Главная страница
Навигация по странице:

  • Специфика социального познания и его методов

  • Основы философии науки Глава VIII. Социально-гуманитарные науки 497

  • Глава VIII. Социально-гуманитарные науки

  • Объективность и постулат «свободы от оценки»

  • «Понимающая социология»

  • кохановский. Учебное пособие для аспирантов. Ростов нД Феникс, 2004. 608 с. Серия Высшее образование


    Скачать 3.56 Mb.
    НазваниеУчебное пособие для аспирантов. Ростов нД Феникс, 2004. 608 с. Серия Высшее образование
    Анкоркохановский.doc
    Дата29.08.2018
    Размер3.56 Mb.
    Формат файлаdoc
    Имя файлакохановский.doc
    ТипУчебное пособие
    #23726
    страница51 из 59
    1   ...   47   48   49   50   51   52   53   54   ...   59
    Глава VIII. Социально-гуманитарные науки

    495
    Наука и научный метод

    Вебер исходит из того, что исследователю трудно рассчиты­вать на «дельную работу» в науке, на получение ценных результа­тов, если ему «не хватает надежного рабочего метода». Поэтому объективно, а не по чьему-то желанию «всякой научной работе всегда предпосылается определенная значимость правил логики и методики (т. е. методологии. — В. К.) — этих всеобщих основ нашей ориентации в мире»1. Разработка и совершенствование этих «правил» — важнейшая предпосылка и условие научного прогрес­са, которые Вебер считает существенной частью процесса интел­лектуализации. Ее суть он видит в том, что мир постепенно «рас­колдовывается» и все делается с помощью технических средств и расчета.

    Однако это не означает, что наука создается только холодным рассудком, «как на фабрике», а не всей душой, со страстью. По­этому в науке очень важен труд, но также страсть, «внезапные догадки», риск, выдумки, вдохновение, фантазия и другие подоб­ные моменты, характеризующие личность в научной сфере.

    Согласно Веберу, наука как «специализированное и уходящее в бесконечность производство» имеет два основных вектора: вов­не — для практической, личной жизни и улучшения благосостоя­ния людей, и вовнутрь — для своих собственных потребностей. Поэтому на вопрос: «что же позитивного дает наука?» Вебер отве­чает: «Во-первых, наука прежде всего разрабатывает, конечно, тех­нику овладения жизнью — как внешними вещами, так и поступ­ками людей — путем расчета... Во-вторых, наука разрабатывает методы мышления, рабочие инструменты и вырабатывает навы­ки обращения с ними»2. Вторая задача — не менее важная, чем первая, а в ряде случаев, на определенных этапах развития науки она приобретает решающее значение.

    Вебер считал, что наука не вездесуща и не всемогуща, а имеет свои границы. Но избавление от рационализма и интеллектуа­лизма науки не должно заходить слишком далеко. А именно — не впадать в другую крайность — абсолютизацию иррациональ­ного. Можно сказать, что Вебер уже достаточно четко видел од-

    1 Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. С. 719.

    2 Там ж*.

    носторонность зарождающихся еще при его жизни сциентистс­ких и антисциентистских философско-мировоззренческих ориен­тации.

    Вместе с тем немецкий мыслитель был убежден в том, что одна только наука со всеми своими средствами и методами не может справиться со всеми сферами жизни, разрешить серьез­ные жизненные проблемы. Здесь слово уже «за иными силами» — такими как мораль (нравственность), религия, философия и др. Выступая против «принесения в жертву интеллекта», Вебер вмес­те с тем считает «сомнительным» стремление возвысить достоин­ство чисто человеческих отношений и человеческой общности путем их религиозного истолкования.

    Возражая против рассмотрения общества по биологической модели, Вебер в качестве методологической основы для социоло­гии выбирает «целерациональное действие». Это означает, что в социологии необходимо исходить прежде всего из действий от­дельных индивидов. Требование исходить из индивидуального действия он рассматривает как важный методологический прин­цип социального познания.

    Научные принципы должны быть творческими и плодотвор­ными, а их применение исследователем — «осторожным, свобод­ным от догматизма». Требуя всегда руководствоваться определен­ными методологическими положениями, Вебер подчеркивает, что методология — не цель, а средство, не носящее, однако, внешне­го характера. Дело в том, что «только в ходе выявления и реше­ния конкретных проблем, а отнюдь не благодаря чисто гносеоло­гическим или методологическим соображениям возникали науки и разрабатывались их методы»1. Важную роль в этом процессе играет философия, но при этом нельзя поддаваться «импонирую­щему влиянию философских дилетантов».

