Учебник для высших учебных заведении. М. Аспект Пресс, 2001

• Название: Учебник для высших учебных заведении. М. Аспект Пресс, 2001
• Дата: 12.02.2023
• Размер: 1.86 Mb.
• Имя файла: SP.pdf
• Тип: Учебник; #932335
• страница: 4 из 25

Раздел II. ЗАКОНОМЕРНОСТИ ОБЩЕНИЯ И ВЗАИМО-
ДЕЙСТВИЯ
Глава 4. ОБЩЕСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ И МЕЖЛИЧНОСТНЫЕ
ОТНОШЕНИЯ
Методологические проблемы исследования связи общественных
и межличностных отношений
Если исходить из того, что социальная психология прежде всего ана- лизирует те закономерности человеческого поведения и деятельности, кото- рые обусловлены фактом включения людей в реальные социальные группы, то первый эмпирический факт, с которым сталкивается эта наука, есть факт общения и взаимодействия людей. По каким законам складываются эти про- цессы, чем детерминированы их различные формы, какова их структура; на- конец, какое место они занимают по всей сложной системе человеческих от- ношений?
Главная задача, которая стоит перед социальной психологией, — рас- крыть конкретный механизм «вплетения» индивидуального в ткань соци- альной реальности. Это необходимо, если мы хотим понять, каков результат воздействия социальных условий на деятельность личности. Но вся слож- ность заключается в том, что этот результат не может быть интерпретирован так, что сначала существует какое-то «несоциальное» поведение, а затем на него накладывается нечто «социальное». Нельзя сначала изучить личность, а лишь потом вписать ее в систему социальных связей. Сама личность, с од- ной стороны, уже «продукт» этих социальных связей, а с другой — их сози- датель, активный творец. Взаимодействие личности и системы социальных связей (как макроструктуры — общества в целом, так и микроструктуры — непосредственного окружения) не есть взаимодействие двух изолированных самостоятельных сущностей, находящихся одна вне другой. Исследование личности есть всегда другая сторона исследования общества.
Значит, важно с самого начала рассмотреть личность в общей системе общественных отношений, каковую и представляет собой общество, т.е. в некотором «социальном контексте». Этот «контекст» представлен системой реальных отношений личности с внешним миром. Проблема отношений за- нимает в психологии большое место, у нас в стране она в значительной сте- пени разработана в работах В.Н. Мясищева (Мясищев, 1949). Фиксация от- ношений означает реализацию более общего методологического принципа
— изучения объектов природы в их связи с окружающей средой. Для чело- века эта связь становится отношением, поскольку человек дан в этой связи как субъект, как деятель, и, следовательно, в его связи с миром, роли объек- тов связи, по словам Мясищева, строго распределены. Связь с внешним ми- ром существует и у животного, но животное, по известному выражению
Маркса, не «относится» ни к чему и вообще «не относится». Там, где суще- ствует какое-нибудь отношение, оно существует «для меня», т.е. оно задано как именно человеческое отношение, оно направлено в силу активности субъекта.
Но все дело в том, что содержание, уровень этих отношений человека с миром весьма различны: каждый индивид вступает в отношения, но и це- лые группы также вступают в отношения между собой, и, таким образом,

человек оказывается субъектом многочисленных и разнообразных отноше- ний. В этом многообразии необходимо прежде всего различать два основных вида отношений: общественные отношения и то, что Мясищев называет
«психологические» отношения личности.
Структура общественных отношений исследуется социологией. В со- циологической теории раскрыта определенная субординация различных ви- дов общественных отношений, где выделены экономические, социальные, политические, идеологические и другие виды отношений. Все это в сово- купности представляет собой систему общественных отношений. Специфика их заключается в том, что в них не просто «встречаются» индивид с индиви- дом и «относятся» друг к другу, но индивиды как представители определен- ных общественных групп (классов, профессий или других групп, сложив- шихся в сфере разделения труда, а также групп, сложившихся в сфере поли- тической жизни, например, политических партий и т.д.). Такие отношения строятся не на основе симпатий или антипатий, а на основе определенного положения, занимаемого каждым в системе общества. Поэтому такие отно- шения обусловлены объективно, они есть отношения между социальными группами или между индивидами как представителями этих социальных групп. Это означает, что общественные отношения носят безличный харак- тер; их сущность не во взаимодействии конкретных личностей, но, скорее, во взаимодействии конкретных социальных ролей.
