Structural Dissociationand the Treatment
 Скачать 4.25 Mb.
|
|
217 Иерархия тенденций к действию Досимволические регуляторные тенденции к действию К досимволическим регуляторным (перцептивно-суспенсивным тенденциям, по Жане – Janet, 1926, 1938) относятся тенденции к действию, в которых ис- полнению действия предшествует период ожидания, то есть мы можем гово- рить о самых начальных попытках регуляции аффекта и импульса. Осущест- вление этих действий не требует речи и способности символизации, которые необходимы для регуляции более высокого уровня. Между тем им в меньшей степени присущ эксплозивный характер рефлексов, и полная активация этих действий занимает, по крайней мере, две фазы. Восприятие стимула (жажда) влечет за собой состояние готовности (импульс) к действию (пить). Однако на этом уровне мы уже можем приостановить действие, если мы поняли, что оно не будет способствовать достижению цели (утолению жажды) должным об- разом. Так может быть, например, когда вода слишком горячая или грязная. Тогда мы ожидаем появления добавочного стимула (например, понижения температуры воды до приемлемого уровня), который переводит рефлекс из ста- дии латентности и готовности (Janet, 1934) к исполнению и завершению. Та- кой тип регуляции путем простого контроля импульса имеет несколько пре- имуществ перед базовыми рефлексами. Он позволяет нам приспосабливать действия к тому, что происходит в разные моменты времени и знаменует на- чало способности аккумуляции физической и психической энергии. Когда мы откладываем исполнение моторного действия, мы накапливаем энергию, так как наша потребность становится более сильной, пока мы дожидаемся ее удовлетворения. Например, исполнение таких действий, как питание, питье, сон, можно лишь отсрочить на время, однако рано или поздно мы должны бу- дем их осуществить. Растущая по мере ожидания интенсивность потребности (например, голода, жажды, усталости и т. п.) позволяет нам впоследствии ис- полнить моторное действие/я с достаточно высоким напряжением физичес- ких и умственных сил. Опыт ожидания учит нас, что действия, исполнение которых откладывается, могут приносить нам удовлетворение. К досимволическим регуляторным тенденциям относятся тенденции защиты (например, бегство, замирание) и базисные тенденции к действию в отношении объектов («вещей»). Объекты не существуют для нас в психоло- гическом плане до тех пор, пока мы их не создаем, то есть не поймем, как имен- но мы можем использовать их. Например, безопасное место не является не- кой данностью для ребенка, который подвергается насилию, оно становится таковым только после того, как ребенок на опыте узнает, что он, например, может спрятаться в чулане и чувствовать себя там в безопасности. Подобно этому, и пациент, страдающий от последствий психической травмы, должен научиться воспринимать кабинет терапевта как безопасное место. То, как мы используем объекты, зависит от систем действий, активность которых доми- нирует в данный момент. Таким образом, в зависимости от того, доминиру- ет ли система защиты или система повседневной жизни, индивид может вос- 218 Хроническая травматизация и психология действия принимать стул как объект, за которым можно спрятаться, как орудие борьбы (защита), как напоминание о том, как в детстве его привязывали к стулу и би- ли или как предмет, на котором можно сидеть и спокойно, в полной безопас- ности беседовать с терапевтом (исследование). Таким образом, разные пред- ставления об одном и том же объекте опосредованы разными тенденциями к действию в отношении объекта (сокрытие, борьба, замирание, сидение). Как следствие, психологическое конструирование объекта в том или ином виде придает поведенческим актам некоторую гибкость, по крайней мере, до тех пор, пока между системами действий есть хоть какая-то координация. Такая гибкость выгодно отличает эти действия от простых безусловных ре- флексов с фиксированной связью между стимулом и реакцией. Таким обра- зом, если активность индивида, пережившего травму, протекает на уровне досимволических тенденций к действию, то его тенденции к действию про- являют несколько большую гибкость, то есть в этом случае ему будет проще адаптироваться, чем при доминировании рефлекса. К досимволическим тенденциям регуляции относятся и те, что определя- ют и контролируют очередность исполнения тенденций в зависимости от кон- текста ситуации. Ситуация предполагает сочетание двух и более смежных стимулов. Например, ребенок хочет пить и видит воду в стакане, но в той же комнате он видит и человека, от