Хорькова-учебник. Учебное пособие для вузов. М. "Издательство приор", 1998. 496 с. Isbn 5799000560 Рецензенты

• Название: Учебное пособие для вузов. М. "Издательство приор", 1998. 496 с. Isbn 5799000560 Рецензенты
• Анкор: Хорькова-учебник.doc
• Дата: 28.12.2017
• Размер: 2.47 Mb.
• Имя файла: Хорькова-учебник.doc
• Тип: Учебное пособие; #13379
• страница: 36 из 47

Так под влиянием самых различных обстоятельств фор­мировалось новое сословие в российском обществе, обладаю­щее большей активностью, эффективностью, предприимчи­востью, но еще недостаточно образованное и определившее свои перспективные интересы. Несмотря на особенности образа жизни, обусловленные наличием больших капиталов, это люди своего дела, они развивали промышленность и торговлю России, вовлекали в производство многие слои населения.

Сравнительно новой для России формой предприниматель­ской деятельности являлось создание акционерных компаний, которые начали складываться в XIX в. Эта форма, с одной сто­роны, ограничивала предприимчивость отдельных людей, так как в компании они зависели от других компаньонов и должны были согласовывать интересы; с другой стороны, акционерная деятельность поднимала предпринимательство на более высо­кую ступень организации.

Акционерные предприятия стали активно образовываться после 1801 г. Если за полстолетия (до 1854 г.) число акционер­ных компаний достигло 16 с капиталом 20 миллионов сереб­ром, то в 1855 г. было уже 50 торговопромышленных, банков­ских, страховых, пароходных и железнодорожных товариществ; а в 1860 г. - уже 606 компаний с капиталом 271300 тысяч руб­лей. С активным акционерным учредительством были связаны фазы экономического подъема. Существенно возрастали собственные капиталы частных коммерческих бланков вместе со вкладами и текущими счетами, значительный удельный вес имели товарищества на паях, в которые стали реорганизовы­ваться многие крупные торговопромышленные предприятия, принадлежавшие представителям отечественной буржуазии (Морозовы, Кончины, Прохоровы, Рябушинские). Такая форма обязывала владельцев давать публичную отчетность, облегчила получение банковского кредита и в то же время позволяла со­хранять старый, "семейный" характер собственности и не до­пускать к соучастию посторонних лиц. Возможность "захвата таких компаний иностранцами была сведена к минимуму - для этого требовалось получить 51 % паев. За 1880 - 90 гг. было создано 383 компании, за 1893 - 1901 гг. - более тысячи. К кон­цу века в России было 105 иностранных торгово-промышленных предприятий, подведомственных Министерству финан­сов. Последовательная акционерная форма укореняется по пре­имуществу в промышленности Юга, в машиностроении, в электротехнической промышленности - в самых развитых районах и отраслях.

Администрация сковывала создание новых акционерных компаний. По словам одного из учредителей Московского ку­печеского банка - В. А. Кокорева, для утверждения устава по­требовалось два года и значительные материальные затраты, так как "...в Петербурге трудно хлопотать без издержек". Проект Положения об акционерных компаниях критиковался в перио­дической печати, например, "торговым сборником", "Вест­ником Европы". Орган московского купечества, газета "Акцио­нер" 1 января 1860 г. писала, что "запрещением новых акцио­нерных компаний общества не вылечишь". Правительство не хотело свободного акционирования, чтобы не утратить кон­троль над экономической жизнью, а также оно хотело защитить дворян от "пагубных" последствий предпринимательства в торговопромышленной, железнодорожной и финансовой дея­тельности. Считалось, что именно дворяне-предприниматели, как правило, малосведущие в коммерческих делах и плохо зна­комые с положением тех или иных отраслей экономики и со­стоянием биржи, могли стать, да и становились жертвами спе­кулятивного учредительства.

Акционерные компании и другие формы объединения предпринимателей при определенных условиях приводили к созданию монополий. До второй половины XIX в. в России существовала только одна монополия - государства. Установ­ление монополии частных (иногда вместе с казенными) фирм начиналась с соглашений торговцев о ценах, именуемых в то время "стачками". "Стачки" были характерны для крупной и мелкой торговли. В Москве весной 1864 г. крупные лабазни­ки, воспользовавшись распутицей, не позволявшей сельским торговцам подвозить продукты, подняли цену на ржаную муку на 1/3. В 1884 г. одесские мясники сократили убой скота, ог­раничили выпуск мяса на рынок и добились повышения на него цен. Такие факты имели широкое распространение. В некоторых "стачках" появлялись новые черты: соглашению о ценах сопутствует ограничение производства, возможное лишь в условиях его значительной концентрации.

Купцы, торгующие в Кяхте, регулярно заключали письмен­ные соглашения о том, во каким ценам "променивать" китай­цам российские товары и "рассчитывать" китайские товары, потом появился пункт об ограничении размера "промена" и решении производить закупки по частям. Ввиду несогласия некоторых торговцев, оно получило обязательную силу после утверждения Министерством финансов.

Все сколько-нибудь значимые отрасли внутри ярмарочной торговли были "монополизированы" еще накануне реформы 1801 г. В официальном "Очерке Нижегородской ярмарки", ут­верждалось: "Дух монополии до такой степени распространен на Нижегородской ярмарке, что новому человеку, не принад­лежащему к обществу "макарьевских торговцев", трудно и почти невозможно торговать там, если он не захочет или не сумеет войти в стачку с прочими". Главными покупателями у заводчиков и продавцами на ярмарке оставались Пастуховы, Кони, Рукавишниковы. В начале 1870-х цену начали диктовать заводчики Урала.

