Хорькова-учебник. Учебное пособие для вузов. М. "Издательство приор", 1998. 496 с. Isbn 5799000560 Рецензенты

• Название: Учебное пособие для вузов. М. "Издательство приор", 1998. 496 с. Isbn 5799000560 Рецензенты
• Анкор: Хорькова-учебник.doc
• Дата: 28.12.2017
• Размер: 2.47 Mb.
• Имя файла: Хорькова-учебник.doc
• Тип: Учебное пособие; #13379
• страница: 28 из 47

Свою оценку купечества и его положения оставил также де­кабрист Якубович: "В первых двух гильдиях есть много людей образованных, способных и имеющих в характере и на себе печать русской народности, довольно предприимчивых, но не объединенных правительством, остаются при ничтожном круге действий, не имея капиталов, дабы составить компании, усту­пили все выгоды внешней торговли иностранцам и довольству­ются маловажными предприятиями. Третья гильдия мно­гочисленна и приносит большую пользу государству, занимаясь внутренней промышленностью, но без решительного содейст­вия правительства купечество не в силах доставлять на место требований произведенное и из первых рук получать товары с востока и юга". Декабристы однозначно подчеркивали вырос­ший культурный уровень купеческого сословия: "Россия так уже просвещена, что лавочные сидельцы читают уже газеты, а в газете пишут, что говорят в палате депутатов в Париже". И первая мысль: "Почему мы не можем рассуждать о наших пра­вах и собственности?". Наблюдения декабристов совпадали с мнением Н. М. Карамзина, который отмечал еще в 1802 году, что купцы и мещане любят читать газеты: "Самые бедные люди подписываются и самые безграмотные желают знать, что пишут из чужих земель". Конституционные проекты П. И. Пестеля и Н. Муравьева имели пункты, касавшиеся интересов купечества. Ликвидация сословий, провозглашение равенства граждан пе­ред законом, уничтожение гильдий и цехов открывали дорогу буржуазному предпринимательству. Провозглашалась свобода заниматься каждому любым родом деятельности, в том числе торговлей. Проект "Манифеста к русскому народу", подготов­ленный перед восстанием 14 декабря 1825 года Северным об­ществом, также провозглашал буржуазные свободы, уничто­жение сословий, равенство всех перед законом, право выбора любого вида деятельности, включая торговлю.

Точных сведений об участии в Союзе благоденствия пред­ставителей купечества нет. Есть лишь семейные предания о членстве в организации богатого купца Барышникова, тестя Н. Бегичева - члена Союза благоденствия и друга А. С. Грибое­дова. Но в орбиту деятельности Союза благоденствия и Север­ного общества был вовлечен, например, петербургский книго­издатель и книготорговец В. А. Плавильщиков, происходивший из старинной купеческой семьи. Он создал одну из первых в Петербурге платных общественных библиотек. В ней была ши­роко представлена просветительская литература: сочинения де­кабристов, издания Н. И. Новикова, русского просветителя, писателя, журналиста, издателя, труды ранних социалистов-утопистов. Плавильщиков участвовал также в деятельности Вольного общества, в учреждении училищ взаимного обучения (ланкастерских школ). Общество находилось под контролем Союза благоденствия для распространения просвещения и пе­редовых идей среди народа.

Другим издателем, связанным с декабристами, был С. И. Се-ливановский, происходивший из крепостных крестьян Рязан­ской губернии. В 1797 году он получил "вольную" от генерала М. Л. Измайлова и вскоре был зачислен в купцы третьей гиль­дии. В эпоху декабризма Селивановский активно сотрудничал с членами тайных обществ. Он издал "Думы" К. Ф. Рылеева и его поэму "Войнаровский". На просьбу Рылеева "приобретать членов между купечеством" в Москве Штейнгель назвал Сели-вановского, отметив, что он "образованнее других".

Декабристы были тесно связаны со средой купечества Рос­сийско-Американской компании. В декабрьские дни 1825 года дом правления Российско-американской компании стал шта­бом восстания. Восстание 14 декабря расстроило намечавшиеся связи с купцами, и сведений для обвинения представителей купечества получено не было. В дальнейшем, на каторге и ссылке, декабристы продолжали интересоваться состоянием русской промышленности, торговли, положением купечества. В 1831 году Н. А. Бестужев пишет работу: "О свободе торговли и вообще промышленности". Через Российско-Американскую компанию посылались ссыльным посылки. Декабристы вошли в контакт с наиболее образованными представителями местного купечества.

