Главная страница

кохановский. Учебное пособие для аспирантов. Ростов нД Феникс, 2004. 608 с. Серия Высшее образование


Скачать 3.56 Mb.
НазваниеУчебное пособие для аспирантов. Ростов нД Феникс, 2004. 608 с. Серия Высшее образование
Анкоркохановский.doc
Дата29.08.2018
Размер3.56 Mb.
Формат файлаdoc
Имя файлакохановский.doc
ТипУчебное пособие
#23726
страница53 из 59
1   ...   49   50   51   52   53   54   55   56   ...   59
§6. Специфика методов социально-гуманитарных наук. О новой парадигме социальной методологии

В сфере социально-гуманитарного исследования (коль скоро оно научное) могут и должны использоваться все философские и общенаучные методы и принципы (о которых шла речь в гл. V). Однако они здесь должны быть конкретизированы, модифицированы с учетом особенностей социального познания и его пред­мета (общество, культура, личность).

Так, в социально-гуманитарных науках результаты наблюде­ния в большей степени зависят от личности наблюдателя, его жиз­ненных установок, ценностных ориентации и других субъектив­ных факторов. В этих науках различают простое (обычное) на­блюдение, когда факты и события регистрируются со стороны, и соучаствующее (включенное) наблюдение, когда исследователь включается, «вживается» в определенную социальную среду, адап­тируется к ней и анализирует события «изнутри».

В психологии давно применяются такие специфические фор­мы наблюдения, как самонаблюдение (интроспекция) и эмпатия. Интроспекция (лат. — смотрю внутрь) — осознанное системати­ческое наблюдение за действиями собственной психики с целью выявления ее особенностей. Для преодоления субъективизма са­монаблюдение должно сочетаться с внешним наблюдением («со стороны»). Блестящие примеры использования интроспекции как способа познания и регуляции жизни дают многие восточные уче­ния, ориентированные на самосовершенствование человека.

Эмпатия (от лат. — вчувствование, проникновение) — спо­собность представить себя на месте другого человека и понять его чувства, желания, идеи и поступки, т. е. это проникновение в пе­реживания других людей. Эмпатия— восприятие внутреннего мира другого человека как целостное, с сохранением эмоциональ­ных и смысловых оттенков, сопереживание его духовной жизни.

Своеобразные методы и приемы наблюдения формируются с 60-х гг. XX в. в рамках трансперсональной психологии в работах американских психологов А. Маслоу, А. Уотса, С. Грофа и др. В трансперсональной психологии сделана продуктивная попытка за­ново взглянуть на человека в тех областях, где он выходит за пре­жние границы сознания — в экстатическом, религиозном, мисти­ческом опыте, в опыте околосмертных переживаний умирания и рождения. Активно развивается экзистенциальная психология (с ее «личностно-центрированным подходом»), которая, по оценке ряда авторов (В. Франкл, Р. Мэй, И. Ялом и др.) — сегодняшний день психологии, ее «живой нерв».

Разновидностью включенного наблюдения является этноме-тодология, суть которой состоит в том, чтобы результаты описания и наблюдения социальных явлений и событий дополнить идеей их понимания. Такой подход сегодня все более широкое примене­ние находит в этнографии, социальной антропологии, социоло­гии и культурологии.

Этнометодология претендует сегодня на новую теорию соци­ального познания, в которой онтологический и методологический аспекты очень тесно переплетаются. Их трудно разделить, пото­му что понимание выступает и на стороне объекта познания как основа взаимодействия, и на стороне субъекта познания (исследо­вателя) как способ постижения этой основы социального бытия, т. е. как своеобразное понимание понимания.

Специфика этнометодологического подхода выражается в том, что он ориентирует исследователя на изучение сугубо духовных явлений культуры, выражая социальную реальность через значе­ние слов, понятий, суждений и т. п., отождествляя ее с практи­кой языковой коммуникации. Методы познания этой практики и представляются в качестве основных средств познания социаль­ной реальности. Последняя же предстает как онтологизация зна­чений (смыслов) слов и она конструируется в ходе речевой ком­муникации.

