Драч Г.В. - Культурология. - Р-на-Дону, 2002. Учебное пособие для студентов высших учебных заведений Ростов нД Феникс, 2002. 608 с
 Скачать 6.31 Mb.
|
|
386 как правило, дестабилизирующее и разрушающее воздействие на сложившиеся социальные отношения. Бинарность русской культуры обнаруживается также в полярности культуры русского народа и русского человека, несводимости одной культуры к другой. О характере культуры русского народа нельзя автоматически судить на основе повторяющихся черт культуры русских людей. Если религиозность русского народа, отмечаемая многими культурологами, является одной из существенных черт его культуры, то относительно культуры русского человека этого сказать нельзя. Если культура русского народа интровертна по своему характеру, то культура русского человека, напротив, экстравертна и в значительной мере подражательна. Разумеется, эти культуры находятся в постоянном взаимодействии, но это — именно взаимодействие, а не тождество. Между этими культурами существует не только взаимовлияние, но и взаимокомпенсация: недостатки одной культуры как бы компенсируются достоинствами другой. В этом плане надо заметить, что русский народ лучше русского человека, поэтому русские люди, объединяясь и ощущая свою этничность, компенсируют, например, свою волю и эгоизм, порождающие зло и затрудняющие добро, народной религиозностью и терпимостью и связанной с ними 179 Культурология: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений — Ростов н/Д: «Феникс», 2002. — 608 с. Янко Слава (Библиотека Fort/Da ) || slavaaa@yandex.ru || http://yanko.lib.ru || 180 поиском всеобщей благодати. Отождествление культуры русского народа и русского человека является одной из причин устойчивого существования такого общеизвестного феномена массового и специализированного, культурологического сознания, как «загадочность» и «непредсказуемость» русской души. Открытая Н. Бердяевым «антиномичность России» и «жуткая противоречивость» русской культуры обусловливают ее двоеверие, двоемыслие и раскол. В современной литературе отмечается, что стабильная противоречивость русской культуры, порождающая, с одной стороны, повышенный динамизм ее саморазвития, с другой, — периодически обостряющуюся конфликтность, внутренне присущую самой цивилизации, составляет ее органическое своеобразие, типологическую особенность и называется бинарностью. Бинарность российской культуры проявляется также в ее амбивалентности, т.е. в одинаково выраженной направленности развития в противоположные, взаимоисключающие стороны. Это позволило говорить о «кентаврообразности» русской культуры, ее «двоящемся лике». Культурологический образ «кентавра» применительно к России впервые употребил Г. Федотов, характеризуя извечный русский «раскол», благодаря 387 которому «образ России», «эклектический образ «евразийского» смысла, постоянно двоится». Замечено, что на любом этапе своего становления и исторического развития русская культура как бы двоится, являя одновременно два отличных друг от друга лица. Поэтому применительно к русской культуре можно использовать и образ «двуликого Януса», который постоянно смотрит в разные стороны, но тело имеет одно. Амбивалентность российской культуры обусловливала постоянную в истории России борьбу между центростремительными, интегративными, и центробежными, дезинтегративными силами. В борьбе этих сил, начиная с В. Соловьева, часто усматривают обнаруживающуюся в этой культуре, с одной стороны, дихотомию Востока и Запада, а с другой, — «особенность» русской культуры, ее «выпадение» за восточные и западные культурные пределы. На это же указывал и Н. Бердяев, связывавший «противоречивость и сложность русской души» с тем, что в России сталкиваются и приходят во взаимодействие два потока мировой истории — Восток и Запад. Однако при этом Н. Бердяев подчеркивал, что «русский народ есть не чисто европейский и не чисто азиатский народ», и поэтому «всегда в русской душе боролись два начала, восточное и западное». Амбивалентность российской культуры проявляется в перманентном поиске альтернативных путей развития, ее постоянной «недосказанности»: в тот самый момент, когда в российской культуре нечто утверждается, оно уже отрицается, низвергается самим ходом ее дальнейшего развития. Российская культура, писал М. Бахтин, постоянно избегает «последних», завершающих суждений о себе, она стремится всей своей историей доказать, что