Методология научного исследования. методология научного исследования. Постклассическая методология науки

• Название: Постклассическая методология науки
• Анкор: Методология научного исследования
• Дата: 17.11.2022
• Размер: 361.04 Kb.
• Имя файла: методология научного исследования.docx
• Тип: Документы; #794197
• страница: 4 из 17

(человечество),ихсоциальныепредставленияипрактики³⁹.

Объектом юридической науки выступает правовая реаль-ность, т. е. процесс конструирования людьми господствую-щихсегоднясоциальныхпредставленийоправе⁴⁰,включаязнаковое их воплощение в законодательстве и других формахнормативности права, и их вопроизводства в юридически зна-чимых практиках. При этом знаковая форма социальных пред- ставлений и юридические практики взаимодополняют друг друга: последние существуют только тогда, когда о них известно, а это возможно только если они опосредованы знаковой формой, за- дающей значения и смыслы.

Объект науки — это «первое приближение» к изучаемому, очерчивание того, что предполагается исследовать, «смутный образ» того, на что направляется познавательный интерес. Пред-мет же науки — это сконструированный (и постоянно пере-конструируемый) образ объекта, основанный на современныхметодах⁴¹, задаваемый потребностями и интересами субъек-та.Выбор объекта исследования, который превращается по ходу





³⁸ Ю. М. Лотман писал, что знать, что такое реальность, — это значит, во- первых, «знать, как она устроена, во-вторых, знать, чему она служит, в-третьих, знать, что с ней будет в будущем. Ни на один из этих вопросов относительно жизни мы ответить не можем». — Лотман Ю. М., Цивьян Ю. Г. Диалог с экра- ном. Таллинн, 1994. С. 7.

³⁹ Практики всегда опосредованы предметами деятельности и объективиру- ются в результатах.

⁴⁰ Г. В. Мальцев утверждает, что «почти все политико-правовые категории и институты, начиная с понятий права и государства, относятся к такого рода идеальным предметам, создаваемым нашим сознанием в результате интенсив- ной “работы чувств” и представлений». — Мальцев Г. В. Социальные основа- ния права. М., 2007. С. 130—131.

⁴¹ В. Ф. Петренко настаивает на том, что «предмет науки как идеальная мо- дель задается методами (естественно, различными для указанных подходов) и специфическим языком описания, многие понятия которых операциональны, т. е. в свернутой форме содержат процедуру построения». — Петренко В. Ф. Указ. соч. С. 92.

научного познания в предмет науки, обусловлен господствующей картиной мира, формулированием научной проблемы, опосредо- ванной «социальным заказом», идеологическими и научными пристрастиями субъекта. Собственно, эти же (и другие) факторы влияют на конструирование предмета науки. При этом предмет науки предполагает согласие если не всего, то по крайней мере части научного сообщества относительно выделения соответ- ствующей области реальности как значимой, актуальной с точки зрения научного ее исследования⁴².

С позиций постклассической эпистемологии, которая ставит под сомнение исходные постулаты классического науковедения, предмет науки следует рассматривать как рефлексивное отно-шение субъекта и объекта, включенное в процесс интерсубъ-ективной коммуникации. Предмет науки, следовательно, это не сама по себе объективная реальность (в таком случае предмет науки не отличим от объекта), и даже не ее рефлексивный об- раз⁴³, а гносеологическое отношение познания (восприятия, опи- сания, объяснения, интерпретации и, насколько это возможно,





⁴² См.: Агацци Э. Указ. соч. С. 174, 176.

