Главная страница
Навигация по странице:

  • Е. Петренко.

  • Парсонс Т. О структуре социального действия, монография. Талкотт Парсонс. О структуре социального действия


    Скачать 5.67 Mb.
    НазваниеТалкотт Парсонс. О структуре социального действия
    АнкорПарсонс Т. О структуре социального действия, монография.doc
    Дата21.08.2017
    Размер5.67 Mb.
    Формат файлаdoc
    Имя файлаПарсонс Т. О структуре социального действия, монография.doc
    ТипДокументы
    #8413
    КатегорияСоциология. Политология
    страница66 из 77
    1   ...   62   63   64   65   66   67   68   69   ...   77

    С. Матвеева. Знаете, я должна, к своему сожалению, сказать, что
    читала только то, что у нас было в каких-то сборниках, которые тогда
    выходили. Там были отдельные работы Парсонса, главы какие-то были.
    Это еще в начале 70-х годов я читала. И эти книжки до сих пор у меня
    есть «Структурно-функциональный анализ в современной социоло­
    гии», выпуски 68-69-го годов, «Американская социология» 72-го года.

    А рабочие переводы до вас не доходили?

    С. Матвеева. Рабочие переводы до меня никогда не доходили, но ведь я же не в Институте социологии была, я была в Институте фило­софии, и то с 1982 года. Там тоже интерес к этому был, но меньший. У нас были другие тексты и другие авторы. А у меня был интерес к Пар­сонсу такой вот личный. Очень много мне попадалось критики, какой-то вторичной, когда со второй половины 60-х годов всякие споры на Западе пошли, а затем они стали воспроизводиться в наших отечествен­ных статьях и книгах. Главу о Парсонсе в «Структуре социологичес­кой теории» Тернера я читала, еще что-то. Я тогда занималась сциен­тистами и антисциентистами, и они боком каким-то ко мне попадали: споры между понимающей социологией, структурно-функциональным подходом, взаимные какие-то претензии их друг к другу и попытки синтеза. Это тоже уже было довольно давно.

    — Значит, вы все время имели к Парсонсу какое-то отношение. Он попадал к вам по мере выхода из печати?

    С. Матвеева. Попадал, хотя это было действительно маргиналь­но и откуда-то как бы сбоку. Когда я модернизацией занялась, меня заинтересовали уже эволюционистские воззрения Парсонса. Ко мне попала статья, где он определяет различные типы общества, говорит об универсалиях. Там он, кажется, вводит десять универсалий. При­чем есть определенная последовательность этих универсалий, как они возникают по мере развития общества. И эта последовательность дей­ствительна для многих обществ. Помню, в инионовском обзоре Седо­ва я прочла, что какие-то двое американских социологов на основе анализа нескольких десятков обществ получили эмпирическое подтвер­ждение существования парсонсовских универсалий. Меня удивило, что, например, культурная легитимация важнейших социальных институ­тов складывается на относительно ранних этапах развития обществ. Мне казалось, что у нас в советское время относительно некоторых ажнейших институтов, частной собственности например, такой леги-мации не было, по крайней мере на уровне официальной идеологии, и в массовом сознании. Это тоже выглядело как свидетельство раз-•* Т. Парсонс

    рыва между архаичностью культуры и внешне современными форма­ми социальной жизни, тем более что тогда считалось, что мы «впереди планеты всей».

    А теперь и вовсе открывается для меня новая возможность при­общения к Парсонсу. Я занимаюсь сейчас социологическим анализом этнических и национальных конфликтов в Центре социологического анализа у Здравомыслова, и наконец-то в этом году (ведь у меня ни­когда раньше не было такой возможности) прослушала с большим ин­тересом вместе со слушателями Высших социологических курсов в Институте социологии его лекции о Парсонсе.