Все шире развиваются социальные эксперименты, которые способствуют внедрению в жизнь новых форм социальной орга­низации и оптимизации управления обществом. Объект социаль­ного эксперимента, в роли которого выступает определенная группа людей, является одним из участников эксперимента, с интереса­ми которого приходится считаться, а сам исследователь оказыва­ется включенным в изучаемую им ситуацию.

В психологии для выявления того, как формируется та или иная психическая деятельность, испытуемого ставят в различные экспериментальные условия, предлагая решать определенные за­дачи. При этом оказывается возможным экспериментально сфор­мировать сложные психические процессы и глубже исследовать их структуру. Такой подход получил в педагогической психоло­гии название формирующего эксперимента. Это метод активного воздействия на испытуемого, способствующий его психическому развитию и личностному росту. Активное воздействие экспери­ментатора заключается главным образом в создании специаль­ных условий и ситуаций. Они, во-первых, инициируют появление определенных психических функций и, во-вторых, позволя­ют целенаправленно их изменять и формировать.

Кроме формирующего в психологии выделяют естественный, лабораторный, экспериментально-патологический и некоторые другие виды экспериментов.

Следует сказать о том, что в последние годы некоторые пси­хологи и философы говорят о том, что «в психологии экспери­мент невозможен». С этим положением можно согласиться, если под экспериментом понимать классический естественнонаучный эксперимент, а не социальный эксперимент и его differentia specifica.

Своеобразной формой социального эксперимента является со­циальная инженерия, большой вклад в разработку которой внес британский философ и социолог К. Поппер. Развитием социаль­ной инженерии является социальное проектирование, широко рас­пространенное в современной социологии.

Социальные эксперименты требуют от исследователя строго­го соблюдения моральных и юридических норм и принципов. Здесь (как и в медицине) очень важно требование — «не навреди!». Глав­ная их особенность (социальных экспериментов) — в «способнос­ти служить орудием проникновения в тайники интимно челове­ческого».

В социально-гуманитарных науках широко применяется срав­нительный (компаративистский) метод, опять же с учетом спе­цифики их предмета. Так, в психологии этот метод реализуется в двух вариантах:

а) Сопоставление различных групп по возрастам деятельности
и другим параметрам — метод поперечных срезов. Попереч­
ные срезы — это совокупность данных о человеке на опреде­
ленных стадиях его онтогенеза (младенчество, детство, юность
и т. п.), полученных в исследованиях соответствующих кон-
тингентов.

б) Многократное обследование одних и тех же лиц на протяже­
нии длительного времени — лонгитюдный метод (лат. long —
длинный). Длительное систематическое изучение одних и тех
же испытуемых позволяет определить возрастную и индиви­
дуальную изменчивость фаз жизненного цикла человека. Лон-
гитюд широко применяется при изучении возрастной дина


мики, преимущественно в детском возрасте (особенно близ­нецов).

В социально-гуманитарных науках кроме философских и об­щенаучных применяются специфические средства, методы и опе­рации, всецело обусловленные особенностями предмета этих наук. Выше уже шла речь о таких методах, как идиографический ме­тод — описание индивидуальных особенностей единичных исто­рических фактов и событий; диалог («вопросо-ответный метод»); понимание и рациональное (интенциональное) объяснение; ценнос­тный подход («отнесение к ценностям») (Риккерт, Вебер).

Назовем еще некоторые из своеобразных методов, подходов и принципов, характерных именно для социально-гуманитарного познания. (Заметим, что проблема их классификации еще по су­ществу не решена.)

1. Анализ документов, который позволяет получить сведения о
прошедших событиях, наблюдение за которыми уже невоз­
можно. Анализ документов может быть качественным («про­
блемный поиск», тематические обобщения) и количественным
(контент-анализ, основанный на идентификации «поисковых
образцов» и их подсчете).