    Специфика социального познания и его методов

    В решении этого вопроса немецкий мыслитель исходил из следующего методологически важного положения: «В основе де­ления наук лежат не «фактические» связи «вещей», а «мыслен­ные» связи проблем: там, где с помощью нового метода исследу-

    1 Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. С. 418.

    496

    Основы философии науки

    Глава VIII. Социально-гуманитарные науки

    497
    ется новая проблема и тем самым обнаруживаются истины, от­крывающие новые точки зрения, возникает новая наука»1. Под углом зрения данного критерия он выделяет — вслед за Виндель-бандом и Риккертом — два основных класса наук — естественные и социальные, считая, что своеобразие последних и границы между этими двумя классами нужно защищать обоснованно.

    «Водораздел» между указанными двумя основными класса­ми наук Вебер проводит по вопросам: достоин ли существования этот мир, имеет ли он какой-нибудь смысл и есть ли смысл суще­ствовать в таком мире? Он считает, что естествознание не только не решает, но даже и не ставит данных вопросов, хотя оно и опи­сывает существующий мир.

    Вебер не разделяет китайской стеной естественные и соци­альные науки, подчеркивая их единство и целый ряд общих черт. Одна из них — и весьма существенная — состоит в том, что и те и другие требуют «ясных понятий», знания законов и принципов мышления как «весьма ценных познавательных средств», совер­шенно необходимых в обеих группах наук. «Однако, даже исполь­зуя такую их функцию, мы в определенный решительный момент обнаруживаем границу их значения и, установив последнюю, при­ходим к выводу о безусловном своеобразии исследования в обла­сти наук о культуре»2. В чем же видит Вебер это своеобразие?

    1. Предмет социального познания — культурно значимая инди­
      видуальная действительность. Социальная наука — это тоже
      наука о действительности. Она стремится понять ее своеобра­
      зие — взаимосвязь и культурную значимость ее явлений ге­
      нетически, конкретно-исторически: не только в их «нынеш­
      нем облике», но и причины того, что они исторически сложи­
      лись именно так, а не иначе. И в науках о культуре решаю­
      щим признаком в конечном итоге является «то, что содержит
      в себе законы», т. е. выражает закономерную повторяемость
      причинных связей. Итак, акцент на индивидуальное, единич­
      ное, культурно-значимое, но на основе всеобщего (законов) —
      характерная черта социального познания.

    2. Преобладание качественного аспекта исследования над коли-

    чественным. В социальных науках речь идет о роли духовных процессов, «понять» которые в сопереживании — совсем иная по своей специфике задача, чем та, которая может быть раз­решена (даже если исследователь к этому стремится) с помо­щью точных формул естественных наук»1. Конечно, после­дние также не отвергают качественный аспект, но в социальных науках он все же является приоритетным.

    1. Характер исследовательских задач, определяемый своеобра­
      зием предмета социального познания — прежде всего его ис­
      торичностью. Это требует конкретно-исторического подхода
      к этому предмету.

    2. Решающее значение ценностных компонентов. Познать жиз­
      ненные явления в их культурном значении — вот к чему стре­
      мятся социальные науки, это их основная цель. «Значение же
      явления культуры и причина этого значения не могут быть
      выведены, обоснованы и пояснены с помощью системы зако­
      нов и понятий, какой бы совершенной она ни была, так как
      это значение предполагает соотношения явлений культуры с
      идеями ценности. Понятие культуры — ценностное понятие^-.

    3. Более тесная, чем в естествознании, связь с субъективными
      предпосылками, необходимость отражения в исследовании
      личности автора. Он считает «наивным самообманом» устра­
      нение из социального познания «личного момента», всегда
      связанного с определенными ценностями и выбором для ис­
      следования соответствующих сторон действительности — того,
      что «единственно важно» для данного ученого. Господствую­
      щая в данное время в мышлении данного ученого система
      ценностей имеет, согласно Веберу, регулятивный характер.
      Она определяет выбор им предмета исследования, его мето­
      дов, способов образования понятий и норм мышления.

    4. Определяющая роль причинного объяснения по сравнению с
      законом. Здесь немецкий мыслитель исходит из того, что в
      методологии социальной науки знание законов — не цель, а
      средство исследования, которое облегчает сведение культур­
      ных явлений к их конкретным причинам. Поэтому знание за-




    1. Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. С. 364.

