Учебник для высших учебных заведении. М. Аспект Пресс, 2001
 Скачать 1.86 Mb.
|
|
Глава 10. СТИХИЙНЫЕ ГРУППЫ И МАССОВЫЕ ДВИЖЕНИЯ Общая характеристика и типы стихийных групп При общей классификации больших социальных групп уже говори- лось о том, что существует особая их разновидность, которую в строгом смысле слова нельзя назвать «группой». Это кратковременные объединения большого числа лиц, часто с весьма различными интересами, но тем не ме- нее собравшихся вместе по какому-либо определенному поводу и демон- стрирующих какие-то совместные действия. Членами такого временного объединения являются представители разных больших организованных групп: классов, наций, профессий, возрастов и т.д. Такая «группа» может быть в определенной степени кем-то организована, но чаще возникает сти- хийно, не обязательно четко осознает свои цели, но тем не менее может быть весьма активной. Такое образование никак нельзя считать «субъектом сов- местной деятельности», но и недооценивать его значение также нельзя. В современных обществах от действий таких групп часто зависят принимае- мые политические и Социальные решения. Среди стихийных групп в соци- ально-психологической литературе чаще всего выделяют толпу, массу, пуб- лику. Как отмечалось выше, история социальной психологии в определенной степени «начиналась» именно с анализа таких групп (Лебон, Тард и др.). В социальной психологии XX в. психологические характеристики та- ких групп описываются как формы коллективного поведения. Учитывая, что термин «коллектив» в русском языке имеет весьма специфическое значение, целесообразнее определять названный тип поведения как массовое поведе- ние, тем более что стихийные группы действительно выступают его субъек- том. Прежде чем перейти к характеристике различных типов стихийных групп, необходимо сказать об одном важном факторе их формирования. Та- ким фактором является общественное мнение. Во всяком обществе идеи, убеждения, социальные представления различных больших организованных групп существуют не изолированно друг от друга, а образуют своеобразный сплав, что можно определить как массовое сознание общества. Выразителем этого массового сознания и является общественное мнение. Оно возникает по поводу отдельных событий, явлений общественной жизни, достаточно мобильно, может быстро изменять оценки этих явлений под воздействием новых, часто кратковременных обстоятельств. Исследование общественного мнения — важный ключ к пониманию состояния общества. К сожалению, в социальной психологии исследования эти весьма ограниченны, чаще про- блема изучается в социологии (Б.Л. Грушин, 1967). Вместе с тем для со- циально-психологического анализа стихийных групп изучение об- щественного мнения, предшествующего формированию таких групп, весьма важно: динамичность общественного мнения, включенность в него эмоцио- нальных оценок действительности, непосредственная форма его выражения могут послужить в определенный момент стимулом для создания стихийной группы и ее массовых действий. Это можно проследить более конкретно на примере формирования различных типов стихийных групп. Толпа образуется на улице по поводу самых различных событий: до- рожно-транспортного происшествия, поимки правонарушителя, недоволь- ства действиями представителя власти или просто проходящего человека. Длительность ее существования определяется значимостью инцидента: тол- па зевак может разойтись, как только элемент зрелищности ликвидирован. В другом случае, особенно, когда это связано с выражением недовольства ка- ким-либо социальным явлением (не привезли продукты в магазин, отка- зались принимать или выдавать деньги в сберкассе) толпа может все более и более возбуждаться и переходить к действиям, например к движению в сто- рону какого-либо учреждения. Ее эмоциональный накал может при этом возрастать, порождая агрессивное поведение участников, в толпе могут воз- никать элементы организации, если находится человек, который сумеет ее возглавить. Но если даже такие элементы возникли, они очень нестабильны: толпа легко может и смести возникшую организованность. Стихия остается основным фоном поведения толпы, приводя часто к его агрессивным фор- мам. Масса обычно описывается как более стабильное образование с до- вольно нечеткими границами. Масса может выступать не обязательно как сиюминутное образование, подобно толпе; она может оказаться в значитель- но большей степени организованной, когда определенные слои населения достаточно сознательно собираются ради какой-либо акции: манифестации, демонстрации, митинга. В этом случае более высока роль организаторов: они обычно выдвигаются не непосредственно в момент начала действий, а известны заранее как лидеры тех организованных групп, представители ко- торых приняли участие в данном массовом действии. В действиях массы по- этому более четки и продуманы как конечные цели, так и тактика поведения. Вместе с тем, как и толпа, масса