Программа формирование установок толерантного сознания и профилактика экстремизма в российском обществе (20012005 гг.)
 Скачать 3.01 Mb.
|
|
СПЕЦИАЛИСТОВ, РАБОТАЮЩИХ С МИГРАНТАМИ В профессиональной деятельности психологов и специалистов других помогающих профессий существует ряд проблем, которые обязательно нужно учитывать при организации и осуществлении психологической помощи вынужденным мигрантам. Мы остановимся на проблемах, определяемых особенностями контакта психолога с клиентом. Их значимость связана с тем, что сами взаимоотношения «психолог-клиент» могут использоваться как важный терапевтический инструмент для понимания и проработки внутренних конфликтов клиента. Полнее всего отношения, складывающиеся в процессе психотерапии, и влияние этих отношений на успешность взаимодействия психолога с клиентом изучены в психоанализе. Сейчас эти знания используются всеми практикующими психологами, а ключевые термины, такие как «перенос» и «контрперенос», вышли за пределы психоанализа и стали Ьбщепсихологическими. Психологи считают, что внутрилич-ностные процессы, на которых акцентировано внимание в психоанализе (эти процессы называют «психодинамикой»), Универсальны для любых отношений помощи (Кейсмент, 1995; Кан, 1997). t ПЕРЕНОС Ъ ч После того, как установлен контакт (создан «терапевтический альянс»), психолог пытается определить, какие чув-' он вызывает у клиента. Ответ на этот вопрос может ока-сугцественное влияние на эффективность психологичес 394 Служба психологической помощи вынужденным мигрантам Проблемные области и профессиональный риск... ________395 кой помощи. Как правило, с самого начала клиент проявляет эмоциональное отношение к психологу. Поскольку ему мало что известно о психологе, эти чувства обычно проистекают из исходной установки или эмоционального барьера, а не отражают собственное отношение к личности другого человека. Это явление называется переносом. Перенос впервые был описан 3. Фрейдом, обнаружившим, что клиент привносит в отношения с психоаналитиком собственный опыт отношений, чувств, страхов, желаний, видя в нем черты значимых людей из своего прошлого. Поэтому для целей анализа оказалось очень важным понимать эти процессы и отслеживать свои собственные реакции на перенос клиента. Стало ясно, что в зависимости от отношения к переносу, эти процессы могут играть как негативную роль, мешая успешному взаимодействию, так и позитивную — повышая его эффективность. Цель, таким образом, была ясна — нужно поставить перенос на службу терапии. Фрейд видел в переносе одно из самых действенных средств, доступных психотерапевту. В дальнейшем перенос описывался и изучался в рамках других направлений практической психологии. Явление переноса объясняется, в частности, свойством психики бессознательно воспринимать знакомые элементы любой ситуации как сигналы предупреждения о возможности повторения пережитого (в первую очередь, негативных переживаний, которых нужно избегать). Поэтому в ситуации неопределенности есть тенденция «незнакомое воспринимать так, как будто оно уже известно»: при столкновении с неизвестным, исходящим от другого, человек силится понять партнера по общению, «чтобы ослабить беспокойство, возникающее от присутствия человека, остающегося непонятым» (Кейсмент, 1995. С. 16). В терапевтической или психо- консультационной ситуации «ощущение сходства между прошлым и настоящим» может присутствовать и у клиента, и у психолога. Наиболее часто считают, что клиент приписывает то, что идет из его собственного прошлого опыта, психотерапевту или ситуации, возникающей при психотерапевтическом воздействии, и реагирует на это таким образом, как если бы прошлое «разлилось» в настоящем. Однако толчком для переноса может послужить и случайное поведение психотерапевта, вызвавшего реакцию в каком-то «отголоске прошлого» клиента (Кейсмент, 1995). Такого рода влияние прошлого на настоящее часто бывает очень сильно. Особенно это касается травматического опыта: он «как волна из прошлого захлестывает настоящее, оставляя следы, которые невозможно ни с чем спутать» (Столороу с соавт., 1999. С. 49). Когда происходит перенос, клиенты, воспринимая текущую ситуацию в свете своих прежних взаимоотношений, могут стремиться «достичь желаемого переживания» (Кан, 1997. С. 31). Поэтому чувства, которые выражаются как перенос в отношениях с терапевтом, дают важную информацию об эмоциональных аспектах