Были соглашения и в бумагопрядильной промышленности. Торговый дом Л. Кнопа участвовал в строительстве многих прядильных фабрик (кредит, закупка оборудования в Англии и пр.) и приобретал некоторую часть паев вновь организуемых товариществ. В отдельных предприятиях Кнопы стали глав­ными хозяевами дела, в том числе они контролировали круп­нейшее в России хлопчатобумажное предприятие - Кренмгольскую мануфактуру, изготовлявшую самую дешевую пря­жу. Исходя из этого, Кнопы могли диктовать на рынке цены на пряжу. К 1880-м монопольное положение Клопов, по мере строительства и расширения фабрик в Центральном промыш­ленном районе и развития банковского кредита, было подорвано, зависимость от них других прядильщиков ослабла. Большое значение имел тот факт, что крупнейшие прядиль­ные фабриканты (Морозовы, Хлудовы и другие) стали уста­навливать, минуя Кнопов, ранее выступавших в роли посред­ников, прямые связи на американском и английском хлопковых рынках. В 1875 г. на Нижегородской ярмарке оп­товая торговля сосредотачивалась преимущественно в руках самих фабрикантов. В 1874г. они уменьшали выпуск пряжи, чтобы удержать высокие иены.

В 1887 г. состоялось соглашение сахарозаводчиков под руко­водством помещика-латифундиста и сахарозаводчика 3. А. Боринского, который, как говорилось в отчете деятельности Киев­ской биржи, "принял на себя громадный и тяжелый труд привес­ти сахарозаводчиков к соглашению нормирования выработки сахара". Подобное соглашение диктовалось тем, что принад­лежащие помещикам заводы устаревали и не могли конкуриро­вать с новыми и более крупными предприятиями, создававши­мися на современном техническом уровне.

В начале 1890-х гг. горнопромышленники Урала договори­лись об организации централизованной продажи листового кровельного железа. В 1904 г. 13 заводов вошли в объединение картельного типа. Синдикат "Кровля" появляется лишь через несколько лет.

Пермскими солепромышленниками - Строгановыми, Аба-мелек-Лазаревым и другими - издавна заключались соглашения об условиях и размерах сбыта соли. К 1890-м гг. ввиду усилившейся конкуренции донецкой соли, начавшей проникать на традиционные для пермской промышленности рынки, такие соглашения становятся недостаточными. Но синдикат пермских солепромышленников так и не состоялся из-за трудностей с договорами и за неимением связей в Министерстве финансов, так как именно Министерство финансов должно было утвер­дить устав.

Более высокие формы приобрел процесс монополизации в нефтяной промышленности. Тенденция к созданию трестов в этой отрасли появилась в 1880 - 90-х гг. Например, была создана фирма "Товарищество нефтяного производства братьев Нобель".

Перед первой русской революцией монополии становятся одной из основ хозяйственной жизни России. В российской промышленности сложились различные типы монополи­стических объединений. Это и сбытовые монополии типа кар­телей» и синдикатов, и тресты, и концерны - с развитием про­цессов вертикального и горизонтального комбинирования. Огромную роль в создании и развитии трестов и концернов играли банки. Банк становится инициатором соединения под­контрольных ему производственных предприятий. Всеми дела­ми руководили советы из представителей заводов-участников, во главе - управляющий, он председательствовал на совете, вел переговоры по получению заказов, распределял заказы между участниками, производил расчеты между ними.

Большинство первых российских монополий не пережило промышленного кризиса, но был накоплен организационный опыт. Новая широкая полоса монополизации началась после кризиса 1900 - 03 гг. Монополии стали возникать и в легкой промышленности, в фарфоровофаянсовом производстве, пи­щевой промышленности. Синдикаты часто выступали под фир­мой акционерных обществ или "товариществ для торговли" -"Продамет", "Продуголь", "Кровля", "Гвоздь", "Проволока", "Медь" и т. д. Одно и то же предприятие могло участвовать в нескольких сбытовых союзах. Любое общество могло быть об­разовано только по разрешению правительства, условия дея­тельности оформлялись в виде устава. В уставе должны были быть отражены следующие положения: цель образования, точное наименование и местонахождение, капитал компании, количество и номинальная цена акций и т. д. Эта видимая строгость учредительства оставляла большие возможности для злоупотреблений со стороны и чиновников, и предпринимателей, а также нарушало экономические законы и нормальный экономический процесс.

В начале XX в. в России утвердилась и наиболее сложная форма монополистического объединения, основанного на сис­теме участий, связывающим звеном которого являлась так на­зываемая холдинг-компания - держательская или контрольная компания, специально созданная для сосредоточения конт­рольного пакета акций объединяемых предприятий. В россий­ских условиях была найдена особая форма организации таких монополий. Роль холдинг-компаний российских объединений играли общества, учрежденные за границей. Крупнейшими мо­нополиями такого рода были Нефтяной трест (1912) и Та­бачный трест (1913).

Деятельность монополий предполагала определенную глас­ность, оглашение в соответствии с требованиями законов опре­деленного круга сведений об акционерных компаниях. Разви­тие капиталистических отношений повышало интерес к информации о промышленности, торговле, транспорте, банках. Сами капиталисты были заинтересованы в гласности, которая позволяла им рекламировать свою продукцию. Предпринимате­ли находили в прессе последние биржевые курсы и новости деловой жизни, акционеры - сведения об ожидаемых дивиден­дах, о возможности вложить средства, интеллигенция - статьи специалистов о новых явлениях в народнохозяйственной жиз­ни, обыватели - критику синдикатов, сведения о гигантских "заработках" магнатов финансового капитала и скандальные разоблачения их противозаконной деятельности. Газеты публи­ковали текущую хронику акционерной и коммерческой жизни, ежедневные биржевые курсы акций крупнейших предприятий, подробные отчеты о состоявшихся собраниях акционеров, соб­ственные прогнозы, оценки, комментарии, слухи.

