Прочитав эту книгу, вы овладеете всеми премудростями писательского мастерства, предельно понятно изложенными самым
 Скачать 8 Mb.
|
ПРИНЦИПЫ 1 Взаимодействие Как-то раз в одной коннектикутской школе устроили «день искусства», и меня пригласили прийти туда и поговорить о писательстве как о при звании. Явившись на мероприятие, я обнаружил там второго пригла шенного — доктора Брока (назову его так), хирурга, который недавно начал писать и уже продал в разные журналы несколько рассказов. Он собирался говорить о писательстве как о развлечении. Мы с ним сели бок о бок перед полным залом школьников, учителей и родителей, жаж дущих услышать, в чем состоят секреты нашего гламурного ремесла. Ярко-красный пиджак доктора Брока придавал ему слегка богем ный вид, какой и положено иметь литераторам, а потому первый во прос был адресован ему. Каково это — быть писателем? Он ответил, что это ни с чем не сравнимое удовольствие. Вернув шись домой после утомительного дня в больнице, он тут же берется за тетрадь и строчит, мигом снимая всю накопившуюся усталость. Слова так и льются рекой на бумагу. Это очень легко. Затем я сказал, что писать совсем не легко и это далеко не всегда удовольствие. Это тяжелый и одинокий труд, и слова редко льются рекой. Далее доктора Брока спросили, нужно ли перерабатывать написан ное. Это абсолютно ни к чему, ответил он. «Что выросло, то выросло», — заявил он и добавил, что фразы в их первоначальной форме наиболее естественно выражают мысли писателя. Затем я сказал, что работа над своим текстом — главное занятие пишущего человека, и заметил, 18 ЧАСТЬ I. ПРИНЦИПЫ что профессиональные писатели переделывают свои фразы снова и снова, а потом переделывают уже переделанное. «Как вы поступаете в те дни, когда работа не клеится?» — спросили доктора Брока. Он ответил, что просто бросает писать и откладывает тетрадь до той поры, пока дело не пойдет на лад. Затем я сказал, что профессиональный писатель должен составить для себя рабочий гра фик и строго соблюдать его изо дня в день. Я сказал, что писательство — это не искусство, а ремесло и что человек, бегущий от своего ремесла из-за нехватки вдохновения, обманывает сам себя. Вдобавок он не смо жет заработать себе на хлеб. «Что, если вы расстроены или подавлены? — спросил один ученик. — Не повлияет ли это на ваш результат?» Пожалуй что да, ответил доктор Брок. Отправляйтесь на рыбалку. Или на прогулку. Пожалуй что нет, сказал я. Если ваша работа — писать каждый день, вы должны привыкнуть выполнять ее как любую другую работу. Еще один ученик спросил, считаем ли мы полезным вращение в литературных кругах. Доктор Брок ответил, что он в восторге от своего нового имиджа творческой личности, и вспомнил несколько историй о том, как его издатель и агент гуляли вместе с ним по ман хэттенским ресторанам, где собираются писатели и редакторы. Я ска зал, что профессиональные писатели — работяги-одиночки, которые редко видятся с другими писателями. «Прибегаете ли вы к помощи символизма, когда пишете?» — спро сили меня. «Стараюсь этого не делать», — ответил я. За всю жизнь мне ни разу не удалось постичь скрытый смысл хотя бы одного художественного произведения, будь то рассказ, пьеса или кинофильм, а глядя на танец и пантомиму, я обычно даже не догадываюсь, что мне стараются внушить. «А я обожаю символы!» — воскликнул доктор Брок и со смаком описал, как приятно ему бывает уснащать ими свои сочинения. Беседа продолжалась в том же духе и стала откровением для всех нас. Под конец доктор Брок признался мне, что его чрезвычайно за интересовали мои ответы: ему никогда и в голову не приходило, что писать может быть трудно. Я ответил, что был не менее заинтригован его ответами: мне никогда не приходило в голову, что писать может быть легко. Почему бы мне на досуге не заняться хирургией — так, ради забавы? 1. ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ 19 Что же касается учеников, то на первый взгляд может показаться, будто мы их порядком озадачили. Однако на самом деле они получили бы о писательстве гораздо более узкое представление, если бы перед ними выступил лишь один из нас, потому что нет единственно правиль ного способа делать такое глубоко личное дело. Существуют самые разные писатели и самые разные методы, и любой метод, который по зволяет вам сказать то, что вы хотите сказать, и есть правильный — по крайней мере, для вас. Одни пишут днем, другие ночью. Одним нужна тишина, другие включают рад ио. Одни пишут ручкой другие за компью тером, третьи наговаривают в диктофон. Кто-то пишет черновик в один присест, после чего редактирует его целиком, а кто-то способен перейти ко второму абзацу только после бесконечно долгой возни с первым. Но все писатели ранимы, и всех снедает внутреннее беспокойство. Ими движет желание перенести на бумагу часть самих себя, но они не просто записывают все, что приходит на ум. Они садятся за стол, дабы совершить некий литературный акт, и личность, возникающая на бумаге, гораздо скованнее той, что — фигурально говоря — взялась за перо. Вся хитрость в том, чтобы отыскать за этой скованностью реального человека. В конечном счете главный продукт, предлагаемый писателем чита телю, — это не тема, о которой он пишет, а он сам. Я часто ловлю себя на том, что с интересом читаю о вещах, прежде казавшихся мне со вершенно неинтересными, — например, о каком-нибудь научном ис следовании. Меня захватывает энтузиазм автора, искренне влюблен ного в свое дело. Что его в нем привлекло? Какой эмоциональный багаж он с собой принес? Как оно изменило его жизнь? Чтобы зачи таться книгой Генри Торо, вовсе не обязательно мечтать провести год в одиночестве на Уолденском пруду. На этом личном взаимодействии и держится хорошая литература нон-фикшн. Отсюда вытекает важность двух качеств, на поиски кото рых мы отправимся в этой книге, — человечности и теплоты. Хороший, живой текст не отпускает читателя, заставляя его перелистывать страницу за страницей, и причина этого отнюдь не в ловких трюках, помогающих автору себя «персонализировать». В первую очередь автор должен использовать свой родной язык так, чтобы добиться максимальной силы и ясности. Можно ли научить этим принципам? Скорее всего, нет. Но большин ству из них можно научиться. 2 Простота Словесный мусор — это беда нашей страны. Мы, американцы, душим себя тяжеловесными оборотами, ненужными повторами, помпезными завитушками и бессмысленным жаргоном. Кто в силах понять невразумительный язык будничной американ ской коммерции — меморандумы, корпоративные отчеты, деловую переписку, банковские сообщения о последней «упрощенной» схеме работы с клиентами? Кто из нуждающихся в страховом или медицин ском обслуживании способен расшифровать брошюру, в которой объясняются стоимость и преимущества того, что ему предлагают? Какому отцу или матери хоть раз удалось собрать детскую игрушку по инструкции на коробке? Это наша национальная болезнь — мы стараемся приукрасить свою речь, чтобы казаться важнее. Пилот го ворит, что опасается в скором времени столкнуться со значительным выпадением осадков, и ему не приходит в голову сказать, что он бо ится дождя. Слишком уж проста эта фраза — а значит, что-то с ней не так. Но вы не сможете писать хорошо, если не будете вычищать каждое предложение, оставляя в нем только самое необходимое. Каждое сло во, которое не несет смысловой нагрузки, каждое длинное слово, ко торое можно заменить на короткое, каждое наречие, которое дубли рует по своему значению стоящий рядом глагол, каждая пассивная конструкция, которая мешает читателю ясно понять, кто что делает, — 2. ПРОСТОТА 21 вот тысяча и одна примесь, ослабляющая силу предложения. И их количество обычно бывает пропорционально уровню образования и статусу пишущего. В 1960-х гг. ректор моего университета сочинил письмо, чтобы успо коить выпускников после волнений в студенческом городке. «Вам, должно быть, известно, — написал он, — что в последнее время мы наблюдали чреватые серьезными последствиями выражения недо вольства по весьма слабо связанным между собой поводам». Он имел в виду, что студенты предъявляли администрации самые разные пре тензии. Литературный стиль ректора огорчил меня гораздо больше, чем чреватые последствиями выражения недовольства его питомцев. Я предпочел бы, чтобы он взял пример с президента Франклина Руз вельта, который некогда пытался