Хорькова-учебник. Учебное пособие для вузов. М. "Издательство приор", 1998. 496 с. Isbn 5799000560 Рецензенты

• Название: Учебное пособие для вузов. М. "Издательство приор", 1998. 496 с. Isbn 5799000560 Рецензенты
• Анкор: Хорькова-учебник.doc
• Дата: 28.12.2017
• Размер: 2.47 Mb.
• Имя файла: Хорькова-учебник.doc
• Тип: Учебное пособие; #13379
• страница: 32 из 47

Российское законодательство допускало противоположные суждения относительно сословной принадлежности торговцев и промышленников. Права купечества были не только не потом­ственными, но и не пожизненными, зависели от вступления в гильдии, поэтому назвать его сословием в строгом смысле нель­зя. В каждом городе было купеческое общество или купеческий староста. Купеческое общество через городских голов или бир­жевые комитеты обращалось к правительству, в Министерство финансов с нуждами торговли. Тенденция к концу XIX - на­чалу XX вв. была такова, что экономический интерес объединял буржуазию больше, чем разъединял сословный принцип, и для того, чтобы организоваться в сословие, буржуазии не хватило именно того десятка лет, о котором говорил Столыпин.

Делали успехи в предпринимательстве и сами торговцы. Так, например, А. К. Алчевский в начале своей деловой карье­ры имел скромный чайный магазин в Харькове. Занявшись финансовыми операциями, он основывает в Харькове Торговый и Земельный банки. Полученные деньги он вкладывает в уголь­ную промышленность и металлургию.

На юге России, особенно в районе Донбасса, в 60 - 70 гг. в торгово-промышленной буржуазии преобладали казаки, в 1876 г. они составляли 71,6 %, а в 1882 г. - 69,6 %, в 1894 г. - 53,4 %> Количественное увеличение купечества к концу XIX в. наблюда­лось и в Сибири, в основном за счет выходцев из мещан и крестьян.

Дальнейшее развитие промышленности и торговли в конце XIX - начале XX вв. существенно увеличивало количество бур­жуазии, а значит, количество состоятельных людей, причем эти люди уже не были отгорожены от народа непроходимыми со­словными преградами, приобщение к буржуазии было гораздо доступнее для предприимчивых "низов".

Внешняя торговля России и во второй половине XIX в. не была сферой свободного предпринимательства. В это время она стала даже менее свободной, чем в начале XIX в. К монополии государства на доходы от внешней торговли добавилась моно­полия производителей зерна, нефти, сахара. Причина была прежде всего в выгодности внешней торговли, ею занимались только самые экономически сильные или привилегированные. Кроме того, продавать свою неконкурентоспособную продук­цию Россия могла либо при поддержке государства, либо ис­пользуя политику монополии. Как всегда, мешал страх общест­венности перед "распродажей России". Отсутствие свободы предпринимательства все равно не спасало страну от вывоза сырья и часто необходимых продуктов, но обогащало лишь не­многих. Кроме того, такая искусственная внешнеэкономи­ческая политика нарушала естественные отношения цен и со­отношения экспорта и импорта товаров.

Запоздалое промышленное развитие России определяло ее особое положение на мировом рынке. По относительному участию в мировой торговле Россия занимала в начале XX в. восьмое место в мире, уступая европейским странам и США; вывоз товаров превышал их ввоз. Главным рычагом положи­тельного сальдо (превышение вывоза над ввозом) и создания свободных средств, гарантировавших возможность получения займов, без которых царская Россия не могла обходиться, был хлебный экспорт. В конце XIX в. большое значение приобрел экспорт керосина, заметную часть экспорта составлял сахар. Но в целом структура экспорта России в конце XIX - начале XX вв. соответствовала структуре экспорта аграрной страны: в подав­ляющем большинстве вывоз состоял из "жизненных припасов", сырья и полуобработанных материалов.

Внешняя торговля России продуктами промышленности была тесно связана с деятельностью монополий. Монополии в своих интересах ограничивали внутренний рынок, для чего ис­пользовали такие средства, как сокращение производства, пере­распределение произведенного в стране продукта между внут­ренним и внешним рынком в пользу последнего, прямое форсирование экспорта. Цель ограничения внутреннего рынка достигалась удержанием внутренних цен на высоком уровне для получения монопольно высоких прибылей от собственного производства и для обеспечения конкурентоспособности рус­ских товаров на внешнем рынке. Например, внутренний сахар­ный рынок страны был искусственно изолирован от европей­ского и развивался по собственным законам. Высокая себестоимость российского сахара ставила экспорт этого про­дукта в разряд убыточных, но монополии и правительство ши­роко практиковали вывоз для оттока "излишков" сахара из страны. Это делалось с целью установления на внутреннем рынке монопольно высоких цен и завоевания внешних рынков на основе вывоза товаров по бросовым ценам, что возможно только при отсутствии свободного предпринимательства и кон­куренции, в условиях объединения двух монополий - государ­ства и крупных компаний. Увеличение количества произведен­ной продукции очень невыгодно монополии, так как снижает цену экспортной продукции и снижает прибыли, или за ту же цену заставляет вывозить больше продукции. Искусственно создаваемое равновесие внешнего и внутреннего рынка не мог­ло долго сохраняться из-за нарушения экономических законов. Например, такая политика в отношении нефтепродуктов при­вела к кризису их экспорта в 1905 - 07 гг., Россия была вытес­нена с зарубежных керосиновых рынков. Пострадало энерге­тическое хозяйство России, которая вынуждена была перестраиваться на твердое топливо. Большой удельный вес имел ввоз машин, металлов и изделий из металлов. В значительном количестве ввозились хлопок-сырец, чай, уголь.

