ВКР_Basharov — копия (2) — копия. Программа Уголовноправовой

• Название: Программа Уголовноправовой
• Анкор: wefhjkl;lkjhfdsdfghjkl;iuytrewqertyuio
• Дата: 21.01.2023
• Размер: 0.49 Mb.
• Имя файла: ВКР_Basharov — копия (2) — копия.docx
• Тип: Программа; #897881
• страница: 7 из 11

2.3. Квалифицирующие признаки и проблемы квалификации преступления, предусмотренного статьёй 313 УК РФ

Как справедливо утверждает Н.Г. Кадников: «В конечном счёте точная и объективная квалификация является фундаментом дифференциации уголовной ответственности и индивидуализации наказания»¹²¹. Анализ судебной практики показывает, что при квалификации преступлений, предусмотренных частью 1 статьи 313 УК РФ, возникает ряд проблем.

Во-первых, это проблемы, связанные с объектом преступления, что проявляется в вопросе отграничения преступления и дисциплинарного проступка осуждённых. Как правило, субъектом преступления здесь являются осуждённые, отбывающие наказание в колониях-поселениях, либо осуждённые, содержащиеся в исправительных колониях, которым предоставлено право передвижения без конвоя.

При анализе объективных признаков основного состава побега из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи мы пришли к выводу, что определение признака общественной опасности связано с понятием «побег», а также с местом и временем совершения преступления. Признак общественной опасности для осуждённых, содержащихся в колониях-поселениях, будет образовывать самовольное незаконное пересечение осуждённым административной границы учреждения или населённого пункта в месте его дислокации во время, когда осуждённый должен находиться на территории учреждения. В научной литературе существует точка зрения, согласно которой самовольное оставление места отбывания наказания в колонии-поселении должно рассматриваться как дисциплинарный проступок. Так, Ю.М. Ткачевский отмечает, что «... наказание, отбываемое в колонии-поселении, является не лишением свободы, а разновидностью ограничения свободы. Следовательно, за незаконное оставление осуждённым этих учреждений необходимо устанавливать ответственность как за уклонение от отбывания наказания, а не за побег»¹²². Представляется, что такая точка зрения не основана на законе.

Согласно статье 56 УК РФ колонии-поселения относятся к местам лишения свободы. Для данной категории осуждённых основные требования режима отбывания наказания сводятся к признакам места и времени. Место отбывания наказания определено в рамках административной границы учреждения. Время установлено распорядком дня. Поэтому нахождение осуждённых за пределами административной границы учреждения во время, когда осуждённые должны находиться на территории учреждения, должно расцениваться как побег из места лишения свободы. При этом необходимо учитывать и проверки осуждённых, которые являются важным атрибутом надзора за ними.

Для осуждённых, содержащихся в исправительных колониях и пользующихся правом передвижения без конвоя, побегом должно признаваться самовольное незаконное оставление маршрута передвижения или объекта, на котором он должен находиться. В случае если это происходит во время, определённое администрацией, т.е. во время, когда осуждённым разрешено находиться за пределами исправительного учреждения, самовольное незаконное оставление объекта или маршрута передвижения может расцениваться как дисциплинарный проступок. При неявке осуждённого в дежурную часть учреждения во время, определённое администрацией, при наличии других признаков данное деяние должно квалифицироваться как побег из места лишения свободы.

Таким образом, признак общественной опасности, отграничивающий преступление от дисциплинарных проступков, связывается как с определением побега, так и с учётом таких признаков объективной стороны, как место, время и способ совершения преступного деяния, а также с учётом всех обстоятельств дела. Например, если осуждённый, пользующийся правом пере­движения без конвоя и оставивший свой объект, будет задержан администрацией учреждения, и при нём будут обнаружены и изъяты одежда гражданского образца, наличные деньги, документы, удостоверяющие личность, и другие предметы, указывающие на желание совершить побег, то данное деяние должно квалифицироваться как преступление, предусмотренное частью 1 статьи 313 УК РФ. При этом согласно законодательной конструкции цель уклониться от отбывания наказания не является обязательным признаком субъективной стороны. Доказывание этой цели для квалификации не обязательно.

