Традиции Москва Вече
 Скачать 19.12 Mb.
|
|
Два круга магии Стандартное видение подразумевает деление Традиции на две части, определяемые в большинстве случаев как религия и магия. Одни исследователи считают первенствующей частью религию, полагая магию вторичной частью, практическим приложением; другие, напротив, именно магию называют высшей частью Традиции, оставляя собственно религии роль «предварительной подготовки». Мы же склоняемся к мысли, что обе эти позиции неверны, что в рамках одной Традиции не может существовать отдельной магии и отдельной религии. Действительно, исторические и этнографические данные равно свидетельствуют о том, что, как обращение к богам было естественной частью языческой магии, так и чисто магические практики играли немалую роль в практике религиозной. Таким образом, мы не видим возможности различения в рамках Традиции магии и религии как обособленных компонент, однако полагаем, что сама по себе Традиция действительно дуальна и состоит из двух четко раз- граниченных половинок, смутное понимание чего и приводит к попыткам дифференциации магии и религии. Этими «половинками» являются учение экзотерическое (Знание-для-всех) и учение эзотерическое (Знание-для-посвящённых) 174 . Необходимо отметить, что в данном случае под термином «посвящённый» мы отнюдь не понимаем нечто конспирологическое, т.е. лицо, посвящённое в ту или иную тайную организа- цию, но — человека, переступившего определенный порог в собственном развитии. Вероятно, следует даже говорить не столько о различии между экзо- и эзотерическими учениями, сколько о различиях между всеми и человеком, прошедшим определенное посвящение и видящим то, что не видно всем. Это принципиальное различие между всеми и посвящёнными связано с представлением о двух кругах магии, внешнем и внутреннем, которое было введено нами как вербализация существующего в древней европейской магии представления о делении на две большие группы всех магических событий и действий 175 . Мы неоднократно описывали данную концепцию, полагая её одним из фундаментальных принципов древней Традиции Северо-Запада; здесь же мы ограничимся указанием, что пара внешний — внутренний круги магии параллельна кастанедовской паре тональ — нагуаль, а связанное с традиционным посвящением проникновение во внутренний магический круг представляет собой обретение способности непосредственного ощущения дхармы, если пользоваться санскритскими терминами, и прямое осознание реальности Шуддха-таттвы, сверхсознательной области. Это весьма туманное определение мы можем проиллюстрировать на простом примере. Если читающий эти строки не абсолютно далек от магии в любых ее проявлениях, пусть он задаст себе вопрос — что побуждает его практиковать то, что он практикует? Любой ответ типа «стремления к самосовершенствованию» (или к могуществу, к самоутверждению, к самореализации, к счастью) будет всего лишь ментальной установкой, на которой базируется искусственная вера и соответствующая ей виртуальная реальность внутренней игры, — игры с самим собой 176 . Единственный честный ответ, который может быть дан, это: «Внутри меня есть нечто, что побуждает меня следовать этому пути». Разница очевидна, и «нечто», существующее, но не допускающее анализа, и есть то, что находится во 174 Как правило, именно первая, экзотерическая, компонента Традиции и ассоциируется с религией, в то время как вторая — с магией. 175 Платов А.В. Феномен виртуальной реальности и проблема «вхождения в магию»//Мифы и магия индоевропейцев, вып. 3,1996. Подробнее см.: Платов А.В. Магические искусства Древней Европы. М, 2002. 176 Платов А.В. Феномен виртуальной реальности... внутреннем круге магии. Древо Рун Прежде чем мы перейдем к дальнейшему рассмотрению базовых концепций древней Традиции, нам будет необходимо сказать несколько слов о символьной базе одного из её путей — о рунах. Многими авторами неоднократно отмечалось существование в Мире неких инвариантов, проявляющихся в самых разных областях жизни, в разные эпохи и у разных народов. В области психологии такими инвариантами являются введенные Юнгом архетипы, в истории — определённые повторяющиеся схемы развития событий (не зря говорят, что история развивается «по спирали»), в филологии это «бродячие» сказочные сюжеты (например, типа сказок о злой мачехе, о Золушке и т.