Драч Г.В. - Культурология. - Р-на-Дону, 2002. Учебное пособие для студентов высших учебных заведений Ростов нД Феникс, 2002. 608 с
 Скачать 6.31 Mb.
|
|
«здравом смысле». В них сплавлены друг с другом истина и заблуждение, разум и предрассудок, чувственно-достоверное и иллюзорно-фактическое. И все-таки в наши дни даже у малоразвитых людей уже нет того нерасчлененного, привязанного к почве собственного сознания, которое ни в коей мере не со- прикасалось бы с теорией. Что же характерно для массового, обыденного здравомыслия в его представлениях о культуре? 68 Прежде всего следует отметить, что в этом срезе видения культура предстает как нечто нормативное, некий 35 Культурология: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений — Ростов н/Д: «Феникс», 2002. — 608 с. Янко Слава (Библиотека Fort/Da ) || slavaaa@yandex.ru || http://yanko.lib.ru || 36 образец, на который должно равняться, своего рода стандарт поступков, внутренне присущий каждому человеку. При этом из социологических опросов был получен такой ответ на вопрос о понимании культуры: «Культурным можно быть повсюду. В большом городе иной раз ведут себя по-хамски. А кто культурен, тот и в лесу культурен». Здесь культура явно трактуется как нечто, характеризующее свойство человека в сфере социального поведения, включающее в себя тактичность, уважение к другим людям, деликатность, умение всегда найти меру своего поступка. Она понимается по преимуществу как бытовая, сознательно применяемая форма регуляции своих лично и общественно значимых действий. Широко распространено отождествление культуры с образованностью. При этом не с тем обликом образованности, который выступает синонимом эрудиции, накопленной в уме информации, а с тем ее содержанием, которое как бы «осаждается» во внутреннем мире личности, делая ее носителем качеств, полагаемых как культурные. В этом случае культура ставится в один ряд с внутренней интеллигентностью, практически отождествляется с ней. Подчас в обиходе слово «культура» применяется для характеристики качественного состояния тех или иных явлений, молчаливо ранжированных по определенной шкале от низшего порога до вершин. В этом ключе и выпускаются книги с наименованиями: «Культура речи», «Культура чувств», «О культуре продажи товаров», «Культура жилища» и т. п. И хотя это не совсем обыденное, скорее литературно-публицис- тическое словоупотребление, но его истоки следует усматривать именно в обыденном сознании. Принято и понимание культуры как того, что специфично для городского образа жизни в противовес деревенскому, столичного — провинциальному. Такая интерпретация восходит к идее, выраженной в строках Н. Некрасова: «В столицах шум, гремят витии, идет словесная война. А там, во глубине России, — там вековая тишина». Урбанизация, противостоящая сельской патриархальности, — подобное толкование культуры широко распространено. Зачастую термин «культура» сближается с оценочной характеристикой форм внешнего поведения человека, выступает как иное название для соблюдения норм этикета. «Некультурно себя ведете» — эта распространенная фраза явно выражает негативную оценку тому, кто преступает общепринятые нормы. 69 Однако при всей важности обыденного сознания и его принципиальной неустраненности из жизни, оно как специфическая форма осмысления социальной реальности все же недостаточно для логически отточенного выражения сущностных характеристик такого многосложного объекта, как культура. Узость его эмпирических оснований ограничивает возможность сколько-нибудь масштабных обобщений. И все-таки, восходя на следующий этаж постижения сути культуры, не следует пренебрежительно отбрасывать и то, что впитал в себя житейский опыт. Конечно, наука дает объективную истину в доказательной форме, стремясь устранить из своей логической системы иллюзии и заблуждения. Но и ее выводы выступают в виде преходящих (относительных) истин, возможности ее тоже исторически ограничены. Она порождает не только веские знания, но подчас и своеобразные научные суеверия. Стоит напомнить, что еще А. Эйнштейн однажды метко заметил, что в целом наука есть не более чем усовершенствованное обыденное мышление. Посему перейдем к собственно теоретическому рассмотрению сущности культуры. Прежде всего фиксируем, что существуют два ракурса рассмотрения этой проблемы: светский и религиозный. В рамках богословской трактовки сам термин «культура» восходит к «культу», вере, традициям, высшему смыслу бытия, заданному Вседержителем. Известный современный религиозный мыслитель протоиерей А. Мень утверждал, что вера в Высший смысл Вселенной сегодня, как и в