последнее слово в ней еще не сказано, если оно вообще возможно. Характерным признаком российского типа культуры является монументализм, склонность к грандиозным формам культурного самовыражения и самоутверждения. Российской культуре присущ также иррационализм, выражающийся в непредсказуемости и непознаваемости русской души. Этот тип характеризуется иллюзорностью, проявляющейся в том, что маргинальность самой культуры выдается за «всечеловечность». Важным элементом российского типа культуры является также правовой нигилизм и государственный пиетет, этатизм, отождествляющий власть и авторитет, патернализм как самоограничение потребности политической свободы и чувства политической ответственности. 388 Все эти отличительные черты российского типа культуры характерны как для дивергентной, так и для конвергентной ее субкультур, но проявляются они на этом уровне в особой, специфичной для каждой субкультуры форме. Различие между ними идет по другой линии. Конвергентная, западническая, субкультура ориентируется на личность, дивергентная, почвенническая, — на общество. Конвергентная культура рассматривает человека как цель общественного бытия, дивергентная — как средство общественного развития. Поэтому конвергентная культура ориентирована на свободу личности, а дивергентная — на деперсонификацию личности, на патронимию государства. В целом российский тип культуры и ее субкультуры плохо подготовлены к диалогу культур, поскольку сами трудны для понимания и обнаруживают слабую способность к адекватному восприятию других культур. Литература 1. Аверинцев С.С. Христианский аристотелизм как внутренняя форма западной традиции и современная Россия // Русская мысль. Париж. 1991. N° 3910. 27 декабря. 2. Земцов Б. «Откуда есть пошла... российская цивилизация» // Общественные науки и современность. 1994. № 4. С. 51. 3. История культуры России. М., 1993. 4. Кондаков И.В. Введение в историю русской культуры. М., 1997. 5. Кульпин Э.С. Социально-экологический кризис XV века и становление российской цивилизации // Общественные науки и современность. 1995. № 1. 180 Культурология: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений — Ростов н/Д: «Феникс», 2002. — 608 с. Янко Слава (Библиотека Fort/Da ) || slavaaa@yandex.ru || http://yanko.lib.ru || 181 6. Лотман Ю. М. Беседы о русской культуре. СПб., 1994. 7. Панченко А. М. Русская культура в канун петровских реформ. М., 1984. 8. Пути Евразии. М., 1992. 9. Русская идея. М., 1992. 10. Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. М., 1987. 11. Флиер А. Цивилизация и субцивилизации России // Общественные науки и современность. 1993. № 6. 12. Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1991. 389 3.3. РУССКИЙ КУЛЬТУРНЫЙ АРХЕТИП 5.3.1. Концепция культурных архетипов Концепция культурных архетипов основывается прежде всего на идеях «аналитической психологии» (К.Юнг), «культурно-исторической теории» (Л.С.Выготский), «символического интеракционизма» (Дж.Г.Кули), а также представлениях о культуре как ценностно-символической системе и духовной интенции жизнедеятельности людей. Центральным моментом «аналитической психологии» является положение о том, что помимо индивидуального подсознательного существует также коллективное бессознательное как отражение опыта предыдущих поколений, воплощенного в архетипах — общечеловеческих первообразах. К. Юнг выдвинул идею существования синхронных связей, принципиально противостоящих причинным. Под синхронной, онтологически-акаузальной связью Юнг понимал не обусловленную причинно, вневременную значащую связь событий. В русле этой идеи получили трактовку и архетипы: они были наделены самостоятельным существованием, аналогичным «миру идей» Платона, выполняя одновременно функции первооснов мира и фундаментальных структур психики. Архетипы задают общую структуру личности и последовательность образов, всплывающих в сознании при пробуждении творческой активности или попадании человека под влиянием непреодолимых жизненных препятствий в ситуацию внутреннего конфликта. В этом плане архетипы могут рассматриваться содержательно как архаические образы и переживания, а функционально — как первичные формы адаптации человека к окружающему миру. У Юнга можно встретить различные трактовки архетипов, но общее у них следующее: 390 Во-первых, архетипы, имея архаический характер, проявляются в результате бессознательной деятельности на «поверхности» сознания в форме различного рода глубинных первообразов-символов. Во-вторых, архетипы недоступны непосредственному наблюдению, они раскрываются лишь косвенно — через проекцию на внешние объекты, что проявляется в универсальной символике. В-третьих, архетипы, которые человек воспринимает только интуитивным путем, принципиально противостоят сознанию, и поэтому их нельзя дискурсивно осмыслить и адекватно выразить в языке. Единственное, что, по мнению Юнга, доступно при изучении архетипов — это описание, истолкование (интерпретация) и незначительная типизация. При решении вопроса о субстанциональной основе всеобщих первообразов-архетипов и о формах их связи с индивидуальной психикой Юнг ссылался на биогенетический закон Э. Геккеля о повторении филогенетических свойств в онтогенезе отдельного индивида. Кроме того, он считал, что в процессе индивидуализации личность интегрирует содержание (архетипы) коллективного бессознательного. Рассматривая вопрос о связи индивидуально-бессознательного и коллективно-бессознательного, надо иметь также в виду не только принципы «повторения» или «адаптации-социализации», но и принцип компенсации. Этнос как большая социальная общность представляет собой сложную систему, у которой в процессе филогенеза появляются свойства, какими не обладают составляющие ее элементы-индивиды. Эти свойства на уровне коллективно-бессознательного уравновешивают или возмещают «шероховатости» и «недостатки» индивидуально-бессознательного. Культурно-историческая теория в психологии сформировалась на основе критического осмысления опыта гештальт-психологии, операциональной концепции интеллекта Ж. Пиаже и семиотики. Согласно культурно-исторической теории, главная закономерность онтогенеза психики человека состоит в интериоризации структуры его внешней, социально-символической (т. е. совместно с другими и опосредованной знаками) деятельности. В результате чего «натуральная» структура психических функций, опосредованная интериоризированными знаками, становится «культурной». 181 Культурология: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений — Ростов н/Д: «Феникс», 2002. — 608 с. Янко Слава (Библиотека Fort/Da ) || slavaaa@yandex.ru || http://yanko.lib.ru || 182 391 В ходе интериоризации структура внешней социально-символической деятельности трансформируется и «сворачивается», с тем чтобы вновь трансформироваться и «развернуться» в процессе экстериоризации. В качестве универсального орудия, изменяющего психические функции человека в культурно- исторической теории, выступает языковый знак — слово. Тем самым механизм социализации, например у Л. С. Выготского, связывался преимущественно с усвоением знаково-символических (языковых) форм. Символический интеракционизм изучает социальные взаимодействия в их символическом содержании. Для этого направления характерно индетерминистское видение социальных взаимодействий, трактуемых как постоянное определение и переопределение участниками интеракции ситуаций взаимодействия, как процесс выработки и изменения социальных значений. В XX в. попытка создания философской теории символа была предпринята Э. Кассирером в «Философии символических форм», где он дал феноменологический анализ различных культурно-символических миров (мифа, языка, науки) как форм внешней манифестации и самопознания человеческого духа. К. Леви-Стросс (французская школа функционализма) показал наличие элементов изоморфизма между природными, социальными и ментально-символическими структурами. Ему же принадлежит концепция существования особой бессознательной логики архаистического мышления (логики бриколлажа), основанной на символическом отражении и осмыслении реальности. , Символ и знак Символ — образ, являющийся представителем других образов, содержаний, отношений; понятие, фиксирующее способность материальных вещей, событий, а также чувственных образов выражать идеальное содержание, отличное от их непосредственного, чувственно-телесного бытия. Следует различать понятия «знак» и «символ». Для знака многозначность — явление негативное: чем однозначнее расшифровывается знак, тем конструктивнее он может быть использован. Символ, наоборот, чем более многозначен, тем более он содержателен. В современной культурологии наиболее активно конкурируют две научно-исследовательские программы, различающиеся между собой разным пониманием того, что такое культура и каковы возможные способы ее изучения. В основе одной из них лежит деятельный подход к пониманию культуры как «духовного кода жизнедеятельности людей», «основы адаптации и самодетерминации индивида». 