Учебник по истории русской журналистики, причем охватывающий только xix в, вышел в 1989 г и стал малодоступным для студентов. Вовторых, с перестройкой всей нашей жизни
 Скачать 2.13 Mb.
|
|
говоренная его другом, в присутствии его приятелей, за чашею пунша Любезные слушатели! В сей день проходит точно год, как собаки всего света лишились лучшего своего друга, а здешний округ — разумнейшего помещика год тому назад, всей точно день, с неустрашимостию гонясь за зайцем, свернулся он в ров и разделил смертную чашу с гнедою своею лошадью прямо по-братски. Судьба, уважая взаимную их привязанность, не хотела, чтоб из них один пережил другого, а мир между тем потерял лучшего дворянина и статнейшую лошадь. Оком из них более должно нам сожалеть Кого более восхвалить Оба они не уступали друг другу в достоинствах оба были равно полезные обществу, оба вели равную жизнь и, наконец, умерли одинаково славною смертью. Совсем тем дружество моек покойнику склоняет меня на его сторону и обязывает прославить память его, ибо хотя многие говорят, что сердце его было, так сказать, стойлом его гнедой лошади, ноя могу похвалиться, что после нее покойник любил меня более всего на свете. Но хотя бы и не был он мне другом, то одни достоинства его не заслуживают ли похвалы и не должно ли возвеличить память его, как память дворянина, который служит примером всему нашему окольному дворянству. Не думайте, любезные слушатели, чтоб я выставлял его примером водной охоте, нет, это было одно из последних его дарований, кроме сего имел он тысячу других приличных и необхонашему брату дворянину он показал нам, как должно проживать в неделю благородному человеку то, что две тысячи подвластных ему простолюдинов вырабатывают в год, он знаменитые подавал примеры, как эти две тысячи человек можно пересечь в год раза два-три с пользою, он имел дарование обедать в своих деревнях пышно и роскошно, когда казалось, что в них наблюдался величайший пост, и таким искусством делал гостям своим приятные нечаянности. Так, государи мои часто бывало, когда приедем мы к нему в деревню обедать, то, видя всех крестьян его бледных, умирающих с голоду, страшимся сами умереть за его столом голодною смертью. Глядя на всякого из них, заключали мы, что на сто верст вокруг его деревень нет ни корки хлеба, ни чахотной курицы. Но какое приятное удивление садясь за стол, находили мы богатство, которое, казалось, там было неизвестно, и изобилие, которого тени не было в его владениях, искуснейшие из нас не постигали, что еще мог он содрать с своих крестьян, и мы принуждены были думать, что он из ничего созидал великолепные свои пиры. Ноя примечаю, что восторг мой отвлекает меня от порядку, который я себе назначил. Обратимся же к началу жизни нашего героя сим средством не потеряем мы ни одной черты из его похвальных дел, коим многие из вас, любезные слушатели, подражают с великим успехом. Начнем его происхождением. Сколько ни бредят философы, что по родословной всего света мы братья, и сколько ни твердят, что все мы дети одного Адама, но благородный человек должен стыдиться такой философии, и естьли уже необходимо надобно, чтоб наши слуги происходили от Адама, то мы лучше согласимся признать нашим праотцем осла, нежели быть равного сними происхождения. Ничто столь человека не возвышает, как благородное происхождение это первое его достоинство. Пусть кричат ученые, что вельможа и нищий имеют подобное тело, душу, страсти, слабости и добродетели. Естьли это правда, то это не вина благородных, но вина природы, что она производит их на свет также, как и подлейших простолюдинов, и что никакими выгодами не отличают нашего брата дворянина ето знак ее лености и нерачения. Так, государи мои и естьли бы эта природа была существо, то бы ей очень было стыдно, что тогда, как самому последнему