Морено Я. Социометрия. Расстояние версты, мили Нас расставили, рассадили
 Скачать 1.21 Mb.
|
С.КржижановскийТри аспекта (измерения) социальной организации. Всякое групповое действие (любое жизненное, в том числе и не драматизированное концентрированное) имеет два главных аспекта - фактора, составляющих в отношении друг к другу диалектическую разность (см. таблицу).
Истинно групповое действие синтезирует диалектические противоположности своих двух факторов, групповая реальность создается в действии. Поэтому групповая моренотерапия может пользоваться методами, берущими начало в каждом из аспектов: социодрама и психодрама – в драматическом, социометрия – в социометрическом. Именно поэтому групповая моренотерапия может менять (или искать) сюжет, в котором меняются социометрические статусы, и искать новое в каждом субъекте, новые части и скрытые фигуры в известных фигурах и персонажах. Групповая моренотерапия идет одновременно и вглубь субъекта (и тогда она приобретает психодраматический уклон), и вовне субъекта (и тогда она приобретает социодраматический уклон), но в целом имеет в виду оба направления исследования и синтезирует их. Поэтому она всегда может связать часть и целое, например, индивида и семью или группу и группу.
«С эвристической точки зрения имеет значение деление социальной вселенной на три тенденции, или измерения: внешнее общество, социометрическая матрица и социальная реальность. Под внешним обществом я имею в виду все ощутимые и видимые группировки, из которых состоит человеческое общество: большие или малые, официальные или неофициальные. Под социометрической матрицей я подразумеваю все социометрические структуры, невидимые макроскопическим глазом, но становящиеся видимыми после социометрического анализа. Под социальной реальностью я имею в виду динамический синтез и интерпретацию первых двух. Очевидно, что ни матрица, ни внешнее общество не являются реальными и не могут существовать сами по себе - одно есть функция другого. Как диалектические противоположности они должны каким-то образом слиться, для того чтобы получился действительный процесс социальной жизни» (стр. 178). Эти три измерения мы можем проследить далее в теории социальной организации, ее функционирования и развития. Подход Морено может внести ясность в понимание социальной организации.
Действуя в классическом залоге, можно было бы проследить фундаментальную связь и далее: внешнее общество начинает меняться (как бы «отслаиваясь») через основной терапевтический прием – дублирование, которое меняя внешнее «что», вскрывает подтекст общения, теневую сторону ситуации и провоцирует креативность субъекта. Социометрия помогает найти роль, противоположную своей (см. предисловие) или фигуру-антагониста в группе (не обязательно символическую), увидев которую субъект (человек или группа) может сделать обмен ролями и тем самым выйти на полное понимание позиции Другого, приближение к реальности и новую интеграцию (новое «кто»). При драматизации все «что» внешнего общества превращаются в действующие лица, играющие концентрированную социальную реальность, складывающуюся вообще (не только в игре) как компромисс между влиянием глубинной структуры социоэмоциональных течений и внешним обществом, которое этому сопротивляется (игра на время снимает это сопротивление, но в жизни оно всегда остается и это естественно, иначе ничем не ограниченная креативность превратит бесконечное творчество мира в бытие без мира, без объектов и без субъектов). В том случае если ситуация все больше напоминает реальную, протагонист может из такой почти реальной ситуации выйти в зеркало и таким образом субъект видит себя со стороны. Любая интеграция со внутренними фигурами и вновь выявленными «кто», новая интеграция может быть проверена на выживаемость (прочность) с помощью теста на реальность. Социодраматист, например, может, используя предварительные социометрические и драматические данные о группе (например данные организационной диагностики), учитывая главную задачу контракта с группой (например консультант-клиентского договора (см. 17), повлиять на действие, либо предложить группе попробовать новый поворот сюжета, проверить его на реальность. Или предложить двум сторонам (группировкам) конфликта поискать новый взгляд на диалог с противоположной стороны, то есть сыграть роль оппонента (антагониста) и таким образом понять его (их). После обмена ролями обычно с обеих сторон меняется «кто», то есть представления друг о друге и игра принимает новый оборот с новыми субъектами. В социодраме могут появиться новые соционимы (новые имена