достаточно разнородна, в ней тоже могут как сосуществовать, так и сталкиваться различные интересы, поэтому ее су- ществование может быть неустойчивым. Публика представляет собой еще одну форму стихийной группы, хотя элемент стихийности здесь слабее выражен, чем, например, в толпе. Публи- ка — это тоже кратковременное собрание людей для совместного времяпре- провождения в связи с каким-то зрелищем — на трибуне стадиона, в боль- шом зрительном зале, на площади перед динамиком при прослушивании важного сообщения. В более замкнутых помещениях, например в лекцион- ных залах, публику часто именуют аудиторией. Публика всегда собирается ради общей и определенной цели, поэтому она более управляема, в частно- сти в большей степени соблюдает нормы, принятые в избранном типе орга- низации зрелищ. Но и публика остается массовым собранием людей, и в ней действуют законы массы. Достаточно и здесь какого-либо инцидента, чтобы публика стала неуправляемой. Известны драматические случаи, к которым приводят неуемные страсти, например болельщиков футбола на стадионах и т.п. Общие черты различных типов стихийных групп позволяют говорить о сходных средствах коммуникативного и интерактивного процесса в этих группах. Общественное мнение, представленное в них, дополняется инфор- мацией, полученной из разных источников. С одной стороны, из официаль- ных сообщений средств массовой информации, которые в условиях массово- го поведения часто произвольно и ошибочно интерпретируются. С другой стороны, в подобных группах популярен иной источник информации — раз- личного рода слухи и сплетни. У них — свои законы распространения и циркулирования, что выступает предметом специальных исследований в со- циальной психологии. Этот источник служит средством не только дополне- ния, но и проверки информации, поступившей из официальной пропаганды (Шерковин, 1975. С. 286). Образовавшийся таким образом сплав суждений и утверждений начинает функционировать в массе или толпе, играя роль по- будителя к действиям. При этом утрачивается необходимость собственной интерпретации информации, происходит групповое стимулирование дей- ствий. Возникает особый эффект доверия именно к той информации, кото- рая получена «здесь и теперь» без всякой потребности проверки ее достовер- ности. Именно это и порождает специфические формы общения и взаимо- действия. Таким образом, отсутствие длительного контакта между людьми в та- ких ситуациях не снимает вопроса о том, что общение и здесь крайне важно и значимо для жизнедеятельности людей, так же как и специфические сред- ства их воздействия друг на друга. К сожалению, в связи с переходом соци- альной психологии к активному развертыванию экспериментальных иссле- дований, перенесению акцента на малую группу интерес к этим способам воздействия на большом отрезке истории науки оказался утраченным. Лишь в последнее время эти проблемы вновь стали привлекать к себе внимание. Очевидно, в действительности вопрос заключается не в том, что про- блемы устарели, а в том, что новый уровень развития науки предполагает новые методы для исследования этих старых проблем. Что же касается само- го явления — существования таких специфических общностей людей, как толпа, масса, публика или аудитория большого массового зрелища, то вряд ли его можно отрицать так же, как и наличие в этих условиях специфических форм общения и воздействия. Напротив, усложнение форм общественной жизни, развитие массовых форм потребления произведений культуры и ис- кусства, массовых форм проведения свободного времени, средств массовой информации заставляют с особым вниманием отнестись к изучению и дан- ного типа общения. Главный отличительный признак его в том, что здесь возникает стихийная передача информации, и ситуация общения характери- зуется тем, что личность действует практически без ощущения личного кон- троля над ситуацией. Естественно, что и воздействие здесь приобретает спе- цифику по сравнению с тем, которое имеет место в группе, связанной общей деятельностью. Что же касается самих способов воздействия, реализуемых в стихий- ных группах, то они достаточно традиционны. Заражение с давних пор исследовалось как особый способ воз- действия, определенным образом интегрирующий большие массы людей, особенно в связи с возникновением таких явлений, как религиозные экстазы, массовые психозы и т.