червяку уделяет она выгоды, свойственные его состоянию когда самое мелкое насекомое получает от нее свой цвет и свой способности когда, смотря на всех животных, кажется нам, что она неисчерпаема в разновидности ив изобретении тогда, к стыду ее и к сожалению нашему, не выдумала она ничего, чем бы отличился наш брат от мужика, и не прибавила нам ни одного пальца в знак нашего преимущества перед крестьянином. Неужели же она более печется о бабочках, нежели о дворянах И мы должны привешивать шпагу, с которою бы, кажется, надлежало нам родиться. Но как бы тони было, благодаря нашей догадке, мы нашли средство поправлять ее недостатки и избавились от опасности быть признанными за животных одного роду с крестьянами. Иметь предка разумного, добродетельного и принесшего пользу отечеству, вот что делает дворянина, вот что отличает его от черни и от простого народа, которого предки небыли ни разумны, ни добродетельны и не приносили пользы отечеству. Чем древнее и далее от нас сей предок, тем блистательнее наше благородство а сим-то и отличается герой, которому дерзаю я соплетать достойные похвалы ибо более трехсот лет прошло, как вроде его появился добродетельный и разумный человек, который наделал столь много прекрасных дел, что в поколении его небыли уже более нужны такие явления, и оно до нынешнего времени пробавлялось безумных и добродетельных людей, не теряя нимало своего достоинства. Наконец, появился наш герой Звениголов; он еще не знал, что он такое, но уже благородная его душа чувствовала выгоды своего рождения ион на втором году начал царапать глаза и кусать уши своей кормилице. В этом ребенке будет путь, сказал некогда восхищаясь его отец он еще не знает толком приказать, но учится уже наказывать можно отгадать, что он благородной крови. И старик сей часто плакал от радости, когда видел, с такого благородною осанкою отродье его щипало свою кормилицу или слуг не проходило ни одного дня, чтобы маленький наш герой кого- нибудь не оцарапал. На пятом еще году своего возраста приметил он, что окружен такою толпою, которую может перекусать и перецарапать, когда ему будет угодно. Премудрый его родитель тотчас смекнул, что сыну его нужен товарищ хотя и много было в околотке бедных дворян, но он не хотел себя унизить до того, чтоб его единородный сын разделял сними время, а холопского сына дать ему в товарищи казалось еще несноснее. Иной бы не знал, что делать, но родитель нашего героя тотчас помог такому горю и дал сыну своему в товарищи прекрасную болонскую собачку. Вот может быть, первая причина, отчего герой наш вовсю свою жизнь любил более собак, нежели людей, и с первыми провождал время веселее, нежели с последними. Звениголов, привыкший повелевать, принял нового своего товарища довольно грубо и на первых часах вцепился ему в уши. Но Задорка, так звали маленькую собачку, доказала ему, как вредно иногда шутить, надеясь слишком на свою силу она укусила егоза руку до крови. Герой наш остолбенел, увидя в первый раз такой суровый ответ на обыкновенные свои обхождения это был первый щипок, за который его наказали. Сколь сердце в нем не кипело, совсем тем боялся отведать сразиться с Задоркою и бросился к отцу своему жаловаться на смертельную обиду, причиненную ему новым его товарищем. Друг мой сказал беспримерный его родитель, — разве мало вокруг тебя холопей, кого тебе щипать На что было трогать тебе Задорку? Собака ведь не слуга с нею надобно осторожнее обходиться, естьли не хочешь быть укушен Она глупа ее нельзя унять и принудить терпеть не разевая рта как разумную тварь». Такое наставление сильно тронуло сердце молодого героя и не выходило у него из памяти. Возрастая, часто занимался он глубокими рассуждениями, к коим подавало оно ему повод изыскивал способы бить домашних своих животных, не подвергаясь