Прочитав эту книгу, вы овладеете всеми премудростями писательского мастерства, предельно понятно изложенными самым
 Скачать 8 Mb.
|
|
ЧАСТЬ III. ЖАНРЫ Мой выборочный список завершился самым высоколобым из юмористов — Вуди Алленом. Журнальные публикации Аллена, со бранные теперь в трехтомник, блистают одновременно юмором и интеллектом (а это уникальное сочетание) и посвящены не только самым знаменитым его темам — смерти и хроническому беспокой ству, но и таким солидным научным дисциплинам и литературным формам, как философия, психология, драма, ирландская поэзия и тол кование текстов («Хасидские притчи» — Hasidic Tales). «Взгляд на ор ганизованную преступность» (A Look at Organized Crime), пародия на все статьи, когда-либо написанные о сущности мафии, — один из самых смешных рассказов, которые мне известны, а «Мемуары Шми да» (The Schmeed Memoirs), воспоминания гитлеровского парикма хера, — убийственная сатира на «честного немца», просто делающе го свою работу: Меня спрашивали, отдавал ли я себе отчет в этической сомни тельности своих действий. Как я объяснил судьям в Нюрнберге, мне не было известно, что Гитлер фашист. В течение долгих лет я считал его служащим телефонной компании. Когда же я наконец узнал, какое это чудовище, предпринимать что-либо по этому поводу бы ло уже поздно, так как я успел внести первый взнос за купленную в рассрочку мебель. Однажды, ближе к концу войны, я собирался ослабить узел салфетки, повязанной фюреру на шею, чтобы не сколько крошечных волосков упали ему за шиворот, но в последнюю секунду мужество мне изменило. Короткие отрывки, приведенные в этой главе, дают лишь слабое представление о необъятном наследии и невероятной одаренности этих гигантов. Но я хотел показать студентам, что они наследники богатой традиции, заложенной очень смелыми людьми с очень серьез ными намерениями, — традиции, которая жива и теперь благодаря трудам таких писателей, как Иэн Фрейзьер, Гаррисон Кейлор, Фран Либовитц, Нора Эфрон, Келвин Триллин и Марк Сингер. Кстати говоря, Сингер — очередная звезда из длинной плеяды авторов The New Yorker (его предшественниками были Сент-Клер Маккелуэй, Роберт Луис Тейлор, Лилиан Росс, Уолкотт Гиббс), умевших прикончить какого- нибудь известного зануду вроде Уолтера Уинчелла одной бесстрастной и меткой шуткой, причем их отточенный стилет, вонзающийся в тело жертвы, практически не оставлял следа на ее коже. 18. ЮМОР 209 Сингеровское ядовитое зелье смешано из сотен причудливых фак тов и цитат — он цепкий репортер — и стиля, в котором сквозит его собственное веселое изумление. Особенно хорошо это зелье действу ет на грабителей, упорно продолжающих испытывать терпение пу блики, — примером этого может служить его маленький очерк о за стройщике Дональде Трампе, также опубликованный в The New Yorker. Отметив, что Трамп «стремился к безграничной роскоши, достиг ее и ведет существование, не омраченное бурчанием души», Сингер описывает свой визит в «Мар-а-лаго», оздоровительный клуб в Палм- Бич, перестроенный Трампом из 118-комнатного особняка в маври танском стиле, который соорудили в 1920-х Марджори Мерриуэзер Пост и Эдвард Хаттон: Очевидно, трамповское представление о благополучии коренится в убеждении, что длительные контакты посещающих его клуб кли ентов мужского пола с исключительно симпатичными юными слу жительницами вдохнут в этих джентльменов дополнительную волю к жизни. В соответствии с этим он ограничивает свою роль «карман ным вето» на ключевые кадровые решения. Во время нашей экскур сии по главному спортзалу, где разминался на беговой дорожке Тони Беннетт, каждый сезон дающий в «Мар-а-лаго» парочку концертов и потому проживающий здесь на правах постоянного обитателя, Трамп познакомил меня с «нашим штатным врачом, доктором Джин джер Ли Саутолл», недавней выпускницей колледжа по специаль ности «хиропрактика». Покуда доктор Саутолл, находясь за предела ми слышимости, колдовала над спиной какого-то благодарного члена клуба, я спросил Трампа, где она проходила практику. «Точно не знаю, — ответил он. — Может, в мединституте Малибу? Неплохо звучит, как по-вашему? Я вам скажу правду. Когда я увидел фото графию доктора Саутолл, то понял, что мне ни к чему изучать ни ее резюме, ни резюме других претенденток. Вы хотите спросить, почему мы ее наняли — не потому ли, что она пятнадцать лет практиковалась в своем искусстве на горе Синай? Ответ будет отрицательный. И я объ ясню почему: потому что после того, как она пятнадцать лет про торчит на горе Синай, нам не захочется на нее смотреть». Из всех юмористов — наших современников Гаррисон Кейлор луч ше всех умеет подмечать перемены в обществе и изобретательнее всех высказывает свое мнение с помощью тонких намеков. Снова и снова он дарит нам удовольствие от встречи со старым жанром в новом на 210 ЧАСТЬ III. ЖАНРЫ ряде. Нынешняя нетерпимость американцев к курильщикам — явле ние, на которое способен с должной рассудительностью отреагировать любой достаточно чуткий писатель. Но вот чисто кейлоровский подход к проблеме: Последние курильщики сигарет в Америке были обнаружены в глубоком каньоне к югу от перевала Доннер-Пасс двумя феде ральными агентами по борьбе с табаком, которые, пролетая над горами Сьерра-Невады на вертолете незадолго до полудня, замети ли внизу крошечные облачка дыма. Один из них, начальник управ ления пожарной охраны, вызвал по рации группу захвата. Шесть человек в камуфляже, члены отборной команды борцов с курением и бегунов трусцой, быстро рассыпались по пересеченной местности, окружили преступников в их логове, усмирили слезоточивым газом и уложили ничком на гальку под жарким августовским солнцем. Это оказались три женщины и двое мужчин, все в возрасте сорока с лишним лет. Они находились в бегах с момента принятия Два дцать восьмой поправки. Здесь Кейлор пародирует бесчисленные статьи, которые не сходят со страниц американских газет уже много лет, начиная с эпохи Дил- линджера в 1930-х. Видно, как нравится ему этот жанр с его характер ной лексикой — гангстеры и агенты ФБР, засады и перестрелки. Еще одна ситуация, для отражения которой в печати Кейлор нашел великолепное средство, возникла, когда администрация Джорджа Буша-старшего взялась за ликвидацию кризиса в области сбережений и займов. Вот начало его фельетона «Как были спасены сберегательные учреждения»: В тот день, когда орды диких гуннов наводнили Чикаго, пре зидент играл у себя в Аспене в бадминтон. Один репортер, чья тетка живет в Эванстоне, увидел его по дороге в спортклуб и крик нул: «Гунны устроили в Чикаго бойню, мистер президент! Ваши комментарии?» Хотя новость об этом нашествии выбила мистера Буша из колеи, он ответил: «Мы пристально следим за развитием ситуации с гун нами, и сейчас она выглядит обнадеживающей. Надеюсь, что спустя несколько часов мы сможем сообщить вам нечто более определен ное». Президент казался озабоченным, но спокойным; он явно со знавал меру своей ответственности за происходящее и не собирал ся сидеть сложа руки. 18. ЮМОР 211 Далее Кейлор описывает, как жестокие кочевники творили в городе разные бесчинства: «жгли церкви, музеи изящных искусств и истори ческие памятники, ловили на улицах монахов, девственниц и профес соров... дабы продать их в рабство», а также захватили и банки, что, однако, не вызвало никаких действий со стороны президента Буша, поскольку «опросы, проведенные на выходе из торговых центров, по казали, что народ в целом одобряет избранную президентом тактику». Президент не стал пытаться отбить захваченные сберегательные учреждения и принял решение заплатить вместо этого сто шестьде сят шесть миллиардов долларов — конечно, не в качестве выкупа, а в форме самой рядовой, самой что ни на есть обыкновенной госу дарственной поддержки, каковую правительство оказывает сплошь да рядом, и гунны с вандалами ускакали, забрав с собой деньжата, а потом и готы отплыли на север по озеру Мичиган. Я восхищаюсь этим образцом кейлоровской сатиры не только за его оригинальность, но и за выраженное в нем гражданское возмуще ние, которое кипело и во мне, однако не нашло выхода. Все, на что я оказался способен, — это бессильно злиться, думая, что мои внуки до самой старости будут расплачиваться за предпринятое Бушем спасение банков, ограбленных хищными ордами. Впрочем, нет на свете закона, гласящего, что у кажДой шутки дол жен быть глубокий смысл. Чистый абсурд тоже порой прекрасен — и потому, как сказал Ките, пленяет навсегда1. Я люблю следить за полетом бессмыслицы хорошего писателя. Два нижеследующих от рывка из недавних произведений Иэна Фрейзьера и Джона Апдайка — стопроцентная чушь, но даже в минувшую золотую эпоху американ ской литературы не было нагшеано ничего более забавного. Фрейзье- ровский опус называется «Свидание с мамочкой» и начинается так: В нашем текучем, неустойчивом, быстро меняющемся мире, где люди встречаются, любят друг друга и расстаются, так и не достиг нув настоящей душевной близости, у каждого парня тем не менее уже есть сложившиеся отношения с собственной матерью, и они слишком ценны, чтобы их игнорировать. Вот вам взрослая, опытная, любящая женщина — и чтобы встретить ее, не надо идти на вече 1 «Прекрасное пленяет навсегда» - строка из стихотворения Дж. Китса в переводе Б. Па стернака. 