Противоречие между юридическим запрещением и так­тической дозволенностью монополистических объединений "обусловило некоторые специфические черты отражения их деятельности в источниках. Газеты, достаточно широко осве­щавшие... факты подготовки и создания монополистических объединений, весьма скупо писали об их целях и характере дея­тельности". Мало писали и о государственномонополистическом капитализме. Даже термины использовались соответ­ствующие - не синдицирование и трестирование, а "орга­низация промышленности", "установление ближайшей деловой связи", "общность интересов". Централизация капитала в руках государства и концентрация в руках компаний означала двой­ную монополию, которая сочетала экономическую власть.

В целом в России монополии возникли гораздо раньше, чем свободное предпринимательство успело исчерпать себя. Моно­полии часто заменяли собой плодотворную форму организации предпринимателей и предприятий - акционерную компанию. Объединение капиталов и усилий полезно только в том случае, когда сфера деятельности не монополизируется; если же это происходит - следствием является застой и отставание. Это не­выгодно в конечном итоге ни предпринимательству в целом, ни самим монополистам. Поэтому государство может взять на себя обязанности регулирования этого процесса, создание антимо­нопольного законодательства.

Еще одной новой для России сферой частной предпринима­тельской деятельности является сфера финансов и кредита. К 1861 г. старые кредитные учреждения, частные вклады в ко­торые были ничтожны (Заемный банк, ссудные кассы и пр.), упраздняются. Вместо Коммерческого создается Государствен­ный кредитный банк на коммерческой основе - государство в очередной раз брало на себя организационную инициативу. Кредитные и учетные операции Государственного банка не сра­зу нашли признание в среде российского купечества, оно на­стороженно относилось к новым формам коммерческих опера­ций, - регулярному кредиту, чековому обращению, векселям и пр. И дело было не только в новых формах кредита и финансо­вых отношений. Привилегированное положение дворян осталось. Меры, объективно способствующие развитию капиталистических отношений (кредиты, субсидии), давали преимущество дворянст­ву и служили обогащению чиновников-бюрократов, а не произ­водителей.

До 1890 - 97 гг. Государственный банк был только ком­мерческим, но до 50 % средств тратилось на финансирование казенных нужд и помещиков, то есть непроизводительно. Про­тиворечила интересам промышленников и искусственная под­держка курса рубля на зарубежных рынках. Например, в 1876 г. была проведена "продажа" за границу - 60 миллионов рублем золотом. Операция обогатила посредниковбанкиров на 2 мил­лиона рублей и была проведена для того, чтобы дворяне, жи­вущие за границей, имели более твердый рубль. Из-за повышения курса на 60 миллионов рублей на столько же повысили для иностранцев цену на российское сырье: хлеб, сало, сырые ко­жи. От этого они "не пошли" за границу, и столько же мил­лионов золота не пришло из-за рубежа. Дальнейший отпуск золота для поддержания курса только ухудшает дело в том же самом направлении. Эти бессмысленные операции перио­дически повторялись.

С 1862 г., как известно, власти стали публиковать государст­венную роспись (бюджеты), через 5 лет - отчеты Государствен­ного контроля о поступлении и исполнении доходов и расхо­дов. Но качество этих отчетов не удовлетворяло предпри­нимателей. Известный экономист И. С. Блиох писал в 1862 г.: "...относительно доходов существует все та же административ­ная, чисто фискальная основа, доводящая податные классы... до истощения; в отношении расходов преобладает все та же без­отчетность действий, не допускающая действительного и серьез­ного, крайне нам необходимого, предварительного контроля...".

В 60-70 гг. стали возникать частные коммерческие уч­реждения. В Петербурге - Частный и Международный банки, в Москве - Купеческий, Учетный, Московское купеческое обще­ство взаимного кредита. В Московском купеческом банке из 90 пайщиков большинство составляли текстильные фабриканты. Особенно значительное участие имели С. П. Малютин и Морозовы, старый откупщик и железнодорожный подрядчик В. А. Кокорев, банкиры А. Л. Штиглиц, И. Ф. Утин, а также петербургские чиновники и специалисты.

Расширение сети кредитных учреждений сопровождалось увеличением размаха финансовых операций. В 1670 г. было 29 акционерных банков, 15 обществ взаимного кредита, 163 го­родских банка и 16 ссудносберегательных товариществ. Гос­банк имел 41 отделение в провинции. В 1880-х гг. в промыш­ленных городах складывается прослойка держателей государ­ственных ценных бумаг, акций, торгово-промышленных предприятий и банков, облигаций железных дорог и пр. В Москве в 1662 г. насчитывалось 1600 рантье из купеческого звания, 889 рантье крестьянского происхождения; многие дворяне жили за счет ренты.

Проникновение банковского капитала в промышленность сдерживали маломощность банков и возможность риска при крупных операциях. Больший интерес к финансированию про­мышленности стали проявлять крупные петербургские банки в начале 1880-х. Петербургский международный банк установил прочные связи с крупнейшими металлургическими заводами Брянским, Путиловским, Варшавским. Переход банков от кредитования промышленных предприятий к учредительноэмиссионной деятельности относится к более позднему времени. Сначала этот процесс имел стихийный характер и был связан с развитием промышленности, и только во второй по­ловине 1890-х гг. наблюдается переход "к руководству учре­дительно-эмиссионными операциями", положившими начало соединению банковского капитала с промышленным. Сращи­вание банков и промышленности первоначально приобрело форму эмиссионных консорциумов. Цель их - размещение эмитируемых ценностей или приобретение находящихся в обращении ценных бумаг для их последующей реализации. Консорциумы на некоторое время брали на себя функции управления пакетом акций, ради реализации которых, они создавались. Чем шире были учредительско-эмиссионные операции, тем сильнее ощущали они потребность в создании своего рода инвестиционных филиалов в виде общества для финансирования или промышленного банка. Таким образом, начала складываться "система участия", - между банками возникают сложные отношения.

