Учебник для высших учебных заведении. М. Аспект Пресс, 2001
 Скачать 1.86 Mb.
|
|
Глава 5. ОБЩЕНИЕ КАК ОБМЕН ИНФОРМАЦИЕЙ (коммуникатив- ная сторона общения) Специфика обмена информацией в коммуникативном процессе Когда говорят о коммуникации в узком смысле слова, то прежде все- го имеют в виду тот факт, что в ходе совместной деятельности люди обме- ниваются между собой различными представлениями, идеями, интересами, настроениями, чувствами, установками и пр. Все это можно рассматривать как информацию, и тогда сам процесс коммуникации может быть понят как процесс обмена информацией. Отсюда можно сделать следующий заманчи- вый шаг и интерпретировать весь процесс человеческой коммуникации в терминах теории информации, что и делается в ряде систем социально- психологического знания. Однако такой подход нельзя рассматривать как методологически корректный, ибо в нем опускаются некоторые важнейшие характеристики именно человеческой коммуникации, которая не сводится только к процессу передачи информации. Не говоря уже о том, что при та- ком подходе фиксируется в основном лишь одно направление потока ин- формации, а именно от коммуникатора к реципиенту (введение понятия «об- ратная связь» не изменяет сути дела), здесь возникает и еще одно суще- ственное упущение. При всяком рассмотрении человеческой коммуникации с точки зрения теории информации фиксируется лишь формальная сторона дела: как информация передается, в то время как в условиях человеческого общения информация не только передается, но и формируется, уточняется, развивается. Поэтому, не исключая возможности применения некоторых положе- ний теории информации при описании коммуникативной стороны общения, необходимо четко расставить все акценты и выявить специфику в самом процессе обмена информацией, когда он имеет место в случае коммуника- ции между двумя людьми. Во-первых, общение нельзя рассматривать лишь как отправление ин- формации какой-то передающей системой или как прием ее другой системой потому, что в отличие от простого «движения информации» между двумя устройствами здесь мы имеем дело с отношением двух индивидов, каждый из которых является активным субъектом: взаимное информирование их предполагает налаживание совместной деятельности. Это значит, что каж- дый участник коммуникативного процесса предполагает активность также и в своем партнере, он не может рассматривать его как некий объект. Другой участник предстает тоже как субъект, и отсюда следует, что, направляя ему информацию, на него необходимо ориентироваться, т.е. анализировать его мотивы, цели, установки (кроме, разумеется, анализа своих собственных це- лей, мотивов, установок), «обращаться» к нему, по выражению В.Н. Мяси- щева. Схематично коммуникация может быть изображена как интерсубъ- ектный процесс (S S). Но в этом случае нужно предполагать, что в от- вет на посланную информацию будет получена новая информация, исходя- щая от другого партнера. Поэтому в коммуникативном процессе и происходит не простое дви- жение информации, но как минимум активный обмен ею. Главная «прибав- ка» в специфически человеческом обмене информацией заключается в том, что здесь особую роль играет для каждого участника общения значимость информации (Андреева, 1981), потому, что люди не просто «обмениваются» значениями, но, как отмечает А.Н. Леонтьев, стремятся при этом выработать общий смысл (Леонтьев, 1972. С. 291). Это возможно лишь при условии, что информация не просто принята, но и понята, осмыслена. Суть коммуника- тивного процесса — не просто взаимное информирование, но совместное постижение предмета. Поэтому в каждом коммуникативном процессе реаль- но даны в единстве деятельность, общение и познание. Во-вторых, характер обмена информацией между людьми, а не ки- бернетическими устройствами, определяется тем, что посредством системы знаков партнеры могут повлиять друг на друга. Иными словами, обмен такой информацией обязательно предполагает воздействие на поведение партнера, т.