ВСЕ. Учебник для вузов Глава 16. Судебное почерковедение Общие положения

• Название: Учебник для вузов Глава 16. Судебное почерковедение Общие положения
• Дата: 19.04.2021
• Размер: 1.69 Mb.
• Имя файла: ВСЕ.docx
• Тип: Учебник; #196333
• страница: 13 из 15

Таким образом, целостное представление о статусе эксперта-почерковеда складывается на основе соответствующих норм УПК, ГПК, АПК и ФЗоГСЭД. Глава 8. Общие правила оценки и использования следователем и судом заключения эксперта-почерковеда 8-1. Заключение эксперта-почерковеда как объект оценки субъектом доказывания Заключение эксперта-почерковеда, как и любое заключение эксперта, - это процессуальный научно-прикладной документ. Как отмечает Т.В. Сахнова, «деятельность суда по оценке заключения эксперта имеет два

«уровня»: 1) анализ структуры и содержания заключения с точки зрения соответствия его юридическому, гносеологическому и этическому критериям; 2) сопоставление выводов эксперта с другими доказательствами по делу и определение соответствия выводов другим доказательствам»1. То же можно сказать и об оценке экспертного заключения следователем.

1 Сахнова Т. В. Судебная экспертиза. М. Городец. 1999 С. 251 По правилам составления заключений экспертов-почерковедов, о которых уже говорилось ранее, соответствующий документ содержит три обязательные части: вводную, исследовательскую, выводы и, если необходимо, фотоиллюстрации. Все части заключения содержат опорные пункты для установления необходимых доказательственных свойств: относимости, допустимости, достоверности, силе и достаточности. Поэтому все они должны быть объектами пристального внимания следователя и судьи, как и весь документ в целом. Изучаемые свойства находятся в определенном взаимоотношении между собой, что, соответственно, обусловливает общую иерархическую структуру их исследования и установления. Свойство относимости является определяющим, ибо без него отпадает необходимость в

выявлении всех остальных. Если установленный с помощью экспертизы факт не имеет отношения к делу, предмету спора, вопрос о доказательственном значении заключения эксперта сразу же отпадает. Свойство допустимости определяется после того, как положительно решен вопрос об относимости заключения эксперта. Отрицательное решение о допустимости также делает излишним установление всех остальных свойств. После того как положительно решен вопрос об относимости и допустимости, определяется достоверность. Приведенные три свойства являются основными. Без них нет доказательства, поскольку вопрос о силе или достаточности может стоять лишь в том случае, когда доказательство уже имеется. Эти два свойства вторичны, производны, поэтому их установление сопутствует установлению основных, которые оцениваются по наличию и соответствию закону и в положительном случае - по силе и достаточности.

При выявлении свойства относимости заключения эксперта-почерковеда непосредственным объектом исследования следователя или суда является вывод эксперта, содержащий сведения о спорном факте. В качестве объекта оценочной деятельности выступает как документ в целом, так и собственно содержащиеся в выводе сведения о факте. В данном случае важны именно эти сведения, так как в отношении них презюмируется связь с предметом доказывания. Положительное решение этого вопроса обычно бывает уже определено самим фактом назначения экспертизы. При назначении экспертизы следователь и суд уже определили относимость к делу

того факта, который будет установлен экспертом, независимо от формы вывода. Однако особо остро вопрос об относимости заключения эксперта-почерковеда встает в тех случаях, когда экспертное исследование было проведено не в процессуальной форме, а по «заказу» одной из сторон («акт экспертизы»).

Современное законодательство предоставляет такую возможность как частным, так и юридическим лицам в государственных экспертных учреждениях (ст. 37 ФЗоГСЭД); нет препятствий получения акта экспертизы или акта специалиста от других организаций и частных экспертов. Такое заключение не имеет статуса судебной экспертизы, но оно должно быть рассмотрено как письменное доказательство и, прежде всего, подлежит определению относимость выводов к предмету спора. В этом случае, прежде чем рассматривать такой документ в качестве потенциального доказательства, необходимо оценить относимость содержащегося в нем вывода о факте к предмету спора. Например, если в акте судебно-почерковедческой экспертизы по гражданскому делу установлено, что подпись на документе выполнена неуполномоченными на то лицами, а условия сделки допускают это, то установленный экспертом факт не может относиться к предмету спора, и акт экспертизы не будет иметь доказательственного значения. Свойство допустимости означает «соблюдение при работе с доказательствами всех формальных

требований, как правило, прямо предусмотренных законом. Доказательство, признанное недопустимым, исключается из совокупности независимо от своей гносеологической, познавательной ценности...»2. Так, например, п. 7 ст. 67 ГПК и п. 6 ст. 71 АПК ограничивают допустимость копий документов как доказательств в определенных ситуациях. В них предусмотрено, что суд не может считать доказанным факт, подтверждаемый только копией документа или иного письменного доказательства, если утрачен или не передан в суд оригинал документа, а его копии, представленные лицами, участвующими в деле, не тождественны между собой и подлинное содержание первоисточника с помощью других доказательств установить невозможно. Введение этих норм в ГПК и АПК обусловлено тем, что в практике как арбитражных, так и судов общей юрисдикции случаи фальсификации доказательств таким образом нередки. В описанной ситуации копия документа утрачивает свойство допустимости. Данная норма необходима, поскольку она будет служить неким фильтром, не допускающим недобросовестные действия участников процесса.

2 Относительно содержания свойства допустимости среди ученых-процессуалистов нет единства. Имеет место смешение допустимости с достоверностью, отнесение допустимости как к форме, так и содержанию доказательства. Подробное рассмотрение различных точек зрения на этот счет содержится в работе Ю.К. Орлова {Орлов Ю.К. Основы теории доказательств в уголовном процессе. М.. 2000. САЗ). Наша позиция состоит в разделении аргументации отнесения

допустимости к форме доказательств, которая содержится в работе Ю.К. Орлова Однако если такой документ был принят, например, в случае, когда была представлена одна копия, а другие появились позднее, и в отношении нее была назначена и проведена экспертиза, недопустимость объекта влечет за собой недопустимость заключения в целом. В нормах отраслевого процессуального законодательства и в ФЗоГСЭД, посвященных заключению эксперта как доказательству, определены все законные требования, которым должен отвечать этот документ. Опорные позиции, содержащиеся во всех частях заключения, при установлении допустимости рассматриваются с формальной стороны. Прежде всего, законодательно определено наименование документа - заключение эксперта. Этот документ предназначен только для оформления экспертного исследования, проведенного в рамках соответствующей процессуальной формы. Это законный источник доказательства с

помощью судебной экспертизы, под которой понимается «процессуальное действие, состоящее из проведения исследований и дачи заключения экспертом, разрешение которых требует специальных знаний в области науки, техники, искусства или ремесла и которые поставлены перед экспертом судом, судьей, дознавателем, следователем или прокурором в целях установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по конкретному делу» (ст. 9 ФЗоГСЭД). Отсюда следует, что в качестве доказательства допустим не любой документ, исходящий от

специалиста, а именно заключение эксперта. Поэтому представляемые в суды «акты исследований», «акты экспертизы» и т.п. документы, как уже отмечалось выше, не могут рассматриваться в качестве источника доказательств в статусе судебной экспертизы. Тем более недопустимы в этом статусе консультации специалистов, рецензии на полученные заключения, которые иногда также представляют стороны. К вопросу об их значении в процессе обратимся

позднее в связи с анализом способов проверки заключений экспертов-почерковедов. Здесь же остановимся на установлении допустимости такого документа, как акт экспертизы.