Финансирование промышленных предприятий банками ве­ло к более или менее длительным связям между ними. У банка возникала определенная сфера интересов в промышленности, которую он как бы курирует. В сфере интересов одного банка нередко оказывались конкурирующие предприятия. Так, Петербургский международный банк был заинтересован в не­скольких металлургических, трех паровозостроительных пред­приятиях, двух электротехнических фирмах одинакового профиля. Банки в своих интересах стремились устранить кон­куренцию между предприятиями, в которых они принимали участие. Установив весной 1898г. контроль над Московским стеклопромышленным обществом, руководители Петербург­ского Международного банка сразу же принялись зондировать почву относительно возможности заключения соглашения меж­ду предприятиями, являвшимися основными производителями зеркального стекла в России. Кроме Московского стеклопромышленного общества, таких предприятий было два: Север­ное стекольно-промышленное общество и Русско-бельгийское общество для производства зеркального стекла. Довольно сложные переговоры завершились в 1899 г. подписанием со­глашения трех обществ о создании "Конторы по продаже производства русских зеркальных заводов".

Членами советов банков становились промышленники, а банкиры наблюдали за предприятиями. Более 15 лет представ­лял установившуюся между Петербургским Международным банком и группой металлургических предприятий связь круп­нейший российский предприниматель, князь Ц. Н. Тенишев. С другой стороны, банкир А. Ю. Ротштейн вошел в руководя­щие органы почти всех промышленных обществ, учрежденных под руководством Петербургского Международного банка. Со­единение деятельности промышленных компаний с банками создавало особо благоприятные возможности для комби­нирования развивающегося производства. Однако эта деятель­ность предполагала не только наличие предприимчивости, но и профессиональных знаний в банковском деле и промышленно­сти, что означало и более высокий этап развития предпринима­тельства в России.

Появилась "личная уния", при которой руководители круп­нейших банков определяли политику промышленности, и на­оборот. В нее входили А. И. Ротштейн, А. Ф. Кох, Г. И. Дернен (Петербургский Международный банк), Д. И. Петрококино (Петербургский Учетный и ссудный), А. И. Мураний (Петербургский Частный).

Банкирским частным промыслом - основной сферой пред­принимательской деятельности в сфере финансов - занимались банкирские дома и банкирские конторы. Даже крупные бан­кирские дома, такие, как "И. Е. Гинцбург", "Л. Поляков" и другие, в большинстве своем были обычными торговыми дома­ми, занимавшимися торговлей и банковским предприниматель­ством. К частному банкирскому промыслу относились также ме­няльные лавки, основной операцией которых был обмен денег. По данным Министерства финансов, в 1889 г. годовые обороты 24 банкирских домов достигли 1 миллиарда 37 миллионов руб­лей; 228 банковских контор - свыше 2 миллиардов 175 мил­лионов рублей; меняльных лавок - 135 миллионов рублей.

В России существовала строгая система правительственного контроля над денежным обращением и банками. Выло разработано жесткое законодательство, регламентировавшее акционер­ное учредительство. На основе утвержденных правительственных уставов был строго определен круг деятельности, порядок ведения отчетности; банки были обязаны периодически публиковать в правительственных и других газетах сведения о со­стоянии своих счетов, а также о результатах годовой деятельно­сти. Хотя есть только единичные прямые свидетельства о связях конкретных газет с определенными банками, зависимость основных газет от банков не вызывала сомнений, особенно таких^ как "Биржевые ведомости", "Коммерсант", "Коммерческий телеграф", "Торгово-промышленная газета", а также "Русская воля" и даже "Обозрение театров". Банки платили за объявле­ния в газете, за представление газетам биржевой и ком­мерческой информации.

Когда не существовало специального законодательства для банкирских заведений, в Министерство финансов поступало много жалоб на участие банкирских домов и контор в биржевых спекуляциях. Большой общественный резонанс вызвал крах в 1889 г. банковских контор Кана в Петербурге и Мусатова в Москве, занимавшихся торговлей билетами выигрышных займов в рассрочку. В обоих случаях владельцы контор скрылись, оставив обманутой и ограбленной многочисленную пуб­лику. Крах этих двух контор, особенно конторы Кана, поме­щавшейся на Невском проспекте, в центре столицы, стал объектом обсуждения в большой печати. "Новое время" 23 февраля 1889 г. писала о предприимчивых дельцах, неизвестно каким образом попавших в столицу, открывших там банкирские конторы на средства, достаточные только для того, чтобы поместить объявления о найме агентов. Основанная в августе 1887 г. контора Кана уже через год имела оборот около 1 миллиона 200 тысяч рублей. Газета не сообщала причин не­ожиданного банкротства контуры. Но было известно, что она подверглась описи по иску в 5 тысяч рублей, а в ней оказалось всего 300 рублей и один выигрышный билет, хотя контора за­продала их около 1,5 тысячи штук.

Вследствие этих дел и был разработан проект закона о банковских заведениях. Министр финансов И. А. Вышнеградский считал, что эти конторы очень полезны для мелкого кредита, но за ними нужен контроль, чтобы они не эксплуати­ровали не знакомых с кредитными операциями людей и не разжигали "страстей к биржевой игре". Было запрещено вести биржевую игру за счет вкладов клиентов.

Владельцы банковских заведений должны были представлять в Министерство финансов сведения об операциях, а министр финансов мог назначить ревизию для проверки сведений. Ре­форму финансовой системы собирались провести постепенно. Государственный совет (редкий случай, но уже и тенденция) встал на защиту частного предпринимательства, считая, что нужно бороться только с недобросовестными фирмами, а не регулировать деятельность всех. Было принято решение запре­щать банковские операции только в случае необходимости.