К числу документов относятся письменные источники-тек­сты в любой форме; статистические данные; иконографические изображения (кино, фото и т. п.); фонетические документы (ра­дио, телевидение, магнитофон и т. п.); информация в машиночи­таемой форме (дискеты, компакт-диски и т. п.).

Качественный анализ направлен на полное, всеобъемлющее выявление содержания документов. Основной недостаток анали­за этих документов — субъективизм — во многом преодолевает формализованный (количественный) метод изучения документов (контент-анализ). По некоторым данным, около 80% разведыва­тельной информации в мире «вычерпывается» с помощью кон­тент-анализа открытых СМИ.

2. Методы опроса — основаны на высказываниях людей с це­
лью выявления их мнений по каким-либо проблемам. Все раз­
нообразие указанных методов сводится к двум основным фор­
мам.

•Анкетирование — опрос по специальным анкетам, содержа­щим конкретные вопросы.

• Интервью — целенаправленная, заранее запланированная бе­седа с опрашиваемым (респондентом) «лицом к лицу».

В зависимости от источника (носителя) первичной информа­ции различают опросы массовые (где таким источником выступа­ют представители различных социальных групп) и специализиро­ванные. Носители информации в последних — высокопрофессио­нальные компетентные в определенной области лица (эксперты). Поэтому специализированный опрос называют экспертным опро­сом (методом экспертных оценок).

Разновидностью последнего является метод групповой дис­куссии, который, обеспечивая глубокую проработку имеющейся информации, разных точек зрения по данной проблеме, тем са­мым способствует вьфаботке адекватного в данной ситуации ее решения. Существует целый ряд форм организации групповой дискуссии. Наиболее известный из них — «мозговой штурм», метод активизации творческого мышления в группе. Метод опро­са особенно широко применяется в социологии и социальной пси­хологии.

3. Метод монографический (греч. monos — один, единственный
и grapho — пишу) — метод, состоящий в том, что данную про­
блему или группу проблем тщательно и со многих сторон ана­
лизируют на одном социальном объекте («случае»), после чего
делают гипотетический вывод от этого объекта к более широ­
кой области сходных объектов. Названный метод требует мак­
симально полного описания данного случая как характерного,
типичного.

4. Биографический метод — один из методов исследования
субъективной стороны общественной жизни индивида, осно­
ванный на так называемых личных документах, в которых
кроме описания определенной социальной ситуации содержит­
ся также личный взгляд пишущего.

Разновидностями биографического метода являются автоби­ография и просопография, т. е. создание коллективных биогра­фий. Иначе говоря, это выявление определенного круга лиц, их дат жизни, социального происхождения, образования, места жи­тельства, рода деятельности, религии и т. п. Например, группы императоров, президентов, Нобелевских лауреатов, спортсменов, звезд шоу-бизнеса и т. п.

5. Проективные методы (в психологии) — способ опосредован­
ного изучения личностных особенностей человека по резуль­
татам его продуктивной деятельности. Эти методы позволя­
ют «проявиться личности вовне» и сделать выводы о тех или
иных ее «склонностях», о специфике ее психологического раз­
вития.

Наиболее известными и давно применяемыми проективны­ми методами являются метод чернильных пятен Роршаха и мето­дика фрустраций Розенцвейга. В первом случае выявляется связь между продукцией воображения и типом личности, во втором — реакции индивида в ответ на травмирующую (фруетрирующую) ситуацию. (Фрустрация — это состояние, вызванное переживани­ем неудачи, крушением планов.) Проективные методы широко применяются и в современной социологии.

