Учебник для юридических вузов Москва зерцало 2001 ббк 67. 99(2)0 м 29

• Название: Учебник для юридических вузов Москва зерцало 2001 ббк 67. 99(2)0 м 29
• Дата: 30.09.2022
• Размер: 4.5 Mb.
• Имя файла: 8ef6948.doc
• Тип: Учебник; #706395
• страница: 38 из 61

§ 4. Законы в системе англосаксонского права

1. Среди источников англосаксонского права важное место зани­мают законы. В Англии и Канаде их называют статутами, а в боль­шинстве других стран общего права — просто законами. Иногда в понятие закона (в "широком смысле"), наряду со статутами, "вклю­чают" и все другие законодательные акты.

Раньше существовали ордонансы (ordinances), ассизы (assizes), провизии (provisions)². В числе последних особенно выделялись по своей значимости так называемые Оксфордские провизии, приня­тые в 1258 г. королем Англии под давлением баронов (предусмат­ривали передачу исполнительной власти в стране Совету баронов), и Вестминстерские провизии, принятые в 1259 г. под давлением средних слоев (предусматривали некоторые гарантии им от произ­вола крупных феодалов). В настоящее время понятием закона в "широком смысле" охватываются, кроме собственно законов (стату­тов), также акты Короны, издаваемые на основе прерогативы (в Анг­лии, Канаде, Австралии), и все иные многочисленные и разнообраз­ные подзаконные акты.

Понятие закона в данном случае отождествляется с понятием нормативно-правового акта, и подспудно самой логикой рассужде­ний и характером мышления ученых-юристов противопоставляет­ся понятию судебного решения — прецедента³. В разряд законов фактически относятся все те акты, которые порождаются законода­тельной и исполнительной властями в противоположность судебной власти.

В строго юридическом смысле закон (старт) понимается совре­менными исследователями англосаксонского права не иначе, как

¹ См.: Cruz P. Op. cit. Р. 99.

²Давид Р., Жоффре-Спинози К. Указ. соч. С. 296.

³См.: Great Nothern Railway V. Simburst Oil and Rifinmg Company. 288 U.S. 350 (1932).

⁴ Кросс P. Указ. соч. С. 222.

⁵ Там же. С. 37.


¹ Кросс Р. Указ. соч. С. 38.

²Sim R., Расе P. A Op. cit. Р. 49.

³ См.: Sauverplanne J. Condified and Judge made Law / The Role of Courts and Legislators in Civil and Common Law System. Amsterdam, 1982. P. 86—98.

формальный, в письменном виде оформленный акт, исходящий от высшего законодательного органа страны¹. В Англии, Канаде Авст­ралии — это парламент. В США на федеральном уровне — это кон­гресс, а на уровне отдельных штатов — легислатуры.

В определении понятия закона (статута) указывается также на то, что в этом акте документально фиксируется (отражается) воля законодателя и "раскрываются его намерения", касающиеся рас­сматриваемого вопроса². Кроме того, в нем особо подчеркивается, что "любой закон (статут) — это не просто формальный акт, постанов­ление" высшего законодательного органа страны "относительно ка­кого-нибудь правила поведения", а что это обязательное для испол­нения постановление, как и сами правила поведения, подлежащие "в будущем" строго обязательному (со стороны тех лиц, которым они адресованы) соблюдению³.

2. Все законы, действующие в пределах англосаксонского права и выступающие как один из источников этой правовой семьи, под­разделяются на различные виды или группы. В основе такой клас­сификации лежат самые разные критерии.

Так, в зависимости от юридической силы и, соответственно, от занимаемого места в системе источников права законы подразделя­ются на конституционные и обычные, или текущие. К числу первых относятся сами конституции, а там, где нет единых текстов консти­туций (Англия, Канада) — заменяющие их конституционные акты. В Англии — это акт о Парламенте 1911 г., Закон 1949 г. об изме­нении акта о парламенте 1911 г., акт о Министрах Короны 1937 г. и 1964 г., акт о народном представительстве 1969 г., акт о местном са­моуправлении 1972 г., акт о Министрах Короны 1975 г. и др. В Ка­наде — это так называемый канадский акт 1982 г. (Canada act 1982), Конституционный акт 1982 г., 30 актов и "положений" (orders), со­ставляющих "приложение" к Конституционному акту 1982 г., и акты, с помощью которых вносятся изменения и дополнения в любой из вышеназванных актов⁴.

В странах, где конституция выступает в виде единого докумен­та, к числу конституционных актов относят, кроме нее самой, так­же акты, с помощью которых вносятся изменения или дополнения (поправки) в конституцию. Типичным примером в этом отношении являются США.

Наряду с конституционными законами особое место в системе нормативно-правовых актов англосаксонского права занимают обыч­ные, или текущие, законы.