⁴³ Одним из первых на это, казалось бы, очевидное различение объекта и предмета применительно к теории права обратил внимание В. А. Козлов. — Козлов В. А. Проблемы предмета и методологии общей теории права. Л., 1989. Так же, в общем и целом, решают данную проблему В. С. Нерсесянц, Н. Н. Та- расов и А. В. Поляков. Первый проводит различие между тем, что еще предсто- ит познать (объект науки), и познанными сущностными свойствами объектами (предмет науки). — Нерсесянц В. С. Юриспруденция. Введение в курс общей теории права и государства. М., 1998. С. 58. По мнению Н. Н. Тарасова, «обра- щаясь к познанию законов мира, наука с помощью своих познавательных средств “выделяет” в данной картине мира некоторый фрагмент (объект науки), в процессе исследования которого и формируется теоретическая модель данно- го фрагмента реальности — предмет науки». — Тарасов Н. Н. Методологиче- ские проблемы юридической науки. Екатеринбург, 2001. С. 156. Собственно, так же определяет соотношение объекта и предмета общей теории права (а по большому счету — и всей юриспруденции) А. В. Поляков: «Объект науки — то, на что направлена познавательная деятельность. Предмет науки — совокуп- ность знаний об объекте, заданных специфическим ракурсом его рассмотрения.

…Предмет науки можно охарактеризовать как результат тематизированной рефлексии об объекте науки, получивший текстуальную форму выражения». —

Поляков А. В. Общая теория права: феноменолого-коммуникативный подход : курс лекций. 2-е изд., доп. СПб., 2003. С. 18. Однако большинство теоретиков права продолжают отождествлять предмет науки с закономерностями объекта. См. дискуссию по этому вопросу между Ю. И. Гревцовым и А. В. Поляковым: Коммуникативная концепция права: вопросы теории : обсуждение монографии А. В. Полякова. СПб., 2003. С. 25, 102—103.

предсказания) субъектом выделяемой из объекта его определен- ной части (стороны, аспекта) с последующей практической дея- тельностью по ее использованию. Предмет юриспруденции (как науки) — это та сторона, или момент объекта, которая попадает в поле зрения субъекта познания в силу обстоятельств, о чем будет сказано ниже.

Таким образом, предмет науки вообще и юриспруденции в частности определяется как объектом (в нашем случае — специ- фикой правовой реальности), так и субъектом (факторами, с субъектом связанными)⁴⁴. Рассмотрим эти факторы, определя-ющиепредметюридической науки,подробнее⁴⁵.

Условно эти факторы можно аналитически подразделить на ин- траюридические (внутринаучные) и экстраюридические (внешние относительно юриспруденции)⁴⁶. Прежде всего, предмет юриспру- денции зависит собственно от того, что изучается. Очевидно, что изучать правовую реальность — это одно, а звезды на небе — не- сколько иное. Однако образ права формируется «позднее» (после его описания, объяснения и интерпретации) и на основе тех обсто- ятельств, которые были обозначены как субъективные (относящи- еся к субъекту, а не к креативной воле субъекта).

Предмет юридической науки зависит от уровня накопленных знаний, связанного с историей соответствующего общества. Оче-





⁴⁴ То, что познание (как процесс, так и результат) зависит от социокультурных и исторических, а также психологических факторов, считается доказанным в со- циологии знания и социальной психологии науки (и когнитивной психологии).

⁴⁵ См. подробнее: Честнов И. Л. История и методология … С. 21—41.

⁴⁶ В реальной действительности научной деятельности они взаимодополня- ют и взаимообусловливают друг друга. И. Т. Касавин утверждает, что «внут- реннее» и «внешнее» — это «две противоположности, которые переходят друг в друга и сливаются воедино в современной лаборатории. Для идеологов классиче- ской науки все, что не относится к природному объекту исследования, должно быть элиминировано из процесса и результата познания. Эта методологическая норма, выражая собой некоторую объективистскую сверхзадачу и моральный призыв к специфически понятой научной добросовестности, никогда не могла быть реализована на практике в полном объеме. В современной науке растет осо- знание того обстоятельства, что познание представляет собой целостный есте- ственный процесс. Его элементы (исследователь с его языком, понятиями, теори- ями и способом видения; приборы, инструменты, материалы; пространственно- временные параметры исследования: изучаемые объекты; коммуникативные партнеры; стимулы и ограничения, налагаемые социальными условиями; обще- культурные ресурсы) не могут быть произвольно, в угоду некоторой методологи- ческой программе изолированы друг от друга». — Касавин И. Т. Социальная фи- лософия науки и коллективная эпистемология. М., 2016. С. 14—15.