В процессе судебного разбирательства возможны две ситуации:

• 
  суд не назначал экспертизу, а сторона в качестве доказательства представляет акт экспертизы;
  
• 
  в материалах дела оказывается 2 документа: заключение эксперта, данное по поручению суда, и акт экспертизы, проведенной по инициативе стороны.
  

В литературе высказана точка зрения, не вызывающая возражений и состоящая в том, что в первом случае суд может рассматривать акт экспертизы как доказательство либо назначить экспертизу как процессуальное действие3 . В этой ситуации допустимость акта экспертизы, не назначавшейся судом и не имеющей процессуального статуса судебной экспертизы,

рассматривается и оценивается как в отношении письменного доказательства, аналогично тому как это имело место при установлении предшествующего свойства - относимости. Вопрос о необходимости назначения судебной экспертизы, независимо от наличия подобного документа, решается при этом судом на общих основаниях.

3 Дягилев А. Прошу провести экспертизу // «Бизнес-адвокат» No 9 1999 Если же в материалах дела оказывается 2 документа - заключение судебного эксперта и акт экспертизы (заключение специалиста) - суд устанавливает их допустимость, руководствуясь общими принципами оценки доказательств: первого как заключения эксперта, второго как письменного доказательства. Поскольку акт экспертизы (заключение специалиста), так же, как и заключение судебного эксперта, отражает исследование и выводы лица, обладающего специальными познаниями, и отличается от заключения судебного эксперта только процессуальным статусом, опорные положения при его оценке судом должны быть теми же, что и в заключении судебного эксперта.

При решении вопроса о допустимости заключения эксперта-почерковеда, как и вообще заключения судебного эксперта, опорными положениями являются позиции, прямо обозначенные в законе (ст. 25 ФЗоГСЭД - требования, предъявляемые ко всем частям заключения: вводной, исследовательской, выводам) и о которых нами говорилось в главе, посвященной общим принципам составления заключения судебно-почерковедческой экспертизы. При определении допустимости заключения эксперта достаточно наличия в документе соответствующих опорных положений и их согласованности. Отсутствие той или иной позиции (в том числе реквизита) является нарушением закона, ставящим под сомнение допустимость заключения эксперта как доказательства. В то же время следует иметь в виду, что процессуальная форма -не самоцель. Одной из основных ее задач является максимальное обеспечение достоверности фактических данных, получаемых в качестве доказательств. Отсюда свойство допустимости тесно связано со свойством достоверности. Поэтому одни положения заключения необходимо рассматривать одновременно с позиций допустимости и достоверности, другие - только в аспекте допустимости. В зависимости от того, влияют на достоверность про- цессуальные нарушения или нет, Ю.К. Орлов делит их на существенные и несущественные4. В

последнем случае они могут и не лишать заключение эксперта свойства допустимости. Например, в заключении пропущены реквизиты определения суда, на основании которого проводилась экспертиза. Совершенно очевидно, что на установление достоверности это никак не повлияет. Такое нарушение следует признать несущественным и его исправление (восполнение) может быть оставлено на усмотрение суда. В то же время, если пропущены сведения об эксперте, его образовании, специальности, стаже работы - это уже существенно. Эти данные

характеризуют компетентность эксперта, а потому имеют значение для оценки достоверности заключения, на чем мы остановимся ниже. Правда, этот пробел восполним с помощью другого процессуального средства - показаний эксперта. Исследование положений заключения, одновременно существенных в аспекте и допустимости, и достоверности, рассмотрим в рамках анализа и установления достоверности.

Под достоверностью в литературе понимается обоснованность, доказанность знания, истинность которого не вызывает сомнений⁵. По мнению Ю.К. Орлова, «достоверность заключения эксперта включает в себя два момента: во-первых, его правильность, соответствие объективной действительности (истинность) и, во-вторых, его обоснованность, убедительность»⁶.

4 Орлов Ю К. Основы теории доказательств в уголовном процессе. М . 2000. С 4S 5 см Ратинов А. Р. Судебная психология для следователей М , 1967; Теория доказательств в советском уголовном процессе. Отв. ред. H В Жогин, изд 2-е исправл. и дополн. М: Юрид лит., 1973: Эйсман А.А. Логика доказывания М.: Юрид. лит.. 1971. 6 Орлов Ю.К. Производство экспертизы в уголовном процессе Учебное пособие М.. 1982. С. 72. Очевидно, что установление правильности (истинности) относится к выводам. Обоснованность же

отражается в различных частях заключения, содержащих соответствующие опорные положения. В связи с тем, что для анализа обоснованности, как компонента достоверности, и тесно связанной с последней допустимости, необходимо изучение всего заключения, рассмотрим соответствующие опорные положения применительно ко всем его частям, а при анализе правильности (истинности), равно как и остальных необходимых свойств - силы (значимости) и достаточности — сосредоточим внимание на третьей части заключения эксперта - его выводах. При изучении вводной части существенными являются положения, относящиеся к субъекту и объекту исследования, к заданию, эксперту, сравнительным и другим материалам дела, представленным в распоряжение эксперта. Сведения об эксперте могут содержаться как во вводной части заключения, так и в сообщении о поручении руководителем судебно-экспертного учреждения производства экспертизы конкретному эксперту и о разъяснении ему прав и обязанностей, предусмотренных ст.ст. 57, 204 УПК РФ, ст. ст.85, 86 ГПК РФ, ст.ст. 55, 86 АПК РФ. Такое сообщение вместе с подпиской эксперта о предупреждении об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения в практике государственного судебно-экспертного учреждения (ГСЭУ) предпосылается заключению эксперта и сопровождает его. В соответствии со ст. 25 ФЗоГСЭД предупреждение эксперта об уголовной ответственности включено в содержание заключения. Об исключении этой позиции из ст. 25 ФЗоГСЭД необходима поправка, так как это положение противоречит ч. I ст. 14 того же Закона, предусматривающей обязанность руководителя ГСЭУ после поручения эксперту

