Русское градостроительство. Вторая половина XVIII первая половина XX вв
 Скачать 25.93 Mb.
|
|
7.Жилищная проблема и градостроительное законодательство Темпы роста населения городов и особенно крупных промышленных центров были настолько интенсивными, что жилищное строительство в большинстве капиталистических стран не успевало удовлетворять непрерывно возраставшие потребности. Особенно остро ощущался жилищный кризис в быстро развивавшихся промышленных странах. Так, например, в Германии накануне первой мировой войны ежегодный приток населения в города исчислялся приблизительно в 400 тыс. человек, тогда как жилищное строительство, сосредоточившееся в 35 главных городах Германии, в 1912 г. составляло 8912 домов (61335 квартир), а в 1913 г. - 7017 домов (45 220 квартир). Таким образом, жилищем обеспечивалось далеко не все возросшее городское население (European housing problems since the war. 1914-1923. Geneva, 1924). Недостаток жилищ приводил к переуплотнению квартир, а также ухудшению санитарного состояния рабочих кварталов. В Париже, например, по специально проведенным подсчетам, в 1911 г. 43% населения проживало в условиях переуплотненности (за норму принималось два человека на одну комнату). Даже в Лондоне, где в 1911 г. приходилось восемь человек на один дом в среднем по городу, 18% всего населения еще находилось в перенаселенных квартирах. Естественно, что заболеваемость и смертность возрастали прямо пропорционально степени заселенности квартир. Так, например, в Глазго было подсчитано, что в квартирах, состоявших из одной комнаты (такие квартиры заселялись многодетными рабочими семьями), смертность была в 2 раза выше, чем в квартирах, состоявших из четырех комнат. В 1913 г. парижская статистика зарегистрировала 10 975 смертных случаев от туберкулеза; примерно та же цифра была отмечена и в Нью-Йорке.  Бирмингем. Обычная застройка рабочих кварталов с примитивными палисадниками и мощеным двором Относительно низкие темпы жилищного строительства в предвоенный период объяснялись главным образом тем, что покупка, продажа, аренда и застройка земельных участков были целиком предоставлены частной инициативе. С точки зрения правового и имущественного статуса городское население делилось на два антагонистически настроенных лагеря: собственников земельных участков - домовладельцев и арендаторов, главную массу которых составляли рабочие и мелкие служащие. Роль государства и городских управлений в жилищном строительстве все еще была весьма ограниченной, тогда как экономические позиции домохозяев и землевладельцев были достаточно прочными ввиду того, что большая часть ранее изданных законов стояла на страже их имущественных интересов. Анархия, которая царила в сфере купли и продажи городских земельных участков, отражалась и на квартирной плате, размеры которой устанавливались, как и цены на все прочие товары, в период свободной конкуренции в зависимости от спроса и предложения. Естественно, что в условиях быстрого роста городов спрос на участки для жилищного и промышленного строительства резко возрастал, что в свою очередь вызывало повышение цен на городские земли. Именно этой тенденцией к постоянному возрастанию цен и пользовались спекулянты землей, которые видели в ней объект надежных и выгодных капиталовложений. Спекуляция незастроенными земельными участками, столь широко распространившаяся в городах Европы и Америки, привела к еще большему вздорожанию земель, а следовательно, и к дальнейшему повышению квартирной платы. Так, например, стоимость городских земель Берлина в 1900 г. в 4 раза превысила их цену в 1870 г. Стоимость земель в Чикаго к началу XX в. возросла более чем в 8 раз по сравнению с серединой XIX в. и т. д.  