видно, что по мере «взросления» социума представления о праве изменяются в сторону их уточнения⁴⁷. При этом изменяется ак- цент субъекта познания на те или иные стороны объекта в силу их актуальности для данного социокультурного контекста — со- ответствующего общества. Смена актуализации той или иной стороны объекта обусловлена как объективными обстоятельства- ми (спецификой состояния общества), так и сменой доминант (универсалий, по терминологии В. С. Степина, или эпистем, если следовать словарю М. Фуко) культуры — господствующих в данное время в данной цивилизации представлений о мире, че- ловеке в нем и т. д. Так, эпистема Нового времени (эпохи Про- свещения) определила юснатуралистическое представление о праве и, соответственно, предмет юридической науки. Позити- вистская эпистема эпохи модерна — это ориентация на внешние признаки права, вследствие чего изменяются и границы предме- та юридической науки.

Предмет юридической науки исторически изменчив и обу- словлен соответствующей исторической эпохой. Несмотря на со- храняющиеся юридические понятия и конструкции, образующие содержание юридической догматики и соответствующую тради- цию, «ремесло юристов», «способ юридического мышления»⁴⁸, сформированные в эпоху Средневековья, каждая эпоха перефор- мулирует и адаптирует к изменяющемуся историческому контек- сту. А. М. Михайлов правильно пишет: «Не требует особых дока- зательств утверждение ex nihilo nihil — ни одна идея, концепция, конструкция не рождается из вакуума, из абсолютного небытия.

<…> Все юридические гипотезы, аргументы и выводы формиру- ются в определенном историко-культурном и профессиональном контексте — путем интегрирования частных или сугубо про- фильных теорий в более общую, комплексную, помещения их в более широкий контекст, при помощи количественного допол- нения и качественной корректировки предшествующих теорий, через отрицание их базовых положений и предложения соб- ственных гипотез, аргументов и выводов. <…> Для правоведе- ния время тоже “кожа, а не платье”; ни один профессиональный





⁴⁷ В силу некумулятивности науки говорить о росте знаний достаточно про- блематично. Более того, по мере накопления знаний (расширения, предполо- жим, границ предмета науки) расширяется и граница непознанного.

⁴⁸ О догматической юриспруденции см.: Михайлов А. М. Генезис конти- нентальной юридической догматики : монография. М., 2012 ; Тарасов Н. Н. Указ. соч. С. 244 и след.

юрист не в состоянии отринуть те структуры, которые определя- ют его мышление и которые сформировались благодаря незри- мой корпоративной традиции»⁴⁹. Об этом же писал в начале ХХ века Г. Радбрух: «Каждая новая эпоха лишает факты, отно- сящиеся к ценности прошлой эпохи, их существенности, и наобо- рот, выдвигает на первый план факты до сих пор малозначимые с точки зрения их отношения к ценности. Например, в каждую эпоху меняется разграничение между исторически значимыми и просто устаревшими фактами. Каждая эпоха переписывает историю по- новому. И поэтому нет ничего удивительного также и в том, что каждая эпоха должна заново создавать свою науку права»⁵⁰.

Принципиальное значение для определения предмета юрис- пруденции играет тип цивилизации, в которой существует эта дисциплина и к которой принадлежит субъект, его конструиру- ющий. Разные типы цивилизаций обусловливают различные об- разы правовой реальности⁵¹ и отличающиеся друг от друга пра- вовые системы. В результате предмет юридической науки (как и ее существование) получает специфическое именно для данной культуры — цивилизации характерные черты. Несмотря на про- цессы глобализации, культурные различия продолжают оказы- вать определяющее воздействие на научную деятельность и ее предмет. Это доказывается тем несомненным фактом, что наука не может существовать вне научного сообщества. А последнее является носителем специфических культурных особенностей





⁴⁹ Михайлов А. М. Генезис ... С. 5—6.

