ВКР_Basharov — копия (2) — копия. Программа Уголовноправовой

• Название: Программа Уголовноправовой
• Анкор: wefhjkl;lkjhfdsdfghjkl;iuytrewqertyuio
• Дата: 21.01.2023
• Размер: 0.49 Mb.
• Имя файла: ВКР_Basharov — копия (2) — копия.docx
• Тип: Программа; #897881
• страница: 6 из 11

Рисунок 9 - Классификацию способов совершения побегов⁹⁰

Проведённые нами исследования показывают, что среди этих способов совершения побегов преобладают в основном преступление проявляющееся совершении побега ранее осужденных лиц которым было предоставлено право передвижения по территории колонии поселений без конвоя; на следующем месте преступления совершаемые путём преодоления основных ограждений, жилых зон и производственных объектов; и, наконец, на третьем месте побеги, осуществляемые с неограждённых производственных и в процессе следования в места заключения.

Согласно части 1 статьи 30 УК РФ приготовлением к преступлению признаются приискание, изготовление или приспособление лицом средств или орудий совершения преступления, приискание соучастников преступления, сговор на совершение преступления либо иное умышленное создание условий для совершения преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по не зависящим от этого лица обстоятельствам.

Анализ санкции части 1 статьи 313 УК РФ позволяет сделать вывод, что приготовление к рассматриваемому преступлению уголовно не наказуемо, т.к. трудно доказуемо в следственно-судебной практике. Однако подобные действия важны для администрации исправительных учреждений как основание для постановки осужденного на соответствующий вид специального учета - «склонный к побегу».

В соответствии с частью 3 статьи 30 УК РФ покушением на преступление признаются умышленные действия (бездействие) лица, непосредственно направленные на совершение преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по не зависящим от этого лица обстоятельствам.

В науке уголовного права принято различать оконченное и неоконченное покушение. Оконченным признается такое покушение, при котором субъект сделал все, что он считал необходимым для доведения преступления до конца, однако преступление не было доведено до конца по не зависящим от него обстоятельствам. Неоконченным считается покушение, при котором субъект не совершил всего того, что он считал необходимым для доведения начатого преступления до конца⁹¹. Деление покушения на оконченное и неоконченное имеет не только теоретическое, но и практическое значение.

Со стадиями неоконченного преступления тесно связан институт добровольного отказа. Согласно статье 31 УК РФ добровольным отказом от преступления признается прекращение лицом приготовления к преступлению либо действий (бездействия), непосредственно направленных на совершение преступления, если лицо осознавало возможность доведения преступления до конца. Объективные признаки неоконченного преступления и добровольного отказа схожи, отличает их субъективный критерий.

Таким образом, при анализе объективных признаков побега из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи можно отметить следующее:

1. Главным объекта такого вида преступления как побег лишения свободы, из-под стражи либо из под ареста, являются общественные отношения связанные фактом совершения преступления виновным лицом и соответствующих мер ответственности за которые будут применены в зависимости от вида совершенного преступления

2. Побег из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи,
совершённый лицом, отбывающим наказание или находящимся в
предварительном заключении, это самовольное незаконное преодоление
любым способом линии охраны объектов.

3. Побегом из-под надзора является самовольное незаконное
оставление осуждённым объекта или маршрута передвижения, или других
мест, уход за пределы административной границы учреждения или
населённого пункта.

4. Деяние в преступлении, предусмотренном в статье 313 УК РФ, возможно только в форме активных действий, направленных на самовольное незаконное оставление осуждённым или лицом, содержащимся под стражей, места лишения свободы или места содержания под стражей.

5. Место и время являются обязательными признаками объективной стороны побега из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи. Местом совершения побега может быть место отбывания наказания в виде лишения свободы, а также любое другое место во время нахождения осуждённого или лица, заключённого под стражу, под охраной караула. Временем совершения преступления будет являться время отбывания наказания в виде лишения свободы либо время содержания под стражей обвиняемого, подозреваемого.

6. Побег из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи не является длящимся преступлением. На данное преступление должны распространяться истечение сроков давности и амнистия.

2.2. Субъективные признаки побега из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи.

Согласно части 2 статьи 25 УК РФ «преступление признается совершенным с прямым умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желало их наступления». Согласно части 1 статьи 14 УК РФ «... преступлением признается виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное настоящим кодексом под угрозой наказания». Виновно совершенное деяние означает наличие определенного психического отношения лица к своим действиям (бездействию). Указание законодателя на действия конкретного лица содержится и в определении легкомыслия и небрежности, а также невиновного причинения вреда.

Наука уголовного права понимает преступное действие как волевой поступок⁹². Для совершения преступления необходимо, чтобы воля человека нашла свое объективное выражение в целенаправленных действиях (бездействии). И, наоборот, лицо не может подлежать уголовной ответственности, если оно совершает определенные действия против своей воли, под влиянием внешних факторов.