При С. Ю. Витте, сменившем Вышнеградского на посту министра финансов, усилилось государственное вмешательство в экономическую и финансовую жизнь страны. Проведенная Витте реформа Государственного банка превратила его в один из органов контроля над денежным обращением и всей кредит­ной системой страны. В середине 1890-х гг. Министерство финансов провело ревизию 20 банковских контор, главным обра­зом в Царстве Польском, и обнаружило многочисленные нарушения ими существовавшего законодательства, в част­ности, при сделках с валютой. В 1900-х гг. отмечены массовые банкротства, которые были следствием экономического кризи­са, но в Министерстве финансов крахи банковских заведений рассматривались прежде всего как результат недобропоря­дочности их владельцев, было решено выработать законодатель­ство, которое бы контролировало их деятельность. Но если под­ходить к банкам как частному промыслу (как это делал Госсовет), то никакая регламентация банкирского промысла и определение круга проводимых операций немыслимы. Нужно просто строже карать за произведение запрещенных операций и неисполнение постановлений правительства.

Биржевые комитеты и Совет съездов промышленности и торговли считали, что заниматься контролем за банковской деятельностью и пресекать недобросовестность могли они сами. Они не хотели публиковать финансовые отчеты, так как считали это нарушением принципа свободной конкуренции. В одном из документов Совета съездов говорилось: "Ротшильды или Мендельсоны никакой отчетности не публикуют, а тем не менее пользуются всемирным доверием, и среди более скром­ных русских банковских домов найдется немало учреждений, вполне заслуженно пользующихся прекрасной репутацией". В специальной докладной записке Совета съездов Министерству финансов подчеркивалось, что Совет съездов считает "совершенно неприемлемой" исходную точку зрения, положенную в основание правительственного проекта. "Эта точка зрения заключается в предположении, что во всяком банкирском пред­приятии происходят или готовятся злоупотребления, подобные тем, какие обнаружены в некоторых из обанкротившихся пред­приятий. Только таким предположением можно объяснить все унизительные, крайне стеснительные и в других отраслях промышленности неизвестные ограничения, вводимые проектом для всех вообще банкирских предприятий... Совет съездов считает своим долгом отметить несправедливость такого отно­шения к целой отрасли торговли, занимающей весьма важное место в торговом обороте нашей страны и способствующей приобщению России к господствующей уже на Западе кредит­ной системе хозяйства". К кануну войны резко возросло влия­ние деловых кругов, не удовлетворенных существующей в России системой контроля над частным предпринимательст­вом. Русская буржуазия была еще недостаточно сильна, чтобы изменить уже существовавшее и стеснительное для нее законо­дательство для кредитных учреждений, но достаточно сильна, чтобы препятствовать усилению правительственного контроля в сфере кредита.

Можно назвать немало частных банкирских домов, добив­шихся немалых успехов в кредитнофинансовой деятельности. В 60-80 гг. XIX в. приобрел известность банкирский дом "И. Е. Гинцбург". Гинцбурги принадлежали к роду раввинов, уходившему своими корнями в XVI столетие. Они разбогатели в конце 1850-х на винных откупах в западных губерниях Рос­сии. Во время Крымской войны Евзель Гинцбург содержал "чарочный откуп в Крыму", несмотря на то, что по военным обстоятельствам уплата причитавшихся ему денег часто произ­водилась несвоевременно. По представлению министра финансов П. Ф. Брока он был награжден императором золотой меда­лью с надписью "За усердие" для ношения на шее на Александровской ленте.

Заработанные миллионы позволили Евзелю Габриэловичу открыть в 1859 г. банкирский дом в Петербурге и отделение в Париже на бульваре Османн. В Петербурге вел дела Гораций -старший сын, в Париже - младший. За деловые и финансовые заслуги принц Александр Гессенский пожаловал Горацию Гинцбургу в 1870 г. баронский титул, который Александр II разрешил принять.

В 1874 г. Евзель Гинцбург получил звание коммерции со­ветника. В представлении министра финансов императору сообщалось, что Е. Гинцбург "проводит банкирские опера­ции на весьма значительную сумму. Фирма его пользуется известностью в Европе, он имеет конторы в Петербурге и Париже и сношения со значительными европейскими торго­выми домами". В 1875 г. и Евзелю Гинцбургу Александр Гессенский пожаловал титул барона, который Александр II также разрешил принять. В 1879 г. Гинцбургам было разрешено поль­зоваться этим титулом потомственно. Но попытки Горация в 1903 г. получить потомственное дворянство были отклонены Николаем II.

Гинцбурги были в числе учредителей Киевского Частного Коммерческого банка, а также других акционерных банков и страховых обществ. Они участвовали в сборе капиталов для создания сети акционерных банков, поставляли в эти банки обученных директоров. Банкирский дом Гинцбургов имел ши­рокие финансовые связи в Европе, где деловые связи перепле­тались с родственными.

Писатель М. Е. Салтыков-Щедрин был клиентом банка Гинцбургов и отмечал солидную репутацию этого дома. Отно­шения Салтыкова-Щедрина с банком были типичны для отно­шений обычного клиента и банковского дома. Например, писа­тель поручал продать остающуюся у него валюту и купить для него акции Московско-Рязанской железной дороги.

Помогал банк правительству в трудных ситуациях, под­писавшись на заем во время Русско-турецкой войны в 1878 г. на большую сумму - 10 миллионов рублей. На такую же сумму подписались только Государственный банк и Петербургский Частный Коммерческий банк.

С 1892 г. банкирский дом попал в полосу глубокого кризиса. Гораций Гинцбург обратился за помощью к правительству. Министр финансов И. А. Вышнеградский обещал помочь при условии, если Гинцбург восстановит "хорошие отношения" между ним и парижским Ротшильдом. Гинцбург отвечал, что "это не в его силах", и в результате лишился правительствен­ной поддержки. Есть сведения, что кризис дома "И. Е. Гинц­бург" был вызван участием его в размещении 3 %-ного займа, оставшегося у него на руках. Для покрытия расходов Гинцбур­гам пришлось продать часть имущества. После этого банкир­ский дом не возобновил своих операций, а сосредоточил свое внимание на предпринимательской деятельности, особенно в сфере золотопромышленности.

