснял свои личные отношения с некоей Натальей. И будто бы даже угрожал ей пистолетом, хотя брать с собой оружие не имел права. Говорят, эта девушка отвергла его и он кричал: ты еще обо мне услышишь!»

    Сослуживица, работавшая с Ильиным в одном кабинете, вспомина­ла его слова:

    — Вы читали об Освальде, который в Кеннеди стрелял? Всего один выстрел — и знаменит на весь мир!

    Из газеты Ильин узнал, когда будет в Кремле встреча с космонав­тами. Что самые важные персоны едут обычно во второй машине — знает и ребенок. Необходимо было достать оружие. Помогла случай­ность... Необязательный дежурный, уйдя обедать, оставил Ильину клю­чи. Среди них был и от оружейной комнаты. Ильин открыл ее, взял два пистолета и четыре полные обоймы к ним. На проходной сказал, что идет снимать пробу на кухню как помощник дежурного, и прями­ком поехал в аэропорт.

    Тогда еще в аэропортах не ввели металлоискатели. Ильин спокойно прошел на посадку и через час был в Москве. Там у него была род­ственница, муж которой служил в милиции. Ильин надел его форму и на следующий день пошел к Боровицким воротам. Там выстраивали оцепление, и Ильин в милицейской форме влился в него. Ему повезло: он оказался на стыке двух отделений — те и другие думали, что он от соседей.

    В части обнаружили исчезновение Ильина и пистолетов. Группа поиска на квартире матери Ильина в Ленинграде обнаружила его дневниковые записи: «Узнать, когда рейс на Москву... Если утром летят, брать...»

    КГБ, уж неизвестно почему, связал эти записи с прилетом космо­навтов и на всякий случай поменял очередность машин.

    Ильина могли расстрелять, но медицинская экспертиза определила его ненормальным. Думаю, вряд ли он был таким уж сумасшедшим. Просто экзальтированный шизофреник, каких много. Но расстрел в дайном случае выглядел бы нецивилизованным перед западными госу­дарствами, и время не сталинское, и гуманность хорошо проявить...

    Короче, Ильина запрятали в особую психиатрическую больницу в Казани, существующую еще с доекатерининских времен. Просидел он там 20 лет.

    С приходом гласности, демократии и пр. Ильина выпустили. Он стал выступать на ленинградских митингах как буревестник перестройки, «своим покушением на жизнь Брежнева ускорявшим наступление эпо­хи реформ».

    Ему, прослужившему в армии всего два года, дали пенсию от Ми­нистерства обороны. Ильин обратился в суд с иском о выплате ком­пенсации за пенсию, если бы он ее получал с 1970 по 1989 годы. Горсуд, тогда еще Ленинграда, поддержал требование Ильина и обязал Ми­нобороны выплатить 2 4 тысячи рублей. Тут уж министерство завыло и кинулось в Верховный суд России... Террорист, убивший водителя ав­томашины и ранивший другого ни в чем невиновного человека, требо­вал за это денег!

    А это событие помнят многие.

    Декабрьским днем в центре Владикавказа обстреляли легковую ма­шину. Милиция окружила площадь. Стреляли из автобуса с зашторен­ными окнами. На нем висел плакат: «Спасите! В автобусе дети-залож­ники, он подготовлен к взрыву. Дайте рацию для переговоров».

    Привезли портативную радиостанцию. Майор милиции принес ее к автобусу — высунулась детская рука и рацию забрала. Рядом с рукой виднелся ствол обреза.

    Далее начался разговор по рации. Один из преступников, назвав се­бя Павлом Яшкиянцем, потребовал транспортный самолет, сопровож­дение до аэропорта и валюту.

    Милиция отвечала, что сама это решить не может, должна поставить в известность руководство, а оно снесется с Москвой.

    — Тянете время?.. Собираетесь штурмовать? Только попробуйте. Сначала мы спустим одну детскую голову, потом другую...

    Преступники потребовали эфедрин. Они оказались вдобавок нарко­манами. Им отнесли коробки с эфедрином.

    Группы захвата были готовы, но штурмовать автобус милиция не ре­шалась. В автобусе могла быть взрывчатка.

    Яшкиянц, которого уже определили по картотеке как неоднократно судимого рецидивиста, неохотно согласился принять для детей одеяла, пирожки и кефир.

    Переговоры с преступниками шли. Условия их были таковы: аэро­порт — в Минеральных Водах, перед автобусом идет машина с мигал­кой, за автобусом — машина с рацией. Расстояние — 5 0 метров.

    Вдруг новое требование: освободить из тюрьмы их дружка. В ответ милиция потребовала освобождения детей.

    Хотя освобожденный преступник отказался присоединиться к тер­рористам, те отпустили одну девочку.

    Установили личности бандитов. Все они работали вместе на автоба­зе. Было их четверо, водитель к ним не относился.

    В аэропорту договорились так: террористам доставляют оружие — они отпускают 1 0 детей. Каждый раз, принося оружие, уводили двоих ребят.