В таких странах, как Великобритания, Голландия, Франция, процветала торговля с собственными колониями, свобода кото­рых оказалась выгоднее прежней зависимости. Особое положе­ние в этом отношении занимала Россия, колонии которой бы­ли объединены территориально с метрополией и заключены в единые таможенные границы, что формально уменьшало об­щий объем внешней торговли России. Более того, России по­стоянно приходилось сопрягать противоречивость разноплано­вых по экономическим характеристикам составляющих ее территории, приводя к единому знаменателю разные типы ци­вилизации, исторической памяти, духовных традиций, испове­дуемой религии, уровня просвещения.

Во второй половине XIX в. значительный экспорт промыш­ленных изделий был лишь в Среднюю Азию и Западный Ки­тай, где у России не было конкуренции со стороны эконо­мически развитых стран. В этом направлении было более развито торговое предпринимательство. Так, в 1862 г., после упадка Кяхтинской торговли, сибирские купцы отправили ка­раваны с товаром вглубь Китая и на плантации близ г. Ханьхоу основали чайную фабрику, которая давала миллионные обороты.

Военные акции царизма в Средней Азии в 1664 - 68 гг. бы­ли поддержаны российской буржуазией. Как только русские укрепились на новых территориях, оренбургский генерал-губернатор высказался "о пользе, которую могла бы принести для России торговля в Ташкенте и других городах Средней Азии". Генерал-майор Романовский, объехавший завоеванный край, вел переговоры о торговле, с московским купечеством. 14 богатых московских купцов учредили товарищество и посла­ли в Ташкент караван с товарами. Но в целом они не захотели рисковать капиталами на неосвоенной территории из-за сопро­тивления правителей ханств, недостатков транспорта, связи. В последние десятилетия XIX в. эта торговля из внешней стала внутренней. Только в 1876 г. текстильные фабриканты (А. А. Мо­розов, Н. Н. Коншин, Л. Кноп) предприняли попытку учредить "Среднеазиатское общество пароходства и торговли". Но это тре­бовало строительства дорог и субсидий.

После Русско-турецкой войны 1877 - 78 гг. шли разговоры с торговле на Балканах, но только в 1907 г. был открыт оптово-розничный склад в России. До начала XX в. реальная деятель­ность крупной торгово-промышленной буржуазии на Балканах, в Турции, Персии и Китае имела ограниченный характер, что было следствием нажима со стороны правительства, которое хотело экономически закрепиться на завоеванных территориях. Льготы для промышленников оплачивали налогоплательщики, которые не могли потом купить товары.

Слабость российского внешнеторгового предпринимательст­ва проявилась и в другом. Командные позиции в некоторых регионах, например, на юге и западе России, занимали иностранные компании ("Л. Дрейфус и К°", "М. Нейфельд и К0", Ротшильды и другие). Формально самостоятельные крупные русские экспортеры на деле являлись агентами крупнейших западноевропейских фирм. Вывоз нефти контролировался Рот­шильдами, Нобелями и другими.

Внешняя торговля через прибалтийские порты также находи­лась под контролем иностранных, прежде всего немецких фирм. Вывоз льна через Петербург, Ригу, Нарву производился немец­кими купцами. Русские экспортеры скупали для них лен н внутреннем рынке. Внешняя торговля иностранцев защищалась их государством не больше, чем русских купцов, но иностранцы были свободнее, а значит, и вынуждены быть предприимчивее.

Качественно новая черта послереформенного периода в России состояла в том, что главная предпринимательская дея­тельность разворачивалась в сфере промышленности, где бур­жуазия училась объединяться экономически - в акционерных компаниях, и политически - в организациях, используя прессу, получая специальное образование, формируя свои идеи, регу­лируя свои отношения с наемными работниками.

Промышленное развитие России осуществлялось царским правительством, по крайней мере до конца XIX в., не как са­моцель, а как средство для достижения другой цели - под­держания государственного статуса страны при условии сохра­нения политического режима (самодержавия) и его опоры -поместного дворянства, которому хотели дать возможность приспособиться к новым условиям.