д. Ещё одним классом мировых инвариантов мы полагаем инварианты графические — определённые магические символы, известные в разное время разным народам и, более того, нередко ассоциировавшиеся с одними и теми же принципами. Древние маги Северо-Запада видели в исходном скандинавском руническом строе — в классическом Футарке — не набор случайных знаков, но систему — систему инвариантных священных символов. Действительно, знаки Футарка почти не менялись со времен финикийцев и этрусков до нашего времени, и совпадают, кроме того, с, независимо от них развившимися, «тюркскими рунами» и рунообразными знаками насечной древнекитайской письменности. На наш взгляд, абсолютное большинство священных знаков исходного Футарка можно было бы при желании отыскать в традиционных системах священных символов самых разных народов — от Австралии и Африки до Европейского Севера. Однако такое исследование могло бы стать темой отдельной книги, а инвариантность рунических знаков не раз уже была проиллюстрирована нами на конкретных примерах 177 Сегодня значимость рун для древней магии Северо-Запада Европы во многом забыта. Мы нередко видим в рунах лишь набор магических знаков, а они между тем образовывали некогда основание, каркас магической традиции. Исходный скандинавский рунический строй — классический Футарк — виделся как Мировое Древо магии, на каждом из листов которого начертана руна. Руническая мантра посвящений Тантрическая традиция в индуизме содержит представление о различении трех характеров (сущностей) человека, о трех бхавах. Прохождение через состояние каждой бхавы — от пашу- к вира-и далее к дивъя-бхаве — рассматривается в традиционной Тантре как естественный путь человека, и данное представление выглядит родственным тому, как понимался человеческий путь в Традиции Северо-Запада. Аналогичное представление о трёх возможных состояниях человека мы встречаем в древнескандинавской Песни о Риге, повествующей о том, как бог Хеймдалль, сокрытый под именем Риг, путешествует по земле и зачинает три рода людей: трэлей (рабов), карлов (свободных воинов и земледельцев) и ярлов (властителей). И хотя в данном случае очевидный смысловой пласт Песни относится к триадности социальной, мы, памятуя о том, что «то, что вверху, как то, что внизу», связываем Песнь о Риге и с триадностью духовного пути. Возможно, эта триадность более очевидна в структуре средневековых рыцарских орденов (оруженосцы — рыцари — Магистр), хотя возникшие в 177 Платов А.В. Знак Даждьбога. Несколько слов о руне Ингуз//Мифы и магия индоевропейцев, вып. 3,1996. Его же: Магические искусства... начале текущего тысячелетия рыцарские ордена и находились уже где-то посередине между организациями традиционными и организациями профаническими. Гораздо более архаична и традиционна внутренняя символика артуровских сказаний, где мы встречаем ту же структуру, место Магистра в которой занимает Король (сам Артур). Вернемся, однако, к традиции Тантры. Пашу-бхава может обозначать состояние человека, «связанного узами [неведения]». Это человек, уже вступивший на некоторый путь, соблюдающий религиозную, магическую и социальную этику. В нордической Традиции пашу- бхаве соответствует человек, практикующий религиозно-магические действия, в том числе маг, освоивший определенные уровни волшебных Искусств, например, целительства, рунической магии или прямого психофизического (экстрасенсорного) воздействия. Человеку, принадлежащему данной бхаве, доступно использование мощи — энергии, проявляющейся во внешнем круге магии. Таким образом, для Северо-Западной Традиции пашу-бхава — человек, практикующий экзотерическую — внешнюю — часть учения. Вира-бхава — сущность человека, победившего в себе те самые «узы неведения», которыми связан пашу, и активно (что важно!) двигающегося по тантрическому пути. Согласно «Камакха-тантре», вира бесстрашен, целеустремлен, непоколебимо движется к поставленной духовной цели, разумен, энергичен и очень деятелен. Для нас принципиально важным выглядит указание Шрипады Садашивачарья 178 о том, что вира «...имеет особую, не всегда объяснимую умом, склонность к следованию Тантрическому Пути... интуитивно тяготеет к практикам тантрического типа». Возможно, именно это умение вира следовать тому, что недоступно чисто ментальному мышлению и является одним из принципиальных его отличий от пашу. Не правда ли, определение Шрипады Садашивачарья — «особая, не всегда объяснимая умом, склонность» — весьма напоминает нашу собственную формулировку: «внутри меня есть нечто, что побуждает меня следовать этому пути». Мы можем, таким образом, определить, что переход из состояния пашу в состояние вира достигается — в наших терминах — проникновением во внутренний круг магии. Здесь следует остановиться чуть