опасности, и сделать их столь же безмолвными, как своих крестьян, по крайней мере, искал причин, отчего первые имеют дерзости более огрызаться, нежели последние, и заключил, что его крестьяне ниже его дворовых животных Чадолюбивый отец, приметя, что дитя его начинает думать, заключил, что время начать его воспитание, и сам посадил егоза грамоту. В пять месяцев ученик сделался сильнее учителя и с ним взапуски складывал гражданскую печать. Такие успехи устрашали его родителя. Он боялся, чтобы сын его не выучился бегло читать потолками не вздумал бы сделаться когда-нибудь академиком, а потому-то последнею страницею букваря кончил его курс словесных наук. Этой грамоты для тебя полно, — говорил он ему, — стыдись знать более, ты у меня будешь барин знатной, так непристойно тебе читать книги». Герой наш пользовался таким прекрасным рассуждением и привык все книги любить, как моровую язву Зритель. 1792. Ч. III. Крылов И.А. Соч. Т. 1. С. 337— 345. И.А. Крылов издавал ряд журналов Почта духов, ежемесячное издание или ученая, нравственная и критическая переписка арабского философа Маликульмулька с водяными, воздушными и подземными духами (1789), Зритель (1792), «С.- Петербургский Меркурий (В Хрестоматии приводятся материалы первых двух изданий. Почта духов построена в виде переписки вездесущих невидимых существ гномов (дух земли, сильфов (дух воздуха, ондинов (дух воды) с волшебником Маликульмульком. Н. М. Карамзин Н.М. КАРАМЗИН (1766—1826) Политика Известия и замечания Европа занимается теперь одним предметом войною французов с англичанами, которая в той ив другой земле имеет все знаки остервенения и злобы. Рим восстал против Карфагена, и Европа смотрит с беспокойным любопытством. Консул пылает местью — ораторы его гремят на кафедрах — префекты пишут к нему честь и слава века истреби Англию Во всех портах французских строят суда для перевоза войск, и во всех журналах пишут стихи на высадку стихотворцам на крылатом Пегасе легко перелететь через канал, но армия с пушками не летает. Между тем флегматики англичане берут французские и голландские корабли скоро доберутся и до гишпанских; скоро возьмут и колонии своих неприятелей; заглянут, может быть, ив Южную Америку... <...> Надобно заметить вообще, что в наше время только три державы играют первую роль в мире Франция, Англия и Россия. Судьба республики зависит от жизни Консула: впереди мрак и неизвестность — величие Англии есть напряжение — а Россия есть государство новое вначале пути силы крепки и свежи сколько надежды для патриотической гордости Французы сочли в истории, что 42 высадки удались в Англии ноте ли обстоятельства ныне Такое ли сопротивление находили римляне, саксонцы, датчане, норманы, какое найдут там французы, если и пристанут благополучно к берегам Великобритании? Но Консул торжественно обязался испытать высадку Европа слышала; надобно сдержать слово. Уже французские генералы и сенаторы вызвались плыть с ним на одном корабле ... увидим, но лучше бы не видать лучше чтобы великодушное посредство АЛЕКСАНДРА, даровав мир Англии и Франции, утешило человечество и возвеличило славу России. «Вестник Европы, 1803 г. № 13, С. 71—72, 81, 83—84. 1 Консул — Наполеон И. П. Пнин И.П. ПНИН (1773—1805) Письмо к издателю* Милостивый государь мой На сих днях нечаянно попалась мне в руки старинная манжурская рукопись. Между многими мелкими в ней сочинениями нашел я одно весьма любопытное по своей надписи Цензор_Для_того,_что_я_не_позволю_—_и,_следовательно,_это_непозволительно.Сочинитель'>Цензор_(Развертывая_тетрадь_и_пробегая_глазами_листы):Да..._ну._это_еще_можно._и_это_позволить_можно._но_этого._этого_никак_пропустить_нельзя_(указывая_на_место_в_книге).Сочинитель'>Цензор_Не_отнимайте_ничего_другу_друга_будьте_справедливы_друг_к_другу._Государь_мой,сочинение_ваше_непременно_рассмотреть_должно._С_живостью_Покажите_мне_его_скорее.