'Социальное дно' капиталистических городов XX в. Париж. Бездомная у террасы Тюильрийского сада документальная фотография, сделанная для издания Поля Морана 'Ночной Париж'). По данным парижской муниципальной статистики, в 1922 г. в столице Франции насчитывалось 2000 семей, обитавших в ночлежных домах; свыше 1000 семей, проживавших в нежилых помещениях Но если финансовые операции, связанные с земельной спекуляцией, приносили колоссальные прибыли отдельным частным предпринимателям, то делать долгосрочные капиталовложения в жилищное строительство и особенно в строительство дешевых жилищ для рабочих считалось нерентабельным, так как прибыль на вложенный капитал поступала не сразу, а постепенно, в виде составной части квартирной платы. Острая потребность в дешевых квартирах, особенно сильно ощущавшаяся среди малоимущего населения, и незаинтересованность в строительстве их со стороны обладателей капиталов привели к тому, что уже с конца XIX в. жилищная проблема превратилась в одну из самых тяжелых социальных проблем капиталистического общества, требовавшую немедленного разрешения. После пресловутой "реформы принцев" попытки строительства дешевых рабочих жилищ и поселков были сделаны отдельными частными предпринимателями. Внешне эти попытки носили характер эффектной благотворительности фабрикантов, хотя в действительности строительство дешевых жилищ способствовало еще большему закабалению рабочих, которые попадали в двойную зависимость от капиталистов - в качестве наемной рабочей силы и в качестве квартиронанимателей. В таком положении оказались рабочие первых английских образцовых поселков Борнвилла и Порт-Сен-ляйта. Рабочие поселки подобного рода строились не только в Англии, но и во Франции, и в Германии. В период предвоенной конъюнктуры, когда крупные военно-промышленные фирмы были заинтересованы в привлечении постоянного контингента рабочих, "пушечный король" Франции Шнейдер построил за счет своей фирмы 1119 новых жилищ (из них в Ле-Крезо 612). Аналогично этому концерн Фридриха Круппа проводил жилищное строительство в городах Рурской области. На той же "благотворительной" основе были построены и первые города-сады, как и сады-пригороды. Инициатор строительства Лечворта Эбенизер Говард рассчитывал получить необходимые средства путем нормальной распродажи акций. Однако, несмотря на многолетнюю и увлекательную пропаганду идеи городов-садов, Говарду не удалось создать акционерного капитала без добровольных вложений "меценатов".  Жилые дома и склады на южном берегу Темзы близ Лондонского моста И только тогда, когда искавшие популярности Кедбери и Ливер внесли солидные взносы, строительство сделалось реальным. Усилия, затраченные на строительство городов-садов, не были пропорциональны полученным результатам.  Берлин, Шарлоттенбург. Типичный доходный дом начала XX в Фактически удалось построить лишь несколько небольших населенных пунктов, поскольку их судьба определялась не экономической заинтересованностью застройщиков, а целиком зависела от так называемой "доброй воли" владельцев капиталов. И само собой разумеется, что такого рода попытки не могли привести к ликвидации жилищного кризиса в целом. На протяжении всего предвоенного периода внимание общественности было приковано к социальным проблемам и, в частности, к проблеме дешевых жилищ для рабочих. На многочисленных международных конгрессах, посвященных тем или иным вопросам жилищного строительства, выявились два различных подхода к решению проблемы строительства дешевых рабочих жилищ. Первый из них заключался в том, чтобы искусственно создать конъюнктуру экономической заинтересованности частных застройщиков путем установления льгот, открытия кредита и снижения строительной стоимости при одновременном ограничении возможности бесконтрольного выжимания прибыли из построек. Второй подход к решению жилищной проблемы заключался в идее замены частного предпринимательства общественным. Сторонники этого подхода полагали, что ассоциации застройщиков на кооперативных началах смогут установить на жилищном рынке твердый уровень цен и тем самым составят конкуренцию крупным спекулянтам земельной собственностью и застройкой. Но, несмотря на то что подобные ассоциации существовали с конца XIX в., все же в предвоенный период они не повлияли решительным образом на жилищное строительство. Важным мероприятием, открывшим дорогу послевоенному жилищному строительству и планировке городов, был пересмотр и усиление прав городских управлений с точки зрения