которого исходит угроза насилия. Этим раз- ным «объектам» – вода и насильник – будет соответствовать активация раз- ных систем действий (регуляции энергии и защиты). Благоприятное разре- шение ситуации, в которой одновременно активированы разнонаправленные тенденции, возможно при условии интеграции и взаимодействия систем, ко- торым принадлежат эти тенденции. Таким образом, для ребенка в данной ситуации может быть лучше отложить исполнение действий, направленных на утоление жажды, если ему грозит наказание. Наконец, под управлением тенденций досимволической регуляции на- ходятся те потребности, которые остаются неудовлетворенными в силу того, что по тем или иным причинам не могут быть осуществлены моторные акты, необходимые для их удовлетворения. Например, когда родители Лары запира- ли ее зимой на несколько дней в холодном сарае, ее потребности в еде, питье и тепле не могли быть реализованы. На сеансах терапии стало ясно, что АЛ Лары крайне нуждается во всем этом, как будто бы она все еще находится вза- перти и лишена возможности что-то сделать для того, чтобы удовлетворить эти потребности. Кроме того, Лара избегала обращаться к кому бы то ни было с просьбой обо всем необходимом, так как боялась отказа. Если же кто-то сам предлагал ей то, в чем она так нуждалась, она отказывалась это принять. К досимволической регуляции относятся первые фазы активации внима- ния, так как, откладывая немедленное исполнение действия, мы наблюдаем, ожидая появления стимулов, которые подадут сигнал о том, что мы можем завершить отложенное действие. С ожиданием и поиском также связано по- явление ментальных действий, которые создают воспоминания и формируют 219 Иерархия тенденций к действию чувство времени. Таким образом, этой форме регуляции соответствуют более сложные перцептивно-моторные циклы по сравнению с простыми рефлексами. Перцептивно-моторный цикл на этом уровне иерархии также включает идею тела. Конструируя ментальные «объекты», мы различаем внешние объ- екты и собственное тело. Представление о собственном теле и его отличии от внешнего мира вносит вклад в формирование примитивного чувства Я(Ja- net, 1929a; Damasio, 1999; Metzinger, 2003). Именно благодаря чувству телес- ного Я мы получаем возможность согласовывать наше поведение с условиями внешней ситуации, что вряд ли возможно на уровне элементарных рефлексов. Поведенческие акты становятся более гибкими. В диссоциативных частях, как правило, доминируют досимволические регуляторные тенденции, особенно это верно в отношении АЛ, что, впрочем, не исключает присутствия тенденций других уровней и их участия в функ- ционировании индивида. В детстве Петрой (диагноз НДР, DDNOS) часто в порыве гнева овладевало сильное желание ударить отца, который насиловал ее, прогнать его от се- бя. Однако она сдерживала эти импульсы до тех пор, пока он не покидал ее комнату, и тогда она набрасывалась с кулаками на стенку или обрушивала удары на саму себя. Ее способность сдерживать проявления своей ярости позволяла ей найти адаптивное решение в этих отношениях с отцом, так как она знала на собственном опыте, что если она ударит отца, то в ответ подвергнется ужасному избиению и испытает еще большие страдания. Атакуя другие объекты вместо отца, она совершала действие, замещающее защитные действия, необходимые для нее в той ситуации. У Петры не бы- ло возможности осуществить эти действия, когда она была ребенком, так как в то время ее психический уровень был недостаточным для осуществ- ления тенденций высокого уровня, таких как поиск помощи у других людей. Жертвы травмы часто сталкиваются с проблемой недостатока контроля им- пульсов или регуляции аффекта (то есть базисной регуляции систем дейст- вий). Очень часто вторгающиеся реакции АЛ, которые сводятся к активации простых перцептивно-моторных циклов действий, мешают более гибким фор- мам саморегуляции, которые могли бы способствовать более эффективной адаптации. Порой АЛ не в состоянии осуществлять синтез даже в отношении жизненно важных стимулов в силу резкого сужения поля сознания. Они так- же иногда не могут контролировать свои импульсы из-за низкой психической эффективности. Например, индивид, в личностной системе которого в дан- ный момент доминирует АЛ, может наброситься на своего партнера с кула- ками, если расценит что-то в его поведении как угрозу или вновь проживает травматические события своего прошлого. АЛ могут быть настолько «слепы» в эти минуты, что вместо подушки или какого-то иного неодушевленного объ- екта направляют всю свою агрессию на любимого