е. знак изменяет состояние участников коммуникативного процесса, в этом смысле «знак в общении подобен орудию в труде» (Леонтьев, 1972). Комму- никативное влияние, которое здесь возникает, есть не что иное как психоло- гическое воздействие одного коммуниканта на другого с целью изменения его поведения. Эффективность коммуникации измеряется именно тем, насколько удалось это воздействие. Это означает, что при обмене информа- цией происходит изменение самого типа отношений, который сложился между участниками коммуникации. Ничего похожего не происходит в «чи- сто» информационных процессах. В-третьих, коммуникативное влияние как результат обмена информа- цией возможно лишь тогда, когда человек, направляющий информацию (коммуникатор), и человек, принимающий ее (реципиент), обладают единой или сходной системой кодификации и декодификации. На обыденном языке это правило выражается в словах: «все должны говорить на одном языке». Это особенно важно потому, что коммуникатор и реципиент в комму- никативном процессе постоянно меняются местами. Всякий обмен инфор- мацией между ними возможен лишь при условии, что знаки и, главное, за- крепленные за ними значения известны всем участникам коммуникативного процесса. Только принятие единой системы значений обеспечивает возмож- ность партнеров понимать друг друга. Для описания этой ситуации социаль- ная психология заимствует из лингвистики термин «тезаурус», обозна- чающий общую систему значений, принимаемых всеми членами группы. Но все дело в том, что, даже зная значения одних и тех же слов, люди могут по- нимать их неодинаково: социальные, политические, возрастные особенности могут быть тому причиной. Еще Л.С. Выготский отмечал, что мысль никогда не равна прямому значению слов. Поэтому у общающихся должны быть идентичны — в случае звуковой речи — не только лексическая и синтак- сическая системы, но и одинаковое понимание ситуации общения. А это возможно лишь в случае включения коммуникации в некоторую общую си- стему деятельности. Это хорошо поясняет Дж. Миллер на житейском приме- ре. Для нас, по-видимому, существенно провести некоторое различие между интерпретацией высказывания и пониманием его, так как пониманию обыч- но способствует нечто иное сверх лингвистического контекста, связанное с этим конкретным высказыванием. Муж, встреченный у двери словами жены: «Я купила сегодня несколько электрических лампочек», не должен ограни- чиваться их буквальным истолкованием: он должен понять, что ему надо пойти на кухню и заменить перегоревшую лампочку. Наконец, в-четвертых, в условиях человеческой коммуникации могут возникать совершенно специфические коммуникативные барьеры. Они не связаны с уязвимыми местами в каком-либо канале коммуникации или с по- грешностями кодирования и декодирования, а носят социальный или психо- логический характер. С одной стороны, такие барьеры могут возникать из-за того, что отсутствует понимание ситуации общения, вызванное не просто различным языком, на котором говорят участники коммуникативного про- цесса, но различиями более глубокого плана, существующими между парт- нерами. Это могут быть социальные, политические, религиозные, професси- ональные различия, которые не только порождают разную интерпретацию тех же самых понятий, употребляемых в процессе коммуникации, но и во- обще различное мироощущение, мировоззрение, миропонимание. Такого рода барьеры порождены объективными социальными причинами, принад- лежностью партнеров по коммуникации к различным социальным группам, и при их проявлении особенно отчетливо выступает включенность комму- никации в более широкую систему общественных отношений. Коммуника- ция в этом случае демонстрирует ту свою характеристику, что она есть лишь сторона общения. Естественно, что процесс коммуникации осуществляется и при наличии этих барьеров: даже военные противники ведут переговоры. Но вся ситуация коммуникативного акта значительно усложняется благодаря их наличию. С другой стороны, барьеры при коммуникации могут носить и более чисто выраженный психологический характер. Они могут возникнуть или вследствие индивидуальных психологических особенностей общающихся (например, чрезмерная застенчивость одного из них (Зимбардо, 1993), скрытность другого, присутствие у кого-то черты, получившей название «некоммуникабельность»), или в силу сложившихся между общающимися особого рода психологических отношений: неприязни по отношению друг к другу, недоверия и т.п. В этом случае особенно четко выступает та связь, ко- торая существует между общением и отношением, отсутствующая, есте- ственно, в кибернетических системах. Все это позволяет совершенно по- особому ставить вопрос об обучении общению, например, в условиях соци- ально-психологического тренинга, что будет подробнее рассмотрено ниже. Названные особенности человеческой коммуникации не позволяют рассматривать ее только в терминах теории информации. Употребляемые для описания этого процесса некоторые термины из этой теории требуют всегда известного переосмысления, как минимум тех поправок, о которых речь шла выше. Однако все это не отвергает возможности заимствовать ряд понятий из теории информации. Например, при построении типологии ком- муникативных процессов целесообразно воспользоваться понятием «на- правленность сигналов». В теории коммуникации этот термин позволяет вы- делить: а) аксиальный коммуникативный процесс (от лат. axis — ось), когда сигналы направлены единичным приемникам информации, т.