экспроприации городских земель в целях улучшения застройки и реконструкции городов. Конечно, изъятие земель не могло быть полным в условиях капиталистической системы, основанной на институте частной собственности, и поэтому речь шла лишь о скромных мероприятиях, предусматривавших достаточную компенсацию частным владельцам за отчужденные участки. И все же законодательство, связанное с пересмотром городских земельных владений, было серьезным завоеванием: это расширило возможности планировки капиталистических городов. Первым законом, суммировавшим основные положения городской планировки и застройки, был английский градостроительный закон 1909 г., который увенчал собой всю систему европейских законодательных актов, введенных в действие начиная с 40-х годов XIX в. Согласно этому закону, составление генеральных планов городов сосредоточивалось в городских советах и ставилось под контроль министерства внутренних дел. И в то же время закон предоставлял возможность организациям и частным лицам наблюдать за исполнением проектов планировки и возбуждать вопрос о составлении генеральных планов. Особенно важным положением закона было право принудительной покупка земли для реконструкции и расширения городов. Муниципальные власти получали возможность вести планировку на всей городской территории вне зависимости от имущественной принадлежности земли, а если проект предусматривал расширение города, то и включать сельскохозяйственные угодья, находившиеся за муниципальной чертой. Сам проект предписывалось составлять в расчете на его реализацию в 30-летний период. Законом был установлен порядок оценки земли и приняты меры против спекуляции земельными участками; территории же, отводимые под проезды, город получал теперь у частных землевладельцев безвозмездно. Для реализации проектов планировки городам разрешалось выпускать займы на срок до 80 лет. Таким образом, закон 1909 г. подвел под градостроительство, казалось бы, надежную экономическую и правовую платформу. Уже через 1,5-2 года после опубликования закона в Англии велись работы над составлением генеральных планов 40 городов (включая такие крупные центры, как Бирмингем и Манчестер), а к моменту начала мировой войны фронт планировки городов еще более расширился. Как бы это ни показалось странным, но больше всего градостроительных достижений предвоенного периода сосредоточилось там, где меньше всего заботились о монументальной и парадной архитектуре, а именно в сфере массового жилищного строительства. Рядовая жилая застройка начала текущего века резко разделялась на многоэтажную и малоэтажную. И та и другая имели тенденцию располагаться на окраинах городов, образуя крупные комплексы зданий, составлявшие целые кварталы, а иногда и поселки. В некоторых странах, например в Германии, Франции, Австро-Венгрии, преобладала капитальная застройка в четыре-пять этажей, тогда как в Англии наибольший удельный вес составляла малоэтажная застройка в виде односемейных коттеджей и сблокированных многосекционных домов. Сравнивая те и другие типы домов, нельзя не отдать предпочтение коттеджу, условия жизни в котором (при равном благоустройстве с квартирой в многоэтажном доме) гораздо более приближались к сельской природе. Имели преимущества коттеджи и в архитектурно-художественном отношении. В то время как угрюмые немецкие многоэтажные дома для рабочих получили заслуженное наименование "казарм", английский коттедж почти всегда производил приятное впечатление. Однако, несмотря на это, в силу приобретенной инерции строительство многоэтажных домов-казарм продолжалось во всех больших городах и особенно в Берлине, где выполняли с поразительной пунктуальностью строительный регулятив 1887 г. Но постепенно в результате накопления в городах домов казарменного типа возникла активная оппозиция против их строительства, которую в Германии возглавил Рудольф Эберштадт. И собственно все последующее проектирование и строительство жилищ вплоть до середины 20-х годов можно назвать борьбой с многоэтажным домом-казармой. Одновременно с этим начался и критический пересмотр жилого квартала в целом.  