    Террористы, получив оружие, заявили: остальных детей отпустим, когда перейдем в самолет. Вдруг один мальчишка разрыдался, стал про­сить забрать его. Майор обратился к Яшкиянцу: видишь, у ребенка ис­терика, давай я его заберу. Тот нехотя кивнул. На бетон спрыгнул еще один парнишка. Троих ребят отпустили чуть позже за эфедрин и на­ручники, которые надели на пилотов: боялись, что среди них есть ра­ботники госбезопасности.

    У преступников оставалось 11 детей. Прикрываясь детьми от снай­перов, они перебрались в самолет.

    Полковник Шереметьев предложил вместо детей себя в заложники.

    Детей отпустили. Последней из самолета вышла учительница.

    Когда в дверь бросили мешки с валютой, Шереметьева отпустили.

    Операцию под названием «Гром» координировали КГБ, Министер­ства гражданской авиации и иностранных дел. Все время докладывали Горбачеву.

    Поскольку террористы сначала выбрали Пакистан, Москва связа­лась с советским послом в Исламабаде и попросила его объяснить там ситуацию, принять самолет и обеспечить безопасность детей. Но тер­рористы передумали: теперь они требовали ЮАР или Израиль. Им предложили Финляндию — они отказались: «У вас с финнами соглаше­ние». Порешили на Израиле. Тогда между СССР и Израилем не было дипломатических отношений, и бандиты рассчитывали, что их не выда­дут. В Тель-Авиве была советская консульская группа. Через нее свя­зались с МИДом Израиля.

    В тель-авивский аэропорт прибыли машины «скорой помощи», по­жарные.

    Вечером самолет приземлился. Террористы, не веря, что прилетели в Израиль, требовали показать им «звезду Давида». Их арестовали.

    Из-за каких-то недоумков, к тому же гоев, Израиль не стал, конеч­но, портить отношения с Москвой. Телеграмма по линии МИДа гласила: «Израильская сторона готова обеспечить вылет самолета с экипажем в любое время и интернировать угонщиков».

    Все кончилось благополучно. Дети вернулись домой; над угонщика­ми состоялся суд. Яшкиянца выпустили на волю в 2005 году.

    Из газет 1990-х:

    Взрыв на Красной Пресне

    20 января в 21 час на улице Красная Пресня раздался взрыв гран­диозной силы. Примерно в полукилометре от взрыва меня чуть не ог­лушило. В небе вспыхнул огненный шар, и из всех окрестных домов посыпались стекла. Уже на месте взрыва видел, как люди выскакивали из своих домов, из ресторана «Дели».

    Начальник местной милиции сказал:

    — Сейчас очевидно, что взрыв был не стихийным, а умышленным. В том доме № 1 9 это третий случай. В' октябре прошлого года здесь горел чердак, а в декабре там же — взрыв.

    Что же это за «проклятый дом»? Сейчас он занят коммерческими структурами: научно-производственный концерн «Футурум» (руково­дит им известный ученый-экономист академик В. Лисичкин). В несколь­ких помещениях располагается фирма «Информюрсервис».

    Смертельный исход в «Истоке»

    В тот же день четверо в масках в помещении внешнеэкономической ассоциации «Исток», расположенной в Большом Тишинском переулке, расстреляли в упор четырех человек. Оперативно-следственная группа на месте преступления обнаружила три трупа и одного раненого жи­теля Ингушетии, который скончался в больнице.

    Пресс-служба МВД России пока ничего дополняющего картину убийства не сообщила, подтвердив, что стрельба велась из автомата и на месте преступления обнаружены шесть десятков стреляных гильз. Ясно, убийство было спланированным. Похоже, наша столица все боль­ше становится похожей на Чикаго.

    Наконец в пятницу к вечеру удалось кое-что узнать в 8 8-м отделе­нии милиции. Сотрудник правоохранительных органов сообщил нам: следствием прорабатываются десятки версий. По его словам, пока еще неясно: разборка ли это, заказное убийство ли. Найдена гильза от ре­вольвера иностранного производства. Расстрелянные трое русских (фа милии их не сообщаются) имели отношение к ассоциации «Исток», учрежденной небезызвестным бизнесменом Артемом Тарасовым. Хозя­ева помещения заявили, что ценности и документы ассоциации не по­хищены.

    Убийц заказали в Литве

    Уже сообщалось об убийстве генерального директора Карагандин­ского металлургического комбината А. Свичинского. Более 20 дней следственные органы хранили молчание, но сегодня почти все преступ­ники задержаны.

    Ими оказались бывший заместитель генерального директора «Кар-меткомбината» по социальным вопросам, пониженный в должности до заместителя директора агропроизводства Б. Тимофеев, работавший ра­нее начальником отдела внешнеэкономических связей, а сейчас явля­ющийся директором ассоциации «Дэлш» А. Черных, водитель медсан­части комбината С. Чопчиц. На квартире сожительницы последнего об­наружили винтовку с оптическим прицелом, обрез охотничьего ружья. Смертельный выстрел был произведен из обреза.