Авторы Пикин И.В., Тараканов И.А. и Пичугин С.А. Р субъективную стороны преступления следующим образом: «это внутренняя психологическая характеристика преступного поведения, заключающаяся в психическом отношении преступника к совершаемому преступлению в целом и его отдельным юридически значимым элементам объективного характера (общественно опасному действию или бездействию, преступным последствиям, причинной связи между действиями и последствиями, месту, времени, способу, орудиям, средствам и другим обстоятельствам совершения преступления) в частности»⁹³.

В соответствии с принципом вины, определённым в статье 5 УК РФ, лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействия) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина. К сожалению, законодатель в данной статье не даёт толкования вины и указывает только её признаки.

Вина в рамках этой теории может быть определена как психическое отношение лица к совершаемому им общественно опасному и уголовно противоправному деянию, его общественно опасным последствиям и другим юридически значимым обстоятельствам совершения преступления⁹⁴.

Например, согласно статье 25 УК РФ интеллектуальный момент прямого умысла может выражаться не только в предвидении возможности, но и неизбежности наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействий). Кроме того, для прямого умысла обязательным признаком является волевой момент «... и желало наступления общественно опасных последствий».

Интеллектуальный момент косвенного умысла предполагает только предвидение возможности наступления общественно опасных последствий. Волевой момент косвенного умысла характеризуется в законе как отсутствие желания, но сознательное допущение общественно опасных последствий либо безразличное к ним отношение. Законодательное определение прямого умысла ориентировано на преступления с материальным составом, поэтому желание связывается в нём только с общественно опасными последствиями, в которых воплощён вред, причиняемый объекту. Однако в российском законодательстве большинство преступлений имеют формальный состав, и последствия находятся за рамками оконченного преступления. В таких преступлениях содержание волевого момента распространяется на общественно опасное деяние -действие или бездействие. Общественная опасность связывается с самим деянием независимо от последствий.

П.С. Дагель утверждает: «Для вывода о наличии умышленной вины суду при установлении субъективной стороны конкретного состава преступления необходимо и достаточно доказать ... "в формальных" преступлениях - только сознание общественно опасного характера совершённого деяния»⁹⁵. Он также отмечает, что сознание общественно опасного характера совершаемого деяния предполагает осознание, во-первых, фактического характера совершаемого и, во-вторых, его социального значения, т.е. вредности для конкретных интересов общества, охраняемых уголовным законом⁹⁶.

В анализируемом составе преступления предметное содержание признаков умысла определяется совокупностью тех фактических обстоятельств, которые имеют уголовно-правовое значение. Осуждённый к лишению свободы или лицо, заключённое под стражу, осознают свой уголовно-правовой статус. Это закрепляется как в процессуальных документах (приговор и др. судебные решения), так и в ряде других документов. При осознании фактических обстоятельств побега из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи особое значение имеет осознание таких обязательных признаков объективной стороны, как место, время и способ совершения преступления.

Помимо содержания прямого умысла, важное значение имеет его направленность, которая является основой для квалификации преступления. Под направленностью умысла понимается мобилизация интеллектуально-волевых усилий виновного на совершенное деяние, посягающего на определённый объект, совершаемого определённым способом, причиняющего определённые последствия, характеризующегося наличием определённых отягчающих или смягчающих обстоятельств⁹⁷

Помимо вины, субъективная сторона преступления включает в себя мотив и цель преступления, а также эмоциональное состояние лица в процессе совершения преступления⁹⁸. Мотивом преступления являются обусловленные определёнными потребностями и интересами внутренние побуждения, которые вызывают у лица решимость совершить преступление и которыми оно руководствовалось при его совершении. Цель преступления- это мысленная модель будущего результата, к достижению которого стремится лицо при совершении преступления.

Общепринято в науке уголовного права считать, что умышленное преступление всегда мотивировано. Более того, уголовно-правовой подход к определению формы вины, мотива и цели как различных признаков субъективной стороны достаточно условен. Возникновению умысла предшествует формирование мотива, который во многом определяет не только вид умысла, но и его направленность. Тем более, не вызывает сомнений мотив в преступлении с прямым умыслом.

Деяние, описанное в диспозиции части 1 статьи 313 УК РФ, носит волевой характер. Это подчеркивает сам законодатель в формулировке «побег ... совершенный лицом, отбывающим наказание или находящимся в предварительном заключении». Волевой характер действий предполагает только вину в форме прямого умысла. Здесь, прежде всего, субъект осознает общественно опасный характер своего деяния. Как осуждённый к лишению свободы, так и подозреваемый, обвиняемый в совершении преступления, заключённый под стражу очень чётко осознают общественную опасность побега. Так, осуждённым к лишению свободы, прибывшим в учреждение, исполняющее эти виды наказания, очень подробно доводятся все режимные требования, им объясняется, где проходит линия охраны учреждения; они предупреждаются об уголовной ответственности за побег, в связи с чем администрацией выносится соответствующий документ, который приобщается к личному делу осуждённого.

