эй толстый 5-6 сезон. Эй толстый 5-6 сезон. Пятый сезон. Серия 98б на обоих фронтах я терпел поражение. Мне даже стало казаться, что я стал токсичным. Стоило мне вмешаться в какойнибудь процесс, как тот немедленно принимал наихудшее течение
 Скачать 0.67 Mb.
|
|
Метнуться к двери? Закричать? Но в голову выстрелила мысль. Что-то такое Сергей то ли видел в кино, то ли где-то читал. Надо поделиться передачкой с авторитетами. Типа, на общак. В этот момент мысль казалась даже не правильной, а спасительной. Всю свою надежду возлагал на неё Сергей. Гоша Питерский, Вовасий, мордовороты смотрели на Сергея. А тот приближался. Как Дон-Жуан с толпе статуй командоров. – Чо, блять, надо? – выплюнул зловонной слюной Вовасий. Сергей выложил на стол печенюшки, чай, несколько пачек «Космоса». – Эт чо за хуйня? – спросил Вовасий. Гоша Питерский – великий авторитет, не удостаивал Сергея даже словом. – Это на общак, – пробормотал Сергей. – Чо, бля? – взвился типа в ярости Вовасий. – Какой тебе, нахуй, общак? Он вдруг взял со стола пластиковую тарелку и, используя её как некий совок, просто смёл Сергеево приношение на пол. Следом швырнул и тарелку. «Началось», – понял Сергей. Он и не подумал нагибаться за упавшим. Почему-то поступать так казалось Жирному-старшему очень неправильным. Сергей просто стал пятиться к своему шконарю. В тишине. Сергей чувствовал себя мухой, увязшей в масле. Время и пространство растянулись, стали липкими и бесконечными. И тут тишина вдруг оказалась нарушена. – Хотя стопэ, – раскрыл ебальник Гоша Питерский. – Попиздеть нам с тобой надо. И вот теперь-то – точно началось. ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ… Все главы Шестого Сезона Поддержать проект 24 Нравится 22 ШЕСТОЙ СЕЗОН. СЕРИЯ 18 – Чо, как свиданка? – Слова вываливались из поганого рта Гоши Питерского, как захватанные монеты из свиньи-копилки. – Нормально, – буркнул Сергей. Нельзя было показывать, что ему пиздец как страшно, и что этот разговор для Сергея, возможно, самый важный в жизни на данный момент. – Нормально? – Гоша, словно бы удивлённо, переглянулся с Вовасием, с мордоворотами. «Что-то не то я сморозил», – понял Сергей. – То есть, сынок твой всегда интересуется состоянием твоей жопы? Хозкозлы заржали. Сильнее всех угорал Вовасий. Он, как из брандспойта, поливал слюной уродливый, похожий на след куриной лапы, шрам на шее. – Я так-то не знаю, как оно в семье у тебя принято, – Гоша Питерский буравил свинячьими глазками Сергея. – Разные семьи бывают. Может, у тебя и жена следит, чтобы запасы вазелина не кончались. Вот такого точно нельзя было спускать на тормозах. Но Сергея словно парализовало. Кому другому он наверняка начистил бы ебальник. Но главному хозкозлу камеры, окружённому амбалами? Или всё-таки прыгнуть на него? И будь, что будет? А Гоша Питерский знал, что никакой ответки ему не прилетит. И явно наслаждался ситуацией. – Ты мою жену не трожь, – произнёс Сергей, надеясь, что без дрожи в голосе. – Да ты и сам её, похоже, не очень трогаешь, – схохмил Гоша Питерский. Мордовороты, а с ними примерно пол-камеры с готовностью заржали. Больше всех заливался Вовасий. – Ой, не могу! – заливался Вовасий, вытирая слёзы и хлюпая соплями. – Он, наверное, с сынком своим шпили-вили делает, гагага! В этот момент ушёл куда-то страх. Он испарился, как эфир с лабораторного стекла. Настало время действовать. Сергей отшвырнул пакет с продуктами из ларька, оттолкнулся ногами от пола и прыгнул. Он летел по проходу между шконками, как гиперзвуковая ракета «Циркон». Конечной целью был Вовасий. Его кривой, поганый ебальник, его шрам на горле. Доля секунды растянулась на целую вечность. Ба-бах! «Циркон» вышел к цели. Удар кулака раскрошил уроду ебальник, внутри которого что-то хрустнуло. Может быть, зубы. И звук, и ощущения были приятны – как лопание полиэтиленовых пузырьков. Вовасий рухнул в проход. Сергей навалился на хозкозла. Левой рукой он душил урода, правой крошил ему ебало, левое колено в ритме паровозного шатуна наподдавало Вовасию по яйцам. На Сергея налетели. Кто-то пиздил его по почкам, по ногам, прилетало и в голову. Но боли Сергей не