Прочитав эту книгу, вы овладеете всеми премудростями писательского мастерства, предельно понятно изложенными самым
 Скачать 8 Mb.
|
|
ЧАСТЬ III. ЖАНРЫ гольфист набрал 61 очко или бегун пробежал милю за 3 минуты 48 се кунд, скажите об этом. Но не увлекайтесь: Оберн, Алабама, 1 ноября (ЮПИ) — Пат Салливан, квотербек со второго курса Алабамского университета, сделал два тачдауна и от дал два голевых паса, благодаря чему его команда торжествовала победу над Флоридой со счетом 38:12 — это первое в сезоне пора жение «Аллигаторов», идущих в рейтинге девятыми. Джон Ривз из флоридской команды побил два рекорда Юго-Вос- точной конференции (ЮВК) и повторил трети». Этот высокий вто рокурсник из Тампы набрал пасами 369 ярдов, доведя свой общий результат за шесть матчей сезона до 2115. Таким образом, он пре взошел сезонный рекорд ЮВК в 2012 ярдов, установленный облада телем приза Хисмана 1966 г. в десяти матчах. Ривз сделал 66 попыток отдать пас — это рекорд ЮВК — и повто рил достижение Арчи Мэннинга из Миссисипи, который этой осе нью сделал 33 точных паса подряд. К счастью для Оберна, девять пасов Ривза были перехвачены — это больше антирекорда ЮВК в восемь перехватов, который при шелся на долю Зика Братковски из Джорджии, выступавшего за Технологический институт в 1951-м. Ривзу не хватило всего нескольких ярдов до сезонного рекорда ЮВК по сумме ярдов в нападении, равного 2187, — столько набрал Фрэнк Синквич из Джорджии за 11 игр в 1942 г. И два голевых паса в матче против Оберна вплотную подвели его к рекорду ЮВК в 23 го левых паса за сезон, поставленному в 1950 г. Бейбом Парилли из Кентукки. Это пять из шести абзацев заметки, напечатанной на видном месте в нью-йоркской газете, довольно-таки далеко от Оберна. В ней сквозит безудержная удаль любителя цифр, пошедшего вразнос. Но станет ли кто-нибудь ее читать? И понравится ли она кому-нибудь? Разве что Зику Братковски, который наконец передал свое печальное лидерство новому неудачнику. Спорт — одна из самых богатых областей, открытых сегодня автору нон-фикшн. Многие писатели, известные своими «серьезными» кни гами, выступали в роли наблюдателей спортивной борьбы и создали в этом жанре подлинные шедевры. «Уровни игры» (Levels of the Game) Джона Макфи, «Бумажный лев» (Paper Lion) Джорджа Плимптона и «Мужская работа» (Men at Work) Джорджа Уилла — книги о теннисе, 16. СПОРТ 173 профессиональном футболе и бейсболе — глубоко погружают нас в мир игроков. Одних только деталей в них хватит, чтобы осчастливить лю бого болельщика. Но главное их достоинство — это внимание и любовь к человеку. Что это за странное существо — спортсмен-победитель и из каких источников он черпает свое вдохновение? К классике литерату ры о бейсболе принадлежит апдайковское «Прощание Малыша» (Hub Fans Bid Kid Adieu), отчет о финальном матче Теда Уильямса 28 сентя бря I960 г., когда 42-летний Малыш, в последний раз выйдя на биту в «Фенуэй-парке», выбил мяч за пределы стадиона. Но прежде чем рассказать об этом, Апдайк рисует нам незабываемый портрет этого «хрупкого и темпераментного игрока»: ...из всех командных видов спорта бейсбол с его изящной взрыв ной динамикой и бесстрастной математикой, с людьми в белом, застывшими в ожидании на просторном и спокойном поле, лучше всего способен принять в себя и оттенить собой фигуру блестящего одиночки. В сущности, это игра одиноких. И для моего поколения нет другого игрока, так явно воплотившего в себе всю острую пре лесть этой игры, так упорно развивавшего свой природный талант и так стабильно демонстрировавшего нам ту мастерскую сосредо точенность, от которой захватывает дух и наворачиваются на глаза слезы восторга. Эта статья хороша, потому что ее писал истинный писатель, а не спортивный журналист. Апдайк знает, что не в