Нами уже было отмечено, что элемент интеллектуального момента -предвидение тех последствий, которые могут повлечь общественно опасное действие. В рассматриваемом преступлении это, в частности, такие правовые последствия, как применение физической силы, специальных средств, огнестрельного оружия для пресечения побега, дальнейшее осуждение за побег, а значит, дальнейшее увеличение срока наказания и другие последствия правового характера.

Итак, законодательная конструкция побега предопределяет только одну форму вины - прямой умысел. Виновный осознает не только общественную опасность своих действий, их правовые последствия, но и то, что он совершает преступление при определённых обстоятельствах, т.е. содержанием умысла охватываются время, место, способ совершения преступления и обстановка его совершения.

Теория уголовного права, и судебная практика различают также умысел заранее обдуманный и внезапно возникший. Эти виды умысла позволяют более точно определить психическое отношение виновного к своим действиям, а следовательно, назначить справедливое наказание.

Особенность заранее обдуманного умысла состоит в том, что его возникновение отделено от совершения преступления определённым промежутком времени, в течение которого преступление планируется, определяются обстоятельства его совершения и т.д. Некоторые виды этого преступления могут быть совершены только с заранее обдуманным умыслом; например, побег, совершенный группой лиц по предварительному сговору или организованной группой.

Внезапно возникший умысел характеризируется тем, что намерение совершить побег возникает неожиданно и сразу же или через незначительный промежуток времени осуществляется виновным. Часто возникновению такого умысла способствуют определённые внешние условия, облегчающие или мотивирующие совершение преступления.

Анализ изученных уголовных дел показывает, что побеги из мест лишения свободы, следственных изоляторов в 68 % случаев осуществляются с заранее обдуманным умыслом, побеги же из-под стражи конвоя в 71 % случаев совершаются с внезапно возникшим умыслом и зависят, как правило, от благоприятной для побега сложившейся обстановки. Так, например, осуждённый Д., содержащийся в ИТК-29 общего режима, с подозрением на аппендицит для операции был доставлен в городскую больницу. Диагноз подтвердился, и осуждённому была сделана операция. Сотрудник колонии К., назначенный в караул по охране осуждённого, решил, что после операции осуждённый не сможет бежать, и оставил его на несколько часов одного.

Осуждённый Д., очнувшись после операции и не увидев конвоя, спрыгнул в открытое окно со 2 этажа и совершил побег из-под стражи. Задержан он был в 40 километрах от больницы и дал показания о том, что мысль совершить побег пришла мгновенно⁹⁹.

Эти виды умысла на квалификацию преступления не влияют, но могут учитываться при назначении наказания.

В зависимости от того, насколько точно представляет себя виновный общественно опасные последствия совершаемого им деяния, в науке уголовного права умысел делится на определённый (конкретизированный) и неопределённый (неконкретизированный).

Определённый умысел характеризуется наличием у виновного конкретного представления о качественных и количественных показателях вреда, причиняемого деянием. Если у виновного имеется чёткое представление о каком-то одном индивидуально-определённом результате, то умысел является простым определённым.

Альтернативный умысел - это такая разновидность определённого умысла, при котором виновный предвидит примерно одинаковую возможность наступления двух или большего числа индивидуально-определённых последствий. Такие преступления следует квалифицировать в зависимости от фактически причиненных последствий¹⁰⁰.

Как было отмечено ранее, для состава побега единственно возможным вариантом формы вины является прямой умысел. Причём виновный осознаёт преступность и незаконность своих действий и в том случае, когда он совершает побег с разрешения должностных лиц, используя при этом обман, подкуп и другие способы.

Законодатель не определяет в составе побега мотив и цель как обязательные признаки субъективной стороны. Значит, они могут быть самыми различными. Цель, как правило, вытекает из нормы - быть на свободе. Например, приговором Кировского областного суда от 2 апреля 1973 года Павлов и Бабашинский осуждены каждый по части 1 статьи 188 УК РСФСР. Они признаны виновными в совершении побега из мест заключения при следующих обстоятельствах. Павлов и Бабашинский отбывали наказание в колонии-поселении. С целью уклониться от отбывания наказания утром 22 декабря 1972 года покинули колонию-поселение, т. е. совершили побег из мест заключения, затем прибыли в пос. Лесные поляны, где скрывались и пьянствовали у граждан Гореной и Аникиной. Принятыми мерами розыска Павлов и Бабашинский днём 6 января 1973 года были обнаружены в квартире Аникиной. Допрошенные в судебном заседании они виновными себя не признали и пояснили, что умысла на совершение побега из колонии-поселения не имели, утром 22 декабря 1972 года с устного разрешения контролёра Хмелёва решили съездить на 10 дней в пос. Лесные поляны. Находясь в посёлке, выехать своевременно не смогли из-за отсутствия денег и ждали, когда получат зарплату их знакомые. Те же доводы они привели в кассационных жалобах.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР рассмотрела дело 2 мая 1973 года по жалобам осуждённых, приговор оставила без изменения по следующим основаниям. Вина Павлова и Бабашинского в совершении побега из колонии-поселения подтверждена имеющимися в деле доказательствами. Свидетель Корташов в судебном заседании показал, что Павлов и Бабашинский 22 декабря 1972 года самовольно покинули колонию-поселение. Принятыми мерами розыска они были задержаны лишь 6 января 1973 года. Свидетель Порталян пояснил, что он для розыска и задержания Павлова и Бабашинского несколько раз выезжал в пос. Лесные поляны и только 6 января 1973 года обнаружил их спящими в квартире Аникиной. Доводы осуждённых о выезде с территории с устного разрешения Хмелёва судом проверены и отвергнуты как противоречащие фактическим обстоятельствам дела. При таких обстоятельствах вывод суда о виновности Павлова и Бабашинского в совершении преступления, предусмотренного частью 1 статьи 188 УК РСФСР, является правильным¹⁰¹.

