Главная страница

Социология массовых коммуникаций (А. Черных). Учебное пособие Издательский дом гу вшэ москва 2008 удк 361. 77(075. 8) Ббк 60. 56 449


Скачать 2.46 Mb.
НазваниеУчебное пособие Издательский дом гу вшэ москва 2008 удк 361. 77(075. 8) Ббк 60. 56 449
АнкорСоциология массовых коммуникаций (А. Черных).doc
Дата14.02.2017
Размер2.46 Mb.
Формат файлаdoc
Имя файлаСоциология массовых коммуникаций (А. Черных).doc
ТипУчебное пособие
#2681
страница19 из 31
1   ...   15   16   17   18   19   20   21   22   ...   31

260

5. /. Смена парадигмы и институционализация медиаисследований

следует уделять — учитывая ограниченность газетных площадей и экранного вре­мени, — каждой конкретной теме. В ходе создания новостей при неизбежной их фильтрации столь же неизбежным оказывается искажение реальности: «Реаль­ность нельзя упаковать в сюжеты продолжительностью в две или три минуты, подлинная история состоит из противоречий, острых углов и пороков. Телеви­дение выступает в роли рассказчика, который в своем стремлении пощадить чув­ства слушателей, приукрашивает истинное положение дел. В результате любое событие реального мира, каким бы необычным или отталкивающим оно ни было, оказывается втиснутым в заранее приготовленные формы»1.

Примерно до середины 1970-х годов исследования средств массовой ком­муникации мало касались этапа производства (хотя еще в 1940-е годы Г. Лассуэ-лом были осуществлены важные исследования процесса гейткипинга и роли «кон­тролеров» — редакторов на радио, в начале 1950-х — исследования голливудских продюсеров). Классической работой, посвященной структуре процесса производ­ства текстов на примере производства новостной информации, признано иссле­дование Д. Уайта2, который выделил две группы участников процесса производ­ства новостей: «собиратели новостей» (newsgatherers) и «переработчики новостей» (news processors). Первые — это журналисты и репортеры, собирающие информа­цию и пишущие тексты, вторые — это те, кто перерабатывают тексты, «профильт­ровывая» информацию. В числе последних выделяются «контролеры» (gatekeepers), которые в конечном счете принимают решение о том, увидит ли информация свет, т.е. будет ли она напечатана либо передана по радио или телевидению.

Эта статья Уайта породила огромное число исследований, где анализиро­вались факторы, воздействующие на принятие решений гейткиперами — их пер­сональные склонности и идиосинкразии, неписаные нормы и правила работы именно в конкретной медиаорганизации, недостаток времени для проверки ин­формации, страх перед нарушением закона, стремление к прибыли и т.д. и т.п. Более поздние исследования показали, что Уайт не вполне верно оценивал роль журналиста, который не является просто «собирателем фактов», объективно от­ражающим то, что происходит, а подчеркивание решающей роли «стражей во­рот» стало рассматриваться как некоторое упрощение реального процесса про­хождения новостей. Так С. Худ, сам долгое время проработавший на Би-Би-Си и знакомый с проблемами изнутри, показал, что на самом деле в реальных медиа-организациях «охрана ворот» — это диффузная активность, которая осуществля­ется не только носителем специализированной роли, т.е. преимущественно жур­налистом, но и другими участниками процесса создания новостей в качестве

1 AbelE. Television in International Conflict, in: A. Arno, W. Dissayanake (eds.).
The News Media and National and International Conflict. Boulder, CO: Westview Press,
1984. P. 68.

2 White D. The Gatekeepers: A Case Study in the Selection of News//Journalism
Quaterly, N 27, 1950.

261

Глава 5. Новейший этап исследований СМИ

неотъемлемой части и их профессиональной роли. Это «...и редактор, определя­ющий главную тему дня, и администратор, который инструктирует съемочные группы и распределяет им задания, и киноредактор, отбирающий киноматериал для включения в выпуск, и тот, кто пишет текст, и дежурный редактор, контро­лирующий составление выпуска, устанавливающий последовательность сообще­ний и придающий им окончательную форму»1.