  1. Тестирование (в психологии и педагогике) — стандартизиро­
    ванные задания, результат выполнения которых позволяет из­
    мерить некоторые личностные характеристики (знания, уме­
    ния, память, внимание и т.п.). Выделяют три основные груп­
    пы тестов — тесты интеллекта (знаменитый коэффициент IQ),
    тесты достижений (профессиональных, спортивных и др.) и
    тесты способностей — как общепсихологических (сенсорных,
    моторных и др.), так и специальных (математических, худо­
    жественных, музыкальных и др.). При работе с тестами очень
    важным является этический аспект: в руках недобросовестно­
    го или некомпетентного исследователя тесты могут принести
    серьезный вред и моральный урон личности.

  2. Метод социометрии применение математических средств
    к изучению социальных явлений. Чаще всего применяется
    при изучении «малых групп» и межличностных отношений в
    них (например, выявление «лидеров» группы, отношений фор­
    мальных и неформальных, конфликтных и неконфликтных и
    т. п.). Конечно, «подсчет процентов» кое-что дает, но далеко
    не все. И все же метод социометрии позволяет выявить ре­
    альную позицию человека в коллективе по различным при­
    знакам.

Еще раз подчеркнем, что при всей важности процессов мате- * матизации и компьютеризации не следует забывать пределов при­менимости этих формальных методов в социально-гуманитарных науках. Целый ряд явлений «живой жизни» они охватить не в

состоянии. Особенно это относится к внутреннему опыту личнос­ти, к «абсолютно-интимному ее ядру» (А. Шюц), к числу таких ее глубинных структур сознания, как воображение, фантазия, интуи­ция, неосознанные чувства и др.

8. Игровые методы — применяются при выработке управлен­
ческих решений — имитационные (деловые) игры и игры от­
крытого типа (особенно при анализе нестандартных ситуаций).
Среди игровых методов выделяют психодраму и социодраму,
где участники проигрывают соответственно индивидуальные
и групповые ситуации.

Следует сказать, что в современной культуре значение игры как важной «области деятельности и жизни» существенно возрос­ло. Нидерландский культуролог Й. Хейзинга в работе «Человек играющий» показал, что игра относится к сущностным характе­ристикам человека наряду с разумностью и созидательной спо­собностью. Культура «возникает и развивается в игре», имеет иг­ровой характер. Мыслитель распространяет категории игры на процесс понимания текста, картины, спектакля и т. п.

Опираясь на идеи Хейзинги, Гадамер рассматривает игру как «способ бытия самого произведения искусства». Утверждая «свя­щенную серьезность игры», немецкий философ высшей ее ступе­нью, «завершением», «преобразованием ее в структуру» (т. е. дос­тижением ею идеального состояния) считал искусство. А после­днее, по его мнению, — один из важных способов постижения истины.

9. Иконография (греч. — изображение, образ и описание) — сис­
тематическое изучение и описание изображений каких-либо
(чаще всего — религиозных и мифологических) сюжетов или
лиц, истолкование их смысла, символики, атрибутов, харак­
терных особенностей. В искусствознании иконография — опи­
сание и систематизация типологических признаков и схем,
принятых при изображении каких-либо персоналий или сю­
жетных сцен — преимущественно в средневековом искусстве
с его символикой.

Определенный интерес представляют предложенные В. В. Ильи­ным следующие правила (принципы), характерные, по его мнению, исключительно для социально-гуманитарного познания: 1) Принцип терпимости: этическая толерантность к продуктам научного творчества, легализация здорового плюрализма, вое-

приимчивость к аргументам, отсутствие идиосинкразии (из­менения чувствительности) к инакомыслию.

  1. Принцип условности: понимание относительности собствен­
    ных результатов, того, что возможны более адекватные ре­
    шения.

  2. Принцип аполитичности: эпистемологическая реалистичность,
    автономность, самодостаточность, система запретов на исполь­
    зование идеологем, мифологем, утопий, ориентации на пред­
    рассудки.

  3. Принцип антиактивизма: деятельная, политическая абсистен-
    ция (уклонение, отсутствие). Назначение теоретика — объяс­
    нять, а не изменять мир.