древности, является стержнем, который придает внутреннее единство любой культуре. Адепты религии, ее ревностные защитники утверждают, что те, кто забывают это, вообще не имеют права считаться культурными людьми. Нет сомнения в том, что «культ» (по-латински — уход, почитание) отнюдь не случайно фонетически и содержательно соотносится с термином «культура». История не зафиксировала ни одного общества, в котором бы начисто отсутствовали в той или иной форме религиозные воззрения. Появлявшиеся в печати утверждения о дорелигиозных сообществах не нашли фактического подтверждения. В культе, как совокупности субъектов, предметов, средств, способов религиозной деятельности, всегда присутствовал момент сакральности (священности), поклонения божеству или божествам. Вряд ли стоит сомневаться в том, что религиозная деятельность, религиозный опыт (включая культовые процедуры) — это одна из фундаментальных характеристик, знаменующих выход предков человека из естественного состояния, 70 возникновения собственно человеческого бытия. Поэтому вполне правомерно концептуальное сближение понятий «культ» и «культура». Однако история знала и знает не только религиозные, но и светские отношения к действительности. И в мире немало атеистов или просто безверных людей. Отдавая должное религиозной культуре и ее огромному воздействию на судьбы человеческого рода, вместе с тем не стоит закрывать глаза на могучий ток свободомыслия, проникающий во все историческое бытие людей. Отношение к Абсолюту, Демиургу, божеству, как считают богословы всех конфессий, это результат откровения, дело сугубо личное, в хорошем смысле интимное, сокровенное. Религиозный опыт субъективен, он исходит из глубин личности. 36 Культурология: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений — Ростов н/Д: «Феникс», 2002. — 608 с. Янко Слава (Библиотека Fort/Da ) || slavaaa@yandex.ru || http://yanko.lib.ru || 37 Отвергая плоский, однолинейный атеизм, дадим все же право каждому персонально решать вопрос о своем месте в мироздании и отношении к так или иначе трактуемой надличной реальности или сверхреальности. Пожалуй, стоит согласиться с теми мыслителями, которые сближают «святыню», «божество» с представлением о тайне, об абсолютно непостижимом. Примем как данность, что есть религиозная культура и светская культура. Светская — это та, которая строится вне и помимо «культа», на основах рационалистического размышления, с опорой на продуктивные находки науки. И наше дальнейшее изложение ведется в ключе рационалистического миропонимания. Философия вообще и даже религиозная философия отлична от богословия, от теологии. Как полагали многие религиозно ориентированные философы, богословие выступает как истолкование положительного откровения, открытие доступного человеку смысла Слова Божия, постижение Логоса, вчитывание в строки Писания. А философия, даже с их позиции, есть постижение в мыслях (т. е. рационально) вечного и непреходящего в бренных и ограниченных временем моментах действительности. Наша книга — философская. Посмотрим же с философских позиций на истоки понимания культуры с античных времен. Если первая линия (интерпретация культуры как вырастающей из культовых акций) имеет корни в Греческом мире, то вторая прорисовалась в духовной жизни Рима. Впервые в литературе слово «культура» как теоретический термин встречается в работе «Тускуланские беседы» (45 г. до н. э.) римского оратора и философа Марка Туллия Цицерона, Этимологически оно восходит к словам «возделывать», «обрабатывать». Функционировало оно вначале в живом языке и литературе той поры лишь как агротехнический термин (обработка земли, 71 возделывание почвы). Цицерон впервые использовал его в переносном смысле применительно к воздействию на человеческий ум. Понимая философию как науку жизни и продолжая традицию философского человековедения, идущую от Сократа, он считал необходимым рассмотреть способы воздействия философии на жизнь человеческую, исследовать вопрос, поставленный еще перипатетиками — учеными и последователями Аристотеля: как хорошо жить? В ответе на этот вопрос и был сформулирован тезис «культура ума есть философия». Делая необходимые скидки на одностороннее понимание им философии, нельзя все же не отметить удивительную прозорливость этого тезиса, в котором впервые был введен в литературный оборот термин «культура», сопрягаемый с философским знанием. С той поры и началась длительная история этого слова в духовном мире Европы. К XVII столетию в европейской и впоследствии в мировой теоретической терминологии лексема «культура» превратилась в содержательное понятие. В те