производства конкретной экспертизы отобрать у него подписку и вместе с заключением отослать ее в орган или лицу, который назначил экспертизу. УПК (ст. 204) и АПК (ст. 86) также предусматривают, что в заключении должна быть запись о предупреждении эксперта об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения. При рассмотрении следователем или судом сведений об эксперте это обстоятельство необходимо иметь в виду и не считать нарушением закона, влияющим на признание допустимости заключения, если подписка эксперта будет включена в заключение или будет находиться вне его. На достоверности выводов это никак не отразится. Важным обстоятельством здесь будет другое. Если исследование проводится комиссией экспертов, права и обязанности должны разъясняться каждому из них и подписка о предупреждении об уголовной ответственности дается каждым экспертом. Знакомясь с заключением, достаточно убедиться, что эти требования закона в отношении эксперта выполнены, а если он не один, то выполнены в отношении каждого эксперта. Сведения об эксперте, характеризующие его как специалиста, могут содержаться также как в

сообщении о поручении экспертизы, так и непосредственно во вводной части заключения. Важно, чтобы эти сведения включали данные, по которым следователь или судья мог бы составить представление о компетентности эксперта, что имеет отношение к установлению достоверности его заключения. В ГСЭУ руководитель поручает производство экспертизы работнику, аттестованному для производства соответствующего рода (вида) экспертиз, и имеющему определенный опыт

производства экспертиз именно по этой специальности. В соответствии с ФЗоГСЭД (ст. 13) экспертом должен быть работник, имеющий высшее профессиональное образование и специальную экспертную подготовку. В области судебно-почерковедческой экспертизы - это высшее юридическое, математическое, психологическое, филологическое образование; экспертная специальность почерковеда - «Исследование почерка и подписи». Поэтому сведения об образовании, экспертной специальности, ученой степени и звании, о стаже работы эксперта,

которые должны быть сообщены следователю и суду, являются основанием для косвенной оценки его компетентности. Особенно важен стаж работы эксперта-почерковеда. Судебно- почерковедческая экспертиза является одной из наиболее сложных, и при ее производстве имеет большое значение субъективный фактор в виде накопления опыта работы с определенного рода объектами. Производство судебно-почерковедческой экспертизы может носить характер комплексных методных исследований. В этом случае каждый участник исследования должен быть отражен во вводной части как член комиссионной экспертизы с указанием его методной специальности и исследования, которое ему поручено. Сведения об объекте экспертизы рассматриваются с позиции их относимости к объектам исследования специалистами определенной экспертной специальности и обычно являются очевидными. Особый случай - судебно-почерковедческая экспертиза документа,

представленного не в подлиннике, а в копии. В предшествующей главе уже говорилось о возможностях такого рода исследований. Здесь же подчеркнем, что наличие копии в качестве по- черкового объекта всегда должно вызывать у следователя и судьи повышенное внимание. Сведения о задании эксперту содержатся в сформулированных во вводной части вопросах. Знакомясь с вопросами, перечисленными во вводной части заключения, следователь или судья устанавливает:

а) существо и объем задания эксперту, содержащегося в них; б) соответствие этого задания тому, которое содержалось в определении о назначении экспертизы; в) соответствие задания сведениям об эксперте (его компетенции); г) соответствие поставленного перед экспертом задания фактически выполненному.

Обычно во вводной части заключения вопросы, поставленные перед экспертом и содержащиеся в определении судьи о назначении экспертизы, воспроизводятся текстуально точно, т.е. цитируются. Но в случае неточности формулировки вопросов органом или лицом, назначившим экспертизу, как уже говорилось ранее, эксперт может изменить редакцию вопроса, не изменяя

при этом существа и объема задания, о чем делается соответствующая оговорка. В такой ситуации следователь или судья сопоставляет формулировки вопросов, содержащиеся в определении и во вводной части заключения между собой, и выясняет, не произошло ли изменения существа задания или его объема. Изменение существа задания в направлении сужения его объема недопустимо. Для изменения существа задания в сторону его расширения должно быть соблюдено определенное процессуальное правило, а именно: реализовано право эксперта на инициативу, предусмотренное ст.ст. 204 УПК, 86 ГПК, 86 АПК. Если экспертом были поставлены вопросы по его инициативе, следователю или судье необходимо установить относимость сведений о фактах, полученных в результате их решения, которая была рассмотрена выше. Как показывает практика, относимость фактов, для установления которых ставятся вопросы по инициативе эксперта, может быть прямой и косвенной. Прямая просматривается, когда устанавливаемый факт имеет прямое отношение к

предмету доказывания, например, перед экспертом-почерковедом был поставлен вопрос - кем выполнена запись «Сливинский Марк Анатольевич» и подпись от его имени на строке после слова «Продавец» в договоре купли-продажи квартиры? Эксперт в соответствии со ст. 86 ГПК РФ расширил задание следующим образом: одним или разными лицами выполнены вышеприведенная запись и подпись, а также подпись, фамилия, имя, отчество на строке после слова «Покупатель». В результате было установлено, что все записи и подписи выполнены одним и тем же лицом -Мацуевой Эльвирой Закировной.

Но довольно часто вопрос экспертом по своей инициативе ставится для того, чтобы решить или облегчить решение уже поставленного, основного вопроса. Например, при производстве конкретной судебно-почерковедческой экспертизы, назначенной в целях установления подлинности или неподлинности подписи, у эксперта возникли трудности в разрешении этого вопроса по причине краткости и особенно простоты исследуемой подписи, имеющей буквенную

транскрипцию. Тогда эксперт по своей инициативе поставил вопрос об исполнителе записи: «Принято 13 ноября 1996 г.», предшествующей подписи и предположительно выполненной тем же лицом, что и подпись. При исследовании было установлено, что запись и подпись выполнены одним лицом, благодаря чему в распоряжении эксперта оказалось больше почеркового материала, чем в одной подписи. В результате вопрос об исполнении подписи и записи данным лицом был решен отрицательно, что являлось свидетельством неподлинности документа. В такой ситуации сведения о факте, полученные по инициативе эксперта, были средством (условием) получения ответа на основной вопрос и в силу этого должны считаться относимыми к делу. Вопрос о допустимости задания, содержащего в вопросе, поставленном по инициативе эксперта, решается на общих основаниях. Задание, содержащееся в вопросе, следует соотнести со сведениями об эксперте, о которых говорилось выше. Выполнение этого задания должно быть в пределах компетенции лица,

которому поручено производство экспертизы. Это должен быть специалист в исследовании, объект и предмет которого представлены в данной экспертизе. Например, установление автора документа не может осуществлять почерковед, а исполнителя подписи - эксперт в области судебно-технической экспертизы документов. Это недопустимо, если, конечно, они не владеют двумя смежными экспертными специальностями. Наконец, задание, содержащееся в вопросе, следователь или судья соотносит с выводами эксперта. Это необходимо для того, чтобы убедиться, что содержание и объем задания эксперту полностью соответствуют полученным результатам. Ни один вопрос, если их было несколько, не должен остаться без ответа. Содержание ответа должно полностью соответствовать поставленному вопросу. Все отступления в этом плане должны быть объяснены и мотивированы. Поскольку же объяснения экспертом даются в исследовательской части, эти отступления и их интерпретация будут рассматриваться ниже в связи с оценкой выводов эксперта. Если в вопросе содержалось задание идентификационного или диагностического характера, требующее сравнительного исследования, то во вводной части заключения обязательно описываются сравнительные материалы - образцы почерка и подписи. При ознакомлении с этими сведениями судья уясняет:

• 
  располагал ли эксперт достаточным сравнительным материалом для производства экспертизы;
  
• 
  все ли представленные эксперту образцы были им использованы для проведения исследований.
  