5) Принцип гуманизма: общество — средство, человек — цель1.
Мы рассмотрели лишь некоторые из методов социально-гу­
манитарных наук (напомним, что их сколь-нибудь четкой класси­
фикации пока еще не существует). Общая же ситуация в этой об­
ласти такова, что «специализированной методологии гуманитар­
ных наук, по своей разработанности, значительности и значимос­
ти сопоставимой с методологией наук естественных, невзирая на
несомненные находки — проницательные мысли и обобщения не­
многочисленных теоретиков-энтузиастов, до сих пор не сложи­
лось»2. «Сложить» такую методологию — самое важное (а не «одна
из») задача современной социально-гуманитарной мысли.

Потому сегодня все чаще говорят о том, что социальное по­знание стоит на пороге методологической революции, ему надо пересмотреть (и очень кардинально) свой методологический арсе­нал. При этом главное содержание этой революции мыслится как изменение в самом фундаменте мышления, формирование новой «большой» парадигмы и замена предыдущей старой (точнее — ста­рых). Из основных причин, вызывающих необходимость разра­ботки новой методологии социального познания, можно назвать следующие: I. Изменение предмета исследования (в самом широком смысле), т. е. современной социальной действительности, усиление ее динамизма, целостности, противоречивости, открыт(К,|*'

-> ста, взаимозависимости отдельных ее сторон, связей и отно-% шений. Сегодня широким распространением пользуется кон-• я цепция информационного общества, которая главным факто-,; ром общественного развития считает производство и исполь­зование научной, технической и иной информации. При этом утверждается, что капитал и труд как основа индустриально­го общества уступают место информации и знанию в инфор­мационном обществе.

Выдвигается проект «глобальной электронной цивилизации» на базе синтеза телевидения, компьютерной службы и энергети­ки. «Компьютерная революция» постепенно приводит к замене традиционной печати «электронными книгами», изменяет науку, культуру, образование, духовный мир человека и т. п. Возникают новые механизмы человеческого общения и взаимодействия, рас­ширяется и усиливается взаимозависимость самых разных куль­тур и религий и т. п.

Необычайная сложность общества XXI столетия, способного, по словам И. Пригожина, «претерпевать огромное число бифур­каций» (раздвоений), создает новую ситуацию в мире, поскольку сложные системы обладают «высокой чувствительностью по от­ношению к флуктуациям» (колебаниям), и это «вселяет в нас од­новременно и надежду и тревогу». Все это привело к тому, что мир «навсегда лишился гарантий стабильных, непреходящих за­конов».

По убеждению многих исследователей, принципиально но­вые состояния общества плохо описываются старым категориаль­ным аппаратом наук об обществе. Нужен новый категориальный аппарат и новые методологические средства социально-гумани­тарных наук.

  1. Развитие науки в целом и отдельных научных дисциплин, пе­
    реход научного познания на качественно новый — «постне-
    классический» — этап, широкое внедрение науки во все сфе­
    ры общественной жизни. Особенно бурными темпами разви­
    вается синергетика (об этом шла речь выше).

  2. Включение в научный оборот новых литературных источни­
    ков. В последние годы переведено на русский язык большое
    количество иностранных источников, в том числе по пробле­
    мам социального познания и его методологии. Большой пласт
    неосвоенных ранее источников представлен текстами русских

религиозных философов. Открытый доступ получен к лите­ратуре на иностранных языках. Выходят свободные от «идео­логических шор» работы российских ученых. Появились ранее запрещенные по политическим соображениям труды советс­ких философов, историков, социологов, экономистов и др. Все это требует глубокого, тщательного освоения и творчес­кого использования.