Франкфурт-на-Майне. Слева - наследственная нарезка земельных владений на окраине города. Справа - укрупнение участков и перепланировка той же территории Вплоть до начала XX в. жилой городской квартал представлял собой арифметическую сумму частновладельческих участков, очень многие из которых были крайне неудобными для застройки. С введением специальных законов, подобных английскому закону 1909 г., появилась возможность выкупа всей территории квартала, а следовательно, и передела земельных владений для распродажи новым застройщикам. Размежевание владений способствовало укрупнению участков, как и улучшению их пропорций. В Германии, например, было установлено оптимальное соотношение сторон участка с двукратной глубиной по сравнению с уличным фронтом; в Англии допускалась более значительная глубина участков (вплоть до 1:4). Но помимо размеров и формы строительных участков в некоторых городах и странах начали нормировать и плотность застройки кварталов, разбивая ее по поясам и постепенно снижая от центра к периферии города. Так, например, в Кёльне были установлены четыре пояса плотности. В центральном поясе города, где находились наиболее плотно застроенные средневековые кварталы, предельная плотность определялась в 75%. Во втором концентрическом поясе допускалась плотность застройки до 65% (при высоте зданий не более четырех этажей). В третьем поясе сохранялась плотность предыдущего пояса при том, однако, условии, что высота застройки не будет превышать 30 футов. Но если по тем или иным причинам застройка третьего пояса оказывалась более высокой, тогда участки разрешалось застраивать только до 50%. И, наконец, в последнем, четвертом, поясе предписывалось устраивать разрывы и сады перед фасадами зданий, а самые участки застраивать не свыше чем на 50%. Параллельно снижению плотности застройки изучалась ориентация зданий по странам света в связи с проблемой инсоляции. В результате ряда экспериментов в Бостоне установили в качестве оптимальной ориентации меридиональное расположение жилого корпуса. Однако это не нашло всеобщего одобрения, и в той же Америке было много сторонников косоугольной ориентации корпусов, тогда как в Англии наряду с меридиональной ориентацией (которую проповедывал Иниго Триггс) успешно применяли и широтную ориентацию при условии вывода на север обслуживающих помещений.  Рабочий поселок Кроненберг в Эссене. Построен Круппом в 1872-1901 гг. с целью прикрепить рабочих к производству 1 - церковь; 2 - станция железной дороги; 3 - магазины; 4 - рыночная площадь; 5 - школы; жилая каменная застройка Принудительный выкуп больших территорий, переходивших в собственность города или одного крупного застройщика, постепенно подготавливал архитекторов к коренному пересмотру самого понятия квартала. Квартал уже переставал быть "собирательным", лоскутным комплексом, а все более становился единым и неделимым целым. К такой трактовке квартала в первую очередь архитекторы подошли в отвлеченных, проектно-экспериментальных работах. Наиболее острое, хотя и схематическое предложение сделал Мюллер, рекомендовавший строить в городах шестиугольные кварталы. Ориентируя свой идеальный квартал углами по меридиану, Мюллер получал как северо-южную, так и косоугольную ориентацию жилых домов, а кроме того, любой из корпусов всегда выходил у него непосредственно к внешним или внутренним массивам зелени. Небезынтересное предложение было сделано также и Эженом Энаром. При составлении проекта застройки кольцевого бульвара на месте парижских валов он предложил заменить сплошной плоский фронт зданий зигзагообразной застройкой, имеющей отступы от красной линии улицы. Тем самым было начато движение за уничтожение улицы как узкого каменного коридора. Наряду с решением проблемы инсоляции архитекторы занялись аэрацией жилых кварталов, а это в свою очередь привело к застройке с разрывами. Отныне квартал, представлявший собой беспорядочный конгломерат почти слившихся разнородных зданий, получает в середине свободное пространство, стремящееся пробиться через периметральный барьер и слиться с наружным пространством. Однако этот последний этап в развитии внутриквартального пространства наступил уже после окончания первой мировой империалистической войны.  