Социальная роль есть фиксация определенного положения, которое занимает тот. или иной индивид в системе общественных отношений. Более конкретно под ролью понимается «функция, нормативно одобренный обра- зец поведения, ожидаемый от каждого, занимающего данную позицию»
(Кон, 1967. С. 12 — 42). Эти ожидания, определяющие общие контуры соци- альной роли, не зависят от сознания и поведения конкретного индивида, их субъектом является не индивид, а общество. К такому пониманию со- циальной роли следует еще добавить, что существенным здесь является не только и не столько фиксация прав и обязанностей (что выражается терми- ном «ожидание»), сколько связь социальной роли с определенными видами социальной деятельности личности. Можно поэтому сказать, что социальная роль есть «общественно необходимый вид социальной деятельности и спо- соб поведения личности» (Буева,. 1967. С. 46 — 55). Кроме этого, социаль- ная роль всегда несет на себе печать общественной оценки: общество может либо одобрять, либо не одобрять некоторые социальные роли (например, не одобряется такая социальная роль, как «преступник»), иногда это одобрение или неодобрение может дифференцироваться у разных социальных групп, оценка роли может приобретать совершенно различное значение в соответ- ствии с социальным опытом той или иной общественной группы. Важно подчеркнуть, что при этом одобряется или не одобряется не конкретное ли- цо, а прежде всего определенный вид социальной деятельности. Таким обра- зом, указывая на роль, мы «относим» человека к определенной социальной группе, идентифицируем его с группой.
В действительности каждый индивид выполняет не одну, а несколько социальных ролей: он может быть бухгалтером, отцом, членом профсоюза, игроком сборной по футболу и т.д. Ряд ролей предписан человеку при рож- дении (например, быть женщиной или мужчиной), другие приобретаются прижизненно. Однако сама по себе социальная роль не определяет деятель-

ность и поведение каждого конкретного ее носителя в деталях: все зависит от того, насколько индивид усвоит, интернализует роль. Акт же интернали- зации определяется целым рядом индивидуальных психологических особен- ностей каждого конкретного носителя данной роли. Поэтому общественные отношения, хотя и являются по своей сущности ролевыми, безличными от- ношениями, в действительности, в своем конкретном проявлении приобре- тают определенную «личностную окраску». Хотя на некоторых уровнях ана- лиза, например в социологии и политической экономии, можно абстрагиро- ваться от этой «личностной окраски», она существует как реальность, и по- этому в специальных областях знания, в частности в социальной психоло- гии, должна быть подробно исследована. Оставаясь личностями в системе безличных общественных отношений, люди неизбежно вступают во взаимо- действие, общение, где их индивидуальные характеристики неизбежно про- являются. Поэтому каждая социальная роль не означает абсолютной задан- ности шаблонов поведения, она всегда оставляет некоторый «диапазон воз- можностей» для своего исполнителя, что можно условно назвать определен- ным «стилем исполнения роли». Именно этот диапазон является основой для построения внутри системы безличных общественных отношений второго ряда отношений — межличностных (или, как их иногда называют, напри- мер, у Мясищева, психологических).
Место и природа межличностных отношений
Теперь принципиально важно уяснить себе место этих межличност- ных отношений в реальной системе жизнедеятельности людей.
