Алхимик. Питер ДжеймсАлхимик Peter James
 Скачать 2.97 Mb.
|
|
76 – Значит, вот здесь ты и живешь? Ганн стоял босиком, в накинутом на плечи халате и со смешанным чувством удивления и растерянности смотрел на Никки, которая, облаченная в джинсы и в пальто с капюшоном и деревянными пуговицами, с победоносным видом стояла на полутемной лестничной площадке. – Как ты нашла меня? – тихо спросил он. – Думаешь, я совсем уж дура или что-то в этом роде? – Она кокетливо склонила голову, и ее длинные рыжие волосы упали на лицо. – И еще называешь себя суперразведчиком! Тебе стоило бы лучше поглядывать, кто тебя выслеживает. Он еще на несколько дюймов перекрыл проем между дверью и косяком. – Послушай… я завтра позвоню тебе… сходим в кино или еще куда- нибудь. – То есть ты меня не приглашаешь к себе? Я три дня искала твое логово, и мне даже чашки кофе не полагается в виде вознаграждения? – Ник… Она попыталась заглянуть внутрь, но он полностью перекрыл проем. Ганн не видел ее с прошлого четверга, когда они поссорились, и ему жутко не хватало ее. Но он не мог пригласить ее к себе… только не сейчас. – Что там у тебя, солдат? Что ты прячешь? – Ничего я не прячу. – Отлично. В таком случае я хочу кофе. – Она толкнула дверь, но она не сдвинулась ни на дюйм, припертая его тяжелым телом. – Послушай, солдат, у тебя что там, другая баба? В этом все дело? – Никки, у меня была тяжелая ночь. – Ну да, конечно. С кем? – Да брось ты, Ник. Завтра мы с тобой увидимся. – У тебя тут грязный, мерзкий район. Я рисковала головой, добираясь до тебя, и в такое время одна я никуда не пойду. – Я спущусь с тобой и поймаю тебе такси. Она раздраженно замотала головой: – А я войду внутрь. Я хочу увидеть, кого ты сюда привел. Она такая же хорошенькая, как и я? Или красивее? – Я найду тебе такси. – Не хочу я такси. Я хочу войти. Сколько раз ты звонил мне за последние несколько дней? Десять? Двадцать? Тридцать? Сколько тонн цветов ты мне прислал? Я расценила все это как желание увидеться со мной. И ты сию же секунду пустишь меня в эту дверь, или ты меня больше никогда не увидишь. Договорились? Загнанный в угол, Ганн смягчился и отступил в сторону, неохотно махнув рукой – заходи, любуйся. Миновав электрический счетчик, она оказалась на маленькой кухоньке со старым мягким стулом. Среди прочей обстановки в ней были еще кушетка, пара потрепанных кресел, тряпичный коврик и грязные сетчатые занавеси. Не было и следа присутствия женщины. Телевизор был выключен, на диске звучал Вивальди. Мягко мерцал экран ноутбука, и стоял застарелый запах готовки. Прикрыв за собой дверь, она с неподдельным изумлением уставилась на него: – И ты здесь живешь? – Хочешь кофе или выпить? Вина? Виски? – Я бы предпочла стакан вина. – Красного или белого? – Не важно. Значит, это твой дом, солдат? – Ее первоначальное удивление быстро перешло в жалость. Привлеченная гулом и грохотом внизу, она подошла к окну и всего в нескольких ярдах внизу увидела огни уходящего трамвая. – Послушай, я вовсе не собираюсь провести тут остаток жизни. А где, по-твоему, я жил – во дворце? – Он ввинтил штопор в пробку бутылки. – Так вот почему ты никогда не приводил меня к себе? Ты рассказывал, что у тебя большой дом с бассейном. – А ты мне говорила, что материальная сторона не имеет для тебя значения. – И в самом деле не имеет. Пробка с хлопком вылетела из горлышка. – У меня в самом деле есть большой дом с бассейном. Живет в нем Сука с детьми. Дом заложен, и продать я его не могу, потому что нет покупателей вокруг, а меня до нитки обобрало Агентство по защите детей. – Из шкафчика над кроватью он вынул два бокала. Она просматривала книги на самодельной полке. «Энциклопедия духовной науки». «Заклинатель». «Сокровища волшебства и черной магии». «За оккультным миром». «Тропа левой руки». «Маг». «Золотой сук». «Книга священной магии Абра-Мелина». «Ключи Эноха». «Сатанинская Библия». – А я и не знала, что ты интересуешься оккультизмом. Пожав плечами, он протянул ей стакан: – На самом деле он меня не интересует, сам не знаю, почему держу их. Когда я служил в Штабе правительственных служб связи, мы отслеживали основные оккультные группы. Листая страницы тома, озаглавленного «Искусство заклинаний, чар и ворожбы», и восхищаясь его содержанием, Никки не успела заметить легкую тень в его глазах, когда он выдал ей эту полуправду. – Интересно, смогу ли я найти тут заклинание, которое сделает тебя пунктуальным? – поинтересовалась она. – Или сексуальным… нет, это может стать