    Забавно — и, возможно, в этом есть в общем-то необходимая логика осмысления предмета, — но мне сейчас пришло в голову, что те 25 лет, что я пытаюсь заниматься наукой, я продвигаюсь как бы в соот­ветствии с логикой работ Парсонса. Сначала интерес к структурно-системному подходу как методу познания и анализа социальной ре­альности, затем — попытки определить структуру, функции и динамику культуры, потом я сосредоточилась на теме «Социальное и культур­ное», их взаимодетерминации — это в связи с работой в большой теме Николая Ивановича Лапина в 1989-1990-м годах и в связи с работой над введениями в трехтомнике Ахиезера «Россия: критика историчес­кого опыта» в 1991 году. Наконец, моей последней темой как сотруд­ника Института философии была модернизация, ее специфика в России.

    — Видите, как интересно. Вы, между прочим, из того поколения, которое пришло уже после нас, вы из следующей эпохи. А мне каза­лось, что в этом поколении никто Парсонса уже не читал и им не инте­ресовался. Но оказывается, что читали и использовали. Вот и Сергей Александрович Белановский — он из еще более позднего призыва, и тоже читал. Вы когда пришли в социологию, Сергей Александрович?

    С. Белановский. Я еще застал семинары, на которых он фигури­ровал, а именно, я имею в виду семинар Эрика Григорьевича Юдина. Там мне хорошо запомнился один доклад. Выступал человек, мне было тогда года 24, а ему, я думаю, лет сорок, столько, сколько сейчас мне. Я не запомнил его фамилию, но потом я его встречал в Институте со­циологии, хотя не знаю, работал он там или нет. Уже в разгромленном Институте социологии. Это был конец 70-х годов. И, как я сейчас по­нимаю, он сделал весьма толковый доклад по Веберу, о чем его и про­сили. И Парсонс там упоминался. И что-то уяснив для себя, я запом­нил имя — Парсонс — и запомнил, что работы Парсонса преемственно связаны с работами Вебера. У меня возник интерес и к тем и к другим. А потом я вышел на Валентину Федоровну Чеснокову и как-то счел совершенно естественным, что она знакома с обоими авторами, что у нее есть тексты и того и другого, даже в некотором изобилии. А теперь я понимаю, что это было совершенно случайное попадание.

    Я хочу вспомнить здесь в этой связи Эрика Григорьевича Юдина. Я был еще совсем молодым человеком и у него спросил: я учусь в хими­ческом институте и получу диплом химика, но я хочу стать философом

    (тогда я хотел стать философом. Социологом я стал потом) — как мне тать философом? И он ответил: вы должны начать с того, чтобы про-гть несколько учебников по истории философии, обязательно раз-[X И еще добавил: только не читайте какие-то специфичные точки пения. Вот, скажем, Рассел. У него очень специфичная точка зрения, не надо его читать. Когда-нибудь потом. Так что надо ориентировать­ся на таких авторов — здесь я затрудняюсь подобрать слово, хотя я очень хорошо его понял и мне это кажется очень важным, — типич­ных, солидных, в русле классической традиции, без выпендрежа. Это какой-то незаконченный ряд характеристик, который мне с ходу труд­но продолжить. Какие-то хорошие, добротные работы, без претензии на оригинальность. Вот так он сказал. И обязательно все-таки разные.

    И вы начали читать Парсонса? Что именно?

    С. Белановский. Во-первых, это «Структура социального дей­ствия», отдельные главы, к тому времени переведенные. Как я пони­маю, это у Парсонса первая крупная работа. Я лично ее очень ценю, потому что она является переходным звеном между социологами пер­вого поколения, включая и Вебера, и социологами второго поколения. Социологи первого поколения — европейцы, социологи второго по­коления — американцы. Так получилось. Еще была работа «Новый аналитический подход к теории социальной стратификации» и, воз­можно, некоторые другие — «Мотивация экономической деятельнос­ти», что-то еще, что я не запомнил.