Следует отметить, что в западной юриспруденции текущие (обычные) законы чаще всего именуют просто "законами", в отли-


чие от "конституционных законов" или просто "конституции". В этом же случае, если обычный закон не соответствует (противоречит) конституции, его называют "неконституционным законом" со всеми вытекающими для него последствиями.

Однако, независимо от названия того или иного закона, реша­ющее значение при определении его места и роли в системе других источников англосаксонского права имеют его юридическая сила и содержание.

Согласно сложившейся в юридической литературе доктрине, доминирующую роль в системе источников права, впрочем как и в системе других "составных частей" права, играют конституции, точнее — конституционные акты. Конституции неизменно рассмат­риваются как основные законы, фундамент национальных правовых систем, "остов", на котором стоят правовые системы, наконец — как "высшие звенья" в иерархии источников права и как "вершина" самого права.

Доминирующее положение конституционных законов как ис­точников права по отношению ко всем остальным источникам наци­онального права нередко закрепляется в самих конституциях или иных конституционных актах. В качестве примера можно сослать­ся на конституционный акт 1982 г. Канады, в котором говорится, что "Конституция Канады является высшим юридическим актом Кана­ды и любой иной юридический акт, положения которого не соответ­ствуют положениям Конституции, не должен иметь юридической силы и вступать в действие в той его части, которая не соответству­ет конституции"¹.

В конституциях других стран англосаксонского права о высшей юридической силе конституционных актов или о доминирующей ро­ли конституции прямо не говорится. Однако это всегда подразуме­вается и реализуется в практической деятельности судебных и иных государственных органов этих стран. В качестве примера может слу­жить Конституция США — ее теория и практика применения.

Несколько особняком в отношении доминирующей роли консти­туционных актов как источников права в системе других источни­ков права и верховенства конституционных актов по отношению к другим нормативно-правовым актам, в частности к законам, стоит Конституция Великобритании.

Будучи по своему характеру и содержанию несистематизиро­ванной Конституцией, складывающейся, с одной стороны, из ряда законодательных актов (писаная часть Конституции), в том числе не только современных, но и старых актов (таких как Великая Хартия вольностей 1215 г., Билль о правах 1689 г. и др.), а с другой — из

¹ См.: Sim R., РасеP. Op. cit. Р. 53.

² Ibid.

³См.: Дженкс Э. Английское право. М., 1947. С. 41—42. "См.: Hogg P. Op. cit. Р. 6.


¹ Constitutional Act, 1982 Schedule B to Canada Act 1982 (U.K.) Toronto, 1983. Art. 52 (1).

обычаев или "конституционных соглашений" (неписаная часть Кон­ституции), в том числе из таких, ни в одном юридическом документе письменно не зафиксированных и судебной защитой не обеспечен­ных положений, как формирование правительства лидерами партии большинства в Палате общин, парламентская ответственность ми­нистров и др., — эта единственная в своем роде Конституция не­сколько по-иному, нетрадиционно решает вопрос о соотношении кон­ституционных и обычных законов, а вместе с тем — обычных зако­нов и других источников права.

Ни в теории, ни в практике конституционного развития Вели­кобритании никогда не предусматривалось существования такой жесткой иерархии конституционных и обычных законов, а также обычных законов и других источников английского права, какая имеет место в США или других странах англосаксонского или ро-мано-германского права.

Если в правовых системах других стран, где в конституцион­ном порядке признается верховенство закона, в случае нарушения установленной процедуры прожития нормативно-правовых актов или отступления от иерархической цепочки "конституция" — обыч­ный закон — любой иной юридический акт", такого рода акты при­знаются, как правило, недействительными (неконституционными), то в правовой системе Великобритании все обстоит несколько иначе.

В Великобритании, как справедливо подмечает И.Ю. Богданов-ская, "вследствие отсутствия в ней писаной конституции законы не могут быть признаны неконституционными". Поскольку подобное положение может привести к тому, что одни статуты будут проти­воречить другим, то во избежание этого в английской правовой си­стеме установлена "презумпция приоритета более позднего закона над более ранним"¹.

С точки зрения практики это означает, что если между различ­ными законами (статутами) возникает коллизия, то будет действо­вать тот закон, который по времени был принят позднее.

Это говорит, с одной стороны, о существовании в рамках анг­лийской правовой системы принципа равного статуса всех без ис­ключения законов (статутов), исходящих от парламента, об отсут­ствии в ней традиционного для других правовых систем деления за­конов на основные и неосновные, обычные законы, а с другой — о полной самостоятельности, "несвязанности" каждого последующе­го состава парламента решениями, принятыми предыдущим, об име­ющейся у него полной возможности путем использования обычной процедуры рассмотрения "отменить или изменить любой действу­ющий закон"².


