Антропология права. Ковлер А.И. Антропология права. Учебник для вузов. М. К 86 Издательство норма (Издательская группа норма инфра М), 2002. 480 с. Учебник посвящен антропологии права (юридической антрополо
 Скачать 2.8 Mb.
|
|
§ 3. Юридическая антропология в России Следовало бы выделить этот сюжет в отдельную тему, но автор принципиально не желает этого делать, поскольку считает, что юридическая антропология в России, как и в случае с социологией, кибернетикой, генетикой и другими "продажными девками империализма", — просто основательно забытое старое, поэтому и рассматривать сей предмет надлежит в русле мировой тенденции, а не отдельно от нее. Как и в других европейских метрополиях, в России развитие юридической этнологии, а позднее и юридической антропологии во многом стимулировалось колонизацией1 Кавказа, Сибири, Средней Азии. Принятое в рамках начатой Сперанским широкомасштабной правовой реформы Уложение 1822 г. об управлении инородцами предусматривало сохранение за покоренными народами ("инородцами") как традиционных форм самоуправления, так и многих обычаев и собственных судов. Подобно предпринятому в Индии составлению каталогов народов, религий и каст, в России ведется поощряемая наместниками и губернаторами работа по описанию и классификации как самих "инородцев", так и их правовых обычаев2. Уже с 40-х гг. XIX в. ведутся систематические исследования народов Сибири, общие описательные и этнографические работы3 чередуются с анализом особенностей пра- 1 Тем, кто по тем или иным соображениям отвергает этот термин, советуем полистать: Дуров А. В. Краткий очерк колонизации Сибири. Томск, 1891; Шавров Н. Русская колонизация на Кавказе. СПб., 1911; а также многотомное дореволюционное издание "Вопросы колонизации". 2 Родоначальником здесь выступил И. Э. Фишер, издавший в 1777 г. не потерявший своей научной ценности труд "Сибирская история". ! См.: Горохов А. Краткое этнографическое описание Бийских или Алтайских калмыков // Журнал министерства внутренних дел. 1840. Т. XXXVIII. Кн. 10. С. 201—228; Ядринцев Н. М. Сибирские инородцы, их быт и современное положение. СПб., 1891; Он же. Об алтайских и черневых татарах. СПб., 1881; Вербицкий В. И. Алтайские инородцы // Сб. этнографических статей и исследований. М., 1893; Серошевский Л. Якуты: Опыт этнографического исследования. СПб., 1896. 82 Часть I. Антропология права как отрасль правовой науки вового быта сибирских народов1, их общинной организации2. Создание в 1845 г. Императорского Русского географического общества с мощным этнографическим отделением способствовало целенаправленному изучению народов России. С 1850 г. стала реализовываться программа изучения населения России, составленная РГО и разосланная во все его губернские отделения. Программа содержала детальный вопросник, по которому составлялись научные отчеты, содержащие несколько разделов. К концу XIX в. Обществом был накоплен и издан имеющий и по сей день огромную научную ценность материал о народах России. Большое внимание официальной этнографии и антропологии уделяется народам Туркестана, как часто называли тогда Среднюю Азию, где особенно остро стояла проблема совместимости национальных культур, религий с задачами российской колонизации3. Был взят курс на сохранение традиционных структур в бытовой сфере и на повышение уровня образования населения4. В рамках программы РГО и вне ее также активно исследуются и Закавказье, особое внимание уделяется обычному праву его народов5. Характерно, что уже тогда многие авто- 1 См.: Самоквасов Д. Я. Сборник обычного права сибирских инородцев. Варшава, 1876; Швецов С. П. Обычно-правовые воззрения алтайцев (калмыков) и киргизов. Брачные и семейные отношения // Записки Зап.-Сиб. отд. Русского географического общества. Кн. 25. Омск, 1898. 2 См.: Мойное Н. Н. Некоторые данные о тунгусах Якутскбго края. Иркутск, 1898; Шренк Л. Н. Об инородцах Амурского края. Т. 3. СПб., 1883—1903. лСм.: Кауфман К. П. Проект Всеподданнейшего отчета по гражданскому управлению и устройству в областях Туркестанского генерал-губернаторства (1867—1881). СПб., 1885. См. также: Костенко Л. Средняя Азия и водворение в ней русской государственности. СПб., 1870; Лога-нов Г. Россия в Средней Азии // Вопросы колонизации. Т. 4. СПб., 1908; Маркое Е. Россия в Средней Азии. СПб., 1901. 