Один из первых и наиболее известных проектов, посвященный анализу содержания и особенностям производства телевизионных но­востей, был осуществлен группой исследователей Университета Глаз­го в 1970—1980-е годы. К этому времени общепризнанными характе­ристиками новостей как информационных сообщений считались по­вторяемость (с целью избежать «шумов»), нейтральность в их подаче и фактичность (сообщение фактов как фактов)2. В качестве основ­ных тем были выбраны наиболее острые проблемы как внутриполи­тического, так и международного характера — конфликты в промыш­ленности, война и мир (война за Фолклендские острова, противосто­яние в Северной Ирландии). Изучая новостные сообщения британс­кого телевидения, ученые попытались ответить на основной вопрос: являются ли новости, транслируемые телевидением, объективными и непредвзятыми.

Исследования строились в основном на использовании метода контент-анализа — пожалуй, самого старого и до сих пор наиболее широко употребляемого при изучении массовой коммуникации, но примененного к новому исследовательскому полю — визуальным те­левизионным образам, — что требовало разработки специальных про­цедур, повышающих точность используемых переменных. Фактичес­ки, в исследованиях ученых из Глазго был создан вариант так называ­емого гибридного метода, сочетающего строгий и детальный количе­ственный анализ, т.е. контент-анализ в духе Г. Лассуэла и Б. Берель-сона3, с попыткой выявления глубинного культурного значения спе­цифических новостных историй на основе использования структура-

1 Hood S. The Politics of Television // D. McQuail (ed.) Sociology of Mass
Communications. Harmondsworth, 1972.

2 McQuail's Mass Communication Theory. L.: Sage, 2002. P. 344.

3 Berelson B. Content Analysis in Communication Research. Glencoe, 111.: Free
Press, 1952.

262

5. /. Смена парадигмы и институционализациямедиаисследований

листского анализа Р. Барта1. Это было применением и развитием идей «культурных индикаторов» Анненбергской школы, изучавших доминан­тные формы телевизионных программ с целью выявления их «значи­мой структуры» (meaning structure) и «критической теории культуры» бирмингемского Центра, нацеленной на выявление механизмов идео­логического «отбрасывания» информации.

При изучении одного из самых заметных конфликтов в промыш­ленности — общенациональной забастовки шахтеров 1975 г. — была осуществлена выборка из видеозаписей всех передач британского те­левидения за полугодие, в течение которого освещалась эта тема. Как правило, в печатных изданиях — газетах и сводках новостей -— пред­ставленная информация объединяется в блоки по типу содержания: зарубежная, политическая, экономическая, спортивная в целях удов­летворения разнообразных человеческих интересов2. В ходе исследо­ваний GMG эта типология была подтверждена и для телевизионных новостей, а также выявлена устойчивая зависимость между содержа­нием (типом контента) и средней продолжительностью информации3. День заднем новости подаются в одних и тех же временных, простран­ственных и тематических границах, которые нарушаются только в кри­зисных ситуациях или при возникновении экстраординарных собы­тий, когда возможны некоторые отклонения (увеличение длительно­сти информации или смена «места» в блоке новостей). Эти зависимо­сти впоследствии были зафиксированы как работающие в европейс­ких странах4, характеризуя господствующую ныне и универсальную форму подачи телевизионных новостей. Очевидно, что существующие значимые и постоянно воспроизводимые отличия в подаче новостей в разных странах связаны со следованием национальным и культур­ным линиям демаркации (разделения), которые проходят по нацио­нальным и языковым границам (фронтир).

1 Barthes R. Elements of Semiology. L.: Jonathan Cape, 1967; Idem. Mythologies.
L.: Jonathan Cape, 1972.

2 Такая типология была предложена Д. МакКуэйлом: McQuail D. Analysis of
Newspaper Content. Royal Commission on the Press. Research Series 4. L.:HMSO, 1977.

3 Glasgow Media Group. Bad News. L.: Routledge and Kegan Paul, 1976.

4 Rositi F. The Television News Programme: Fragmentation and Recomposition
of Our Image of Society // News and Current Events on TV. Rome: Ediuzioni RAI,
1976; Heindetyckx F. TV News Programmes in West Europe: a Comparative Study //
European Journal of Communication, 1993. N 8 (4). P. 425-450.