проблем клиента. При интерпретации переноса необходимо учитывать настоящее и прошлое клиента, и его взаимоотношения с психологом (Кейсмент, 1995. С. 60). В случае межкультурной встречи содержанием переноса часто становятся этнические факторы, однако этому аспекту не всегда уделяется достаточное внимание. Дж. Карим считает его выявление и анализ одной из главных задач психотерапевта, работающего с беженцами и представителями этнических мень-щинств. Он подчеркивает необходимость осознания того, что цветной человек, в силу своего исторического опыта дискридитации, может нести в себе сильные чувства, направленные против белых, и что это может проявляться в том числе в формесверхкритичности, неискренности и самодовольства. Соответственно, белый человек за многие годы впитал в себя ответные чувства и мнения о цветных — как о наивных, эмоци- ональных или «драчливых». В обязанности психотерапевта, по Мнению Дж. Карима, с самого начала входит способствование Выражению любого негативного переноса, основанного на опыт. Клиент может быть слишком нуждающимся в под-или слишком испуганным и, соответственно, не осозновать негативные чувства или не считать их важной темой для ния. Наоборот, он может стремиться избегать этих чтобы установить «хорошие отношения». Однако для движения психотерапии очень важно анализировать негативный перенос (Кагеет, 1992). и важной задачей психолога на ранних этапах рабо-1ршентом Дж. Карим считает вынесение темы межэтни 396 Служба психологической помощи вынужденным мигрантам ческих контактов как предмета обсуждения: «Я всегда начинаю первый сеанс в центре "Нафсият" с подтверждения того, что пациенту, по-видимому, было очень трудно обратиться за помощью к другому человеку, о котором он ничего не знает. Соответственно, если пациенты, многие из которых черные, рассказывают свою историю жизни, не упоминая о том, как трудно жить черному в белом обществе, я указываю на это упущение и побуждаю пациента обратить внимание на то, почему выпал этот важнейший момент их жизненного опыта» (там же. Р. 36). КОНТРПЕРЕНОС На процесс оказания психологической помощи мигрантам могут также влиять чувства, которые клиент пробуждает в психотерапевте. Эмоциональные реакции со стороны психотерапевта по отношению к клиенту называются контрпереносом.. Их рефлексия дает психологу лучшее понимание клиента. Поэтому очень важно постоянно «прислушиваться к себе», воспринимать «эмоциональный резонанс». Вот как описывает это английский психоаналитик Патрик Кейсмент: «В психотерапии на терапевтов часто воздействует немой плач тех, кто приходит к ним на консультацию. Как и при общении матери с ребенком, психотерапевты должны уметь прислушиваться к себе, чтобы привлечь опыт собственных переживаний (горе, страдание, утомление, несчастье, недомогание и др.). Упорно стремясь понять смысл "немого плача" клиента, даже в случае смятения или боли, причиняемой некоторыми клиентами, терапевт приближает то время, когда бессознательная цель такого усилия станет очевидной и осознанной» (Кейсмент, 1995. С. 91). Для некоторых клиентов это важный способ коммуникации, без которого многое остается невысказанным. «Когда психоте- рапевт оказывается в состоянии понять бессознательную основу такой коммуникации и находит способ ее интерпретации, клиент начинает чувствовать, что кто-то действительно контактирует с ним и воспринимает даже его самые сокровенные чувства» (там же). Многие авторы рассматривают перенос и контрперенос как «нерасторжимые элементы межличностного пространства» и как важнейшие «интрапсихические индикаторы отноше- Проблемные области и профессиональный риск... 397 ний» (Гамбургер, 2001. С. 242). Принципы и техника использования контрпереноса широко обсуждаются как в психоаналитической литературе, так и в общепсихотерапевтической. Заинтересованного читателя мы отсылаем, в первую очередь, к двум уже цитированным книгам, написанным широко мыслящими современными психоаналитиками (Кейсмент, 1995; Кан, 1997), а также к книгам психотерапевтов юнгиан-ского направления (Якоби, 1996; Штейнберг, 1998). Отметим только два важных момента. Во-первых, нельзя забывать, что клиент может пробуждать в психологе сильные потребности «отыграть старые драмы и удовлетворить давние неудовлетворенные нужды», от чего психолог обязан уберечь как своего клиента, так и самого себя. В случае работы с травмированными людьми эта опасность