    Убийство Свичинского готовилось тщательно. Смещенные генераль­ным директором со своих должностей и лишенные возможности зани­маться преступным бизнесом, Тимофеев и Черных решили ему ото­мстить. Водитель Чопчиц нашел «исполнителей» — двух ранее судимых граждан Литвы. За убийство им было выплачено несколько тысяч дол­ларов и обещан автомобиль.

    Оперативная группа совместно с правоохранительными органами Литвы арестовала одного из убийц. Ведется активный поиск второго.

    Покушения

    27 августа была предотвращена попытка покушения на заместителя премьер-министра Грузии Паату Когуашвили. К ручке входной двери его квартиры была прикреплена «лимонка», которая взорвалась бы при первом движении. К счастью, семьи П. Когуашвили не было дома. Со­седи, обнаружившие гранату, сообщили о ней в полицию.

    Террор в Дагестане

    Мощный взрыв прогремел в квартире премьер-министра Дагестана А. Мирзабекова, разнеся в щепки мебель и ранив осколками супругу премьера. Граната была брошена в окно квартиры, находящейся на вто­ром этаже, поздно вечером, когда вся семья обычно была в сборе. Сам министр не пострадал.

    Терроризм, похоже, становится проблемой № 1 для Дагестана. Сей­час здесь резко обострилась борьба кланов, политических движений и групп. И взрывы гранат едва не оборвали жизнь министра торговли республики Б. Гаджиева, члена Конституционного суда России Г. Гаджиева. Не первый раз совершается покушение и на жизнь премьер-министра. Всего за последнее время нападению террористов подверг­лись двадцать высших чиновников и народных депутатов.

    Бомба в «Современнике»

    В воскресенье в московском театре «Современник» через десять минут после начала был прерван спектакль «Трудные люди». Актерам пришлось остановиться на полуслове, а зрителей «по техническим при­чинам» попросили очистить зал и выйти на улицу. Наше место заняла милиция. Выяснилось, что звонили неизвестные, назвавшиеся терро­ристической группой «Акт», и сообщили, что «Современник» замини­рован. Под креслом № 15 в седьмом ряду должен был находиться пакет с требованиями к мэру Г. Попову, присутствовавшему на спек­такле. Милиция пакета не обнаружила. Еще через четверть часа к служебному входу театра подъехала милицейская машина, из которой выпрыгнула страшная, но умная собака. Она обнюхала в театре каждый уголок — ее водили даже в гримерные и под сцену, но тоже ничего не нашла. Наиболее прозорливые из толпы высказали предположение, что это общество «Память» пытается сорвать еврейский спектакль. Тем временем Гавриил Попов дал импровизированное интервью слу­чившимся здесь журналистам. «Это свидетельствует о бессилии оп­позиционеров»,— заметил неунывающий мэр.

    Тихий взрыв в тихом переулке

    В ночь с субботы на воскресенье в одном из тихих дворов По­меранцева переулка, что на Остоженке, прогремел взрыв. Жертв и разрушений, к счастью, нет, если не считать, что в окрестных домах повылетали стекла. Нам остается гадать, то ли это было предупреж­дение совместному российско-французскому предприятию, офис ко­торого находится в подвале дома напротив, то ли кто-то просто по­хулиганил.

    Взрыв на вокзале

    На Московском вокзале в Санкт-Петербурге произошел взрыв, в результате которого пострадали несколько человек, двое серьезно.

    Предполагается, что взрыв произошел после того, как один из про­хожих бросил пакет в урну. По другой версии — сработало взрывное устройство в портфеле одного из пострадавших.

    Внутренний двор Московского вокзала закрыт. К поездам, уходя­щим из города, допускаются только те, у кого есть билеты, и горожане, имеющие при себе удостоверения личности.

    Автоматная очередь, разорвавшая утреннюю тишину большого го­рода, прозвучала для ростовчан громом среди ясного неба. Тогда, в ап­реле 91-го, никто не мог знать, что пройдет совсем немного времени, и стрельба на улицах станет привычной деталью нашего быта, город наполнится оружием, и все это будет неизбежным следствием развала единого государства и национальных войн, полыхающих у самых гра­ниц российских пределов от Средней Азии до Кавказа и Днестра. Но даже сегодня преступление, о котором пойдет речь, стоит в особом ряду, потому что в основе его лежат идеологические мотивы, и по всем признакам оно является террористическим актом.

    У подъезда своего дома по пути на работу был убит полковник внутренних войск Владимир Блахотин и ранен его шофер, рядовой Александр Скрипченко. Сегодня, когда следствие по делу закончено, мы можем назвать имена обвиняемых, раскрыть некоторые детали преступления.

    Идеологом и организатором преступления был Акоп Багманян, житель Степанакерта. На первом допросе, сразу после задержания, он высказался в том смысле, что считал своим долгом перед ар­мянским народом убить бывшего коменданта особого района НКО генерала В. П. Сафонова. Той же точки зрения, основанной на иде­ологических соображениях, придерживался и другой член группы Егинян. «Смерть генералу!» — таково якобы было решение многолюд
    1   ...   7   8   9   10   11   12   13   14   15


    написать администратору сайта