В социально-психологической литературе высказываются различные точки зрения на вопрос о том, где «расположены» межличностные отноше- ния, прежде всего относительно системы общественных отношений. Иногда их рассматривают в одном ряду с общественными отношениями, в основа- нии их, или, напротив, на самом верхнем уровне (Кузьмин, 1967. С. 146), в других случаях — как отражение в сознании общественных отношений
(Платонов, 1974. С. 30) и т.д. Нам представляется (и это подтверждается многочисленными исследованиями), что природа межличностных отно- шений может быть правильно понята, если их не ставить в один ряд с обще- ственными отношениями, а увидеть в них особый ряд отношений, возника- ющий внутри каждого вида общественных отношений, не вне их (будь то
«ниже», «выше», «сбоку» или как-либо еще). Схематически это можно пред- ставить как сечение особой плоскостью системы общественных отношений: то, что обнаруживается в этом «сечении» экономических, социальных, поли- тических и иных разновидностей общественных отношений, и есть межлич- ностные отношения (рис. 2).

Рис. 2. Межличностные отношения и общественные отношения
При таком понимании становится ясным, почему межличностные от- ношения как бы «опосредствуют» воздействие на личность более широкого социального целого. В конечном счете межличностные отношения обуслов- лены объективными общественными отношениями, но именно в конечном
счете. Практически оба ряда отношений даны вместе, и недооценка второго ряда препятствует подлинно глубокому анализу отношении и первого ряда.
Существование межличностных отношений внутри различных форм общественных отношений есть как бы реализация безличных отношений в деятельности конкретных личностей, в актах их общения и взаимодействия.
Вместе с тем в ходе этой реализации отношения между людьми (в том числе общественные} вновь воспроизводятся. Иными словами, это означает, что в объективной ткани общественных отношений присутствуют моменты, исходящие из сознательной воли и особых целей индивидов.
Именно здесь и сталкиваются непосредственно социальное и психологиче- ское. Поэтому для социальной психологии постановка этой проблемы имеет первостепенное значение.
Предложенная структура отношений порождает важнейшее след- ствие. Для каждого участника межличностных отношений эти отношения могут представляться единственной реальностью вообще каких бы то ни было отношений. Хотя в действительности содержанием межличностных отношений в конечном счете является тот или иной вид общественных от- ношений, т.е. определенная социальная деятельность, но содержание и тем более их сущность остаются в большой мере скрытыми. Несмотря на то что в процессе межличностных, а значит, и общественных отношений люди об- мениваются мыслями, сознают свои отношения, это осознание часто не идет далее знания того, что люди вступили в межличностные отношения.
Отдельные моменты общественных отношений представляются их участникам лишь как их межличностные взаимоотношения: кто-то воспри- нимается как «злой преподаватель», как «хитрый торговец» и т.д. На уровне обыденного сознания, без специального теоретического анализа дело обсто- ит именно таким образом. Поэтому и мотивы поведения часто объясняются

этой, данной на поверхности, картиной отношений, а вовсе не действитель- ными объективными отношениями, стоящими за этой картиной. Все услож- няется еще и тем, что межличностные отношения есть действительная ре- альность общественных отношений: вне их нет где-то «чистых» обществен- ных отношений. Поэтому практически во всех групповых действиях участ- ники их выступают как бы в двух качествах: как исполнители безличной со- циальной роли и как неповторимые человеческие личности. Это дает осно- вание ввести понятие «межличностная роль» как фиксацию положения че- ловека не в системе общественных отношений, а в системе лишь групповых связей, причем не на основе его объективного места в этой системе, а на ос- нове индивидуальных психологических особенностей личности. Примеры таких межличностных ролей хорошо известны из обыденной жизни: про от- дельных людей в группе говорят, что он «рубаха-парень», «свой в доску»,
«козел отпущения» и т.д. Обнаружение личностных черт в стиле исполнения социальной роли вызывает в других членах группы ответные реакции, и, та- ким образом, в группе возникает целая система межличностных отношений
(Шибутана, 1968).
Природа межличностных отношений существенно отличается от при- роды общественных отношений: их важнейшая специфическая черта — эмоциональная основа. Поэтому межличностные отношения можно рас- сматривать как фактор психологического «климата» группы. Эмоциональная основа межличностных отношений означает, что они возникают и склады- ваются на основе определенных чувств, рождающихся у людей по отноше- нию друг к другу. В отечественной школе психологии различаются три вида, или уровня эмоциональных проявлений личности: аффекты, эмоции и чув- ства. Эмоциональная основа межличностных отношений включает все виды этих эмоциональных проявлений.