опасным, ты и так уже достаточно сексуален. – Она отпила глоток вина и поцеловала его. – Давай пойдем в постельку. Ты не был во мне уже четыре дня, и я схожу с ума от воздержания. Он с силой обнял ее, вдыхая запах ее волос и кожи. Никки из-за его плеча взглянула на экран компьютера, который располагался в нескольких дюймах от ее лица. На нем был длинный список имен с какими-то странными черными символами рядом с каждым из них. Она прочла несколько: Коннор Моллой, Монтана Баннерман, Чарльз Роули, Губерт Уэнтуорт. После чего внимательнее присмотрелась к символам. – Это что, рождественские елочки? – пробормотала она. – Что? – На экране. Он дернулся, словно в него попала молния, высвободился из ее объятий, повернулся к компьютеру, торопливо затемнил экран и выключил ноутбук. – Это твой список гостей на Рождество? – насмешливо спросила она. – Коннор Моллой, Монтана Баннерман, Чарльз Роули, Губерт Как-его-там. Надеюсь, что и я там где-то… Ганн попытался отшутиться: – Ага, можешь не сомневаться. – Коннор Моллой, Монтана Баннерман… до чего забавное имя. Она что, американка? Или кто-то из твоих подружек? – Да нет, ничего подобного… Как ты только запомнила все эти имена… вот уж не знал, что у тебя фотографическая память. – Ты же на самом деле не думаешь, что я провела три дня, выслеживая тебя? Я увидела этот адрес несколько недель назад на счете за телефон в твоем кармане и запомнила его. – Она кокетливо улыбнулась. – Есть много других вещей, которых я о тебе не знаю. – Она еще раз поцеловала его. – В постель! 77 Понедельник, 28 ноября 1994 года С утренней почтой Монти пришел толстый конверт с наклейкой службы доставки «Федерал экспресс» и печатным текстом: «Вашингтонский симпозиум по медицинской генетике. 9–12 декабря 1994. Путевые документы. Срочно». Содержание включало сопроводительное письмо от организаторов, подтверждающее, что ее отец должен получить тысячу долларов гонорара за выступление на пленарном заседании, а также приглашение им обоим на прием в Белом доме, который состоится в четверг вечером. Также в конверте были два билета в экономическом классе из Лондона в Вашингтон и обратно, заказ номеров в гостинице и программа симпозиума. Дик Баннерман не скрывал, что доволен приглашением дочери на ланч, который последовал сразу же после его прилета из Шотландии. Она заказала столик в «Оранжерее». Это был симпатичный ресторан довольно далеко от здания Бендикс, и она знала, что там они смогут спокойно побеседовать. Она смотрела, как отец взял капсулы «Матернокса», которые она выложила из флакончика на скатерть перед ним. Он положил их на ладонь и стал внимательно рассматривать. Его реакция на рассказ дочери была не столь эмоциональной, как она ожидала. Главным образом он с подозрением отнесся к роли Коннора Моллоя. Помня, с какой язвительностью отец говорил о Конноре, она не стала ему рассказывать об их любовных отношениях. – Ты уверена, что та женщина Кингсли принимала капсулы «Матернокса» – и ничего больше? Она кивнула: – Та часть формулы, которую Коннору удалось проанализировать, точно соответствует стандарту капсулы, которую мы использовали для сравнения. Он внимательно посмотрел на нее: – Что этот американский Джонни надеется извлечь из всей этой истории? – Не знаю, папа, – честно сказала она. – Ты думаешь, он хочет сохранить свою высокую репутацию как юрист-патентовед? Так? – Может быть. Принесли яичницу с беконом для отца и рыбный пирог для Монти. Баннерман опустил капсулу обратно во флакончик. – Я проведу анализ в лаборатории в «Бендикс Шер»; мне это будет куда проще, чем ездить в лабораторию в Беркшире. Действовать я буду осторожно, и никто не узнает, чем я занят. Монти решительно замотала головой: – Это слишком рискованно. Что ты думаешь о телекамерах внутреннего наблюдения, расставленных во всех лабораториях? Мы же не представляем, кто и как за нами наблюдает. – Ради бога, девочка, им и в голову не придет, что я делаю! Я же все время провожу десятки экспериментов. Но убедить Монти ему, похоже, не удалось. Он сверился с датой на часах: – Намечено, что в четверг мы летим в Вашингтон на этот чертов симпозиум. Если считать и сегодняшний день, то у нас остается едва десять дней. Если ты думаешь, что жизнь Анны Стерлинг под угрозой, то важен каждый день. Так что, как только кончим ланч, я сразу же возьмусь за дело. – Но в Беркшире безопаснее, – продолжала настаивать она. – Все знают, что время от времени мы заскакиваем на старое место. Никто и задумываться не