перевести на человеческий язык распоряжения своего собственного правительства вроде указа о за темнении зданий в 1942 г.: Следует принять меры, обеспечивающие полную невидимость на неограниченное время в течение воздушных налетов всех муни ципальных объектов, занимаемых органами федерального прави тельства, путем изоляции всех источников как внутреннего, так и внешнего освещения. «Скажите им, — попросил Рузвельт, — что, если уж нельзя во время бомбежки уйти с работы, пусть занавесят чем-нибудь окна, да поплот нее». «Упрощайте же, упрощайте», — нам часто напоминают эти слова Торо, и ни один американский писатель не проводил свои идеи в жизнь так последовательно. Откройте «Уолден» на любой странице, и вы ус лышите человека, который просто и понятно рассказывает о том, что у него на уме: Я ушел в лес потому, что хотел жить разумно, иметь дело лишь с важнейшими фактами жизни и попробовать чему-то от нее на учиться, чтобы не оказалось перед смертью, что я вовсе не жил1. Как нам, всем остальным, достичь этой завидной свободы от рече вого мусора? Для этого надо очистить от него наши головы. Кто ясно 1 Цит. по: Торо Г. Уолден, или Жизнь в лесу. Пер. 3. Александровой. 22 ЧАСТЫ. ПРИНЦИПЫ. мыслит, тот ясно пишет; одного без другого не бывает. Человек с мут ными мыслями не способен писать хорошим языком. Пару абзацев он, возможно, кое-как осилит, но вскоре читатель потеряет интерес к его рассказу — а это самое печальное, что может случиться, посколь ку снова завладеть его вниманием будет очень нелегко. Что же это за капризное существо — читатель? Без дополнительных стимулов он теряет концентрацию примерно через тридцать секунд, притом что за его внимание борется множество разнообразных сил. Когда-то этих сил было относительно немного: газеты, журналы, радио, супруг или супруга, дети, домашние животные. Сегодня к ним доба вилась еще целая галактика электрических изобретений, служащих для развлечения и передачи информации: телевизоры, магнитофоны, DVD- и CD-плееры, видеоигры, Интернет, электронная почта, мобиль ные телефоны, смартфоны, айподы — плюс фитнес-клубы, бассейны, спортплощадки и самый могучий из конкурентов, сон. Человек, дрем лющий в кресле с книгой или журналом, — живое свидетельство того, что все старания писателя пропали втуне. Некоторые авторы считают, будто читатель слишком глуп или слишком ленив для того, чтобы уследить за ходом их мысли, но это плохое оправдание. Как правило, читатель теряет интерес из-за не брежности писателя. Эта небрежность принимает разные формы. По рой фраза выходит такой замусоренной, что читатель, продирающий ся сквозь словесные нагромождения, просто не улавливает ее смысла. Порой она бывает так плохо сконструирована, что читатель может понять ее несколькими разными способами. Порой автор на ходу ме няет значение местоимений или глагольные времена, так что читатель перестает понимать, кто говорит или когда случилось то, о чем ему рассказывают. Порой предложение Б выглядит логически не связанным с предложением А: писатель, для которого эта связь очевидна, забыл вставить недостающее звено. Порой автор неправильно использует какое-нибудь слово, потому что не дал себе труда заглянуть в словарь. Сталкиваясь с такими препятствиями, читатели поначалу проявля ют осторожность. Они винят себя (наверное, они что-то пропустили!) и снова возвращаются к загадочному предложению или целому абза цу, разбирают его по косточкам, словно древние руны, строят гипоте зы и двигаются дальше. Однако надолго их все равно не хватит. Писа тель перегрузил их работой, и скоро они уйдут от него к другому, более умелому. 