    2. Там же. С. 373.

    ' Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. С. 371. 2 Там же. С. 374.



    Глава VIII. Социально-гуманитарные науки



    Основы философии науки

    498

    конов в этой сфере применимо настолько, насколько оно су­щественно способствует познанию индивидуальных связей.

    7. Своеобразие теоретических понятий и методов в познании
    «культурной действительности». Мы уже отмечали, что Ве­
    бер ни в коей мере не отвергает необходимости логико-мето­
    дологических средств для социального познания. Вместе с тем
    он считает полностью бессмысленной идею, «будто целью,
    пусть даже отдаленной, наук о культуре должно быть созда­
    ние замкнутой системы понятий, в которой действительность
    можно будет представить в некоем окончательном членении
    и из которой она затем опять может быть дедуцирована»1.
    Выступая против «натуралистического монизма» (абсолюти­
    зирующего принципы естествознания) и гегелевского панлогиз­
    ма (абсолютизирующего мышление и его формы), Вебер стре-
    мится объединить общее (законы, теоретическое) с единичным
    (индивидуальным, эмпирическим), отдавая приоритет второй сто-
    роне их единства.

    8. Осознание особой роли понимания как своеобразного способа
    постижения социальных явлений и процессов, противополож­
    ного методу естественных наук. Обосновывая специфику со­
    циального познания, немецкий мыслитель отмечает, что, изу-
    чая социальные образования в отличие от биологических орга­
    низмов, «мы понимаем поведение отдельных индивидов, уча­
    ствующих в событиях, тогда как поведение клеток мы понять
    не можем»2, а можем только установить правила (законы) дан­
    ного процесса. А это есть объяснение, основанное на наблю­
    дении, а не «интерпретирующее объяснение», являющееся спе­
    цифическим свойством социального познания.
    Понимание у Вебера и у неокантианцев — постижение инди­
    видуального, в отличие от объяснения, основным содержанием
    которого является подведение единичного под всеобщее. Общесо­
    циологическая концепция Вебера названа им «понимающей соци­
    ологией», «понимает» социальное действие и тем самым стремит­
    ся объяснить его причину. Сочетания человеческих действий по­
    рождают устойчивые «смысловые связи» поведения.

    Результат понимания не есть окончательный результат

    1 Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. С. 383.

    2 Там же. С. 617.

    499

    следования, а всего лишь гипотеза высокой степени вероятности, которая, чтобы стать научным положением и занять твердое мес­то в системе знания, должна быть верифицирована объективны­ми научными методами. Подчеркнем, что Вебер не разводит рез­ко понимание и объяснение (как Риккерт или Дильтей), а стре­мится сблизить эти подходы, считая, однако, основным для наук о культуре понимание.

    Категория «идеальный тип»

    Этимологически термин «идеальный тип» восходит к слову «идея», в котором Вебер выделяет два основных значения: 1) иде­ал, образец, т. е. то, что должно быть, к чему следует стремить­ся. Это своеобразная максима, т. е. правило, регулирующее опре­деленные связи и взаимоотношения людей; 2) мысленно сконст­руированные образования как вспомогательные логические сред­ства, продукт синтеза определенных понятий: «капитализм», «об­мен товаров», «церковь» и т. п.

    Если в первом своем аспекте идея выступает в качестве идеа­ла, с высоты которого о действительности выносится оценочное суждение, то во втором — она есть целостная система понятий­ных средств, в сравнении с которыми действительность сопостав­ляется и измеряется. Хотя между указанными аспектами идеи существует определенная взаимосвязь, смешение этих двух «в корне различных значений» недопустимо, ибо ведет к заблужде­ниям.

    Итак, «идеальный тип» — понятийное образование. А посколь­ку каждая наука работает с помощью комплекса специфических понятий своей эпохи, то одним из важнейших критериев зрелос­ти науки Вебер считает овладение идеальным типом как своеоб­разным инструментом (орудием) познания и его умелое приме­нение.

    Умение оперировать понятиями и непрерывное совершенство­вание такого умения — важный показатель прогресса исследова­ний в науках о культуре, свидетельство их высокой логико-мето­дологической и теоретической зрелости.

    Подчеркивая важную роль идеальных типов в исследовании социально-исторических явлений, немецкий мыслитель вместе с тем не склонен к преувеличению их роли. Тем более он резко






    выступает против того, чтобы идеальные типы считать конечной целью, а не средством социального познания.