Таким образом, практика Верховного Суда РСФСР строилась на одном принципе: ни мотив, ни цель побега значения для квалификации преступления не имеют. Ярким подтверждением этому является дело Максимова. Архангельским областным судом Максимов осуждён по части 1 статьи 188 УК РСФСР за побег из места заключения, совершённый при следующих обстоятельствах. Будучи судимым и отбывая наказание в колонии-поселении, Максимов в ночь на 26 мая 1980 года самовольно, без разрешения администрации вышел за территорию колонии и скрылся в лесу. Пробыв в лесу десять суток, Максимов возвратился в учреждение. Максимов признал, что он ушёл из колонии, пробыл в лесу 10 суток и возвратился из-за отсутствия пищи.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР, рассмотрев 17 декабря 1980 года дело по кассационной жалобе осуждённого, в которой он отрицал умысел на побег, ссылаясь на то, что ушёл из колонии временно, из-за неправильного к нему отношения администрации колонии, приговор оставила без изменения, указав следующее. Факт совершения Максимовым побега установлен показаниями свидетелей Емельянович, Исаева, Платова, Слесарчук, актом о побеге и задержании его через 10 дней. Признавая Максимова виновным в побеге из места заключения, суд правильно в связи с этим учитывал, что Максимов знал границы колонии-поселения, ему были известны правила поведения в местах заключения, и он понимал, как признал сам, что покидать территорию колонии не имел права без разрешения администрации. Ни мотивы совершения побега, ни цель, которую преследовал виновный, — временно или вовсе уклониться от отбывания наказания — значения для состава преступления, предусмотренного статьей 188 УК РСФСР, не имели¹⁰².

Б.С. Волков предлагает следующую классификацию мотивов: классового, идейно-политического характера; низменные мотивы, являющиеся различными формами проявления эгоизма; лишенные низменного содержания¹⁰³.

В качестве мотивов из общего числа изученных уголовных дел и иных материалов о побегах нами были выявлены следующие:

• 
  нежелание отбывать назначенное судом наказание - 29,2%;
  
• 
  обострение отношений с другими осуждёнными - 11,1 %;
  
• 
  несправедливость размера назначенного наказания — 9,2 %;
  
• 
  желание побыть на свободе - 6,7 %;
  
• 
  корыстные побуждения - 4,8 %;
  
• 
  хулиганские побуждения - 0,5 %;
  
• 
  стремление попасть в другую колонию - 4,4 %;
  
• 
  влияние соучастников - 3,3 %;
  
• 
  желание увидеть семью, родственников - 4,1 %;
  
• 
  желание отомстить свидетелям, потерпевшим - 2,8 %;
  
• 
  иные бытовые причины - 2,3 %;
  
• 
  мотив не установлен - 21,6 %.
  

Лидирующими являются мотивы, связанные с нежеланием отбывать наказание, «несправедливостью» приговора, желанием разрешить таким образом конфликтные ситуации, возникшие с другими осуждёнными, желанием совершить на свободе новые преступления и т.д. В научной и учебной литературе преобладающим является мнение о том, что мотив побега не влияет на квалификацию, но может учитываться при назначении наказания.

Мотив и цель - это понятия тесно связанные, взаимно обусловленные и дополняющие друг друга при наличии вины в форме прямого умысла. Цель -это идеальный образ, к которому стремится лицо, или модель, которую оно намерено получить вследствие той или иной деятельности¹⁰⁴. Нельзя отождествлять цель преступления с его последствиями. Так, по мнению В.Г. Беляева, цель преступления - это общественно опасные изменения в объекте данного преступления, которых стремиться достичь виновный. При таком понимании цели, как признаёт сам автор, ее невозможно отличить от последствий, составляющих признак объективной стороны преступления.

Во избежание подобной ситуации следует иметь в виду, что под целью как признаком " субъективной стороны понимается' конечный результат, который стремиться достичь виновный посредством совершения преступления. Таким образом, от наступления или ненаступления последствий общественно опасного деяния напрямую зависит стадия совершения преступления, а значит, и его квалификация. Достижение или недостижение цели совершения преступления никак не влияет на квалификацию преступления.