3. Помимо деления законов на конституционные и обычные, в англосаксонской правовой семье применительно к федеративным системам (Австралия, Канада, США) объективно складывается их подразделение на федеральные законы и законы, принимаемые на уровне отдельных субъектов федерации. Соответственно, первые действуют на территории всей федерации, а вторые — лишь на тер­ритории отдельных субъектов федерации.

В Англии и некоторых других странах общего права все законы классифицируются также по признаку публичности на публичные и частные. Уже само название их ориентирует на то, что публичные законы (статуты) содержат в себе правила общего характера, т. е. рассчитанные на неопределенный круг лиц и на неоднократное при­менение. Они действуют, как правило, на территории всей страны¹.

В отличие от публичных, частные статуты аккумулируют в себе нормы "частного порядка", касающегося вполне определенно­го круга юридических или физических лиц и содержащие в отно­шении них строго определенные установления. Речь при этом может идти об установлении или отмене различных привилегий лицам, о предоставлении им особых полномочий, об изменении правового статуса отдельных лиц и т.д.

Говоря о нормах "частного порядки", необходимо отметить, во избежание терминологической путаницы и "понятийных" недоразу­мений, что понятие нормы права, используемое в английской пра­вовой системе, не совпадает с понятием нормы, вошедшим в право­вую теорию и практику других стран. Норма права в представле­нии английских теоретиков и практиков отличается большим свое­образием.

Суть этого своеобразия заключается, прежде всего, в том, что понятие правовой нормы в английском праве трактуется гораздо шире и многообразнее, чем в любом другом, в частности в "конти­нентальном" праве.

В правовой системе Англии, подмечалось зарубежными² и оте­чественными исследователями, "любое правило поведения, вне за­висимости от того, носит оно общий или индивидуальный характер, подпадает под правовую норму". В английском праве фактически отсутствует деление на нормативные и индивидуальные акты. Ин­дивидуальные акты рассматриваются как нормативные³.

Такого рода специфика в понимании нормы права непосред­ственно связана, с одной стороны, с исторической традицией зако­нодательной деятельности английского парламента, наделяющего зачастую одинаковой юридической силой издаваемые им как пуб-

¹ Богдановская И. Ю. Закон в английском праве. М., 1994. С. 74.

² Там же. С. 77.


¹ См.: Gifford К. How to understand an Act of Parliament. Sydney, 1988. P. 3—26.

² См.: Keneth S., Keenan D, English Law. L., 1976. P. 83—98.

³ Богдановская И. Ю. Закон в английском праве. С. 70.

личные, так и частные акты. В английском праве определенное мес­то занимают частные законы, которые "по существу, содержат ин­дивидуальные положения, но наравне с публичными считаются нор­мативными, так же как и огромное количество разнообразных ак­тов исполнительных органов"¹.

А с другой стороны, специфика в понимании нормы права в английской правовой системе в значительной мере обусловлена нор-мотворческой деятельностью высших судебных органов страны, со­здающих прецедентное право не иначе, как при рассмотрении кон­кретных дел.

Фокусируя внимание на данной стороне вопроса, Р. Давид не без оснований заявлял, что особенность понимания нормы права английским юристом по сравнению с французским юристом предоп­ределяется прежде всего тем, что "английская норма права" своим возникновением обязана не общим, "публичным", а конкретным об­стоятельствам. Она неразрывно связана с "обстоятельствами конк­ретного дела и применяется для решения конкретных дел, анало­гичных тому, по которому данное решение было принято".

Такую норму права "нельзя сделать более общей и абстракт­ной, так как это глубоко изменит сам характер английского права, превратит его в право доктринальное"².

В настоящее же время характер английского права остается таким же в значительной мере консервативным и в то же время достаточно гибким, чтобы быть способным, как и прежде, не толь­ко механически вбирать в себя, но и органически "увязывать" друг с другом общие нормы права с нормами "частного порядка", публич­ные акты с частными актами.

Правда, по утверждению специалистов в области английского права, число частных актов во второй половине XX в. значительно уменьшилось по сравнению с периодом их наибольшего развития в XIX — первой половине XX в. Сказалось усиление роли публичных актов и перенос центра тяжести в законодательной деятельности парламента с издания частных актов на все большее делегирование своих законодательных полномочий исполнительным органам.

Однако в целом это глубоко не изменило прежнего характера правовой системы Великобритании, так же, как и существующих в ее пределах общих и частных законов.

4. Наряду с названными видами законов и критериями их клас­сификации в англосаксонской правовой семье используются и дру­гие критерии подразделения законов на различные группы или виды.

Среди них, например, относительно распространенными в пос­ледние десятилетия в ряде стран общего права (США, отчасти Ав-


стралия и Канада) стали критерии классификации действующих за­конов в зависимости от способов их систематизации. Это кодифици­рованные и консолидированные акты.