станет, чего это ради ты туда завернул, и никто не будет смотреть из-за плеча. Он тепло улыбнулся: – Дорогая, я понятия не имею, чем эти педики занимаются, да меня вообще не очень интересует их фармацевтическая промышленность, но все же мне чертовски трудно поверить, что они проводят незаконные клинические эксперименты при их-то самом доходном лекарстве. – Будем надеяться, что ты прав, – сказала она. – Для всеобщего блага. – И я не думаю, что тебе стоит беспокоиться о моей безопасности. Мы оба прекрасно знаем, почему «БШ» пригласил меня на борт: потому что я могу сократить на пять-десять лет, а то и больше их исследования и практические результаты в генной инженерии. И вряд ли они выставят меня за то, что я провел несколько анализов препарата, на который так и так кончается патент. Она ткнула вилкой в середину своего рыбного пирога и посмотрела, как из него поднялась струйка пара. Как мини-вулкан, подумала она. – Остается надеяться, что ты прав, папа, – снова повторила Монти. – Черт возьми, лишь на это и остается надеяться. 78 Ганн подумал, что в блестящих глазках черной лягушки из папье-маше, которая сидела на письменном столе доктора Кроу, таится легкая насмешка. Он невозмутимо посмотрел на нее в ответ, дожидаясь, пока исполнительный директор закончит телефонный разговор, который прервал их встречу. Поговорив еще минуты две, Кроу положил трубку с такой осторожностью, словно та была из хрупкого китайского фарфора. Теперь его внимание было снова обращено на Ганна. – Так на чем мы остановились? – На мистере Роули, сэр. – Да, в самом деле… бедный мистер Роули. Как ему не повезло, какой трагический несчастный случай! Вы контролируете ситуацию? – Да, полностью. – Есть какой-либо интерес со стороны массмедиа? – Пока никакого. Гавайцы оказались исключительно надежными людьми. – Ганн улыбнулся. – Они правильно рассчитали, что сообщение о столь драматической смерти явно не пойдет на пользу их туристскому бизнесу. – Совершенно верно. А английская пресса? – Каждый год сотни британских граждан умирают во время отпусков; очень мало кто из них привлекает внимание прессы, да и то обычно на местном уровне. Родители Роули живут в деревушке в Суссексе, младшая сестра в Лондоне, там же и его приятельница. Местная газета в Суссексе может упомянуть… – Он отмахнулся. – Но что они в состоянии рассказать? Такие издания, как «Суссекс ивнинг Аргус» или «Мид-Суссекс таймс», не в состоянии послать своих юнцов-репортеров на Гавайи – если даже у них есть причины для подозрений, а таковых у них не имеется. Кроу кивнул: – А как обстоят дела здесь, на месте? – Все сообщения под контролем. Я думаю, что крышка закрыта надежно. Кроу не скрывал удовлетворения. – Вы что-то хотели сообщить мне о дочери Баннермана? – Есть кое-что посерьезнее. В четверг мистер Моллой из группы патентов и соглашений остановился в маленькой гостинице в Паддингтоне, где пребывал примерно три часа, после чего выписался из нее. Моя команда, которая вела отслеживание, обратила внимание, что по сравнению с графиком фиксации данных он изменил привычный распорядок вещей, и послала сотрудника разобраться. – Он что, встречался с женщиной? – спросил Кроу. – Или ему просто не понравились обои? Информация, которую Ганн собирался выложить, обошлась в пятьдесят фунтов наличными. Он вручил их портье гостиницы в виде взятки, но Ганн не хотел отвлекать внимание исполнительного директора такими подробностями. – Ни то ни другое, сэр. Все это время он разговаривал по телефону. – С кем? – С нами, сэр. С хранилищем телефонных номеров компьютерной системы «Бендикс Шер». Кроу оцепенел: – Из номера гостиницы? – Похоже, что так. – Скорее всего, что он получил доступ к тому, к чему не должен был получать. – Это единственное предположение, которое я могу сделать, сэр. Я дал поручение менеджеру системы провести полную проверку хранилища, но он не может найти ни малейшего следа, доказывающего, что Моллой в это время входил в систему. – А может ли аудит выявить те номера, которые Моллой набирал из гостиничного номера? – Скорее всего, нет, сэр. То ли у нас какой-то сбой в системе, который позволил временно скрыть следы деятельности Моллоя, то ли… – Он набрал в грудь воздуха, понимая, что Кроу не обрадуют его слова. – То ли Моллой знает, как скрывать свои следы. А это, в свою очередь, говорит, что он куда более сведущ в компьютерных системах, чем гласит его си-ви. – А кто-то меня убеждал, что наша компьютерная система совершенно непроницаема, майор