е. отдельным людям; б) ретиальный коммуникативный процесс (от лат. rete — сеть), когда сигналы направлены множеству вероятных адресатов (Брудный, 1977, с. 39). В эпоху научно-технического прогресса в связи с гигантским развитием средств массовой информации особое значение приобретает исследование ретиальных коммуникативных процессов. Поскольку в этом случае отправление сигналов группе заставляет членов группы осознать свою принадлежность к этой группе, постольку в случае ретиальной коммуникации происходит тоже не просто передача ин- формации, но и социальная ориентация участников коммуникативного про- цесса. Это также свидетельствует о том, что сущность данного процесса нельзя описать только в терминах теории информации. Распространение ин- формации в обществе происходит через своеобразный фильтр «доверия» и «недоверия». Этот фильтр действует так, что абсолютно истинная ин- формация может оказаться непринятой, а ложная — принятой. Психологи- чески крайне важно выяснить, при каких обстоятельствах тот или иной ка- нал информации может быть блокирован этим фильтром, а также выявить средства, помогающие принятию информации и ослабляющие действия фильтров. Совокупность этик средств называется фасцинацией. В качестве фасцинации выступают различные сопутствующие средства, выполняющие роль «транспортации», сопроводителя информации, создающие некоторый дополнительный фон, на котором основная информация выигрывает, по- скольку фон частично преодолевает фильтр недоверия. Примером фасцина- ции может быть музыкальное сопровождение речи, пространственное или цветовое сопровождение ее. Сама по себе информация, исходящая от коммуникатора, может быть двух типов: побудительная и констатирующая. Побудительная информация выражается в приказе, совете, просьбе. Она рассчитана на то, чтобы стиму- лировать какое-то действие. Стимуляция в свою очередь может быть раз- личной. Прежде всего это может быть активизация, т.е. побуждение к дей- ствию в заданном направлении. Далее, это может быть интердикция, т.е. по- буждение, не допускающее, наоборот, определенных действий, запрет неже- лательных видов деятельности. Наконец, это может быть дестабилизация — рассогласование или нарушение некоторых автономных форм поведения или деятельности. Констатирующая информация выступает в форме сообщения, она имеет место в различных образовательных системах и не предполагает непо- средственного изменения поведения, хотя косвенно способствует этому. Сам характер сообщения может быть различным: мера объективности может ва- рьировать от нарочито «безразличного» тона изложения до включения в текст сообщения достаточно явных элементов убеждения. Вариант сообще- ния задается коммуникатором, т.е. тем лицом, от которою исходит информа- ция. Средства коммуникации. Речь Передача любой информации возможна лишь посредством знаков, точнее знаковых систем. Существует несколько знаковых систем, которые используются в коммуникативном процессе, соответственно им можно по- строить классификацию коммуникативных процессов. При грубом делении различают вербальную и невербальную коммуникации, использующие раз- личные знаковые системы. Соответственно возникает и многообразие видов коммуникативного процесса. Каждый из них необходимо рассмотреть в от- дельности. Вербальная коммуникация использует в качестве знаковой системы человеческую речь, естественный звуковой язык, т.е. систему фонетических знаков, включающую два принципа: лексический и синтаксический. Речь является самым универсальным средством коммуникации, поскольку при передаче информации при помощи речи менее всего теряется смысл сооб- щения. Правда, этому должна сопутствовать высокая степень общности по- нимания ситуации всеми участниками коммуникативного процесса, о кото- рой речь шла выше. При помощи речи осуществляются кодирование и декодирование ин- формации: коммуникатор в процессе говорения кодирует, а реципиент в процессе слушания декодирует эту информацию. Термины «говорение» и «слушание» введены И.