д. Феномен заражения был известен, по-видимому, на самых ранних этапах человеческой истории и имел многообразные проявле- ния: массовые вспышки различных душевных состояний, возникающих во время ритуальных танцев, спортивного азарта, ситуаций паники и пр. В са- мом общем виде заражение можно определить как бессознательную неволь- ную подверженность индивида определенным психическим состояния». Она проявляется не через более или менее осознанное принятие какой-то инфор- мации или образцов поведения, а через передачу определенного эмоцио- нального состояния, или «психического настроя» (Парыгин, 1971. С. 10). Поскольку это эмоциональное состояние возникает в массе, действует меха- низм многократного взаимного усиления эмоциональных воздействий об- щающихся людей. Индивид здесь не испытывает организованного предна- меренного давления, но просто бессознательно усваивает образцы чьего-то поведения, лишь подчиняясь ему. Многие исследователи констатируют наличие особой «реакции заражения», возникающей особенно в больших открытых аудиториях, когда эмоциональное состояние усиливается путем многократного отражения по моделям обычной цепной реакции. Эффект имеет место прежде всего в неорганизованной общности, чаще всего в тол- пе, выступающей своеобразным ускорителем, который «разгоняет» оп- ределенное эмоциональное состояние. Особой ситуацией, где усиливается воздействие через заражение, яв- ляется ситуация паники. Паника возникает в массе людей как определенное эмоциональное состояние, являющееся следствием либо дефицита информа- ции о какой-либо пугающей или непонятной новости, либо избытка этой информации. Сам термин происходит от имени греческого бога Пана, по- кровителя пастухов, пастбищ и стад, вызывавшего своим гневом безумие стада, бросавшегося в огонь или пропасть по незначительной причине. ^Непосредственным поводом к панике является появление какого-то изве- стия, способного вызвать своеобразный шок. В дальнейшем паника наращи- вает силу, когда включается в действие рассмотренный механизм взаимного многократного отражения. Заражение, возникающее при панике, нельзя недооценивать, в том числе и в современных обществах. (Широко известен пример возникновения массовой паники в США 30 октября 1938 г. после передачи, организованной радиокомпанией Эн-би-си по книге Г. Уэллса «Война миров». Массы радиослушателей самых различных возрастных и образовательных слоев (по официальным данным, около 1 200 000 человек) пережили состояние, близкое к массовому психозу, поверив во вторжение марсиан на Землю. Хотя многие из них точно знали, что по радио передается инсценировка литературного произведения (трижды это объяснялось дикто- ром), приблизительно 400 тыс. человек «лично» засвидетельствовали «появ- ление марсиан». Это явление было специально проанализировано американ- скими психологами. Паника относится к таким явлениям, которые чрезвычайно трудно поддаются исследованию. Ее нельзя непосредственно наблюдать, во-первых, потому, что никогда заранее не известны сроки ее возникновения, во- вто- рых, потому, что в ситуации паники весьма сложно остаться наблюдателем: в том-то ее сила и заключается, что любой человек, оказавшись «внутри» системы паники, в той или иной степени поддается ей. Исследования паники остаются на уровне описаний, сделанных после ее пика. Эти описания позволили выделить основные циклы, которые харак- терны для всего процесса в целом. Знание этих циклов очень важно для пре- кращения паники. Это возможно при условии, что находятся силы, способ- ные внести элемент рациональности в ситуацию паники, определенным об- разом захватить руководство в этой ситуации. Кроме знания циклов, необхо- димо также и понимание психологического механизма паники, в частности такой особенности заражения, как бессознательное принятие определенных образцов поведения. Если в ситуации паники находится человек, который может предложить образец поведения, способствующий восстановлению нормального эмоционального состояния толпы, есть возможность панику прекратить (Шерковин, 1975). Важным вопросом при исследовании заражения является вопрос о той роли» которую играет уровень общности оценок и установок, свой- ственных массе людей, подверженных психическому заражению. Хотя во- прос этот недостаточно изучен в науке, в практике найдены формы исполь- зования этих характеристик в ситуации заражения. Так, в условиях массовых зрелищ стимулом, включающим предшествующую заражению общность оценок, например популярного актера, являются аплодисменты. Они могут сыграть роль импульса, вслед за которым ситуация будет развиваться по за- конам заражения. Знание такого механизма использовалось, в частности, в фашистской пропаганде, где была разработана особая концепция повышения эффективности воздействия на открытую аудиторию путем доведения ее до открытого возбуждения: до состояния экстаза. Нередко к этим приемам при- бегают и другие политические лидеры. Мера, в которой различные аудитории поддаются заражению, зави- сит, конечно, и от общего уровня развития личностей, составляющих ауди- торию, и — более конкретно — от уровня развития их самосознания. В этом смысле справедливо утверждение, что в современных обществах заражение играет значительно меньшую роль, чем на начальных этапах человеческой истории. Справедливо отмечено, что чем выше уровень развития общества, тем критичнее отношение индивидов к силам, автоматически увлекающим их на путь тех или иных действий или переживаний, тем, следовательно, слабее