Во-вторых, многочисленные проблемы в квалификации данных преступлений связаны со стадией совершённого преступления. При этом следует исходить из понятия «побег». При совершении побега из-под стражи оконченным преступлением следует считать преодоление осуждённым или лицом, содержащимся под стражей, линии охраны любым способом. Действия, направленные на преодоление линии охраны любым способом, должны расцениваться как покушение на побег.

Как приготовление к побегу должно расцениваться изготовление или приспособление лицом средств или орудий совершения преступления, приискание соучастников преступления, иное умышленное создание условий для совершения побега. Хотя приготовление к преступлениям, предусмотренным частями 1, 2 статьи 313 УК РФ, уголовно не наказуемо, это имеет важное значение для работы администрации данных учреждений. В частности, такие лица должны ставиться администрацией на учёт как «склонные к побегу».

В-третьих, проблемы в квалификации этих преступлений связаны с определением вида соучастника. Исполнителем рассматриваемого преступления может быть только лицо, отвечающее всем признакам данного субъекта. Это осуждённый к лишению свободы по обвинительному приговору суда, вступившему в законную силу, либо лицо, содержащееся под стражей. Лица, участвовавшие в совершении преступления и не обладающие признаками специального субъекта, должны признаваться пособниками, подстрекателями либо организаторами. Их действия должны квалифицироваться со ссылкой на статью 33 УК РФ. Данное правило квалификации вытекает из смысла части 4 статьи 34 УК РФ. Наличие одного исполнителя и других соучастников будет отграничивать данное преступление от побега, совершённого группой лиц по предварительному сговору, где все лица должны являться субъектами преступления.

В теории уголовного права принято делить соучастие на простое и сложное. В свою очередь, сложное соучастие имеет такие формы, как: группа лиц по предварительному сговору, организованная группа и преступное сообщество.

Законодатель в части 2 статьи 35 УК РФ так определяет форму сложного соучастия: «Преступление признаётся совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нём участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления». Как справедливо отмечает М.И. Ковалёв: «Этот вид соучастия имеет место каждый раз, когда между всеми участниками состоялось соглашение на совместную преступную деятельность»¹²³. Такое соглашение может касаться различных признаков объективной стороны. Предварительность соглашения означает лишь то, что участники до начала осуществления преступления договорились о его совершении. Эта договорённость может быть как самой общей, так и достаточно 'детальной и осуществляться как в словесной, так и в иных формах (путём жестов, мимики и т.д.). Из смысла законодательных положений вытекает тезис о том, что в группе лиц по предварительному сговору все лица должны быть исполнителями, т.е. выполнять объективную сторону преступления.

К признакам части 2 статьи 313 УК РФ относится также совершение побега организованной группой. Согласно части 3 статьи 35 УК РФ преступление признаётся совершённым организованной группой, если оно осуществлено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений.

Одним из основных признаков, отличающих организованную группу от группы лиц по предварительному сговору, является признак устойчивости. В ряде постановлений Пленума Верховный Суд РФ даёт следующее толкование признака устойчивости¹²⁴. Прежде всего, это наличие в группе организатора (руководителя) и заранее разработанного плана совместной преступной деятельности, распределение функций между членами группы при подготовке к совершению преступления и осуществлении преступного умысла. Причём функции у членов организованной группы постоянны и с течением времени не меняются.

О наличии организованной группы может свидетельствовать большой временной промежуток её существования, неоднократность совершения преступлений членами группы, их техническая оснащённость, длительность подготовки даже одного преступления, а также иные обстоятельства (например, специальная подготовка участников организованной группы к проникновению в хранилище для изъятия денег или других материальных ценностей). Кроме того, этой форме соучастия свойственны такие признаки, как стабильность состава, тесная взаимосвязь между её членами, согласованность их действий, постоянство форм и методов преступной деятельности. Важнейшим субъективным признаком является осознание каждым членом организованной группы принадлежности к ней. Это не просто осознание общественной опасности своих действий, но осознание того, что действия члена этой группы являются частью действий группы в целом и направлены на единый преступный результат. Поэтому независимо от роли каждого члена группы их действия должны признаваться действиями соисполнителей, и квалификация преступления должна даваться без ссылки на статью 33 УК РФ.

Анализ законодательных формулировок частей 2 и 3 статьи 35 УК РФ показывает, что участники группы лиц по предварительному сговору только заранее договариваются о совместном совершении преступления. В организованной группе лица заранее объединяются для совершения одного или нескольких преступлений и действуют как коллективный субъект, когда все действия совершаются по заранее определённому организатором плану, действия одних участников группы дополняются действиями других. Объединение в рамках одной части статьи двух различных форм соучастия, на наш взгляд, нецелесообразно по следующим причинам.

Во-первых, это разные формы сложного соучастия имеют разные правовые последствия для квалификации преступлений. При совершении побега группой лиц по предварительному сговору все члены группы должны признаваться исполнителями. Это не исключает возможности квалификации действий других соучастников как пособников, подстрекателей или организаторов, т.е. со ссылкой на статью 33 УК РФ. Если органы следствия и суда приходят к выводу, что побег был совершён организованной группой, то согласно правилам квалификации преступлений действия всех членов организованной группы должны квалифицироваться как действия соисполнителей независимо от их роли в совершении преступления. Действия соисполнителей квалифицируются без ссылки на статью 33 УК РФ. Объединяя их в одной части статьи, законодатель тем самым создаёт ситуацию, когда органам дознания и следствия нет особой необходимости устанавливать в каждом конкретном случае форму соучастия. Итог всё равно будет один: квалификация по части 2 статьи 313 УК РФ. Если бы эти формы соучастия были определены в разных частях, то практика была бы вынуждена устанавливать в каждом конкретном случае форму соучастия. И традиционно в подавляющем большинстве составов преступлений законодатель по степени общественной опасности различает эти формы соучастия и определяет их в разных частях одной статьи Особенной части УК РФ.

Во-вторых, отнесение признака «совершение побега организованной группой» к части 3 статьи 313 УК РФ соответствовало бы не только основным принципам уголовного закона и основам законодательной техники, но и устранило бы ряд проблем, связанных с квалификацией побегов, совершённых в соучастии (например, при неудавшемся соучастии). Мы придерживаемся точки зрения профессора М.И. Ковалёва, который к неудавшемуся соучастию относит ситуацию, где нет преступления либо нет объективной связи между действиями исполнителя и соучастников. В части 5 статьи 34 УК РФ законодателем закреплено аналогичное правило квалификации в отношении подстрекателя. Итак, при неудавшемся соучастии действия организатора, подстрекателя или пособника должны квалифицироваться как приготовление к преступлению. Но согласно части 2 статьи 30 УК РФ уголовная ответственность наступает за приготовление к тяжкому и особо тяжкому преступлению. Преступление, определённое в части 2 статьи 313 УК РФ относится к преступлениям средней тяжести. Таким образом, уголовно не наказуем будет побег, который готовился организованной группой и был пресечён на стадии приготовления.

Не наказуемо будет также неудавшееся соучастие организатора, подстрекателя или пособника в составе организованной группы.

В-третьих, согласно действующей редакции статьи 313 УК РФ и основной состав побега, и побег, совершённый организованной группой, являются преступлениями средней тяжести, а значит, за них может быть назначено одно и то же наказание. Это противоречит принципу справедливости, определённому в части 2 статьи 6 УК РФ: «Наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, должны быть справедливыми, т.е. соответствовать характеру «степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного». На наш взгляд, устранить эти противоречия законодатель может, лишь отнеся признак «то же деяние, совершённое организованной группой» из части 2 к признакам части 3 статьи 313 УК РФ, которая является тяжким преступлением.

Анализ действующего уголовного закона показывает, что квалифицирующий признак «совершённое организованной группой» законодатель использует в 59 статьях Особенной части УК РФ. Это преступления разных категорий тяжести. В 17 статьях (29 %) - это преступления средней тяжести, а также небольшой тяжести (например, часть 1 статьи 256, часть 2 статьи 258 УК РФ). Кроме того, во многих статьях законодатель использует как квалифицирующие признаки обе рассмотренные формы соучастия в одной части статьи Особенной части УК РФ (кроме статьи 313 УК РФ, сюда же можно отнести статьи 191, 213 и др.). На наш взгляд, это нецелесообразно.

