эй толстый 5-6 сезон. Эй толстый 5-6 сезон. Пятый сезон. Серия 98б на обоих фронтах я терпел поражение. Мне даже стало казаться, что я стал токсичным. Стоило мне вмешаться в какойнибудь процесс, как тот немедленно принимал наихудшее течение
 Скачать 0.67 Mb.
|
|
Примерно через пятнадцать минут Татьяна Николаевна вышла из кабинки в футболке с логотипом клининга, форменных брюках и в белом халате. На ткани маски проступали кровавые пятнышки. Но ещё больше крови – свежей, ядрёной – булькало внутри зомби-вампирши. *** Неземное вдохновение вело зомби-учительницу дальше. Если бы она была знакома с компьютерными играми, она бы сказала, что первый уровень успешно пройден. И босс уровня в виде уборщицы оказался побеждён. Но расслабляться не следовало. Оставалось надеяться, что Вовасюшка – услада очей, найдётся уже на этом уровне. И тут снова включился голос. Повинуясь ему, Татьяна Николаевна вылила в ведро несколько флаконов бытовой химии. Водой разбавлять не стала. Приценившись к швабре, Татьяна Николаевна тоже взяла её с собой. Швабра могла быть достаточно годным холодным оружием. Стрелка, указывавшая направление, снова возникла, и зомби-учительница последовала за ней. Путь пролегал по этажу. Теперь, получается, Татьяне Николаевне не надо было никуда ни спускаться, ни подниматься. Навигатор вёл её в стеклянные двери, над которыми было написано «Реанимация». Мёртвое сердце встрепенулось судорогой любви. Вовасюшка! Он был где-то здесь, совсем рядом. У дверей отделения сидели двое. Медсестра за стойкой с одной стороны, и крутомордый мент, на табуретке, с другой. Татьяна Николаевна вошла, собрав в глазах как можно больше сосредоточенности. Она пересекла порог реанимации, ни секунды не задумываясь. Поставила ведро, макнула в него швабру и принялась тереть пол. «Два противника, – размышляла Татьяна Николаевна. – Как их одолеть?» – Женщина, что вы делаете? – обратилась к заслуженному работнику образования медсестра. – У нас только что убирали… – Мне сказали, – буркнула Татьяна Николаевна. – Кто? – Начальника, – проворчала Татьяна Николаевна с импровизированным азиатским акцентом. – Нет-нет, не надо нам уборки. К тому же вы выглядите… антисанитарно. Татьяна Николаевна покосилась на мента. Тот сидел с открытыми глазами, но, как поняла зомби-учительница, он спал. Об этом говорила расслабленная поза, в которую сорганизовалось тело. Сон с открытыми глазами у служивых людей обычно очень чуток. Но какая-то бабка-уборщица не являлась достаточным поводом, чтобы человек в форме выходил из состояния «солдат спит, служба идёт». Зомби-завуч как ни в чём ни бывало продолжала натирать пол. – Женщина, остановитесь! – повысила голос медсестра. – Мы вас не звали. Кто вы такая? Настал тот миг, когда швабра превратилась в холодное оружие. Татьяна Николаевна перехватила рукоять, сжав её как меч, и уебала медсестру в висок. Вообще-то, удар получился медленный. Медсестра могла сто или больше раз увернуться. Но она и представить не могла, что от этой согбенной бабки может исходить хоть какая-то опасность. Поэтому фактически сама подставилась. Горизонтальная плоская рейка вошла в висок, раздался хруст. Медсестра булькнула и выплюнула фонтанчик крови. А Татьяна Николаевна уже занималась ментом. Тот, сквозь сон, всё же понял, что происходит внештатное. Он вскочил, с сознанием, ещё опутанным сном. А Татьяна Николаевна выплеснула ему в лицо едкую мыльную жидкость из ведра. Мент, по счастью, не заорал – умел терпеть боль. И хорошо. Татьяна Николаевна вонзила, как копье, конец рукоятки ему в солнечное сплетение. Мент упал на колени и стал блевать. Учительница перехватила швабру и, как палач топором, врезала горизонтальной плашкой под основание черепа. Мент упал. Но вряд ли умер. Татьяна Николаевна задумалась о том, что надо его добить. Но тут она заметила на поясе стража порядка наручники. Татьяна Николаевна защелкнула один из браслетов на руке мента, другой быстро прицепила к батарее отопления. Она пошла было дальше. Туда, куда вела её стрелка. Но замерла. Мент мог освободиться! Наверняка у него есть ключи от наручников. Татьяна Николаевна вернулась и равнодушно обшарила карманы бессознательного противника. Тот мог прийти в себя в любой момент. Он дышал – сильно и глубоко. Он был где-то на грани сознания. Но зомби-учительница совершенно не волновалась. Она достала из правого кармана форменных штанов связку ключей. Тех было много. Татьяна Николаевна огляделась – куда их выкинуть? Окна не было. Туалета, чтобы спустить в унитаз, тоже не наблюдалось. Зато с другой стороны стола зомби-учительница увидела сумочку медсестры. Татьяна Николаевна закинула ключи туда. Даже её скудный разум был уверен, что в сумочке убитой искать будут в последнюю очередь. Стрелка указала на дверь одной из операционных. Татьяна Николаевна, ни секунды не сомневаясь, переступила порог. И увидела Вовасеньку – сыночка, мальчугана, распластанным на столе. Увидела изверга, который целился электропилой в горло кровинушке. И ещё одного, который записывал что-то в блокнот. *** – Сыночек! Вовасюшка! Кровинушка моя! – каркала Татьяна Николаевна. – Мама, мамочка! Ты как знала, что меня надо спасать! – простонал Вовасий. – Мамочка всё видит. Материнская любовь не знает преград. Один из врагов неподвижно лежал на полу с отгрызенной рожей. У другого – доктора Вячеслава Михайловича лицо свисало на подбородок лоскутом. Полуослепший доктор искал на полу выпавший глаз. Второй висел на ниточке. Если бы кого постороннего спросили, кто тут похож на зомби, тот указал бы именно на доктора. На какое-то время счастливая мать забыла о поверженных врагах. Её окаменевшее от крови и страданий сердце, сейчас разрывалось от любви. Вовасюшка, кровиночка. Мать бросилась на распластанного сына, принялась осыпать его поцелуями. – Мама! – застонал Вовасий. – Освободила бы ты меня! – Ох, да! Да! – заворковала мать, разбираясь в том, как привязали сына. По счастью, застежки были обычными – как на часах. Металлическая загогулина и острый штырёк, который вставлялся в отверстие на кожаном ремне. Любовь Татьяны Николаевны вдруг перешла все пределы и хлынула через край. Только что она была обычной, материнской. Но сейчас она словно взбурлила, хлынула раскалённой лавой. Поэтому отличница образования не стала спешить с тем, чтобы освободить сына. Она стала гладить его ниже пояса. – Мама! Мамулечка! – стонал Вовасий. – Сынок! Сынок! Быстро, очень быстро, она стянула с Вовасия штаны и припала к стебельку, который под её ласковыми руками рос и креп, как бамбук. Вовасий стонал. Если бы у Татьяны Николаевны не был занят рот, она бы тоже застонала от наслаждения. Краем глаза она уловила, что докторишка каким-то образом смог подняться на ноги, найти электропилу и нависнуть над ней сзади. Не прекращая сосать, Татьяна Николаевна лягнула ногой пространство позади себя. Попала не в пустоту, а в ногу этого палача, который хотел убить Вовасюшку. Мучитель, враг семьи коротко охнул и грузно упал. Когда Вовасий извергся, Татьяна Николаевна проглотила его живительный сок и поняла, что настало время заняться врачом. Навигатор снова ожил. Вместе с сыном они пристегнули доктора к койке. – Отпустите, вы не понимаете, что делаете, – бормотал тот. – Ты охотишься на нас, – сказала зомби-учительница. – Ты хочешь, чтобы мы исчезли. Ты – враг. – Да! – завыл доктор. – Вы адские отродья! Вы должны исчезнуть. – Твоя мечта не сбудется, – сказала Татьяна Николаевна, поднимая с пола электропилу. – Зато сбудется моя. А знаешь, о чём я мечтаю? Я мечтаю о том, чтобы ты назвал мне имена других охотников на зомби. – Ха-ха! Ну уж нет! – бахвалился ослепший врач, сдувая ртом куски собственного ебальника. – Ну уж да, – без всякой улыбки произнесла Татьяна Николаевна. – Сейчас я отрежу тебе ногу. И мы поговорим… – Что? Стой! Стой! Ааааа!!! Татьяна Николаевна уже пилила. Сыпалась костяная крошка. Воняло жжёной костью. Через полчаса ни одной конечности, ни руки, ни ноги, к докторову телу уже не присоединялось. Бессмысленным самоваром лежал он на койке, истекая кровью. А Татьяна Николаевна теперь знала всё. Она записала все имена, нашла в мобильном доктора все номера телефонов. Время поджимало. Скоро должно было наступить утро, и в помещение могли войти настоящие уборщицы. А ещё настоящие менты. – Уходим, Вовасюшка! – сказала Татьяна Николаевна. Вовасий набросил на сутулые плечи докторский халат. Зомбакам-победителям предстояло передневать на кладбище. *** Расправиться с врагами