Понятия "кодификация" и "кодифицированный акт" (кодекс), используемые в англосаксонском праве, мало чем отличаются от этих понятий, применяемых в других правовых семьях или систе­мах права.

Кодификация — это термин, используемый для названия та­ких актов парламента, которые "объединяют между собой в единое целое на базе общего предмета регулирования как действующие за­коны, так и существующие судебные решения — прецеденты"¹. С помощью кодификации могут производиться изменения в правовых системах. Она может выступать в качестве одного из методов пра­вовых реформ². Для принятия кодексов нет особой процедуры.

Среди стран общего права кодификация получила наибольшее распространение, пожалуй, в США, где принят ряд кодексов как на уровне федерации, так и на уровне отдельных штатов. Наименьшее — по-видимому, в Великобритании.

Несмотря на то, что идея кодификации в Англии возникала неоднократно на разных этапах развития английского права и нео­днократно делались шаги в этом направлении (создавались комис­сии, проводились обсуждения и т. п.), однако видимых успехов и реализации идеи кодификации в этой стране до сих пор сделать не удалось.

Одна из причин этого заключается, по мнению экспертов, в невозможности кодификации "судейского права" вообще. Посколь­ку в английском праве по сравнению с французским правом и дру­гими правовыми системами "норма права менее обща и абстракт­на" и в ней нет "элементарного для французов деления этих норм на императивные и диспозитивные", то уже в силу этого особого характера норм "кодификация континентального типа в Англии невозможна"³.

Трудности кодификации английского права усматриваются, кроме того, в его сложности и "многочисленности" (общее право, право справедливости и статутное право — основные его составные части), а также в наличии огромного количества в нем судебных решений — прецедентов и статутов⁴.

В силу названных и иных причин кодификация в Англии, как известно, традиционно заменяется консолидацией законодательных актов. Согласно сложившемуся в английской юридической литера-


¹ Богдановская И. Ю. Закон в английском праве. С. 71.

²Давид Р. Указ. соч. С. 301.


¹ Eddey К. Op. cit. Р. 119.

² Ibid.

³ Давид Р., Жоффрв-Спинози К. Указ. соч. С. 227.

⁴ Gainsborough J. The Road to Codification: is it really worthwhile? // New Law Journal, 1977, vol. 127. P. 402—408.





туре представлению, консолидация выступает в качестве такой фор­мы систематизации права, которая позволяет объединить в одном общем законодательном акте, на основе единого предмета регули­рования, без изменения текста и содержания несколько сходных законодательных актов¹.

Наиболее бурное развитие консолидация получила во второй половине XIX — начале XX в. За этот период в Англии были раз­работаны и приняты десятки консолидированных актов, в том числе в области уголовного права (семь консолидированных актов было принято только в 1861 г.), торгового права (в 1894 г. был принят Акт о морской торговле) и в других отраслях права. Всего за период с 1870 по 1934 г. в стране было принято более 100 консолидированных актов².

Кроме различных способов систематизации и других критериев классификации законов (статутов), в англосаксонском праве прово­дится и иная их градация.

В частности, довольно распространенной является классифи­кация законов по временному признаку, выделение среди общей их массы законов, рассчитанных на строго определенный период вре­мени.

Особенность временных актов заключается в том, что в них указывается точный срок действия, по истечении которого данный закон теряет юридического силу³. Однако в случае необходимости высший законодательный орган страны путем издания другого, спе­циального акта может продлить срок его действия. Причем это мо­жет повторяться не один раз. Принятие такого рода актов являет­ся типичным для законодательства Англии.

5. В англосаксонской правовой семье значительное внимание уделяется актам толкования законов ((статутов).

В широком смысле "толкование" рассматривается как созида­тельная деятельность судов, связанная с уяснением и разъяснени­ем смысла правовых норм, содержащихся в законах (статутах). В результате такой деятельности возможно расширительное или ог­раничительное понимание смысла и содержания закона. Вместе с тем допускается и "видоизменение" (modifying) содержащихся в законе норм⁴.

В узком смысле слова "толкование" понимается как "разъяс­нение судами значения содержащихся в статуте или кодексе фраз". Оно не затрагивает ни сути, ни содержания рассматриваемого за­кона в целом⁵.


Строго говоря, акты толкования при таком подходе к данному процессу не являются ни законами в прямом смысле, ни подзакон­ными актами. Они — суть творения судов. И как таковые относят­ся, несомненно, скорее к общему, чем статутному праву.

Отнесение же их к категории законов (статутов) имеет под со­бой основу лишь в тех случаях, когда акты толкования исходят не от судебных органов, а от законодательных или, с их санкции, от исполнительно-распорядительных органов.

К категории актов (законов) толкования можно отнести также те статуты, с помощью которых устанавливаются принципы, поря­док (процедура) и исходные положения ("презумпцию") процесса толкования. В качестве примеров можно сослаться на английские Законы о толковании 1889 и 1978 гг.