социальных качеств), что сразу же влияет на рисунок групповой или индивидуальной роли. Участники могут выбирать из нового спектра, появляется совершенно новая социодинамика, возможны новые исполнители ролей, «перебежчики» в подгруппу-антагонист и новые «солисты». Все они могут просто двигаться в социометрически «заряженном» поле или построить спектрограмму, расположившись на предложенной ведущим шкале (по данному критерию). С одной стороны социодраматист исходя из уже произошедшего действия (и уже сделанных выборов) обобщает (драматизируя) критерии выбора, которые уже существуют в групповой реальности в невыраженном виде. С другой стороны социодраматист, исходя из уже использованных (в данной социодраме и до нее, из диагностики) критериев, обобщает тенденции в выборах и направления выбора, как выраженные, так и невыраженные и предлагает группе новое развитие действия. Иначе говоря, возможны два основных вида “ответов”, которые дает социодрама, неразрывно связанных между собой (см. таблицу ). Здесь «Кто» может быть любым (в психодраме дверь может разговаривать, а в социодраме страна может подать голос и ответить на вопросы) и у персонажа драматической игры могут быть любые качества (и вообще все «что», ведь в драме все возможно). Как в драме, так и в любом обществе кто угодно (любой субъект) может почувствовать что угодно от любого субъекта (в том числе вымышленного) и будет частью социальной реальности данного субъекта (социальное вчувствование, эмпатия). Так же кто угодно может приписать кому угодно что угодно (социальный перенос),что всегда отражается на социальных отношениях, их прозрачности и взаимности. Чем больше влияния имеет субъект, генерирующий данную социальную реальность (чем выше его социометрический статус здесь и теперь), тем реальнее будут все, что он генерирует, что становится социально значимым в жизни, которая в драме лишь концентрируется. Социальные качества (соционимы76) могут становиться именами групп любого масштаба и ложиться в основу социальных архетипов – культурных «консервов», устойчиво существующих у каждого, кто социализирует свои представления о людях и, естественно, связях между качествами. Вот простой пример социального архетипа ребенка: «люди могут быть взрослыми и маленькими, щедрыми и жадными, добрыми и злыми, сильными и слабыми…». Еще нет иерархии между качествами и парами качеств. Но вот досталось от «сильных» и это качество становится важнее, чем, например, «щедрые», происходит переранжировка качеств а потом они (приобретая как, правило, вид ценностей) «слипаются» в жесткие стереотипы, новые иерархии, связывающие разные чувства: «сильные» бывают «злыми», а добрые – всегда щедрые и т.д. Качества теперь отрываются от конкретных людей и становятся ценностями: «Щедрость вообще», Жадность, Сила, Совесть, Демократия и т.д., которые становятся частью теоретических и идеологических конструкций, присваиваются целыми группами. Социальные архетипы у взрослых работают точно так же как у детей, их легитимизируют, делают более сложными, распространяя из одной интеракции на целый свет, обосновывают с научной скрупулезностью. Может быть об этом и не стоило бы здесь говорить, если бы не широчайшее использование социальных архетипов социологами и всеми представителями социальных наук. В самом деле: на каком основании обосновывается в каждом исследовании репрезентативность выборки? Почему берутся, например, возраст, пол, профессия, доход, образование – возможно, весьма важные качества, но не гарантирующие равномерности социального пространства (см. стр. 91)? Точно тот же вопрос можно отнести к результатам любого опроса, ибо ответ в анкете – так же перенесенное социальное качество, выбранное из предложенных исследователем. Почему связи между социальными качествами, статистически рассчитанные для данного социума, должны быть автоматически перенесены на другие части человечества? И что вообще можно сказать о людях, как-то повлиявших на общий статистический результат, который все равно остался для них чужим? В итоге складывается новый социальный консерв социолога, совершенно не учитывающий социальной спонтанности объекта и не испытавший влияния его креативности. Даже огрубленное и искаженное формализацией, групповое действие не может прорваться через создаваемые «культурные консервы» и все реальные «Кто» и «Что» не встречаются77. Повсеместно используются утонченные и усложненные формы исследования, «…но это не имеет ничего общего с важнейшими формами социометрии, в которых компонентам socius и metrum придается одинаково большое значение» (стр. 91).