Жилые дома коттеджного типа для 'рабочей аристократии', построенные 'пушечным королем' Фридрихом Круппом (Эссен) 8.Города-сады и пригороды-сады (на примере Лечворта и Хемпстеда) Первое десятилетие XX в. ознаменовалось не только поисками выхода из транспортного кризиса, но и попытками выдвинуть новые формы городского расселения. Если первую из этих проблем пытался решить Эжен Энар посредством ревизии и усовершенствования оссмановской планировки, то вторую настойчиво разрабатывал пламенный проповедник городов-садов Эбенизер Говард.  Проект Центра международных культурных связей, составленный французским архитектором Э. Эбраром в 1914 г. Город окружен широким, выходящим в море каналом, за пределами которого находятся: промышленный район с портовыми устройствами (вверху), всемирная выставка (слева) и гидроаэровокзал на противоположной стороне. Вдоль канала изнутри проходит широкий зеленый пояс, состоящий из пригородов-садов, которые перемежаются культурно-просветительными и лечебно-профилактическими учреждениями. Ближе к морю симметрично располагаются два общественных парка, выходящие к Олимпийскому стадиону и бассейнам для водного спорта. В город вклинивается уходящая под землю тупиковая железная дорога, завершающаяся центральным вокзалом. По оси симметрии города простирается Аллея наций, по сторонам которой размещены здания представительств различных государств Констатируя кризис, присущий городам-левиафанам, Говард не искал, однако, возможностей выйти из него посредством радикальной архитектурно-планировочной реконструкции самих городов. В городах-гигантах он видел "тяжело больного". Эти города нужно было лечить не планировочными средствами, а прежде всего путем перманентного сокращения числа жителей, выводимых в иные населенные пункты. На этой почве и зародилась идея Говарда о создании для расселения человечества "третьего магнита", который, возникнув на лоне природы, вне городов и сел, сочетал бы в себе все преимущества городской и сельской жизни. "Третьим магнитом" (в противоположность "первому" и "второму", т. е. городу и деревне), по мысли Говарда, должны были стать экономически автономные города-сады. Умножаясь со временем в количестве, на что рассчитывал автор идеи города-сада, они должны были рассосать "большие мыльные пузыри", как называл города-гиганты Говард. Таким образом, Говард неразрывно связывал города-сады с судьбой больших капиталистических городов, принципиальным и активным противником которых он являлся.  Предложение Раймонда Энвина по размещению городов-садов в окрестностях Большого Лондона. Слева в углу - идеальная схема городов-садов Говарда Идея (а точнее, учение Говарда о городах-садах) имела три основных аспекта: социальный, экономико-географический и градостроительный. Социальная сторона его учения не представляла собой ничего принципиально нового по сравнению с утопическими идеями минувшего века. Попытка объединения и "примирения" представителей двух антагонистических классов капиталистического общества на территории города-сада была одной из самых слабых сторон учения Говарда. Что же касается общей схемы географического расположения городов-садов, то она напоминала планетную систему, центром которой являлся крупный город с многомиллионным населением. Вокруг Лондона Говард предполагал основать несколько десятков таких городов, дабы, размещая в них выводимые из Лондона мелкие предприятия промышленного и торгового назначения, можно было существенно снизить число жителей в самой столице. Однако в оторванности городов-садов от крупного центра заключались свои недостатки, поскольку целый ряд общественных учреждений (включая и высшие школы) становился уже недоступным. Поэтому Говард предложил группировку населенных пунктов подобного рода в виде федерации из шести городов-садов (по 32 тыс. жителей в каждом), окружающих местный культурный и общественный центр с населением 58 тыс. жителей. Тем самым население каждой федерации возрастало до 250 тыс., и города-сады, сохраняя преимущества сельской природы, выигрывали в культурно-просветительном обслуживании и вместе с тем приобретали гораздо большую притягательную силу. Такой была экономико-географическая сторона учения Говарда.  