особенно велика (на этом мы подробно остановимся ниже). Второй важный момент касается терапевтического использования эмоциональных реакций психолога. В современной практической психологии доминирует представление о контрпереносных реакциях как о имеющемся в распоряжении психолога средстве диагностики отношений и воздействия в ходе терапии, а вовсе не как о явлении, обременяющем терапевтическое общение, как это долгое время считалось в психоанализе: «Цель расширения осознания контрпереносных тенденций — не устранение контрпереноса. Такое сродни попыткам исключить бессознательное. Этого не может и не должно быть сделано, поскольку контрперенос является источником эмпатии. Чем больше внимания мы проявим к нашим собственным отношениям, чувствам и побуждениям, желаниям и страхам, тем быстрее мы найдем возможность поставить контрперенос на службу терапии» (Кан, 1997. С. 116-117). Контрперенос можно рассматривать как эмоциональные реакции психотерапевта, возникающие в результате взаимодействия его собственных неразрешенных внутренних конфликтов и рассказанных клиентом историй. Истории пробуждают в психотерапевте импульсы, которые не могут быть легко интегрированы и против которых оказываются задействованными различные виды защитных механизмов, например вытеснение, проекция, отрицание. Эти защиты могут приводить к нарушениям функционирования психолога во время 398 Служба психологической помощи вынужденным мигрантам сеансов и во взаимодействии с коллегами (Benedek, 1984; Bustos, 1990; Chu, 1988; Lindy, 1988; Schwartz, 1984). Работа с мигрантами, относительно недавно перенесшими сильную травму, но не имевшими до этого серьезных психических проблем, отличается от работы с теми, кто уже в раннем детстве имел травматический опыт. Наблюдающиеся при работе с ранними травмами формы контрпереноса, такие как сомнение терапевта, действительно ли происходило то, о чем рассказывает клиент, нередко принимают другой вид в психотерапии мигрантов. Например, С. Хейли, работавшая с ветеранами вьетнамской войны и бывшими узниками концлагерей, пишет, что выслушивание историй о военных преступлениях привело ее «в оцепенение и ужас», но вызвало при этом разнообразные агрессивные импульсы (Van der Veer, 1998. P. 162; см. также с. 415—428). Контрпереносные феномены в отношении жертв войны были проанализированы американским психологом И. Дание-ли. Она описала чувство вины («Я вызвала у клиента боль, напомнив ему о прошлом»), неприязнь («Что еще ужасное я от него услышу?»), стыд («Как люди могут такое творить?») и др. Она также показала, как в работе с жертвами войны терапевт может приходить к ощущению превосходства или неполноценности в отношении клиента (см. с. 415—428). В работе с беженцами тоже наблюдается подобное. В этом кон- тексте далеко не редкой эмоцией бывает бессилие, что, в свою очередь, может породить антипатию к клиенту. Вынужденные мигранты, обращающиеся за психологической помощью в то время, когда их просьба о предоставлении статуса беженца еще рассматривается, а они находятся в ситуации неопределенности и под угрозой репатриации, часто чувствуют себя очень беспомощными. Во время первой встречи это чувство бессилия может переноситься на помогающего профессионала, в результате чего тот может ошибочно, без дополнительного выяснения, прийти к заключению, что он не в состоянии помочь клиенту. Другая форма контрпереноса возникает, когда психолог сам был травмирован и переживает сходство своего опыта с опытом беженца. И даже если психолог это хорошо осознает, он может неверно полагать, что эмоциональное значе- Проблемные области и профессиональный риск... 399 ние этих переживаний для клиента более или менее идентично его собственным эмоциональным реакциям. Этот феномен можно описать следующим образом: у психолога возникают сильные эмоциональные реакции на рассказы беженца о его травматическом опыте, но он не в состоянии совладать с ними; тогда он трансформирует свои собственные эмоциональные реакции в фантазии об эмоциональных реакциях беженца, используя их как интерпретации во время сеанса (Van der Veer, 1998). Могут существовать самые разные признаки контрпереносных реакций, негативно влияющих на психологическую работу, например, ощущение обременяющей привязанности, потеря чувства юмора, ощущение скуки и тенденция к спешке. Каждому психологу нужно на своем опыте определить, какие сигналы важны для