4 См.: Остроумов Я. К истории народного образования в Туркестанском крае. Ташкент, 1891. г> См.: Пфаф В. Народное право осетин // Сборник сведений о Кавказе. Тифлис, 1871; Леонтович Ф. И. Адаты кавказских горцев: Материалы по обычному праву Северного и Восточного Кавказа. Одесса. Вып. 1. 1882; Вып. 2. 1883; О правах высших горских сословий в Кубанской и Терской областях. Тифлис, 1885; Ткешелев М. Исследования по грузинскому праву. Вып. 1. Семейное право. М., 1890. Не желая перегружать библиографию потоком литературы по обычному праву, отсылаем к полезнейшему изданию: Обычное право народов России: Библиографический указатель 1890—1998 / Сост. и авт. вступ. ст. А. А. Никишенков; Сост. и ред. Ю. И. Семенов. М., 1998. 83 Глава 2. Традиции и современность в антропологии права ры вставали на позиции правового плюрализма, т. е. признания одновременного действия как норм права, исходящих от государства, так и норм обычного права народов, населяющих многонациональное и многоконфессиональное государство. Как исследователь обычного права народов Северного Кавказа начинал свою научную деятельность Максим Максимович Ковалевский, чья мировая известность не нуждается в представлении: достатоточно напомнить, что К. Маркс взялся за изучение русского языка с целью прочитать в подлиннике труд М. М. Ковалевского "Общинное земледелие, ход и последствия его разложения" и сделал подробный конспект этой работы1. Будучи ученым "широкого профиля" юристом, социологом, политологом, этнографом, Ковалевский искал в обычном праве объяснения механизмов формирования современного права, а в общинной организации - - прототип будущих демократических институтов. Подобно Ф. Боасу и Б. Малиновскому, и даже ранее их, он проводит комплексные полевые исследования обычаев, имущественных и социальных отношений у осетин и публикует результаты своих исследований, сразу же выдвинувшие его в ряд юристов-антропологов мировой величины2. Эти исследования позволяют Ковалевскому поднять теоретические вопросы формирования права как составной части социального бытия человека3. Вообще следует отметить, что на рубеже XIX и XX вв. российская антропология права (тогда еще не было такого названия) развивалась преимущественно в русле истории права, частично - - социологии права. Таковы исследования марксиста Н. И. Зибера по феномену "братств" (по современной терминологии "мужских союзов" в рамках племенной организации) как института правовой социализации взросло- 1 См.: Маркс К. Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 45. 2 См.: Ковалевский М. М. Поземельные и сословные отношения у горцев Северного Кавказа // Русская мысль. Кн. XII. 1883; Он же. Современ ные обычаи и древний закон: Обычное право осетин в историко-срав- нительном освещении. Т. I—II. М., 1886; Он же. Закон и обычай на Кав казе. Т. I—П. М., 1890. ' См.: Ковалевский М. М. Первобытное право. Вып. 1—2. М., 1886; Он же. Родовой быт в настоящем, недавнем и отдаленном прошлом: Опыт в области этнографии и истории права. СПб., 1905. 84 Часть I. Антропология права как отрасль правовой науки Глава 2. Традиции и современность в антропологии права 85 го населения, работы А. Стронина и К. Тахтарева по истории форм общественной организации (о них — речь впереди). Вместе с тем разрабатывались и проблемы возникновения правовых норм через систему запретов и разрешений, и здесь свое слово сказали М. Кулишер и А. Ефименко1. При этом российские исследователи строили свои теоретические концепции не только на материале древних обществ или экзотических народов, но и на отечественном материале. Д. Мейер считал обычаи славян первоисточником "юридического воззрения"2, а А. Павлов рассматривал формирование русского права как сплав народных обычаев с греко-латинским правом, пришедшим из Византии3. Вместе с тем под воздействием марксизма развивались и концепции феномена "права-власти", т. е. права как продукта борьбы различных групп (половых, возрастных, имущественных) за господство над всем обществом4. "Социологическая струя" мощно пронизывает творчество юриста, принадлежавшего до эмиграции одновременно российской и польской интеллектуальной культуре, — Леона Петражицкого: по его концепции право действует не только там, где его фиксирует юриспруденция, но и в любом другом месте, где существуют личностные отношения и отношения подчинения5. Не был чистым социологом и Питирим Сорокин, другой российский ученый, получивший впоследствии мировую известность. Напомним, что по образованию П. Сорокин был 1 См.: Кулишер М. Борьба за существование и политический строй // Слово. 1878. № 9—10. С. 77—106; Ефименко А. Я. Исследования народ ной жизни. Вып. 1. М., 1884. 2 См.: Мейер Д. Русское гражданское право. СПб., 1861. 4 См.: Павлов А. С. Первоначальный славяно-русский Номоканон. Казань, 1869. 4 См.: Кулишер М. Указ, соч.; С. 77—106; Котляревский С. А. Право и власть. М., 1915; Стронин А. История общественности. Глава "Патри архальное право". СПб., 1885. 5 См.: Петражицкий Л. И. Теория права и государственности в связи с теорией нравственности. СПб., 1910. О творчестве Л. Петражицкого см.: доклад К. Мотыки на московском конгрессе по обычному праву и пра вовому плюрализму: Мотыка К. Предвосхищая Малиновского: Вклад Петражицкого в изучение правового плюрализма // Обычное право и правовой плюрализм. Материалы XI Межд. конгресса по обычному праву и правовому плюрализму. Август 1997 г. Москва. М., 1999. С. 173—178. юристом и до отъезда успел издать труд, который смело можно отнести к жанру юридической антропологии, ибо, рассматривая проблемы преступления и наказания, он прежде всего анализирует само понятие "преступного" в сознании человека1. Примечательно, что книге было предпослано предисловие "самого" М. Ковалевского — своего рода напутствие-эстафета патриарха российской общественной науки молодому ученому, который, впрочем, заслужит впоследствии и ругань "самого" Ленина. Другой, не менее яркой и еще "более антропологичной" работой П. Сорокина был учебник по теории права, предназначенный для широкой аудитории и объясняющий ей, что такое право и как оно появилось2. В нем он анализирует все возможные социальные проявления права: право как правила поведения, как правила и нормы, преломленные в психике в виде правовых убеждений, наконец, как реализация этих убеждений в источниках права и различных институтах политической организации общества3. Можно было бы еще долго продолжать обзор российской дореволюционной юриспруденции — сюжет весьма благодарный, поскольку в трудах Г. Ф. Шершеневича, С. А. Муромцева, П. И. Новгородцева, многих других можно обнаружить россыпи блестящих теоретических положений, которые и сейчас могут быть восприняты отечественной антропологией права, а посему еще ждут своих исследователей. Нам же хотелось бы завершить этот обзор дореволюционного периода сведениями об университетском правовом образовании4. 1 См.: Сорокин П. А. Преступление и кара, подвиг и награда. Социологи ческий этюд об основных формах общественного поведения и морали. СПб., 1914. Через много лет эта работа вернулась к русскому читателю и опубликована в сборнике: Сорокин П. А. Человек. Цивилизация. Об щество. М., 1992. С. 32—156. 2 См.: Сорокин П. А. Элементарный учебник общей теории права в связи с теорией государства. Ярославль, 1919. ! См. тонкий анализ правовых идей П. Сорокина в работе: Графский В. Г. Право, мораль и политика в социологизированной юриспруденции П. А. Сорокина // Право и политика. 2000. № 2. С. 41—53. 4 Настоятельно рекомендуем прочитать: Скрипилев Е. А. О юридическом образовании в дореволюционной России (XVIII — начало XX в.) // Государство и право. 2000. № 9. С. 81—89. 86 Часть I. Антропология права как отрасль правовой науки Согласно университетскому Уставу 1863 г. в число обязательных семи кафедр юридических факультетов была включена кафедра начала общенародного правоведения, на которой читались и курсы обычного права. По Уставу 1884 г. вводились новые кафедры: кафедра истории русского права и кафедра местных прав. Это давало прогрессивной профессуре возможность читать свои курсы обычного права и права народов, населяющих Российскую империю. Особняком от университетской правовой науки стоит творчество легендарного Николая Николаевича Миклухо-Маклая (1846—1888). Он не был лектором-педагогом, он был чистой воды путешественником-исследователем, сразу по окончании медицинских факультетов Лейпцигского и Йенс-кого университетов отправившимся в научные морские экспедиции на Канарские острова и к берегам Красного моря. Вернувшись в Россию, он путем колоссальных усилий добивается от Русского географического общества не только одобрения его программы исследований далекой Океании, но и разрешения отправиться туда на корвете "Витязь". Исследовательский замысел молодого ученого был грандиозен: это изучение физической географии и метеорологии, зоологические, антропологические и этнографические исследования. Последнее было для него особенно важной задачей, поскольку Миклухо-Маклай поставил себе целью доказать, что человечество независимо от расовых различий представляет собой один, единый вид, что первобытность состояния человека при внимательном рассмотрении не так уж проста и убога, как кажется европейскому путешественнику. (Заметим, что доказано это было Миклухо-Маклаем почти за век до структуралистских теоретических изысков об "универсальности" человеческого бытия.) Он был также убежден, что добиться уважения и доверия аборигенов можно только, отправившись к ним в одиночку, без всякого оружия: "Моя сила должна заключаться в спокойствии и терпении", — запишет он в дневнике. Была у Миклухо-Маклая еще одна задумка, о которой он поведал не сразу: увлекшись идеями Льва Толстого о переустройстве мира через переустройство самого человека, 87 Глава 2. Традиции и современность в антропологии права он задумал создать на островах Океании русскую вольную колонию1, что дало затем англичанам, с которыми он не раз входил в конфликт, защищая права аборигенов, основание посмертно обвинить его чуть ли не в намерении создать базу для российского военного флота. Из пяти томов сочинений Миклухо-Маклая2 наибольший интерес для нас представляет второй том, где собраны его заметки по антропологии и этнографии, а также том четвертый (письма), из которого следует, что он был не только ученым-гуманистом, но и человеком, выражаясь современным штампом, "с активной жизненной позицией", не отделявшим нравственности убеждений от нравственности поступков. Он, в частности, не раз выступал добровольным адвокатом по защите прав аборигенов на землю: "Земля целиком является собственностью различных общин, занимающихся возделыванием почвы в течение столетий. <„.> Туземцы не понимают абсолютного разлучения со своей землей" (письмо сэру Артуру Гордону, Верховному комиссару Великобритании в Западной Океании). Именно нравственная позиция ученого снискала ему симпатии Л. Н. Толстого, редко кого из ученых жаловавшего добрым словом. Печально, что впервые работы Миклухо-Маклая увидели свет через... 35 лет после его смерти, уже при Советской власти (спасибо ей за это)3, которая (власть) способствовала затем его популяризации и даже героизации. Не так ласкова оказалась новая власть к жившим ученым-антропологам. Нет, ни антропология, ни этнография не были запрещены в СССР, в отличие, скажем, от социологии 1 См.: Вольская Б. А. Проект Н. Н. Миклухо-Маклая о создании на ост ровах Тихого океана русской вольной колонии // Австралия и Океа ния (история и современность) М., 1970; Путилов Б. Н. Лев Толстой и Миклухо-Маклай // Дальний Восток. 1978. № 1. 2 См.: Миклухо-Маклай Н. Н. Собр. соч. В 5 т. (6 книг). М.; Л., 1950—1954. Знаменитому ученому посвящены десятки работ на разных языках. Ре комендуем две работы: Рогинский Я. Я., Токарев С. А. Н. Н. Миклухо- Маклай как этнограф и антрополог // Миклухо-Маклай Н. Н. Собр. соч. Т. 2; Путилов Б. Н. Н. Н. Миклухо-Маклай: Путешественник, ученый, гуманист. М., 1985. ' См.: Миклухо-Маклай Н. Н. Путешествия / Отв. ред. Д. Н. Анучин. Т. 1. М., 1923. 88 Часть I. Антропология права как отрасль правовой науки |