392 Другая парадигма ориентирована на ценностный подход, рассматривающий культуру как «сложную иерархию идеалов и смыслов». Несмотря на различные интерпретации, общим для деятельного и ценностного подходов является то, что в их рамках культура или постигается через изучение области символического, или сводится к этой области, поскольку символ является тем средством реализации ценностей и смыслов культуры, которое наиболее доступно для непосредственного изучения. Тем более что смысл — это специфическая форма выражения деятельности человека в соответствии с теми или иными ценностями или идеалами. Культура всегда связана с прошлым, и поэтому она, представляя собой «негенетическую» коллективную память, подразумевает сохранение предшествующего духовного опыта, непрерывность нравственной и интеллектуальной жизни людей. Эта память запечатлевает любимые у каждого народа, повторяющиеся из века в век идеи и образцы, сквозные мотивы поведения и типы мышления, устойчивые комплексы представлений и переживаний, которые в совокупности создают общую, внеисторическую топику, построенную на минимальном количестве культурных констант. Поэтому культура представляет собой, как считает Ю.М. Лотман, с одной стороны, определенное количество текстов, а с другой — унаследованных символов, пришедших из глубины веков. Синтез идей «аналитической психологии», «культурно-исторической теории», «символического интеракционизма», «деятельностной» и «ценностной» концепций культуры позволяет дать следующее определение культурных архетипов. Это — архаические культурные первообразы, представления-символы о человеке, его месте в мире и обществе; нормативно-ценностные ориентации, задающие образцы жизнедеятельности людей, «проросшие» через многовековые пласты истории и культурных трансформаций и сохранившие свое значение и смысл в нормативно-ценностном пространстве современной культуры. Культурные архетипы — это глубинные культурные установки «коллективного бессознательного», с величайшим трудом поддающиеся изменению. Характерные черты культурных архетипов — устойчивость и неосознанность. Люди, как правило, не рефлексируют по поводу собственных культурных архетипов, которые «работают» на сохранение культурного генотипа того или иного народа. 393 Культурные архетипы дают о себе знать во всех сферах жизнедеятельности человека, но более всего они проявляются в его повседневной жизни. При этом, как отмечал Юнг, «когда представляется ситуация, которая соответствует данному архетипу, архетип активизируется, и развивается принудительность, которая, подобно силе инстинкта, прокладывает себе дорогу, вопреки разуму и воле». Люди разные, человек меняется, но чтобы представить логику и смысл их поведения, надо изучать их культурные архетипы. Именно поэтому культурный архетип иногда рассматривают как «информацию, 182 Культурология: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений — Ростов н/Д: «Феникс», 2002. — 608 с. Янко Слава (Библиотека Fort/Da ) || slavaaa@yandex.ru || http://yanko.lib.ru || 183 обладающую социально-управляющей ценностью». Следует различать понятия культурного архетипа, менталитета и национального характера. М. А. Барг пишет, что менталитет — это «совокупность символов, необходимо формирующихся в рамках каждой данной культурно-исторической эпохи и закрепляющихся в сознании людей в процессе общения с себе подобными, т.е. повторения» Если культурные архетипы складываются «in factum» и носят неосознанный и устойчивый характер, то менталитет, как осознанная система символов и смыслов, — «post factum», и поэтому обладает тенденцией к диверсификации. Менталитет как способ выражения знаний о мире и человеке в нем служит в повседневной жизни онтологическим и функциональным объяснением и содержит в первом случае ответ на вопрос, что это; а во втором, — как и зачем это. Атрибутом менталитета выступает идентичность, обусловленная среди его носителей в конечном счете общностью социальных условий, в которых формируется сознание. Идентичность проявляется в способности людей наделять одинаковыми значениями одни и те же явления объективного и субъективного мира, т.е. тождественным образом их сознательно интерпретировать и выражать в одних и тех же символах. |