чувствовал. Чем сильнее его пиздили, тем круче он уродовал Вовасия. Когда Сергея стали оттаскивать в сторону, хватать за руки, он успел вцепиться зубами в горло ненавистного урода. Целясь в трёхпалый шрам. Зубы проткнули кожу, губы заполоскались в чем-то теплом, язык ощущал вкус крови, которая вдруг опьянила Сергея круче самого забористого ХО. Голоса сокамерников доносились до Сергея, но как будто сквозь толщу воды. Кто-то орал: «Убивают!», кто-то рассыпал горошины забористого мата, кто-то требовал позвать охрану. Смысла слов Сергей не понимал, но слышал главное – страх. «Бля, я им показал, этим уродам!» – грохотали мысли. Опьянение вражеской кровью перешло от легкого головокружения в стадию агрессии и мордобоя. А потом ворвались охранники. Что-то щёлкнуло, затрещало. Бок пронзила боль, как будто кожу резали бритвой. «Шокер», – догадался Сергей перед тем, как отключиться и нырнуть в темноту. *** Темнота не была просто чёрной пустотой. То пространство без света, куда провалился Сергей, была заполнена кровью – чёрно-алой, жаркой и пьянящей. Затем в глаза ударил свет. Сергей тяжело, как охуевший от старости Вий, поднял веки. В глаза ему светили то ли фонарём, то ли прожектором. Сам Сергей был растянут на металлической холодной раме. – Очухался, нахуй? – слышался нервный голос кого-то из охранников. – Будешь, блять, на людей бросаться? – А что он натворил? – спросил с ленцой другой голос. – Горло, блять, сокамернику перегрыз. Первый раз такое вижу. Пиздец какой-то. – И чо, насмерть? – Да типун на язык. Нахуй нам здесь двухсотые. Всех поувольняют за такое. «Скорую» вызывать пришлось. Кровью, блять, истекает сокамерник. В больнице сейчас. Кто-то склонился над Сергеем. – Пиздец, конечно, рожа страшная, – сказал этот кто-то. Лицо говорившего расплывалось в муть, на башке виднелась форменная кепочка. «Не страшная, а как у Джейсона Стетхэма», вполне отчётливо подумал Сергей. – Ты чо, чёрт, на людей бросаешься? – спросил мутнорожий в кепочке. Сергей харкнул ему в лицо. Плевок, к сожалению, был слаб и не преодолел расстояния до вохровской физиономии. Впрочем, всё это было пустым. Потому что в жизни Сергея появилось что-то важное. Что-то такое, по сравнению с чем не имели никакого значения мелочные события, которым Сергей ранее придавал гипертрофированное значение. Главное он познал, вгрызшись врагу в горло. Истиной его жизни была кровь. Горячая, насыщенная страхом, она даровала небывалое опьянение, необъяснимый кайф, убивающий боль и возносящий тело ввысь, как восходящий поток воздуха поднимает ввысь параплан. – Вон, скалится, обезьяна ебаная, – над Сергеем нависла вторая мутная рожа. – Никаких понятий. По беспределу идут. Всё это было так смешно и мелко. Сергей думал только о том, как бы вцепиться кому-нибудь в глотку. Может, получится повторить кайф? Хотя, конечно, без вариантов. Наручники, которым его пристегнули к раме, держали крепко. – Так в штрафную его закрыть. – Как, блять? Там ещё два дня занято будет. Очередь в штрафную. А нам ещё протокол составлять с этим невменьком. На всю ночь занятие, нахуй. По помещению пошел табачный запах. Курили! Но почему-то мысль о куреве не волновала Сергея. Ему хотелось крови. Он даже стал придумывать план. Надо сделать вид, что хочешь что-то сказать, заставить охранника наклониться, а потом – хрясь! – и в горло вцепиться. «Что со мной? – паниковала уцелевшая часть разума. – Я что? Стал вампиром?» – Я требую адвоката! – прохрипел Сергей. – Адвоката ему, – прокомментировал один из охранников. – Ты же маньяк-кровосос. – Адвоката! – завопил Сергей. Не сразу Сергей понял, что вохры его боятся. *** Сейчас, растянутый на металлической раме, Сергей наслаждался мыслью о том, что стал вампиром. Пускай наука отрицала их существование, про себя Сергей знал совершенно точно, что теперь он шагнул на новую ступень бытия. Может быть, кровь негодяя сделала его бессмертным? Что там говорилось о вампирах в тех дебильных фильмах, на которые тайком надрачивал его якобы сынок? Ах, как жаль, что Сергей ни одного из них не смотрел так, чтобы от начала до конца! Если ты вампир, то надо лежать в гробу днём и шароёбиться