Эбенизер Говард (1850-1928 гг.), английский социолог-утопист, сторонник рассредоточения населения городов-гигантов при помощи городов-садов. В 1898 г. опубликовал книгу 'Tomorrow' ('Завтра'); основал Лечворт и Велвин Планировочная схема отдельно взятого города-сада мыслилась Говардом в виде кругообразной городской территории, которую окружали не подлежащие застройке сельскохозяйственные угодья, находящиеся под контролем города-сада. Пояс сельскохозяйственных земель подлежал озеленению в интересах города, но на свободных территориях разрешалось селиться фермерам, число которых также лимитировалось (2-2,5 тыс. жителей); соотношение же между городской и сельской территориями устанавливалось в размерах 1:6. Исходя из строго ограниченной цифры городского населения и экстенсивной плотности застройки домами коттеджного типа (один-два этажа), Говард определил территориальные размеры города-сада, которые не превосходили 2 км в диаметре. При таком положении становился доступным для пешеходов весь внешний зеленый пояс, куда могли совершать ежедневные прогулки и дети, и старики. Но помимо внешнего лесопаркового пояса сам город обильно насыщался зеленью. Центральный сквер, окруженный общественными зданиями, далее кольцо широкого бульвара со спортивными площадками и школами и, наконец, индивидуальные палисадники, огороды и аллеи вдоль радиальных улиц - все это превращало задуманные Говардом города-сады в цветущие рощи, в которых человеку предоставлялись бы все блага искусно культивированной природы. Близость расположенных у периферии города-сада безвредных производственных предприятий (как, например, швейных и картонажных фабрик, мебельных мастерских и т. д.) создавала свои удобства, тогда как железная дорога связывала город-сад с другими населенными пунктами и с центральным городом, осуществлявшим верховное руководство в федерации.  Лечворт - первый город-сад Англии (в 55 км от центра Лондона). Строился начиная с 1904 г. по проекту Энвина и Паркера при консультативном участии многих специалистов. В районе городского центра и вокзала сосредоточены торговые предприятия. К востоку от ленточного парка Говарда располагаются лучшие кварталы с лужайками, обрамленными коттеджной застройкой; еще дальше (у сортировочной станции) - коммунальные учреждения с электростанцией Такой была система расселения Говарда в ее обобщенном теоретическом выражении. В 1898 г. вышла в свет книга Говарда "Завтра". В ней, как и во втором издании 1903 г., носившем название "Города-сады будущего", автор изложил в увлекательной форме все свои теоретические положения по децентрализации населения в масштабе целых стран, а также и по устройству городов-садов. Однако Говард не хотел останавливаться на создании еще одной несбыточной теории расселения. Наоборот, твердо веря в осуществимость своих теоретических концепций, он стал изыскивать денежные средства для реализации городов-садов и одновременно подбирал себе соавторов из профессиональной среды архитекторов-градостроителей. Последние были крайне нужны Говарду, поскольку сам он при отсутствии архитектурного образования был абсолютно беспомощным в решении планировочных задач.  Лечворт. На аэрофотографии отчетливо видны рассекающая город лондонская железная дорога, широкая полоса Бродвея, жилая застройка и окрестные сельскохозяйственные угодья История градостроительства зафиксировала несколько попыток создания образцовых городов, осуществленных за счет государства. Однако в меркантильном XX в. Говард не мог рассчитывать на великодушную щедрость королевского дома, в силу чего ему пришлось прибегнуть к самому трудному способу накопления капиталов посредством распродажи акций. Сбор средств занял у него свыше 3 лет, и, наконец, в сентябре 1903 г. основанная Говардом компания инициаторов городов-садов приобрела в 55 км к северу от Лондона 1545 га земли для строительства первого экспериментального города-сада. По имени деревеньки, находившейся на этом месте, город получил название Лечворта.  