него. Но, несмотря на осознание, не всегда возможно самостоятельно справиться с последствиями контрпереноса. Это одна из причин необходимости супервизии — разбора случаев в группе коллег или на индивидуальной встрече. Анализируя свои переживания с помощью опытных коллег, психолог приобретает больше возможностей понимать собственные чувства и удерживать контроль над ними. Тогда он способен опять направить свое внимание на чувства клиента и помочь ему выразить и ассимилировать их. ВЫГОРАНИЕ Те, кто по долгу своей работы оказывает различного рода поддержку другим людям, и особенно те, кто постоянно имеет дело с несчастьями и болезнями людей, рано или поздно могут столкнуться с определенными психологическими проблемами, влияющими на их эмоциональное состояние и профессиональное поведение. Рчеь идет о так называемом синдроме «эмоционального выгорания». Термин «выгорание» введен американским психиатром X. Дж. Фрейденбергером в 1974 г. (Freundenberger, 1974). Он описал его как синдром истощения энергии, ощущения перегруженности проблемами других и разочарования в рабо- те, возникающий у сотрудников кризисных центров и психиатрических клиник. По наблюдениям Фрейдербергера, этот 400 Служба психологической помощи вынужденным мигрантам процесс сопровождается циничной установкой: «Зачем беспокоиться? Это не имеет никакого значения». Данный термин получил широкое распространение, и было замечено, что синдрому выгорания подвержено значительное число профессионалов, чья работа предполагает близкий, эмоционально насыщенный контакт с людьми, который достаточно трудно поддерживать на неизменном уровне длительное время. В процессе контакта люди делятся своими проблемами, трудностями, рассказывают о болезнях и ждут совета и помощи. При этом оказывающий поддержку человек чувствует большую ответственность и хочет оправдать те ожидания, которые на него накладывает работа. Нередко результатом интенсивного эмоционального напряжения становится специфическая защитная реакция — эмоциональное выгорание. Процесс выгорания обычно начинается с интенсивного и длительного стресса, вызывающего чувство напряжения, раздражительности и усталости, и заканчивается психологической отстраненностью от работы, когда человек становится апатичным, циничным и ригидным (Cherniss, 1980). Этот синдром достаточно распространен, и человеку, заметившему в себе его проявления, не следует думать, что это его частная проблема или признак некомпетентности. Людям, оказывающим психологическую поддержку вынужденным мигрантам, необходимо знать о причинах, симптомах и мерах профилактики выгорания, с тем чтобы быть способным помочь себе и коллегам. Описано множество симптомов эмоционального выгорания, однако они редко проявляются все одновременно, поскольку выгорание — процесс индивидуальный. Среди первых признаков — общее чувство усталости, нежелание идти на работу, неопределенное беспокойство, сильная скука, потеря энтузиазма, подавленность, пессимизм по отношению к будущему, снижение эффективности работы, мысли о ее смене, вялое и пренебрежительное отношение к клиентам. Другой важнейший признак выгорания — избегание деятельности или людей, не имеющих отношения к работе, включая членов семьи (Grosch & Olson, 1994). Развитие синдрома выгорания проявляется в изменениях поведения, эмоционального и физического состояния, Проблемные области и профессиональный риск... 401 мышления, отношения к окружающим людям: клиентам, коллегам и родным (Roberts, 1997; Maker, 1983; Primary Prevention, 1998). Изменения в поведении могут выражаться в том, что психолог во время работы часто смотрит на часы, откладывает встречи с клиентами, часто опаздывает, утрачивает творческий подход к решению проблем, присваивает собственность учреждения, увеличивает употребление меняющих настроение психоактивных веществ (кофеин, никотин, алкоголь), утрачивает способность удовлетворять свои потребности в развлечениях и восстановлении здоровья, увеличивается подверженность несчастным случаям, усиливается сопротивление выходу на работу. Может понизиться «вовлеченность» в работу, но возможен и обратный эффект, когда человек работает усерднее и дольше, а позитивных результатов становится все меньше. На эмоциональном уровне утрачивается чувство юмора, человек чаще испытывает гнев, обиду, горечь и беспокойство. Наблюдается повышенная раздражительность и нетерпимость, проявляемая на работе