Гинцбурги не стояли в стороне от правительственной поли­тики, в частности, пытались влиять на разработку законода­тельства о евреях. Е. Гинцбург призывал правительство дейст­вовать по законам "здравой политической экономии" и "недержать полтора миллиона подданных под гнетом ограничений в гражданских правах". Гинцбурги сами чуть не пострадали от указа императора Александра 11 1864 г., запрещавшего евреям приобретать земли в Виленской и Киевской губерниях, где у них были сахарные заводы. Принадлежало Гинцбургам и име­ние Могилянское в Подольской губернии - 8338 десятин, кото­рое к концу 1880-х превратилось в образцовое хозяйство. Па­хотные земли были распределены между шестью формами, оснащены механическими сноповязалками "Адриане" и сеял­ками "Сакка". В хозяйстве применялись искусственные удоб­рения, был введен девятипольный севооборот. Большой доход приносили сахарная свекла и лесное хозяйство. Эти предпри­ятия Гинцбургам удалось отстоять, но это означало нарушение существующего закона, если он принят, хотя сам этот закон означал нарушение прав человека.

Такие законы все равно обходили, если они нарушали есте­ственное стремление людей к развитию, предпринимательству, но эти законы затрудняли естественный экономический про­цесс и ухудшали нравы.

25 апреля 1862 г. 60 московских купцов и фабрикантов об­ратились в Министерство финансов с докладной запиской о вредных последствиях для московской торговли излишнего "стеснения евреев в правах проживать в Москве". Это была реакция группы представителей торговых кругов Москвы на прокатившиеся незадолго до этого еврейские погромы. С дру­гой стороны, Биржевое общество Москвы выступило за строгое соблюдение законов о евреях. Ограничивалась в деятельности часть населения, которая являлась как бы "дрожжами" пред­принимательства в России; в характере российского народа бы­ли многие замечательные качества, но не хватало именно предприимчивости и активности. В результате такой политики в 1891 г. была образована "Еврейская колонизационная ассо­циация" с центральным комитетом в Петербурге, в ее задачу входило содействие пособиями и "указаниями" переселению евреев из России, а также поощрение ремесленного и земле­дельческого труда среди евреев. Вместе с этим народом из России "исходили" капиталы, мозги и навыки практической деятельности. У иностранцев нам мешала учиться разность религий, у евреев - разница миропонимания. Судя по всему, от устранения такой "конкуренции" россияне не стали жить богаче и привольнее.

История предпринимательства семьи Гинцбургов со сворачиванием финансовой деятельности не прекратилась. Еще в

конце 1860-х Гинцбурги приобрели три пая Верхне-Амурской золотопромышленной компании, с начала 1870-х - паи Ленского золотопромышленного товарищества. С 1874 г. Е. Г. Гинцбург становится фактическим хозяином дела и переводит главную контору Ленского товарищества в Петербург. Приходилось пре­одолевать и трудности, связанные с запрещением евреям жить в Сибири.

Гораций Гинцбург пытался поставить принадлежащие ему прииски в техническом отношении "во главе всех золотопро­мышленных предприятий". По его инициативе в 1889 г. впер­вые на частных промыслах были произведены опыты гидрав­лической промывки песка. В 1897 году на приисках Ленского товарищества была сооружена первая в Сибири электрическая станция. В 1896 г. Гораций Гинцбург выступает одним из учредителей крупного акционерного предприятия "Российское промышленное общество". Но из-за превышения в 1899 -1903 гг. расходов на эксплуатацию больше, чем доходов, на 3 миллиона рублей, акционерное предприятие обращается в Государственный банк за кредитом, а также ищет источники финансирования за границей. Результатов поисков становится создание в 1908 г. совместного англо-русского общества "Лена-голдфилдс". В 1900 г. некоторые из самых крупных золо­топромышленных корпораций Лондона выделили из своей сре­ды специальную организацию: "Русское горнопромышленное товарищество с ограниченной ответственностью". Инициатива создания этого общества принадлежала известной брокерской фирме "Л. Гирш и К°°". Ленское золотопромышленное това­рищество окончательно погасило свои доходившие временами до 10 миллионов рублей долги Государственному банку. С 1909 - 10 гг. Английское общество стало основным ис­точником финансирования товарищества. Акции Ленского золото товарищества давали высокий дивиденд не только из-за технической оснащенности, но и высокой степени эксплуата­ции рабочих. Удовлетворение требований рабочих накануне забастовки 1912г. "понизило бы прибыли товарищества на сумму более миллиона трехсот тысяч рублей". Как известно, забастовка была расстреляна, что вызвало протест в правлении приисков. Ленские события 1912 г. подвели черту и под предпринимательской деятельностью дома "И. Е. Гинцбург" в золотопромышленности. В канун предвоенного подъема в золотопромышленность Сибири стали активно вторгаться крупные акционерные банки и преуспевшие банкирские дома: А. И. Путилова, А. И. Вышнеградского, В. И. Тимирязева. В конечном итоге, от деятельности банкирского дома Гинцбургов выиграло государство: оно получило около 3 миллионов рублей чистой прибыли и добытое золото.

Опыт семьи Гинцбургов свидетельствует о том, что отно­шения с работниками лучше регулировать, чем доводить до обострения, а также то, что предпринимательская деятельность на любом, даже самом высоком уровне довольно рискованна, особенно в условиях законодательной не отрегулированное и противоречивости отношений с государством.