А. Зимней как обозначение психологических компо- нентов вербальной коммуникации (Зимняя, 1991). Последовательность действий говорящего и слушающего ис- следована достаточно подробно. С точки зрения передачи и восприятия смысла сообщения схема К — С — Р (коммуникатор — сообщение — реци- пиент) асимметрична. Это можно пояснить на схеме (рис. 4). Рис. 4. Передача и восприятие сообщения Для коммуникатора смысл информации предшествует процессу коди- рования (высказыванию), так как «говорящий» сначала имеет определенный замысел, а затем воплощает его в систему знаков. Для «слушающего» смысл принимаемого сообщения раскрывается одновременно с декодированием. В этом случае особенно отчетливо проявляется значение ситуации совместной деятельности: ее осознание включено в сам процесс декодирования; раскры- тие смысла сообщения немыслимо вне этой ситуации. Точность понимания слушающим смысла высказывания может стать очевидной для коммуникатора лишь тогда, когда произойдет смена «комму- никативных ролей» (условный термин, обозначающий «говорящего» и «слушающего»), т.е. когда реципиент превратится в коммуникатора и своим высказыванием даст знать о том, как он раскрыл смысл принятой информа- ции. Диалог, или диалогическая речь, как специфический вид «разговора» представляет собой последовательную смену коммуникативных ролен, в хо- де которой выявляется смысл речевого сообщения, т.е. происходит то явле- ние, которое было обозначено как «обогащение, развитие информации». Это хорошо видно на рис. 5, Рис. 5. Схема диалога Мера известной согласованности действий коммуникатора и реципи- ента в ситуации попеременного принятия ими этих ролей в большой степени зависит от их включенности в общий контекст деятельности. Существует много экспериментальных исследований, в ходе которых выявлялась эта за- висимость (в частности, исследований, посвященных установлению уровня оперирования совместными значениями употребляемых знаков). Успеш- ность вербальной коммуникации в случае диалога определяется тем, насколько партнеры обеспечивают тематическую направленность информа- ции, а также ее двусторонний характер. Вообще относительно использования речи как некоторой знаковой системы в процессе коммуникации справедливо все то, что говорилось о сущности коммуникации в целом. В частности, и при характеристике диало- га важно все время иметь в виду, что его ведут между собой личности, обла- дающие определенными намерениями (интенциями), т.е. диалог представля- ет собой «активный, двусторонний характер взаимодействия партнеров» (Кучинский, 1988. С. 43). Именно это предопределяет необходимость вни- мания к собеседнику, согласованность, скоординированность с ним речи. В противном случае будет нарушено важнейшее условие успешности вербаль- ной коммуникации — понимания смысла того, что говорит другой, в конеч- ном счете — понимания, познания другой личности (Бахтин, 1979). Это означает, что посредством речи не просто «движется информация», но участники коммуникации особым способом воздействуют друг на друга, ориентируют друг друга, убеждают друг друга, т.е. стремятся достичь опре- деленного изменении поведения. Могут существовать две разные задачи в ориентации партнера по общению. А.А. Леонтьев предлагает обозначать их как личностно-речевая ориентация (ЛРО) и социально-речевая ориентация (СРО) (Леонтьев, 1975. С. 118), что отражает не столько различие адресатов сообщения, сколько преимущественную тематику, содержание коммуника- ции. Само же воздействие может быть понято различно: оно может носить характер манипуляции другим человеком, т.е. прямого навязывания ему ка- кой-то позиции, а может способствовать актуализации партнера, т.е. раскры- тию в нем и им самим каких-то новых возможностей. В социальной психологии существует большое количество экс- периментальных исследований, выясняющих условия и способы повышения эффекта речевого воздействия, достаточно подробно исследованы как фор- мы различных коммуникативных барьеров, так и способы их преодоления. Так, выражением сопротивления принятию информации (а значит, и оказан- ному влиянию) может быть отключение внимания слушающего, умышлен- ное снижение в своем представлении авторитета коммуникатора, такое же — умышленное или неумышленное «непонимание» сообщения: то ли в силу специфики фонетики говорящего, то ли в силу особенностей его стилистики или логики построения текста. Соответственно всякий оратор должен обла- дать умением вновь включить внимание слушающего, чем-то привлечь его, точно так же подтвердить своей авторитет, совершенствовать манеру подачи материала и т.