Особую разновидность законов в англосаксонской правовой семье составляют законы, отменяющие те или иные положения об­щего права (disabling Acts), и законы, дополняющие общее право, устанавливающие новые в нем положения (enabling Acts).

В Англии в качестве статутов, отменяющих различные устано­вления общего права, выступают зачастую акты, вносящие коррек­тивы в нормотворческую деятельность судов при рассмотрении уго­ловных дел. Например, отмена Законом об уголовном праве 1969 г. положения общего права и наступлении уголовной ответственнос­ти с семи лет.

Одной из наиболее широких сфер применения статутов, допол­няющих общее право, является социальная сфера. Система социаль­ного обеспечения населения Англии опосредуется в основном с по­мощью норм статутного права.

С помощью этих же норм в значительной степени регулируют­ся также отношения, возникающие в области здравоохранения и просвещения, экономики и транспорта, науки и культуры.

По мере развития правовой системы английского общества пос­тоянно растет количество парламентских актов, отменяющих уста­новившиеся положения общего права или, наоборот, восполняющих пробелы в праве, дополняющих общее право.

Это, с одной стороны, отражает общую тенденцию усиления значения в системе англосаксонского, и в частности, английского права законодательных актов, формирующих статутное право. При­чем увеличение роли закона выражается не только в росте его удельного веса в системе источников права, но и в расширении сфе­ры регулируемых им отношений. Последнее происходит, в частно­сти, вследствие того, что некоторые отношения, "ранее урегулиро­ванные другими правыми актами, получили статутное закрепление"¹.

А с другой стороны, — указывает на создание предпосылок для усложнения процесса взаимосвязи и взаимодействия статутного и


■См.: Eddey К. Op. cit. Р. 119.

² См.: История государства и права зарубежных стран. Ч. II. С. 549—550. ³См.: Dictionary of Sociology and Related Sciences. P. 308.

⁴ См.: Cruz P. Op. cit. P. 261.

⁵ Ibid.


¹ Богдановская И. Ю Закон в английском праве. С. 5.





общего права, которые, согласно одной из английских судебных версий, "должны составлять единое целое"¹. В теоретическом и практическом плане это свидетельствует также о дальнейшем ус­ложнении как самого характера, так и форм взаимоотношений за­кона и прецедента как основных источников англосаксонского права.

Справедливым является замечание о том, что тенденция уси­ления роли закона в англосаксонском праве вообще и в английском праве в частности, неизбежно сопровождается развитием тенденции осложнения его взаимодействия с другими источниками права и прежде всего с прецедентом².

Своеобразная конкурентная борьба за верховенство в системе источников права между законом и прецедентом, которая в силу исторических причин началась с момента становления прецедента как источника права сперва в Англии, а затем перекинулась и на другие страны общего права, несомненно, наложила свой заметный отпечаток как на процесс развития и совершенствования статутного права, так и на модификацию (появление новых принципов, отказ от некоторых правил "жесткого прецедента" и т. п.) прецедентного права. Но несомненно и то, что она по ряду параметров значитель­но запутала и осложнила отношения между законом и прецедентом.

Применительно, например, к современной Англии, несмотря на бурный рост статутного права и повышение значимости принима­емых законов, последние в представлении и сознании юридического сообщества страны так и не стали нормой права, воспринимаемой на равных с судебным прецедентом.

Комментируя данную исторически сложившуюся ситуацию, Р. Давид и К. Жоффре-Спинози справедливо замечают, что главное здесь то, что закон, согласно классической, традиционной для Анг­лии теории права, "не считается нормальной формой выражения права, а всегда является инородным телом в системе английского права"³.

Судьи, конечно, применяют закон, но норма, которую он содер­жит, принимается окончательно, инкорпорируется полностью в ан­глийское право "лишь после того, как она будет неоднократно при­менена и истолкована судами, и в той форме, а также в той степе­ни, какую установят судью". В Англии всегда предпочтут цитиро­вать вместо текста закона судебные решения, применяющие закон. Только при наличии таких решений английский юрист будет дей­ствительно знать, что же хотел сказать закон, так как "именно в этом случае норма права предстанет в обычной для него форме судебного решения"⁴.


Следуя логике юриста, воспитанного на традициях романо-гер-манского права, согласно которой акты, издаваемые высшим орга­ном государственной власти страны, обладают высшей юридической силой, верховенством в системе (иерархии) всех других юридичес­ких актов, необходимо было бы признать, что закон как акт, изда­ваемый парламентом — высшим органом государственной власти Великобритании, именно и должен бы быть таковым. Однако в ан­глийской правовой действительности все обстоит далека не так¹.