    Я тогда был молод, и, конечно, все тексты были трудными, но тем не менее разница ощущалась. «Структура социального действия» была, в общем, понятна, и даже до такой степени понятна, что можно было чувствовать некий интерес, некий вкус к этому тексту. Я, безусловно, его чувствовал. «Мотивация экономической деятельности » тоже была понятна, но где-то на пределе моих умственных возможностей. По­зднее я перечитывал ее с большим интересом, на тогда какую-то глав­ную мысль в процессе чтения я, может быть, усвоил, но пересказать я не взялся бы, потому что сама мысленная работа по преодолению слож­ного текста, вживанию и пониманию его как бы затмила все. Но я счи­таю, что это, конечно, необходимый этап в социализации каждого про­фессионала вообще, и в данном случае — социолога. Социолог должен в мучениях читать сложные тексты, учиться их понимать, осваивать таким образом понятийный аппарат, видеть их структуру, смысл и, я бы сказал, красоту. «Новый аналитический подход» — это работа о теории социальной стратификации. Это работа, которую я до конца не понимаю до сих пор. Правда, я ее давно не читал, не перечитывал. Но я должен сказать, что, читая и ее, я косвенно чему-то научился, и, может быть, даже немалому.

    И что бы ни говорили сегодня последующие поколения, которые

    тали ругать Парсонса, я, не будучи глубоким знатоком этого автора,

    спытываю некоторое недоумение, потому что Парсонс — очень круп-

    и мыслитель. И потому тексты его — такого уровня сложности. Они

    сложные, но это же не абракадабра какая-то, не Хармс, не театр аб­сурда. Это логически упорядоченные тексты со сложной структурой со специфичным понятийным аппаратом, который тоже как-то надо понять. Есть две вещи: есть понимание концепции самого Парсонса и допустим, умение оперировать ею, а есть некоторое элементарное уме­ние работать с текстами, со сложной логической структурой, умение как-то их понимать, использовать их понятийный аппарат.

    И я бы даже сказал, что позднее, когда я писал свои собственные статьи, — сейчас это, может быть, несколько размылось, — я четко чувствовал, что Парсонс, даже будучи мной не до конца понятым, по­могал мне оформлять собственные мысли. Отчасти благодаря ему я научился строить сложные логические конструкции, типологико-ло-гические. Я имею в виду свою первую работу — по письмам молодежи. Я считаю, что мне удалось успешно стартовать. И местами я прямо чув­ствовал, что мои тексты, не имея содержательной связи с Парсонсом, имеют какую-то похожую структуру композиции, подачи материала. Потому что материал — он тоже разный бывает. Одно дело, когда про­стой случай, когда основная мысль укладывается как бы в линию: есть посылка, из нее вытекает следствие, потом следующее следствие, и так далее. Вот такая линейная структура. А бывают ситуации, когда много посылок, много следствий, и они как-то пересекаются друг с другом сложным образом. И здесь нужен специальный, я считаю, навык — всю систему держать в голове и все эти элементы, все их взаимосвязи как-то фиксировать в тексте, причем правильным образом, не допуская их перемешивания, чтобы эти блоки, как в архитектурном неком соору­жении, правильно стояли. Иначе они выпирать будут, обессмысливать­ся, что ли, без всякого смысла торчать.

    Поэтому у меня к Парсонсу такое, я бы сказал, парадоксальное отношение. Я читал его недопустимо мало. Нахлынула текущая рабо­та, приходилось очень много работать, не всегда по-умному. Это был тяжелый период в моей жизни. Там, где можно было получать зарпла­ту за чтение и понимание Парсонса, — такие места либо исчезли, либо мне не удалось туда попасть. Повторяю, Парсонса я читал слишком мало, и, как уже признал честно, не все до конца понял, но тем не ме­нее я ощутил величину этого человека. Это очень крупный человек. И, как ни странно, даже при таком слабом, поверхностном знакомстве я чему-то от него научился. Даже не столько содержательным каким-то вещам из его концепции, сколько способу мышления. В меньшей сте­пени, но это тоже надо отметить, частично из него я почерпнул сло­варный запас теоретической социологии. Может быть, в каких-то дру­гих странах этот запас можно черпать из учебников, из лекций. У нас этого нельзя было, поэтому брали из первоисточников. Первоисточ­ники сложнее, но зато качественнее.