действие механизма заражения (Поршнев, 1968). Традиция, сложившаяся в социальной психологии, обычно рас- сматривает феномен заражения в условиях антисоциального и не- организованного поведения (различные стихийные бедствия и пр.), однако этот тип поведения может иметь проявления и в массовых сознательных, со- циальных действиях. Интерпретация их с точки зрения лишь процессов за- ражения снижает значимость этих действий, но учет фактора заражения, например, в ходе различных митингов и манифестаций необходима. Задача социальной психологии состоит в том, чтобы дать конкретный анализ меха- низма заражения, его форм в ситуациях различной социальной значимости. В частности, до сих пор практически неисследованным остается вопрос о роли заражения в организованном, социально одобряемом поведении, например заражение личным примером в различных массовых производ- ственных ситуациях, при проведении спасательных работ в ситуации раз- личных катастроф и т.д. Возможно, что в этих случаях откроются какие-то новые стороны феномена заражения, например его компенсаторная функция в условиях недостаточной организации и т.п. Таким образом, нельзя сказать, что в современных условиях проблема заражения абсолютно устарела. Никакой рост самосознания не отменяет та- ких форм психического заражения, которые проявляются в массовых соци- альных движениях, особенно в периоды нестабильности общества, например в условиях радикальных социальных преобразований. Социальная психоло- гия в большом долгу перед обществом при изучении этой проблемы: здесь пока существуют лишь отрывочные описания и наблюдения, но по существу нет серьезных исследований. Внушение представляет собой особый вид воздействия, а именно це- ленаправленное, неаргументированное воздействие одного человека на дру- гого или на группу. При внушении осуществляется процесс передачи инфор- мации, основанный на ее некритическом восприятии. Часто всю информа- цию, передаваемую от человека к человеку, классифицируют с точки зрения меры активности позиции коммуникатора, различая в ней сообщение, убеж- дение и внушение. Именно эта третья форма информации связана с некрити- ческим восприятием. Предполагается, что человек, принимающий информа- цию, в случае внушения не способен на ее критическую оценку. Естествен- но, что в различных ситуациях и для различных групп людей мера неаргу- ментированности, допускающая некритическое принятие информации, ста- новится весьма различной. Явление внушения исследуется в психологии очень давно, правда, в большей степени оно изучено в связи с медицинской практикой или с неко- торыми конкретными формами обучения. Внушение, «суггестия», как соци- ально-психологическое явление обладает глубокой спецификой, поэтому правомерно говорить об особом явлении «социальной суггестии». В осталь- ном в социально-психологическом исследовании сохраняется терминология, используемая в других разделах психологической науки, изучающей это яв- ление: человек, осуществляющий внушение, называется суггестор; человек, которому внушают, т.е. выступающий объектом внушения, называется суг- геренд. Явление сопротивления внушающему воздействие называется контрсуггестией. В отечественной литературе впервые вопрос о значении социальной суггестии был поставлен в работе В.М. Бехтерева «Внушение и его роль в общественной жизни» (1903). При анализе внушения как специ- фического средства воздействия встает, естественно, вопрос о соотношении внушения и заражения. В литературе нет однозначного ответа на этот вопрос. Для одних ав- торов внушение является одним из видов заражения наряду с подражанием, другие подчеркивают отличия внушения от заражения, которые сводятся к следующему: 1) при заражений осуществляется сопереживание большой массой людей общего психического состояния, внушение же не предлагает такого «равенства» в сопереживании идентичных эмоций: суггестор здесь не подвержен тому же самому состоянию, что и суггеренд. Процесс внушения имеет одностороннюю направленность — это не спонтанная тонизация со- стояния группы, а персонифицированное, активное воздействие одного че- ловека на другого или на группу; 2) внушение, как правило, носит вербаль- ный характер, тогда как при заражении, кроме речевого воздействия, ис- пользуются и иные средства (восклицания, ритмы и пр.) (Парыгин, 1971. С. 263-265). С другой стороны, внушение отличается от убеждения тем, что не- посредственно вызывает определенное психическое состояние, не нуждаясь в доказательствах и логике (Бехтерев, 1903). Убеждение, напротив, построе- но на том, чтобы с помощью логического обоснования добиться согласия от человека, принимающего информацию. При внушении же достигается не согласие, а просто принятие информации, основанное на готовом выводе, в то время как в случае убеждения вывод должен быть сделан принимающим информацию самостоятельно. Поэтому убеждение представляет собой пре- имущественно