К этому же поколению предпринимателей относится С. С. Поляков, начавший свою карьеру в начале 1860-х годов и разбогатевший на винных откупах, военных заказах и желез­нодорожном строительстве, после закона 1859 г., который от­крыл возможности богатому еврейскому купечеству переселять­ся в крупные города, находящиеся за чертой оседлости. Огромные средства наживались Поляковым за счет казны, не только гарантировавшей железнодорожное строительство, но и субсидировавшей его на льготных условиях. Поляковы, как и Гинцбурги, были тесно связаны с правительством и правитель­ственной политикой. Эта связь быстро обогащала, но и таила в себе очень большую опасность, так как в значительной степени зависела от чиновников. Перед революцией младшие поколе­ния Поляковых судились 15 лет с Государственным банком по поводу невыплаченного долга, и эту тяжбу прекратила только революция. Поляковская группа образовывала своего рода кон­церн, распространявший свое влияние на разные отрасли промышленности. "При выяснении чрезвычайно сложных взаимо­отношений банковых, железнодорожных, промышленных, торговых и страховых поляковских предприятий, - писал из­вестный экономист И. И. Левин, - в конце концов друг у друга заложенных и друг друга контролирующих, натыкаешься в бук­вальном смысле на своего рода... систему иерархии банков, на­саждающих, организующих и направляющих национальное производство".

История еще одного очень известного торгового дома брать­ев Рябушинских восходит к началу XIX в. Михаил Рябушинский пришел в Москву из деревни мальчиком 12 лет и начал торговать вразнос, в 16 лет имел лавку в Москве; в 1840-х Рябушинские стали уже миллионерами. К этому времени отно­сится и занятие банкирскими операциями. Рябушинские были старообрядцами, принадлежали к "поповщинской секте", близкой официальной религии. Сыновья Михаила - Павел и Васи­лий - стали купцами I гильдии, а в 1864 г. получили потомст­венное почетное гражданство после очень долгих хлопот, так как старообрядцам это звание давали с трудом.

В 1887 г. был открыт торговый дом "П. и В. Братья Рябу­шинские". После смерти брата Павел остался единственным владельцем, а ему наследовали 8 сыновей. Значительным собы­тием в развитии дела Рябушинских явилось поглощение ими Харьковского земельного банка, председателем которого был крупнейший по всем направлениям коммерческой деятельности предприниматель А. К. Алчевский, который затем, в результате кризиса 1900-х гг., разорился и бросился под поезд. Этот человек, еще вчера считавшийся миллионером, оставил после себя имущества на 150 тысяч рублей при задолженности в 19 миллионов рублей. С. Ю. Витте, отказав в кредите Алчевскому, предоставил его Рябушинским. К середине 1902 г. Харь­ковский Земельный банк вышел из кризиса и начал заниматься регулярными операциями. Для достижения этого Владимир и Михаил Рябушинские провели два года в банке, работая каж­дый день, включая воскресенье, с 10 часов утра до 7 часов вечера, а после перерыва с 9 часов вечера до полуночи. За 10 лет существования банкирского дома Рябушинских братья постепенно и с переменным успехом наращивали его капитал, росла и прибыль.

М. П. Рябушинский стал среди братьев идеологом семей­ного предпринимательства. Еще до войны он задумался над применением свободным деньгам. Случайно М. П. Рябушинскому попала брошюра о льне, его поразила неорганизован­ность льняного дела, а также и то, что лен скупают иностран­цы. Россия производит 80 % льна мира, но рынок не в руках русских, поэтому нужно его захватить и сделать монополией России. Для этого следует построить сеть мелких заводов в льняных районах, чтобы не возить лишний груз (из общей массы чесаный лен составлял 15-20 %). Было создано Русское льнопроизводственное акционерное общество (РАНО), которое скупало фабрики и занималось сбытом льна. Переговоры о создании картеля "Лен" велись перед революцией и были ею прерваны.

Вторым важным объектом приложения капиталов Рябушин­ских стал лес. В начале 1917 г. Рябушинские создали общество "Русский Север" для разработки и эксплуатации лесных дач, месторождений торфа, строительства писчебумажных фабрик, и эту деятельность также прекратила революция. Укрепляя бан­ковскую систему, Рябушинские стали самыми крупными акционерами Московского банка. Война принесла семье большие доходы. "Работы было масса, - писал о первых военных годах М. П. Рябушинский. - Володя ушел на войну, я остался один, и тому же приходилось работать в штабе, где я служил". У Рябу-шинского была идея о слиянии всех крупнейших российских банков в одну систему, и он утверждал, что эту идею провели бы в жизнь, "если бы не крушение России".

История дела Рябушинских может рассматриваться как из­вестный в российских условиях образец развития на семейной основе торгового предпринимательства в банкирский промысел и его эволюции от самых простых форм к более сложным. В начальной стадии - в пределах торгового дома, затем - товари­щество мануфактур и, наконец, банкирский дом с последую­щим преобразованием его в акционерный банк. Но на всех ста­диях развития банкирского промысла Рябушинских он сох­раняет свою семейную основу.

Мануфактурное производство и торговля как источники первоначального накопления, операции в пределах Москвы и Московской губернии наложили определенный отпечаток и на предпринимательскую идеологию Рябушинских. Это тип предпринимателя с налетом местного, московского "патрио­тизма", предпочитающего иметь дело со своими единомыш­ленниками - московскими банкирами и фабрикантами. Для них столица - город "биржевых вакханалий и беспринципных маклеров", где "погибло" и "свернуло с прямого пути" много московской молодежи, посланной Рябушинскими в свое пет­роградское отделение. Национально-московская старообряд­ческая окрашенность предпринимательской идеологии Рябу­шинских проявлялась в самых разнообразных формах. Рябушинские в годы войны открыто демонстрировали известную оппозиционность по отношению к правительству, с их точки зрения отдававшему предпочтение в организации предвоен­ной торговли лесом иностранным предпринимателям из Анг­лии, Франции и Бельгии.