Схема большого города с пригородами-садами и спутниками. Составлена Энвином в 1922 г. на основе говардовских идей Промышленная зона (справа) отделена от селитьбы железной дорогой; R - жилые районы; С - коммерческие; места отдыха и спорта располагаются в промежутках Генеральный план Лечворта был составлен Барри Паркером и Раймондом Энвином в 1904 г. В целом он не разошелся с теоретической схемой Говарда. Так же как и в отвлеченной схеме Говарда, центром города стал партерный сквер, осененный деревьями по границам. От сквера во всех направлениях было проложено 12 радиальных улиц. Одна из них (Бродвей) получила значительную ширину (30 м) и превратилась в главную магистраль города-сада, удобно соединившую вылетное шоссе на Хитчин с вокзалом Лондон-Кембриджской железной дороги. Вокруг центрального района Лечворта, так же как и в идеальной говардовской схеме, была проложена кольцевая магистраль, внутри которой оказались разнообразные общественные и торговые здания, а именно: зал для собраний, театр, музей, библиотека, лекторий и целый ряд удобно расположенных магазинов. Промышленные предприятия также образовали свое кольцо на внешних границах города, однако с таким расчетом, чтобы полностью не отрезать жилые районы от загородных лугов и рощ. Особенно удачной получилась у автора проекта планировка и застройка больших жилых комплексов. В этом отношении решающую роль сыграло планировочное мастерство Раймонда Энвина, который установил плотность застройки города-сада 12 домов на 1 акр (т. е. 4047 м2) и целый ряд артистически исполненных группировок жилых домов по сторонам проездов и лужаек. Собственно ансамбли тупиков и лужаек, обстроенных только с внешней стороны в виде подковы, - самые значительные функциональные и эстетические достоинства Лечворта, которые стяжали ему мировую известность.  Жилой фахверковый дом в Лечворте, построенный в начале текущего века Но если планировка Лечворта заслуживала высокой оценки как пример прекрасного сочетания регулярного и живописного приемов, то и застройка города-сада отвечала ей своими удобными и разнообразно поставленными домами. Жилой дом под высокой черепичной крышей с тяжелой каминной трубой, приветливое крыльцо, обвитое традиционным плющом, разноцветные ставни, а перед домом цветник или лужайка с могучим дубом, столь характерным для английского ландшафта, - все это согревало душу и привлекало к себе симпатии людей. Но, несмотря на высокое качество строительства, Лечворт заселялся крайне медленно. За первые пять лет туда переселилось только 5250 человек, а после 1908 г. темп роста города-сада значительно снизился.  Кирпичная церковь в Лечворте. Ползучая растительность служит ей дополнительным декоративным убранством Выясняя причины неудачи Говарда с заселением Лечворта (а впоследствии и второго города-сада - Велвина), его прямой последователь Ф. Осборн говорил: "Классиков обычно больше уважают, нежели читают, за исключением специалистов. Книгу же "Города-сады завтрашнего дня" постигла особая участь, так как ее не читали даже специалисты". Полагая, что это произошло вследствие неправильной оценки книги как якобы сугубо популярного издания, Осборн отстаивал ее, отдавая должное оригинальности, проницательности и остроте говардовских мыслей. Однако при тщательном анализе причин крайне медленного заселения Лечворта приведенный нами довод Осборна становится легковесным. Основными причинами постигшего Говарда поражения явились трудность достижения экономической автономии городов-садов, с одной стороны, и недоступность благоустроенных коттеджей широким трудящимся массам, с другой. Лишь в редких случаях удавалось уговорить владельцев фабрик и торговых предприятий навсегда покинуть насиженные места в Лондоне. И в равной мере только очень немногие из столичных жителей соглашались сменить свои городские дома и квартиры на далеко расположенные загородные, несмотря на всю соблазнительность сельской природы. Но помимо упомянутых причин была еще одна весьма существенная среди них, которая заключалась в отклонении от учения Говарда.  