и дома, возникают ощущение постоянных придирок со стороны окружающих, чувство бессилия, равнодушия, безнадежности, разочарования, неудачи и вины. Более редкими становятся положительные переживания. Теряется смысл работы и жизни в целом, возникают апатия и депрессивные симптомы. У «выгорающего» психолога снижается самооценка, работа перестает приносить удовлетворение. Меняется отношение к другим людям: в общении с клиентами сочувствие сменяется на циничное и порицающее отношение, оскудевает репертуар профессиональных приемов, большее внимание уделяется формальной стороне работы, может возникать чувство всемогущества, власти* над судьбой клиента, появляется тенденция к уединению и избеганию коллег, растет напряженность и конфликтность в общении с родными и друзьями. Появляются также изменения в мыслительной деятельности: ослабевает способность концентрировать внимание, доминирует ригидное мышление, усиливается подозрительность и недоверчивость, возникают все более упорные мысли о том, чтобы оставить работу. 402 Служба психологической помощи вынужденным мигрантам Проблемные области и профессиональный риск... 403 II Психосоматические симптомы выгорания включают: утомляемость — усталость и истощение на протяжении целого дня, нарушения сна и аппетита, повышенную восприимчивость к изменениям показателей внешней среды и различным заболеваниям. Могут возникать частые головные боли, расстройства желудочно-кишечного тракта, одышка, тошнота, мышечное напряжение, боли в спине. Американский психолог Кристина Маслач, известная своими работами по проблеме эмоционального выгорания, выделила три основных аспекта этого синдрома. 1. Чувство эмоционального истощения. По мере исчерпания эмоциональных ресурсов профессионалы чувствуют, что не могут больше посвящать себя клиентам так, как они делали это раньше. 2. Развитие отрицательного отношения к клиентам. Сперва «выгорающий» профессионал начинает в разговорах с коллегами с пренебрежением отзываться о своих клиентах. Затем он начинает чувствовать неприязнь к клиентам, вначале сдерживаемую. Ему все труднее и труднее скрыть свое раздражение, и, наконец, происходит выплеск чувств и он выражает свою озлобленность. Этот процесс Маслач называет «дегуманизацией» или «деперсонализацией». 3. Развитие негативного отношения к себе и своей работе. Маслач называет этот аспект «потерей ощущения личных достижений» (Maslach, Jackson, 1981). Маслач считает, что выгорание — это не потеря творческого потенциала, не реакция на скуку, а скорее «эмоциональное истощение, возникающее на фоне стресса, вызванного межличностным общением» (Maslach, 1978). Некоторые исследователи приравнивают выгорание к дистрессу в его крайнем проявлении и к третьей стадии общего адаптационного синдрома Селье — стадии истощения. Другие рассматривают его как комплексный феномен, который определяется взаимодействием многочисленных факторов. В. Бойко (Бойко, 1996) описывает симптомы эмоционального выгорания в соответствии с тремя фазами стресса. Первая фаза — фаза напряжения — характеризуется, согласно этому автору, следующими симптомами: • переживание неустранимых или трудно устранимых пси-хотравмирующих обстоятельств; • неудовлетворенность собой; • ощущение «загнанности в клетку» — состояние интеллектуально-эмоционального тупика; • тревога и депрессия. На второй фазе — «резистенции» (сопротивления) — наблюдаются такие симптомы: • неадекватное избирательное эмоциональное реагирование — не соответствующая требованиям ситуации «экономия» эмоциональных ресурсов и выборочное реагирование в ходе профессионального взаимодействия; • эмоционально-нравственная дезориентация — попытки самооправдания своих неадекватных реакций при помощи разделения клиентов на «хороших» и «плохих»; • расширение сферы «экономии эмоций» за пределы профессиональной деятельности — проявление этой формы защиты в общении с близкими и друзьями; • «редукция» профессиональных обязанностей — стремление облегчить и сократить обязанности, требующие эмоциональных затрат. Наконец, на последней фазе стресса — фазе «истощения» — наблюдаются следующие симптомы: • эмоциональный дефицит — ощущение потери способности помогать клиентам; преобладание негативных эмоций в общении; • эмоциональная отстраненность — практически полное исключение эмоций из сферы профессиональной деятельности; • личностная отстраненность (деперсонализация) — полная или