Таким образом, совмещение в рамках части 2 статьи 313 УК РФ двух разных форм сложного соучастия противоречит основным принципам уголовного закона и правилам законодательной техники. Законодателю было бы логично определить их как квалифицирующие признаки 2 и 3 частей статьи 313 соответственно.

Проведённый анализ по данным судебной практики Москвы и области за период за 2002-2021 годы показывает следующее:

1. 
   одиночных побегов совершено - 88,4 %;
   
2. 
   побегов, совершённых в разных формах соучастия, - 11,6 %.
   

Это лишний раз свидетельствует о том, что предотвращением побегов учреждениям УИС заниматься достаточно сложно. Групповые побеги при их повышенной общественной опасности предупреждать легче. Но практика показывает, что подавляющее большинство побегов совершается в одиночку, и это осложняет их выявление и предотвращение.

Проанализированные данные за тот же период показывают, что преступления, предусмотренные ч. 1 ст. 313 УК РФ, составляют-75,5%; преступления, предусмотренные ч. 2 ст. 313 УК РФ, -24,2%; преступления, предусмотренные ч. 3 ст. 313 УК РФ, -0,3%. Таким образом, три из четырёх совершённых побегов - это преступления, предусмотренные ч. 1. ст. 313 УК РФ.

В качестве квалифицирующих признаков части 3 статьи 313 УК РФ законодатель определяет «деяние, предусмотренное частями 1 и 2 настоящей статьи, совершённое с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, либо с угрозой применения такого насилия, а равно с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия». Анализ следственно-судебной практики показывает, что основные проблемы в квалификации этих преступлений связаны с совокупностью преступлений.

Признак побега, совершённого «с применением насилия, опасного для жизни или здоровья», сформулирован законодателем как формальный состав преступления. Под насилием, опасным для жизни или здоровья, следует понимать такое насилие, которое хотя и не причинило вред здоровью потерпевшего, однако в момент его применения создавало реальную опасность для его жизни или здоровья. Если в результате применения такого насилия для совершения побега потерпевшему был причинён лёгкий или средней тяжести вред здоровью, то дополнительной квалификации по статье 115 или 112 УК РФ не требуется. Такие последствия будут охватываться частью 3 статьи 313 УК РФ.

Показательным в этом плане является дело, рассмотренное коллегией по уголовным делам Верховного Суда РСФСР.

Отбывая наказание за совершение тяжких преступлений в исправительно-трудовом учреждении (ИТУ), Селиверстов и Цымбал по предложению Карагодина организовались в преступную группировку для нападения на представителей администрации с целью захвата заложников, чтобы освободиться из места заключения. 23 мая 1989 года Карагодин, Цымбал, Селиверстов, вооружившись ножами, признанными холодным оружием, баллончиками с кислотой, верёвками, проникли в кабинет химической лаборатории, находящейся в производственной зоне, где напали на аппаратчика химводоочистки Покутную и инженера Шиденко, которые руководили производственной деятельностью осуждённых. Закрыв дверь изнутри, угрожая расправой, они объявили женщин заложниками, потребовали у администрации колонии предоставить в их распоряжение автомобиль и дать свободно выехать на вокзал. Требования осуждённых были удовлетворены: они выехали на микроавтобусе вместе с Покутной и Шиденко. При задержании осуждённых за пределами колонии все они оказали сопротивление представителям власти при исполнении ими своих служебных обязанностей.

В кассационной жалобе осуждённые Карагодин и Цымбал просили приговор отменить за необоснованностью осуждения, указывая, что заложников они захватили, чтобы выехать в Москву и там добиться отмены ранее вынесенных им приговоров, которые они считали незаконными. Адвокаты в кассационных жалобах просили приговор в отношении осуждённых отменить и прекратить производство по делу. В обоснование этой просьбы указывалось, что потерпевшие Шиденко и Покутная не являлись представителями администрации колонии. Вина осуждённых в оказании сопротивления представителям власти не доказана. Насилие над стражей не совершалось, из колонии осуждённые выехали с разрешения администрации. Что же касается незаконного лишения заложников свободы, то эти действия были вызваны крайней необходимостью, и потому дело в этой части подлежит прекращению в соответствии со статьей 14 УК РСФСР.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР 4 октября 1990 года приговор в части квалификации действий осуждённых по части 2 статьи 188 УК РСФСР изменила, указав следующее. Ответственность за преступление, предусмотренное этой статьёй, наступает в случае побега из мест заключения, совершённого с насилием над стражей. Как видно из материалов дела, осуждённые при побеге насилия над стражей не допустили. Что касается заложников, то они занимались в колонии производственной деятельностью и функции стражи не выполняли. Поэтому насилие, применённое к ним осуждёнными при побеге, не может рассматриваться как насилие над стражей. При таких данных действия осуждённых подлежат переквалификации по части 1 статьи 188 УК РСФСР. Таким образом, коллегия Верховного Суда РСФСР дала оценку действий осуждённых по части 2 статьи 77¹, части 2 статьи 218 и статье 191 УК РСФСР ^ш.