д. (Крижанская, Третьяков, 1992). Особое значение имеет, ко- нечно, и факт соответствия характера высказывания ситуации общения (Берн, 1988), мера и степень формального (ритуального) характера общения и др. показатели. Совокупность определенных мер, направленных на повышение эф- фективности речевого воздействия, получила название «убеждающей ком- муникации», на основе которой разрабатывается так называемая экспери- ментальная риторика — искусство убеждения посредством речи. Для учета всех переменных, включенных в процесс речевой коммуникации, К. Ховландом предложена «матрица убеждающей коммуникации», которая представляет собой своего рода модель речевого коммуникативного процес- са с обозначением его отдельных звеньев. Смысл построения такого рода моделей (а их предложено несколько) в том, чтобы при повышении эффек- тивности воздействия не упустить ни одного элемента процесса. Это можно показать на простейшей модели, предложенной в свое время американским журналистом Г. Лассуэллом для изучения убеждающего воздействия средств массовой информации (в частности, газет). Модель коммуникативного про- цесса, по Лассуэллу, включает пять элементов. 1) Кто? (передает сообщение) Коммуникатор 2) Что? (передается) Сообщение (текст) 3) Как? (осуществляется передача) Канал 4) Кому? (направлено сообщение) Аудитория 5) С каким эффектом? Эффективность По поводу каждого элемента этой схемы предпринято много разно- образных исследований. Например, всесторонне описаны характеристики коммуникатора, способствующие повышению эффективности его речи, в частности выявлены типы его позиции во время коммуникативного процес- са. Таких позиций может быть три: открытая — коммуникатор открыто объявляет себя сторонником излагаемой точки зрения, оценивает различные факты в подтверждение этой точки зрения; отстраненная — коммуникатор держится подчеркнуто нейтрально, сопоставляет противоречивые точки зре- ния, не исключая ориентации на одну из них, но не заявленную открыто; за- крытая — коммуникатор умалчивает о своей точке зрения, даже прибегает иногда к специальным мерам, чтобы скрыть ее. Естественно, что содержание каждой из этих позиций задается целью, задачей, которая преследуется в коммуникативном воздействии, но важно, что принципиально каждая из на- званных позиций обладает определенными возможностями для повышения эффекта воздействия (Богомолова, 1991). Точно так же всесторонне исследованы способы повышения воздей- ствия текста сообщения. Именно в этой области применяется методика контент-анализа, устанавливающая определенные пропорции в соотношении различных частей текста. Особое значение имеют работы по изучению аудитории. Результаты исследования в этой области опровергли традицион- ный для XIX в. взгляд, что логически и фактически обоснованная информа- ция автоматически изменяет поведение аудитории. Выяснилось (в экспери- ментах Клаппера), что никакого автоматизма в данном случае нет: в дей- ствительности наиболее важным фактором оказалось взаимодействие ин- формации и установок аудитории. Это обстоятельство дало жизнь целой се- рии исследований относительно роли установок аудитории в восприятии информации. Легко видеть, что каждое из обозначенных здесь направлений иссле- дования имеет большое прикладное значение, особенно в плане повышения эффективности средств массовой информации. Рассмотренная схема играет определенную положительную роль при познании способов и средств воздействия в процессе коммуникации. Однако она и подобные ей схемы фиксируют лишь структуру процесса коммуника- ции, но ведь этот процесс включен в более сложное явление — общение, по- этому важно и в этой одной стороне общения увидеть его содержание. А со- держание это состоит в том, что в процессе коммуникации осуществляется взаимовлияние людей друг на друга. Чтобы полностью описать процесс вза- имовлияния, недостаточно только знать структуру коммуникативного акта, необходимо еще проанализировать и мотивы общающихся, их цели, уста- новки и пр. Для этого нужно обратиться к тем знаковым системам, которые включены в речевое общение помимо речи. Хотя речь и является универ- сальным средством общения, она приобретает значение только при условии включения в систему деятельности, а включение это обязательно дополняет- ся употреблением других — неречевых — знаковых систем. Невербальная коммуникация Другой вид коммуникации включает следующие основные знаковые системы: 1) оптико-кинетическую, 2) пара- и экстралингвистическую, 3) ор- ганизацию пространства и времени коммуникативного процесса, 4) ви- зуальный контакт (Лабунская, 1989). Совокупность этих средств призвана выполнять следующие функции: дополнение речи, замещение речи, репре- зентация эмоциональных состояний партнеров по коммуникативному про- цессу. Оптико-кинетическая система знаков включает в себя