В последние десятилетия стали развиваться качественные исследования, осмысляющие и даже измеряющие эти феномены, однако формализация остается за исследователем (считается, что объект сам себя не может формализовать, оформить свою спонтанность). Респондентам (например участникам фокус-групп) предлагается проранжировать какие-либо качества (или, например, каких-то людей по какому-то качеству). В каких-то случаях ранжируются предметно-ценностные ориентации и потом подсчитываются корреляции между ранжировками участников (этот метод можно было бы назвать референтометрией), что при сочетании с социометрией дает определенную целостность и органичность по отношению к группе. Вероятно, можно связать это с тем, что Морено говорит об отношении к вещам и отношении к лицам (стр. 101). В таком случае референтометрия – это отношение к «вещам», а социометрия – отношение к лицам78. Социометрия становится как бы «сознанием» группы, а референтометрия – как бы ее «подсознанием». Причем оба метода можно отнести к типу органических79 социальных измерений, всегда зависящих от какой-то целостности (например) группы или личности (если проводится проективная психологическая диагностика или классификация). Оценочные социальные измерения (близкие в вопросным тестам в психодиагностике) вообще не относятся к ценности и не выявляют отношения, они лишь количественно обосновывают связь между оценками авторов опроса и опрашиваемых, тогда как наиболее качественные из органических измерений (например, социометрия) дают целостную картину, которую уже не нужно обосновывать количественно. Органические измерения отличаются также тем, что делают основной акцент на ситуации, тогда как оценочные - норме, которая в этом случае берется извне и привносится в ситуацию измерения. Современная социология уже стремится к синтезу оценочных и органических измерений, например ситуационно-нормативный критерий80, синтезирующий в себе преимущества нормативного (оценочного) и ситуативного (органического) подходов. На уровне социометрии и социодрамы примером такого синтеза является социатрия (организационная арттерапия). Социометрия и социодрама связывают социальное качество и социальное количество через меру групповой реальности и они, может быть, связаны мерой общения. Социометрические критерии становятся общим социальным качеством участников, которые выбирают кого-то как бы по этому качеству. Но сам выбор – есть социальное количество, определяющее меру реальности этого качества. И выбранное «что-то» начинает действовать в социодраме, развивать всех «кто-то», изменять сюжеты, менять смысл и значение качеств, способствовать переоценке ценностей (отношений к вещам). Выходя из новых витков жизненной драмы, все «кто» смотрятся друг в друга и видят, что это уже новые «Кто», с новыми групповыми статусами и, естественно другими предпочтениями. Теперь они выбирают других «кто» для других «что». Меняется не только выбор, но и критерий выбора, а, значит, и сама ситуация. Меняется группа. Изменяется жизнь. Морено различает три вида межличностных и межгрупповых отношений, создающих в итоге феномен выбора, притяжения и отталкивания: вчувствования, переноса и телеотношения (см. книгу Грете Лейтц, стр. 47-58). Из этих трех типов только теле является реалистическим типом отношений, которое возникает в группе как один из результатов драмы. Оно является реалистическим поскольку единственное из трех – двустороннее, взаимное, то есть становится в результате полной интеракции, взаимодействия двух реальностей. «Теле ответственно за усиление интеракций между членами группы и более частую, превышающую вероятность, взаимность выборов» (5). Для существования социального качества достаточно первых двух типов – вчувствования и переноса (кто запретит переносить что угодно на кого угодно?), но мера существования этого качества будет ограничена полной (двусторонней) интеракцией с объектом переноса, который теперь уже становится субъектом, а отношения – субъект-субъектные . Мера социальной реальности этого качества определяется его количеством, то есть выбором, который делает приписывающий (тот, кто переносит на другого) субъект в выборе объекта переноса и в конечном итоге выбором того субъекта, которому что-то приписывается (неважно кем). Оба проверяют на реальность социальные качества, проявляющиеся в общении81, и тогда создается реальность данной интеракции («здесь и сейчас»), реально взвешивается «стоимость» социальных качеств, всех «что», и эта стоимость меняется в силу социодинамического эффекта неравномерности выборов (см. 6, стр. 44): у кого –то появляется «прибавочная стоимость», притягивающая к нему дополнительные выборы, у кого-то стоимость его качеств (качества) снижается и он привлекает меньше выборов. (Это относится к одной интеракции по одному критерию). Став реальностью, «стоимости» (или статусы) передаются дальше по психосоциальной сети, даже к незнакомым людям за счет сетевого или «цепного» эффекта, открытого Морено. Из этого следует очень много выводов, вот хотя бы один из них: невозможно создать закрытую социальную систему с жестко фиксированным социальным качеством ее членов – при передаче социальное качество конвертируется, изменяется от человека к человеку, сколь долго они бы его не уточняли. Любой способ приема (или изгнания) социальной системой человека по точно определенному социальному качеству (ценности) обречен на превращение системы опять в открытую или насильственного ее закрытия (хотя, конечно, физическое закрытие отнюдь не означает полного отграничения и жесткой фиксации социального пространства). В современной литературе понятие «социальная организация» используется в трех значениях82: 1) Объект (наиболее часто употребляемое значение — «в организации», «социология организациЙ») 2)Процесс («организация живет, изменяется») 3) Результат («реальность данной организации», «степень организованности, упорядоченности», «сила реальности», критериальность, нормативность и культура данной организации»). К сожалению, 1-е значение стало превалирующим, определяющим стало отношение к социальной организации как к объекту, социотехнической системе, объекту исследования и интервенции (в нашей классификации ему соответствует значение – «субъект»). Однако в реальной действительности организация как живое и жизнеспособное целое существует в единстве всех трёх смыслов. Правильнее было бы говорить о трёх формах-проекциях одного и того же живого единства на три плоскости (подобно семантическому треугольнику, соединяющему любой предмет реальности с его именем и его значением (понятием, смыслом)83. При этом видится некоторое соответствие трём фазам группового действия в драматическом подходе (см. выше табл. 3). Это означает, что те или иные фазы группового действия (как циклического процесса) наиболее предпочтительны в соответствующих фазах жизненного цикла организации: разогрев сначала заставляет организацию сконцентрировать свою обычную жизнь, увидеть её целиком и функционировать; драма (интервенция, изменение) расконсервирует (размораживает») организационный порядок, установки, ценности, жесткие связи и создает новые связи, порядки, культуру, повышает сплоченность на новые цели, готовит новую кооперацию и соорганизацию; консервация новых связей, новых взглядов, ценностей, целей приближает к жизни игровое (драматическое) содержание, дает основу для реорганизации или создания новой организации.
Эффективность организационных изменений и организационной терапии часто коррелируется с ростом «эффективности организации» - что само по себе весьма неопределенное понятие, особенно если учесть 3 значения слова «организация», 3 формы социальной организации. У каждой из форм есть своя эффективность, природу которой легче показать по аналогии с архитектурным сооружением (по формуле Витрувия: польза-прочность-красота). И тогда суммирование этих трех показателей дает общую комплексную эффективность организации. Но здесь главное преимущество такого подхода видно в другом: через образы (может быть даже лучше, чем через показатели) легче понять различие и единство взглядов на эффективность «сердца» любой организации, ее концентрированного выражения – группового действия:
Пользу группового действия можно было бы трактовать как продуктивность дополнительной реальности, как уровень достигнутой креативности всего субъекта, как масштаб и глубину обновленных внутренних и внешних связей (сетей), как прогресс в отношениях, как глубину опыта «Ты» и др. Красота любого группового действия – есть не только аналогия, но и в прямом смысле красота (частный случай которой порождает чувство прекрасного от театрального действия) группового действия, которая может быть воспринята независимо от степени внешнего участия в действии каждым из членов группы и само по себе имеет большой терапевтический эффект. Красота также является дополнительным самоорганизующим началом драмы, то есть она принципиально отличается от эффектности шоу уже тем, что она создается всеми, ее творят все и все её могут созерцать. Поэтому Морено говорит о публике как одной из составляющих частей драмы (где «публика» - одна из групповых ролей участников). Прочность данного группового действия может быть видна ещё до его консервации, до шеринга, в определенной «жизненности» ролей, по чувству законченности действия, в тесте на реальность, в прочности обнаруженных связей и новой драматической логики протагониста, в силе новой реальности и её живучести. Прочной драме суждена долгая жизнь а не просто воспоминания. Резюмируя, можно было бы добавить, что здесь видна прямая связь с мореновской триадой «спонтанность-креативность-культурный консерв», поскольку оценить пользу группового действия легче по креативности, красоту – по спонтанности, а прочность – по качеству культурного консерва. Погружение : встреча с субъектом. До сих пор ещё очень сильна позитивистская традиция, стремящаяся к естественнонаучной «чистоте» и «точности» социального эксперимента и поэтому всячески отгораживающая исследователя от исследуемых ради «объективности», появляющейся в силу «отодвигания от объекта84» (18, стр. 99). Но в любом социальном и психологическом исследовании такое «отодвигание» абсолютно бесполезно, ибо невозможно ничего изменить и даже узнать о социальном объекте «в белых перчатках». Всегда неизбежны именно субъект—субъектные, а не субъект—объектные отношения, сколько бы мы не дистанцировались от объекта, нам всё равно иметь с ним отношения и лучше, чтобы это были отношения равноправного диалога, открыто признающие, что по «ту сторону» — такой же сложный субъект, как и я. | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