263

Глава 5. Новейший этап исследований СМИ

Другой важный аспект создания телевизионных новостей неот­делим от выявления относительной значимости события и типом кон­тента, проявляющихся в способах структурирования целого. Значи­мость в основном демонстрируется последовательностью в расстанов­ке сообщений и относительной величиной уделяемого им простран­ства и времени. В соответствии с названным GMG «зрительскими мак­симами» (viewers maxims) первая появляющаяся на экране тема счи­тается самой важной, а сообщения, которым отводится больше вре­мени, зрители оценивают выше по шкале значимости. Правда, эти по­лученные в ходе постоянных и каждодневных наблюдений данные ока­залось весьма затруднительно превратить в систематическую теорию или общий принцип. Новостные блоки обычно конструируются та­ким образом, чтобы вызвать интерес, интенсивно и подчеркнуто ос­вещая событие, вызывающее зрительское любопытство, и уже «заг­лотивший» эту «приманку» зритель смотрит новости до конца из ин­тереса и стремления получить ожидающую его в завершение награду в виде важной для повседневной жизни информации: спортивные новости и прогноз погоды, «придерживание» которых также является традиционным. Как показали английские исследователи, такая струк­тура телевизионных новостей имеет скрытую цель — навязать зрите­лю первичную «рамку» нормальности и контроля, определенного взгляда на мир, что, в сущности, и представляет собой идеологию. Мир, представленный на экране, таким образом «натурализуется» и воспринимается как естественный. Эту идею развивала одна из пер­вых исследователей процесса создания новостей американка Тачман: «Новости, — писала она, — это рамка, которая придает миру опреде­ленные очертания»1.

Исследователи из Глазго продемонстрировали некоторые важ­ные образцы того, что пропускается в новостях. Так, анализируя по­каз в телевизионных новостях внутринациональных (в промышлен­ности) и внешнеполитических конфликтов (спор из-за Фолклендс­ких островов, переросший в вооруженное противостояние), они обо­сновали вывод, что основное внимание телевидение уделяет формам

1 Tuchman G. Making News: A Study in the Constraction of Reality. N. Y.: Free

264

5. /. Смена парадигмы и инстшпуционализация медиаисследований

и последствиям конфликтов, т.е. внешним проявлениям, тогда как их причины остаются за кадром. Тем самым они показали образец селек­тивного отбора новостей, столь устойчивый и предсказуемый, что он может быть с легкостью трансформирован в работающую модель от­брасывания нежелательной информации в целях легитимации существу­ющего строя. Именно это и сделал С. Холл (см. выше).

Согласно GMG, «язык новостей кажется имеющим форму, ко­торая должна допускать очень простую проверку его истинности или ложности. По видимости он является полностью констатативным (пропозициональным, т.е. позволяющим демонстрировать его истин­ность или ложность), а не перформативным»1. Оба термина заимство­ваны из работ английского философа, одного из создателей «теории речевых актов» Джона Остина (1911—1960) и использовались Викто­рией Морин в попытке описать базовую двусмысленность дискурса новостей. Согласно ее структуралистскому анализу формы новостей, событие должно быть превращено в «рассказ о событии» (a «story about an event»), что происходит в процессе взаимодействия двух противопо­ложных подходов: «перформативного» и «констатативного». Перфор-мативный подход является также интерпретативным и фабульным (storytelling), тогда как констатативный — демонстративным и факту-альным. С одной стороны, «чистые факты» не имеют смысла, с другой стороны, «чистое представление» («pure performance») удалено от нео­братимых и рационально познанных фактов истории, которые, как при­нято считать, и представляют нам новости. По мнению В. Морин, раз­личные виды теорий включают разные комбинации обоих подходов и могут быть разнесены по двум «осям» телевизионного дискурса2.

Результатом новаторских исследований, проведенных учеными Глазго, стали три книги, до сих пор представляющие исследовательс­кий интерес3.

1 Glasgow Media Group. War and Peace News. Milton Keynes: Open University
Press, 1985. P. 160.

2 Morin V. Television Current Events Sequencesa or a Rhetoric of Ambiguity /
News and Current Events on TV. Rome: Edizioni RAI, 1976.

3 Glasgow Media Group. Bad News. L.: Routledgc and Kegan Paul, 1976; Glasgow
Media Group. More Bad News. L.: Routledge and Kegan Paul, 1980; Glasgow Media
Group. War and Peace News. Milton Keynes: Open University Press, 1985.

265

Глава 5. Новейший этап исследований СМИ


5.2

Постмодерн — новая культурная эпоха

Постмодерн — это неустойчивый и изменчивый культурный мир, характеризующий современное общество в отличие от предшествую­щего модерна, создавшего индустриальное общество на основе «раци­онализации» («расколдовывания», по М. Веберу) мира. Разговоры о по­стмодерне идут уже почти полвека, но само это понятие отнюдь не ста­ло ясным и недвусмысленным, ибо в идее постмодерна содержатся не­кие глубинные противоречия, отражающие несовместимость и неус­тойчивость состояния современной культуры и современного мира.