интеллектуальное, а внушение — преимущественно эмоцио- нально-волевое воздействие. Именно поэтому при изучении внушения установлены некоторые за- кономерности относительно того, в каких ситуациях и при каких обстоя- тельствах эффект внушения повышается, Так, если говорить не о медицин- ской практике, а о случаях социальной суггестии, то доказана зависимость эффекта внушения от возраста: в целом дети более поддаются внушению, чем взрослые. Точно так же в большей мере внушаемыми оказываются люди утомленные, ослабленные физически, чем обладающие хорошим самочув- ствием. Но самое главное заключается в том, что при внушении действуют специфические социально-психологические факторы. Так, например, в мно- гочисленных экспериментальных исследованиях выявлено, что решающим условием эффективности внушения является авторитет суггестора, создаю- щий особый, дополнительный фактор воздействия — доверие к источнику информации. Этот «эффект доверия» проявляется как по отношению к лич- ности суггестора, так и по отношению к тон социальной группе, которую данная личность представляет. Авторитет суггестора и в том, и в другом случаях выполняет функцию так называемой косвенной аргументации, свое- го рода компенсатора отсутствия прямой аргументации, что является специ- фической чертой внушения. Так же, как это имеет место в ситуациях заражения, при внушении ре- зультат зависит и от характеристик личности суггеренда. Феномен контрсуг- гестии иллюстрирует меру сопротивления внушению, которую оказывает отдельная личность. В практике социальной суггестии разработаны способы, при помощи которых можно блокировать в определенной степени эту «пси- хическую самозащиту». Совокупность таких мер предложено называть «контрконтрсуггестией» (Поршнев, 1968). Феномен контрсуггестии может быть использован не только для защиты личности от суггестивного воз- действия, но и для опровержения этой защиты. Так, если в качестве средства контрсуггестии выступает недоверие к суггестору, то путем включения до- полнительной информации о суггесторе можно добиться отклонения этого недоверия, и этот комплекс мер будет как раз представлять контрконтрсугге- стию. Логично, конечно, предположить, что и в ответ на эти дополнитель- ные усилия личность постарается выдвинуть новый ряд защитных мер, но до сих пор практические исследования не углубились далее первого «слоя» контрконтрсуггестии. В теоретическом плане феномен суггестии изучается в тесной связи с проблемами социальной перцепции. Анализ общения как процесса познания людьми друг друга показал, что в структуре такого познания значительную роль играет предшествующая восприятию заданная (или сложившаяся) со- циальная установка, которую можно рассматривать в данном контексте как своего рода фактор внушения. В прикладном плане исследования внушения имеют большое значе- ние для таких сфер, как пропаганда и реклама; Роль, которая отводится вну- шению в системе средств пропагандистского воздействия, различна в зави- симости от того, какого рода пропаганда имеется в виду, каковы ее цели и содержание. Хотя основная черта пропаганды — апелляция к логике и со- знанию, а средства, разрабатываемые здесь, — это преимущественно сред- ства убеждения, все это не исключает присутствия определенных элементов суггестии. Метод внушения выступает здесь как метод своеобразного психо- программирования аудитории, т.е. относится к методам манипулятивного воздействия. Особенно очевидным является применение этого метода в об- ласти рекламы. Здесь разработана особая концепция «имиджа», который вы- ступает как звено в механизме суггестии. Имидж — это специфический «об- раз» воспринимаемого предмета, когда ракурс восприятия умышленно сме- щен и акцентируются лишь определенные стороны объекта. Поэтому дости- гается иллюзорное отображение объекта или явления. Между имиджем и реальным объектом существует так называемый разрыв в достоверности, по- скольку имидж сгущает краски образа и тем самым выполняет функцию ме- ханизма внушения. Имидж строится на включении эмоциональных апелля- ций, и искусство рекламы в том и состоит, чтобы обеспечить психологиче- ски действие суггестивных сторон имиджа. Практика создания имиджа ис- пользуется не только в рекламе, но и в политике, например в период избира- тельных кампаний. В массовом поведении стихийных групп имидж выдви- нутых толпой лидеров также приобретает большое значение как фактор пси- хологического воздействия, осуществляющего путем внушения регуляцию поведения массы людей. ^ Подражание также относится к механизмам, способам воздействия людей друг на друга, в том числе в условиях массового поведения, хотя его роль и в иных группах, особенно в специальных видах деятельности, также достаточно велика. Подражание имеет ряд общих черт с уже рассмотренны- ми явлениями заражения и внушения, однако его специфика состоит в том, что здесь осуществляется не простое принятие внешних черт поведения