подробнее и обратиться к северо-западным рунам. То, что мы сегодня называем «энергией» в магическом контексте или, корректнее, «мощью» или «мощой», в Футарке символизируется руной U, чьё имя Urus означает «Бык». В Традиции это «то, что действует», то, чем человек оперирует во внешнем магическом круге. А то самое «нечто», заключенное во внутреннем круге магии, ассоциируется в Традиции с образом текучей воды и символизируется соответствующей руной — L, Lagus. В противоположность мощи, «тому, что действует», эта текучая вода внутреннего круга именуется нередко «тем, что ведёт». Именно умение (способность) ощущать «то, что ведёт» и следовать ему и является главным отличием вира-бхавы от пашу-бхавы и эзотерической части традиционного учения от экзотерической. Следующая бхава Тантры — дивья. Это — сверхчеловек, человеко-бог (от санскр. deva, «божество»). Говоря несколько упрощённо, если пашу использует грубую магическую энергию, доступную во внешнем круге, а вира совершает магию, используя свою способность двигаться по текучей воде круга внутреннего, то дивья вообще не нуждается ни в прямой, ни в косвенной магии, поскольку находится вне её кругов и изменяет мир самим своим существованием, иначе говоря — непосредственно реализуя намерение. Символом божественного состояния является руна A, чье имя — Óss, As или Ansuz — и означает «ас», 178 Садашивачарья Шрипада. Три типа характера (бхавы) практикующих тантру//Тантрический путь, вып. 3, 1996. «бог». Представление о трёх бхавах, трёх состояниях человека, трёх областях, в которых может быть приложено его намерение, и соответственно о трёх действующих началах, является одной из базовых компонент Северо-Западной Традиции. Три руны, символизирующие три этих качества — Ансуз, Лагуз и Уруз, — образуют руническое сакральное слово, своего рода «северную мантру», зна- чение которой для Севера сопоставимо со значением мантры АУМ (ОМ) для Востока: а 1 u Эту священную комбинацию рун мы встречаем на многих древнескандинавских амулетах, на древнем оружии, на магических и культовых предметах. Значение её иногда по-разному трактуется разными исследователями, что лишь отражает широту как вложенного в неё смысла, так и области, в которой она использовалась в древности. Трэль: Скованный Узами Итак, первой ступенью традиционного нордического пути является пашу (в Тантре), трэль (в Песни о Риге) или оруженосец (в рыцарской этике). Это, как уже говорилось, последователь Традиции, не посвященный в её внутренний круг. Традиция Северо-Запада была и остается инициатической, т.е. переход из одного состояния (бхавы) в другое традиционно мыслится не как плавно протекающий процесс, но как преодоление порога, как трансформация, представляющая собой результат накопления определенного потенциала и единовременная его реализация, вызванная внешним или внутренним «спусковым механизмом». Посвящением является и переход пашу-бхавы в состояние вира, связанное с получением доступа во внутренний магический круг, т.е. с раскрытием способности следовать текучей воде этого круга. В большинстве случаев, как показывают наблюдения за людьми, проходящими данное посвящение, оно оказывается состоящим из следующих фаз, имеющих разную продолжительность. 1. Спонтанное появление ощущения «затягивания» вперёд, на неизвестный путь, ощущения страстного «желания без объекта» — стремления к чему-то, что не может быть выведено в сознание и осознано логически. Это — первое столкновение с «тем, что ведёт», с потоком текучей воды Силы. 2. «Желание без объекта» вызывает у человека естественное беспокойство, что приводит к неосознаваемому заполнению «пустых мест» — первые же проявления «того, что ведёт» немедленно связываются в сознании с теми или иными целями. Однако традиционный подход подразумевает, что у «того, что ведёт» нет цели, есть только направление, и поэтому второй фазой посвящения оказывается работа по освобождению сознания вообще и первых ручейков текучей воды в частности от любых целей. Такая работа подразумевает наряду с прочим и применение определенных инициатических технологий, в том числе технологий, ставящих человека в экстремальные физические, психологические и магические условия. Нередко Сила, пробивающаяся внутрь жизни человека, сама обеспечивает возникновение ситуаций, в которых человек оказывается вынужденным отыгрывать те или иные жёсткие инициатические технологии, — в таких случаях мы говорим, что человек попадает в Дикую Охоту Силы. 3. Постепенное высвобождение внутреннего пространства и разрушение внешних, личностных 179 , форм сознания, приводит к ослаблению «плотины», сдерживающей поток текучей воды Силы, — к ослаблению тех самых «уз», упоминаемых в тантрическом определении пашу-бхавы («связанный узами»). Наконец, наступает момент, когда под напором «того, что ведёт» происходит катастрофическое разрушение сдерживающих оков сознания. Именно эта, третья, фаза и представляет собой инициацию в собственном, узком, смысле слова — действие или событие, в результате которого человек получает возможность непосредственного доступа к «тому, что ведёт». ...