⁵⁰ Радбрух Г. Философия права. М., 2004. С. 139.

⁵¹ Несомненный интерес в этой связи представляют исследования Ю. М. Лотмана, Б. А. Успенского и Ю. С. Степанова, в которых показывается специфика русской культуры и ее отличия от западной культуры, прежде всего в восприятии социально-политических явлений. — Лотман Ю. М., Успен- ский Б. А. Роль дуальных моделей в динамике русской культуры (до конца XVIII века) // Успенский Б. А. Избранные труды. М., 1996. Т. 1 ; Степанов Ю. С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования. М., 1997. Небезын- тересным является также российско-французское исследование восприятия об- раза права. — Курильски-Ожвэн Ш., Арутюнян М. Ю., Здравомыслова О. М. Образы права в России и Франции. М., 1996 ; Арутюнян М., Здравомыслова О., Курильски-Ожвэн Ш. Образ и опыт права : Правовая социализация в изменяю- щейся России. М., 2008. В то же время сторонники юридического либертариз- ма утверждают, что существует только одна правовая реальность и, соответ- ственно, правовая культура как универсальные явления, а все иные типы ре- альностей и культур являются «неправовыми». В этом утверждении импли- цитно (а у некоторых сторонников этой парадигмы — эксплицитно) содер- жится европоцентристская установка.

соответствующего социума. Это же касается и специфики соци- альной стратификации данного общества, того места, которое в нем занимает наука (и юриспруденция в частности). В социаль- ной психологии доказано, что классовая принадлежность во мно- гом обусловливает специфику восприятия любого социального явления⁵², в том числе и права. Вышеизложенное необходимо отличать от вульгарного социологизма, коим страдают наиболее радикальные концепции социологии знания. Социальный кон- текст, безусловно, оказывает значительное влияние как на от- дельного представителя научного сообщества, так и на всю сово- купность ученых. Однако это воздействие не прямое, а опосредо- ванное, в частности, существующими ценностями и нормами науки, ее внутренней структурой, категориальным аппаратом и др., преломляющими и адаптирующими социокультурное воз- действие. В то же время нельзя не обращать внимание и на про- цесс трансляции и даже переноса и заимствования научных зна- ний, как в исторической ретроспективе, так и в кросс-культурном аспекте (речь идет о навязывании образцов науки, в том числе юридической, Западом всем остальным регионам мира). В любом случае отрицать влияние социокультурного контекста на форми- рование предмета теории права (юриспруденции) невозможно, однако не следует его и переоценивать, считать, что он прямо и непосредственно его (предмет) определяет.

На предмет юриспруденции влияет также отношение социума, точнее, власти, к данной дисциплине, выражающееся как в

«научной политике» — применимости соответствующих знаний на практике, так и в институционализации этой дисциплины. Важным показателем востребованности научной дисциплины в этой связи выступает ее престиж в общественном сознании и, как следствие, ее выбор абитуриентами и процесс образования. Ре- зультат востребованности и престижа соответствующей научной дисциплины во многом определяется расстановкой сил в «поле





⁵² Так, в серии ставших знаменитыми экспериментов Дж. Брунера показано, что дети из разных социальных групп по-разному воспринимают размер монет одного достоинства (менее обеспеченные явно его переоценивают). — Бру- нер Дж. Психология познания. М., 1977. В социальной психологии также до- казано, что люди с более низким социально-экономическим статусом отлича- ются более низким локусом контроля: склонны относить происходящее с ни- ми на счет причин внешнего порядка и что внешние обстоятельства опреде- ляют судьбу человека, а не он сам. — Gurin P., Gurin G, Morrison B. M. Person- al and ideological aspects of internal and external control // Social Psychology.

№ 41. Р. 275—296.