дру- гого человека или массовых психических состояний, но воспроизведение ин- дивидом черт и образцов демонстрируемого поведения. В истории социаль- ной психологии подражанию уделено большое место. Как уже отмечалось, разработка идей о роли подражания в обществе характерна для концепции Г. Тарда, которому принадлежит так называемая теория подражания. В ос- новных чертах эта теория сводится к следующему: фундаментальным прин- ципом развития и существования общества служит подражание. Именно в результате подражания возникают групповые нормы и ценности. Подража- ние выступает как частный случай более общего «мирового закона повторе- ния». Если в животном мире этот закон реализуется через наследственность, то в человеческом обществе — через подражание. Оно выступает источни- ком прогресса: периодически в обществе совершаются изобретения, кото- рым подражают массы. Эти открытия и изобретения входят впоследствии в структуру общества и вновь осваиваются путем подражания. Оно не- произвольно, и может быть рассмотрено как «род гипнотизма», когда осу- ществляется «воспроизведение одного мозгового клише чувствительной пластинкой другого мозга» (Тард, 1892). Социальные конфликты, происходящие в обществе, объясняются противоречиями между возможными направлениями подражания. Поэтому природа этих конфликтов подобна природе конфликтов в индивидуальном сознании, когда человек просто испытывает колебания, выбирая новый об- разец поведения. Различается несколько видов подражания: логическое и внелогическое, внутреннее и внешнее, подражание-мода и подражание- обычай, подражание внутри одного социального класса и подражание одно- го класса другому. Анализ этих различных видов подражания позволил сформулировать законы подражания, среди которых, например, имеются следующие: подражание осуществляется от внутреннего к внешнему (т.е. внутренние образцы вызывают подражание раньше, чем внешние: духу ре- лигии подражают раньше, чем обрядам); низшие (имеются в виду низшие по социальной лестнице) подражают высшим (провинция — центру, дворян- ство — королевскому двору ) и т.д. Легко видеть, что подобная концепция дает классический пример аб- солютизации роли подражания в обществе, когда все общественные пробле- мы рассматриваются с точки зрения действия некоторого психологического механизма. По справедливому замечанию Э. Дюркгейма, при таком подходе смешиваются в кучу самые разнообразные общественные явления. Между тем подражание ребенка взрослому, например, развивается по совсем иным законам, чем взаимоотношение классов в обществе. Однако, если отвлечься от абсолютизации идеи подражания, можно в анализе, предложенном Тардом, выделить весьма полезные соображения: сегодня скорее не только они, а довольно солидная практика эксперимен- тальных исследований позволяет установить действительные характеристи- ки этого специфического средства психологического воздействия._0собое значение, конечно, подражание имеет в процессе развития ребенка. Именно в детской психологии поэтому проводится основная масса эксперимен- тальных исследований подражания (Обухова, 1995, С. 317). Однако, коль скоро феномен включен в ткань общения, исследования эти имеют опреде- ленный социально-психологический интерес. Так, исследования механизма подражания стали предметом специальной теории подражания, разработан- ной в рамках необихевиористской ориентации Н. Миллером, Д. Доллардом и А. Бандурой. Опираясь на понятие «подкрепление», А. Бандура описывает три способа следования подкрепленному поведению «модели», т.е. образца для подражания: а) когда посредством наблюдения модели могут возникать новые реакции, б) когда наблюдение за вознаграждением или наказанием модели может усиливать или ослаблять сдерживание поведения, в) когда наблюдение модели может способствовать актуализации тех образцов пове- дения, которые и ранее были известны наблюдающему (Андреева, Богомо- лова, Петровская, 1978. С. 63). Очевидно, что все эти три способа подража- ния могут проявляться и в ситуации массового поведения. В данном случае механизм подражания выступает в тесной связи с механизмами заражения и внушения. В каждом случае осуществление воздействия при помощи указанных способов наталкивается на ту или иную степень критичности личностей, со- ставляющих массу. Воздействие вообще не может быть рассмотрено как од- нонаправленный процесс: всегда существует и обратное движение — от личности к оказываемому на нее воздействию. Особое значение все это при- обретает в стихийных группах. Стихийные группы и демонстрируемое в них массовое поведение и массовое сознание являются существенным ком- понентом различных социальных движений. Социальные движения Социальные движения — особый класс социальных явлений, кото- рый должен быть рассмотрен в связи с анализом психологической характе- ристики больших социальных групп и массового стихийного поведения. Со- циальное движение представляет собой достаточно организованное един- ство людей, ставящих перед собой определенную цель, как правило, связан- ную с каким-либо изменением социальной действительности. Социальные движения обладают различным уровнем: это могут быть широкие движения с глобальными целями (борьба за мир, за разоружение, против ядерных ис- пытаний, за охрану окружающей среды и т.