212 ЧАСТЬ III. ЖАНРЫ ринку или в бар для одиноких, а чтобы узнать поближе, не надо предпринимать никаких особых усилий. Сотни раз вы оказываетесь со своей матерью наедине естественным порядком и без всякого напряжения, которое обычно сопутствует ухаживанию. Все, что вам нужно, — это небольшое присутствие духа, чтобы воспользоваться удобной ситуацией. Например, мама везет вас в город на своей машине, чтобы купить вам новые штаны. Сначала найдите на при емнике хорошую станцию — ту, какая ей нравится. Дождитесь вы езда на свободную магистраль, по которой так приятно катить — шины шуршат, кондиционер на максимуме. Затем повернитесь к ней и скажите что-нибудь вроде: «Знаешь, мам, а фигура у тебя по-прежнему супер, и не думай, что я этого не замечаю». Или, до пустим, она заходит к вам в комнату, чтобы пополнить ваш запас чистых носков. Возьмите ее за руку, привлеките к себе и скажите: «Мамуля, ты самая обворожительная женщина из всех, кого я встре чал». Не исключено, что она попросит вас перестать валять дурака, но могу гарантировать одно: она никогда не пожалуется на вас от цу. Возможно, потому, что ей трудно сказать: «Милый, наш дурачок только что ко мне подкатывался», а возможно, потому, что она втайне польщена, однако, какой бы ни была причина, ваша мама будет помалкивать до тех пор, пока не придет день, когда она уже не постесняется заявить миру о вашей любви. Апдайк в своих «Любимых нарядах» тоже совершает рискованные трюки — он словно раскачивается на канате в опасной близости от острых камней, — однако здесь мы чувствуем тревожный отзвук реаль ности. Автор не только напоминает нам о самых темных подозрениях, связанных с Джоном Эдгаром Гувером, но и не боится подшучивать над властями предержащими из недавнего прошлого — над самим президентом и его присными. Этот текст выглядел бы чересчур фри вольным, если бы не скрупулезная точность Апдайка в отношении деталей — можно не сомневаться в том, что все имена, даты и терми ны из мира моды приведены безошибочно: На днях те из нас, кто уже вел активную жизнь и знал толк в порт няжьем искусстве в годы второго президентства Эйзенхауэра, с гру стью прочли в бостонском Globe беспардонное сообщение «светской львицы из Нью-Йорка» Сюзан Розенстил о том, что в 1958 г. Дж. Эд гар Гувер разгуливал по номеру люкс отеля Plaza в женском наряде: «На нем было пышное черное платье — очень пышное, с оборками, — 18. ЮМОР 213 кружевные чулки, туфли на шпильках и черный кудрявый парик». Я с горечью подумал, что современная молодежь, изучающая эпоху, когда наши лидеры с особым шиком и вызовом облачались в жен скую одежду, может вообразить, что это аляповатое черное платье в нелепых оборках и парик того же цвета были тогда tres & la mode, хотя на самом деле все мы полагали, что Эдгар Гувер одевается как старая мымра. Айк1, например — ах, наш милый Айк с его безупречным чу тьем! — никогда не позволил бы себе появиться на людях в кружев ных чулках, хотя в стройности ног ему не отказывали даже недо брожелатели. Помню, в 1958-м, буквально через месяц после соз дания Сен-Лораном коллекции для Dior Айк вышел на публику в потрясающем трапециевидном платье цвета кобальт, белых туф лях без задников и накладном шиньоне. В тот же самый день, если мне не изменяет память, он отправил в Ливан пять тысяч морских пехотинцев — и ни один волосок не выбился из его прически. Имен но с этим костюмом — или с плиссированной юбкой предыдущего года? — он надел шелковый шейный платок в горошек, хотя шарфы еще считались исключительно привилегией бабушек. Впрочем, по части длины платья он был весьма консервативен: когда Сен-Лоран в 1959 г. поднял ее до колена, президент три месяца дожидался решения конгресса по этому поводу, а затем, потеряв всякое терпе ние, одним росчерком пера переключился на Баленсиагу. С тех пор и вплоть до самого конца своего правления он оставался верен обычным платьям с удлиненной талией и неизменно выбирал ней тральные цвета в бежево-коричневой гамме. В отличие от него Джон Фостер Даллес предпочитал облегающие курточки пижамного типа и пастельные брюки из тканей с легким отливом. Его стиль — множество наручных браслетов, взбитые свет лые парики и мягкие туфли с помпонами. Несмотря на свой ярый антикоммунизм, он был до странности привержен к красному, хотя из надежного источника мне известно, что Шерман Адамс по край ней мере однажды отвел его в сторонку и заметил, что тем, кто широк в кости, не идут яркие цвета. Хотя в дальнейшем Шермана погубило нездоровое пристрастие к шерсти викуньи, перед моим мысленным взором он всегда будет красоваться в причудливом боа из страусовых перьев и очаровательной, слегка накрахмаленной накидке лимонного цвета... 