2. ПРОСТОТА 23 Поэтому писатели должны постоянно спрашивать себя: что я пы таюсь сказать? На удивление часто они и сами этого не знают. Затем они должны посмотреть на то, что уже написали, и спросить: сказал ли я это? Будет ли моя мысль ясна человеку, который впервые столк нулся с этой темой? Если нет, значит, в механизм попала какая-то труха. У хорошего писателя достаточно ясная голова, чтобы увидеть эту труху и выбросить ее вон. Я вовсе не хочу сказать, что одни люди рождаются с ясной головой и потому имеют все шансы стать хорошими писателями, а у других мозги от природы замусорены, так что они никогда не научатся писать хорошо. Писатель должен заставлять себя думать ясно, как поступает любой человек, если перед ним встает проблема, требующая логиче ского подхода, будь то составление списка покупок или решение ма тематической задачи. Умение хорошо писать — отнюдь не природный дар, хотя большинство, похоже, считает его таковым. Профессиональ ным писателям частенько приходится слышать доверительное «Я то же когда-нибудь что-нибудь напишу»; люди хотят сказать, что займут ся этим, когда оставят свою настоящую профессию — страхование или недвижимость, где надо вкалывать как следует. А еще кто-то говорит: «Я мог бы написать об этом целую книгу». Сомневаюсь. Писать — это тяжелая работа. Ясная фраза — не случайность. Очень редко фразы выходят ясными с первого и даже с третьего раза. Пом ните это в минуты отчаяния. Если вы обнаружите, что писать трудно, не удивляйтесь. Так оно и есть. 24 ЧАСТЬ I. ПРИНЦИПЫ i s too dumb or too la zy to keep pace w ith the tr a in o f thought. My sympathies are w ith him.') 4fo*a -m b- •в» dumb, ( f f t h e reader i s l o s t , i t i s gen era lly because the w riter ai t , 1 sice has not been c a refu l enough to keep him on the f&&p«r path. j This c a r ele ssn ess can take any number o f d i f f e r e n t fores* Perhaps a sentence i s so e x c e s s iv e ly long ллА c lu tte re d th at the reader| hacking h is way through «ЗД the verb iage, simply doesn 't know whatjjike wri te r neans. Perhaps a sentence has been so shoddily constructed th at the reader could read i t in any o f ^jtwe or three d if f e r ent ways, «t he w riter й tr y in g t o наау , « but h»M- iw t o u i ^ » Perhapa the w riter has switched pronouns in m id-sentence, or ^aphapa he has switched te n s e s , so the reader lo s e s track o f who i s ta lk ln g ^ta . whtw^ or Per haps Sentence В i s not a l o g ic a l sequel to Sentence A — the w r ite r , in whose head the conncction i s p^rfeot iry c le a r , has pravitttng the m iscing lin k . Per haps th e w riter has used an important word in c o r r e c tly by not not^ taking the trouble to look i t up ааё-я>»кфшр»> He may think O th at "sanguine" and "sanguinary" mean the same th in g , b u t } I ana m w » yeu * ho» (th e d ifferen ce i s a bloody b ig o n e^ ----- g—dwfT* d**ca|*ionly t r y - t e in fe r я к е* (speaking o f b ig d if f e r ences) what the w riter i s try in g to imply. ^ a c e d w i t h й - w w lo ty ■*£ o b s t a c le s , the reader la a t f i r s t a renarkably tenacious b ir d . He t o ads W blaaws® him self^ obviously missed something, -к* 4Ы*Лм-, and he goes back over the m ystifyin g sen ten ce, or over the whole paragraph, 2. ПРОСТОТА 25 piecing i t out lik e an ancient rune, Baking guesses and moving on. But he won't do th is for long. “ *l e wi l l omonr nm w * »t- у и й ч н \Th* w riter i s к eking hia work too b a rd -а^ммМм» Оми tee ah w ld ' he»» »e мм* <*and the- reader w ill look for #*»% who i* b etter a t hie c r a ft. A I The w riter must therefor* constantly ask h i» 8 * lf: What m I trying to sayTW-Ohi s ттялааааЛ ^Surprisingly o fte n , he doesn't k n o w -АмГ^Ьеп he must look a t what he has written and ask: Have I said i t ? In i t clear to someone Mjieit the subject for the f i r s t tin e ? I f i t ' s not eltearp i t is because some fuzz has worked i t s way Into the machinery. The clear w riter i s a person who to clear-headed enough to see th is s t u f f fo r what i t i s ; fu s s. ^ ^ j io n 't mean t o that some people are born clear-headed and are therefore natural w riters, whereas ■ ' • are naturally fussy and w ill »he>>efe»* never write w e ll. Thinking clea rly is* W eirtto e ly conscious act that the sep-*eipeine upon him self, ju st as i f he were д З Д й 8 | «>.