    Если идеальные типы — лишь одно из средств (хотя и очень важное) познания социальных явлений в их культурном значе­нии, то каково назначение идеальных типов, какова цель их обра­зования? Отвечая на этот вопрос, Вебер указывает, что какое бы содержание ни имел рационально созданный идеальный тип (будь то этическая, эстетическая или правовая норма, техническое пред­писание или политический принцип и т. д.), нужно иметь в виду следующее обстоятельство. «Конструкция идеального типа в рам­ках эмпирического исследования всегда преследует только одну.] цель: служить «сравнению» с эмпирической действительностью, показать, чем они отличаются друг от друга, установить степень отклонения действительности от идеального типа или относитель­ное сближение с ним, для того чтобы с помощью по возможнос­ти однозначно используемых понятий описать ее, понять ее пу­тем каузального сведения и объяснить»1.

    Вебер считает одним из распространенных заблуждений ис­толкование идеальных типов «на манер» средневекового «реализ­ма», т. е. отождествление этих мысленных конструкций с самой историко-культурной реальностью, их «субстанциализацию». Он указывает на ту серьезную опасность, которая возникает тогда, когда обнаруживается стремление стереть грань между идеаль­ным типом и действительностью.

    Говоря об отношении мысленной конструкции к эмпиричес­ки данным фактам действительности, Вебер считает, что такая конструкция не дает изображения последней, но представляет для | этого «однозначные средства выражения». Идеально-типическая абстракция все же обязана своим происхождением действитель- | ности, ибо она «компилируется» из различных элементов после­дней, сочетает, объединяет определенные связи и процессы исто­рической жизни в некий «космос мысленных связей», лишенный внутренних противоречий. Тем самым — это своеобразная «идея-1 синтез», характерная черта которой состоит в том, что «по своему содержанию данная конструкция носит характер утопии, полу­ченной посредством лшсленногоусиления определенных элемен-1 тов действительности»2.

    Вебер разграничивает социологический и исторический иде­альные типы. Если в первом случае исследователь с помощью данной мысленной конструкции «ищет общие правила событий», то во втором — он стремится к каузальному анализу индивиду­альных, важных в культурном отношении действий, личностей и т. п., пытается найти генетические связи (примеры генетических идеальных типов — «средневековый город», «кальвинизм», «куль­тура капитализма» и т. д.).

    Социологические идеальные типы в отличие от исторических являются более «чистыми» и более общими, здесь не надо при установлении общих правил, событий осуществлять их простран­ственно-временную привязку в каждом конкретном случае. Это своего рода «разумная абстракция», избавляющая социолога от повторений, ибо сконструированные им чистые идеальные моде­ли встречаются всегда во все исторические эпохи, в любой точке земного шара.

    Тем самым генетический (исторический) идеальный тип на­ходится на более «приземленном» методологическом уровне, он ближе к действительности. Выявляя преимущественно «однократ­ные связи», он применяется локально во времени и пространстве. Применение же социологического идеального типа как более чис­того и универсального не локализовано в пространственно-вре­менном отношении, ибо он есть средство выявления связей, су­ществующих всегда и везде. Идеальные типы «работают» тем лучше, чем они «чище», т. е. чем дальше от действительных, эм­пирически существующих отношений. Оба вида идеальных ти­пов тем самым различаются по степени общности.

    Рациональный смысл различения Вебером указанных двух видов идеальных типов состоял в том, что ему удалось значи­тельно сузить пропасть между историей и социологией, которая разделяла эти две науки в теории баденской школы. Вместе с тем разработка Вебером понятия идеального типа позволила ему в определенной мере смягчить противоположность индивидуа­лизирующего и генерализирующего способов мышления, осла­бить разрыв между ними.

    Объективность и постулат «свободы от оценки»

    Л Вебер следующим образом формулирует сущность данного принципа: «Объективность» познания в области социальных наук характеризуется тем, что эмпирически данное всегда соотносится с ценностными идеями, только и создающими познавательную ценность указанных наук, позволяющими понять значимость этого познания, но не способными служить доказательством их значи­мости, которое не может быть дано эмпирически»1.

    Немецкий мыслитель — за строгую объективность и в сфере социального познания, ибо он считает, что данное требобание не есть благое пожелание, а оно само объективно обусловлено. Это ближайшим образом означает, что «в решении каждой професси­ональной задачи вещь как таковая заявляет о своих правах и требу­ет уважения ее собственных законов. При рассмотрении любого специального вопроса ученый должен ограничить свою задачу и устранить все, непосредственно не относящееся к делу, прежде всего свою любовь или ненависть»2.