    И еще я заметил одну вещь: как бы ни ругали Парсонса, но все-таки есть люди, которые его прочли, всерьез прочли, не так, как я. И я замечаю его влияние, в каком-то смысле его школу. Люди, прошедшие

    колу чтения этого автора, — это сильные люди. Они отличаются силь-,м мышлением, с ними интересно разговаривать, у них интересно читься. Я повторяю, что сразу видна какая-то школа, теоретический повень. Безусловно, это видные люди. Может быть, существует ка-ая-то взаимозаменяемость. Может быть, можно читать не Парсонса, принадлежать к какой-то иной школе. Но очень хорошо видны люди, тоже социологи, которые либо ничего не читали, либо ничего не поня­ли Бросается в глаза их мелкость, банальность.

    Другие работы Парсонса показались мне, я бы сказал, чудовищ­но сложными. По крайней мере в те годы я говорил: «Парсонс — это самый сложный автор, которого мне когда-либо в жизни приходилось читать. Даже Кант, а ведь Канта считают эталоном сложности текстов, в подметки не годится Парсонсу по этому критерию». Но здесь, пожа­луй, надо кое-что пояснить. Представьте себе, что в стране, которая вообще не знакома с европейской философской традицией, вдруг из­дали однотомник избранных трудов Канта — какие-то отдельные ста­тьи, отдельные главы из разных работ. И сказали бы: «Вот Кант, вели­кий философ». Качество перевода неизбежно было бы плохим. Какова была бы реакция на такое издание? Тоже стали бы говорить, что Кант скучен, неактуален, устарел, просто непонятен. А какое философское образование может быть без Канта? Вот с Парсонсом у нас именно так и произошло, поэтому философы в нашей стране есть, а социологов-теоретиков нет.

    Парсонс труден, но ведь ни у кого не вызывает удивления тот факт, что трудны для понимания работы, например, по квантовой ме­ханике. Подлинная наука вообще может существовать лишь тогда, когда люди работают на пределе своих интеллектуальных возможнос­тей. Я не верю в науку, в которой работать легко, и не верю в образова­ние, которое легко получить. Не знаю, как на Западе, а у нас на гума­нитарных факультетах слишком легко учиться. Это нельзя назвать полноценным образованием. Чтение работ Парсонса, равно как и дру­гих классиков, требует сильного напряжения мысли, но без такого на­пряжения не может родиться специалист. Парсонс, безусловно, учит писать хорошие работы. Его читаешь — и вслед за ним понимаешь, что это определенный жанр. И опять сразу две вещи: что есть такой жанр и что в этом жанре можно работать. Жанр — это некое открытое мно­жество, его можно пополнять. С другой стороны, Парсонс прекрас­ный стилист, прекрасный логик. И он, я повторяю, очень хорошо учит подавать материал — подавать логически, упорядоченно, без сбивчи­вости. Исключительно важное умение.

    Что касается освоения концепции Парсонса, то сейчас прибли­жается момент, когда уже необходимость заставит меня его перечесть, по крайней мере все, что доступно. И, может быть, тогда наступит не-орыи прорыв, я лучше пойму его систему взглядов в некоторой це-тности. Сейчас я ее так не понимаю. Но несмотря на это, мое чте-е его работ имело для меня очень большое учебное значение. Люди,

    которые не поленились, продвинулись в этом дальше меня, пусть их очень мало, — я вижу их превосходство надо мной. Хотя, я повторяю, может быть, есть какие-то заменяющие школы и авторы. Сильная шко­ла — она всегда сильная школа.

    Е. Петренко. А вот я, к стыду своему, ни одного произведения Пар-сонса не читала. А познакомилась, поскольку экзамен нужно было в аспирантуру сдавать. Все мое знакомство по сути дела былинным путем совершалось, то есть устным. Учителя мне про него рассказывали.