1 Эйзенхауэр. 214 ЧАСТЬ III. ЖАНРЫ В конечном счете, юмористы должны нас развлекать — и я хотел, чтобы мои йельские студенты научились создавать в своих текстах впечатление полной раскрепощенности и бесшабашного веселья. Сначала я просил их выбирать какой-нибудь из существующих юмо ристических жанров — например, сатиру, пародию или фельетон, — а также не писать от первого лица и о своих собственных приключе ниях. Перелистывая газеты накануне занятия, я находил в них что- нибудь нелепое и предлагал это всей группе в качестве общей темы. Студенты смело ныряли с головой в абсурд, сюрреализм и игру сво бодных ассоциаций. Они обнаружили, что могут сбросить с себя око вы разума и получать удовольствие, выражая серьезную точку зрения в форме юмористической миниатюры. Чуть ли не все подпали под влияние алленовской псевдологики («За это наставник проломил ему голову, что, согласно Талмуду, является одним из самых тонких спо собов продемонстрировать свою озабоченность словами собеседника»). Месяца через четыре все немного устали. Мои ученики поняли, что им под силу сочинять смешное. Но поняли они и то, насколько труд но заниматься этим из недели в неделю, все время что-то изобретать и менять маски. Пришла пора затормозить их метаболизм — и я пред ложил им отныне говорить своим голосом и о своей жизни. Я наложил мораторий на Вуди Аллена и пообещал сказать, когда можно будет снова взяться за его книжки. Однако этот день так и не наступил. Я принял на вооружение принцип Чика Янга — держаться того, что знаешь, — и стал читать студентам отрывки, в которых юмор лишь просверкивал там и сям тонкой жилкой. Один отрывок был взят из «Глаза Эдны» Элвина Уайта, где Уайт рассказывает, как он несколько дней сидел на своей ферме в Мэне и ждал прихода урагана «Эдна», слушая по радио дурацкие репортажи о его продвижении. Это чудес ное эссе, полное мудрости и мягкого юмора. Вторым из представленных мной авторов был канадец Стивен Ли кок. В детстве он смешил меня до колик, но я опасался, что теперь (как это часто бывает со старыми друзьями, которых находишь вновь после долгого перерыва) он покажется мне всего лишь забавным. Однако его юморески выдержали испытание временем, и та, что запомнилась мне лучше всего, — «Моя финансовая карьера», где он пытается открыть в банке счет на сумму 56 долларов, - по-моему, великолепно изобра жает в шутливом ключе ту робость, которую мы и сейчас испытываем в банках, библиотеках и прочих «солидных» учреждениях. Перечиты 18. ЮМОР 215 вая Ликока, я вспомнил, что у юмористов есть ходовой прием — пред ставлять себя в роли беспомощной жертвы или «лопуха», угодившего в очередной переплет. Как успешно доказывала на протяжении многих лет Эрма Бомбек, повседневная жизнь всегда остается для юмориста неиссякаемым источником материала. В этом направлении и продолжала двигаться наша йельская груп па. Многие студенты начали писать о своей семье. Мы встречались с трудностями — в основном пересаливали и перебарщивали, — но понемногу преодолевали их, развивая в себе чувство меры, убирая лишние фразы, в которых растолковывались скрытые шутки. Решить, до какой степени можно что-то преувеличить, а где уже пора бы оста новиться, было непросто. Один студент написал смешной рассказик о том, какой ужасной стряпухой была его бабушка. В ответ на мою похвалу он признался, что на самом деле она отлично готовила. Я ска зал, что мне жаль это слышать: теперь его опус почему-то стал вы глядеть менее забавным. Он спросил, какая мне разница, и я ответил, что в данном случае разницы, конечно, нет — я читал его рассказ, не зная, что там написана неправда, и все равно получил удоволь ствие, — однако мне кажется, что в целом надежнее отталкиваться от правды, а не от выдумки; возможно, именно в этом и состоит секрет Джеймса Тербера, признанного долгожителя среди американских юмористов. Мы понимаем, что в миниатюре «Ночь, когда упала кро вать» Тербер слегка приукрасил факты, но при этом не сомневаемся, что в ту ночь с его кроватью на чердаке действительно что-то произо шло. Короче говоря, мы начали наш курс с главным прицелом на юмор и надеждой подстрелить попутно несколько мелких истин, а заверши ли с расчетом отыскать истину и заодно добавить к ней капельку юмора. В конце концов мы поняли, что одно прочно связано с другим. |