времена была сформулирована идея о том, что культура есть то, что содеяно человеком за минусом природного, была представлена оппозиция: «культура-контранатура», сыгравшая немалую роль в последующих культурологических изысканиях. «Культура» тогда получила ценностную окраску, трактовалась как нечто положительное, что возвышает человека, выступая как результат собственных человеческих свершений, дополняющих его внешнюю и внутреннюю природу. В русскую лексику термин и понятие «культура» вошли значительно позже, чем в Западной Европе. Языковеды отмечают его первую фиксацию лишь в 1846—1848 гг. в «Карманном словаре иностранных слов» Н. Кириллова. До этого оно практически не попадалось в словарном составе живого и литературного языка. Даже у Пушкина оно нигде не встречается. Его нет ни у Добролюбова, ни у Чернышевского. К 1865 г. наш знаменитый отечественный лингвист В. Даль в своем толковом словаре характеризует это слово через понятия умственного и нравственного образования. И только к концу XIX в. оно прочно завоевало права гражданства. В современной западной социологии (да и вообще в мире обществоведческого и гуманитарного знания) понятие культуры стоит в ряду фундаментальных. Оно считается столь же важным для анализа человеческой жизни, как понятие «гравитация» для физики или «эволюция» для биологии. У разных авторов в условиях плюралистической многоголосицы мелькают и разные определения. Они пестры и многолики, 72 однако в них содержатся и некоторые общие черты, выделяется сущностный стержень, вокруг которого группируются индивидуализирующие характеристики, выражающие мнения и предпочтения их авторов. Так, например, Нейл Смелзер, один из выдающихся американских социологов и культурологов последних десятилетий, в своем учебнике по общей социологии полагает, что современное определение культуры символизирует убеждения, ценности и выразительные средства, которые являются общими для какой-то группы и служат для упорядочения опыта и регулирования поведения членов этой группы. Основными элементами культуры выступают понятия (концепты), содержащиеся в языке, отношения и взаимосвязи, ценности, сообразно которым люди характеризуют собственные цели и правила, определяющие, что и как можно делать и что нельзя. Таким образом, культура у него понимается как некоторая совокупность ценностей, норм, стандартов поведения. Она как бы регулятор поступков людей и их отношений друг к другу, к обществу и природе. Примерно в таком же духе подходит к культуре современный английский социолог Энтони Гидденс, полагающий, что культура содержит ценности, созданные отдельными группами, нормы, которым они следуют в жизни, и материальные вещи, которые производят люди. В качестве ценностей выступают абстрактные идеалы, в то время как нормы, отражая дозволенное и недозволенное, являются 37 Культурология: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений — Ростов н/Д: «Феникс», 2002. — 608 с. Янко Слава (Библиотека Fort/Da ) || slavaaa@yandex.ru || http://yanko.lib.ru || 38 определенными принципами или правилами, которые люди должны выполнять в течение своей жизни. В нашей отечественной литературе наличествует широкий спектр подходов к культуре, а следовательно, и ее определений. Нельзя не сказать, что отечественные культурологи последних десятилетий творили в относительно благоприятной ситуации. Они, не были связаны жесткими дефинициями, вышедшими из-под пера классиков марксизма. Дело в том, что, например, у К. Маркса и Ф. Энгельса термин «культура» встречается отнюдь не часто. Они чаще говорили об «образовании», «просвещении». В. И. Ленин же много говорил о культуре и культурной политике. Несомненно, что основоположники марксизма исходили из собственной позиции по проблеме культуры, однако в систематическом виде она не была высказана и ими не оставлено ни развернутого, ни лапидарного определения того, что есть культура. Отсутствие такого определения (наподобие Марксова определения товара или ленинского определения класса) развязывало руки теоретикам для самостоятельного поиска. Начиная с 60-х гг. и до сегодняшнего дня не прекращаются 73 оживленные дебаты вокруг самой дефиниции культуры, ее логической структуры, сущности и форм проявления. Эти дискуссии, многие капитальные исследования отечественных авторов позволили достигнуть некоторой определенности по кардинальным вопросам. Очень много в сфере осмысления культуры дало возвращение в актуальную жизнь и прочтение содержащих ценные идеи трудов российских философов «серебряного века» (Н. Бердяев, А. Белый, В. Иванов, Л. Шестов, В. Розанов, П. Флоренский и др.). В их