Сочинитель'>Цензор_Истина_О_ее_должно_рассмотреть_и_строго_рассмотреть.Сочинитель'>Сочинитель и Цензор. Немедленно перевел оное и сообщаю вам, милостивый государь мой, сей перевод с просьбою поместить его в вашем журнале. Сочинитель и цензор (перевод с манжурского) Сочинитель Я имею,государь мой, сочинение, которое желаю напечатать. Цензор Его должно наперед рассмотреть. А под каким оно названием? Сочинитель Истина, государь мой! Цензор Истина? О ее должно рассмотреть и строго рассмотреть. Сочинитель Вы, мне кажется, излишний берете на себя труд. Рассматривать истину Что это значит Я вам скажу, государь мой, что она не моя и что она существует уже несколько тысяч лет. Божественный Кун** начертал оную в премудрых своих законах. Так говорит он Смертные любите друг друга, не обижайте друг друга, не отнимайте ничего другу друга, просвещайте друг друга, храните справедливость друг к другу ибо она есть основание общежития, душа порядка и, следовательно, необходима для вашего благополучия. Вот содержание моего сочинения. Цензор Не отнимайте ничего другу друга будьте справедливы друг к другу. Государь мой, сочинение ваше непременно рассмотреть должно. С живостью Покажите мне его скорее. Сочинитель Вот оно. Цензор (Развертывая тетрадь и пробегая глазами листы): Да... ну. это еще можно. и это позволить можно. но этого. этого никак пропустить нельзя (указывая на место в книге). Сочинитель Для чего же, смею спросить? Цензор Для того, что я не позволю — и, следовательно, это непозволительно. Сочинитель Да разве вы больше, г. Цензор, имеете права не позволить печатать мою Истину, нежели я предлагать оную? Цензор Конечно, потому что я отвечаю за нее. Сочинитель Как? вы должны отвечать замою книгу А я разве сам не могу отвечать замою Истину Вы присваиваете себе, государь мой, совсем не принадлежащее вам право. Вы не можете отвечать низа образ мыслей моих, низа дела мои я уже не дитя и не имею нужды в дядьке. Цензор Но вы можете заблуждаться. Сочинитель А вы, г. Цензор, не можете заблуждаться? Цензор Нет, ибо я знаю, что должно и чего не должно позволить. Сочинитель А нам разве знать это запрещается разве это какая-нибудь тайна Я очень хорошо знаю, что я делаю. Цензор Если вы согласитесь (показывая на книгу) выбросить сии места, то вы можете книгу вашу издать в свет. Сочинитель Вы, отнимая душу у моей Истины, лишая всех ее красот, хотите, чтобы я согласился в угождение вам обезобразить ее, сделать ее нелепою Нет, г. Цензор, ваше требование бесчеловечно виноват ли я, что Истина моя вам не нравится и что вы ее не понимаете? Цензор Не всякая истина должна быть напечатана. Сочинитель Почему же Познание истины ведет к благополучию. Лишать человека сего познания — значит препятствовать ему в его благополучии, значит лишать его способов сделаться счастливым. Если можно не позволить одну истину, то должно уже не позволять никакой, ибо истины между собою составляют непрерывную цепь. Исключить из них одну — значит отнять из цепи звено и ее разрушить. Притом же истинно великий муж не опасается слушать истину, не требует, чтоб ему слепо верили, но желает, чтоб его понимали. Цензор Я вам говорю, государь мой, что книга ваша без моего засвидетельствования есть и будет ничто, потому что без оного не может она быть напечатана. Сочинитель Г. Цензор Позвольте сказать вам, что Истина моя стоила мне величайших трудов я не щадил для нее моего здоровья, просиживал для нее дни и ночи, словом, книга моя есть моя собственность. А стеснять собственность, как говорит премудрый Кун никогда не должно, ибо чрез сие нарушается справедливость и порядок. Впрочем, вернее, засвидетельствование ваше можно назвать ничего незначащим, ибо опыт показывает, что оно нисколько не обеспечивает ни