ночью. Против этого Сергей, как ни странно, ничего не имел. Это его устраивало. Ловить случайных ночных прохожих – лучше, конечно, красивых тёлок, пить кровь. Ха-ха! Однако придётся обходить стороной храмы. Потому что на них кресты. А вампиры их боятся. Ну, и ладно. А ещё вампиры ссут чеснока. «Ну, может, и я его забоюсь, – подумал Сергей. – Но пока что мне похуй. А вот осиновый кол и серебряные пули – это посерьёзней». Сергей понимал, что если он на самом деле стал вампиром, отныне ему похуй человеческая пища. Все эти белки, жиры, углеводы. Теперь ему нужна только кровь, которая будет его насыщать и пьянить, как наркотик. Если всё так, то это же – заебись! Это значит, что не надо ходить на работу, заниматься всякой дурью. Это значит, что теперь он – абсолютно вольная птица и свободный чело… кровососущий вампир. Но сначала надо вырваться из этой гнусной тюряги. – Адвоката! – снова завыл Сергей. – Бля! Заткни ебало! – огрызнулись вохры. Про себя они договорились не составлять протокол, отфутболить этот геморрой на другую смену. – Уууу! – завыл Сергей. – Бля, Саркисыч, заткни ему пасть, – сказал один из вохров. – И чем? – буркнул трусоватый Саркисыч. – Трусами своими, нахуй. Должна быть какая-нибудь тряпка. – Половая, что ли? – Не тупи. Впрочем, выть Сергей перестал. Не было особой нужды драконить охрану. Просто подумать над своим новым положением было куда интереснее. Ведь Сергей, когда выйдет на свободу, будет мстить. Первым делом он загрызёт этого кабана – своего якобы сынка. Из него крови густо нальётся. Катю? Тоже надо бы. Хотя она только что родила. Ладно, хер с ней. Катю не трогаем. А вот пидоров с бывшей работы – ещё как трогаем. И Вячеслава Матвеевича, хуй ему в сраку, и Марину Игоревну, селёдку престарелую. «Её тоже отвампирю, ха-ха!» – упивался мыслями Сергей. И Юрия Георгиевича! И Падлика ебаного, гниду картавую, шефа Восточной Европы. В какой-то момент Сергей заснул. Точнее, погрузился в беспамятство. В темноте лилась кровь – потоки, багровые реки, а Сергей макал туда жаждущую физиономию – и хлебал, хлебал! *** Сергей заблуждался, когда думал о себе, как о вампире. С кровью Вовасия в него вошёл возбудитель зомбачества. Точнее, особой его разновидности. Большая часть зомби зациклена на пожирании мозга и причинении агрессивного вреда человеческим организмам, оказавшимися в сфере досягаемости «живого мертвеца». В случае Вовасия idee fix зомби была кровь. Хотя определённое сходство с поведением мифологических вампиров люди, поражённые этим штаммом зомбачества, проявляли. Они действительно начинали предпочитать ночной образ жизни, и кровь на самом деле заменяла им продукты питания. Сам Вовасий выжил после попытки его убийства именно благодаря зомбачеству, которым болел в непроявленной форме. Можно сказать, что бессимптомно. Когда ему на кухне проломили голову и перерезали горло собутыльники, Вовасий на некоторое время отключился. Он перестал дышать и истёк кровью. Затем воскрес – обычное дело для людей, поражённых зомбачеством. На перерезанном горле образовалась корочка. Весь стол был залит его собственной кровью. Вовасий принялся жадно её лакать. Когда же вылакал, неслыханно окреп, набрался сил и пошёл мстить. Он знал, где искать Тоху и Кастета. Он нашёл этих говноедов-неудачников в квартире одной сорокалетней бляди на Красногвардейской. Его убийцы лежали в отрубе, перепившись и не поебавшись. Вовасий ударом в висок вырубил блядищу, а потом принялся пировать. Первым делом он высосал Тоху, который пробил ему голову, а потом розочкой перерезал горло. Вовасий вгрызся ему в шею и высосал гада досуха. От Тохи осталась разве что хрупкая оболочка с выпученными глазами. А Вовасий, счастливо порыгивая, связал Кастета простынями и проституткиными колготками. Опутал, как паук муху. Рассчитывая попировать потом. Однако совершенно внезапно Вовасий впал в сонливость. А будили его уже менты, которых вызвала проститутка. В тюрьме Вовасий – существо в глубине души конформное, соглашатель – легко переключился на лайт-версию зомбачества. Поражённые ею больные могут есть человеческую пищу и вполне достоверно прикидываются