творениях сформулировано самобытное понимание культуры, богатое и продуктивное. В результате, сейчас признана ограниченность широко распространенных в прошлом чисто суммативных определений (культура — лишь сумма, итог, счетная совокупность творений человека). Достигнуто согласие в том, что чисто аксиологические (ценностные) подходы к культуре явно ограниченны, ибо они замыкают ее в сравнительно узкую сферу. Ценность, ценимое, предпочитаемое, желаемое, ожидаемое, благо-содержащее — все это указывает на нечто позитивное для человека и человеческой жизни. И если принять, что культу- ра — это по сути своей есть только и только совокупность положительных ценностей, а все то, что негативно , деструктивно, угрожающе, выносится «за скобку» и полагается как «не-культура», то в этом само воззрение на культуру становится до крайности релятивным (относительным). Разумеется, аксиологический (ценностный) подход не исключается из теоретического рассмотрения. Более того, в социологии культуры, при решении воспитательно-дидактических задач, в рамках политической культуры он выявляет свою эвристичность и результативность. И тогда оппозиции типа «культура — варварство», «культура — хамство», «культура — невежество» и т. п. — вполне оправданы и необходимы. Безапелляционное отбрасывание ценностного подхода столь же неправомерно, как и его одностороннее раздувание, гипостазирование. Дискуссии приводят к убеждению, что в дезаксиологическом (ценностно нейтральном) определении культуры должны быть выделены ее субстанциональные основы, указан ее субстрат, а сама культура в целом должна полагаться процессуально, как динамичное целое в единстве объективных и субъективных моментов, предпосылок и результатов, хода и исхода. Для разграничения дезаксиологического и аксиологического подходов заметим для примера, что в первом случае гильотина и компьютер одинаково полагаются как факторы культуры, а во втором — гильотина оценивается как антикультура. 74 Общее признание возможности, продуктивности (а в ряде случаев настоятельной необходимости) функционального, системно-структурного и семиотического подходов вместе с тем укрепило уверенность в том, что недопустимо устранять из определения культуры самого человека, как активное начало, источник культуры, ее творца и творение. Полагать культуру, главным образом, как чистое самодвижение глубинных структур, знаковых систем вряд ли правомерно. Было признано, что само понятие культуры контекстуально. Многое в его понимании зависит от того, каково его место в контексте, в какое смысловое поле оно включено, в какой понятийной системе функционирует и на какую познавательную цель ориентировано. Встретив слово, термин, лексему «культура», стоит прежде всего выявить, каково его наполнение, к какой сфере знания оно относится. Думается, что можно выделить несколько аспектов применения этой лексемы. Первый — условно-терминологический. Его в собственном содержании нельзя считать относящимся к разряду теоретических определений. Но указать на него следует, ибо в общенаучной и обществоведческой литературе имеют широкое хождение термины «культура микроорганизмов», «культура тканей», «технические культуры» как термин с/х производства, и т. п. Применяется повсеместно термин «культура» как синоним понятий «разведение», «возделывание», «выращивание», означающих окультуривание (т. е. приведение в состояние, соответствующее интересам и запросам людей) существовавших ранее в естественном (диком) состоянии пород животных, птиц или сортов растений. Используется этот термин и для характеристики уровня развития какого-либо явления (культура производства, культура голоса у певцов, и т. п.) Все эти значения лексемы «культура» выступают как терминология служебного характера, относящаяся к языковым формам. Второй аспект — антрополого-археологический. Для антропологии как науки, изучающей вариации физического облика человека в пространстве и времени, вопрос о культуре возникает при решении проблем 38 Культурология: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений — Ростов н/Д: «Феникс», 2002. — 608 с. Янко Слава (Библиотека Fort/Da ) || slavaaa@yandex.ru || http://yanko.lib.ru || 39 антропогенеза и проблем расоведения. Можно сказать, что в категориальную систему антропологии понятие «культура» входит извне. Тем не менее антропологи не могут обойтись без него при обозначении рубежа, отделяющего ископаемого предка от собственно человека, становящегося человека от ставшего, утвердившегося. По сути дела, все палеодисциплины, реконструирующие далекое прошлое человечества и обнаруживающие его пласты, дошедшие |