Однако в социальной психологии обычно характеризуется именно третий компонент этой схемы — чувства, причем термин употребляется не в самом строгом смысле. Естественно, что «набор» этих чувств безграничен.
Однако все их можно свести в две большие группы:
1) конъюнктивные — сюда относятся разного рода сближающие лю- дей, объединяющие их чувства. В каждом случае такого отношения другая сторона выступает как желаемый объект, по отношению к которому демон- стрируется готовность к сотрудничеству, к совместным действиям и т.д.;
2) дизъюнктивные чувства — сюда относятся разъединяющие людей чувства, когда другая сторона выступает как неприемлемая, может быть да- же как фрустрирующий объект, по отношению к которому не возникает же- лания к сотрудничеству и т.д. Интенсивность того и другого родов чувств может быть весьма различной. Конкретный уровень их развития, естествен- но, не может быть безразличным для деятельности групп.
Вместе с тем анализ лишь этих межличностных отношений не может считаться достаточным для характеристики группы: практически отношения между людьми не складываются лишь на основе непосредственных эмоцио- нальных контактов. Сама деятельность задает и другой ряд отношений, опо- средованных ею. Поэтому-то и является чрезвычайно важной и трудной за- дачей социальной психологии одновременный анализ двух рядов отношений в группе: как межличностных, так и опосредованных совместной деятельно- стью, т.е. в конечном счете стоящих за ними общественных отношений.

Все это ставит очень остро вопрос о методических средствах такого анализа. Традиционная социальная психология обращала преимущественно свое внимание на межличностные отношения, поэтому относительно их изу- чения значительно раньше и полнее был разработан арсенал методических средств. Главным из таких средств является широко известный в социальной психологии метод социометрии, предложенный американским исследовате- лем Дж. Морено (см. Морено, 1958), для которого она есть приложение к его особой теоретической позиции. Хотя несостоятельность этой концепции давно подвергнута критике, методика, разработанная в рамках этой теорети- ческой схемы, оказалась весьма популярной.
Сущность методики сводится к выявлению системы «симпатий» и
«антипатий» между членами группы, т.е. иными словами, к выявлению си- стемы эмоциональных отношений в группе путем осуществления каждым из членов группы определенных «выборов» из всего состава группы по задан- ному критерию. Все данные о таких «выборах» заносятся в особую таблицу
— социометрическую матрицу или представляются в виде особой диаграм- мы — социограммы, после чего рассчитываются различного рода «социо- метрические индексы», как индивидуальные, так и групповые. При помощи данных социометрии можно рассчитать позицию каждого члена группы в системе ее межличностных отношений. Изложение подробностей методики сейчас не входит в нашу задачу, тем более, что этому вопросу посвящена большая литература (см.:
Волков, 1970; Коломинский, 1979; Лекции по методике... 1972). Суть дела сводится к тому, что социометрия широко применяется для фиксации своеобразной «фотографии» межличностных отношений в группе, уровня развития позитивных или негативных эмоциональных отношений в ней. В этом качестве социометрия, безусловно, имеет право на существование.
Проблема заключается лишь в том, чтобы не приписывать социометрии и не требовать от нее больше, чем она может. Иными словами, диагноз группы, данный при помощи социометрической методики, ни в коей мере не может считаться полным: при помощи социометрии схватывается лишь одна сто- рона групповой действительности, выявляется лишь непосредственный слой отношений.
Возвращаясь к предложенной схеме — о взаимодействии межлич- ностных и общественных отношений, можно сказать, что социометрия никак не схватывает ту связь, которая существует между системой межличностных отношений в группе и общественными отношениями, в системе которых функционирует данная группа. Для одной стороны дела методика пригодна, но в целом для диагностики группы она оказывается недостаточной и огра- ниченной (не говоря уж о других ее ограниченностях, например, о не- способности устанавливать мотивы совершаемых выборов и т.д.).