жесты, ми- мику, пантомимику. В целом оптико-кинетическая система предстает как более или менее отчетливо воспринимаемое свойство общей моторики раз- личных частей тела (рук, и тогда мы имеем жестикуляцию; лица, и тогда мы имеем мимику, позы, и тогда мы имеем пантомимику). Первоначально ис- следования в этой области были осуществлены еще Ч. Дарвином, который изучал выражения эмоций у человека и животных. Именно общая моторика различных частей тела отображает эмоциональные реакции человека, поэто- му включение оптико-кинетической системы знаков в ситуацию коммуника- ции придает общению нюансы. Эти нюансы оказываются неоднозначными при употреблении одних и тех же жестов, например, в различных нацио- нальных культурах. (Всем известны недоразумения, которые возникают ино- гда при общении русского и болгарина, если пускается в ход утвердитель- ный или отрицательный кивок головой, так как воспринимаемое русским движение головы сверху вниз интерпретируется как согласие, в то время как для болгарской «речи» это отрицание, и наоборот). Значимость оптико- кинетической системы знаков в коммуникации настолько велика, что в настоящее время выделилась особая область исследований — кинесика, ко- торая специально имеет дело с этими проблемами. Так, например, в иссле- дованиях М. Аргайла изучались частота и сила жестикуляции в разных куль- турах (в течение одного часа финны жестикулировали 1 раз, итальянцы — 80, французы — 20, мексиканцы — 180). Паралингвистическая и экстралингвистическая системы знаков представляют собой также «добавки» к вербальной коммуникации. Пара- лингвистическая система — это система вокализации, т.е. качество голоса, его диапазон, тональность. Экстралингвистическая система — включение в речь пауз, других вкраплений, например покашливания, плача, смеха, нако- нец, сам темп речи. Все эти дополнения увеличивают семантически значи- мую информацию, но не посредством дополнительных речевых включений, а «околоречевыми» приемами. Организация пространства и времени коммуникативного про- цесса выступает также особой знаковой системой, несет смысловую на- грузку как компонент коммуникативной ситуации. Так, например, размеще- ние партнеров лицом друг к другу способствует возникновению контакта, символизирует внимание к говорящему, в то время как окрик в спину также может иметь определенное значение отрицательного порядка. Эксперимен- тально доказано преимущество некоторых пространственных форм органи- зации общения как для двух партнеров по коммуникативному процессу, так и в массовых аудиториях. Точно так же некоторые нормативы, разработанные в различных суб- культурах, относительно временных характеристик общения выступают как своего рода дополнения к семантически значимой информации. Приход своевременно к началу дипломатических переговоров символизирует веж- ливость по отношению к собеседнику, напротив, опоздание истолковывается как проявление неуважения. В некоторых специальных сферах (прежде все- го в дипломатии) разработаны в деталях различные возможные допуски опозданий с соответствующими их значениями. Проксемика как специальная область, занимающаяся нормами про- странственной и временной организации общения, располагает в настоящее время большим экспериментальным материалом. Основатель проксемики Э. Холл, который называет проксемику «пространственной психологией», ис- следовал первые формы пространственной организации общения у живот- ных. В случае человеческой коммуникации предложена особая методика оценки интимности общения на основе изучения организации его простран- ства. Так, Холл зафиксировал, например, нормы приближения человека к партнеру по общению, свойственные американской культуре: интимное рас- стояние (0 — 45 см); персональное расстояние (45 — 120 см), социальное расстояние (120 — 400 см); публичное расстояние (400 — 750 см). Каждое из них свойственно особым ситуациям общения. Эти исследования имеют большое прикладное значение, прежде всего при анализе успешности дея- тельности различных дискуссионных групп. Так, например, в ряде экспери- ментов показано, каким должно быть оптимальное размещение членов двух дискуссионных групп с точки зрения «удобства» дискуссии (рис. 6). В каждом случае члены команды — справа от лидера. Естественно, что не средства проксемики в состоянии обеспечить успех или неуспех в проведении дискуссий; их содержание, течение, направление задаются го- раздо более высокими содержательными уровнями человеческой деятельно- сти (социальной принадлежностью, позициями, целями участников дискус- сий). Оптимальная организация пространства общения играет определенную роль лишь «при прочих равных», но даже и ради этой цели изучением про- блемы стоит заниматься. Ряд исследований в этой области связан с изучением специфических наборов пространственных и временных констант коммуникативных ситуа- ций. Эти более или менее четко вычлененные наборы получили название хронотопов. (Первоначально этот термин был введен А.