В предшествующей главе уже говорилось о том, что при назначении экспертизы документов необходимо представлять в необходимом количестве как свободные, так и экспериментальные образцы почерка и подписи предполагаемых исполнителей, кото- ^ рые призваны обеспечить эксперта сравнительным материалом, достаточным для проведения исследований и дачи заключения. Кроме того, когда эксперту предоставлены экспериментальные образцы, отобранные судом, он может компетентно проверить достоверность свободных образцов, обеспечение которых судом, как известно, во многих случаях носит условный характер. Указание во вводной части заключения на наличие у эксперта образцов только одного вида

может вызвать сомнение в их достаточности, что непосредственно влияет на признание достоверности вывода. Если сам эксперт считал эти образцы недостаточными либо в его распоряжении были образцы обоих видов, но они не удовлетворяли эксперта по качеству и количеству, и он возбуждал ходатайство о представлении дополнительных сравнительных материалов, отметка об удовлетворении ходатайства или отказе в нем и причинах отказа делается во вводной части заключения или примечании к ней. Наличие указания об отказе в удовлетворении ходатайства свидетельствует о том, что эксперт не располагал достаточным для исследования сравнительным материалом, в связи с чем возможности для дачи достоверного (истинного, правильного и обоснованного) вывода у него были ограничены. Однако при этом следует иметь в виду, что наличие в распоряжении эксперта одного вида образцов или небольшого их числа нельзя всегда трактовать однозначно в пользу сомнения в достоверности выводов эксперта. В относительно несложных случаях эксперт может успешно

провести исследование и при ограниченном объеме образцов. При оценке достоверности вывода нужно учитывать его вид. Так при назначении судебно-почерковедческой экспертизы по гражданскому делу по иску ОАО «МДМ Банка» к Мурашко Н.И. о возвращении суммы в размере 125 тыс. долларов США, взятой по кредитному договору, эксперт проводил сравнение оспариваемой ответчицей подписи в договоре с ее условно-свободными образцами. Ответчица, Мурашко Н.И., при представлении экспериментальных образцов заявила, что у нее привычная пишущая рука левая и, соответственно, образцы она выполняла тоже левой рукой. Экспериментальные образцы оказались несопоставимыми с исследуемой подписью, что, однако, не помешало эксперту дать категорический положительный вывод о выполнении оспариваемой подписи самой Мурашко Н.И. Категорический положительный вывод об исполнителе рукописи может быть дан экспертом и при наличии только экспериментальных образцов, а отрицательный может вызвать сомнения, поскольку на основании только этого вида образцов, как правило, нельзя составить

представление об устойчивости и вариационнос-ти признаков почерка или подписи конкретного лица. Сравнительные материалы перечисляются во вводной части заключения с кратким указанием их реквизитов. Это описание, как правило, соответствует указанию документов, представляемых в качестве образцов в постановлении следователя или определении судьи о назначении экспертизы. Первое перечисление должно соответствовать второму, в чем следует убедиться. Однако на практике могут быть несоответствия, причины которого состоят в следующем. Эксперт, проводя исследование, может усомниться в достоверности отдельных свободных образцов и, проверив их в сравнении с другими, в особенности с экспериментальными образцами, исключить их из состава сравнительного материала. В таком случае сомнительные образцы в дальнейшем исследовании с целью разрешения задачи экспертизы им не используются, и это обстоятельство оговаривается во вводной части. За исключением этого случая, эксперт всегда должен исследовать все представленные образцы, подтверждением этого является отметка их оттиском штампа «Образец», о чем указывается в конце вводной части. Если эксперту сообщались какие-либо сведения, относящиеся к предмету экспертизы, например, о выполнении подписи в автомашине «на ходу», наличии заболеваний, носящих постоянный характер (хронический алкоголизм), об этом также указывается во вводной части (иногда в примечании).

Наличие такого рода указаний во вводной части свидетельствует о том, что эти сведения имеют значение для экспертного исследования и выводов, и следователю (судье) предстоит убедиться в этом при изучении раздела «Исследование». Достоверность заключения эксперта, состоящая в его правильности (истинности) и научной обоснованности, обеспечивается:

• 
  научной состоятельностью соответствующей области судебной экспертизы;
  
• 
  истинностью и научной обоснованностью конкретного вывода.
  

Вопрос об оценке научной состоятельности предметной области судебной экспертизы или, иначе говоря, об оценке научных основ экспертизы, той фундаментальной части науки, которая обусловливает научный уровень и принципиальную возможность принятия правильных решений, был в поле зрения ряда криминалистов. Многие авторы - З.М. Соколовский7, Л.Е. Ароцкер8, И.Я.

Фридман9 и другие сходятся на том, что фундаментальные научные положения не подлежат оценке, а оцениваться должны частные положения конкретного исследования. Так, З.М. Соколовский относительно научных основ экспертизы письма, составляющих теоретическую основу идентификации личности по письму, пишет следующее: «Что касается оценки общих научных положений, следует отметить, что, во-первых, истинность указанных научных положений настолько общепризнанна и бесспорна, что следователю и суду при оценке конкретного заключения эксперта просто нет необходимости задумываться над их научной

обоснованностью...»10. Полностью соглашаясь с ним, следует еще добавить, зачем следователю или суду назначать экспертизу, если научная основа специальных познаний эксперта сомнительна? Вместе с тем, следует подчеркнуть, что вера в научность фундаментальных основ экспертизы не должна быть

слепой. Она должна базироваться на знании современного уровня развития соответствующей экспертной науки, надежности ее прикладных положений и возможностей экспертизы.

7 Соколовский З.М. Оценка заключении криминалистической экспертизы письма Государственное издательство юридической литературы. М.. 1959. 8 Ароцкер Л.Е. Понятия оценки и ее место в методике экспертного исследования// Рефераты докладов Всесоюзной научной конференции по проблемам совершенствования методик криминалистического исследования документов п пути повышения их роли в борьбе с хищениями государственного и общественного имущества Ташкент. 15-17 мая 1974 г. Ташкент, 1974. 9 Фридман И.Я. Процессуальные и организационные вопросы назначения и проведения судебно- почерковедческой экспертизы. Судебно-почерковедческая экспертиза. Общая часть. Вып. II (Методическое пособие для экспертов, следователей, судей) М : ВНИИСЭ. 1989.