В отечественной юридической правовой литературе верно ак­центировалось внимание на том, что для глубокого понимания ме­ста и роли статута как источника права в системе других источни­ков английского права весьма важным является отличать принцип парламентского верховенства, существующий в Великобритании, от "принципа верховенства закона, утвердившегося в континентальных правовых системах в результате буржуазной революции"².

6. В европейских и многих других странах, как известно, уста­новление принципа парламентского верховенства всегда влекло за собой утверждение в системе источников права принципа верховен­ства закона. В Великобритании, однако, этого не случилось. Установ­ление принципа верховенства английского парламента отнюдь не повлекло за собой также и установления верховенства законов. В силу этого английская правовая система, в отличие от континенталь­ных правовых систем, никогда не знала и не знает иерархического соподчинения источников права во главе с законом.

В историческом и политико-юридическом плане английский парламент как "источник законов", согласно британской конститу­ционной доктрине, традиционно признавался государственным ор­ганом, в котором сосредоточена вся "высшая государственная власть". Еще в XVII в., в период борьбы парламента и карала, вер­ховенство парламента было признано английскими судами, ставши­ми на его сторону в этой борьбе.

В XVIII—XIX вв., по мере дальнейшего усиления власти и вли­яния парламента в государственном механизме Великобритании сформировалась и внедрилась в сознание правящей элиты идея о суверенитете парламента в сфере законодательной деятельности.

Согласно утверждению одного из наиболее известных в XIX в. английских правоведов А. Дайси, "суверенитет" британского парла­мента установился благодаря жесткому правилу, в соответствии с которым парламент обладает всей полнотой власти "принимать или не принимать любой какой угодно закон"³.

¹ Кросс Р. Указ. соч. С. 168.

² См.: Богдановская И. Ю. Закон в английском прав. С. 5—6.

³ Давид Р., Жоффре-Спинози К. Указ. соч. С. 260.

⁴ Там же.


■См.: Апарова Т. В. Основные тенденции английского прецедентного права // Уч. зап. ВЮЗИ. М, 1968. Вып. 17. Ч. 3.

²Богдановская И. Ю. Закон в английском праве. С. 73.

³ Dicey A. The Law of the Constitution. 10^th ed. L., 1965. P. 39.

О

Применительно к современной английской действительности "суверенитет" парламента, многократно подвергавшийся критике с самых разных сторон¹, трактуется в отношении его законодатель­ной деятельности фактически так же, как и раньше, а именно — как "отсутствие каких бы то ни было юридических ограничений в про­цессе подготовки и принятия законов"².

Вместе с тем при этом даются пояснения относительно того, что осуществление парламентского суверенитета практически сводит­ся к следующему: а) нет такого "фундаментального акта", который не мог бы быть "изменен обычными парламентскими актами"; б) ни­кто не может монополизировать право законодательной инициати­вы и право определять, что является предметом законодательной деятельности парламента, а что не может считаться таковым; в) не существует такого "билля о правах, который оспаривал бы полно­мочия парламента на отмену или ограничение тех или иных граж­данских свобод"³.

Кроме того, парламентский суверенитет проявляется также в том, что "ни один суд не может не признавать юридической силы за статутами, принятыми парламентом" и что в Англии не суще­ствует системы судебного контроля за законодательным процессом и самим законодательством⁴.

Единственным исключением из "правила абсолютного сувере­нитета" британского парламента является лишь то, что он, распро­страняя действие принимаемых им статутов "на все", не может этого сделать "в отношении самого себя" в сфере правотворчества и в отношении следующего за ним состава парламента⁵.

Разумеется, говоря о "суверенитете", а тем более об "абсолют­ном суверенитете" парламента в области законодательства, многие авторы отдают себе отчет в некоторой условности и преувеличен­ности данного свойства парламента.

Ибо, как было отмечено, в отличие от аналогичных органов ряда других стран, он помимо всего прочего не издает актов, обла­дающих высшей юридической силой ("верховенством", "суверени­тетом") по отношению к некоторым другим правовым актам (напри­мер, к прецедентам).

Это верно, что принятый закон (статут) судебным решением (с помощью прецедента) нельзя отменить или изменить, а наоборот, можно, а иногда и нужно. Прописной истиной для английских юри­стов стало то, что "ни один суд, никакой другой государственный орган не может подвергнуть даже сомнению правомерность издания


и юридическую значимость актов парламентами"¹. В то же время парламент обладает таким правом в отношении складывающихся на основе судебных решений прецедентов.

В этом смысле говорят, вопреки широко распространенным в английской литературе утверждениям, не о "равнозначности" юри­дической силы закона и прецедента, а о "подчиненности" прецедента закону².