А. Ухтомским и позднее использован М.М. Бахтиным). Описаны, например, такие хроното- пы, как хронотоп «больничной палаты», «вагонного попутчика» и др. Спе- цифика ситуации общения создает здесь иногда неожиданные эффекты воз- действия: например, не всегда объяснимую откровенность по отношению к первому встречному, если это «вагонный попутчик». Исследования хроно- топов не получили особого распространения, между тем они могли бы в зна- чительной мере способствовать выявлению механизмов коммуникативного влияния. Рис. 6. Оптимальное размещение участников двух дискуссионных групп Следующая специфическая знаковая система, используемая в комму- никативном процессе, — это «контакт глаз», имеющий место в визуальном общении. Исследования в этой области тесно связаны с общепсихологиче- скими исследованиями в области зрительного восприятия — движения глаз. В социально-психологических исследованиях изучается частота обмена взглядами, длительносгь их, смена статики и динамики взгляда, избегание его и т.д. «Контакт глаз» на первый взгляд кажется такой знаковой системой, значение которой весьма ограничено, например, пределами сугубо интимно- го общения. Действительно, в первоначальных исследованиях этой пробле- мы «контакт глаз» был привязан к изучению интимного общения. М. Аргайл разработал даже определенную «формулу интимности», выяснив зависи- мость степени интимности, в том числе и от такого параметра, как дистан- ция общения, в разной мере позволяющая использовать контакт глаз. Однако позже спектр таких исследований стал значительно шире: знаки, пред- ставляемые движением глаз, включаются в более широкий диапазон ситуа- ций общения. В частности, есть работы о роли визуального общения для ре- бенка. Выявлено, что ребенку свойственно фиксировать внимание прежде всего на человеческом лице: самая живая реакция обнаружена на два гори- зонтально расположенных круга (аналог глаз). Не говоря уже о медицинской практике, явление это оказывается весьма важным и в других профессиях, например, в работе педагогов и вообще лиц, имеющих отношение к пробле- мам руководства. Как и все невербальные средства, контакт глаз имеет зна- чение дополнения к вербальной коммуникации, т.е. сообщает о готовности поддержать коммуникацию или прекратить ее, поощряет партнера к про- должению диалога, наконец, способствует тому, чтобы обнаружить полнее свое «Я», или, напротив, скрыть его. Для всех четырех систем невербальной коммуникации встает один общий вопрос методологического характера. Каждая из них использует свою собственную знаковую систему, которую можно рассмотреть как определен- ный код. Как уже было отмечено выше, всякая информация должна кодиро- ваться, причем так, чтобы система кодификации и декодификации была из- вестна всем участникам коммуникативного процесса. Но если в случае с ре- чью эта система кодификации более или менее общеизвестна, то при не- вербальной коммуникации важно в каждом случае определить, что же мож- но здесь считать кодом, и, главное, как обеспечить, чтобы и другой партнер по общению владел этим же самым кодом. В противном случае никакой смысловой прибавки к вербальной коммуникации описанные системы не дадут. Как известно, в общей теории информации вводится понятие «семан- тически значимой информации». Это то количество информации, которое дано не на входе, а на выходе системы, т.е. которое только и «срабатывает». В процессе человеческой коммуникации это понятие можно интерпретиро- вать так, что семантически значимая информация — это как раз та, которая и влияет на изменение поведения, т.