Ганн. – Такой совершенно непроницаемой системы вообще не существует, разве что программное обеспечение и «железо» меняются каждый день, – вот так стремительно прогрессируют современные технологии. Я убежден, что у нас одна из самых надежных защитных систем в мире, и весной мы собираемся ее модернизировать. Я должен представить свои соображения по бюджету, о чем вы мне постоянно напоминаете. Кроу бесстрастно смотрел на него. – Продолжайте. – Система контроля данных отметила, что вечером в пятницу мистер Моллой посетил коттедж мисс Баннерман в Беркшире и остался у нее на ночь. В субботу утром он в сопровождении мисс Баннерман приехал в кампус Беркширского университета, провел целый день, вплоть до вечера, в старой лаборатории Баннермана, после чего вернулся в ее коттедж, где снова остался на ночь. – Чем они занимались в лаборатории? – Мы не смогли это выяснить. – Разве ваши люди не поставили прослушку? – У нас их ограниченное количество, сэр, из-за стоимости. Мисс Баннерман и мистер Моллой – всего лишь два человека из тридцати штатных работников по всей стране, которых мы в настоящее время держим под наблюдением. У нас проблемы с одним из наших старших вирусологов в Нортумберленде, который, как мы думаем, снабжает информацией другую компанию. Он может нанести нам очень серьезный урон, кроме того, есть пронырливый техник-лаборант в Плимуте, четыре человека в Рединге плюс… Кроу вскинул руку, резко оборвав его: – У меня есть все ваши отчеты, спасибо. Имеется ли ваш человек в Лаборатории Баннермана? – Нет. Он не смог проникнуть в помещение после того, как они оставили его… существовала опасность активировать систему предупреждения. Кроу стиснул кулаки: – А не кажется ли вам, что стоило рискнуть – и выяснить, чем они там занимаются? Ганн решительно покачал головой: – Нет. Я не хотел давать им ни малейшего повода предполагать, что они находятся под наблюдением. В свое время мы все это выясним. Кроу с сомнением посмотрел на него, но ничего не сказал. Ганн продолжил: – В воскресенье днем, сэр, они направились в гостиницу в Беркшире. Моллой снял номер и провел в нем примерно час. Из него он снова входил в компьютерную систему «Бендикса». Затем они посетили замредактора отдела новостей «Темз-Уолли газетт», который, как выяснилось, был шефом мисс Зандры Уоллертон. После этого они направились к одному из наших сотрудников службы охраны, Уинстону Смиту, который был в числе первых, на ком проверяли Бету и который в настоящее время находится в клинике «Хаммерсмит-Бендикс». Мисс Баннерман попыталась увидеться с ним, но ее попытка была пресечена. Кроу сидел молча, усваивая эти плохие новости. – Похоже, у нас возникла проблема, майор Ганн, – наконец сказал он. – Да, возникла. Я хотел бы взять их обоих под круглосуточное наблюдение, но для этого мне нужно пятьдесят дополнительных сотрудников. – Пятьдесят? – Чтобы двадцать четыре часа в сутки контролировать два объекта, это самый необходимый минимум. МИ-5 использует пятьдесят человек для круглосуточной слежки за одним человеком. Три машины с двумя сотрудниками в каждой, три смены по восемь часов – вот вам для начала восемнадцать человек. – Оплата пятидесяти человек обойдется примерно в миллион фунтов в год, майор Ганн. Мне придется поставить этот вопрос перед советом директоров. – Да, сэр. Но я не могу расширять список тех, кто нуждается в постоянном наблюдении, если не будет увеличена моя команда. Или я получу этих людей, или от чего-то придется отказаться. Или же… – Его голос дрогнул. Они обменялись быстрыми взглядами, в которых читалось то, о чем предпочиталось не говорить, и Ганн продолжил: – Меня никогда не устраивал Моллой, и теперь я убежден, что эта Баннерман имеет отношение к «Медичи». Я был настороже еще со времени ее ланча с Силсом и чувствовал, что она очень непростая штучка… и когда мы все выясним, нам это едва ли понравится. – Да, она непростая штучка, – согласился Кроу. – Даже ее отец вряд ли осмелится цыкнуть на нее. Когда мы заключали договор, спорить с ней было очень непросто. – Он нахмурился. – Но чего ради она отправилась навещать этого охранника? Ведь у него нет никакой информации о «Медичи». – Не знаю, сэр. Но собираюсь выяснить. Кроу вытащил из нагрудного кармана тонкий черный блокнот и что-то черкнул в нем. – В этот четверг на совете директоров я подниму вопрос о ваших финансовых требованиях, майор Ганн. Можете ли вы к этому дню детально расписать статьи вашего бюджета? – Конечно, сэр, – улыбнулся Ганн. |