Общение в системе межличностных и общественных отношений
Анализ связи общественных и межличностных отношений позволяет расставить правильные акценты в вопросе о месте общения во всей сложной системе связей человека с внешним миром. Однако прежде необходимо ска- зать несколько слов о проблеме общения в целом. Решение этой проблемы является весьма специфичным в рамках отечественной социальной психоло- гии. Сам термин «общение» не имеет точного аналога в традиционной соци- альной психологии не только потому, что не вполне эквивалентен обычно

употребляемому английскому термину «коммуникация», но и потому, что содержание его может быть рассмотрено лишь в понятийном словаре особой психологической теории, а именно теории деятельности. Конечно, в струк- туре общения, которая будет рассмотрена ниже, могут быть выделены такие его стороны, которые описаны или исследованы в других системах социаль- но-психологического знания. Однако суть проблемы, как она ставится в оте- чественной социальной психологии, принципиально отлична.
Оба ряда отношений человека — и общественные, и межличностные, раскрываются, реализуются именно в общении. Таким . образом, корни об- щения — в самой материальной жизнедеятельности индивидов. Общение же и есть реализация всей системы отношений человека. «В нормальных обсто- ятельствах отношения человека к окружающему его предметному миру все- гда опосредованы его отношением к людям, к обществу» (Леонтьев, 1975. С.
289), т.е. включены в общение. Здесь особенно важно подчеркнуть ту мысль, что в реальном общении даны не только межличностные отношения людей, т.е. выявляются не только их эмоциональные привязанности, неприязнь и прочее, но в ткань общения воплощаются и общественные, т.е. безличные по своей природе, отношения. Многообразные отношения человека не охваты- ваются только межличностным контактом: положение человека за узкими рамками межличностных связей, в более широкой социальной системе, где его место определяется не ожиданиями взаимодействующих с ним индиви- дов, также требует определенного построения системы его связей, а этот процесс может быть реализован тоже только в общении. Вне общения про- сто немыслимо человеческое общество. Общение выступает в нем как спо- соб цементирования индивидов и вместе с тем как способ развития самих этих индивидов. Именно отсюда и вытекает существование общения одно- временно и как реальности общественных отношений, и как реальности межличностных отношений. По-видимому, это и дало возможность Сент-
Экзюпери нарисовать поэтический образ общения как «единственной рос- коши, которая есть у человека».
Естественно, что каждый ряд отношений реализуется в специ- фических формах общения. Общение как реализация межличностных отно- шений — процесс, более изученный в социальной психологии, в то время как общение между группами скорее исследуется в социологии. Общение, в том числе в системе межличностных отношений, вынуждено совместной жизнедеятельностью людей, поэтому оно необходимо осуществляется при самых разнообразных межличностных отношениях, т.е. дано и в случае по- ложительного, и в случае отрицательного отношения одного человека к, другому. Тип межличностных отношений не безразличен к тому, как будет построено общение, но оно существует в специфических формах, даже когда отношения крайне обострены. То же относится и к характеристике общения на макроуровне как реализаций общественных отношений. И в этом случае, общаются ли между собой группы или индивиды как представители соци- альных групп, акт общения неизбежно должен состояться, вынужден состо- яться, даже если группы антагонистичны. Такое двойственное понимание общения — в широком и узком смысле слова — вытекает из самой логики понимания связи межличностных и общественных отношений. В данном случае уместно апеллировать к идее Маркса о том, что общение — без- условный спутник человеческой истории (в этом смысле можно говорить о

значении общения в «филогенезе» общества) и вместе с тем безусловный спутник в повседневной деятельности, в повседневных контактах людей (см.
А.А. Леонтьев, 1973). В первом плане можно проследить историческое изме- нение форм общения, т.е. изменение их по мере развития общества вместе с развитием экономических, социальных и прочих общественных отношении.