книги, ни сочинителя. Притом, г. Цензор, вы изъясняетесь слишком непозволительно. Цензор (гордо) Я говорю с вами, как Цензор с Сочинителем. Сочинитель (с благородным чувством) А я говорю с вами, как гражданин с гражданином. Цензор Какая дерзость! Сочинитель О Кун! благодетельный Кун! Если бы ты услышал разговор сей, если бы ты видел, как исполняют твои законы если бы ты видел, как наблюдают справедливость если бы видел, как споспешествуют тебе в твоих божественных намерениях, тогда бы. тогда бы справедливый гнев твой. Но прощайте, г. Цензор, я такс вами заговорился, что потерял уже охоту печатать свою книгу. Знайте, однако ж, что истина моя пребудет неизменно в сердце моем, исполненном любви к человечеству и которое не имеет нужды нив каких свидетельствах, кроме собственной моей совести. Сборник материалов к изучению истории русской журналистики. М. 1952. Вып. 1. СИП. Пнин — незаконнорожденный сын видного вельможи — князя Репнина, публицист, литератор, член Вольного общества любителей словесности, науки художеств. Его Письмо к издателю впервые напечатано в Журнале российской словесности (1805. № Диалог Сочинитель и Цензор Пнина был вызван преследованием его произведений, в частности книги Опыт о просвещении относительно к России», цензурой. Указание на перевод с несуществующего языка — манжурского — сделано из цензурных соображений Вот одно из последних сочинений любезного человека, которого смерть похитила рано и не дала ему оправдать наделе ту любовь к Отечеству, которая пылала в его сердце. Счастлив тот, кто и за гробом может быть любим (примеч. Журнала российской словесности Конфуций (Кун-фу-цзы) (ок. 551—479 гг. до нашей эры) — китайский философ (примеч. Пнина). А. П. Куницын А.П. КУНИЦЫН (1783—1841) Замечания на нынешнюю войну 1 Когда французы заняли Москву, распространилась глубокая печаль. Князь Кутузов сожалело взятии столицы неприятелем, ноне хотел подвергнуть русской армии невыгодному сражению. Основывая свою славу не на пустом самохвальстве, а на истинном превосходстве гения, он дал Бонапарту случай написать громкую афишку или высокопарную сказку о занятии Москвы. Вероятно, что в Париже и до сего времени полицейские служители — ревностные правозвестники Бонапартовой славы — по всем местами перекресткам оглушают проходящих сим известием. Князь Кутузов написало сем печальном происшествии краткое уведомление, в котором без всяких прикрас уверял, что не предстоит никакой опасности, хотя злодейства неприятеля и причинят много вреда столице. Расставив наблюдательные отряды войск по дорогам, ведущим от Москвы в разные стороны, сам он зашел неприятелю во фланги одним движением сделал три дела во-первых, остановил неприятеля, затруднив его сообщение с границей во-вторых, прикрыл от него плодоносные губернии в- третьих, обеспечил продовольствие своей армии и открыл ей способы усилиться. Победительное бездействие Кутузова при Тарутине и Леташевке было пагубно для Наполеона; он не мог получать провианта со стороны Смоленска по причине беспрестанных поисков русских отрядов на сей дороге шайки французов, посылаемые на грабеж, приносили ему мало прибыли и почти всегда попадались во власть русских Таким образом, Наполеон в самой Москве соделался неопасным для русских. Видя себя в крайнем положении, решился он сделать сильный напор на Калугу, дабы испытать счастие, нельзя ли прорвать русскую линию но при Малом Ярославце узнал невозможность сего предприятия. Итак, с болезненным сердцем и гладною утробою обратился на прежний свой тракт. План военных действий Кутузова ныне обнаружился поелику нельзя было сражаться с французами спереди без значительной потери, то он трудолюбивым своим бездействием при Тарутине и Леташевке поворотил их к себе тылом, дабы удобнее наносить им удары. В продолжение нынешней войны