Данное решение представляется основанным на законе. Следствием по материалам дела установлено, что у осуждённых был сговор по разработанному плану на захват заложников из представителей администрации, чтобы предъявить ультиматум и таким образом добиться выезда из колонии, т.е. совершить побег по предварительному сговору группой лиц. Исключение из приговора квалификации действий осуждённых по части 2 статьи 188 УК РСФСР и квалификации их действий по части 2 статьи 77 порождает очень важное правило квалификации преступлений: преступление, предусмотренное статьей 77, и преступление, предусмотренное статьей 188 УК РСФСР, соотносятся как специальная и общая норма.

В случаях, когда в целях совершения побега в организм потерпевшего против его воли или путём обмана введено опасное для жизни или здоровья сильнодействующее, ядовитое или одурманивающее вещество с целью приведения потерпевшего в беспомощное состояние, содеянное должно квалифицироваться как побег, совершённый с применением насилия, опасного для жизни или здоровья. Если с той же целью в организм потерпевшего введено вещество, не представляющее опасности для жизни или здоровья, содеянное надлежит квалифицировать по части 1 статьи 313 УК РФ. Свойства и характер действия веществ, применённых при совершении указанных преступлений, могут быть при необходимости установлены с помощью соответствующего специалиста либо экспертным путём.

В случае причинения тяжкого вреда здоровью или смерти потерпевшего необходима дополнительная квалификация по соответствующим статьям преступлений против личности (16 глава Особенной части УК РФ). При этом необходимо учитывать, что если насилие применяется против представителя администрации учреждения или лица из вольнонаёмных сотрудников, то квалификация должна быть по признаку «в отношении лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга». В случае причинения смерти потерпевшему дополнительная квалификация должна быть по пункту «б» части 2 статьи 105 УК РФ, а также по части 3 статьи 321 УК РФ (пункт 19 постановления Пленума Верховного Суда от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве»).

Основой для дополнительной квалификации в соответствии с действующим уголовным законом является посягательство на два и более объекта, предусмотренных разными главами Особенной части УК РФ. При этом важное значение имеет судебное толкование, которое даётся в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ, а также законодательная конструкция действующих редакций статей Особенной части уголовного закона. В частности, признак «с применением насилия,- опасного для жизни и здоровья», содержится в объективной стороне части 1 статьи 162 УК РФ. В пункте «в» части 4 статьи 162 УК РФ содержится признак «с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего». Анализ этих признаков подчёркивает позицию законодателя, которая определяет, что причинение лёгкого или средней тяжести вреда здоровью потерпевшего охватывается признаками состава преступления, предусмотренного частью 1 статьи 162 УК РФ.

Дискуссионным является вопрос о квалификации побега по признаку «с применением-оружия или предметов, используемых в качестве оружия». При квалификации этого преступления следует руководствоваться Федеральным законом от 13 ноября 1996 года «Об оружии» и на основании экспертного заключения устанавливать, является ли применённый для совершения побега предмет оружием, предназначенным для поражения живой или иной цели. В случае применения оружия кустарного производства при наличии к тому оснований, предусмотренных законом, действия такого лица должны дополнительно квалифицироваться по статьям 222 и 223 УК РФ. В случае применения огнестрельного оружия заводского изготовления, взрывчатых веществ и взрывных устройств, при наличии к тому оснований, предусмотренных законом, действия виновного должны дополнительно квалифицироваться по статьям 222, 223 или 226 УК РФ.