его силах сообщить нам что-либо новое об уникальной одаренности Уильямса — о его знаме нитом ударе, о глазах, позволявших увидеть стежки на мяче, прибли жающемся со скоростью 90 миль в час. Но тайна этого уникума оста лась нераскрытой вплоть до последнего дня его карьеры, и именно на это Апдайк направляет наше внимание, выдвигая догадку, что бейсбол лучше всего подходит такому гению-затворнику, поскольку это игра одиноких. Бейсбол, наша великая американская игра, — и оди ночество? Задумайтесь об этом, говорит Апдайк. Что-то в личности Апдайка роднит его с Уильямсом — перед нами два одиноких мастера, творящие чудеса на виду у изумленной толпы. Ищите эту душевную связь. Помните, что спортсмены — живые люди, которые на время спортивного сезона становятся частью нашей жизни, реализуют наши мечты или удовлетворяют какие-то другие наши потребности, и этой внутренней связи следует отдать должное. 174 ЧАСТЬ III. ЖАНРЫ Мы не хотим пробавляться красивыми сказками — нам нужны ре альные герои. Даже Бейб Рут был низведен из разреженной атмосферы Олимпа в долину обычного греховного бытия и обращен в простого смертного с аппетитами под стать его физическим габаритам на страницах пре красной биографии «Бейб» (Babe), написанной Робертом Кримером. Не уступает ей по качеству и последняя книга Кримера, «Стенгел» (Stengel). До ее появления публика привычно смотрела на Кейси Стен- гела как на стареющего клоуна, который коверкает язык и загадочным образом умудрился выиграть со своей командой' десять чемпионатов. Кримеровский Стенгел гораздо интересней — это сложная натура, человек, который никому не позволял себя одурачить и чья история во многом повторяет историю самого бейсбола, уходящую корнями в эпоху провинциальной Америки XIX в. Создание честных портретов — лишь одна из новых реальностей сегодняшнего мира, наконец-то освободившегося от засилья стыдливых выдумок. Спорт находится в авангарде социальных перемен, и многие больные вопросы, которые не дают нам покоя, — злоупотребление нар котиками и стероидами, жестокость толпы, права женщин, роль мень шинства в принятии важных решений, телевизионные контракты, — на ходят свое отражение в драмах, разыгрывающихся на наших стадионах, на трибунах и в раздевалках. Если вы хотите писать об Америке, смело разбивайте палатку на этом поле. Присмотритесь получше, например, к историям о финансовых соблазнах, которым подвергаются школьные и университетские спортивные таланты. Речь в них идет вовсе не толь ко о спорте; это истории о наших жизненных ценностях и о том, чего мы хотим для наших детей, когда стараемся дать им хорошее образо вание. Король Футбол и король Баскетбол прочно сидят на тронах. Сколько тренеров зарабатывают больше, чем директора школ и ректо ры колледжей, не говоря уж о простых учителях? Деньги похожи на гигантское уродливое чудище, которое отбрасы вает тень на весь американский спорт. Спортивные рубрики газет пестрят непристойно высокими жалованьями, да и вообще финансо вых новостей в них теперь не меньше, чем в рубриках, напрямую по священных финансам. Первым делом мы узнаем из заметки, какой куш достался победителю турнира по теннису или гольфу, а уж потом счет, с которым он победил. Но большие деньги — это и большие эмо циональные проблемы. Значительная часть сегодняшних спортивных 16. СПОРТ 175 репортажей не имеет со спортом ничего общего. Сначала нам расска зывают о переживаниях игрока, освистанного болельщиками, счита ющими, что он плохо отрабатывает на поле свои двенадцать миллионов долларов и надо бы ему бегать порезвее. В теннисе на кону стоят огромные суммы, и нервы у игроков натянуты, как струны на их сверх современных ракетках; к сетке выходят миллионеры, готовые в любую минуту захныкать или наорать на судью с лайнсменами. В