В научной литературе относительно распространённым является мнение, согласно которому самовольное уклонение осуждённого от отбывания назначенного ему наказания в виде лишения свободы может влечь уголовную ответственность лишь в том случае, если, совершая такое деяние, субъект преследовал цель навсегда уклониться от дальнейшего отбывания наказания. Если же у субъекта такой цели не было, то содеянное им должно рассматриваться в качестве нарушения режима отбывания наказания и влечь дисциплинарную ответственность. Так, например, Т.С. Рашковская пишет, что «временное оставление места лишения свободы без намерения уклониться от отбытия наказания, например проведать семью, не образует состава преступления и может влечь за собой применение мер дисциплинарного воздействия»¹⁰⁵.

Основанием для такой точки зрения являются, в частности, не только многочисленные ошибки в судебной практике, связанные с совершением побегов из колоний-поселений, а также невозвращение в срок осуждённых, которым был предоставлен краткосрочный выезд из мест лишения свободы; но и рекомендации, содержащиеся в постановлении Пленума Верховного Суда РСФСР «О судебной практике рассмотрения материалов о переводе осужденных в исправительно-трудовые колонии-поселения и уголовных дел о побегах из этих колоний». В этом постановлении Пленум Верховного Суда РСФСР обобщает практику не по всему массиву побегов, а лишь по побегам из колоний-поселений, т.е. из-под надзора.

Основная проблема судебной практики очевидна: определить критерии разграничения соответствующих составов преступлений и дисциплинарных проступков осуждённых. При отсутствии чётких критериев оценки признаков объективной стороны и момента окончания преступления Верховный Суд РСФСР пытался дать критерии отграничения преступлений и проступков. В постановлении отмечается, что «... при рассмотрении дел о побегах из колоний-поселений судам необходимо учитывать особенности режима содержания в таких колониях (отсутствие заграждений, охраны и т.п.), в связи с чем в каждом случае особо тщательно исследовать фактические обстоятельства самовольного оставления осуждённым этой колонии, мотивы, причины и условия, побудившие его к совершению такого деяния, и исходя из совокупности всех собранных доказательств, а также данных о личности решать вопрос о наличии в его действиях состава преступления, предусмотренного статьей 188 УК РФ либо статьей 188,1 УК РФ. Не допускать фактов осуждения за действия, лишь формально содержащие признаки побега либо уклонения от отбывания наказания осуждённого, которому разрешен краткосрочный выезд из мест лишения свободы, а по существу представляющие собой нарушения требований режима, ответственность за которые предусмотрена статьей 53 ИТК РФ»¹⁰⁶.

Как видно, о цели уклонения от отбывания наказания как обязательном признаке субъективной стороны побегов из колоний-поселений речь здесь не идёт. Все признаки, на которые обращает внимание Верховный Суд, - это признаки объективной стороны: особенности режима содержания, фактические обстоятельства самовольного оставления осуждённым колонии, причины и условия, побудившие его к совершению данного деяния. Исключением является мотив преступления, но это больше необходимо не для квалификации преступления, а для назначения наказания.

Поэтому ряд ученых, не найдя чётких критериев разграничений в данной категории дел между преступным и непреступным, в признаках объективной стороны, пытались восполнить этот пробел за счёт такого признс.ка субъективной стороны, как цель преступления. Но такая точка зрения не основана на законе и судебная практика, прежде всего, Верховного Суда РФ, не подкрепляет её.

Мы считаем, что вред интересам правосудия как объекту уголовно-правовой охраны причиняется и тогда, когда осуждённый или арестованный совершает побег из места лишения свободы, предварительного заключения или из-под стражи конвоя с целью уклониться от уголовной ответственности навсегда, и тогда, когда эти лица совершают побег из указанных мест на время, чтобы совершить или организовать новые преступления, договориться с сообщниками, уничтожить доказательства виновности, воспрепятствовать установлению истины по уголовному делу, совершить акт мести в отношении потерпевшего, свидетеля, повлиять на них и т.п.

Изучение судебной практики показало, что вышеуказанной ошибочной точки зрения часто придерживаются сотрудники прокуратуры. Примером тому является дело К. и Р. По делу было установлено, что К. и Р., отбывая наказание в исправительно-трудовой колонии, совершили побег: ушли из расположения колонии на железнодорожную станцию, сели в поезд и уехали к своей знакомой, у которой пьянствовали. На следующий день они были задержаны в 20 км от колонии. Не согласившись с осуждением К. и Р. по части 1 статьи 188 УК РСФСР, заместитель генерального прокурора РСФСР внёс протест об отмене приговора и прекращении дела за отсутствием в действиях К. и Р. состава побега, поскольку, как указано в протесте, «осуждённые умысла на побег не имели, а уехали из зоны, чтобы распить спиртные напитки». Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР отклонила протест и отметила, что «ответственность за побег из места заключения лица, отбывающего наказание, наступает независимо от цели ухода из колонии»¹⁰⁷.

Таким образом, мотив и цель в субъективной стороне состава побега из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи являются факультативными признаками и не влияют на квалификацию преступления, но должны учитываться судом при назначении наказания.