Но в целом ситуация была такова, что декабристы не видели объективной буржуазной направленности и в своем движении, и в развитии России. Они боялись, что богатое третье сословие, забрав власть в свои руки, не обеспечит свободы'всем гражда­нам. Пестель, например, пытался избегнуть в России отрица­тельных сторон господства "аристократии богатств", то есть буржуазии, и обеспечить своими действиями гарантии благо­состояния всех граждан. А большинство купцоз не видело при­ложения "конституций и деклараций" к своей повседневной практической деятельности, да и просто было для этого недос­таточно образованно. Кроме того, так как разбогатеть простому человеку было трудно, и торговый капитал - непрочный, ку­печество было не стабильной, а постоянно менявшейся соци­альной группой, из которой выбывали разорившиеся и в кото­рую рекрутировались представители всех сословий. В таких условиях определиться в своих взглядах и сформироваться как сословию было трудно.

Гораздо ближе и понятнее была купцам религия именно в виде старообрядчества как основы мировоззрения купечества. Купеческая деятельность без моральных ограничителей способ­ствует обману, видимости легкого получения прибыли, нару­шению нравственных законов. Таким ограничителем- смогло стать в России старообрядчество, как в Европе протестантизм. Но протестантизм сумел доказать свое право ни существование, а раскольники в России преследовались и в XIX веке. Может быть, поэтому русские купцы не выработали принципов своей деятельности. Раскольники же, кроме внешних признаков сво­ей веры (одежда, борода, поведение), провозглашали очень по­лезные для купцов качества: нужно трудиться, уважать старших, не обманывать, быть чистоплотными. Эти принципы помогли большинству староверов стать в жизни основательными, созда­вать богатство, а не тратить его, поддерживать друг друга. Вся торговля, а потом и промышленность России была создана именно старообрядцами. Только сейчас обнаруживается это, так как многие купцы скрывали свою веру, а для соблюдения своей религии, в лесах, тайных местах имели пустыни и скиты, где обитали их монахи и монахини.

Внутренняя торговля в России в XIX веке преобладала над внешней, и здесь не сбылись мечтания Петра, прорубавшего "окно в Европу". Предпринимательская деятельность во внеш­ней торговле отличалась от внутренней: ею занималась лишь малая часть самого богатого и привилегированного купечества, которое жило в столицах или приграничных городах. Внешне­торговые купцы перенимали образ торговли иностранных куп­цов, хотя торговали в основном на своей территории.

Первые годы XIX века были периодом интенсивного разви­тия внешней торговли России. Рост денежного хозяйства в стране способствовал увеличению товарооборота. В развитии внешней торговли в значительной степени был заинтересован господствующий класс. Дворянство поставляло на внешний рынок главную массу экспортных продуктов из своих имений, оно же являлось основным потребителем импортных продук­тов. Это стимулировало интенсификацию помещичьих хо­зяйств, правда, самыми разными способами.

Внешняя торговля с 29 млн. руб. в 90-х годах XVIII века вы­росла до 58 млн. руб. в 20-х годах XIX века. Баланс внешней торговли был активный. Но главные изменения происходили не в суммарном исчислении, а в видоизменении экспорта. В конце XVIII века большое место в русском экспорте занимали готовые изделия из льна, пеньки (всего 40 %) и русского желе­за. Но в начале XIX века в связи с машинизацией в Англии полотняного производства и появлением пароходов, для кото­рых не нужны были канаты, вывоз пеньки и льна упал до 10 % и вскоре сократился до минимальных размеров. Сокращается и вывоз железа в связи с началом промышленного переворота в Англии и быстрым развитием там металлургической промыш­ленности. Экспорт российского железа упал с 3 млн. пудов в 80-х годах XVIII века до 1 млн. пудов в 20-х годах XIX века. А именно Англия имела наибольший оборот в торговле с Рос­сией в это время. Во время континентальной блокады в 1810 году конфисковывали большое количество английских товаров, но, несмотря на строгие меры, установленные во вре­мя блокады, английские товары все время проникали в Россию. Тайная торговля России с Англией велась не только на ней­тральных судах, в ней иногда принимали участие и русские ко­рабли. За Россией, ввиду ее технической отсталости, все больше и больше закрепляется роль поставщика сырых сельскохозяйст­венных продуктов. В Западную Европу в основном ввозили са­ло, лен, пеньку, кожи, меха, лес. С 40-х годов возрастает экс­порт хлеба, который перед реформой составлял около 70 млн. пудов (35 % стоимости экспорта). В импорте возросло значение промышленного сырья, особенно хлопка и красителей, а также машин. Большое значение в первые десятилетия XIX века при­обрела черноморская торговля. В 1817 году для Одессы было введено порто-франко ("свободный порт" - ввоз и вывоз без пошлин), вследствие чего Одесса стала важным складским ме­стом для иностранных товаров.