Здесь решается труднейший методологический вопрос: каким образом в си- стеме безличных отношений фигурирует процесс, по своей природе требу- ющий участия личностей? Выступая представителем некоторой социальной группы, человек общается с другим представителем другой социальной группы и одновременно реализует два рода отношений: и безличные, и лич- ностные. Крестьянин, продавая товар на рынке, получает за него определен- ную сумму денег, и деньги здесь выступают важнейшим средством общения в системе общественных отношений. Вместе с тем этот же крестьянин тор- гуется с покупателем и тем самым «личностно» общается с ним, причем средством этого общения выступает человеческая речь. На поверхности яв- лений дана форма непосредственного общения — коммуникация, но за ней стоит общение, вынуждаемое самой системой общественных отношений, в данном случае отношениями товарного производства. При социально- психологическом анализе можно абстрагироваться от «второго плана», но в реальной жизни этот «второй план» общения всегда присутствует. Хотя сам по себе он и является предметом исследования главным образом социоло- гии, и в социально-психологическом подходе он так же должен быть принят в соображение.
Единство общения и деятельности
Однако при любом подходе принципиальным является вопрос о связи общения с деятельностью. В ряде психологических концепций существует тенденция к противопоставлению общения и деятельности. Так, например, к такой постановке проблемы в конечном счете пришел Э. Дюркгейм, когда, полемизируя с Г. Тардом, он обращал особое внимание не на динамику об- щественных явлений, а на их статику. Общество выглядело у него не как ди- намическая система действующих групп и индивидов, но как совокупность находящихся в статике форм общения. Фактор общения в детерминации по- ведения был подчеркнут, но при этом была недооценена роль преоб- разовательной деятельности: сам общественный процесс сводился к процес- су духовного речевого общения. Это дало основание А.Н. Леонтьеву заме- тить, что при таком подходе индивид предстает скорее, «как общающееся, чем практически действующее общественное существо» (Леонтьев, 1972. С.
271).
В противовес этому в отечественной психологии принимается
7 идея
единства общения и деятельности. Такой вывод логически вытекает из по- нимания общения как реальности человеческих отношений, предполагающе- го, что любые формы общения включены в специфические формы совмест- ной деятельности: люди не просто общаются в процессе выполнения ими различных функций, но они всегда общаются в некоторой деятельности, «по поводу» нее. Таким образом, общается всегда деятельный человек: его дея- тельность неизбежно пересекается с деятельностью других людей. Но имен- но это пересечение деятельностей и создает определенные отношения дея- тельного человека не только к предмету своей деятельности, но и к другим людям. Именно общение формирует общность индивидов, выполняющих

совместную деятельность. Таким образом, факт связи общения с деятельно- стью констатируется так или иначе всеми исследователями.
Однако характер этой связи понимается по-разному. Иногда деятель- ность и общение рассматриваются не как параллельно существующие взаи- мосвязанные процессы, а как две стороны социального бытия человека; его образа жизни (Ломов, 1976. С. 130). В других случаях общение понимается как определенная сторона деятельности: оно включено в любую деятель- ность, есть ее элемент, в то время как саму деятельность можно рассматри- вать как условие общения (Леонтьев, 1975. С. 289). Наконец, общение можно интерпретировать как особый вид деятельности. Внутри этой точки зрения выделяются две ее разновидности: в одной из них общение понимается как коммуникативная деятельность, или деятельность общения, выступающая самостоятельно на определенном этапе онтогенеза, например, у дошкольни- ков и особенно в подростковом возрасте (Эльконин, 1991). В другой — об- щение в общем плане понимается как один из видов деятельности (имеется в виду прежде всего речевая деятельность), и относительно нее отыскиваются все элементы, свойственные деятельности вообще: действия, операции, мо- тивы и пр. (А.А. Леонтьев, 1975. С. 122).
Вряд ли очень существенно выяснять достоинства и сравнительные недостатки каждой из этих точек зрения: ни одна из них не отрицает самого главного — несомненной связи между деятельностью и общением, все при- знают недопустимость их отрыва друг от друга при анализе. Тем более что расхождение позиций гораздо более очевидно на уровне теоретического и общеметодологического анализа. Что касается экспериментальной практики, то в ней у всех исследователей гораздо больше общего, чем различного.