науки», по терминологии П. Бурдье — местом борьбы агентов за монополию научного авторитета. Научное поле — «это всегда ме- сто более или менее неравной борьбы между агентами, которые неравным образом наделены специфическим капиталом и которые, следовательно, неравны с точки зрения способности осваивать продукцию научного труда (а также в некоторых случаях внешние прибыли, такие как экономическое или чисто политическое возна- граждение), которую производит в результате объективного со- трудничества совокупность конкурентов, применяющая совокуп- ность имеющихся в наличии средств научного производства»⁵³. На необходимость исследования чрезвычайно сложных отношений наука—власть обращают внимание представители Эдинбургской школы социологии знания Д. Блур и Б. Барнс.

Необходимо обратить внимание и на зависимость предмета науки (в том числе и юридической) от господствующих социаль- ных и научных представлений, существующих в данном обществе, от специфики культуры социума, его господствующих ценно- стей⁵⁴. Эта зависимость прекрасно показана представителями школы П. Бурдье, продемонстрировавшими, что даже статисти- ка⁵⁵, казалось бы, неангажированная наука, оперирующая «объек-





⁵³ Бурдье П. Поле науки / пер. с фр. Е. Д. Вознесенской // Социо-Логос пост- модернизма : альманах Российско-французского центра социологии и филосо- фии Института социологии Российской академии наук. СПб., 2002. С. 96.

⁵⁴ В связи с ценностями постсовременного информационного социума по- требления И. Т. Касавин отмечает интересный и заставляющий о многом заду- маться парадокс: информационное общество, обеспечив общедоступность зна- ний, немедленно обесценивает их. «Люди пресытились знанием, страдают его несварением. Они еще готовы платить за него, но оно уже предстает в идеаль- ном образе компьютерного чипа, который внедряется в тело и автоматически снабжает соответствующей полезной информацией. Цена отчужденного знания призвана заменить тяжкий труд самостоятельного познания точно так же, как человек покупает в магазине огурцы вместо выращивания их в собственном огороде. Манипуляция инновационными артефактами и лавирование в инфор- мационных потоках заменили познавательную творческую деятельность и ли- шили ее внутренней ценности. 3нание как самоцель и самоценность не востре- бовано в обществе потребления. Поэтому призыв к “когнитивной демократии”, к ограничению коммерциализации в науке и образовании бьет мимо цели в условиях отсутствия потребности знать». — Касавин И . Т. Указ. соч. С. 13, 232. ⁵⁵ Об этом же пишет Дж. Ло: «Вероятно, “социальное” было произведено по мере того, как они [множество допущений о природе социального] развивались и становились носителями стратегий социального и государственного контроля. Теперь, однако, принимая во внимание, сколько повседневных практик (пуб- личных и частных) зависят от официальной и иной статистики, возможность ее устранения вызывает сомнения. Ее можно подправить, но полное избавление от

тивными» данными, является «ставкой в борьбе за символическое доминирование». Выбор объекта социологического исследова- ния, способ классификации явлений внешнего мира и их номина- ции всегда избирательны и зависят от позиции субъекта в поле символического капитала⁵⁶. Таким образом, очевидно влияние идеологии⁵⁷ и политики в области права (правовой политики) на формирование предмета юриспруденции. Философия политики изучает и тем самым во многом определяет границы юридифика- ции социума — пределы правового регулирования — на основе государствующей идеологии⁵⁸.

Предмет юриспруденции зависит и от того, какой тип право- понимания господствует в данную эпоху, в данной культуре и в данном научном сообществе (или у конкретного исследователя). Представитель юснатурализма основной акцент будет делать на природе человека или принципах морали, обусловливающих веч- ные и неотчуждаемые права личности; сторонник позитивизма — на внешних формах права; социолог права — на влиянии обще- ства на право и права на общество. Между этими подходами к определению предмета юриспруденции существуют точки со- прикосновения. Все они, например, не могут не включать в пред- мет этой дисциплины нормы права. Однако воспринимаются нормы права сторонниками различных концепций правопонима- ния по-разному: как «природа человека», статья нормативно- правового акта или обычай.

Таким образом, вышеизложенное позволяет сформулировать промежуточный вывод: