Руководство по взаимной любви 82 Annotation Моя собака любит джаз
 Скачать 1.01 Mb.
|
Блохнесское чудовище  Не просто вырастить охотничью собаку. Вот наша такса Кит. Сейчас он уже в летах. А лучшие годы жизни он посвятил уничтожению всего вокруг себя, и все это он ел! Мы страшно боялись, что он заболеет и умрет. Но Кит жил припеваючи. Только однажды он впал в меланхолию, когда проглотил мою резиновую галошу. Месяц ходил печальный, а потом опять взялся за свое. Если положить в кровать рыжего пса, который сторожит тети Нюрин огород, он быстро вскочит и удерет. А Кит ляжет, устроится поуютней и будет пыхтеть, чтобы пожарче сделать своему товарищу по кровати — мне. Я даже представить не могу, что у нас когда-то не было Кита. Я помню, как у него нос вытягивался, уши, туловище, он рос хоть и незаметно, а прямо на глазах, как идут минутные стрелки. Когда мы первый раз привели его на выставку, он оказался лучшей собакой в Москве. Все были начесанные, причесанные, а Кйт вышел с папой на ринг, и судья сказал: — Кобель Антонов! Первое место по красоте. Когда он подошел к двухметровому барьеру, мы ужаснулись: он никогда не прыгал такую высоту. Забор сплошной. Никто никого не видит. Папа встал за барьером и крикнул: — КИТ! Кит взвыл — это было тоскливое коровье мычание — и перепрыгнул. А как он охотился! Механический заяц в штаны наложил, когда Кит появился на горизонте. Из уважения к Киту папа приобрел ружье и подал заявку на охоту на ворон, как на вредных животных. Но Кит так весело на них кидался, что все вороны просто улетели из нашего двора. С тех пор у Кита во дворе хорошая репутация. Когда к нам пришла отравительница крыс и мышей, тихая женщина в серой шапочке, увидела Кита — испугалась, то наша дворничиха сказала ей: — Не бойтесь! Это самая лучшая собака Насвете. Тихая женщина в серой шапочке пришла травить крыс и мышей, но у нас их не оказалось. И все-таки папа взял телефон этой тихой женщины, папа взял ее визитную карточку: «Плахова — крысы-мыши». И мы забыли про эту карточку, совсем забыли. Летом я и Кит гуляли в полях. Он давал круги, зависая над маленькими зелеными елками. Он так хорошо себя чувствует в полете! И я себя — тоже. А когда шел дождь, мы бежали домой под дождем. Впереди, задрав хвост, шпарил Кит. И я думал: «Вот как надо счастливо жить!» И вдруг — ни с того ни с сего — как гром среди ясного неба: у нашего Кита завелись блохи. Блохи очень приспособлены к жизни. Они пришли к нам из тьмы веков и, наверное, будут прыгать и скакать, когда погаснет Солнце и наша цивилизация исчезнет с лица Земли. — Выше нос! — сказал папа псу. Он схватил Кита, как орел курочку, сунул в ванну и намылил дегтярным мылом. Блохи обалдели. У них был такой ошалелый вид! Мы думали: никто не уйдет живым, все найдут себе тут могилу. Но они проявили самообладание и дружно перебежали к Киту на нос. Я поймал несколько штук. — Где ты их находишь, где?! — кричал папа. — Сейчас я тебе покажу, — отвечал я, — и ты запомнишь. — А что? Какое чувство, — кричал папа, — когда ты поймал блоху? — Чувство радости, — отвечал я. Тут они взяли и перескочили на папу. Папа бил их газетой, крича: — Андрюха! Они скачут по моей груди! Он гонял их с места на место, пока вся компания почти без потерь снова не оказалась на Ките. — Только веселое животное, как блоха, — сказал папа, — не станет предаваться унынию после таких сокрушительных ударов судьбы. И вызвал ветеринара. Ветеринар приехал на «газике». — Поменьше гуляй, — сказал он мне. — Ваш двор полон инфекции. Я поглядел в окно. Двор был пуст. Как странно устроен мир! Один человек смотрит — и не видит. Другой же видит не глядя. Тогда я представил себе толпу ИНФЕКЦИЙ, похожих на слоноедов, свирепо разгуливающих по двору. — На что жалуемся? — спросил ветеринар. Кит лежал у меня в постели. Я боюсь: если не пускать на кровать Кита, он может не понять, в чем дело, и подумает, что его разлюбили. Кто это? — спросил ветеринар, осмотрев Кита. — Это блохи, — ответил папа. И беззаботно добавил: — Что за собака в наше время без блох? — А кто вам сказал, что это собака? — спрашивает ветеринар. Я знал, я давно подозревал, что Кит не собака, а четвероногий человек. — Это короткоухая такса, — твердо произнес папа, — купленная мной и Андрюхой на Птичьем рынке. — Вас обманули, — сказал ветеринар. — Это крыса. Циклопическая американская крыса. Вид найден в городе Бостоне, штат Массачусетс, во время ремонта канализационных труб. Бостонцы привозят их в клетках на Птичий рынок и продают в качестве такс. — А-а-а! — закричала мама и грудью заслонила меня от Кита. Все сразу вспомнили его странное поведение: как он любит пожевать папино ухо, ест подчистую все на своем пути и как он в овраге — первый — покинул тонущий в луже плот. — Значит, наш Кит — это крыса? — задумчиво сказал папа. — Да, — вздохнул ветеринар. — И среди этих крыс встречаются людоеды. Мама закачалась.  Почуяв неладное, Кит сделал вид, что он глубокий старик, и стал доканывать нас своими печальными вздохами. Я хотел к нему подойти, чтобы он знал, что мне не важно его происхождение, но мама вцепилась в меня, как медведь коала в эвкалипт. — Так вот почему на даче, — задумчиво сказал папа, — он в окне выгрыз форточку и вылетел в огород!.. — Это настоящий крысиный поступок, — сказал ветеринар. — А я его понимаю! — говорю. — Я-то по опыту знаю, что такое одиночество. — Но все равно, — говорит папа, — зачем же окна грызть? А я говорю:. — Потому что оно ему мешало! Его неведомая сила влечет. Он ничего с собой не может поделать. — Вот именно — неведомая сила, — зловеще произнес ветеринар. — Он дома гадит? — Никогда! — Уникальный случай! — Ветеринар вынул фотоаппарат и нацелил на Кита объектив. Кит дико затрясся. — Видите? — сказал ветеринар. — Не хочет фотографироваться. Боится, что его разоблачат. — Раз крыса, так крыса, — говорю я. — Подумаешь! — Если Кит съест папу, — сказала мама, — я не переживу. — А не надо его злить, — говорю. — В случае чего я запру его в комнате. — Люся! — вскричал папа. — Люся! Как же нам быть? Он воздел руки к небу, и в этот момент из его кармана выпала визитная карточка: «Плахова — крысы-мыши». Все молча уставились на нее, окаменев. — Нет! — крикнул я. Я думал, у меня разобьется сердце. Бедный Кит. Он, умевший уходить отовсюду, где ему не нравилось, и удирать ото всех, кого он не любил, в мгновение ока очутился в лапах ветеринара. Тот сжимал его цепко, профессионально. И уже уходил от нас, бормоча: — В доме ребенок… опасно… внизу спец. Он еще что-то бормотал, унося Кита, но я не слышал. Я орал: — КИТ! КИТ!!! Я рвался к нему, но мама держала меня. И папа меня держал. — Это катастрофа, — растерянно шептал папа. — Это катастрофа! Но держал крепко. И тогда я понял, что уйду из дома. Буду бродить, вспоминая Кита и родителей. Но, конечно, никогда не вернусь. Никогда. Они поймут, что значит потерять САМОЕ БЛИЗКОЕ СУЩЕСТВО. Тогда они поймут. Ветеринар уходил. А я ничем не мог помочь Киту! Наши взгляды встретились. В последний раз. В полной тишине. И тут Кит сказал: — ВЫ ЧТО, ПСИХИ? Слышал бы мой дедушка ТАКС КЕНТЕРБЕРИЙСКИЙ эту белиберду! Ветеринар ненормальный. Он сбежал из сумасшедшего дома… Андрюха! — сказал Кит. — Положи меня в кровать. Это было первый и последний раз в жизни. Больше Кит ничего не говорил. И ветеринар тоже. Но прежде чем исчезнуть из нашей жизни навсегда, он обернулся на пороге и сказал: — От блох хороша черемичная настойка.  |