Субъект преступления. Согласно части 1 статьи 20 УК РФ уголовной ответственности, подлежит лицо, обладающее двумя признаками: 1) достигшее ко времени совершения преступления 16-летнего возраста, осуждённое к лишению свободы; 2) содержащееся под арестом либо под стражей.

Проведённые нами исследования показывают, что на основе судебной практики по Москве и области за период с 2002-2021 годы возрастные группы осуждённых, совершивших побег, выглядят следующим образом:

1 .несовершеннолетние осуждённые- 13,8%;

2.осуждённые в возрасте от 18-30 лет- 54,4%;

3.осуждённые в возрасте от 30-49 лет- 24,6%;

4.осуждённые в возрасте от 49-60 лет- 7,2%.

Приведённый анализ показывает, что наиболее криминогенной категорией в совершении побегов являются лица в возрасте 18-30 лет. Это обусловлено особенностями психо-физиологической характеристики данных лиц.

Возраст уголовной ответственности за побег определён законодателем с 16 лет. Представляется, что такой подход не соответствует основным принципам уголовного закона. Автор считает, что определение возраста уголовной ответственности за побег с 14 лет соответствовало бы основным целям уголовного наказания и, в первую очередь, цели предупреждения совершения новых преступлений.

Несовершеннолетние преступники, отбывающие наказания в виде лишения свободы, - это лица, в отношении которых суды, учитывая характер и степень общественной опасности преступления, личность виновного, не сочли возможным назначение других видов наказаний. Суды пришли к выводу, что это лица, которые должны быть изолированы от общества. Нет сомнения в том, что эти несовершеннолетние достигли такого уровня сознания, при котором они могут и должны осознавать общественную опасность и противоправность своих действий.

Мы придерживаемся точки зрения, согласно которой признак общественной опасности является объективным признаком, и возраст в данном случае ничего не меняет в его содержании. Рассматриваемое деяние общественно опасно независимо от возраста - в 14 или 16 лет оно совершено. Главным качеством законодателя должно быть адекватное и своевременное реагирование на изменение общественных отношений, которые объективны по своей природе.

Других видов наказаний, кроме лишения свободы за побег из места лишения свободы, из-под стражи, не предусмотрено. Если лицо признано виновным в совершении преступления и приговорено к лишению свободы, то самовольное незаконное оставление им места лишения свободы является общественно опасным деянием, и на этом основании должно признаваться преступлением с возраста, с которого возможно привлечение к уголовной ответственности и назначение наказания в виде лишения свободы, т.е. с 14 лет. Сейчас же за такое деяние лица, не достигшие 16 лет, привлекаются к дисциплинарной ответственности (статьи 115, 136 УИК РФ). Установление возраста уголовной ответственности за побег из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи с 14 лет является объективной необходимостью для российского законодателя.

Проанализированные нами данные о побегах, совершённых на территории Москвы и области, за период 2002-2021 годы показывают, что побеги по видам учреждений, исполняющих наказание в виде лишения свободы выглядят следующим образом:

1. 
   из колоний- поселений (52,7%);
   
2. 
   из-под охраны (21,9%);
   

3. осуждёнными, пользующимися правом передвижения без конвоя (2%);

4. 
   осуждёнными, содержащимися в воспитательных колониях (13,8%);
   
5. 
   лицами, заключёнными под стражу (9,5%).
   

Приведённые данные позволяют сделать вывод, что основной проблемой являются побеги, совершённые из колонии - поселений. Это означает, что условия отбывания наказания в данном виде учреждений не выполняют задачу данного вида наказания об изоляции от общества.

Корепанова Е.А. К пишет: «За побег не может отвечать лицо, подвергнутое административному аресту (статья 3.9 КоАП РФ)¹⁰⁸. Законодатель, к сожалению, не указывает на фактор законности пребывания данного лица в указанных местах, что приводит в правоприменительной практике к общепринятой позиции - ответственность наступает независимо от факта законного или незаконного отбывания наказания или нахождения лица под стражей или отбывания ареста»¹⁰⁹.

Ещё одним признаком субъекта является вменяемость лица. Действующий уголовный закон не содержит определения вменяемости. В научной литературе по этому вопросу преобладают две точки зрения. Согласно первой, есть необходимость законодательного закрепления вменяемости¹¹⁰. Суть другой точки зрения сводится к тому, что понятие «вменяемости» не нуждается в законодательном закреплении, так как субъект уголовной ответственности предполагается вменяемым, пока не будет доказано обратное. Поэтому достаточно того, что в законе определено понятие «невменяемости». Мы придерживаемся именно этой точки зрения. Исходя из смысла статьи 21 УК РФ под вменяемостью лица понимается его способность во время совершения общественно опасного деяния осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействий) и руководить ими.

Вменяемость характеризуется двумя критериями: юридическим и медицинским. Суть юридического критерия обозначена выше в статье 21 УК РФ. Медицинский критерий вменяемости определяет состояние психики во время совершения преступления: отсутствие хронического психического расстройства, временного психического расстройства, слабоумия либо иного болезненного состояния психики. Рассмотрим эти основания для признания лица невменяемым более подробно.