В страны Азии Россия вывозила преимущественно промыш­ленные изделия, а импортировала хлопок, чай, пряности. Рус­ский вывоз на Восток вырос с 1802 по 1825 года более чем в 3,5 раза. Значительное место в азиатской торговле занимала торговля с Китаем, которая велась преимущественно через Кях­ту. Из Китая вывозили хлопчатобумажные ткани, а в Китай -русские меха. Продавали транзитом через Кяхту иностранные товары. В 1817 году царское правительство с целью укрепления Священного Союза заключило с Пруссией конвенцию, по ко­торой через Кяхту вывозились прусские сукна. В этом году рус­ских сукон здесь выменивали в 5 раз больше, чем иностранных, а в 1820 году прусских в 13 раз больше, чем русских. Русские товары были менее конкурентоспособны и без защиты государ­ства теряли свои позиции во внешней торговле. В 1823 году, когда была отменена русско-прусская конвенция, русским то­варам все равно пришлось конкурировать, но теперь с англий­скими сукнами, ввозимыми через Кантон (Шанчжоу, в Китае).

В целом в первой половине XIX века торговля носила про­текционистский характер, но это не спасало Россию от разде­ления труда во внешней торговле в качестве поставщика сырья и полуфабрикатов. Производительные силы России развивались чрезвычайно медленно, господствовала мануфактура, промыш­ленный переворот еще не коснулся России. Но тем не менее буржуазия, делавшая бизнес на внешней торговле, получала высокую прибыль, и это способствовало первоначальному на­коплению ее капиталов, которые потом могли использоваться на развитие отечественной промышленности.

Промышленность традиционно относится к сфере деятель­ности предпринимателей, но в России в первой половине XIX века дело обстояло несколько иначе. В XVIII веке про-мышленность работала на нужды государства и организовывав лась в основном государством. В условиях разложения фео­дальной системы правительство считало свое вмешательство в хозяйственную жизнь наиболее эффективным средством подъ­ема экономики государства, рассчитывая таким путем избежать коренных реформ в стране. Еще правительство Александра I издало благоприятные для "торгующего крестьянства" поста­новления. Но уже в 1824 году значительно увеличилась плата за торговое свидетельство крестьян, что должно было помешать развитию мелкой промышленности. Но уже к 1825 году жизнь заставила отойти от этих строгостей. В 30-е годы в официаль­ной печати был поднят вопрос о регулировании промышленно­сти. В журнале "Мануфактур и торговли" указывалось: "Про­мышленность в России развивается так быстро, что излишне было бы ускорять ход иной. Такое действие имело бы опасные последствия, ибо производство несвоевременно превзошло бы потребление и потерпело бы от искусственного развития про­мышленности". Пытаясь выяснить промышленные нужды гу­берний, правительство в 1836 году обратилось к губернаторам с запросом "о способах содействия к усилению и умножению фабрик в городах".

В XIX веке промышленность перерастает государственный спрос, появляется возможность производить товары широкого потребления и прежде всего хлопчатобумажные дешевые ткани, которые заменили старинное полотно. Промышленность в это время условно разделяется на вотчинную, мелкую и крупную. В отношении вотчинной промышленности государство ограни­чивалось рекомендациями. Мелкая промышленность развива­лась самостоятельно, но организующие ее купцы постоянно жаловались на ущемление их интересов со стороны "торгую­щих крестьян", и эти жалобы разбирали государственные орга­ны. Но главным объектом правительственной политики была крупная промышленность. По характеру владения промышлен­ные предприятия в России делились на казенные и частные. Казенные строила и содержала казна. Они находились в госу­дарственном управлении.

Характерной для казенного предприятия, находящегося в государственном управлении, была судьба будущего Путилов-ского завода. В 1789 году вблизи Петербурга на о. Котлин был, построен новый казенный чугунный завод1 для снабжения судовой и крепостной артиллерии Кронштадской крепости бое­припасами. Строителем завода был знаменитый в то время в Европе шотландец Чарльз Гаскойн - большой знаток литейного производства. Ему платили громадные по тому времени деньги в английском исчислении - 2,5 тысяч фунтов стерлингов. Крон-штадский завод был одним из немногих металлургических предприятий России, на тысячи верст вокруг простиралась тем­ная, закабаленная, крепостная Россия. Большинство первых мастеровых завода принадлежало казне или помещикам. 12 лет стоял завод на острове Котлин. Угроза войны с Англией заста­вила перенести завод в Петербург. Его перенесли на Нарвскую заставу, в район отдыха аристократов Петербурга. Но казне не хватало сил поддержать жизнь завода, он существовал только за счет чудовищной эксплуатации рабочих-крепостных. С 1834 по 1861 гг. завод был почти заброшен, переходил из частных рук в государственные, но никто не мог рентабельно организовать производство на такой махине в стесняющих промышленность условиях. Возрождение завода началось только в 1868 году, ко­гда отставной чиновник морского министерства, инженер и математик Н. И. Путилов купил его в долг у казны. Эта исто­рия уже относится к другой экономической эпохе.