Серьезное понимание значения промышленного развития страны было свойственно лишь сравнительно узкому кругу компетентных лиц. В своих воспоминаниях С. Ю. Витте не без оснований сетовал на то, что "вообще вопрос о значении про­мышленности в России еще не оценен и не понят. Только наш великий ученый Менделеев... вопрос этот понял и постарался просветить русскую публику". В наиболее полном виде свое понимание промышленного развития Д. И. Менделеев выразил в книге "К познанию России", где он ставит промышленное развитие "на первый план" и подчеркивает, что "вся сущность фабрик и заводов состоит именно в... экономии труда не только при производстве непосредственно промышленных изделий, но и при применении их в последующем в сельском хозяйстве, транспорте и других отраслях народного хозяйства".

В официальных документах ставились следующие задачи промышленного развития страны:

1) удовлетворение спроса со стороны как внутреннего рынка, так и государства, что давало возможность сократить импорт и обеспечить коммерческую независимость от Запада. Частный спрос вызывал озабоченность лишь тогда, когда его размеры достигали некоторой критической величины, опас­ной для развития внешнеторгового баланса. Государственный спрос в значительной его части покрывался за счет казенной промышленности и импорта. Но по мере возрастания нужд государства усиливалась его зависимость от частного сектора промышленности;

2) создание пищевой обрабатывающей промышленности спо­собствовало расширению спроса на товары сельского хозяйства, обработка сельскохозяйственного сырья - улучшению сбыта сель­скохозяйственной продукции;

3) увеличение промышленного экспорта и экономическое завоевание внешних рынков, особенно в Азии;

4) обеспечение работой свободной от сельского хозяйства рабочей силы и ради решения земельной проблемы, и для обеспечения налогоплатежности этой части населения.1

Выдвижение подобных задач объяснялось тем, что любое пра­вительство, даже в самом абсолютистском государстве, в ко­нечном счете, было только выразителем экономической необхо­димости, вытекающей из положения страны, оно должно было следовать за ее развитием. Правительственная политика, направ­ленная на ускорение торгово-промышленного развития, а потому как бы опережавшая его, была одной из причин того, что бур­жуазия не выдвигала широкой программы требований в области экономической политики.2 Осознавая свою слабость, буржуазия сама апеллировала к правительству. Министерство финансов должно было даже проявлять инициативу в отношении образова­ния предпринимательских организаций и выработки ими общих пожеланий относительно мер правительственной политики. Эти превентивные меры как бы нейтрализовали крепостнические пережитки, мешающие развитию промышленности. Такое искус­ственное стимулирование, а вместе с тем стеснение свободы ка­питалистического предпринимательства в промышленности и правовая неопределенность, необеспеченность предпринима­тельской деятельности не просто осложняли ее, но и вызывали рост нижнего предела прибыли, делавшего выгодным, а следо­вательно, и возможным капиталистическое производство. Зако­нодательная неотрегулированность, и, значит, рискованность предпринимательства уменьшали вложения капитала в про­мышленность.

Общее коммерческое законодательство, существовавшее в России в середине XIX в. и сохранявшееся без коренных из­менений в течение всей второй половины века, не отвечало требованиям промышленности и торговли, плохо охраняло не­прикосновенность частной собственности и частной промыш­ленной деятельности. Объективная причина, как уже от­мечалось, была в том, что не существовало норм не только экономического, но и обычного права, из которого выросло промышленное и торговое западноевропейское законодательство.

Решение об открытии предприятия принимал губернатор, используя разрозненные указания и применяя их к местным условиям. Среди них важное место занимали указания, огра­ничивающие развитие промышленности из-за загрязнения ок­ружающей среды, вырубки леса, появления пришлых людей. Прямой заинтересованности губернаторов в развитии промыш­ленности не было, поэтому предприятия запрещали, предъяв­ляя трудновыполнимые условия. Гильдейские учреждения не вмешивались в регламент устройства и производственной дея­тельности фабрик и заводов. Хотя формально правом учреждать предприятия пользовались все, кроме крепостных крестьян, после 1861 г. получили его и они.

Опыт и влияние Запада было важным фактором в процессе промышленной модернизации и капиталистической эволюции России, играли роль также претензии России на роль великой державы. Именно возможность или невозможность, целесооб­разность или нецелесообразность применения опыта Запада в условиях России были часто основным стержнем дискуссий в правительственных сферах и в обществе.