10 Соколовский З.М. Указ. соч. С. 22. Научные основы предметных экспертных областей знаний не стоят на месте и то, что, возможно, подвергалось сомнению в 50 -60-х гг., в 90-х уже встало на прочную теоретическую и практическую основу. Так, З.М. Соколовский в 1959 году писал, что особую сложность вопрос о научной обоснованности выводов «представляет применительно к криминалистической экспертизе письма, в которой научные положения сформулированы менее определенно, чем во многих других видах экспертизы (судебно-медицинской, судебно-химической и даже технико- криминалистической экспертизе документов)»11. Если же обратиться к современному состоянию теоретических основ судебного почерковедения, то едва ли можно отрицать, что это одна из наиболее развитых научных отраслей знаний традиционной криминалистической экспертизы. Уже в 70-х годах прошлого века Л.Е. Ароцкер обращал внимание на необходимость оценки научных основ почерковедения в динамическом процессе их развития. Он отмечал, что «нет нужды следователю и суду оценивать, например, самую возможность идентификации личности по подписям или цифровым записям. Однако, - писал он, - в последнее время в практике судебно-почерковедческой экспертизы встречаются случаи решения экспертом вопросов неидентификационного характера. Научные основы такого исследования только формируются, поэтому оценка общих научных положений неидентификационых исследований на определенном этапе развития почерковедения может считаться вполне закономерной»12.

Предметные научные экспертные знания имеют прикладной характер. В каждой предметной экспертной науке имеются фундаментальные положения, научно-методические основы и методики экспертизы различных объектов, исследование которых входит в компетенцию данного рода или вида экспертизы. Научные основы - фундаментальные и научно-методические положения - вполне доступны практическому знанию следователя или судьи, которые должны иметь представление об их современном состоянии. Уровень развития научных основ судебно- почерковедческой экспертизы в советское время стал настолько высоким, что их достоверность в настоящих условиях не должна вызывать сомнений. Научным основам предметных экспертных областей судебной экспертизы посвящена обширная, постоянно обновляющаяся литература, в том числе освещающая научный уровень и возможности экспертизы13.

11 Соколовский З.М. Указ. соч., С. 19. 12 Судебно-почерковедческая экспертиза. Часть I (пособие для экспертов-почерковедов и

судебно-следственных работников). М ВНИИСЭ, 1971. С. 316. 13 Например: Современные возможности судебных экспертиз (Методическое пособие для экспертов, следователей, судей). М.: «Триада-Х». 2000. В связи с этим уместно упомянуть, что в США, видимо, из-за недостаточного уровня развития судебного почерковедения возникло сомнение в том, имеет ли оно научные и методические

основы. Для того, чтобы прояснить этот вопрос, была проведена экспериментальная работа, которая состояла в специальном тестировании служащих-почерковедов, работающих экспертами, и не экспертов - случайных людей, которым предлагалось решить на практическом материале своего рода идентификационные задачи по почерку. Целью исследования было определить профессиональную пригодность экспертов-почерковедов или, иначе говоря, установить,

располагают они специальными знаниями или нет. В эксперименте участвовали более 100 американских почерковедов (это примерно от 1/6 до 1/3 общего числа профессионалов- почерковедов в США) и 41 непрофессионал. Каждый получал два набора рукописей: первый (6 рукописей) - неизвестный (искомый) набор; второй (24 рукописи) - базовый набор. Предполагалось: для каждого неизвестного отыскать соответствующие базовые (т.е. идентифицировать исполнителя). В результате, как отмечается в статье, был положен конец дискуссии о том, обладают или нет профессионалы знаниями, отсутствующими у обычных людей, в пользу профессионалов. Обыватели ошибались, профессионалы - нет¹⁴.

14 Kam M., Fielding G., Conn R. Writer identification by professional document examiners // J Forensic Sci. 1997. 42 (5).

Однако научные основы экспертизы в процессе оценочной деятельности следователя и судьи непосредственным объектом изучения не являются. Иметь представление о них необходимо для того, чтобы убедиться в правильности и научной обоснованности выводов эксперта. При производстве конкретной экспертизы эксперт пользуется определенными методиками и методами, имеющими соответствующие возможности и надежность. В государственных судебно- экспертных учреждениях существует определенный порядок использования экспертных методик в практике производства экспертиз. Разработанная методика рассматривается профильными научно-методическими советами, проходит апробацию, после чего решается вопрос о ее публикации и внедрении в экспертную практику. Именно обоснованность и правильность применения конкретной методики и является непосредственным предметом изучения следователя и судьи в заключении эксперта в процессе установления его достоверности. Как уже отмечалось, в соответствии со ст. 25 ФЗоГСЭД в заключении должны быть отражены «содержание и результаты исследований с указанием примененных методов». Отсюда в исследовательской части заключения эксперт обязан указать, какой методикой или методами он пользовался, каковы их возможности, надежность и в каком печатном издании они опубликованы.

Следует отметить, что в экспертной практике делается это далеко не всегда, в особенности, если речь идет о традиционных, общепринятых, если можно так сказать, устоявшихся методиках и методах. Так, при использовании традиционной методики исследования почерка и подписи15 эксперты зачастую не указывают в исследовательской части ни вид методики, ни литературный источник, ориентируясь на то, что эти данные общеизвестны. Вряд ли эту практику следует признать правильной. Во-первых, традиционная методика также постоянно обновляется, во-вторых, обновляется и меняется состав следователей и судей. Не случайно при проведении автором занятий с судьями Московского арбитражного суда последние неоднократно просили ознакомить их с методиками производства экспертизы документов. Вместе с тем, отсутствие ссылок на литературный источник в исследовательской части заключения эксперта-почерковеда, применяющего традиционные методы и методики, нельзя считать основанием для сомнения в достоверности и допустимости заключения.

15 Судебно-почерковедческая экспертиза. Общая часть. Вып. I Теоретические основы судебно- почерковедческой экспертизы. (Методическое пособие для экспертов, следователей, судей) ВНИИСЭ, М.. 1988: Судебно-почерковедческая экспертиза. Общая часть. Вып. II (Методическое пособие для экспертов, следователей, судей) М., ВНИИСЭ. 1989.

Основными принципами экспертного исследования, в соответствии со ст. 4 ФЗоГСЭД, являются объективность, всесторонность и полнота. Реализация этих принципов обязывает эксперта применить те методические средства, которые позволяют решить стоящие перед ним задачи.