п.), локальные движения, кото- рые ограничены либо территорией, либо определенной социальной группой (против использования полигона в Семипалатинске, за равноправие женщин, за права сексуальных меньшинств и т.д.) и движения с сугубо прагматиче- скими целями в очень ограниченном регионе (за смещение кого-либо из членов администрации муниципалитета). Каким бы уровнем социальное движение ни обладало, оно де- монстрирует несколько общих черт. Прежде всего оно базируется всегда на определенном общественном мнении, которое как бы подготавливает соци- альное движение, хотя впоследствии само формируется и укрепляется по мере развития движения. Во-вторых, всякое социальное движение имеет в качестве цели изменение ситуации в зависимости от его уровня: то ли в об- ществе в целом, то ли в регионе, то ли в какой-либо группе. В-третьих, в хо- де организации движения формулируется его программа, с той или другой степенью разработанности и четкости. В-четвертых, движение отдает себе отчет в тех средствах, которые могут быть использованы для достижения целей, в частности в том, допустимо ли насилие как одно из средств. Нако- нец, в-пятых, всякое социальное движение реализуется в той или иной сте- пени в различных проявлениях массового поведения, включая демонстра- ции, манифестации, митинги, съезды и пр. (Штомпка, 1996). Социальные движения особо ярко демонстрируют сложный предмет социальной психологии как науки: единство базовых психологических про- цессов и социальных условий, в которых развертывается поведение индиви- дов и групп. Исходным пунктом всякого социального движения является проблемная ситуация, которая и дает импульс возникновению движения. Она одновременно преломляется и в индивидуальном сознании, и в созна- нии определенной группы: именно в группе достигается некоторое единство мнений, которое и будет «выплеснуто» в движении. Здесь важно подчерк- нуть, что значимыми будут как относительно устойчивые социальные пред- ставления, сформировавшиеся на протяжении предшествующего развития группы, так и подвижные элементы массового сознания, сформировавшиеся на основе последней информации, часто неполной и односторонней. Отсюда всегда — относительная легкость изменения содержания лозунгов и целей движения. Чрезвычайно важными, с точки зрения социальной психологии, являются три следующих вопроса: механизмы присоединения к движению, соотношение мнений большинства и меньшинства, характеристика лидеров. Механизмы присоединения к движению могут быть объяснены че- рез анализ мотивов участников. Они подразделяются на фундаментальные, которые определяются условиями существования конкретной социальной группы, ее статусом, устойчивым интересом по отношению к какому-либо явлению, политическому решению, законодательству, и сиюминутные, кото- рые порождены проблемной ситуацией, общественным инцидентом, новым политическим актом. Последние в большей степени обоснованы чисто эмо- циональными реакциями на происходящее в обществе или группе. От соот- ношения фундаментальных и сиюминутных мотивов в значительной степени зависят основательность и «прочность» движения, прогноз на успешное вы- полнение целей. Рекрутация сторонников движения осуществляется различными пу- тями: в локальных движениях это может быть и рекрутация «на улице», ко- гда организуется сбор подписей в пользу какой-либо акции. В движениях более высокого уровня рекрутация происходит в тех группах, в которых ро- дилась инициатива. Так, в движении за гражданские права инициаторами могут быть люди, незаконно пострадавшие, подвергшиеся репрессиям; в движении «Врачи мира за предотвращение ядерной войны» инициаторы — профессиональная группа и т.д. Каждый новый потенциальный участник движения индивидуально решает проблему присоединения или неприсоеди- нения по призыву инициативной группы. В данном случае он принимает в расчет и степень близости интересов группы своим собственным, и меру риска, готовность заплатить определенную цену в случае, например, неудачи движения. В современной, преимущественно социологической, литературе предложены две теории, объясняющие причины присоединения индивида к социальному движению. Теория относительной депривации утверждает, что человек ис- пытывает потребность достижения какой-либо цели не в том случае, когда он абсолютно лишен какого-то блага, права, ценности, а в том случае, когда он лишен этого относительно. Иными словами, потребность эта формирует- ся при сравнении своего положения (или положения своей группы) с поло- жением других. Критика справедливо отмечает упрощение