4. Возрастание потребности в практической отдаче со сторо­ны гуманитарных наук — для рекомендации в различные сфе­ры общества — в экономику и практическую политику, в уп­равление социальными процессами, в сферы культуры, обра­зования и т. п. Но «хорошая» социальная теория невозможна без «хорошего» метода, точнее — системы методов, на основе которых она строится.

Контуры (основные черты) новой формирующейся парадиг­мы социально-гуманитарного знания и его методологии «выри­совываются» в следующем виде.

  1. Сближение естествознания и социально-гуманитарных наук.
    (Об этом в гл. III уже шла речь.)

  2. Все более тесное сближение и взаимодействие противополож­
    ных концептуально-методологических подходов: рациональ­
    ных и внерациональных, научных и вненаучных, экзотери­
    ческих и эзотерических, явного и неявного знания и т. п. О
    необходимости сочетания «мягких» и «жестких» методов, о
    «фигуре гибкого методолога», сочетающего регулятивное зна­
    чение классики с неклассическим и постнеклассическими под­
    ходами, о невозможности вмещать человеческое в узкий го­
    ризонт рационального говорят многие современные исследо­
    ватели.

3. Резкое расширение внутринаучной рефлексии в самих гумани­
тарных науках, т. е. усиление внимания к собственным гно­
сеологическим и методологическим проблемам, стремление
связать органически решение последних с решением специ­
фически-содержательных вопросов этих наук.
Углубленная разработка и совершенствование методов и при­
емов собственно социального познания (непосредственно соответ­
ствующих своему предмету) и формирование новых — характер­
ная тенденция отечественного обществознания.


  1. Широкое внедрение аппарата герменевтики, культурологии,
    понимающих методик, что вызывает — и чем дальше, тем
    больше — сближение объяснительного и интерпретационно­
    го подходов. Социальные науки сегодня представляют собой
    арену взаимодействия объяснения и интерпретации. А это
    значит, что такие схемы сочетают элементы естественных наук
    с интерпретирующими методами и ценностными подходами
    наук о культуре таким образом, что примиряют обе крайние
    позиции.

  2. Активное внедрение в социальное познание идей и методов си­
    нергетики и возрастание в связи с этим статистически-ве­
    роятностных методов и приемов. Повышается внимание к
    случайным, неопределенным, нелинейным процессам, к не­
    стабильным (бифуркационным) открытым системам (о чем
    выше уже шла речь).

Становится все более острой необходимость в формировании у представителей гуманитарных наук так называемого «нелиней­ного мышления*. Его основные принципы должны отражать в своем содержании:

а) многовариантность, альтернативность эволюции;

б) возможность выбора ее определенных — «удобных человеку»
путей;

в) возможность ускорения темпов развития, инициирования про­
цессов быстрого, нелинейного роста;

г) необратимость развития;

д) влияние каждой личности на макросоциальные процессы;

е) эволюционность и целостность мира;

ж) недопустимость навязывания социальным системам путей раз­вития;

з) протекание социальных процессов в условиях неопределен­ности и нестабильности и ряд других моментов.

О необходимости именно синергетического подхода к моде­лированию социальных явлений, о тех возможностях, которые приносит этот подход для познания социокультурной реальности, сегодня говорят многие исследователи. Вместе с тем следует иметь в виду, что применение синергетики в исследовании социальных процессов ограничено в некоторых отношениях:

а) Только коллективные, массовые процессы могут быть поня­
ты удовлетворительным образом с помощью синергетики. Ин­
дивид как отдельная независимая личность фактически ока­
зывается оставленным синергетикой в полной неясности.

б) Синергетика практически не учитывает роль сознательного.
фактора духовной сферы.

в) Трудности приложения синергетики к социальной сфере зак­
лючаются также в том, что с переходом на более высокие уров­
ни организации возрастает количество факторов, которые уча­
ствуют в детерминации изучаемого социального явления.
Синергетика применяется к коллективным, массовым процес­
сам и «только в состоянии неустойчивой социальной среды (вблизи
точки бифуркации или момента обострения социальных процес­
сов) действия отдельной исторической личности могут определить
возникновение новой макросоциальной картины процессов»1.