    — То есть были какие-то лекции?

    Е. Петренко. Скорее были вопросы в вопроснике, на которые нуж­но было иметь ответы.

    — Вот вы, значит, с этим вопросником обращались к кому-то, и
    вам рассказывали?

    Е. Петренко. Да. А чтобы и интерес у меня к нему был... Ну, в общем, не тронул он меня своей железной логикой. Поэтому не очень-то много могу здесь сказать...

    — Но это само по себе интересно, потому что, мне кажется, це­
    лое поколение каким-то образом вот так мимо Парсонса прошло.

    Е. Петренко. В известном смысле. Нет, нам известно было, что такой был. Я даже не знала, что он приезжал к нам, я от всего этого была далече.

    — А вы когда в социологию пришли, в каком возрасте, в какие
    годы?

    Е. Петренко. В социологию я пришла в 1968 году. Мне было тогда 28 лет. По образованию я, вообще говоря, не знаю кто. Инженером-электриком могла бы быть.

    — В 68-м году ведь работал семинар Левады...

    Е. Петренко. Работал. Но он как-то тоже — мимо меня. Поскольку я техническим человеком была, то это все как бы из другой сферы для меня было...

    — А Щедровицкого семинары?

    Е. Петренко. Не посещала. Щедровицкий был в Новосибирске, я была в Москве. Разве он был в Москве? Не посещала. Вообще была очень техническим человеком.

    • А где вы работали?
      Е. Петренко. В «ящике».

    • А как социологом стали?

    Е. Петренко. Совершенно случайно.

    — Что-то потянуло?

    Е. Петренко. Да не потянуло, а так просто получилось. Вот про­читал муж объявление, что Институт конкретных социальных иссле­дований в аспирантуру набирает. Он мне говорит: может, тебе пойти в эту аспирантуру? Я говорю: ты что, с ума сошел? Что такое социальные исследования? А я откуда знаю, он говорит, что это такое? Ну, слово-то недурное. Звучит приятно... Поэтому это вот совершенно все слу­чайно произошло. Но произошло.

    J4 вы сразу после аспирантуры —■ в эмпирию?

    Е. Петренко. Ну да, прямо сразу. И там, конечно, Парсонс мало

    может быть интересен. Он как бы совершенно в другом предмете.

    Вот уже после того как издали это все и можно стало специально этим

    заниматься, мелькала эта фамилия. Поскольку профессиональную

    литературу я просматривала.

    А вот более четко могли бы вы сформулировать, почему не

    было интереса? Считали, что не своя область?

    Е. Петренко. Ну, другой предмет совсем. Это как-то — в объяс­нительном плане больше, а я как раз работала на проектировке, очень жесткие инженерные задачи у меня были. Здесь Парсонс мало чем мог помочь.

    Ну а выделение переменных?

    Е. Петренко. А это опять-таки не моя была область. По сути дела в общественном мнении, собственно говоря, и сейчас никаких пере­менных не выделяют, а важно только работать с той совокупностью, которая есть, и ее адекватно представить. Хотя, конечно, какие-то связи выделяются, кружки какие-то. Ведь, когда занимаешься аналитичес­кой работой...

    — Вот-вот, сейчас вам уже приходится заниматься аналитичес­кой работой...

    Е. Петренко. Да, но в рамках вот этих четырех его переменных, чувствую, как-то у меня не складывается, как-то все-таки заклинило — в этой области...

    В. Чеснокова. А мы все время выделяли, когда я работала в Ин­ституте культуры, и у нас получалось. Вот с Эльзой Васильевной, она может подтвердить. Мы брали индексы сложные. Потом, конечно, ин­терпретация нужна. Все-таки его важно применить, чтобы получились интересные интерпретации.
    1   ...   62   63   64   65   66   67   68   69   ...   77


    написать администратору сайта