В отличие от многих представителей современного им рос­сийского делового мира, Рябушинские отнюдь не принадлежа­ли к числу восторженных поклонников американского пред­принимательства и связывали свои надежды с возрождением Европы. В 1916 г. М. П. Рябушинский писал: "Мы переживаем падение Европы и возвышение США. Американцы взяли наши деньги, опутали нас колоссальными долгами, несметно обога­тились, расчетный центр перейдет из Лондона в Нью-Йорк. У них нет науки, искусства, культуры в европейском смысле. Они купят у побежденных стран их национальные музеи, за громад­ный оклад они сманят к себе художников, ученых, деловых лю­дей и создадут себе то, чего им не хватало. Причина именно в том, что их главный принцип - полезность, предприимчивость, любые национальности!".

Уже накануне предвоенного промышленного подъема Ря­бушинские ощущали себя представителями идеологии нацио­нального предпринимательства, что нашло свое отражение в поддержке и финансировании такого издания, как "Утро Рос­сии", и в постройке в Москве крупной современной типогра­фии, превращенной в годы войны в акционерное предприятие, а также в организации в Москве так называемых эконо­мических бесед с приглашением петербургских участников, в частности, из Общества заводчиков и фабрикантов, и, наконец, в создании партии прогрессистов. Но московский патриотизм не мешал Рябушинским в интересах дела поддерживать связи с крупнейшими петербургскими и европейскими банками. В го­ды войны они покупают паи товарищества "Братьев Нобель" и проявляют интерес к судоходству на Днепре и Волге; присту­пают к строительству первого в России автомобильного завода, финансируют экспедиции для изыскания радия. В 1917 г. Ря­бушинские - одни из основателей и лидеров вновь созданной организации российской буржуазии, Всероссийского союза торговли и промышленности.

Накопление капиталов торговыми домами совсем не обя­зательно влекло за собой занятия банкирскими операциями. Примером тому может служить история Торгового товарище­ства братьев Елисеевых, во многом схожая с историей бан­кирского дома братьев Рябушинских. Елисеевы открыли свою торговую деятельность в начале XIX в. В 1813г. Петр Елисеевич Елисеев открыл торговлю фруктами на Невском. Через пять лет он обосновался в торговом порту, где начал вести крупную торговлю вином и колониальными товарами. В 1856 г. его сыновья основали Торговое товарищество с ос­новным капиталом 7 миллионов 800 тысяч рублей. В разных европейских странах Елисеевы устроили винные склады. На трех собственных кораблях они привозили товары из-за гра­ницы в Петербург. Елисеевы выдерживали в своих подвалах иностранные вина, а затем продавали их не только в европейских государствах, но и в Америке. После 1896 г. все управле­ние делами товарищества сосредоточилось в руках Григория Григорьевича Елисеева. Елисеевы широко развернули опто­вую и розничную торговлю вином и фруктами, открыв целую сеть магазинов в Петербурге, Москве, Киеве. Братья Елисее­вы к началу века имели регулярный чистый годовой доход от 200 до 250 тысяч рублей. Они участвовали в учредительных операциях, в размещении государственных займов, но не за­нимались банковским промыслом и до конца сохранили ста­тус торгового товарищества.

В целом предпринимательство во второй половине XIX в. -начале XX в. получило наибольшие в истории России возмож­ности развития. Существенные противоречия в это время у ка­питалистического производства наблюдаются с сильным государством (самодержавием) и общинным устройством народной жизни. Этот идеал - оздоровление общины и укрепление госу­дарства - пытались осуществить после 1917 г. Настолько силь­ны оказались эти основания в России, что усиливающийся ка­питализм не сумел их преодолеть.

И в начале XX в. были очень сильны противоречия в России: успехи промышленности и железнодорожного строи­тельства сочетались с архаичной системой государственного управления и ограничениями свободы предпринимательства, рост вывоза хлеба - с глубоким кризисом сельского хозяйства и нищенским положением большинства крестьян; рост государственных доходов опирался на винную монополию и другие кос­венные налоги; понимание необходимости глубоких реформ со стороны власти сталкивалось с консервативно-охранительным направлением, считавшим недопустимым "разрушение основ"; внешнеполитические амбиции превосходили реальные возмож­ности вооруженных сил.

Предпринимательство несло в себе все противоречия обще­ственной и экономической системы. Законы капиталисти­ческого общества не могли в России проявиться в чистом виде, когда можно было бы их регулировать. Контролирующая госу­дарственная деятельность в какой-то степени смягчала самые отрицательные последствия капитализма, но и не давала про­явиться его сильным сторонам, процесс приобретал хро­нический характер. Революция 1905 - 07 гг. не приостановила, а подтолкнула реформы. Сама буржуазия мирилась с самодер­жавием из-за льгот, представляемых предпринимательству им. Поэтому наряду с монополизацией, которая не уступала, а иногда и превосходила европейскую, сохранялись самые при­митивные формы домашней промышленности и торговли.

Попытки более энергично идти по пути реформ, предприня­тые Витте, Столыпиным, до такой степени изменяли жизнь людей, не давая большинству заметного улучшения, что сооб­щество всей силой своих традиций и инерции "под корень" уничтожило недостаточно прочные основания частного интере­са и социальной независимости. Тем более, что предпринима­тельская деятельность и само третье сословие давали много поводов для недовольства, даже ненависти со стороны других групп населения. Но можно утверждать, что не сама предпри­нимательская деятельность, а условия, в которые она была по­ставлена в России, заставляли ее носителей обманывать, при­спосабливаться, обходить закон, который все запрещает - и все это в гораздо больших объемах, чем при нормальных эконо­мических отношениях. Если бы капитализм развивался естест­венно и постепенно, он бы проникал в жизнь людей опреде­ленными принципами, привычками, этическими и профес­сиональными нормами, которые бы передавались из поколения в поколение. Такой постепенности не было отпущено России даже в самый благоприятный период в истории предпринима­тельства - в конце XIX - начале XX в.