Однако это теория. Практическая же сторона вопроса гораздо сложнее. Наличие "суверенитета" или даже "абсолютного суверени­тета" у английского парламента, одним из выражений которого яв­ляется обладание его полномочиями на отмену судебных решений, вовсе не доказывает справедливость тезиса о доминирующей роли статута в английском праве. "Специфика положения статута, •— ре­зонно подмечалось исследователями, — выражается в его тесном контакте с прецедентом". Как показывает практика, логическое зак­лючение "статут выше прецедента", вытекающее из положения "за­кон может отменить прецедент", далеко не точно отражает реаль­ные события, поскольку при этом не учитывается ряд дополнитель­ных факторов".

Среди них следует указать, прежде всего, на такие факторы, которые ассоциируются с совместным действием закона и прецеден­та, их тесным переплетением. Это касается различных сфер жиз­ни общества, отраслей и институтов права. В особенности — уголов­ного, гражданского, семейного и коммерческого права.

Взаимосвязь и взаимодействие закона и статута в процессе регулирования одних и тех же по своему характеру и одинаковой социальной значимости отношений практически исключают любую возможность выделения среди них "главного" и "второстепенного", "основного" и "не основного" источника права.

Далее. Среди "дополнительных факторов" следует обратить внимание также на те, которые связаны с процессом отмены стату­том прецедента.

Дело в том, что далеко не всегда отмененный законом преце­дент прекращает свое действие. Практически в каждой отрасли есть такие "отмененные" парламентскими актами Великобритании пре­цеденты, которые тем не менее продолжают применяться судами еще в течение многих лет³.

Таким образом, рассматривая вопрос о характере соотношения закона и прецедента в англосаксонском праве на примере Англии, можно сделать вывод о там, что хотя теоретически закон стоит, следуя логике верховенства парламента, выше прецедента, в прак­тическом же плане все обстоит далеко не так. Не случайно в науч-


¹Gennings I. The Law and he Constitution. L., 1954. P. 138—146. ²Eddey K. Op. cit. P. 115. ³Hogg P. Op. cit. P. 257. ⁴ Ibid.

^bKeneth S., Keenan D. Op. cit. P. 8.


¹ Кросс Р. Указ. соч. С. 166.

² Богдановская И. Ю. Закон в английском праве. С. 110—111. ³Там же. С. 112.





ной литературе английское "законодательство и прецеденты" рас­сматриваются на одном и том же уровне как "первичные источни­ки права, действительность каждого из которых не выводится друг из друга или же из других юридических источников"¹.

Не случайно также при рассмотрении вопроса о характере со­отношения закона и прецедента в английском праве многие авторы предваряют его замечаниями, что этот вопрос сложный, противоре­чивый и далеко не всегда легко и однозначно решаемый. Ибо в ре­альной действительности можно видеть, с одной стороны, "совер­шенно счастливое и взаимодополняющее друг друга" как равнознач­ных источников права сосуществование закона (статутного права) и прецедента (а с ним — прецедентного права). А с другой, — со­вершенно необходимо в отдельных случаях выделение и использо­вание в процессе правоприменения лишь одного из них².

7. Говоря о соотношении закона и прецедента в других странах общего права, следует обратить внимание прежде всего на особен­ности их взаимосвязи и взаимодействия в США. Необходимость эта обусловливается особым местом, которое занимает правовая систе­ма США в англосаксонской правовой семье, и, следовательно, свое­образным характером взаимоотношений, установившихся между функционирующими в ее пределах законами и прецедентами.

Столкновение различных правовых традиций, обычаев и куль­тур в период становления и развития американского права, продол­жающийся в течение длительного времени конфликт между рома-но-германской правовой семьей и общим правом в значительной мере способствовали тому, что общее право США приобрело "спе­цифический характер", отличный как от общего права Англии, так и других стран.

США, по мнению Р. Давида, остались страной общего права лишь в том смысле, что "там в общем сохраняются концепции, спо­соб мышления и теория источников права". Однако в системе общего права право США "занимает особое место". Оно "более чем какое-либо другое право имеет черты, придающие ему оригинальность и во многом сближающие его с романо-германской правовой систе­мой"³.

Последнее отчасти подтверждается, во-первых, тем, что в США многие нормы общего права никогда не применялись в силу того, что "они были неприемлемы в условиях Америки". Это же касалось также норм английского права, содержащихся в парламентских статутах.

Во-вторых, что США, в отличие от Англии, никогда не знали такого периода в развитии своего права, когда последнее основыва-


лось бы исключительно на судебных решениях — прецедентах. В основе правовой системы США с момента ее зарождения и после­дующего развития всегда лежали законы¹.

И в-третьих, что вершиной правовой системы США, высшим звеном в иерархии ее источников, так же как и в странах романо-германского права, всегда была и остается конституция.

Верховный суд США, а вместе с ним высшие судебные инстан­ции на уровне штатов давно признали "особый характер" Консти­туции страны и заявили, что ее не следует рассматривать как обыч­ный закон, наряду с другими законами, вносящими лишь измене­ния и дополнения в общее право. Конституция — это основной за­кон страны, это — выражение некоего общественного договора, объ­единяющего всех граждан, определяющего устои самого общества и государства, выступающего в качестве одного из важнейших фак­торов легитимации власти.