6. В настоящее время происходит резкое изменение субъект-
объектных отношений в сторону субъективного фактора, по­
ворот к конкретному человеку. Сегодня, как никогда, под­
тверждается афоризм Л. Фейербаха, что «человек — центр всей
методологии».

Человек не должен исчезать ни в своих социальных порожде­ниях, ни в своих методах. Как верно заметил К. Ясперс, в своем предельном выражении все теоретико-методологические схемы служат вместе с тем выражением духовной борьбы за способы бытия человека.

Все чаще центр тяжести познавательного интереса представи­телей социально-гуманитарного знания ориентируется на субъек­та («свободное развитие каждого становится условием свободного развития всех» — Маркс), на ценностно-смысловые параметры в их индивидуализирующей форме.

7. Формируются и утверждаются новые регулятивы челове­
ческой деятельности. Если прежде среди регулятивов, опре­
деляющих ее, были ориентации на традиции, преемственность,
созерцательность в отношении к внешнему миру, то в совре­
менном обществе эти регулятивы постепенно заменяются на
противоположные. Приоритет традиции сменился признани-

ем безусловной ценности инноваций, новизны, оригинально­сти, нестандартности. Экстенсивное развитие сменилось на интенсивное. Происходит переход от установок на неограни­ченный прогресс, беспредельный экономический рост — к представлениям о пределах роста, гармонизации экономичес­кой экспансии на природу с принципами экономического сдер­живания и запрета.

8. Все настоятельнее возникает необходимость в создании цело-
%; стной концепции жизнедеятельности человека в единстве его

-4. социальной и биологической сторон. Сегодня нужна целост--•; ная концепция взаимодействия общества и природы, опти-

{; мальные принципы этого взаимодействия, необходимо более

1_. тесное соединение когнитивных и ценностных начал в чело-

■;... веческой деятельности.

! Новая парадигма — парадигма единства человека и природы: осмотрительность вторжения в природу, поиск динамического рав­новесия между деятельностью человека и природными биогеоце­нозами и др. Основной парадигмальной установкой человечества начала XXI в. становится коэволюционная стратегия в познании и деятельности (о чем ранее шла речь).

9. Характерной чертой новой парадигмы социальной методоло­
гии является все усиливающееся стремление представите­
лей гуманитарных наук повысить концептуальный, теорети­
ческий статус
последних на основе новых методологических
подходов. Они пытаются «насытить» свой научный арсенал
всеми атрибутами зрелого теоретического знания: понятиями,
категориями, принципами, «идеальными типами», различно­
го рода абстракциями, методологическими и философскими
установками, идеализациями и т. п. Ибо «сила абстракции» —
вследствие «мягкости», «расплывчатости», «подвижности» и
т.п. эмпирического базиса здесь очень велика. И эта тенден­
ция четко просматривается по всем гуманитарным наукам.
Однако при этом все глубже осознается то обстоятельство,

что любая форма рациональности (в том числе научная), какой бы гибкой и утонченной она ни была, не может «уложить в себя», пожалуй, большинство социокультурных явлений с их «загадка­ми», «тайнами» и т. п. Например, никакая рациональность не мо­жет превратить религиозное сознание (с его личностно-экзистен-

циальным содержанием) в строгое концептуальное мышление с его четкими понятиями и принципами.

Вместе с тем многие современные представители социальных наук все яснее понимают, что рациональное познание и в наше время выступает в качестве необходимой культурной ценности.