Право выбора метода или методики для конкретного исследования принадлежит эксперту. Но при этом эксперт должен учитывать, что примененные им методы и методики необходимы как для решения задачи, так и для обоснования принятого решения. Поэтому в исследовательском процессе используются методы, позволяющие изучить объект с различных сторон, провести исследование полно и обязательно объективно. Однако из сказанного не следует, что эксперт при производстве каждой экспертизы должен применить абсолютно все методы, которые можно использовать в данном случае. Из числа методов, которыми он располагает, могут быть дублирующие друг друга. Поэтому на практике этот вопрос решается исходя именно из достаточности метода для решения задачи с необходимой надежностью и обоснования этого решения. При этом должны учитываться и такие факторы, как экономия средств и времени. Отсюда, если в заключении описано применение одного метода и его оказалось достаточно для решения задачи с высокой надежностью, то такая ситуация не препятствует признанию исследования обоснованным, а вывода достоверным. Допустим,

решение задачи состоялось в категорической форме с достаточным обоснованием выбора метода и хода исследования. В таком случае эксперта нельзя упрекнуть в неполноте исследования, выразившейся в неприменении других отдельных методов. В то же время в такой ситуации вопрос о полноте исследования возникнет, если эксперт дал вывод в вероятной форме или в форме НПВ. В каждом виде экспертизы есть сложные объекты и экспертные ситуации, для которых решение задачи и его обоснованность достигаются только при использовании определенных методов и методик. В практике судебно-почерковедческой экспертизы эксперт вправе ограничиться при исследовании подписей применением традиционной методики и сформулировать определенное решение. Однако существуют условия, при которых применение нетрадиционных методик и методов почти обязательно. Это касается, в частности, случаев, когда исследуемым объектом является краткая и простая подпись. В отношении такого рода объекта традиционная методика установления подлинности (или неподлинности) далеко не всегда надежна. Поэтому специально экспериментально разработаны: а) метод определения априорной информативности подписи и б) комплексная методика установления подлинности (или неподлинности) кратких и простых подписей16. Применение нетрадиционных методов не освобождает эксперта от описания традиционной части судебно-почерковедческого исследования; традиционная и нетрадиционная части обычно

дополняют друг друга. Обоснование вывода и собственно вывод фактически уже содержатся в исследовательской части заключения. В разделе «Выводы» помещается формулировка ответа на поставленный вопрос. Существуют разработанные в теории и принятые в практике формы выводов, в которые и облекаются сведения об установленных экспертом фактах. Классификация форм выводов и ее обоснование подробно рассмотрены в литературе17, в том числе подробно анализируются формы выводов, типичные для судебно-почерковедческой экспертизы18.

16 Судебно-почерковедческая экспертиза малообъемных почерковых объектов. Вып. 1. Общие принципы исследования малообъемных почерковых объектов (Методическое пособие для экспертов). М., 1996. 17 См. Орлов Ю.К. Формы выводов в заключении жсперта (Методическое пособие). ВНИИСЭ. М..

1981: Арсеньев В.Л. О формулировании выводов эксперта // Вопросы теории и практики судебной экспертизы. Труды ВНИИСЭ М ВНИИСЭ, 1973. Вып. 7. Шляхов АР. Судебная экспертиза: организация и проведение. М.:«Юрид, лит.», 1979: Эисман А.А. Заключение эксперта (структура и научное обоснование) М.:«Юрид. лит.». 1967 идр. 18 Судебно-почерковедческая экспертиза. Общая часть. Вып. I Теоретические основы судебно- почерковедческой экспертизы. (Методическое пособие для экспертов, следователей, судей) ВНИИСЭ. М., 1988: Судебно-почерковедческая экспертиза. Общая часть. Вып. 11 (Методическое

пособие для экспертов, следователей, судей) М.: ВНИИСЭ. 1989 Для производства судебной экспертизы наиболее типичны следующие формы выводов:

1) по отношению к искомому (доказательственному) факту -положительные, отрицательные; 2) по степени подтвержденности - категорические, вероятные; 3) по составу устанавливаемых фактов - альтернативные, однозначные; 4) по степени определенности причинной связи между основанием для вывода и искомым фактом - возможности, действительности; 5) по зависимости от каких-либо условий - условные (зависимые), безусловные (независимые).

В заключениях экспертов-почерковедов наиболее часто встречаются выводы:

• 
  при решении идентификационных задач - положительные и отрицательные, категорические и вероятные;
  
• 
  при решении сопутствующих диагностических задач (кроме отмеченных) - альтернативные, однозначные; возможности, действительности.
  

Во всех случаях вывод эксперта, независимо от конкретной формулировки, должен содержать ответ на поставленный вопрос. Это означает, что вывод, сформулированный в рассматриваемой части заключения, должен быть адекватен той задаче, которая была поставлена перед экспертом в вопросе. Он не может относиться к более узкому предмету или объекту исследования. В соответствии с абз. 10 ч. 2 ст. 25 ФЗоГСЭД в заключении должна быть отражена «формулировка выводов по поставленным вопросам». Например, если перед экспертом был поставлен вопрос: «Кем выполнена подпись от имени И. в документе (реквизиты) -самим И. или другим лицом с подражанием его подписи?», то эксперт не может ограничиться решением только идентификационной задачи, он обязан провести и диагностическое исследование, отразить его результаты в формулировке выводов. Поэтому при изучении выводов следователю и судье следует проверить, точно ли он соответствует заданию по содержанию, не сужен ли объем задания. Если последнее имеет место, эксперт должен был в исследовательской части объяснить, почему экспертная задача не решена в полном объеме. При отсутствии такого объяснения следователю или судье следует получить пояснение у эксперта, а при необходимости назначить дополнительную экспертизу. В то же время методические основы судебно-почерковедческой экспертизы во многих случаях

предусматривают необходимость расширения предмета исследования и отражение его результата в разделе «Выводы». Достаточно вспомнить, что при решении задачи установления исполнителя неподлинной подписи эксперт обязан сначала провести исследование с целью определения факта ее неподлинности, т.е. решить вопрос, не выполнена ли подпись самим лицом, от имени которого значится, и лишь после этого, когда факт неподлинности будет установлен, решается вопрос об исполнителе такой подписи. В этом случае в разделе «Выводы» отражается решение обеих поставленных задач (даже если первая задача судом перед экспертом не была поставлена). Далеко не всегда следователь (судья) при постановке идентификационной задачи формулирует вопрос о сопутствующих процессу выполнения рукописи необычных условиях. Нередко он просто и не подозревает о них. Однако если в процессе исследования эксперт их устанавливает, он обязан указать в выводах как факт их влияния так и, по возможности, конкретную причину. Как уже отмечалось ранее, объект и предмет исследования экспертом могут быть расширены и

при реализации его права на инициативу. В таких случаях в разделе «Выводы» дается ответ на вопрос, поставленный самим экспертом. Формулировка такого ответа помещается в этом разделе после того, как были сформулированы ответы на вопросы, поставленные следователем или судом. Естественно, оптимальным для следователя или судьи является вывод, точно отвечающий содержанию стоящего перед экспертом задания, сформулированный в категорической,

однозначной форме и в форме действительности. Поэтому любая другая форма вывода, не содержащая такого ответа, должна быть экспертом обоснована и объяснена в разделе «Исследование», на что делается ссылка в разделе «Выводы». В связи с изложенным, отдельного рассмотрения требуют вероятные выводы эксперта, встречающиеся в практике экспертов-почерковедов.