зомби оказалось не так легко. Не все они становились безропотными жертвами. Кто-то и сопротивлялся. Так, достаточно долго пришлось выслеживать высокопоставленного хирурга из Склифа. Взяли и растерзали его только в загородном доме, на Новой Риге. А в больнице Виноградова пришлось устраивать резню электропилой. Во время хирургической операции, когда в одной операционной собрались все три врага зомби, которые там работали. Ковидный локдаун поспособствовал лёгкости осуществления планов. И Татьяна Николаевна достала почти всех из списка. Впрочем, один из докторов был в Германии и, соответственно, недоступен. Ещё один, почувствовав охоту за собой, скрылся где-то в Подмосковье, да так умело, что даже стрелка Навигатора заводила Татьяну Николаевну на берег Истринского водохранилища. И как это было понимать? Под водой этот докторишка, что ли, скрылся? Остальные были мертвы. Но Татьяна Николаевна, великая аккуратистка, чувствовала, что не справилась со вторым уровнем своего персонального зомби-квеста. Не все враги были уничтожены. Она уже задумалась о броске через границу, в Германию. Но тут великая и непререкаемая сила, наконец, смилостивилась Татьяне Николаевне и перевела её на третий уровень квеста. *** Озарение/задание пришло к Татьяне Николаевне, когда она отсыпалась в склепе, в объятиях любимого и верного Вовасия. Ему удавалось скрываться из тюрьмы. Во многом потому, что у него не было мобильного телефона. Он не оставлял никаких электронных следов в этом мире. Его наверняка уже списали со счетов. А он был здесь, рядом, любовь её жизни, кровинушка. Новое задание сверкнуло в самый разгар вечерних нежных мыслей. – Три ребенка, – машинально повторила вслух Татьяна Николаевна. – Рождённые в одну ночь, от одного отца. В ночь, когда меня выпотрошили. Вовасий, вставай! У нас – новая миссия. Навигатор подсказал Татьяне Николаевне, где искать первого ребёнка. – Это мальчик, – сомнамбулически бормотала зомби-учительница. – Его мать… Аааа!!! Татьяна Николаевна вдруг исторгла вопль. Если за пределами склепа и был кто живой, то он сейчас наверняка улепётывал со всех ног. – Тварь! Тварь! Это она! – каркала Татьяна Николаевна. – Кто, мама?! – бормотал сонный Вовасий. – Катька! Та Катька, та тварь, которая унизила тебя. И меня. Она родила гадёныша. Надо его растерзать. Вовасий уже не спал. ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ… ШЕСТОЙ СЕЗОН. СЕРИЯ 21 Когда Сергей присосался к кровоточащему носу Алика, адвокат испытал вполне предсказуемое гнусное чувство. По работе он имел дело со всякими отморозками. Один из них, распознав в Алике гея, предложил перепихнуться. Законник воздержался по причине того, что неведомо, в какие отвратительные дыры его подопечный совал своё орудие. Но никто ещё не пил адвокатскую кровь. Притом, в буквальном смысле. «Надо срочно позвать охрану!» – сообразил Алик. Но на другую чашу весов лег страх того, что, если он, Алик, будет сопротивляться, ему причинят вред куда худший. С этого урода, перегрызшего горло сокамернику – наверняка, отпетому урке – станется и нос отгрызть. И как Алик будет без носа? Это же катастрофа! А, может, пошёл бы на хуй этот Гавриил Глебович с его такими вот заданиями? Но тогда Алику не видать крупного куша. Хотя его и так не видать. Как Алик вообще мог поверить в этот бред? Адвокату случалось заниматься шантажом. И не раз. Дело это противное, нервное, результат не гарантирован. Может, хватит тратить время на всякую сомнительную хуйню? Если бы не файл в облаке, Алик бы соскочил с этой темы. Алик сидел, замерев. Никакое решение он так и не принял, хотя обычно соображал в трудных ситуациях мгновенно. Во многом оттого и стоил своих денег. «А если он меня убивать начнёт? – метались по гулким сводам черепа жуткие мысли. – Я тоже так сидеть буду? А вдруг он меня уже убивает? Надо бороться! И что с того, что он сильнее меня? Он в наручниках. Шанс есть!» Но тут Сергей отпустил его, убрал из-за спины адвоката скованные руки, вернулся на своё место – то есть, на металлический табурет по другую сторону стола. Вдруг улыбнулся хищной улыбкой маньячного Джека Николсона из фильма «Сияние». Губы его, как сказал бы кто-нибудь возвышенный, пламенели от крови. – Хорошо, что вы