Под предметами, используемыми в качестве оружия, следует понимать предметы, которыми потерпевшему могли быть причинены телесные повреждения, опасные для жизни или здоровья (перочинный или кухонный нож, бритва, ломик, дубинка, топор, ракетница и др.), а также предметы, предназначенные для временного поражения цели (механические распылители, аэрозольные и другие устройства, снаряжённые слезоточивыми и раздражающими веществами). Действия лица, совершившего побег с использованием собак или других животных, представляющих опасность для жизни или здоровья человека, должны квалифицироваться как побег, совершённый с применением предметов, используемых в качестве оружия. В случае если лицо угрожало заведомо негодным или незаряженным оружием либо имитацией оружия, например макетом пистолета, игрушечным кинжалом и т.п., не намереваясь использовать эти предметы для причинения телесных повреждений, опасных для жизни или здоровья, квалификация деяния по данному признаку невозможна. Такие действия виновного при наличии к тому оснований, предусмотренных законом, должны квалифицироваться по признаку «с угрозой применения насилия, опасного для жизни или здоровья». Такая квалификация соответствует разъяснениям, которые даны в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 года «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое». Под применением насилия, опасного для жизни или здоровья, понимается не только нанесение ударов, производство выстрелов, но и создание реальной угрозы для жизни или здоровья потерпевшего. При этом не имеет значение: наносился ли вред здоровью потерпевшего либо только создавалась угроза причинения такого вреда. Одна лишь демонстрация оружия или предметов, используемых в качестве оружия, не может расцениваться как применение.

В случае причинения тяжкого вреда здоровью потерпевшего либо смерти необходима дополнительная квалификация по статье 111 или 105 УК РФ.

Таким образом, анализ судебной практики показывает, что при квалификации преступлений, предусмотренных статьёй 313 УК РФ, возникают следующие основные проблемы:

1. Проблемы квалификации преступления по объекту. Это отграничение побега, совершаемого осуждёнными, отбывающими наказание в колонии-поселении, или осуждёнными, которым предоставлено право передвижения без конвоя, от дисциплинарного проступка. Отграничение должно проводиться по признаку общественной опасности, которая связывается с такими признаками объективной стороны, как способ, место и время совершения деяния.

2. Проблемы квалификации, связанные со стадией совершения
преступления. При этом следует исходить из понятия «побег». Побег из-под
охраны- это побег, совершённый осуждённым, отбывающим наказание в
месте лишения свободы, или обвиняемым, или подозреваемым,
содержащимся в месте содержания под стражей либо находящимся под
охраной караула при движении в транспортных средствах или пешим
порядком, либо находящимся в иных помещениях. Моментом окончания
преступления будет являться преодоление линии охраны объекта любым
способом.

Побегом из-под надзора является самовольное незаконное оставление осуждённым объекта или маршрута передвижения, или других мест, уход за пределы административной границы учреждения или населённого пункта. Для осуждённых, пользующихся правом передвижения без конвоя, побегом является самовольное незаконное оставление объекта работы или маршрута передвижения. Для осуждённых, содержащихся в колониях-поселениях, побегом является самовольное незаконное оставление административной территории учреждения. Действие, направленное на преодоление административной границы учреждения, должно квалифицироваться как покушение на побег.

3. Проблемы, связанные с определением вида соучастника.
Исполнителем данного преступления может быть только лицо, отвечающее
всем признакам данного субъекта. Это осуждённый к лишению свободы по
обвинительному приговору суда, вступившему в законную силу, либо лицо,
содержащееся под стражей.

Лица, участвовавшие в совершении этого преступления и не обладающие признаками специального субъекта, должны признаваться пособниками, подстрекателями либо организаторами этого преступления. Их действия должны квалифицироваться со ссылкой на статью 33 УК РФ. Данное правило квалификации вытекает из смысла части 4 статьи 34 УК РФ.

4. 
   При квалификации побега, совершённого с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, причинение потерпевшему лёгкого или средней тяжести вреда здоровью будет охватываться частью 3 статьи 313 УК РФ. В случае причинения тяжкого вреда здоровью или смерти потерпевшего необходима будет дополнительная квалификация по соответствующим статьям 16 главы Особенной части УК РФ.
   