Вопрос о гносеологической сущности и доказательственном значении вероятных выводов в расследовании преступлений и рассмотрении дел в суде издавна и широко обсуждался криминалистами и процессуалистами. Дискуссии по этому поводу продолжаются и по настоящее время. Ряд ученых - М.С. Строгович (1947 г.), В.А. Притузова (1959 г.), И.Л. Петрухин (1964 г.) и др. - полагают, что вероятные выводы не имеют свойства допустимости. Среди них, например, Р.Д. Рахунов (1950 г.), И.В. Бурков и А.В. Мурзиков (2001 г.) также считают вероятные выводы недопустимыми в качестве доказательств, но не отказывают в допустимости дачи их экспертом и в возможности их использования в деле, но не в рамках доказывания. Напомним, что в соответствии с Постановлением No 1 Пленума ВС СССР от 16 марта 1971 г. «О судебной экспертизе по уголовным делам» вероятные выводы самостоятельного доказательственного значения не имеют и не могут быть положены в основу приговора.

Другие авторы: М.А. Чельнов и Н.В. Чельцова (1954 г.), Л.И. Винберг (1956г.), В.Ф. Орлова (1971г.), Ю.К. Орлов (1981г.), напротив, обосновывают допустимость вероятных выводов как доказательств в уголовном процессе. Подробное обоснование в гносеологическом и процессуальном аспекте содержится в работах Ю.К. Орлова19. Эту же позицию разделяют и процессуалисты-цивилисты. Так. Т.В. Сахнова пишет о юридическом значении вероятного заключения эксперта в гражданском процессе следующее: «по общему правилу вероятное заключение эксперта суд может принять, но не как самостоятельное средство установления искомого факта, а как способ ориентации при осуществлении познавательной деятельности»20. В то же время, далее при оценке юридического значения вероятного заключения она предлагает обращать внимание на следующие обстоятельства: «1) сформулирован ли вывод с применением специальных знаний; 2) оценена ли экспертом степень вероятности» и приходит к выводу, что «при положительном ответе на первый вопрос и отрицательном ответе на второй вероятное заключение эксперта может быть признано косвенным доказательством. При положительных ответах на оба вопроса экспертное заключение может быть признано как косвенным, так и прямым доказательством - в зависимости от степени вероятности»21.

19 Орлов Ю.К Формы выводов в заключении эксперта (Методическое пособие). М.: ВНИИСЭ,

1981; Судебная экспертиза как средство доказывания в уголовном судопроизводстве. Научное издание. М.. 2005. 20 Сахнова Т.В. Указ. соч., С. 235, 21 Там же. С. 237. Разделяя точку зрения сторонников допустимости вероятных выводов как доказательств в любом процессе - уголовном, гражданском, арбитражном - нельзя согласиться с аргументацией Т.В. Сахновой. Вывод эксперта никогда не должен формулироваться без применения специальных знаний, иначе это не будет заключением эксперта. В отношении степени вероятности сторонники допустимости вероятных выводов объясняют, что необходимым условием дачи экспертом

вероятного вывода является очень высокая степень вероятности. Так, при проведении судебно-почерковедческих экспертиз с помощью формализованных методов и методик известна количественная основа формирования как категорических, так и вероятных выводов, а также выводов в форме НПВ. Так, например, при применении комплексной методики установления подлинности (или неподлинности) кратких и простых подписей используется решающее правило22, в соответствии с которым принимается тот или иной вывод: надежность решения не менее 99 % - при категорических выводах, 95 % - при вероятных выводах.

Что же касается использования традиционных методик, то и в этом случае вероятный вывод не является простым предположением или просто выводом о возможности. Как отмечает В.Ф. Орлова, в структуре оценочного суждения при формировании вероятного вывода следует выделить два взаимосвязанных компонента: а) достоверный - оценку установленных совпадений

и различий с точки зрения решения промежуточной задачи и б) вероятный - оценку решения, указанного в п. «а», с точки зрения установления конкретного исполнителя²³.

22 Судебно-почерковедческая экспертиза малообъемных почерковых объектов Вып. 3: Методика исследования подписей (методическое пособие для экспертов). М.. 1997. С. 55. Таблица No 10: Комплексное решающее правило 21 Орлова В.Ф. Теория судебно-почерковедческой идентификации // Труды ВНИИСЭ. М., 1973. Вып. 6. С. 300.

Современная теория и практика судебно-почерковедческой экспертизы основывается на том, что указанная в п. «б» оценка должна базироваться на очень высокой априорно-обусловленной вероятности, при которой иное возможно лишь в порядке исключения. Такой вывод, когда для категорического заключения совсем немного недостает (менее 5 %), вряд ли справедливо не считать доказательством, признавая в то же время юридическую значимость вывода об общности родовой (групповой) принадлежности, альтернативного вывода либо вывода о возможности. Далее, вряд ли можно согласиться с позицией Т.В. Сахновой, ставящей вид доказательства - прямое, косвенное, - в зависимость от определения степени вероятности. Вид доказательства обусловлен видом причинной связи с предметом доказывания (непосредственная, опосредованная), а отсюда также значимостью доказательства и его достаточностью. Вероятный вывод, обладающий меньшей значимостью и достаточностью, чем категорический, в обосновании искомого факта, может быть только косвенным доказательством, но не прямым. Вероятные выводы в заключении должны быть так же обоснованы, как и категорические. В их обосновании содержится причина, не позволившая эксперту дать категорический вывод. Наиболее частыми причинами вероятных выводов экспертов-почерковедов, по данным экспертной практики, являются: недостаточность свободных образцов обычного или подписного почерка или недостаточная сопоставимость исследуемой рукописи и образцов, что не дает возможности проследить пределы вариационнос-ти почерка, а также устойчивость выявленных различий.

Практика рассмотрения дел в судах идет в основном по пути активного использования вероятных заключений в доказывании. Так, например, анкетирование арбитражных судей показало, что большинство из них используют вероятные выводы как при рассмотрении споров, так и при принятии решений в совокупности с другими доказательствами. Лишь в отдельных случаях судьи к вероятным выводам относятся априори негативно. Однако свойство достоверности, на наш взгляд, несмотря на достаточную научную обоснованность, у вероятных выводов неполное (нет утверждения о факте, остается очень малая доля сомнения). Поэтому при оценке достоверности вероятных выводов, не отказывая им полностью в ней, следует одновременно учитывать априори меньшую, изначально заложенную в них доказательственную силу (значимость) и достаточность в сравнении с категорическими выводами. Поэтому если причины вероятного вывода, указанные в исследовательской части, устранимы, например недостаток образцов почерка может быть восполнен, следует рассмотреть вопрос о назначении и проведении дополнительной экспертизы.