пришли! – сказал, хотя, скорее, отрыгнул Сергей. В этот момент Алик окончательно понял, что этот отморозок действительно способен перегрызть горло. Хотя адвокату уже очень давно никого не было жаль. Все жертвы обстоятельств, так или иначе, заслужили свою судьбу. – Как с вами обращаются? – давя неприязнь, как гадкое насекомое, спросил Алик. – Жалобы есть? – Меня посадили в камеру к уголовникам, – прохрипел Сергей. – Я защищаюсь. Как вы думаете, имею ли я жалобы? – Сейчас составим, – тяжело, будто ртом гири поднимая, сказал Алик. Он снова проклял свою профессию-кормилицу. Мало того, что с уебанами и пройдохами приходится дело иметь, так ещё и с упырями! – Сам составлю. Вы, наверное, – бестолочь, бесплатный адвокат? Вот тут уже Алик оскорбился по-настоящему. К озеру бензина поднесли зажжённую спичку. – Вы же, вроде, и сами – юрист? – очень сильно стараясь сохранять спокойствие, сказал Алик. – В таком случае, странно, что вы меня не знаете. Я – один из самых знаменитых адвокатов этой страны. Не моргая, маньячный Джек Николсон сверлил Алика взглядом, язык метался по губам, слизывая капельки крови. – Вот оно как, – отрыгнул Сергей. – Извините, не признал. Алик вдруг успокоился и принялся растолковывать кроваворотому положение дел. Он – узник совести, жертва режима. О нём шумят западные СМИ. Его судьбой озабочены на высоких этажах Евросоюза. Глаза упыря наливались огнём. – Да! – хрипел он. – Именно так! Режим затрамбовал меня в пресс-хату, на меня оказывают давление! Вот оно что! Но я им так не дамся! Я им всем кровянку пущу. «Башкой поехал, – понял адвокат. – Это всё объясняет». – Конечно, – произнёс законник вслух. – Надо запросить для вас психиатрическую экспертизу. *** После того, как они составили несколько бумажек, адвокат перешёл к главному вопросу повестки дня. Как бы между прочим, уже почти собравшись уходить, он, как будто вспомнил что-то, вскинул на Сергея годами отработанный взгляд. – Ах да, совсем забыл! – якобы вспомнил Алик. – Если режим решит вас всё-таки упечь в тюрьму, он навесит на вас ещё какие-нибудь обвинения. – Уже навешивает, – прохрипел Сергей. – Хозкозла этого погрызенного на меня сейчас навесят. – Вы защищались. Мы это докажем. Весь мир содрогнётся. Я говорю о другом… О главном. Правая рука законника скользнула в карман пиджака, нажала кнопку Rec на диктофоне. – Вас могут раскручивать на предмет совершения вами экономических преступлений. – Они уже пытались, – сообщил Сергей. – Я молчал. – Если дело будет заведено, молчать у вас всё равно не получится. Давайте-ка сообразим, что может быть вменено вам в вину? – Мне?! – каркнул подопечный. – Да я в их гнусных раскладах невинней барашка! – Ну, в этом следствие может и усомниться, поскольку вы занимали высокую должность. – А ты зачем копаешь? – рявкнул Сергей, мигом перейдя на «ты». Хамло, как есть. – Хочу подстраховаться. Может быть, побеседую с вашим руководством, и мы поймём, как скрыть факты и обстоятельства, которые могут негативно… – Не заморачивайся, как там тебя… – Альберт. – Ыгы. Они и пальцем не ударят. Ещё и свои косяки на меня повесят. – Что за косяки? – Да забей. – Звучит двусмысленно, – усмехнулся адвокат. – Дай мне сигарету, – перебил Сергей. – Раз уж про курево заговорили. Адвокат покосился на табличку «Не курить!», достал из кармана пиджака пачку «Бенсон и Хеджес», достал сигарету с золотым ободком, вставил фильтром подзащитному в рот, на котором уже начала подсыхать кровь, чиркнул зажигалкой. О том, что ему могли предъявить, Сергей заговорил неохотно, врал и темнил. Алик такие вещи чувствовал. – Всё это они на меня повесят. Хотя у самих пушистое рыльце… да весь ебальник в пуху. Ты знаешь, как они левые фуры без путевых листов гоняют? А я расскажу! Всё это было неимоверно скучно. В разы скучнее и мутней знаменитой афёры с «Кировлесом». С фур Сергей переключился на откаты – но и на этой поляне, чуял Алик, ловить было нечего. Если Алик станет шантажировать гигантов бизнеса такой ерундой, его развернут носом к двери и придадут ускорение поджопником. На что тут мог рассчитывать Гавриил Глебович? Может, он вернулся с того света, немного ебанувшись? Странно, ведь раньше толстяк никогда не лажал. Неужели промахнулся Акела, и здесь нечего ловить? |