5. 
   При квалификации побега с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия, следует руководствоваться Федеральным законом от 13 ноября 1996 года «Об оружии». В случае применения оружия кустарного производства при наличии к тому оснований, предусмотренных законом, действия такого лица должны дополнительно квалифицироваться по статьям 222 и 223 УК РФ. В случае применения огнестрельного оружия заводского изготовления, взрывчатых веществ и взрывных устройств, при наличии к тому оснований, предусмотренных законом, действия виновного должны дополнительно квалифицироваться по статье 226 УК РФ.
   

Действия лица, совершившего побег с использованием собак или других животных, представляющих опасность для жизни или здоровья человека, должны квалифицироваться как побег, совершённый с применением предметов, используемых в качестве оружия.

В случае причинения тяжкого вреда здоровью потерпевшего либо смерти необходима дополнительная квалификация по статье 111 или 105 УК РФ.

2.4. Проблемы отграничения преступлений, предусмотренных статьями 313 и 314 УК РФ

С момента введения указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 февраля 1977 года краткосрочных выездов для осужденных за пределы мест лишения свободы, в связи с исключительными личными обстоятельствами, одновременно была введена уголовная ответственность за уклонение от отбывания наказания в виде лишения свободы в статье 188¹ УК РСФСР. Различие между этим преступлением и побегом из места лишения свободы с течением времени претерпевало изменения. Так, например, самовольное незаконное оставление осужденным места лишения свободы, отбывающим наказание в колонии-поселении, квалифицировалось не по статье 188 УК РСФСР, а по статье 188¹ УК РСФСР как уклонение от отбывания наказания.

Диспозиция статьи 188¹ УК РСФСР была сформулирована следующим образом: «... уклонение от отбывания наказания осужденного, которому разрешен краткосрочный выезд из мест лишения свободы, а равно осужденного, отбывающего наказание в колонии-поселении». Такое определение диспозиции статьи противоречило внутренней логике уголовного закона, так как согласно статье 24 УК РСФСР колонии-поселения относились к местам отбывания лишения свободы. Исключение законодателем колоний-поселений как мест совершения побега было вызвано многочисленными сложностями в квалификации этих преступлений. Попытка законодателя их решить, исключив колонии-поселения из возможных мест побега, была обречена на неудачу. Побеги из-под надзора совершаются и в ИК общего и строгого режимов. Это осужденные, имеющие право передвижения без конвоя или сопровождения (статья 96 УИК РФ), проживающие за пределами исправительного учреждения (часть 3 статьи 121 УИК РФ), получившие право на длительные свидания за пределами воспитательной колонии (пункт «б» части 2 статьи 133 УИК РФ) и др.

Сложившаяся система исправительных учреждений всегда предполагала в местах лишения свободы не только содержание осуждённых под охраной, но и под надзором. Перейдем к анализу критериев отграничения побега из мест лишения свободы из-под ареста или из-под стражи и уклонения от отбывания наказания в виде лишения свободы.

Непосредственным объектом побега из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи являются общественные отношения по реализации уголовной ответственности и применения к лицу, совершившему преступление, различных мер государственного принуждения уголовно-правового, уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного характера, которые заключаются в изоляции этого лица от общества и ограничении euj прав и свобод. Непосредственный объект уклонения от отбывания лишения свободы уже - это общественные отношения по исполнению обвинительного приговора суда о назначении наказания в виде лишения свободы.

Объективная сторона этих преступлений является одним из основных элементов состава преступления, которые их отличают. Любой вариант объективной стороны побега сводится к самовольному незаконному оставлению лицом места содержания под стражей или места лишения свободы. Объективная сторона уклонения от отбывания лишения свободы заключается в том, что осужденный на законных основаниях оставляет место лишения свободы, но незаконно не возвращается в срок, определенный администрацией учреждения, в место лишения свободы.

Анализируемые преступления также отличаются по моменту их окончания. Побег должен считаться оконченным с момента преодоления осужденным или лицом, заключенным под стражу, линии охраны, либо других мест, определенных администрацией. В отношении момента окончания уклонения от отбывания лишения свободы вопрос остается дискуссионным.