Хемпстед - первый пригород-сад, расположенный на севере Лондона. Построен по проекту Энвина; в разработке проекта участвовали Паркер и Латенс (1907 г.) А - приходские церкви; Б - здание института; В - большие магазины торгового центра; Г - место для школы; Д - пустошь, поросшая вереском Быть может наиболее сильный удар нанес городам-садам, как это ни кажется странным, Раймонд Энвин, которому принадлежала планировка самого лучшего пригорода-сада Лондона - Хемпстеда. Всемирно прославленный в градостроительной и художественной литературе пригород-сад Хемпстед был основан у самой северной окраины Лондона в 1907 г. некоей богатой предпринимательницей Бернет, которая приобрела через посредство организованной ею компании территорию в 120 га. Холмы, с которых открываются далекие горизонты и обширная пустошь, заросшая вереском, делали эту местность весьма привлекательной, тогда как линия метрополитена, идущая к самому центру столицы, и дополнительно трамвай обеспечивали удобство сообщения жителям. Этим в конечном счете и объяснялся сравнительно быстрый рост населения Хемпстеда в довоенные годы. Через восемь лет после окончания планировочных работ (т. е. в 1915 г.) в Хемпстеде было построено 1550 домов, в которых расселилось свыше 5 тыс. жителей. Генеральные планы Хемпстеда и Лечворта имеют ряд общих черт. И там и здесь общественные центры представляют собой обширные лужайки, к которым сходятся радиальные улицы-аллеи; и там и здесь сочетаются элементы регулярной и живописной планировки; и там и здесь почти повсеместно встречаются жилые ансамбли, "обнимающие" с трех сторон широкие курдонеры с партерами и отростки улиц в виде глубоких тупиков. Однако, несмотря на планировочное сходство, различия между Хемпстедом и Лечвортом весьма велики. Прежде всего их разобщает основное функциональное назначение. Если Лечворт является самостоятельно существующим городом (поскольку он имеет производство и торговлю), то Хемпстед - это только придаток Лондона, хорошо благоустроенное предместье, отдаленно напоминающее жилой микрорайон. В отличие от Лечворта Хемпстед ничего не производил, а только потреблял, будучи типичным "поселком-спальней". При тщательном изучении выявляются также и композиционные различия между тем и другим. В Лечворте, за исключением центра, все жилые ансамбли спланированы непринужденно с изысканной артистической легкостью; асимметричность лужаек, проездов и способов постановки домов - характерные признаки Лечворта. И в то же время в Хемпстеде почти повсюду господствует рассудочная и даже навязчивая симметрия. Неизменно прямоугольный курдояер, шестиугольная площадь-перекресток и, наконец, заученная и неуместная в поселке сплошная периметральная застройка - вот что типично для Хемпстеда и что существенно снижает его планировочные достоинства. Следует отметить, что в создании генерального плана Хемпстеда (помимо Энвина и Паркера) принял участие Эдвин Латенс, который настойчиво насаждал безвкусные симметричные композиции, характерные для псевдоренессанса. Вот почему, сравнивая Хемпстед с Лечвортом, следует отдать предпочтение последнему из них, не говоря уже о том, что самая концепция города-сада в ее социально-экономическом и демографическом смысле была несравненно более прогрессивной, чем идея пригорода-сада. Но между тем именно пригороды-сады и получили широкое распространение. Несмотря на то что поселки, подобные Хемпстеду, ни в коей мере не отвлекали населения из больших городов и в то же время способствовали расползанию городской территории, именно их начали "штамповать" в окрестностях больших городов Европы, а затем и Америки под многообещающей вывеской города-сада. Окрыленный успехом Хемпстеда Раймонд Энвин в своей книге "Планировка городов на практике" предложил схему крупного города с системой пригородов-садов и городов-спутников. Однако это эклектическое предложение далеко уступало идее Говарда, теоретический вклад которого в учение о формах расселения остается самым смелым и принципиальным в градостроительстве начала XX в. |