Этим общим и являются признание факта единства общения и деятельности и попытки зафиксировать это единство. На наш взгляд, целесообразно наиболее широкое понимание связи деятельности и общения, когда общение рассматривается и как сторона совместной деятельности (поскольку сама деятельность. не только труд, но и общение в процессе труда), и как ее свое- образный дериват. Такое широкое понимание связи общения и деятельности соответствует широкому же пониманию самого общения: как важнейшего условия присвоения индивидом достижений исторического развития чело- вечества, будь то на микроуровне, в непосредственном окружении, или на макроуровне, во всей системе социальных связей.
Принятие тезиса об органической связи общения с деятельностью диктует некоторые вполне определенные нормативы изучения общения, в частности на уровне экспериментального исследования. Один из таких нор- мативов состоит в требовании исследовать общение не только и не столько с точки зрения его формы, сколько с точки зрения его содержания. Это тре- бование расходится с принципом исследования коммуникативного процесса, типичным для традиционной социальной психологии. Как правило, комму- никация изучается здесь преимущественно при посредстве лабораторного эксперимента — именно с точки зрения формы, когда анализу подвергаются либо средства коммуникации, либо тип контакта, либо его частота, либо структура как единого коммуникативного акта, так и коммуникативных се- тей.
Если общение понимается как сторона деятельности, как свое- образный способ ее организации, то анализа одной лишь формы этого про-

цесса недостаточно. Здесь может быть проведена аналогия с исследованием самой деятельности. Сущность принципа деятельности в том и состоит, что она тоже рассматривается не просто со стороны формы (т.е. не просто кон- статируется активность индивида), но со стороны ее содержания (т.е. выяв- ляется именно предмет, на который эта активность направлена). Деятель- ность, понятая как предметная деятельность, не может быть изучена вне ха- рактеристики ее предмета. Подобно этому суть общения раскрывается лишь в том случае, когда констатируется не просто сам факт общения и даже не способ общения, но его содержание (Общение и деятельность, 1931). В ре- альной практической деятельности человека главным вопросом является во- прос не о том, каким образом общается субъект, но по поводу чего он обща- ется. Здесь вновь уместна аналогия с изучением деятельности: если там ва- жен анализ предмета деяльтельности, то здесь важен в равной степени ана- лиз предмета общения.
Ни та, ни другая постановка проблемы не даются легко для системы психологического знания: всегда психология шлифовала свой инструмента- рий лишь для анализа механизма — пусть не деятельности, но активности; пусть не общения, но коммуникации. Анализ содержательных моментов то- го и другого явлений слабо обеспечен методически. Но это не может стать основанием для отказа от постановки этого вопроса. (Немаловажным обсто- ятельством является и предписанность предложенной постановки проблемы практическими потребностями оптимизации деятельности и общения в ре- альных социальных группах.)
Естественно, что выделение предмета общения не должно быть поня- то вульгарно: люди общаются не только по поводу той деятельности, с кото- рой они связаны. Ради выделения двух возможных поводов общения в лите- ратуре разводятся понятия «ролевого» и «личностного» общения. При неко- торых обстоятельствах это личностное общение по форме может выглядеть как ролевое, деловое, «предметно-проблемное» (Хараш, 1977. С. 30). Тем самым разведение ролевого и личностного общения не является абсолют- ным. В определенных отношениях и ситуациях и то, и другое сопряжены с деятельностью.
Идея «вплетенности» общения в деятельность позволяет также де- тально рассмотреть вопрос о том, что именно в деятельности может «кон- ституировать» общение. В самом общем виде ответ может быть сформули- рован так, что посредством общения деятельность организуется и обогаща-
ется. Построение плана совместной деятельности требует от каждого ее участника оптимального понимания ее целей, задач, уяснения специфики ее объекта и даже возможностей каждого из участников. Включение общения в этот процесс позволяет осуществить «согласование» или «рассогласование» деятельностей индивидуальных участников (А.А. Леонтьев, 1975. С. 116).