частичная утрата интереса к людям, отношение к клиенту как к объекту манипуляций; в крайних вариантах — ненависть и презрение к клиентам; • психосоматические и психовегетативные нарушения. На основании приведенной классификации симптомов Бойко предлагает методику определения уровня эмоционального выгорания (см. с. 429—434). Поскольку выгорание возникает в условиях насыщенного эмоционального контакта с людьми, очевидно, что риск его I 404 Служба психологической помощи вынужденным мигрантам возникновения наиболее велик при работе с клиентами, пережившими травматический опыт, страдающими тяжелыми психологическими и соматическими расстройствами. Эти характеристики в полной мере относятся к вынужденным мигрантам. Психологические последствия работы с травмированными клиентами рассматриваются в литературе последних лет с использованием термина «делегированная травматизация» (МсСапп & Pearlman, 1990). Постоянное выслушивание ужасающих историй и необходимость обсуждения неизбежных экзистенциальных вопросов определяют формирование спе- цифических симптомов у психолога — например, кошмаров, вторгающихся мыслей, уклоняющегося поведения, изменений в мышлении. Можно сказать, что при соприкосновении с внутренним миром травмированного человека происходит «заражение» психолога, то есть в какой-то мере ему может передаться психическое состояние клиента, как передается инфекция. Психотерапевты, работающие с людьми, пережившими экстремальный стресс, например пытки, нередко описывают свое состояние как «одержимость», когда образы услышанного от клиентов «не отпускают, преследуют» их: «Мы знаем, что симптомы болезни могут в ходе общения с пациентом передаться и врачу, такие случаи нередки. Но при работе с людьми, получившими сильную травму, опасность "заразиться" особенно велика, ведь мы имеем дело со злом, которое проявляет удивительную "живучесть". Именно его "живучесть" вызывает у нас сильные аффекты. Когда мы узнаем о зверствах, которые творятся в камерах пыток, то испытываем "адскую" боль. Таким образом, общение с пациентом сильно напоминает путешествие в "преисподнюю". Еще Вергилий писал, что такое путешествие предполагает "адский труд", силу духа и силу характера» (Wirtz, Zobeli, 1995. S. 146). В подобных случаях эмоциональная нагрузка, приводящая к «индукции травмы» или «психологическому заражению», во многом связана с необходимостью соприкасаться с темой смерти, практически табуированной в повседневной жизни современного человека (Магомед- Эминов, 2001). Рассматривая проблему под другим углом, можно сказать, Проблемные области и профессиональный риск... 405 что, постоянно сталкиваясь с темной стороной человеческой природы, со злом, наиболее ужасными формами несправедливости и насилия, всеми мыслимыми формами жестокости, психолог так или иначе начинает испытывать «усталость от сострадания» (Figley, 1995). Это может изменить отношение терапевта к самому себе, к миру и человеческой природе (Wirtz, Zobeli, 1995). Риск для психолога, работающего с травмированными клиентами, заключается и в том, что в такой ситуации могут актуализироваться собственные психические травмы консультанта. В последнее время все большую известность в гуманистической психологии приобретает концепция «раненого целителя» (Штейнберг, 1998. С. 46—47). Рассматривая эту концепцию, один из основателей экзистенциальной психотерапии, американский психолог Ролл о Мей, обращает внимание на то, что многие творческие личности и успешные психотерапевты, основатели собственных школ (например, Гарри Стэк Салливен и Абрахам Маслоу), страдали от серьезных личностных проблем, пережили тяжелые травматические события. Этот негативный опыт, однако, может стать основой личностного и профессионального потенциала психолога, его сильной стороной: для клиента консультант выступает в качестве модели личности, выработавшей успешные механизмы совладания. «Я предполагаю, что мы исцеляем других с помощью наших собственных ран. Понимание, приходящее к нам через наше личное страдание и личные проблемы, приводит нас к развитию эмпатии и творческих способностей в отношениях с людьми — и к состраданию» (Мей, 1997. С. 92). На развитие синдрома эмоционального выгорания оказывает влияние также ряд личностных и организационных факторов. Так, склонность к выгоранию может частично основываться на определенных особенностях самого профессионала. При этом