русская армия приняла вид пасти огромного льва. Нижняя челюсть оной начинается от Москвы и продолжается до Бреста-Литовского, или до Варшавского Герцогства. Верхняя челюсть начинается также от Москвы и оканчивается у Риги. Вначале войны пасть сия была сжата, но по мере приближения французов, она раскрывалась. Наполеон безрассудно бросился с своею армиею в средину оной. Может быть, он надеялся разорвать мускулы, которыми сжимаются челюсти, нов этом обманулся. Приближившись к Москве, он заметил, что пасть начала сжиматься, и вскоре почувствовал, что армия его не может сопротивляться давлению челюстей, происходящему от их сближения. Тщетно спешил он выйти из сего пространного зева: почти все его войска уже, так сказать, стиснуты может быть, и сам он не избежит роковых зубов раздраженного им льва. Наполеон хотел быть новым Самсоном тактика израильского богатыря благоразумнее тактики корсиканского рыцаря. Первый схватил льва за морду и конец нижней челюсти, дабы избегнуть его зубов, естьли не в силах будет разорвать голову сего животного на две части. Наполеон бросился в средину пасти, дабы массою своего тела разорвать мускулы ноне подумало том, как избавиться от угрызения, естьли будет невозможно обессилить мускулы или разорвать челюсти. Царское село Русские просветители. М., 1966. Т. 2. СИЗ СЫНА ОТЕЧЕСТВА Корреспонденции о военных действиях 2 Пишут из армии, что несколько казаков, стоявших на часах при пушке леса, привязали на веревку барана, асами притаились за кустарником. Откуда ни взялись французские гусары, бросили оружие и начали делить барана. В туже минуту казаки выскочили из засады и забрали их в плен без всякого труда. При другом случае, когда казаки наши ударили наряд французской конницы, один гусар соскочил с лошади и пустился бежать. Схватив его, начали спрашивать, по какой причине он оставил лошадь Не удивляйтесь, — сказал он, — я более надеюсь на свои ноги, чем на ноги моего коня; уже давно наши лошади с места не двигаются и я затем только на нее влез, чтобы, сидя повыше, издалече вас завидеть». Говорят, что вовремя пребывания французов в Москве небольшой их отряд с одной пушкой отправлен был на Калужскую дорогу для сожжения одной деревни. Солдаты за благо рассудили прежде исполнения сего приговора разграбить деревню и, оставив пушку на поле, бросились по домам за контрибуцией. Один крестьянин, выбежав из деревни, увидел, что при пушке нет никого, сел на нее верхом, ударил по всем потрем и прискакал с нею в русский лагерь. Главнокомандующий наградил его, сказывают, знаком отличия военного ордена. После дела при Дашковке вынесен был с места сражения гренадер, раненный в грудь пулей, оставшейся в нем. Когда лекарь, худо говоривший по-русски, стал его осматривать, то, разглядев рану в груди и желая знать, где пуля остановилась, стал щупать спину, воин, ослабленный, истекший кровью и едва дышащий, сказал бывшим тут офицерам Ваше благородие скажите лекарю, к чему он щупает мне спину ведь я шел грудью!». Сборник материалов к изучению истории русской журналистики. Вып. I. САП. Куницын — профессор Царскосельского лицея и Петербургского университета в годы войны и позднее регулярно печатался в Сыне отечества. Ему принадлежит статья в первом номере журнала Послание к русскими другие материалы Впервые напечатано в Сыне отечества (1812. № 8. Ч. II). *** Кутузов был ангелом-утешителем для русских в сие печальное время. Сходственно с сим можно поставить на его изображении следующую надпись Аз есмь с вами и никто жена вы примеч. Куницына) **** Спокойствие Кутузова при Тарутине и Леташевке можно выразить следующей надписью «Nihil me stante timendum» (примеч. Куницына; перевод Не должно ничего бояться, пока я стою Корреспонденции о военных действиях впервые опубликованы в Сыне отечества. № 3, 5, К. Ф. Рылеев |