человека. Однако при до- статочном уровне психической эффективности они могут сдерживать опре- 220 Хроническая травматизация и психология действия деленные импульсы достаточно долгое время или вообще не реализовывать их (в полной мере) (Bailey, 1928; Janet, 1928b). Петра, в конце концов, дала отпор своему отцу и сильно избила его, когда он пытался изнасиловать ее, уже замужнюю женщину, к тому же бере- менную. Сочетание беременности и очередной попытки изнасилования со стороны отца стало добавочным сложным стимулом, который запус- тил сдерживаемое прежде действие защиты. Из-за долгой отсрочки этого действия у нее накопилось столько энергии, что Петра долго и яростно из- бивала отца, пиная его ногами. Другими словами, физическое проявление агрессии в отношении отца стало чрезвычайно энергетически заряженной тенденцией к действию. Досимволические социоперсональные тенденции к действию На уровнях базовых рефлексов и досимволических регуляторных тенденций к действию индивид сам исполняет действие от начала до конца. На уровне досимволических социально-личностных тенденций (социально-личностные тенденции к действию, по Жане – Janet, 1926, 1938) ситуация усложняется: исполнение действия может быть распределено между несколькими людьми, начато одним и завершено другим. Как отмечал Бэйли (Bailey, 1928, p. 215), резюмируя взгляды Жане, «действие социально, когда несколько человек объ- единяются и осуществляют разные его части. Это отсроченный акт, в котором действия партнеров играют роль дополнительных стимулов». На этом уровне перцептивно-моторные циклы действий включают учет действий других лю- дей и их значение для нас, при этом вербальная коммуникация все еще от- сутствует. Признание и понимание действий других людей является нача- лом ментализации. Ментализация представляет собой ментальное действие, благодаря которому другие люди воспринимаются не просто как «объекты», что характерно для предыдущего уровня иерархии тенденций, но как актив- ные субъекты, обладающие собственным внутренним миром, психикой, у ко- торых есть свои собственные чувства, мысли, цели, которые могут отличаться от наших (например: Rizzolatti & Craighero, 2004; ср.: главу 7). Именно мен- тализация лежит в основе эмпатии, нашей способности учится у других (на- пример, новым навыкам), а также согласовывать свои действия с действиями других людей (Keysers & Perrett, 2004; Keysers et al., 2004). Досимволические социально-личностные тенденции являются невербаль- ными и состоят из действий подражания, подчинения и сотрудничества. Наша удивительная способность к имитации составляет сердцевину человеческой культуры (Gallese, 2003; Rizzolatti & Craighero, 2004). Научение через подра- жание гораздо более эффективно или экономично (см. главу 12), чем научение по принципу проб и ошибок, поскольку позволяет избежать ненужных неудач, а также лишних трат энергии, времени. Способность к имитации проявляет- 221 Иерархия тенденций к действию ся в самом начале жизни. Например, младенцы подражают выражению лица матери уже через 40 часов после рождения (Berlucchi & Aglioti, 1997). Действия подражания предполагают имитирумого (модель подражания) и имитатора (субъект подражания). Одни позволяют другим выбирать их в качестве объ- екта подражания или побуждают других имитировать собственное поведение, при этом они берут на себя ответственность за возможные ошибки (напри- мер, родители). Другие (например, их дети) охотно подражают своим моделям. Жане (Janet, 1926a, 1935b) утверждал, что взаимодействие между субъектами, которое осуществляется при подражании, составляет основу отношений со- циальной иерархии, всех форм социального поведения, учитывающего субор- динацию, в том числе таких действий, как руководство и исполнение распо- ряжений. В терапевтических отношениях тенденции, принадлежащие этому уровню, проявляются в том, что терапевт играет для пациента роль модели адаптивных форм поведения, а также в том, что пациент учится, следуя реко- мендациям терапевта. Например, при обучении техникам дыхания, терапевт делает глубокий вдох и приглашает пациента повторить за ним это действие. Осознание своих и чужих действий связано с синтезом телесных ощуще- ний и аффективных переживаний (Damasio, 1999). Благодаря этому мы от- даем себе отчет в том, как наши действия влияют на других людей, что яв- ляется главной предпосылкой не только межличностного взаимодействия, но также и понимания самих себя и развития внутренних отношений (Janet, 1935b). Таким образом, сотрудничество с другими является важной основой