футболе и баскетболе денег немерено — и скандалов тоже. Те, кто пишет о спорте, заразились от спортсменов гипертрофиро ванным самомнением. Поразительно, сколько спортивных журнали стов ставят себя во главу угла, полагая, что их мысли интереснее самой игры, которую они взялись осветить. Я с тоской вспоминаю доброе старое время: тогда у репортеров хватало скромности на то, чтобы сразу назвать победителя. Сегодня этого сообщения приходится тер пеливо ждать. Каждый второй репортер считает себя Ги де Мопасса ном, специалистом по изысканным затянутым зачинам. Остальные занимают позицию Зигмунда Фрейда и смело берутся за анализ ду шевных нужд спортсменов и их уязвленного самолюбия. Некоторые освоили заодно и ортопедию с артроскопией — эти отбивают хлеб у спортивных врачей, рассуждая о результатах МРТ, то ли свидетель ствующих, то ли нет о повреждении плечевого сустава питчера. «Его состояние ненадежно», — заключают они. А кто из нас может похва статься обратным? Несостоявшиеся мопассаны обожают рассказывать об эпизодах, которые случились до описываемого спортивного события, — они со бирают эти истории, рыща по клубам в поисках «колорита». Ни один такой обломок недавнего прошлого не кажется им чересчур серым или банальным, если его удается вцементировать в барочное здание зачина. Следующий пример я придумал сам, но любой болельщик тут же признает в нем образчик набившего оскомину жанра: Пару недель тому назад бабушке Алекса Родригеса из «Нью-Йорк янкиз» приснился сон. Она рассказала ему, что видела, как он и его товарищи по команде пошли ужинать в китайский ресторан. Когда настало время десерта, Родригес попросил официанта принести ему печенье с предсказанием. «Иногда эти печенюшки говорят чистую правду», — якобы сказал он Дереку Джитеру. Развернув бумажку, он прочел: «Скоро вы совершите могучее деяние, которое поможет вам повергнуть ваших врагов». 176 ЧАСТЬ III. ЖАНРЫ Может быть, Большому Роду вспомнился этот бабушкин сон вчера, когда он вышел на поле «Янки стадиум», чтобы сразиться с асом из «Ред сокс» Куртом Шиллингом. До этого он раз за разом проигрывал Шиллингу дуэли, да и вообще игра у него давно не кле илась. Ему не надо было объяснять, что фанаты недовольны: он слы шал свист на трибунах. Момент для того, чтобы повергнуть врагов, был самый подходящий: конец восьмого иннинга, причем «Сокс» вели уже 3:1. Времени оставалось с гулькин нос. Размахнувшись как следует, Родригес полностью вложился в удар по низко посланному Шиллингом мячу, и тот взмыл вверх по ши рокой дуге. На лице Большого Рода была написана надежда, что мяч долетит до левых трибун. Над стадионом дул порывистый ветер, но китайское предсказание взяло свое, и, когда Мариано Ривера по хоронил «Сокс» в конце девятого иннинга, на табло стояли цифры «Янки» — 4, Бостон — 3. Спасибо, бабуля! Несостоявшихся Фрейдов тоже хлебом не корми — дай показать себя раньше, чем будет объявлен итог спортивной встречи. «Очевид но, никто не объяснил Андре Агасси, что вечная юность — это химера, иначе он не вышел бы вчера к сетке на битву с соперником моложе его на двадцать лет», — пишут эти эксперты по человеческой мотива ции, добавляя еще что-то насчет «явной бессмысленности» (слова, которые давно пора исключить из репортерского лексикона), дабы продемонстрировать свое превосходство над спортсменом, оказав шимся не в лучшей форме. «Вчера “Мете” вышли на поле с явным намерением проиграть самым нелепым образом», — в течение всего последнего сезона регулярно сообщал мне репортер местной газеты, прибегая к сарказму взамен фактов. Ничего подобного «Мете» не де лали - ни один игрок не выходит на матч с намерением проиграть. Если вы хотите писать о спорте, не забывайте, что люди, о которых вы пишете, заняты крайне трудным делом