К середине 60-х гг. Россия, как известно, оставалась аграрной страной. Но в ней уже существовало огромное число мелких, преимущественно крестьянских, но также и городских ремеслен­ных заведений, более крупных предприятий мануфактурного ти­па, фабрично-заводских предприятий. В данном случае это ука­зывало лишь на возможности промышленного развития, так как многие крестьянские предприятия были предприятиями нату­рального хозяйства - город не мог обеспечить село промышленной продукцией, да и купить эту продукцию крестьянину было не на что. Вследствие этого и село не могло обеспечить город сельскохозяйственной продукцией, так как работало неэффек­тивно. Город вынужден был заботиться о продуктах питания са­мостоятельно, что определяло аграрный его характер и не позво­ляло городским жителям сосредоточиться на ремеслах и промышленности. Такое количественное множество предприятий было следствием неразвитости капитализма, и не случайно к концу века осталось лишь 15,1 % из всего числа действовавших в пореформенное время предприятий. Причем наибольшее число фабрик было в Москве и Петербурге, главным образом текстиль­ных и пищевых, вся остальная Россия обеспечивала себя про­мышленной продукцией кустарным способом.

Период начала Крымской войны, а может быть, восшествие на престол нового императора, вызвали оживление торгово-промышленной деятельности; цены на товары и заработки росли непомерно. Происходило активное акционерное учредитель­ство, приобщение к крупному промышленному предпринима­тельству более широкого круга средних и мелких капиталистов. 1858 г. стал годом невиданного до того в России биржевого ажиотажа. Но к осени 1860 г. экономическая конъюнктура из­менилась: вызванное Крымской войной расстройство денеж­ного обращения привело к росту цен на все товары, что оказало гнетущее воздействие на торговлю и промышленность. Госу­дарственные финансы были на грани краха, иностранный ка­питал стал уходить из России. Неподготовленный характер ре­формы был вызван скорее не самим поражением в Крымской войне, а тем, что она прервала естественный переход России к этим реформам. Желая величия России в мире и боясь дать свободу экономическим, а, как следствие, и политическим от­ношениям, Николай I думал решить проблему самым доступ­ным - военным методом. В случае победы не понадобилось бы никаких преобразования, ведь победоносная война укрепляет существующую систему. Но поражение стало и причиной, и следствием того, что у России не было другого пути, кроме по­степенного освобождения предпринимательской активности людей. Все остальные пути, в том числе и военный, усугубляли кризисное положение.

Но и после реформ, открывающих возможности для пред­принимательства, торгово-промышленное развитие страны бы­ло сложным образом связано с состоянием государственных финансов, денежного обращения, бюджетных нужд, междуна­родного расчетного баланса. Царское правительство надеялось, что промышленное предпринимательство урегулирует денежное обращение, поднимет курс рубля. Промышленность рассматри­валась как перспективный источник налоговых поступлений. Свои товары были нужны и для оплаты импорта, который не­возможно было оплатить экспортными товарами из-за неразви­тости промышленности.

Промышленность развивалась очень неровно после реформ, следуя и за колебаниями мировой конъюнктуры, и проходя через собственные трудности. С 1861 по 1866 гг. было болез­ненное приспособление промышленности к пореформенным условиям и складывание системы новой экономической поли­тики царского правительства.

После отмены крепостного права падение производства рас­пространилось почти на все ведущие отрасли тяжелой и легкой промышленности. Выплавка чугуна составляла 4 % мировой, добыча угля - 1 %. Старые формы жизни разрушились, к новым еще нужно было приспособиться, отчего распространилось мнение, что до реформы было лучше. Результаты освобожден­ной активности проявились в 1866 - 75 гг., когда особенно ин­тенсивно развивалась промышленность, связанная с железно­дорожным транспортом и с поддержкой государством. Годы с 1875 по 1882 в целом были кризисными. Наконец Россию настигло перепроизводство товаров, но они не были лишними, а просто не продавались из-за нищеты населения и неус­тойчивости спроса со стороны самой промышленности и же­лезных дорог. Осложнял промышленное развитие голод 1875 -76 гг., в очередной раз постигший сельскохозяйственную стра­ну, а также политическая обстановка кануна Русско-турецкой войны. Министр финансов в феврале 1677 г. писал царю, что обстоятельства двух последних лет привели страну "...в положе­ние, можно сказать, беспримерно дурное. Торговля находится в полном упадке, частный кредит почти уничтожен; народ, не сбывая свои сельские произведения, не может быть потребите­лем мануфактурных изделий, так что фабрики и заводы оста­навливаются и оставляют население без заработков". Война с Турцией вновь привела к дефициту государственного бюджета и усилила расстройство денежного обращения. После войны, которая опять стала и следствием, и причиной экономического кризиса, перепроизводство стало ощущаться сильнее - закрыва­лись заводы, увольнялись рабочие. 1861-92 гг. были мало благоприятны для развития промышленности из-за последст­вий войны, слабых урожаев и мирового аграрного кризиса. И в то же время производительность промышленного производства выросла на 50 %, а производительность в сельском хозяйстве осталась прежней.