проблемы в этой теории или, как минимум, абсолютизацию фактора, который в действитель- ности может иметь место. Другая теория — мобилизация ресурсов — делает акцент на более «психологические» основания присоединения к движению. Здесь утверждается, что человек руководствуется потребностью в большей степени идентифицироваться с группой, ощутить себя частью ее, тем самым почувствовать свою силу, мобилизовать ресурсы. В данном случае также можно сделать упрек в односторонности и переоценке лишь одного из фак- торов. По-видимому, вопрос о рекрутации сторонников социальных движе- ний еще ждет своих исследований. Вторая проблема касается соотношения позиций большинства и меньшинства в любом массовом, в том числе социальном движении. Эта проблема является одной из центральных в концепции С. Московиси (Мос- ковиси, 1984). Учитывая неоднородность социальных движений, объедине- ние в них представителей разных социальных групп, а также специфические формы действий (высокий эмоциональный накал, наличие разноречивой информации), можно предположить, что во всяком социальном движении актуальна проблема выделения «несогласных», более радикальных, ре- шительных и т.д. Иными словами, в движении легко обозначается меньшин- ство. Неучет его позиции может ослабить движение. Следовательно, необ- ходим диалог, обеспечивающий права меньшинства, перспективы для тор- жества и его точки зрения. В концепции С. Московиси предлагаются характеристики условий, при которых меньшинство может рассчитывать на влияние в движении. Главное из них — последовательный стиль поведения. Под этим понимается обеспечение последовательности в двух «сечениях»: в синхронии (единоду- шие участников в каждый данный момент) и диахронии (стабильность пози- ции и поведения членов меньшинства во времени). Только при соблюдении таких условий переговоры меньшинства с большинством (а это неизбежно во всяком движении) могут быть успешными. Необходима проработка также и самого стиля переговоров: умение достигать компромисса, снимать из- лишнюю категоричность, готовность к продвижению по пути поиска про- дуктивного решения. Третья проблема, возникающая в социальном движении, — это про- блема лидера или лидеров. Понятно, что лидер такого специфического ти- па массового поведения должен обладать особыми чертами. Наряду с тем, что он должен наиболее полно выражать и отстаивать цели, принятые участ- никами, он должен и чисто внешне импонировать довольно большой массе людей. Имидж лидера социального движения должен быть предметом его повседневного внимания. Как правило, прочность позиции и авторитета ли- дера в значительной мере обеспечивает успех движения. Эти же качества лидера способствуют и удержанию движения в принятых рамках поведения, не допускающих легкости изменения избранной тактики и стратегии дей- ствий (Яницкий, 1991). Все сказанное позволяет сделать вывод о том, что социальные движе- ния — сложнейшее явление общественной жизни со своими специфически- ми социально-психологическими характеристиками. Они не могут быть строго привязаны к изучению лишь больших организованных социальных групп или, напротив, сугубо стихийных образований. Тем не менее они включают в себя весь набор тех специфических способов общения людей, который свойствен этим типам групп. Анализ психологических характеристик больших социальных групп приводит к постановке принципиально важного для социальной психологии вопроса, каким образом элементы общественной психологии «взаимодей- ствуют» с психикой каждого отдельного человека, входящего в такую груп- пу. Исследование того, как социальный опыт группы, отраженный в элемен- тах ее психологии, «доводится» до индивида, не может быть выполнено без учета такого звена в этой цепи, как малая группа. В рамках социального класса, нации, профессиональной группы люди объединяются в самые раз- личные малые группы, созданные по самым разнообразным поводам. Сле- дующий логический шаг в проблеме взаимодействия личности и общества — это анализ малых групп. ЛИТЕРАТУРА Андреева Г.М., Богомолова Н.Н., Петровская Л.А. Современная соци- альная психология на Западе. М., 1978. Бехтерев В.М. Роль внушения в общественной жизни. СПб., 1903. Грушин Б.А. Мнения о мире и мир мнении. М., 1967. Дилигенский Г.Г. Социально-политическая психология. М., 1994. Московиси С. Общество и теории социальной психологии. Пер. с фр. // Современная зарубежная социальная психология. Тексты. М., 1984. Обухова Л.Ф. Детская психология: теории, факты, проблемы. М., 1995. Парыгин Б.Д. Основы социально-психологической теории. М., 1971. Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. М., 1968. Социальная психология. М.,1975. Тард Г. Законы подражания. СПб., 1892. Шерковин Ю.А. Стихийные влияния и внеколлективное поведение // Социальная психология М., 1975. Штомпка П. Социология социальных изменений. М., 1996. Яницкий О.Н. Социальные движения: 100 интервью с лидерами. М., 1991. |