>* on any other project that^OM s for lo g ic : adding up a laundry l i s t or doing an algebra problems » f t o y t m Две страницы последнего варианта рукописи этой главы для перво го издания «Как писать хорошо». Хотя они выглядят как довольно сырой черновик, на самом деле они уже были переписаны и перепе чатаны раза четыре или пять, как почти любая другая страница. При каждом переписывании я стараюсь сделать текст предельно сжатым, точным и выразительным, устраняя из него все, что не выполняет по лезной работы. Затем я прохожусь по нему еще раз, читая его вслух, и всегда поражаюсь тому, как много мусора еще можно выкинуть. (В более поздних изданиях я устранил сексистское местоимение «он», означающее писателя и читателя.) 3 Мусор Борьба с мусором похожа на борьбу с сорняками: писатель всегда чуть-чуть отстает. За одну ночь вылезают новые побеги, а к полудню они становятся частью нашей речи. Подумайте только, чего сумел до биться советник президента Никсона Джон Дин за какой-нибудь час- другой, когда давал на телевидении показания по Уотергейтскому делу. Уже на следующий день вся Америка говорила «в этот момент времени» вместо обыкновенного «сейчас». Думаете, о подобных мелочах не стоит беспокоиться? Нет, стоит. Качество написанного прямо пропорционально количеству вредных мелочей, которые автору удалось из него убрать. Пристально следите за каждым словом, которое переносите на бумагу, и вы заметите, что среди этих слов поразительно много ненужных. Возьмем для примера прилагательное «личный» в выражениях вроде «мой личный друг», «мои личные ощущения» или «ее личный доктор». Это одно из сотен слов-паразитов, которые необходимо уда лять. «Личный друг» пробрался в язык ради того, чтобы составить альтернативу «другу по работе», унизив тем самым и язык, и дружбу. Ваши личные ощущения не могут быть ощущениями никакой другой личности, кроме вашей, на что прямо указывает использованное ме стоимение. Что же до личного доктора — это человек, которого вы зывают в гримерку к разволновавшейся актрисе, дабы избавить ее от общения со случайным дежурным эскулапом. Когда-нибудь я надеюсь 3. МУСОР 27 услышать, как его именуют «ее доктором», Врачи есть врачи, друзья есть друзья. Все остальное — мусор. Мусором является и любой тяжеловесный оборот, вытеснивший собой короткое слово с тем же смыслом. Еще до Джона Дина амери канцы перестали говорить «сейчас» и в быту, и на работе. Они говори ли «в настоящее время» («В настоящее время все наши операторы обслуживают других клиентов»). Однако для передачи нужного смыс ла всегда годится «сейчас», если речь идет о непосредственном насто ящем («сейчас я могу с ним увидеться»), или «сегодня», если это на стоящее — историческое («сегодня цены высоки»), а порой бывает достаточно и глагольного настоящего времени («идет дождь»). Совсем ни к чему говорить: «В настоящее время мы испытываем неудобства из-за выпадения осадков». Слово «испытывать» тоже сильно загрязняет нашу речь. Даже ваш зубной врач и тот спрашивает, не испытываете ли вы боль. Если бы в кресле сидел его коллега, он попросту спросил бы: «Вам не больно?», то есть был бы самим собой. Но напыщенная фраза не только добав ляет ему важности как профессионалу — он еще и сглаживает с ее помощью острые углы правды. Тем же языком пользуются стюардес сы, показывая кислородные маски, которые должны выпасть из специ альных отсеков при утечке воздуха из салона. «Если вы будете испы тывать нехватку кислорода вследствие крайне маловероятной раз герметизации самолета...» — начинают они, и уже одно это звучит так удушающе, что сразу подготавливает нас к любому несчастью. Мусор — это и громоздкий эвфемизм, который превращает трущо бы в зону социально-экономической депрессии, а городскую свалку в объект для размещения отходов. Мне вспоминается карикатура Билла Молдина: двое оборванцев едут в товарном вагоне. Один из них говорит: «Раньше я был простым бродягой, зато теперь стал длительно безработным». Мусор — это и доведенная до абсурда политкоррект ность. Я видел рекламу летнего лагеря для мальчиков, обещающую «индивидуальный подход к даже минимально нестандартным детям». Мусор — это и официальный язык корпораций, которым они при крывают свои ошибки. Когда Digital Equipment Corporation сократила количество рабочих мест на три тысячи, в ее официальном объявлении говорилось не об увольнениях, а о «вынужденных мерах». Когда раке та американских ВВС разбилась, не долетев до цели, она «преждевре менно столкнулась с землей». Когда General Motors закрыла один из |