Во-первых, законодатель считает основанием для признания лица невменяемым наличие у него «хронического психического расстройства». Необходимо отметить неудачную законодательную формулировку, в отличие от предыдущей, содержащейся в статье 11 УК РСФСР 1960 года, -«хроническая душевная болезнь». Несмотря на изменения, под «хроническим психическим расстройством» подразумевается душевное заболевание, которое проявляется в нарушении нормальной психической деятельности и существенно влияет на способность лица правильно понимать окружающую действительность и контролировать своё поведение¹¹¹. Душевная болезнь проявляется в расстройстве восприятия, мышления, памяти, воли, влечения и контроля над собственным поведением. К душевным болезням относятся десятки различных заболеваний, таких как шизофрения, эпилепсия, паранойя, прогрессивный паралич, сифилис мозга и многие другие. К сожалению, медицина до конца не может объяснить причины возникновения этих заболеваний, а также их неизлечимость.

Во-вторых, к основаниям признания лица невменяемым законодатель относит «временное психическое расстройство». В отличие от душевных болезней, которые неизлечимы, само определение подчёркивает временный характер этих расстройств, а значит, их излечимость. К временным психическим расстройствам относятся патологическое опьянение (белая горячка), патологический аффект, реактивные симптоматические состояния и др.

В-третьих, таким основанием считается слабоумие. Слабоумие — это глубокий малообратимый дефект психики, проявляющийся слабостью интеллекта, утратой и (или) затруднением ранее приобретённых знаний, а в приобретении новых - бедностью психики в целом¹¹². Слабоумие может быть как врождённым, так и приобретённым следствием различных заболеваний, например атеросклероза сосудов мозга. Различают три основные формы слабоумия: дебильность, имбицильность и полную идиотию. Судебная практика признаёт лиц, страдающих первыми двумя формами слабоумия, вменяемыми, а лиц, страдающих полной идиотией -невменяемыми.

К иным патологическим состояниям психики относятся различные болезненные явления (не душевная болезнь, не психическое расстройство), сопровождающиеся серьёзным нарушением психической деятельности. Например, такие заболевания, как брюшной и сыпной тиф, сопровождаются помрачением сознания, галлюцинациями, серьёзным нарушением умственной и волевой деятельности.

Признание лица невменяемым - это прерогатива суда, возможна она на основании обоих критериев и только в отношении конкретного общественно опасного деяния на момент его совершения.

В статье 22 УК РФ закреплена новелла для российского уголовного законодательства - ограниченная вменяемость. Вменяемое лицо, которое во время совершения преступления в силу психического расстройства не могло в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействий) либо руководить ими, подлежит уголовной ответственности. В то же время состояние психического расстройства должно учитываться судом при назначении принудительных мер медицинского характера.

Таким образом, российский законодатель воспринял концепцию уменьшенной вменяемости.

Отечественное уголовное законодательство долгое время не признавало концепцию уменьшенной вменяемости и исходило из постулата о том, что вменяемость не может иметь степеней: лицо должно признаваться либо невменяемым, либо вменяемым; и, соответственно, либо есть субъект преступления, либо его нет. Считалось, что признание частной вменяемости повлечёт за собой признание субъекта преступления в какой-либо части, частично. Среди противников уменьшенной вменяемости был профессор Московского государственного университета В.П. Сербский, который писал: «Введение в законодательство этого понятия - при невозможности дать какую-либо правильную мерку для приложения его на практике - вызвало бы значительное недоразумение и дало бы ложное направление разрешению вопроса о невменяемости, который допускает только два решения: или человек обладает свободой действия - и тогда он вменяем, или же он не обладает ею - и тогда он невменяем»¹¹³.

Дискуссии- среди юристов и судебных психиатров о целесообразности введения в законодательство понятия уменьшенной вменяемости продолжаются до сих пор. На наш взгляд, наличие такого института в отечественном законодательстве отвечает его внутренней логике.

Лицо может признаваться невменяемым только при наличии и медицинского и юридического критерия и только в отношении конкретного общественно опасного деяния. По своей сути, ограниченная вменяемость -это наличие медицинского критерия (например, временное психическое расстройство) при отсутствии юридического критерия. Другими словами, лицо, находящиеся в состоянии, например, реактивного симптоматического состояния, осознавало, пусть не в полной мере, характер и общественную опасность своих действий и могло руководить ими. Такое лицо должно признаваться, конечно, вменяемым, в то же время, осознание характера своих действий будет не в полной мере, а это должно учитываться судом при назначении наказания.

Непринятие института ограниченной вменяемости приводило к тому, что при определении наказания лица, страдающие дебильностью или имбецильностью как формами слабоумия, приравнивались к лицам с полноценным состоянием психики. Согласно части 2 статьи 22 УК РФ состояние психического расстройства, не исключающего вменяемости, является обязательным для смягчения наказания лицу, совершившему преступление в таком состоянии¹¹⁴.