и у них есть своя гордость. У вас ведь тоже есть свой профессиональный кодекс — и там, кстати, значится, что главной темой репортажа являетесь не вы. Ред Смит терпеть не мог журналистского самодовольства. Всегда полезно помнить, говорил он, что в бейсбол играют мальчишки. То же самое верно и для футбола, баскетбола, хоккея, тенниса и большинства других игр. Мальчишки (и девчонки), которые когда-то в них играли, вырастают и становятся читателями спортивной рубрики, но в своем воображении они все еще молоды, все еще на поле, на корте и на пло 16. СПОРТ 177 щадке, все еще играют в эти игры. И, разворачивая газету, они хотят знать, как сыграли игроки и с каким результатом закончилась встреча. Пожалуйста, расскажите им об этом. Сегодня у спортивных журналистов появилась еще одна роль. Они помогают нам стать на место спортсмена и почувствовать, каково это — быть марафонцем и футбольным форвардом, лыжником, голь- фистом и гимнастом. Момент для этого самый удобный, поскольку интерес к возможностям человеческого организма еще никогда не был так высок. Американцы помешаны на здоровье — они зани маются физкультурой на тренажерах, тщательно следят за своим весом, скрупулезно измеряют объем легких и нагрузку на сердце. Для тех, кто пишет о спорте, эти завсегдатаи гимнастических залов составляют целый новый круг читательской аудитории — болель щики, которые посвящают досуг спортивным упражнениям и очень хотят знать, как чувствуют себя их кумиры, когда находятся на пи ке формы. Многих привлекает в спорте высокая скорость — это одно из пере живаний, редко выпадающих на долю простых смертных. Моя маши на обычно начинает трястись примерно на ста километрах в час, так что я плохо представляю себе ощущения профессионального гонщика. Чтобы очутиться за рулем автомобиля «Формулы-1», я должен при бегнуть к помощи писателя — например, Лесли Хэзлтон. «Когда я лечу на большой скорости, — пишет она, — у меня возникает чувство, что я нарушаю законы природы, поскольку мое тело не предназначено для такого стремительного движения». Это чувство, говорит Хэзлтон, порождается перегрузкой, которую испытывает гонщик; она «давит на тебя как бы извне и с такой силой, что кажется, будто твои внутрен ности еле поспевают за мчащимся вперед телом»: Современные гонщики вынуждены справляться с перегрузками, превышающими обычную силу тяготения в три-четыре раза. На старте автомобиль «Формулы-1» разгоняется до ста пятидесяти километров в час меньше чем за три секунды. И в первую же секун ду голову гонщика так резко толкает назад, что его лицо искажает ся и на нем появляется зловещая ухмылка. В течение следующей секунды он успевает дважды переклю чить скорость, и всякий раз ускорение снова вдавливает его в сиде нье. Через три секунды, разгоняясь со ста пятидесяти километров в час до трехсот с лишним, гонщик практически теряет боковое 178 ЧАСТЬ III. ЖАНРЫ зрение — он может смотреть только прямо вперед. Вой двигателя мощностью 800 лошадиных сил достигает 130 децибел, и каждый поршень успевает завершить четыре цикла 10 ООО раз в минуту — а это означает, что гонщик испытывает вибрацию примерно той же частоты. Его шея и плечевые мышцы неимоверно напрягаются, стараясь удержать взгляд на прямой линии, когда голова под действием перегрузок клонится на поворотах из стороны в сторону. Из-за большого ускорения кровь задерживается в ногах, так что к сердцу ее поступает меньше, поэтому снижается объем сердечного выбро са, а стало быть, растет пульс. У гонщиков «Формулы-1» он часто достигает 180, даже 200 и остаётся на уровне 85% от этого максиму ма на протяжении почти всей двухчасовой гонки. Дыхание учащается, так как мышцы испытывают недостаток крови — от скорости буквально захватывает дух, — и все тело при ходит в состояние