Постмодерн возник прежде всего как философская идея, свя­занная с именами французских философов Мишеля Фуко (1926— 1984), Жана Бодрийяра (1929-2007) и Жана-Франсуа Лиотара (род. 1924), с работ которых началось осознание особенностей современ­ного опыта, делающим его отличным от опыта предыдущих времен, а потому означающим начало новой культурной эпохи в истории чело­вечества. Идеи постмодернизма практически пронизывают все совре­менные социально-гуманитарные исследования, в том числе и изуче­ние массовой коммуникации. Для наших целей наибольшее значе­ние имеют две идеи: представления о кодах и «симулякрах» Ж. Бод­рийяра и «распад метаповествований» Ж.-Ф. Лиотара.

5.2.1

Ж. Бодрийяр: коды и «симулякры»

Ж. Бодрийяр — один из основоположников постмодернистской тео­рии — уделяет особое внимание определяющему признаку современ­ного «общества изобилия» — понятию «потребления», которое тра­диционно понималось как процесс удовлетворения потребностей. На самом деле, считает французский исследователь, первичность потреб­ностей в человеческой жизни и общественном развитии — миф. Между человеком и вещью нет прямой связи через потребность: их связыва­ет друг с другом то, что диктует формы потребления, а именно — жиз­ненные формы и стили, представляющие собой неосознаваемую

266

5.2. Постмодерн — новая культурная эпоха

структуру социальных связей, выраженную в знаках и символах, в час­тности в знаковых объектах — товарах.

Потребление — это глубокий, психически интенсивный процесс выбора, организации и регулярного обновления бытовых вещей, в ко­тором неизбежно участвует каждый член общества. В этом новом смысле материальные вещи приобретают новые качества: «Чтобы стать объектом потребления, вещь должна сделаться знаком»1. Функция товара как знака состоит не столько в удовлетворении потребности, сколько в ее символизации и репрезентации: товар не столько удовлет­воряет потребность, сколько обозначает статус, что выражается в ло­гике различения, которой соответствует знаковая стоимость, и логи­ке амбивалентности, которой соответствует символическая стоимость товара. Причем потребление (согласно традиционному, в том числе марксистскому представлению о потребительной стоимости) часто оказывается не главным в предмете, поскольку ныне главным явля­ется его способность репрезентировать статус. Потребление, по Бод-рийяру, «не материальная практика... оно не определяется ни пищей, которую человек ест, ни одеждой, которую носит, ни машиной, в кото­рой ездит, ни речевым или визуальным содержанием образов или сооб­щений, но лишь тем, как все это организуется в знаковую субстанцию: это виртуальная целостность всех вещей и сообщений, составляющих отныне более или менее связный дискурс. Потребление... есть деятель­ность систематического манипулирования знаками»1. Из такого преоб­разования вещи, приобретающей «систематический статус знака», сле­дует одновременно и изменение человеческих отношений, которые более не переживаются, но отменяются, потребляясь в вещи-знаке.

Именно этим, по Бодрийяру, объясняется в современном обще­стве роль рекламы как послания, или «дискурса о вещи», в качестве которого она оказывается пригодной к потреблению как предмет (вещь) культуры. Будучи изначально информацией о товаре, реклама перешла к внушению, затем — к «незаметному внушению», а ныне стремится управлять потреблением, создавая легенду и вовлекая в нее:

1 БодрийярЖ. Система вещей. М.: Рудомино, 1999. С. 214 (первое фр. изд.
1968).

2 Там же. С. 213.

267

Глава 5. Новейший этап исследовании СМИ

«не "веря"» в этот товар, я верю рекламе, которая пытается заставить меня в него поверить»1. Эту особенность рекламы Бодрийяр обозначает как «логику Деда Мороза», как рационализирующую выдумку, волшеб­ную связь, позволяющую индивиду чувствовать заботу, с которой его «убеждают и уговаривают "другие"» — некая инстанция, берущаяся ин­формировать его о его собственных желаниях, предвосхищая и рацио­нально оправдывая их в его глазах. Отсюда и проистекает реальная дей­ственность рекламы — не логика внушения и рефлекса, но логика ве­рования.

От понятия знака Бодрийяр переходит к понятию кода. Приме­нительно к обществу можно говорить, что совокупность ценностей группы, к которой принадлежит человек, есть
1   ...   15   16   17   18   19   20   21   22   ...   31


написать администратору сайта