В теории уголовного права существует понятие как общего, так и специального субъекта. Наряду с признаками общего субъекта: физическое лицо, вменяемое и достигшее определённого возраста, такой субъект должен обладать дополнительными признаками, указанными в диспозиции статьи Особенной части УК РФ¹¹⁵. Эти дополнительные признаки могут прямо указываться законодателем либо вытекать из смысла законодательства. По поводу специального субъекта в научной литературе существуют различные точки зрения.

Представители одной точки зрения считают, что специальным субъектом является лицо, обладающее как признаками всех субъектов преступлений (вменяемостью и возрастом), так и характеризующими дополнительными, особыми, лишь ему присущими качествами. Ученые здесь акцентируют внимание на различии общего и специального субъекта через указание па их дополнительные качества¹¹⁶.

Сторонники другой точки зрения полагают, что специальным субъектом является лицо, обладающее конкретными особенностями, которые определены в диспозиции соответствующей статьи УК РФ¹¹⁷.

Третья группа авторов считает, что специальным субъектом выступает лицо, которое кроме общих признаков субъекта, должно обладать ещё особыми дополнительными признаками, ограничивающими возможность привлечения других лиц к уголовной ответственности за совершение конкретного преступления¹¹⁸.

Специальный субъект прямо связан с квалификацией преступлений: исполнителем может быть только лицо, отвечающее признакам специального субъекта (согласно части 4 статьи 34 УК РФ¹¹⁹). Диспозиция части 1 статьи 313 УК РФ содержит признаки специального субъекта. Субъектом анализируемого преступления могут быть лица, отбывающие наказание в виде лишения свободы или находящиеся в предварительном заключении. К лицам, отбывающим наказание в виде лишения свободы, относятся осуждённые, т.е. лица, в отношении которых вступил в законную силу обвинительный приговор суда о назначении наказания в виде лишения свободы¹²⁰.

Таким образом, к субъектам данной группы преступлений следует относить:

1) лиц, отбывающих наказание в колонии-поселении. В колонии-поселении содержатся осуждённые за преступления, совершённые по неосторожности; осуждённые к лишению свободы за совершение умышленных преступлений небольшой и средней тяжести; осуждённые, ранее не отбывавшие наказание в виде лишения свободы; а также лица, переведённые из исправительных колоний общего и строгого режимов на основании и в порядке, установленных частью 2 и частью 3 статьи 78 УИК РФ;

2) лиц, отбывающих наказание в воспитательных колониях, не
достигших 18-летнего возраста к моменту вынесения судом приговора, а
также оставленных в воспитательных колониях до достижения ими возраста
21 года;

3. 
   лиц, отбывающих наказание в исправительных колониях общего режима: а) мужчин, осуждённых к лишению свободы за совершение тяжких преступлений, ранее не отбывавших лишение свободы; б) женщин, осуждённых к лишению свободы за совершение тяжких и особо тяжких преступлений, в том числе при любом виде рецидива;
   
4. 
   лиц, отбывающих наказание в исправительных колониях строгого режима, т.е. мужчин, осуждённых к лишению свободы за совершение особо тяжких преступлений, ранее не отбывавших лишение свободы, а также при рецидиве или опасном рецидиве преступлений, если осуждённый ранее отбывал лишение свободы;
   
5. 
   лиц, отбывающих наказание в исправительных колониях особого режима, т.е. мужчин, осуждённых к пожизненному лишению свободы, при особо опасном рецидиве преступлений, а также лиц, которым смертная казнь в порядке помилования заменена лишением свободы на определённый срок или пожизненным лишением свободы;
   
6. 
   лиц, отбывающих часть срока наказания в тюрьме, т.е. мужчин,
   осуждённых к лишению свободы за совершение особо тяжких преступлений
   на срок свыше пяти лет, при особо опасном рецидиве преступлений, а также
   лиц, являющихся злостными нарушителями установленного порядка
   отбывания наказания, переведённых из исправительных колоний;
   

7) лиц, отбывающих наказание в лечебных исправительных
учреждениях, больных открытой формой туберкулёза, алкоголизмом или
наркоманией;

8) лиц, впервые осуждённых к лишению свободы на срок не свыше
пяти лет, которым отбывание наказания назначено в исправительной
колонии общего режима, оставленные с их согласия в следственном
изоляторе или тюрьме для выполнения работ по хозяйственному
обслуживанию.

С другой стороны, субъектом побега, несомненно, должны являться лица, осуждённые к аресту. Этот новый вид уголовного наказания, в отличие от других, к сожалению, пока не исполняется.

Анализ субъективных признаков побега из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи привёл нас к следующим выводам:

1. 
   Побег может быть совершён только с прямым умыслом. На это указывает конструкция объективной стороны, а также специальный субъект.
   
2. 
   Хотя цель и мотив не определены законодателем как обязательные признаки субъективной стороны, они должны учитываться при установлении размера наказания.
   
3. 
   Субъектом побега является осуждённый к лишению свободы либо лицо, заключённое под стражу.