стресса. Стресса, который длится два часа! Во рту пересыхает, зрачки расширяются, — а машина летит, ежесекундно покрывая расстояние, равное длине футбольного поля. Мозг обра батывает информацию с поразительной скоростью, потому что чем выше скорость езды, тем быстрее реакции. И они должны быть не только быстрыми, но и абсолютно точными, каким бы огромным ни было физическое напряжение. Доли секунды — это крошечные промежутки времени, но именно в эти мгновения решается, выигра ешь ты соревнование или проиграешь, доберешься до финиша или угодишь в аварию. Иначе говоря, гонщик «Формулы-1» должен быть почти сверхъ естественно сосредоточен в условиях максимальной физической нагрузки. Конечно, адреналин бьет фонтаном... Но вдобавок к без упречной спортивной форме гонщику нужен цепкий ум шахмати ста, который позволяет обрабатывать телеметрические данные, вычислять точки, где возможен обгон, и определять гоночную стратегию. Вот почему скорость так опасна для большинства из нас — у нас просто не хватит ни физических, ни интеллектуальных сил на то, чтобы с ней справиться. С психологической точки зрения происходящее во время гонки еще сложнее. Мускульные усилия, химические процессы в мозгу, законы физики, вибрация, условия соревнования — все это, вместе взятое, приводит организм в состояние мощнейшего возбуждения и напряжения, которые порождают предельную ясность мысли и высочайшую концентрацию. А еще гонщик чувствует себя не много хмельным... 16. СПОРТ 179 Хотя Хэзлтон упорно пишет «его» — его лицо, его шея, его мыш цы, — в этой статье логичней выглядело бы местоимение «ее». Она демонстрирует нам, что, несмотря на все язвы современной спортив ной журналистики, мы можем порадоваться как минимум одному ее огромному достижению: теперь в эту область пришли прекрасные спортсменки, причем они часто выступают в тех видах, которые до недавних пор были монополизированы мужчинами, а как репортеры имеют равный с ними доступ в мужские раздевалки и наделены про чими журналистскими правами. Прочтите заметку одной из таких писательниц, Дженис Каплан, и поразмыслите о том, как далеко шаг нул прогресс и на спортивной арене, и в человеческих умах: Чтобы понять, сколь многого добились женщины в спорте, вы должны осознать, как мало они могли всего лишь лет десять тому назад. В начале 70-х споры шли не о том, на что способны спортс менки, а о том, следует ли вообще нормальной женщине занимать ся спортом. Марафон, к примеру, считался вредным для детей, пожилых людей - и женщин. Участие последних в знаменитом Бостонском марафоне было официально запрещено до 1972 года. В том году Нина Кущик победила сексизм и напавший на нее посреди забе га приступ диареи, став первой чемпионкой в женском разряде. Те из нас, кто узнал об этом, почувствовали прилив гордости, к которой примешивалась капелька стыда. Гордости — потому что победа Кущик доказала, что женщины все-таки могут про бежать двадцать шесть миль. Стыда — потому что ее результат, три часа десять минут, больше чем на пятьдесят минут превышал лучший показатель у мужчин. Пятьдесят минут! На языке бегунов это вечность. Напрашивалось объяснение, что до этого женщины редко бегали на такие дистанции и им не хватает опыта и тре нировок. Напрашивалось-то оно напрашивалось, да только кто в него верил? Перепрыгнем обратно в наше время. Только что женский мара фон впервые включили в программу Олимпийских игр. Одной из главных претенденток на победу можно считать Джоан Бенуа, ко торой принадлежит действующий мировой рекорд среди женщин — два часа двадцать две минуты. За двенадцать лет, отделяющих нас от участия в Бостонском соревновании первой женщины, лучший женский показатель в этом виде спорта изменился почти на пять десят минут. Вот вам еще одна вечность! |