Существуют архетипические концепции, общие для всех Традиций. Среди них — представление об инициации как о смерти одного человека и рождении другого: чтобы родилась бабочка, должна умереть гусеница. Особенно ярко этот принцип проявляется именно в посвящениях магических, и потому не случайно нордические боги власти и магии (славянский Велес, скандинавский Один) являются одновременно владыками Мира Мертвых. Ведомая ими Дикая Охота — в современном осмыслении — поднимается из Нижнего Мира для нападения на Жизнь. Но за последние десять веков мы успели инвертировать, переставить с ног на голову большинство языческих понятий и принципов, вывернуть Традицию наизнанку и поверить в то, что такой она и была 180 Боги — даже боги Нижнего Мира — служат не Смерти, но Жизни. И Дикая Охота Силы, ведомая богом магии, сколь бы жёсткой и даже жестокой она ни выглядела, ведется не против Жизни, но против того, что изначально мертво в человеке — против тех уз, коими скован поток текучей воды. И так, поправ Смертью внешней смерть в себе самом, человек обретает «второе рождение» и переходит — в терминологии Тантры — во второе состояние — в вира-бхаву. Карл: Странствующий Воин Вира-бхава Тантры соответствует в Песни о Риге карлу, свободному воину или земледельцу, а в рыцарской этике — собственно рыцарю. Описанное выше посвящение, связанное с раскрытием восприятия внутреннего магического круга, ни в коем случае не следует понимать как «освобождение» в буддийском смысле; напротив, это лишь первый шаг. Рыцарь продолжает начатую оруженосцем работу по освобождению сознания от оков; но он уже различает внешнее от внутреннего, и способен, не формируя целей, отдаться движению текучей воды Силы. Когда рыцарь безупречен, когда он не допускает ошибок, он становится неуловим для Дикой Охоты; и напротив, когда он ошибается, Дикая Охота Силы наносит ему удар гораздо более страшный, чем оруженосцу... Люди короля Артура, посвященные в рыцарство Круглого Стола, отправлялись странствовать в поисках приключений. Этот мотив настолько распространен в раннесредневековом эпосе, что исследователи нередко используют для его обозначения специальный термин — Странствие-поиск. 179 Андреев А. Игра и Игрецы//Мифы и магия индоевропейцев, вып. 2, 1996. 180 См.: Андреев А. Русские боги в Зазеркалье. Баба-Яга//Мифы и магия индоевропейцев, вып. 3,1996; вып. 4,1997. У читателя средневековых текстов артуровского цикла может сложиться впечатление, что Странствие-поиск — основное занятие рыцарей. И это действительно так. Сохранившиеся до наших дней посвященные Артуру тексты были созданы в начале текущего тысячелетия. Правление в Британии легендарного короля датируется VI веком н. э. Наличие некоторых конкретных магических терминов, принадлежащих общекельтской сакральной Традиции (Мост Лезвия, например), позволяет утверждать, что в этих сказаниях есть пласт, относящийся к концу I тысячелетия до н. э. Наконец, присутствие в артуровских сказаниях общеиндоевропейских мифологических символов (священное Копье, Остров Яблок и т.д.) свидетельствует о том, что первооснова сказаний восходит как минимум ко II тысячелетию до н. э. Таким образом, артуровская традиция — это уникальный сакральный комплекс, создававшийся в течение нескольких тысячелетий и содержащий множество уровней смысла. Жизнь рыцаря Круглого Стола — это непрерывное странствие в поисках Силы. У этого странствия нет цели, есть только направление, намерение (по Кастанеде), и потому, покидая замок Верховного Короля, рыцари отправляются на все четыре стороны. Их внешнее безразличие, на какую дорогу направить коня, в сочетании со спокойной уверенностью в правильности пути может удивлять современного читателя рыцарских романов. Но рыцарь — посвящённый — просто следует текучей воде Силы, позволяя богам определять свой путь. Вторую ступень посвящения в нордической Традиции характеризует руническая сакральная формула, распространенная в древности лишь немногим меньше, чем названная выше формула |