обычными людьми. Обычно вирусу зомбачества требуется какое-то время – от нескольких минут до двух-трёх суток до проявления симптомов. Однако в ряде случаев те начинают проявляться мгновенно. Особенно если заражаемый находится в состоянии крайне сильного стресса. Инфицирование Сергея, впившегося в горло Вовасию, произошло мгновенно. *** Когда Сергей проснулся, в караульном помещении стоял шум. – Вы понимаете, что вы творите? – разорялся чей-то наглый и самоуверенный голос. – Это же – узник совести! На Западе про него трубят! А вы его – к раме?! – Но он напал на другого подследственного. Того в больницу доставили, – мрачно бубнил в ответ чей-то другой голос. «Это же обо мне говорят!» – сообразил Сергей. – А вам, я смотрю, наскучила спокойная жизнь, – издевательски протянул первый голос. – Вы хотите перевода куда-нибудь в захолустье? И не в качестве руководителя? Да, я серьезно! Внимание всего мира приковано к этому человеку, не меньше, чем он сам прикован к раме. – Он нападал на людей, – обрёл некую наглость второй голос. – Кого это волнует? – расхохотался первый. – Вы не понимаете, что упади с его головы хоть волос, вас растерзают! И самое ужасное, что вас – отдадут на съедение! Вы не представляете, насколько жестока эта игра. Сергея освободили. Первый голос принадлежал пухлому человеку в дорогом костюме. Явно адвокату. Второй – человеку в неопознаваемом мундире с погонами. Сергей предположил, что это – начальник СИЗО. – Я хочу пообщаться со своим клиентом наедине. Предоставьте нам помещение, – потребовал адвокат. – Вы уверены, что это – ваш клиент? – ехидно осведомился начальник. – Конечно. Сейчас Сергей Николаевич подпишет нужный документ. Адвокат подмигнул Сергею. Рожа у законника была наглая и явно педерастичная. В неё хотелось плюнуть. Но было одно обстоятельство, которое меняло всё. Обстоятельство это имело вид струйки крови, вытекавшей из широкой ноздри на вздёрнутом, похожем на свинячий пятак, носе. *** Адвокат представился и просил называть его просто Алик. – Серый, – буркнул в ответ Сергей, не в силах оторвать взгляда от крови. Законник засёк его интерес. – Это у меня часто бывает, когда я с мудаками пообщаюсь, – сказал Алик, доставая из кармана упаковку бумажных платочков. Они остались один на один – в каком-то казённом помещении без окон. Всей мебели было два приваренных к полу металлических табурета, и такой же стол между ними. – Нет! – рыкнул Сергей. – Не вытирайте! – Что? Почему? Сергей встал с табуретки. Его оставили в наручниках. Но сейчас браслеты совершенно не мешали. Быстро, как Дракула, Сергей подскочил к адвокату, набросил на него скованные руки и принялся жадно сосать его нос. – Фто вы… А! А! – стонал адвокат. Адвокатская кровь шибанула в голову, как шампанское. ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ… ШЕСТОЙ СЕЗОН. СЕРИЯ 19 – Ну, чо, очухался? Той ночью эти слова слышал не только Сергей, напившийся крови и распятый на тюремной раме. Примерно те же самые слова прорыли дорогу в вянущий мозг Вовасия. Сознание зомби-кровопийцы плавало в неведомом сумраке какой-то ужасной и прекрасной пещеры, в которой плескалось озеро темной крови. Вдруг вспыхнул свет, резкий как удар электрошока, обжигающий настолько, что от него могли вскипеть глаза. Вовасий понял, что лежит на жесткой поверхности. Лежит, не может пошевелиться. Он что – привязан к койке? «Где я?», хотел спросить Вовасий. Но говорить он не мог, потому что в горло его была воткнута ребристая трубка. «Где я? Почему меня привязали? Что со мной хотят сделать?» – шариками из игры «Арканоид» метались мысли. Где обычно привязывают пациентов? В дурке, в сумасшедшем доме. Но как он, Вовасий, мог попасть в это скорбное место? Что он мог натворить? Последнее, что помнил бывший охранник Пусси Пусса, это чужие зубы у себя на горле. Конечно, событие неприятное, но – вовсе не повод поехать кукухой. Над Вовасием склонился какой-то мужик в синем халате, маске, очках и синей же шапочке. В системе ценностей кровопьющего зомби мужик в халате относился к числу фраеров-интеллигентов. Таких надо быстро и резко пугать, а потом брать от них, что тебе нужно. |