Альтернативные выводы в заключениях экспертов-почерковедов чаще всего встречаются при решении диагностических задач, сопутствующих идентификационным. В случае невозможности установления конкретной причины, влиявшей на процесс письма, диагностический вывод имеет сложную структуру. Он может состоять из нескольких иерархически соотносящихся между собой выводов. Каждый их них имеет свою форму, и эти формы нужно уметь различать. Например, вывод, сформулированный так: «Текст расписки от имени Михайлова И.Р., датированной 21 марта 2004 г., выполнен в необычных условиях

временного характера, какими были: внешние обстановочные - неудобная поза, письмо в движущемся транспортном средстве, либо психологическое состояние - стресс, сильное возбуждение» содержит следующие формы выводов:

• факт необычных условий - категорический положительный вывод;

• 
  факт воздействия временных факторов - категорический положительный вывод;
  
• 
  группа «сбивающих» факторов и конкретная причина - альтернативный положительный
  

вывод.

Таким образом, первый и второй выводы однозначные, третий -альтернативный. Его интерпретация - имело место одно из перечисленных условий или еще какое-то другое, относящееся к группе временных обстановочных факторов или состояний. При производстве судебно-почерковедческих экспертиз вывод о возможности часто сочетается с альтернативным диагностическим выводом. Формулировка вывода при этом обычно бывает такая: «Исследуемая подпись выполнена в необычном состоянии, каковым могло быть алкогольное опьянение, болезнь, физическое переутомление». В тех случаях, когда экспертное исследование не завершилось рассмотренными выводами,

эксперт имеет право сформулировать вывод в форме НПВ, а если даже исследование провести невозможно, составить письменное мотивированное сообщение об этом. Это различные формы ответа на поставленные вопросы при отсутствии искомого доказательственного результата. Такой итог экспертизы также подлежит оценке. Сообщение о невозможности дать заключение является формой реализации процессуального права эксперта отказаться от дачи заключения, предусмотренного ст.ст. 57 УПК, 85 ГПК, 55 АПК, в случаях, если вопросы, поставленные перед ним, выходят за пределы его специальных знаний или представленные материалы недостаточны для дачи заключения. Это право эксперта получило развернутое изложение в ФЗоГСЭД, в ст. 16 которого оно трактуется как обязанность составить мотивированное письменное сообщение о невозможности дать заключение в отмеченных случаях, и кроме них, при непригодности объектов или материалов дела, либо их недостаточности при условии отказа в их дополнении, а также если современный уровень развития науки не позволяет ответить на поставленные вопросы. Причины невозможности дать заключение эксперту должны быть известны до проведения исследования с целью решения основной задачи экспертизы. Такое исследование априори невозможно или нецелесообразно. Например, при постановке идентификационной задачи отсутствуют сопоставимые образцы либо проведено исследование для определения непригодности объекта для применения соответствующей методики. В отличие от сообщения о невозможности, вывод в форме НПВ дается в случаях, когда исследование возможно, оно проведено, но не дало результата. Например, в итоге сравнительного исследования обнаружены

совпадения и различия признаков, причем ни те, ни другие не дают оснований для соответствующих выводов. Различие в оценке сообщения о невозможности дать заключение и вывода в форме НПВ состоит в том, что сообщение о невозможности не содержит никакой полезной информации в плане установления спорного факта и оценивается лишь с точки зрения его обоснованности. НПВ, в силу того, что этот вывод - результат исследования, может такую информацию содержать, поскольку экспертом могли решаться промежуточные задачи. Например, эксперт не может установить, кем исполнена спорная подпись, но им решена сопутствующая диагностическая задача об изготовлении подписи техническим способом (копирование), что должно рассматриваться как доказательство. Наиболее частыми причинами вывода форме НПВ по судебно-почерковедческим экспертизам

подписи являются следующие:

а) затруднения в оценке совпадений и различий вследствие недостатка сравнительного материала: совпадения не образуют индивидуальной совокупности, а устойчивость различий не прослеживается, поэтому оказываются равновероятными версии: о вариантах признаков, не проявившихся в образцах, и о выполнении подписи другим лицом с подражанием, причем возможно с предварительной тренировкой либо с выработкой соответствующего навыка; б) малая информативность подписи: она штриховая и крайне простая, вывод в форме НПВ подтвержден комплексной (количественной) методикой; в) не отобразились признаки почерка исполнителя в подписи, выполненной с подражанием (вопрос об идентификации подозреваемого) или изготовленной посредством копирования.

Сообщения о невозможности дать заключение экспертом-почерковедом, как правило, формулируются в следующих случаях:

• 
  непригодность объекта для идентификации (факсимильное воспроизведение подписи, что установлено ранее проведенной судебно-технической экспертизой; электрофотографическое изображение подписи с точечной ступенчатой структурой штриха, что имеет место при передаче документа с помощью факсимильной связи);
  
• 
  непригодность подписи из-за предельной простоты и краткости или ее полной несопоставимости с образцами;
  
• 
  отсутствие образцов почерка предполагаемого исполнителя исследуемых записей.
  

Если причиной сообщения о невозможности дать заключение оказывается предельная простота и краткость исследуемой подписи, в обоснование включаются результаты применения метода определения априорной информативности подписи и его результаты.

В процессе оценочной деятельности заключение эксперта изучается и как целостный документ. В связи с этим в качестве предмета оценочной деятельности следователя и судьи выступает логическая составляющая всего процесса экспертного исследования, отраженная в заключении эксперта. Не случайно различные авторы, рассматривающие проблемы оценки заключения эксперта, особое внимание обращали на логическую согласованность и обоснованность его положений. Естественно, в процессе оценочной деятельности следователя и судьи отдельные положения заключения и их логическая взаимосвязь практически осваиваются в одном процессе, без отделения одного от другого. Мы разделяем их в методических целях для создания более полного и четкого представления о различных сторонах одного процесса. Логическая структура экспертного исследования изучается путем сопоставления опорных положений заключения, следующих друг за другом, раскрытия их логической связи, соотношения между собой. Каждое правильно построенное заключение имеет одну «логическую линию», которую при изучении заключения следует уловить и проверить ее неразрывность. Эта логическая линия определяется конкретной методикой исследования, избранной экспертом, и правилами составления заключения при ее применении. При строгом следовании этим правилам единая логическая линия в заключении будет выдержанной и практически отразит экспертный

логический алгоритм решения задачи. Проиллюстрируем это на примере заключения эксперта-почерковеда, решавшего типичную задачу установления неподлинности подписи, выполненной с подражанием. Допустим, что в заключении эксперта-почерковеда отражены следующие опорные положения:

общие и диагностические признаки в исследуемой подписи от имени Н.; промежуточная оценка (синтез) диагностических признаков, как свидетельствующих о выполнении подписи в необычных условиях, включая подражание; результаты сравнительного исследования: различия общих, включая диагностические, и частных признаков; оценка различий в качестве устойчивых, существенных, выходящих за пределы вариативности подписного почерка данного лица и достаточных для отрицательного вывода; объяснение совпадений как визуально «броских», потому с учетом диагностических

признаков, характерных для подражания; • вывод: исследуемая подпись выполнена не самим Н., и другим лицом с подражанием его подлинным подписям.