Это согласование деятельностей отдельных участников возможно осуществить благодаря такой характеристике общения, как присущая ему функция воздействия, в которой и проявляется «обратное влияние общения на деятельность» (Андреева, Яноушек, 1987). Специфику этой функции мы выясним вместе с рассмотрением различных сторон общения. Сейчас же важно подчеркнуть, что деятельность посредством общения не просто орга- низуется, но именно обогащается, в ней возникают новые связи и отношения между людьми.

Все сказанное позволяет сделать вывод, что принцип связи и органи- ческого единства общения с деятельностью, разработанный в отечественной социальной психологии, открывает действительно новые перспективы в изу- чении этого явления.
Структура общения
Учитывая сложность общения, необходимо каким-то образом обозна- чить его структуру, чтобы затем возможен был анализ каждого элемента. К структуре общения можно подойти по-разному, как и к определению его функций. Мы предлагаем характеризовать структуру общения путем выде- ления в нем трех взаимосвязанных сторон: коммуникативной, интерактив- ной и перцептивной. Структура общения может быть схематично изображе- на следующим образом:
Рис. 3. Структура общения
Коммуникативная сторона общения, или коммуникация в узком смысле слова, состоит в обмене информацией между общающимися инди- видами. Интерактивная сторона заключается в организации взаимодей- ствия между общающимися индивидами, т.е. в обмене не только знаниями, идеями, но и действиями. Перцептивная сторона общения означает процесс восприятия и познания друг друга партнерами по общению и установления на этой основе взаимопонимания. Естественно, что все эти термины весьма условны. Иногда в более или менее аналогичном смысле употребляются и другие. Например, в общении выделяются три функции: информационно- коммуникативная, регуляционно-коммуникативная, аффективно- коммуникативная (Ломов, 1976. С. 85). Задача заключается в том, чтобы тщательно проанализировать, в том числе на экспериментальном уровне, со- держание каждой из этих сторон или функций. Конечно, в реальной дей- ствительности каждая из этих сторон не существует изолированно от двух других, и выделение их возможно лишь для анализа, в частности для постро- ения системы экспериментальных исследований. Все обозначенные здесь стороны общения выявляются в малых группах, т.е. в условиях непосред- ственного контакта между людьми. Отдельно следует рассмотреть вопрос о средствах и механизмах воздействия людей друг на друга и в условиях их совместных массовых действий, что должно быть предметом специального анализа, в частности при изучении психологии больших групп и массовых движений.

ЛИТЕРАТУРА
Андреева Г.М., Яноушек Я. Взаимосвязь общения и деятельности //
Общение и оптимизация совместной деятельности. М., 1985.
Буева Л.П. Социальная среда и сознание личности. М., 1967.
Волков И.П. О социометрической методике в социально-психологи- ческих исследованиях. Л.,1970.
Коломинский Я.Л. Проблемы личных взаимоотношений в детском коллективе. Минск,1979.
Кон И.С. Социология личности. М., 1967.
Кузьмин Е.С. Основы социальной психологии. Л., ЛГУ, 1967.
Леонтьев А.А. Психология общения. Тарту, 1973.
Леонтьев А.А. Общение как объект психологического исследования //
Методологические проблемы социальной психологии. М., 1975.
Леонтьев А.Н. Проблемы развития психики. М., 1972.
Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1975.
Ломов Б.Ф. Общение как проблема общей психологии //
Ломов Б.Ф. Общение и социальная регуляция поведения индивида //
Психологические проблемы социальной регуляции поведения. М., 1976.
Методологические проблемы социальной психологии. 1975.
Морено Дж.Л. Социометрия. Экспериментальный метод и наука об обществе. М., 1958.
Платонов К.К. О системе психологии. М., 1974.
Хараш А.У. К определению задач и методов социальной психологии в свете принципа деятельности // Теоретические и методологические про- блемы социальной психологии. М., 1977.