е. которая имеет смысл. Все невербальные знаковые системы умножают этот смысл, иными словами, помогают рас- крыть полностью смысловую сторону информации. Но такое дополнитель- ное раскрытие смысла возможно лишь при условии полного понимания участниками коммуникативного процесса значения используемых знаков, кода. Для построения понятного всем кода необходимо выделение каких-то единиц внутри каждой системы знаков, по аналогии с единицами в системе речи, но именно выделение таких единиц в невербальных системах оказыва- ется главной трудностью. Нельзя сказать, что эта проблема решена полнос- тью на сегодняшний день. Однако различные попытки ее решения предпри- нимаются. Одна из таких попыток в области кинетики принадлежит К. Бёрд- вистлу. Разрабатывая методологические проблемы этой области, Бёрдвистл предложил выделить единицу телодвижений человека. Основное рассужде- ние строится на основе опыта структурной лингвистики: телодвижения раз- деляются на единицы, а затем из этих единиц образуются более сложные конструкции. Совокупность единиц представляет собой своеобразный алфа- вит телодвижений. Наиболее мелкой семантической единицей предложено считать кин, или кинему (по аналогии с фонемой в лингвистике). Хотя от- дельный кин самостоятельного значения не имеет, при его изменении изме- няется вся структура. Из кинем образуются кинеморфы (нечто подобное фразам), которые и воспринимаются в ситуации общения, На основании предложения Бёрдвистла были построены своего рода «словари» телодвижений, даже появились работы о количестве кинов в раз- ных национальных культурах. Но сам Бёрдвистл пришел к выводу, что пока построить удовлетворительный словарь телодвижений не удается: само по- нятие кина оказалось достаточно неопределенным и спорным. Более локаль- ный характер носят предложения о построении словаря жестов. Существу- ющие попытки не являются слишком строгими (вопрос о единице в них про- сто не решается), но тем не менее определенный «каталог» жестов в различ- ных национальных культурах удается описать. Кроме выбора единицы, существует еще и вопрос о «локализации» различных мимических движений, жестов или телодвижений. Нужна тоже более или менее однозначная «сетка» основных зон человеческого лица, те- ла, руки и т.д. В предложениях Бёрдвистла содержался и этот аспект; все че- ловеческое тело было поделено на 8 зон: лицо, голова, рука правая, рука ле- вая, нога правая, нога левая, верхняя часть тела в целом, нижняя часть тела в целом. Смысл построения словаря сводится при этом к тому, чтобы единицы — кины — были привязаны к определенным зонам, тогда и получится «за- пись» телодвижения, что придаст ей известную однозначность, т.е. поможет выполнить функцию кода. Однако неопределенность единицы не позволяет считать эту методику записи достаточно надежной. Несколько более скромный вариант предложен для записи выраже- ний лица, мимики. Вообще в литературе отмечается более 20 000 описаний выражения лица. Чтобы как-то классифицировать их и предложена методи- ка, введенная П. Экманом и получившая название FAST — Facial Affect Scoring Technique.Принцип тот же самый: лицо делится на три зоны гори- зонтальными линиями (глаза и лоб, нос и область носа, рот и подбородок). Затем выделяются шесть основных эмоций, наиболее часто выражаемых при помощи мимических средств: радость, гнев, удивление, отвращение, страх, грусть. Фиксация эмоции «по зоне» позволяет регистрировать более или ме- нее определенно мимические движения (рис. 7). Эта методика получила рас- пространение в медицинской (патопсихологической) практике, в настоящее время есть ряд попыток применения ее в «нормальных» ситуациях общения. Вряд ли можно считать, что и здесь проблема кодов решена полностью. Таким образом, анализ всех систем невербальной коммуникации по- казывает, что они, несомненно, играют большую вспомогательную (а иногда самостоятельную) роль в коммуникативном процессе. Обладая способно- стью не только усиливать или ослаблять вербальное воздействие, все систе- мы невербальной коммуникации помогают выявить такой существенный па- раметр коммуникативного процесса, как намерения его участников. Вместе с вербальной системой коммуникации эти системы обеспечивают обмен ин- формацией, который необходим людям для организации совместной дея- тельности. Рис. 7. Методика FAST (Facial Affect Scoring Technique) ЛИТЕРАТУРА Андреева Г.М. Принцип деятельности и исследование общения // Об- щение и деятельность. На рус. и чешек, яз. Прага, 1981. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979. Берн З. Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры М., 1988. Богомолова Н.Н. Социальная психология печати, радио и телевиде- ния. М., 1991. Брудныи А.А. К теории коммуникативного воздействия // Теоретичес- кие и методологические проблемы социальной психологии. М., 1977. Зимбардо Ф. Застенчивость. Пер. с англ. М., 1992. Зимняя И.А. Психология обучения иностранному языку в школе. М., Крижанская Ю. С, Третьяков В.П. Грамматика общения. М., 1990. Кучинский Г.М. Психология внутреннего диалога. Минск, 1988. Лабунская В.А. Невербальное поведение. Ростов-на-Дону, 1986. Леонтьев А.Н. Проблемы развития психики. М., 1972. |