По отношению к общему праву, так же как и по отношению к законодательству (статутному праву), Конституция выступает в качестве основного, доминирующего фактора, оказывающего реша­ющее влияние как на их природу, так и на характер отношений между ними самими, а также между формирующими их источни­ками в виде законов, с одной стороны, и судебных решений — пре­цедентов — с другой.

В чем особенность характера взаимоотношений закона и пре­цедента в США по сравнению с Англией? Если отвечать кратко, то ■— в верховенстве закона как источника права, олицетворяемого Кон­ституцией, над всеми другими источниками права, включая преце­дент. Это — во-первых. А во-вторых, — в установлении и приме­нении принципа судебного контроля за конституционностью всех без исключения законов, как локальных (на уровне штатов), так и фе­деральных².

Если же отвечать на поставленный вопрос более обстоятельно, то следует пояснить относительно принципа верховенства закона, что речь идет не обо всех издаваемых в США законах, а лишь о конституциях федерации и отдельных штатов. Именно эти законы, каждый на своем уровне, являются, с одной стороны, неким табу для законодателя, которое нельзя в обычном порядке отменять или из­менять. А с другой — выступают в качестве неких эталонов зако­нотворчества, которые можно суду толковать и которым всем непре­менно нужно следовать.

Относительно же принципа судебного контроля следует напом­нить, что речь идет о наделении данными прерогативами не всей
¹ См.: Tucker G. Tradition et technigue de la codification: L'expйrience de la Louisidne — Melanges Gulliot de la Morandiere, 1964. P. 592—613.

² См.: Pound R. Common Law and Legislation // Harvard Law Review, 1907, № 21. P. 380—386.


¹ Кросс Р. Указ. соч. С. 167.

²Cruz P. Op. cit. Р. 227. 'Давид Р. Указ. соч. С. 337.





судебной системы США, а лишь Верховного суда страны и Верхов­ных судов штатов.

В отличие от английской правовой и судебной систем, где в силу одинакового статуса всех принимаемых парламентом актов, суд не занимается их оценкой и подгонкой в процессе их правоприме­нения и толкования под определенные конституционные стандарты, в США дело обстоит иначе. А именно: здесь суд наделен правом рас­смотрения законов под углом зрения их соответствия или несоответ­ствия Конституции. И в случае несоответствия Верховный суд феде­рации или штата фактически "аннулирует" рассматриваемый закон, признает его "неконституционным"¹.

В плане соотношения закона и прецедента это означает, что в США законы "полностью не интегрируются" в правовую систему страны до тех пор, "пока их значение не уточнено судебными реше­ниями".

Типична при этом позиция Верховного суда США, который отказывается решать вопрос о соответствии закона штата Консти­туции США, "если суды этого штата не уточнили при толковании действительного значения данного закона. Федеральные суды в слу­чаях, когда им приходится применять право штатов, также прояв­ляют нерешительность, если соответствующие законы не были ис­толкованы судами данного штата"².

Таким образом, существующая в США практика судебного кон­троля за конституционностью принимаемых законов ставит после­дние, так же как и в Англии, в большую зависимость от судебных решений.

При этом вовсе не обязательно, что суд полностью объявляет тот или иной закон неконституционным и полностью "исключает" его из правовой системы. Еще в начале XX в. известный американ­ский юрист Р. Паунд установил как минимум четыре возможных варианта отношения американских судов к новому закону и возмож­ного его "включения" в правовую систему.

Они предусматривают как полное или частичное включение содержащихся в нем норм в правовую систему США, так и такое же дифференцированное ("выборочное") их невключение. Причем в каждом из этих случаев есть свои собственные варианты.

Так, в случае признания вновь принятого закона конституци­онным он может рассматриваться и применяться в одном вариан­те — "лишь в качестве основания для применения аналогии в отно­шении той или иной нормы права". В другом же — одновременно "в качестве самой нормы" (совокупности норм) и в качестве "прин­ципа, который способствовал обоснованию данной нормы".


Аналогично обстоит дело и в случае непризнания вновь приня­того закона конституционным¹.

Прерогативы Верховного суда США и Верховных судов отдель­ных штатов определять судьбу того или иного закона с помощью принципа конституционности, несомненно, значительно повышают роль судебных решений как источника американского права в си­стеме других источников права, в том числе — законов².

Вместе с тем, они способствуют дальнейшему повышению пра­вотворческой роли и самих судебных органов, в особенности Верхов­ного суда Соединенных Штатов Америки, не связанного ни своими собственными решениями, ни жесткими правилами, касающимися установления, изменения или отмены прецедентов.