Больше половины губернаторов, приславших свои ответы на запрос правительства, представляли различные доводы против устройства новых промышленных заведений в городах, заявляя, что "не имеется к этому средств: по недостатку свободных ка­питалов и по удобности учреждать фабрики в помещичьих имениях, где они заведены; по недостатку познаний и искус­ных мастеров; по хлебородству некоторых губерний, и, нако­нец, потому, что для учреждения фабрик в городах сверх имеющихся заведений для обработки собственных сырых мате­риалов потребовались бы значительные пособия казны". В ос­новном замечания губернаторов сводились к просьбам о выдаче ссуд, предоставлении долгосрочных привилегий от платежа по­винностей, освобождение от рекрутства и др. Лишь тамбовский губернатор Гамалей дал обстоятельный анализ состояния гу­бернии и путей дальнейшего ее развития. Он считал необходи­мым, в силу малоземелья населения, обратить "трудолюбие жи­телей к промышленности мануфактурной", чему, по его мнению, препятствует недостаток образования. Он просил со­действия правительства учреждаемому акционерному обществу и предоставлении земли для промышленного предприятия. Предложения Гамалея послужили основой для правительствен­ных распоряжений об открытии реальных училищ, организации публичных лекций по технике и предоставления земли для промышленного предприятия без платежа. Умеренный тариф 1850 г. не замедлил развития промышленности, хотя некоторые мелкие предприятия и пострадали от иностранной конкурен­ции. Он поднял дух предпринимательства у фабрикантов, за­ставив их действовать инициативней и самостоятельней.

Одной из важных функций государственного Мануфактур­ного совета была организация промышленных выставок. Необ­ходимость в этом возникла в связи с обсуждением мер, необхо­димых для оживления промышленности. В условиях узкого рынка выставки должны были привлекать внимание к товарам и стимулировать дух предпринимательства в рядах буржуазии. Всего в 30 - 50 гг. было организовано 12 промышленных выста­вок. Первые выставки были встречены сдержанно, так как бур­жуазия не нуждалась, видимо, в рекламе своих товаров. Первая мануфактурная выставка в Петербурге (1829 г.) показала, что частные предприятия, несмотря на менее благоприятные усло­вия, во всех отделах выставки занимали ведущее место (кроме отдела машин). Выставка познакомила промышленников друг с другом, дала представление о развитии промышленности раз­ных губерний, возбудила конкуренцию. По сообщениям "Ком­мерческой газеты", на выставках бывало много ремесленников, мастеровых, "внимательно рассматривавших машины, инстру­менты и разные изделия".

Участвовали русские и в иностранных выставках, например, в 1850 году в Лондоне. Там они показали товары, замыкавшие группы развитых стран. Выставка имела торгово-предпринима-тельское значение, демонстрировались предметы экспорта стран.

Участие народа в промышленных отечественных выставках были минимальным, простые люди не имели права участвовать в выставках в те дни, когда там было привилегированное сосло­вие. "Простой человек для своего собственного счастья и спо­койствия не должен быть слишком учен",1 - писал Е. Ф. Кан-крин - министр финансов николаевской России. Но выставки сыграли свою положительную роль.

"Попечение" промышленности со стороны государства на этом не заканчивалось. По правилам 1849 года, утвержденным императором, хозяева фабрик и заводов каждые полгода долж­ны были подавать отчеты о состоянии предприятий, числен­ности рабочих и машин. Местное начальство должно было следить, чтоб фабриканты не изменяли производства без разреше­ния. Правительство считало себя и защитником рабочих. Гру­бый произвол помещиков противопоставлялся законам по "рабочему вопросу". Например, для противостояния предпри­нимателям создавались "рабочие инспекции" из самих рабочих. Вместо реальной свободы государство демонстрировало внима­ние, защиту рабочих, контроль над производством. "При на­личности некоторых условий, именно отсутствие свободы рас­поряжения своим трудом у тех или иных групп населения служило, наоборот, толчком к усилению мер попечения о них со стороны государства, являющихся как бы заменой этой сво­боды".1 Но при реальных отношениях государство всегда было на стороне экономически и политически более сильных клас­сов. В 1862 году, например, был опубликован новый Устав о промышленности, который в известной степени отразил рост влияния буржуазии на решение государственных вопросов. Бы­ли учтены многие предложения фабрикантов. Но были введены должности инспекторов предприятий, а также промышленные суды, не был запрещен детский труд. Публицист Г. Балицкий, подобно народникам, утверждал, что наша промышленность появилась "не вследствие естественной потребности, а была создана правительством".2