    Вебер твердо убежден в том, что вносить личные мотивы в специальное объективное исследование противоречит самой сущ­ности научного мышления, в какой бы сфере (в том числе и соци­альной) ни применялись его принципы. Конечно, человеку не уда­ется полностью исключить свои субъективные пристрастия, но лучше всего, если он будет все-таки держать их при себе. А ос­новное внимание сосредоточит на выполнении своего главного долга — искать истину, «нести в массы» специальные знания.

    Итак, антиномия (противоречие). С одной стороны, Вебер счи­тает, что человек (будь он ученый, политик и т. д.) не может «вы­кинуть за борт» свои субъективные интересы и пристрастия. С другой стороны, он полагает, что надо полностью их отвергнуть именно в чисто научном аспекте. Вебер убежден, что там, где исследователь приходит со своим сугубо личным ценностным суж­дением по тому или иному вопросу, то здесь уже нет места пол­ному беспристрастному пониманию фактов, а значит, и строго объективной социальной науки. Но как же разрешить эту антино­мию? Судя по всему, она всегда будет неразрешенной в целом, хотя в отдельных своих аспектах может быть преодолена.

    Таким образом, для успешной и последовательной реализа­ции требований принципа «свободы от оценки» необходимо раз­личать две принципиально разные вещи: проблему свободы от суждений в строгом смысле и проблему соотнесения познания и ценностей. В первом случае речь идет о необходимости четко раз­делять эмпирически установленные факты и закономерности с точки зрения мировоззрения исследователя, их одобрения или нео­добрения. Во втором случае речь идет о возможности и необходи­мости строго научного исследования ценностных компонентов вся­кого (и прежде всего социального) познания.

    «Понимающая социология»

    Свою общесоциологическую концепцию Вебер назвал «пони­мающей социологией». Центральной ее категорией является «со­циальное действие», в нем субъективный смысл действия соотно­сится с поведением другого человека. Совокупность человеческих действий порождает возникновение устойчивых смысловых свя­зей в обществе. Социальное действие — основной предмет вебе-ровской социологии, а поскольку его объяснение требует анализа вложенного в него смысла, то всякое социологическое описание требует понимания как основания научной методологии.

    Вебер использовал понятие «понимание», заимствованное из герменевтики, не только как метод интерпретации смысла и струк­туры авторских текстов, но и как метод раскрытия сущности всей социальной реальности, всей человеческой истории. Тем самым понимание у него есть нечто большее, чем просто «переживание» текста или социального феномена.

    Согласно Веберу, понимание, во-первых, не тождественно эм­пирическому познанию; не есть объяснение на основе каузально­го и иных рациональных методов. Во-вторых, понимание следует отличать от истолкования (интерпретации) как средства достиже­ния понимания. Наибольшей очевидностью обладает целерацио-нальная интерпретация, т.е. ориентированная на субъективные цели и средства их достижения. Иначе говоря, проблема понима­ния решается Вебером в связи с целерациональным действием: «понимание в чистом виде имеет место там, где перед нами целе-рациональное действие».

    Социология как «понимающая» наука рассматривает свой ос­новной объект — действия (поведение) людей — исключительно изнутри, т. е. с точки зрения их смысла, но никоим образом не посредством перечисления физических или механических черт че­ловеческого поведения (хотя они и играют здесь определенную роль). При этом «понимающий социолог» не может упускать из виду того очевидного обстоятельства, что «человеческие действия в весьма существенной степени осмысленно соотносятся с не ве­дающим осмысления «внешним миром», с явлениями и процес­сами природы: теоретическая конструкция поведения изолирован­ного экономического человека, например, создана именно на этой основе»1.

    Подлинная задача социологии состоит, по Веберу, в том, что­бы «интерпретируя, объяснить» — с учетом указанных внешних факторов — осмысленно соотнесенные действия людей, характер и специфику этих действий — как с объектами внешнего, так и собственного внутреннего мира; стремления людей, мотивы и при­чины их целерациональных действий. Сказанное не означает, что понимающая социология есть просто отдельная часть психоло­гии, а не вполне самостоятельная наука. Хотя, действительно, принижать значение психологических соображений, а тем более полностью отвергать их социология не должна. Но сам по себе чисто психологический аспект понимания проблематичен и огра­ничен2.

    1   ...   47   48   49   50   51   52   53   54   ...   59


    написать администратору сайта