нашей способности отношения к самому себе – самосознания (Barkley, 2001; Janet, 1929a). Осознавая влияние, которое наше поведение оказывает на дру- гих и на нас самих, мы формируем способность регулировать наши отноше- ния с другими людьми и с самими собой (Janet, 1928b, 1929b, 1932c). Иногда индивиды, пережившие травму, утрачивают способность опери- ровать досимволическими социально-личностными тенденциями. Так, на- пример, происходит, когда они погружены в повторное проживание травма- тических событий прошлого, что, как правило, сопровождается нарушением контакта с актуальной ситуацией и людьми, которые находятся в их окруже- нии, то есть они как бы выпадают из контекста социального взаимодействия и утрачивают базовые формы поведения, с ним связанные. Примером этого может быть ситуация на терапевтическим сеансе, когда пациент, находящийся в состоянии флэш-бэка, не реагирует на простую просьбу терапевта открыть глаза. Кроме того, у жертв травмы также могут присутствовать и негативные диссоциативные симптомы, которые нарушают связь ВНЛ или АЛ с доми- нирующим паттерном подчинения с важными телесными и эмоциональны- ми сигналами, которые помогают ориентироваться в социальном контексте. Последствия таких нарушений могут быть очень серьезными. Так, индивид может утратить способность сопереживать людям и самому себе, подражать, руководствоваться невербальными знаками, сотрудничать с терапевтом и дру- гими. Обычно ВНЛ жертв травмы сохраняет способность к осуществлению 222 Хроническая травматизация и психология действия социально-личностных тенденций к действию, однако эта способность ВНЛ может быть реализована не во всех ситуациях. Некоторые АЛ также могут в той или иной степени функционировать на этом уровне при условии, одна- ко, если они ощущают себя в относительной безопасности. Тогда они могут налаживать отношения и подражать тем, кому они доверяют, например те- рапевту, и обучаться у них на невербальном уровне. Базисные символические тенденции На уровне базисных символических тенденций (простые интеллектуальные тенденции по Жане – Janet, 1926, 1938) в перцептивно-моторных циклах дейст- вия используются «инструменты» (орудия) и простые вербальные средства (Ja- net, 1935b). «Орудиями» являются объекты, которые мы используем для реше- ния задач адаптации, например, корзина для сбора яблок (Janet, 1936), палка для отпора нападающему, часы для определения времени. Однако наиболее важным и имеющим отношение к терапии является то, что мы используем слова и речь как символические инструменты (Janet, 1936) .Это возможно бла- годаря нашей способности находить связь между разными предметами, соот- носить одно с другим, что лежит в основании интеллекта (Janet, 1926, 1936). К этому уровню можно, например, отнести наше понимание того, что за при- казом должно следовать его исполнение, что только применение определен- ных инструментов поможет нам в достижении конкретных целей (например, для того, чтобы нарубить дрова, мы должны пользоваться топором). Данный уровень тенденций существенно повышает гибкость наших действий, так как у нас появляется возможность рассматривать объекты и других людей с разных точек зрения. Например, другой человек теперь выступает в роли «символического инструмента», который мы «используем» для того, чтобы ис- пытать радость и чувство безопасности, получить заботу, расслабиться, всту- пить в игровые отношения, а также для переживаний страха, стыда и сму- щения. Благодаря речи наша способность к символизации достигает гораздо более высокого уровня, так как слова являются символами для вещей, людей, переживаний, событий и пр. Использование вербальных (и других) средств очень экономично. Так, если мы хотим, чтобы кто-то или мы сами сделали что-то, нет необходимости показывать, достаточно просто сказать об этом или сформулировать задание для самого себя, что не требует много времени и больших усилий. (Хотя это не гарантирует исполнения просьбы или зада- ния.) Язык также обладает средством организовывать события в пространстве и времени, то есть синтаксисом («Он взял палку, ударил меня и ушел»). Таким образом, речь является главным инструментом как персонификации, а значит чувства Я («Меня зовут Джон, я хочу спать»), так и презентификации, а зна- чит и чувства времени («Я навещал бабушку утром, сейчас я один, но завтра я опять с ней увижусь»). Другими словами, речь необходима для самосознания и создания автобиографических воспоминаний. Персонификация и презен- тификация улучшают регуляцию действий, так как с их появлением на дан- |