пол, возраст, образование, стаж работы, семейное положение не оказывают существенного влияния на подверженность синдрому. Важны личностные характеристики, такие как тенденция к перфекционизму, гиперответственность, преданное, идеалистическое отношение к профессии, низкая самооценка, потребность гордиться собой, 406 Служба психологической помощи вынужденным мигрантам трудности сказать «нет», сложности с распределением и делегированием обязанностей, слишком высокие ожидания от результатов оказываемой помощи и стремление к непремен- ному успеху, отсутствие или небольшое количество интересов помимо работы. Нереалистичные ожидания по поводу своих возможностей чаще всего характерны для начинающих специалистов. Они ждут от себя сразу полной компетентности и остро чув- ствуют собственную неадекватность в ситуациях, когда не достигают желаемого эффекта. Высокие требования к профессионалам, от которых ожидается разрешение всех проблем, — один из социальных стереотипов. Поэтому для работающего в этой сфере «очень важно и полезно избавиться от собственных мегаломанических стремлений и не чувствовать себя ущербным от того, что он не смог быстро и эффективно решить все проблемы. Следует оценивать реальность, какой бы она ни была неприятной: есть вещи, которые можно сделать на данном этапе, но есть и то, что очень трудно, а иногда и невозможно сделать, как бы нам ни было неприятно чувствовать свою беспомощность. Исходной точкой такого чувства беспомощности является стремление каждого специалиста, каждого человека к такому детскому архаическому всемогуществу: что я за специалист, если я не могу вылечить все? Никто не может, и никто не сможет сделать всего, важнее найти собственное место, собственный уровень ответственности, понять, а может, и принять ограниченность предлагаемого эффекта психотерапевтической деятельности...» (Тхостов, Зинченко, 2001. С. 17). Выгорание может определяться и факторами, не имеющими отношения к личности специалиста, на которые он не способен оказать решающего влияния. По мнению Мас-лач, распространенность феномена выгорания показывает, что источник проблемы находится больше в ситуации, чем в конкретных людях, и проблему легче понять и найти из нее выход, используя термины социальных и ситуационных источников профессиональных стрессов. Важным фактором выгорания бывают организационные проблемы: нечеткие служебные обязанности, противоречивость требований, отсутствие интеграции, недостаток профессионального обще- Проблемные области и профессиональный риск... 407 ния и взаимной поддержки, перегрузка обязанностями, объективные препятствия к эффективной помощи страдающим клиентам. Существенный вклад может вносить воспри- нимаемый недостаток контроля, когда психолог чувствует себя ответственным за благополучие клиента, но бессильным помочь ему. Выгорание у профессионалов может вызы- вать и директивный стиль руководства, который не допускает поощрений, а обеспечивает обратную связь только негативного характера. Кроме того, выгорание «заразно», и подверженные стрессу руководители становятся негативной моделью для своих подчиненных. Симптомами «организационного» выгорания служат высокая текучесть кадров, безы- нициативность работников, рост чувства неудовлетворенности работой, недостаток сотрудничества. Как помочь профессионалам справиться с эмоциональным выгоранием? Часто человеку, который «выгорает», очень сложно распознать в себе это состояние, и проявление симптомов более заметно его коллегам. С усилением тяжести синдрома возрастает сопротивление его осознанию. Поэтому очень важно вовремя распознать начинающееся состояние выгорания и предпринять необходимые меры. На ранних стадиях существенную помощь оказывает разговор с понимающим коллегой, в любом случае, «выгорающий» работник нуждается в поддержке и помощи, а не в порицании и конфликтах. Маслач считает, что выгорание не является неизбежным, и своевременно предпринятые профилактические меры могут предотвратить его появление или ослабить его интенсивность. Многие стратегии, помогающие справиться с выгоранием, являются в то же время и мерами его профилактики. В зависимости от того, что выступает центральным объектом внимания: отдельные работники, организация труда или структура организации в целом, профилактические стратегии могут быть разделены на несколько уровней (Primary Prevention, 1998). Стратегии профилактики выгорания на уровне |