10. Возрастание внимания к диалектике как важному методу ис­
следования социальной жизни во всех ее проявлениях. Свои
успехи представители социально-гуманитарных наук все чаще
(хотя и с трудностями) связывают с этим методом.
Примечательно, что эту тенденцию «уловили» и некоторые

современные западные гуманитарии. Так, в «Социологическом словаре» (Чикаго, 1997) американских ученых Р. Будона и Ф. Бур-рикада есть статья «Диалектика». В ней объясняется, что совре­менная социология избегает это понятие из-за неудачного исполь­зования в политике, но «реабилитирует» его, говоря о бесчислен­ных диалектических эффектах, выявленных социологическими ис­следованиями.

11. Все зримее вырисовывается ориентация современной гумани­
тарной методологии не только на познание, но и на социаль­
но-историческую практику,
т. е. теоретизация и методологи-
зация последней. Проблема регуляции практики на основе оп­
ределенных принципов и норм и проблема «онаучивания» со­
циального мира становятся все более актуальными. Приори­
тет в этом отношении принадлежит польскому философу
Т. Котарбиньскому — основателю праксеологии как общей
теории и методологии рациональной деятельности. Польский
ученый подчеркивает необходимость выхода общей методо­
логии за пределы сферы только научного познания и включе­
ния в ее предмет исследования методов любого вида деятель­
ности. «Вне всякого сомнения, — отмечает он, — можно не
только рассуждать согласно такому-то, а не иному методу, не
только развивать науку и писать научные труды лучше или
хуже с точки зрения данного метода. Кроме того, можно де­
лать что-либо лучше или хуже с точки зрения метода»1.
Важнейшая задача социально-гуманитарных наук сегодня —

их активное и методологически грамотное участие в решении прак­тических проблем социальной жизни.

Подводя итоги рассмотрения вопроса о необходимости форми­рования новой парадигмы социальной методологии, отметим сле­дующее. Наиболее перспективный путь создания такой парадиг­мы — синтез, целостное единство любых и всяких методологи­ческих подходов на основе принципа «все дозволено» (П. Фейера-бенд). Исходя из такого понимания структура социально-гумани­тарной методологии может быть представлена в следующем виде:

I. Имманентный (внутренний) уровень — совокупность мето­дов, принципов, приемов и т. п., непосредственно обусловлен­ных специфическим предметом гуманитарного познания, т. е. со­циумом во всех его многообразных проявлениях — общих, осо­бенных и единичных (в том числе уникальных).

П. Трансцендентальный (внешний) уровень, который включа­ет в себя методы и средства: философские, общенаучные (эмпи­рические, теоретические, общелогические), вненаучные, методы естественных наук.

III. Единство, тесная взаимосвязь двух названных уровней, их взаимодействие входе применения.

При этом подчеркнем, что, во-первых, методология социаль­ного познания есть целостная, органическая система, а не случай-"ный, произвольный, эклектический набор каких-либо отдельных ее элементов (методов, принципов и т. п.). В своем применении эта система всегда модифицируется в зависимости от конкретных условий ее реализации.

Во-вторых, решающим, определяющим уровнем данной сис­темы, ее «ядром» является имманентный (внутренний) уровень.

В-третьих, вся система социально-гуманитарной методологии (а не только ее внутренний уровень) должна соответствовать пред­мету социального познания и данному, конкретному этапу его развития. А это означает, в частности, что методологические сред­ства естественных наук нельзя механически переносить на гума­нитарные науки без учета специфики их предмета и своеобразия применения.

В-четвертых,,всегда должна быть свобода выбора исследо­вателем необходимых методов, а не навязывание каких-либо из них как «единственно верных». Но никогда в исследовательской практике недопустимо так называемое «методологическое при­нуждение».

В-пятых, углубляя и совершенствуя уже имеющиеся методы и принципы социально-гуманитарного познания, следует искать новые методологические подходы и средства, не абсолютизируя ни один (или несколько отдельно взятых) из них.

В-шестых, представляется невозможным существование со­вершенно обособленной методологии социального познания, не связанной, оторванной от всех других уровней и форм методоло­гического знания.

1   ...   49   50   51   52   53   54   55   56   ...   59


написать администратору сайта