Согласно статье 97 УИК РФ осужденным к лишению свободы, содержащимся в исправительных и воспитательных колониях, а также осужденным, оставленным в установленном порядке в следственных изоляторах и тюрьмах для ведения работ по хозяйственному обслуживанию могут быть разрешены как краткосрочные выезды до" семи суток в связи с исключительными личными обстоятельствами, так и длительные выезды на время ежегодного оплачиваемого отпуска. Осужденным женщинам, имеющим детей в домах ребенка исправительных колоний, может быть разрешен краткосрочный выезд за пределы исправительных учреждений для устройства детей у родственников либо в детском доме на срок до 15 суток, а осужденным женщинам, имеющим несовершеннолетних детей-инвалидов вне исправительной колонии, — один краткосрочный выезд в год для свидания с ними. Разрешение на выезд за пределы исправительного учреждения дается в течение суток.

В случае возникновения непредвиденных обстоятельств, затрудняющих обратный выезд осужденного в установленный срок, по постановлению начальника органа внутренних дел по месту пребывания осужденного срок возвращения в исправительное учреждение может быть продлен до пяти суток с обязательным срочным уведомлением об этом администрации исправительного учреждения.

При уклонении осужденного от возвращения в установленный срок в исправительное учреждение он подлежит задержанию с санкции прокурора на срок не более 30 суток для решения вопроса о направлении его к месту отбывания наказания под конвоем или привлечению к уголовной ответственности.

Анализ этих законодательных положений показывает, что по прибытии осужденный должен зарегистрироваться по месту пребывания в органе внутренних дел. Там же он должен сняться с учета перед убытием к месту отбывания наказания. Некоторые авторы считают оконченным это преступление со дня неявки осужденного в орган внутренних дел для регистрации убытия. Другая точка зрения сводится к тому, что моментом окончания преступления необходимо считать неявку осужденного в исправительное учреждение в срок, указанный администрацией в разрешении.

Нам представляется вторая точка зрения более верной. При неявке осужденного для регистрации убытия не причиняется вред охраняемому объекту, и такое бездействие не образует общественно опасное деяние. Очевидно, что осужденный может не прибыть на регистрацию, но вовремя явиться в место лишения свободы. Сама неявка для регистрации может расцениваться лишь как дисциплинарный проступок.

К непредвиденным обстоятельствам, затрудняющим обратный выезд осужденного, могут быть отнесены его болезнь, перебои в работе транспорта и другие обстоятельства, подтвержденные органом внутренних дел по месту их возникновения.

Различие преступных деяний по объективной стороне связано с местом совершения преступления. Преступление, определенное в статье 313 УК РФ, может осуществляться как в местах лишения свободы, так и в местах предварительного заключения. Уклонение от отбывания наказания возможно в любом месте.

По времени совершения рассматриваемые преступные деяния также отличаются. Побег может быть осуществлен как во время содержания под стражей в местах предварительного заключения, так и во время отбывания наказания в виде лишения свободы в исправительных учреждениях. Уклонение от отбывания наказания в виде лишения свободы возможно только во время исполнения этого наказания.

Эти преступления различны и по форме деяния: при побеге возможно только действие, при уклонении от отбывания наказания, наоборот, - только бездействие.

Преступления, предусмотренные статьями 313 и 314 УК РФ, отличаются по субъективной стороне. Форма вины в обоих преступлениях может быть выражена только прямым умыслом, но его содержание будет разным. При побеге лицо осознает противоправность и преступность своих действий и желает совершить их. При уклонении от отбывания наказания осужденный осознает преступность уклонения и желает следовать этому бездействию. Мотив и в том, и в другом преступлении может быть самым различным. Цель также будет отличать эти преступления. Если цель побега не является обязательным признаком и может быть любой, то цель при уклонении от отбывания наказания прямо вытекает из смысла закона.

Анализируемые преступления различны и по субъекту. Субъектом побега может быть как лицо, к которому в установленном законом порядке применена мера пресечения в виде заключения под стражу, так и осужденный к лишению свободы. Субъектом уклонения от отбывания наказания может быть только осужденный к лишению свободы, которому разрешен выезд за пределы места лишения свободы либо которому предоставлена отсрочка исполнения приговора суда или отбывания наказания.

Таким образом, преступления, предусмотренные статьями 313 и 314 УК РФ, отличаются по непосредственному объекту, признакам объективной стороны, содержанию умысла и субъекту преступления.